Закат цвета индиго

Евгения Михайлова, 2014

Эти дети одарены необычайными врожденными способностями. Кто-то из них говорит на 120 языках, кто-то, будучи тинейджером, возглавляет отдел в солидной корпорации, кто-то просто чувствует других людей, как себя. Судьба их складывается по-разному, а таланты не всегда служат добру… Кровь и страх жертв сводит ее с ума, доставляя особое наслаждение. Она ловко ускользает от погони, всегда появляется там, где ее не ждут. Ее называют гением смерти… Бывшая журналистка Дина Петрова, богатая наследница американского бизнесмена, любит помогать людям. Но что делать, когда в помощи нуждается человек, чье место в тюрьме?.. Бывает, что правда и ложь, добро и зло сплетаются в гордиев узел, распутать который невозможно. Остается только безжалостно разрубить…

Глава 4

Даша вышла из магазина с ярким пакетом в руке. Там лежало черное короткое, облегающее платье с большим декольте. Юбка и рукава из панбархата, шелковый лиф расшит черным бисером. То, что нужно для приличного ночного клуба, откуда она наверняка уйдет не одна и решит проблему с ночлегом. Дальше Даша не загадывала. К платью она купила черные замшевые босоножки на высокой шпильке, украшенные небольшими стразами. Маленькая сумочка, хорошая косметика. Голову бы где-нибудь вымыть, и все офонареют от ее красоты. Даша выпила чашку горячего черного кофе с большой лепешкой с сыром у ближайшей палатки и уверенно направилась к Белорусскому вокзалу. Она не запаршивеет окончательно, пока существуют женские туалеты на вокзалах. Даша расположилась как дома у большого зеркала над раковиной. Достала тюбик с шампунем из пакета с косметикой, сняла свитер и стала тщательно промывать свои густые темно-русые волосы.

— Ты посмотри! — раздалось у нее за спиной. — Баню бесплатную она тут устроила!

— Ты меня лучше не трогай, — охотно и беспечно ответила Даша уборщице в синем халате, которую рассмотрела в общих чертах сквозь мокрые пряди, закрывавшие глаза. — А то в унитазе утоплю.

В ответ она услышала то ли вздох, то ли шипение, а когда взглянула в зеркало, протерев от пены глаза, за ее спиной уже никого не было. «О!» — удовлетворенно произнесла Даша, сполоснула волосы и тщательно вытерла их своим же свитером. Затем разложила его на сушилке для рук и занялась макияжем. Она умела это делать. Вскоре небольшие серые глаза томно и холодно замерцали в обрамлении темных загнутых ресниц и теней цвета тумана. Даша достала помаду двух цветов и блеск для губ. Узкие, бледные губы превратились в цветок. Капелька румян на высокие скулы, маленькие серебряные колечки в уши, нитка мелкого хрусталя на шею. «Я помню чудное мгновенье, — замурлыкала она довольно, — передо мной…»

— Да вот она! — раздался уже знакомый визгливый голос. — Марафет наводит! Проститутка чертова!

Даша повернулась и поняла, что настроение ей сейчас испортят наверняка. Рядом с уборщицей стоял белобрысый и прыщавый милиционер. И тут, конечно, сразу началось. Документы, регистрация, куда идет, где была. И он противно ухмыляется, выставив свои гнилые зубы, когда она доступно объясняет про поезд, из которого только что вышла, про больную бабушку в Мытищах, которая ее ждет не дождется. Даша не сопротивлялась, когда мент предложил ей пройти с ним. На этот случай у нее отдельно лежали сто долларов. Ну, на худой конец… Она внимательно взглянула на спутника. Тот похотливо облизнулся. Вот падаль. Навязался. Они вошли в пустой кабинет в отделении милиции.

— Деньги возьмешь? — сразу спросила Даша. — Баксы в смысле.

— Ну что ты так сразу? — противно оскалился он и закрыл дверь на ключ.

Даша не стала тратить время на пустые разговоры. Она быстро сбросила полушубок, джинсы, колготки, трусы. В одном коротком свитере подошла к продавленному дивану. Но тут парень неожиданно ловко и сильно схватил ее и бросил на стол лицом вниз. Больно прижал затылок и стал теребить свои штаны. Даша не сопротивлялась. Она просто не ожидала того, что произошло. Как будто лезвие ножа воткнули ей в анальное отверстие и стали методически рвать прямую кишку. Ей было дурно от боли, на мгновение она перестала соображать, где находится. Потом попробовала крикнуть, но получился лишь сдавленный стон. Когда все закончилось, у нее не сразу нашлись силы, чтобы подняться. Краем глаза она видела, как этот ублюдок вытирает ее колготками свой поганый стручок. На колготках осталась кровь. Даша молча надела трусы, натянула джинсы, испачканные колготки сунула в карман. Повернулась и мертвым взглядом посмотрела в лицо своему обидчику. Тот по-прежнему ухмылялся как идиот.

— Открой дверь, — сказала она.

— Ух ты! Командирша какая! А баксы твои где? Забыла, что ль?

— А ты не перебьешься? — сурово спросила она.

— Да ты что, шлюха вокзальная! В обезьянник захотела? Или мне ребят сюда позвать? Чтоб, значит, всех обслужила.

Даша взяла полушубок, вынула из кармана сто долларов и бросила на стол.

— Ты как бросаешь? Я тебе кто, мальчик? — Он притянул ее за плечо, его глаза остекленели от ярости. Даша почувствовала страх и непреодолимое желание впиться ногтями в эти белки с нездоровыми красными прожилками. Но он внезапно отвел взгляд. Он что-то заметил или сообразил. Вырвал из Дашиных рук полушубок и, сопя, стал вытаскивать деньги из кармана. Когда он вытащил завязанный в носовой платок предмет, Дашу била крупная дрожь. Сжав зубы, она смотрела, как он вынимает из платка и подносит к расширившимся глазам золотые часы, усыпанные бриллиантами.

— Бижутерия, что ли? — пробормотал он, уже понимая, что это не так. Милиционер даже взмок от волнения. Воровато сунув часы и деньги в карман, он быстро открыл дверь: — Вали отсюда по-быстрому.

Даша еле тащила ноги по улице. Невесомый пакет с нарядом казался ей ужасной тяжестью. Она добрела до ближайшего обменника и вытащила из заднего кармана джинсов одну из пяти уцелевших купюр. Получив рубли, положила их в карман полушубка и поняла, что дальше идти не сможет. Она увидела открытый подъезд старого жилого дома, нашла закуток за лестницей, где дворники прячут тряпки и щетки. Опустилась на колени и заскулила, как раненая собака. Слез у нее не было. Чуть-чуть отдохнула, вышла и уже немного бодрее вошла в супермаркет. Взяла упаковку дорогих колготок, мыло, несколько бумажных носовых платков. Расплатившись, нашла глазами приветливую девушку в форме менеджера зала и подошла к ней.

— Девушка, пожалуйста, помогите, у меня приступ язвы.

— Вызвать «Скорую»?

— Нет, мне просто нужно в туалет. У меня с собой лекарства. Выпью, посижу на унитазе, и все пройдет.

В туалете Даша сняла с себя все. Намылила лицо, грудь, бедра, долго и тщательно мылась. Затем выбросила в урну трусы, надела на голое тело колготки, потом платье, босоножки. Вновь нанесла макияж. Накинула на полушубок, спокойно прошла к выходу, где сразу же поймала такси.

* * *

Дина отложила газету и с интересом посмотрела на хорошую кожаную куртку, которую радостно втащил в гостиную Топик. «Сережа пришел», — обрадовалась она, и тут же обладатель куртки влетел вслед за собакой.

— Отбери у него сию минуту! Иначе я за себя не ручаюсь.

— Почему ты нервничаешь? Топик не портит вещи. Он просто так проявил гостеприимство. Помог тебе ее нести.

— Я сказал: отними, пока не поздно.

Но было немножко поздно. С другой стороны на куртку радостно налетел Чарлик, и собаки с рычанием стали тянуть ее в разные стороны. Спасло ситуацию любимое печенье псов. Сергей недоверчиво разглядывал целую куртку: он явно был готов увидеть две ее части.

— Слушай! — Он, облегченно вздохнув, опустился на диван. — Ты вообще в курсе, что домашние собаки приносят хозяину тапочки, другие предметы туалета? И даже ходят в магазин за покупками. Сам видел в сериале «Комиссар Рекс», как нормальная собака всему отделу полиции булочки с сосисками таскает. У тебя же собачья мафия. Я смотрю в их хулиганские рожи и читаю одну мысль: чтоб им еще такое устроить, какое издевательство? Причем эта метелка из-под бомжа совсем недавно был тише воды ниже травы. Прошел, как говорится, школу жизни. Что ты им внушаешь, от чего они так наглеют?

— Во-первых, Чарли только что справился с пережитым стрессом, — горячо заговорила Дина. — И я рада, что он развлекается! Куртку ему пожалел! Да он от смерти был на волоске. Во-вторых, носит тапки или, там, галоши обычная собака, дрессированная, туповатая. А мои мыслят, экспериментируют, изучают реакцию на свои поступки. В данном случае твою реакцию. Представляешь, какой у них ум?

— Гении! А моя реакция — обычная и серая. Оторвать каждому по уху и запереть в каком-нибудь шкафу. Шучу, девочка моя прекрасная. Да я бы даже тигров принял к тебе в нагрузку. Слушай, давай ошейник этого вундеркинда. Я попробую хозяина вычислить.

— Ой, только не сегодня. Он еще не окончательно реабилитировался. Да и я устала.

— Ты хочешь сказать, что он станет еще резвее? Ладно-ладно, ничего личного. Я, конечно, тебя здорово напряг с этой больницей, убийством и всем прочим. Как дела у Тамары?

— Так себе, конечно. Она мне понравилась. Я очень хочу, чтобы ты ей помог. Трудно представить себе более несчастного, одинокого человека. Кстати, она просила тебе передать, что собирается продать загородный дом и готова чуть ли не все деньги потратить на расследование этого преступления.

— Ты поняла, почему она хочет так поступить? Мало того, что муж ей при жизни изменял, так он ведь даже обстоятельствами своей смерти ее оскорбил. Зачем Тамаре в этом копаться, искать убийцу?

— Я пыталась ее понять. И возможно, поняла. Есть очень редкий тип людей, на поступки и решения которых не влияют даже их собственные эмоции. Непонятно? Ну, давай так. Обычная женщина, узнав о том, что ее муж умер в постели, где был с другой, плюнет на его гроб или всю оставшуюся жизнь будет менять мужиков назло покойнику. Ну, я утрирую, конечно, для ясности. А Тамара — совсем другая. Ее боль, обиды не помешают ей выполнить то, что она считает своим долгом. Тот, кто отнял жизнь у ее мужа, не может остаться безнаказанным. Знаешь, она сейчас очень больна — и физически, и душевно. И при этом ничего маниакального. Она отдает себе отчет в том, что он страшно обидел ее, но не может смириться с тем, что у него отняли жизнь. Тамара думает, что сейчас нужна ему еще больше, чем при его жизни.

— И она права.

— А что следствие? Что-нибудь нашли?

— Типичнейший висяк. Девица неизвестна. Квартиру снимала не она, а какой-то тип, о котором хозяин ничего не знает. Платил, и все. Эксперты определили, что замок на двери открывали ключами-копиями. Бог знает, сколько их есть. Как раз ключ с отпечатками пальцев девицы, которая была с Вадимом в ту ночь, найден в квартире. Паша склоняется к мысли, что ее увез убийца или убийцы и убили в другом месте. В общем, ничего, за что можно было бы уцепиться. В общем, Тамаре дом продавать пока незачем.

— Нет, я так не думаю. Я и ей сказала, что это правильное решение, даже обещала помочь. В смысле — Алена его хорошо продаст. Зачем Тамаре этот дурацкий дом, с которым будут связаны ужасные воспоминания, подозрения и все такое. Пусть его продаст и едет путешествовать. Конечно, после того, как ты найдешь убийцу мужа.

— Ну ты даешь. Все за всех решила?

— Да. В общих чертах.

В кармане Сергея запел телефон.

— Да, слушаю. Да. Нет? Как же ты этого не знал? Но кто-то ж там убирает? Нет? Удивляюсь таким порядкам! Пока. — Он нервно заходил по комнате. — Ты представляешь, там две недели нет дворника и никто не убирает!

— Сережа, что с тобой? Ты возглавил движение «За чистоту наших дворов»?

— Вообще-то, кроме меня, кажется, это сделать некому. Я попросил участкового Гольяновского ОВД Мишу Емельянова найти дворника того дома, где Вадима Коркина убили. Дворники знают о любой квартире все, что можно знать и чего нельзя. Миша звонил. Оказывается, дворника две недели нет, и никого это не колышет. А ведь в квартире могут появиться люди. Мы с Пашей решили ее не опечатывать и наружку не ставить. Неизвестно ведь, когда появятся. Паша просто не в состоянии наблюдателей на неопределенное время с неконкретной задачей ставить… А вообще-то, может, это шанс. То, что дворника там нет. Его можно внедрить… Нашего дворника.

— Что ты на меня так смотришь? Сережа, ты же не думаешь… Сережа, ты совсем идиот?

* * *

Просыпаться не хотелось по конкретной причине. Она и спать-то толком не давала, но для того, чтобы открыть глаза и принять свою участь, Дине не хватало мужества. Но участь сама безжалостно приблизилась к ней.

— Проснись, Диночка, — произнесла она сочувственным голосом Алены. — Нам пора.

Дина сначала резко села на постели, затем в ужасе уставилась на ворох незнакомых вещей в руках Алены. Их очертания и гнусность расцветок вызвали у нее отторжение и чувство безнадежности.

— Ну что ты так, — неестественно бодрым голосом сказала Алена. — Ничего страшного. Все даже очень неплохо. Там оказался чудесный начальник РЭУ. Николай Степанович. Патологический взяточник. Он выполняет любые пожелания, как только услышит шорох в бумажнике. Ты имей это в виду. Мы произвели практически капитальный ремонт дворницкой квартирки. Я завезла вполне приличную мебель, заполнила холодильник. Ребят хороших нашла, они в три часа ночи подошли на твой участок, все убрали, почистили. Просто создали оазис среди жуткого запустения. И будут так делать столько раз, сколько потребуется. А это твоя одежда… Спокойно. Все не столь страшно, как кажется на первый взгляд. И все продуманно. Понимаешь, я вещи приобретала на Черкизовском рынке. Я поняла, что товар на каждом рынке отличается какими-то неуловимыми особенностями.

— От чего?

— От товара других рынков, разумеется. И человек в одежде без этих особенностей выглядит, грубо говоря, неместным. Хорошему дворнику это ни к чему. Поднимайся, дорогая. Приступим.

— Мне плохо, Алена. Тошнит, голова тяжелая.

— Не сомневаюсь. Но что делать? Я могу тебе предложить: брось всю эту затею. Она совсем не смешная. Это трудно и опасно. Но ты же дала слово, значит, будешь истязать себя, пока Сергей сам не взмолится, чтоб ты остановилась. Поэтому я просто тебе помогаю. Я буду все время рядом. Только давай сразу договоримся: о том, чтобы брать с собой Топика, не может быть и речи. Я оценила условия, контингент и убеждена, что такой собаке там не место. Насчет контингента объясню потом. Возьми Чарли. У него есть жизненный опыт вообще и дружбы с бомжом в частности. Он и за себя постоит, и тебе будет помощником.

— Расстаться с Топиком? Господи, я об этом не подумала. Я не могу. Зачем я согласилась? — Дина всхлипнула и упала лицом в подушку.

Когда она вышла из душа, бледная, хмурая, с обреченным выражением глаз, на столе в гостиной дымилась большая чашка с горячим кофе, а на пороге стояла, скрестив на груди руки, Анна Ивановна и смотрела на нее в упор, как на самоубийцу, которой невозможно помочь.

— Ладно, Анна Ивановна, давайте не будем… — пробормотала Дина, отхлебнула кофе и, наткнувшись взглядом на Топика, бросилась в спальню одеваться, пока еще сохранились крохи решимости.

Через пятнадцать минут они с Аленой выехали из гаража. На заднем сиденье удобно устроился Чарли, с интересом разглядывая окрестности за окном. Дина чувствовала себя кадушкой в непромокаемых синих штанах на двойном синтепоне и в бесформенном, практически безразмерном сером свитере. Рядом с ней лежала черная куртка с большим капюшоном на фиолетовом искусственном меху. Дина поерзала и нащупала какие-то твердые предметы в закрытых на «молнии» карманах штанов.

— Чего ты мне натолкала? — удивилась она.

— Там самое необходимое, — спокойно ответила Алена. — Электрошокер и газовые баллончики. Ты понимаешь, что будешь находиться одна на улице поздно ночью, рано утром, короче, в разных ситуациях? Я хотела тебе кое-что рассказать о жильцах этого дома. Людей, снимающих там квартиры, действительно немного. Но за последние годы произошла массовая смена владельцев. Почти исчезли те, кто жил в доме по двадцать-тридцать лет. Квартиры проданы в основном приезжим, главным образом тем, кто связан с рынком. То есть жильцы знают друг друга плохо, и каждый свои занятия не афиширует.

— А эта квартира, в которой Вадима Коркина убили, далеко от моей находится? В смысле — от квартиры дворника?

— Дина, квартира дворника прямо над той, где произошло убийство. Если тебя это напрягает, честное слово, нам имеет смысл вернуться домой.

— Да нет. Это, наверное, условности. Но как ты думаешь, в идее Сережи и впрямь есть рациональное зерно? Я действительно смогу что-то узнать, если буду там жить и крутиться во дворе с метлой?

— Честно говоря, я думаю, что это единственный способ получить какую-то информацию. Но пользоваться таким способом, по-моему, стоит лишь в том случае, если речь идет о деле всей жизни. А мы имеем всего лишь задание частного сыщика.

— Не скажи, — вздохнула Дина. — У хорошего сыщика не бывает дежурных заданий. Для него это всегда дело жизни. В данном случае, правда, моей.

— Вот именно. Мне не совсем понятно, почему ты должна тратить на его идеи свое время, нервы, здоровье.

— Алена, так повелось. Мы с ним и есть — один целый сыщик. Он мне в любом деле помогает. Ты же знаешь. И потом — мне самой все это интересно. Просто сначала трудно раскачаться. Я из дома ненавижу уезжать, с Топиком расставаться. Но как только появятся результаты, забьет фонтаном мой энтузиазм.

— Ну конечно, — с сомнением выдохнула Алена. — А что официальное следствие: они вроде бы собирались искать тело женщины, которая была в квартире с Вадимом?

— Они ищут. И находят множество неопознанных тел девушек, которых никто не разыскивает. Пытаются устанавливать их личность. В общем, не очень продуктивный путь. А мужчину, который снимал эту квартиру, взялся найти Сергей.

— Мы, кстати, приехали.

— О господи, помоги нам!