Песочные часы с кукушкой

Евгения Петровна Белякова, 2012

Альтернативный 1915 год. Крупнейшие державы мира объединились и построили город Науки на острове в Кельтском море. Там изобретают и делают научные открытия представители самых могущественных стран – Российской Империи, Германии, Великобритании, Франции и Нового Света. Амбициозный проект развивается, история меняет русло, Первая Мировая так и не наступила, а на маленьком острове, в самом центре прогресса, растет неведомая сила. Судьба сводит вместе русского фабриканта, юную журналистку местной газеты и гениального изобретателя, чье прошлое скрывает множество тайн.

Визит шестой

Джилли, стоя на коленях, удаляла сорняки, пробившиеся вокруг астр. Цветоводство было основным источником заработка на островах, до тех пор, пока не пришел Проект, а сейчас превратилось в необременительное хобби для многих жителей Св. Марии. Все больше местных — а их и изначально то было немного, — покидали острова и перебирались к родственникам в Англию или во Францию. Острова Силли становились слишком шумными, грязными и, что закономерно, растеряли свое очарование для туристов. Если раньше тут было тихо и уютно, то теперь повсюду стоял грохот, возводились новые мастерские, фабрики… Похоже, что три года назад, когда главы государств выбирали место, где будет располагаться Проект, они несколько недооценили способность последнего расти, иначе остановили бы свой выбор на Мадагаскаре. Остров Св. Марии, самый крупный из архипелага Силли, уже трещал по швам.

Джилл не просто так размышляла о будущем островов, она обдумывала будущую статью. Дяде стало известно, что Совет Представителей выставил на рассмотрение проект, согласно которому острова соединили бы широкие, крепкие мосты — паромы, перевозившие ранее пассажиров с одного острова на другой, естественно, не справлялись. Предполагалось в этом году, если предложение примут, построить два моста между островами Св. Марии и Св. Агнессы, и еще один, к острову Св. Мартина. Джилли не сомневалась, что в Совете все проголосуют за строительство — бухты кишели судами, что разгружались в порту Св. Марии, толпясь, как школьники у тележки мороженщика. А потом грузы отправляли на другие острова с помощью паромов, проседавших под тяжестью огромных контейнеров.

Джилл сгребла в кучу листья и стебли сорняков, сняла рабочую перчатку и вытерла ладонью лоб. Сегодня было необычайно жарко для сентября. Ей оставалось очистить еще несколько грядок, когда из дома вышла ее тетя, миссис Кромби, и быстрым шагом направилась к девушке. Лицо ее выражало крайнюю степень волнения.

— Джиллиан… Скорее, скорее… — Тетя, подойдя к Джилл, не потрудившись объяснить, в чем дело, просто развернула ее к себе спиной и принялась дергать завязки грубого фартука.

— Что случилось?

— Он здесь… тебе надо скорее вымыть руки и лицо, и причесаться, ты ужасно растрепалась.

— Да кто «он», тетя?

— Мистер Ремси. — Тут уж сама Джилл, скинув перчатки, принялась помогать тете, но узел застрял. — Он объяснил, что заехал забрать зонт, который его хозяин оставил у нас после визита. Я сказала, что поищу, взяла зонт из прихожей и спрятала в библиотеке, так что время у тебя есть. Ох, наконец-то.

Миссис Кромби подтолкнула девушку в направлении дома, и Джилл на секунду ощутила что-то вроде раздражения. Хоть она и сама была взволнована, но вся эта сцена навевала мысли о романах Джейн Остин, а у той, что ни героиня — то несчастная девушка, предел мечтаний которой — выйти замуж. Точно такую же суету поднимала миссис Дэшвуд, когда к ним в гости приходил Уиллоби. Джилл помотала головой, стремясь избавиться от навязчивого образа, и сказала себе, что она просто рада видеть мистера Адама, а матримониальные планы ее тети, которая убеждена, что племянницу никто не захочет взять в жены — сущая ерунда и излишняя чувствительность.

Умывшись и поправив прическу, она прошла в гостиную, куда тетя затащила мистера Ремси. Адам стоял посреди комнаты, с видом потерянным, как у щенка.

— Мистер Адам, — Джилл подошла к молодому человеку и очень по-современному пожала ему руку, даже не присев в книксене. — Рада вас видеть.

— Мисс Джилл… Мистер Шварц прислал меня за зонтом…

— Я уже знаю. Тетя ищет его. Наверное, горничная прибиралась и переложила. Вы не откажетесь от чая, я полагаю?

«Раз уж он все равно здесь», — подумала Джилл.

Час спустя девушка уже знала, что мистер Шварц отпустил Адама почти до вечера — молодой джентльмен либо совершенно не умел хранить секреты, либо сам хотел подольше задержаться у Кромби; как бы там ни было, Джилл предложила прогуляться, и он согласился. Погода была чудесной, и девушка, собрав корзинку для пикника, повела Адама к пляжу, расположенному недалеко от дома, минутах в десяти ходьбы. Она захватила с собой белый летний зонт, чтобы ее светлая кожа не обгорела.

— Боюсь, этот зонт мистеру Шварцу не подойдет, — со смехом сказала Джилл, беря под руку Адама.

— Определенно, нет. — Улыбнулся он. — Чем вы занимались сегодня?

Медленно бредя вдоль обрыва, они обсудили розы, астры и другие цветы. Тропинка, сначала круто забираясь вверх, на вершину холма, делала виток и спускалась вниз, к огромным валунам, прячущим за своими темными телами укромный пляж. Словно гигантские морские чудовища, заснувшие на берегу, они сгрудились вокруг тоненькой полоски песка. Разговор между молодыми людьми тек неспешно и непринужденно. Джилл, выяснив, что у Адама нет любимого сорта цветов, удивилась.

— Ну, вы хотя бы можете сказать, какие цветы вам больше нравятся, садовые или полевые?

— Пожалуй… полевые. Они просто растут и радуют глаз. Никто их не срывает… — Адам подал руку Джилл, чтобы она перепрыгнула с одного камня на другой. — Я не могу понять, зачем вообще надо срезать цветы — они же умирают.

— Они украшают дом, — единственный довод, который смогла высказать Джилл, ей самой показался глупым и неуместным. — Но, пожалуй, я могу понять, что вы имеете в виду. Вот мы и пришли… Когда я была маленькая, я называла этот пляж «Бухта Джилл». Вы представить себе не можете, сколько пиратских кораблей швартовалось тут в непогоду, сколько кладов зарыли храбрые корсары… — Она засмеялась. — В детстве у меня было очень богатое воображение.

— А сейчас? — Спросил Адам.

— Сейчас… — Джилл задумалась. — Наверное, тоже, просто у взрослых все иначе. Если фантазировать, другие люди могут неправильно понять, и посчитать, что ты просто лжешь.

— Я никогда не лгу. — Тихо сказал Адам. — И, наверное, никогда не фантазировал поэтому. Я просто не умею.

— Попробуйте, — Джилл расстелила на теплом еще песке плед и уселась, расправив юбку. — Представьте, что там, у самого горизонта, показался парус галеона.

— Учитывая то, где мы находимся, скорее — дымящие трубы парохода, — улыбнулся Адам.

— Парус гораздо романтичнее, — выпалила Джилл и тут же разозлилась на себя за несдержанность. — Я имею в виду, в книжном смысле. Романтика приключений, и тому подобное… Представили?

— Наверное, да. — Неуверенно ответил Адам.

— И плывут на этом корабле отважный пират Черная Борода…

— И прекрасная, смелая пиратка Джилл. — Подхватил Адам. — Они везут сокровища, чтобы спрятать в этой укромной бухте.

Присев рядом с девушкой, Адам затих. Джилл тоже не говорила ни слова, но их молчание не было напряженным, и не было вызвано скудостью тем обыденного разговора. Они просто сидели, наслаждаясь горячими лучами солнца и любуясь океаном. Берег, словно готовясь к холодной зиме, все натягивал на себя одеяло волн, но море противилось, и те откатывались обратно. «Словно старые супруги, что никак не могут поделить покрывало во сне», — подумала Джилл.

Адам кашлянул и сказал:

— Я прочитал вашу статью. Она очень хорошая.

Джилл, почувствовав, что очарование момента грозит испариться, ответила коротко:

— Это замечательно.

«Вот бы просто посидеть вместе еще чуть-чуть, — взмолилась она мысленно. — Без заученных фраз и этикета. С Адамом так хорошо просто… быть рядом». Но молодой человек продолжил:

— Это из-за воображения?

— Нет, — вздохнула Джилл. — Я в том, что пишу, никогда не выдумываю.

— Я не это хотел сказать… то есть, я никоим образом не имел в виду, что вы…

— Я знаю. Но, если вы действительно читали статью, то могли бы заметить, что там — только факты.

— Простите, я… — Адам сконфузился, но упрямо мотнул головой, а затем достал из внутреннего кармана газету, сложенную вчетверо. — Вот, здесь написано: «… молодой и весьма перспективный помощник русского изобретателя, мистер Ремси, чьи научные достижения, вне всякого сомнения, еще впереди».

— И где здесь неправда? — Джилл чуть повернула зонт, чтобы солнце не слепило глаза. — Разве вы не собираетесь со временем «пойти по стопам» мистера Шварца и начать изобретать? У меня сложилось впечатление, что вы достойны бОльшего, чем просто носить для него зонты.

— Я не знаю. — Адам спрятал газету и взгляд его устремился в море, словно он снова пытался вообразить там пиратский галеон. — Я не думал об этом. О будущем…

— А стоило бы. — Джилли поднялась на ноги и легкими движениями отряхнула юбку от песка. — Ведь не вечно вы будете прислуживать ему. Когда-нибудь вы совершите свое открытие, я уверена.

— Наверное. — Адам тоже встал и помог Джилл сложить плед. Она самую чуточку злилась на него — не за то, что он разрушил этот странный и приятный момент единения, ведь они всегда недолги; а потому что ей действительно казалось, что Адам слишком неуверен в себе, а мистер Шварц этим пользуется.

Они возвращались обратно тем же путем. Настроение у Джилл постепенно вернулось к тому, что было раньше, когда они с Адамом только вышли из дома: приятному, чуть приподнятому. Молодые люди взобрались на возвышение. Стоя на кромке обрыва, Джилл показала своему спутнику Сумеречный мыс, выдававшийся далеко в море справа от них. Адам выразил беспокойство по поводу того, что девушка подошла слишком близко к краю, но Джилл его успокоила:

— Здесь очень твердая порода камня, он почти не крошится. Упасть почти невозможно, разве что зимой, если поскользнуться. Но раз вы настаиваете, не буду испытывать крепость ваших нервов.

Она не смогла решить для себя, польстила ли ей эта забота, или наоборот, вызвала раздражение. Наверное, всего понемногу, подумала она. Адам очень мило краснеет и характер у него мягкий — но именно поэтому он, если не одумается и не возьмет судьбу в свои руки, никогда не выберется из тени мистера Шварца. Джилл представила себе, что, если бы она была девушкой другого склада, то ее, наверное, порадовало бы такое качество Адама, как возможного жениха. Но ее в первую очередь, как она сама себе определила на пути к дому, будет волновать его карьера, как друга, и только — и она постарается сделать все возможное, чтобы Адам обрел уверенность в себе.

Когда они вернулись в дом Кромби, тетя Джилл сообщила, что «как раз» обнаружила зонт, кто бы мог подумать — в библиотеке! И подмигнула Джилл.

— Вы позволите навестить вас еще раз? — Спросил Адам, когда девушка вышла его проводить до ворот. — Скажем, завтра?

Джилли выдержала паузу, словно бы обдумывала ответ, сама втайне радуясь, что Адам спросил о визите первым, а то она и сама готова была предложить ему «зайти как-нибудь».

— Завтра я буду занята, к сожалению. — И в словах Джилл не было ни капли кокетства или желания поддразнить кавалера, она и впрямь собиралась уехать на остров Треско с утра, по работе. — Но вот в пятницу я буду очень рада вас снова увидеть. До встречи, мистер Адам.

— До встречи, мисс Джилл. — Коротко поклонился молодой человек и, сунув зонт подмышку, скрылся за калиткой. Девушка, повинуясь необъяснимому импульсу, выглянула наружу, ожидая увидеть либо паромобиль, либо спину Адама, направляющегося в город пешком, с удивлением обнаружила, что он уже успел отъехать от дома на новеньком, блестящем велосипеде. Джилл, привстав на цыпочки, замахала ему, привлекая внимание.

— Мистер Адам!

Он обернулся, и она крикнула вслед:

— Приезжайте на велосипеде, у меня тоже есть, прокатимся вместе!

Он кивнул и улыбнулся, а затем, чуть подпрыгивая на ухабах, покатился с горки. Джилл прижала руку к груди, ожидая почувствовать, как внутри замирает сердце, или колотится быстро-быстро… Но ощутила ровное биение. «Почему же тогда я чувствую себя так, будто лечу?» — подумала она.

Жак, подливая кофе патрону, оглянулся на звук входной двери.

— Вернулся наш Казанова, — сообщил он. — Позвать?

— Позови, — не отрываясь от газеты, ответил Яков.

Когда Адам вошел, Шварц отложил чтение и испытующе уставился на молодого человека, стоящего в дверях гостиной.

— Зонт я забрал. — Сказал Адам, снимая шляпу. Жак протиснулся мимо него, ухмыляясь так, будто задумал какую-то пакость.

— Хорошо, — кивнул Яков. — Прогулялся?

— Да. Мы с мисс Джилл ходили к маленькой бухте. Пили чай. То есть, сначала пили чай, потом гуляли.

— И как она тебе? — С подозрительно невинным видом поинтересовался Жак, устраиваясь рядом с хозяином, затем заглотил пирожное целиком, игнорируя хмыканье Якова. — И я говорю не о бухте, а о мисс Джилл.

— У нее богатое воображение, — улыбнулся Адам.

— И все? — Жак покосился на патрона. Яков ободряюще взглянул на секретаря, и тот пожал плечами, словно бы не понимая, какого ответа от него хотят добиться.

— И все… — Шварц чуть сдвинул брови и снова развернул газету. — Иди, Адам. Я позову, когда понадобишься.

Дождавшись, пока за молодым человеком закроется дверь, Жак, покрутив по часовой стрелке чашку на блюдце, проворчал:

— И зачем ты это устраивал? Проверить хотел?

— А что если и так? — Взгляд Якова быстро скользил по строчкам, лицо было невозмутимо.

— Одним свиданием ничего не докажешь.

— А кто сказал, что оно будет только одно?

Жак уставился на хозяина и не сводил с него глаз до тех пор, пока Яков, вздохнув, не отложил газету. Он с легкой усмешкой встретил взгляд Жака, и чуть приподнял бровь.

— Тебе ведь есть, чем заняться, mon ami?

— Как раз нечем. — Парировал Жак. — Я три дня не спал, пока мы двигатель собирали, и теперь надеюсь на некоторое количество выходных. Сегодня вечером отосплюсь, а завтра…

— Что завтра?

— Я вот подумал, чего ради мы сидим дома, как мыши в норке? Я так скоро забуду, как солнце выглядит, стану бледным, как моль. Да и тебе не помешает отвлечься.

— И куда ты предлагаешь пойти? Остров не особо богат на развлечения. Разве что взять билет на пароход до Бреста, но там все те же порты и склады, в основном. А мне Остров покидать надолго не стоит, после сегодняшнего — особенно.

— Зачем нам Брест… — отмахнулся Жак. — На набережную пойдем. Приехал парк развлечений. Карусель, колесо обозрения, метание ядра…

— Ты обмельчал, смотрю, и стал весьма непритязателен в прожигании жизни. Ну да ладно. Будет тебе карусель.