Записки вокального тренера. Часть 1

Евгения Ордина

Книга заинтересует всех, кто бродит по многочисленным вокальным марафонам и курсам в надежде решить свои проблемы с голосом. Кто-то получит возможность разобраться в сути вокальных процессов и сберечь свой голос от чужой некомпетентности. Кто-то поймет, что за каждым новым термином в профессиональной практике стоит понятный алгоритм тренировки голосовых мышц. Кто-то получит реальные инструменты для работы. В любом случае скучно не будет.

Дышите! Не дышите!

6 ноября, 2020

Сегодня одна из самых моих любимых тем — про поддержку звука. Вообще, я люблю все, что связано с биомеханикой, там все очень вкусно) Но поддержка звука — одна из самых любимых. Если я присаживаюсь на этого конька, слушать меня можно долго. Потому что тема опоры звука — одна из самых противоречивых и сложных в вокальной среде. Именно по этой теме я встречаю больше всего хэйта со стороны ярых поклонников отживших свое представлений о технических возможностях певца. Но меня с ними роднит одно обстоятельство: все мы уверены, что звук без опоры — не звук.

Что же такое опора? Почему мы ее так долго ищем? Почему за столько лет никто внятно не может объяснить, что же нужно делать, чтобы ее обрести? Поэтому сегодня я предлагаю другой термин, который существует, и я предлагаю вам рассмотреть его как альтернативный вариант. Это поддержка звука. И я объясню, почему я это предлагаю.

Для тех, кто присоединился к пулу знаний из современных вокальных техник совсем недавно, сложно разобраться в терминологии и неожиданных выводах, идущих вразрез с общепринятыми сто лет назад. Чтобы немного прояснить для себя вектор изучения того, что мы здесь обсуждаем, хорошо бы прочитать мою первую книгу «Современные вокальные техники? Как помочь тем, кому медведь на ухо наступил». Она — как хороший аперитив перед вкусным обедом, каковыми являются эти «Записки»… Кстати сказать, «Современные вокальные техники» — первая в русскоязычном пространстве книга, где мне удалось пусть кратко, но все же собрать разрозненные сведения из разных наук, которые имеют отношение к вокалу. И самое главное: пожалуй, это первая книга о современных вокальных техниках, материал которой был мною согласован с правообладателем — вице-президентом Estill Voice International® Мэри МакДональд Климек и получил одобрение для издания в России.

Но вернемся к теме нашего разговора.

Проблема терминологии не нова: бывает, встретишься с коллегой, обсуждаешь что-то, и напоминает это разговор слепого с глухим. То об одном и том же говорим, но разными словами, то о разных вещах, называя их одинаково. В каждом случае коммуникации — ноль. Потому что вокальная наука до последнего времени не блистала хорошо отточенными терминами, как математика, например… В России и сейчас ходит адова туча «авторских» методик, предлагающих не только сомнительные толкования процессов, но и потрясающее количество терминологии-отсебятины. Из-за этого общение с коллегами, мягко сказать, бывает затруднительным.

А для тех, кто со мной давно, возможно будет интересно читать о том, что термин «опора» не вполне корректен. Возможно, это изначальные огрехи перевода. У итальянцев аналог состояния опоры звучит как appoggiare la voce, что в прямом переводе означает «поддерживать звук». Так что предлагаемый современной наукой термин «поддержка звука» не так уж и безоснователен. Кстати, это опять все те же итальянцы, на которых так часто ссылаются наши «столпы».

Во-первых — опереться… Вот вы, возможно, сидите. Попробуйте на что-нибудь опереться: на подлокотник, на стол, на спинку кресла. По сути, получается, что мы переносим свой центр тяжести на какое-то место. Само по себе слово «опора» вызывает в голове определенные ассоциации. Опереться — значит что? Облокотиться на перила, на стену, то есть — перенести центр тяжести. В пении возникающие ассоциации заставляют нас искать центр тяжести в центре своего тела и переносить его в живот, в диафрагму. Это за многие годы стало концептуальным действием. На самом деле все не так! Вот не люблю эту фразу, она всегда как-то противно звучит: но на самом-то деле…

Мы опираемся в любом случае не дыханием и не на дыхание. Мы можем в действительности опираться рукой, ногой, туловищем — то есть мышцами. Если мы берем за основу тот факт, что наш голос на определенную часть состоит из воздуха, а диафрагма сама по себе имеет отношение к вдоху-выдоху, то скажите, пожалуйста, как мы можем опереться на воздух? Или воздухом? Я люблю это сравнение, оно не мое, но я люблю его приводить: опереться на воздух все равно что облокотиться на свет. Если у кого-то есть возражение, что мы опираемся с помощью диафрагмы, мне таки есть что на это ответить.

Давайте немного поговорим о диафрагме! Она является лишь частично управляемой мышцей, потому что лишь совсем небольшой ее фрагмент состоит из поперечно-полосатой мышечной ткани. Из такой ткани состоят наши руки, ноги, любые части человеческого тела, которыми человек может управлять: двигать, сгибать, разгибать и т. п. Из нее же в том числе состоят и наши голосовые мышцы, кстати!

Так вот, ближе к диафрагме: благодаря этому «поперечно-полосатому фрагменту» мы можем некоторым образом задерживать дыхание, но — лишь частично. Остальная часть диафрагмы состоит из гладкой мускулатуры. Из такой же ткани состоят наши внутренние органы (спланхи): сердце, почки, желудок и т. п. Ими мы управлять не можем, и слава богу. Иначе наделали бы делов…

Диафрагма находится в центре нашего туловища и условно делит его пополам. (Своим маленьким ученикам я иногда объясняю просто: чтобы кишки в рот не лезли. Кто не понял — сейчас шутка была.) На самом деле диафрагма не только принимает активное участие в процессе открытия и сжатия легких, она также выступает как своеобразный жом, массируя своими движениями наш желудочно-кишечный тракт. Сверху к диафрагме прилегает перикард, так что сердце тоже получает от нее определенную долю «массажа». Поэтому заигрывания с диафрагмой не так уж и безобидны. Задняя часть диафрагмы состоит из так называемых медленных клеток, которые получили свое название из-за того, что они с некоторым опозданием обмениваются информацией с головным мозгом. Именно поэтому мы практически не чувствуем диафрагму сзади. Да и спереди тоже не ахти: то, что мы видим при вдохе, когда надувается живот, — это органы ЖКТ, вытесняемые открывающейся при вдохе диафрагмой, давят на стенку нашего живота. Их мы и чувствуем.

То есть, если следовать устоявшемуся мнению, есть некий мифический орган, которым мы управлять в принципе не можем, но очень стараемся. Объясню еще раз по поводу «управлять частично»: мы можем задержать свой вдох на некоторое время. Йоги, ныряльщики и все те, кто тренирует задержку дыхания на более длительный срок, конечно, дольше могут удерживать свою диафрагму в состоянии вдоха. Но нет такой статистики, которой было бы доказано, что все эти люди — великолепные певцы!

Вернемся к пению. Всем известно, что наш певческий звук напрямую зависит от ВЫДОХА. Со времен Гарсиа, а также нашими отечественными профессорами Л. Д. Работновым, Л. Б. Дмитриевым, И. И. Левидовым и т. п. не раз упоминалось, что при пении диафрагма неуклонно движется наверх. Понятное дело: нам же выдох нужен, она его и обеспечивает! Задержка диафрагмы в открытом состоянии в момент пения вряд ли приведет к возникновению звука, тем более хорошего звука! Любое действие, принуждающее диафрагму оставаться в открытом состоянии и «не ходить наверх», нарушает вокальный выдох. Это же понятно анатомически?

Конец ознакомительного фрагмента.