Черный махаон

Евгения Кретова, 2019

Преступления в сфере компьютерной безопасности раскрыть не просто. Мстислав Бездарь – IT-аналитик, каких в мире единицы. Дуэль с хакером, прячущимся под ником Ботаник, – его личная дуэль. На этот раз очень крупное хищение готовится во Владивостоке, на одном из предприятий края. Напряженная работа, выбор из сотен объектов, поиск следа вредоносного кода Чёрный махаон. Всё сложно. И становится ещё сложнее, когда в деле оказывается замешана женщина…

8

Его дом оказался в пятнадцати минутах езды. Чистый, аккуратно причесанный двор с яркой детской площадкой, игровым домиком и ровными рядами скамеек на огороженной территории.

Мстислав велел припарковаться у первого подъезда:

— Там дальше выезд неудобный, — пояснил, выпрыгивая из Яниной тойоты.

Яна замешкалась:

— Наверно, это не очень удобно… Давайте, я здесь подожду, в машине, — она вцепилась в черный пластик руля как за спасательный круг.

Он криво усмехнулся, потянулся за своим лонгбордом, примостившимся на заднем сиденье:

— Не парься. Пошли!

Новый, еще пахнущий краской подъезд, семнадцатый этаж.

Парень толкнул дверь, пропустил гостью вперед, спрятав в уголках губ улыбку.

Яна вошла, замерла на входе. Огромная студия. Окна в пол, серебристые стены с узкими, как кошачий глаз, зеркальными вставками. Матовые шары-плафоны. На грифельно-сером — единственной яркое пятно: белоснежная кровать. С удивлением покосилась на странного парня: кто он, в самом деле?

Мстислав аккуратно обошел ее, не задев. Нырнул за перегородку, формально отделявшую его рабочее место — четыре монитора одновременно мигнули, по синему фону пробежала радужная строка приветствия: «Ad cogitandum et agendum homo natus est».^[7] Яна еще внимательнее окинула взглядом фигуру нового знакомого, задержалась на модной стрижке с выбритым затылком, мазнула взглядом по широким плечам.

— Давай сюда свою бутявку^[8], — он неожиданно обернулся, встретился с ней глазами, усмехнулся. Яна смутилась. — Кофе не пью, поэтому не предлагаю. Если что-то хочешь, то кухня прямо. Все, что найдешь в холодильнике — твое. Или вон, на кресло садись, телек включи. Мешать не будет.

Он отвернулся. Кажется, даже забыл о ее существовании. Надпись приветствия на латыни сменилась веером иконок рабочего стола. Из колонок грянула мощная барабанная сбивка, саданув по ушам. Парень автоматически убавил громкость, устроился за огромным, с выдвижными секциями и бюро, компьютерным столом. Будь Яна хоть немного более сведуща в программировании и компьютерах, она бы узнала о хозяине квартиры если не все, то очень многое. Но она была непроходимым гуманитарием, поэтому скопище бумаг и носителей информации восприняла как бардак.

По квартире колотым горохом посыпались рваные, как чечетка, звуки от клавиатуры. Пальцы парня с труднопроизносимым именем легко касались квадратных кнопок, порхали над ними, будто подхваченные ветром бабочки.

Яна неторопливо прошла в комнату, огляделась. Грифильно-серые стены, матовые стекла, зеркала, минималистичная мебель. Ни одной вещи не на месте. Даже ношенный футболок на кресле не обнаружилось. Стерильный порядок квартиры олигарха или непроходимого педанта.

— Вы… Ты один живешь? — женщина посмотрела в его напряженную спину.

— У-гу.

— Ты, видимо, не часто бываешь дома, — предположила. В ее голове никак не складывался образ этого парня, это беспокоило, не давало мыслям переключиться на что-то другое. Экстремал на лонгборде, выделывающий трюки под аплодисменты малолеток-старшеклассников, должен был жить в неприбранной холостяцкой берлоге, в которой на столе — остатки вчерашней пиццы, а на полу — бутылки из-под пива. А в качестве приветствия на мониторе должно было красоваться что-то из Assassin's Creed или Warcraft. Но только не знаменитое римское изречение. Еще и на латыни.

Она опустилась в кресло, поглядывая из-за плеча нового знакомого на экран. На синем фоне мелькали ровные ряды цифр и значков.

— Почему «не часто»? — он неожиданно развернулся вместе с креслом, уколол взглядом.: — А кто такая Яна Владимировна Зи́мина?

— Зимина́, — автоматически поправила. — Это я. А что такое?

Глаза на мгновение сощурились, в светло-голубой глубине вопрос сменился удивлением.

— Ты вроде говорила, что файл тебе коллега сбросил, — пристальный взгляд в переносицу.

Яна передернула плечом, сбрасывая с плеч цепкий интерес.

— Так и есть, файл передал мне наш начальник департамента кредитования, Халилов Ильяс Аминович. А в чем дело-то?!

— Просто в качестве создателя поврежденного файла значится Зимина Яна Владимировна, — отозвался настороженно и нехотя отвернулся.

Яна пожала плечами:

— Ну, я же его к себе на диск копировала, потом сохраняла. Наверно, поэтому.

Мстислав посмотрел через плечо, оценивающе хмыкнул:

— Ты это серьезно сейчас говоришь? — пытливый и колкий взгляд. — А кто вообще касался этого отчета?

Яне стало не по себе:

— Ну, очевидно, сам Халилов, который файл и прислал, наш системный администратор Горн Андрей Иванович, возможно, сотрудницы отдела кредитования… Это так важно?

— Антивирусник у тебя какой стоит на компе?

Яна пожала плечами:

— Ты серьезно считаешь, что я должна это помнить? — у него брови поползли вверх, встали «домиком», парень смотрел, определенно ожидая ответа. Яна вздохнула: — Кажется, отдел закупок закупал систему Ион.

— Иконка в правом нижнем углу экрана — эн кириллицей, одна из вертикальных линий с точкой по примеру латинской ай, так? И все это внутри буквы О?

Молодая женщина неуверенно кивнула.

— Поня-ятно, — протянул он и странно улыбнулся уголком рта.

Яне надоела эта загадочность и многозначительные ухмылки, она раздраженно встала:

— Я на балкон выйду, если ты не против.

Компьютеры — это не ее сильная сторона. О чем Влад постоянно шутил. Не знает она, как там, внутри приглушенно гудящего аппарата, все устроено. Жаль, конечно. Но… каждому свое. Тем более бесит, когда говорят загадками с таким таинственным видом.

Молодая женщина облокотилась о подоконник, выглянула во двор. Парень с труднопроизносимым именем забрался высоко — семнадцатый этаж. Отсюда видны только макушки деревьев и крыши автомобилей размером со спичечные коробки́. Город — словно виртуальная карта. До семнадцатого этажа не долетали ни его звуки, ни голоса людей и их суета. Больше всего здесь оказалось неба. Розовато-пепельное, в дымчатом кружеве закатных облаков, оно томно обнималось с волнами, уходя с ними за линию горизонта.

Наверно, в праздники здесь невероятный вид на город.

Балконная дверь скрипнула, пропуская хозяина всего этого великолепия.

— Любуешься?

— Любуюсь, — она даже не повернула голову в его сторону.

— Самый классный вид отсюда, когда праздники и салют над городом. Все точки видно, небо полыхает, и в волнах отражается. Знаешь, каждая вспышка так красиво рассыпается, заливает все кругом, — пробормотал с оттенком гордости.

Яна усмехнулась:

— Только что об этом же думала…

Он встал прямо у нее за спиной. Яна сразу почувствовала неловкость, хотела чуть отодвинуться в сторону, но не успела: его ладони уперлись в кирпичную кладку почти касаясь ее талии. Яна почувствовала его жаркое дыхание у виска, напряглась.

— Разве я давала повод думать, со мной так можно? — прошипела холодно, чеканя каждое слово.

Его губы касались уха, а слова обожгли шею:

— От тебя пахнет жасмином и еще чем-то… чем-то горьким… Миндаль? — прошептал, мечтательно потерся кончиком носа ее виска. Словно не слышал, не чувствовал ее раздражения.

Широкие, чуть шершавые ладони легли на бедра, неторопливо скользнули выше, под офисную блузку, привлекли к себе.

— Ну, это уже вообще ни в какие ворота, — Яна рывком развернулась, сбрасывая с себя чужие бесцеремонные руки. Развернулась и оказалась с ним лицом к лицу.

Не дав ей опомниться, он стремительно сократил расстояние между ними и поцеловал, жадно срывая дыхание, сминая хрупкие беззащитные плечи.

Ей потребовалось несколько мгновений, чтобы опомниться, и еще несколько — чтобы отпихнуть его от себя и размахнуться. Пощечина легла звонко, оставив алый след на щеке. Яна дышала тяжело и смотрела исподлобья, готовая к худшему. Руки дрожали, колени подкашивались, а по позвоночнику стекала липкая волна страха.

В груди кипело и обжигало холодом, сердце рвалось к горлу.

Парень порывисто выдохнул, будто собираясь нырнуть под воду. Дотронулся до припухшего отпечатка на щеке — рука у Яны с рождения была тяжелая. Подвигал челюстью. Скользнул пальцами по еще влажным и горячим губам. Тихо засмеялся.

— Ты чего дерешься? — примирительно прошептал. Покачал головой и ушел в комнату: — Забирай свою бутявку, все готово. И передай Горну мой пламенный привет… с кисточкой.

Яна прошмыгнула мимо парня, скользнула в комнату. На столе, посреди вакханалии из клавиатур, компьютерных мышей и планшетов, действительно, покоился ее диск-накопитель. Она схватила серебристую коробочку, замерла.

— Спасибо, — прошептала, не оборачиваясь. И сиганула к дверям.

Он наблюдал, как она торопливо зашнуровывает кеды, как в панике ищет на вешалке у входа джинсовку, которая покоилась на подлокотнике кресла здесь, в комнате, и улыбался мечтательно. Взгляд скользил от открывшихся из-под жесткого ворота офисной блузки позвонков на тонкой шее по плечам, талии, задерживаясь там, где больше всего хотелось касаться.

— Это ищешь? — он прислонился плечом к стойке дверного проема. В руке — ее куртка.

Яна протянула руку, застыла в нерешительности. Опасливо мазнула взглядом по дерзкой ухмылке, зацепилась за отчаянно светлые глаза, яркие, как омуты. Он смотрел долго, изучающе, будто фотографируя каждое ее движение, каждый поворот головы.

— Когда мы увидимся снова? — проговорил спокойно, будто ничего не произошло.

Она опешила, замерла на мгновение.

— Зачем?

— Ты мне нравишься, и я хочу тебя видеть.

Яна порывисто выдохнула, сделал шаг назад, к двери: она по-прежнему старалась держаться от него подальше:

— Слушай, я очень благодарна тебе за помощь. Я даже почти не сержусь за эту идиотскую выходку на балконе. Но мне это не надо, ты понимаешь? НЕ-НА-ДО! У меня, кроме шуток, семья и ребенок. Мне нафиг не нужна интрижка на стороне. Никакая. Ни с кем. Понимаешь?

Он склонил голову на плечо, кивнул:

— Так когда? Если ты не назовешь день, я назначу его сам. Последняя попытка взять инициативу в свои руки. Считаю до пяти. Раз. Два.

— Ты больной, да? — Яна с отчаянием отшатнулась.

— Три. Четыре. Последний шанс.

Она скрестила руки на груди и плотно сжала губы, посмотрела с вызовом. Он усмехнулся и отрезал:

— Пять, — вручил джинсовку и добавил вкрадчиво: — Я буду ждать тебя завтра у твоего дома, Яна Владимировна Зимина́. Восемнадцать тридцать. Форма одежды — удобная.

Яна посмотрела на него холодно. Равнодушно пожала плечами и дернула за ручку входной двери. Конечно, та не поддалась. Яна дернула еще раз.

Парень подошел, положил горячую ладонь ей на поясницу, другой мягко надавил на золотистый рычаг и толкнул наружу:

— И не надо мне ломать дверь… До завтра.

Примечания

7

Ad cogitandum et agendum homo natus est — (лат.) человек рожден для мысли и действия.

8

Бутявка — (сленг) — загрузочная дискета, компакт-диск, флешка.