Пусть исполняются Мечты. Сборник Самоисполняющихся Сказок

Евгения Владимировна Егорова

Может ли быть редактор, переводчик, копирайтер – писателем, творцом новых миров, своей новой жизни? – Да!До недавнего времени я сто раз принималась за сказки и повести, редкую историю дописывая до конца. Сто раз начинала менять свою жизнь к лучшему – результаты были плачевными.Пока не встретила на своем пути Наталью Стукову с ее потрясающими разработками и программами для счастливой жизни женской души.За 3 месяца в Высшей Школе Сказкотворчества я завершила 20+ самоисполняющихся сказок.

Сказ про то, как Марьюшка искала свое Предназначение

Прелюдия

Место действия: Небо.

Действующие лица: Господь и Душа.

Назначение: Земля.

Цель: Проявить свои качества.

Задача: Отработка гордыни.

Средство: Препятствия и разрушения.

В приемной среди облаков. Стол, на нем много бумажек и ноутбук с принтером. Седовласый Старец сидит и пишет, изредка взглядывая на вновь прибывшего из-под очков.

— Так-так, что тут у нас? Завершение пути. Отлично. Какие оценки и по каким качествам? Отличные? Ну-ну, посмотрим, посмотрим.

Перелистывает зачетку и читает:

— В наличии и наработаны: богатое воображение, образное восприятие жизни, связь с небом, открытая душа, доверие к миру, любовь к миру и себе, дар слова, дар оптимизма, дар озарений, дар писателя и художника, дар передачи знаний, дар исследователя, артистический талант.

Прибывшая Душа слушала затаив дыхание и радовалась, как много всего у нее уже есть и сдано на отлично. Теперь это все ее и она может пользоваться этим во благо себе и другим, показывать себя во всей красе.

— А что же провалено? — вдруг спрашивает Старец.

Если бы души краснели, то сейчас прибывшая Душа стала бы ну просто Синьор Помидор.

— Медные трубы, — еле слышно шепчет Душа и еще больше «краснеет».

Старец быстро щелкает мышкой и перелистывает виртуальные страницы.

— Сейчас поищем нужный класс и подходящую программу.

Душа затаила дыхание. Стало просто невыносимо: когда же путь ее будет завершен, и она окажется в светлых чертогах Отца Небесного, где сладость райская и наслаждение славить Господа. Это либо последний класс, либо… начало сначала.

Пан или пропал.

— Так, так. Нашлось. Ты будешь отверженным слабым мальчишкой, которому придется оттачивать волю и выбирать трудные пути с целью поддерживать свою внутреннюю силу.

— Как — мальчишкой? Но у меня же в планах — ощутить и прожить женские радости, — растерянно пробормотала Душа.

— А, ну да. Значит, то же самое, но девочка. Она пройдет через разные потрясения и препятствия, которые будут способствовать ее развитию и росту. Возможно, ей придется расстаться с вещами, людьми, привычным образом жизни. И средство развития в этом классе — разрушение старого, чтобы строить новое.

Старец проницательно взглянул на своего поникшего собеседника. И покачал головой.

— Да, здесь будут мощные таланты, которые заблокированы для выражения. Ты будешь постоянно натыкаться на подавление и отчуждение от самой себя, неприятие себя и своих чувств, и рост самоценности через ощущение яркости жизни.

Принтер зажужжал и выдал документ о назначении.

Душа взяла его и стала читать:

— Отказ от самобичевания, развитие разумной самокритики, борьба за справедливость, полное перерождение, выбор пути духовного развития, творческая самоотдача, избавление от недостатков, стремление к самопознанию. Изучение психологии, философии, энергетических практик, астрологии, мистики.

— С мистикой поосторожней. Там самый сложный пункт — не уйти в черного мага. С твоей-то силой. Но я тебя от этого удержу, есть средства, — пообещал Старец, и Душа ощутила всепоглощающее чувство Любви.

— В этом классе нужно будет трудиться, активно бороться и развивать непривязанность к материальному. А главное — внутреннее принятие ситуаций.

— Согласна? Подписываем? — Старец передает гусиное перо с чернильницей.

— Согласна.

Перо заскрипело, и на бумаге появилась размашистая подпись.

— Отлично. Ты же понимаешь последний пункт договора: Душа забывает на время погружения обо всех своих целях и полностью погружается в жизнь?

— Может, будут какие-то знаки, и она как-то сможет понять, что ей надо делать?

— Это бонусом, бонусом. Если идет по верному пути, знаки будут, и она их узнает. Если нет… Средства будут болезненные. Ты же знаешь уже.

Короткий кивок.

И по благословению Творца, Душа отправляется на Землю.

Родилась в небогатой семье дочка-первенец. Как взглянула на нее мать ее, отвернулась: не по нраву ей пришлась внешность девочки. А отец на нее не нарадовался: дочка первая, дочка любимая. Стал на радостях он веселиться, веселиться, качать дочку малую.

— Уж ты Марьюшка, дочка милая, будь всегда ты от бед хранимая, — так качал он ее, приговаривал.

И все было бы хорошо у них, да родилась на свет дочка меньшая, лучше красавица. Полюбила мать дочку меньшую, стала с нею носиться-ухаживать, и отец отвернулся от Марьюшки, стал ухаживать больше за маленькой.

Ну а Марьюшка в угол забилась, стала жить одна-одинешенька. Слезы в сердце ее затаились, плакать ей при всех не хотелось. С детства были ее подружками травы зеленые, птицы небесные, звери да деревья лесные. С ними играла она, так утешалась.

Время шло, подросли обе девочки. И хоть сестры, да обе разные. Та, что младшая, всех веселит она, развеселая вышла девушка. Та, что старшая, молчаливая, и читать и писать любит больше всех. И соседи их поговаривали: «Не твоя эта девочка старшая? Не похожа ни на кого она. Отвезите-ка вы ее в школу дальнюю, путь и учится там, если хочется».

Отвезли тогда родители Марьюшку в школу дальнюю на обучение.

Горе-горькое стало с Марьюшкой: потихоньку ее зрение портилось. Не хотелось ей видеть реальное — созерцать она умела небесное. Перед мысленным взором фантазии расцветали и разворачивались: сказки сказочные, горы дальние, и цветы горних далей неведомых. Рисовала она и писала их, никому из людей не показывала. А приятели и сокурсники насмехались над ней и куражились: «Покажи-ка нам, девица милая, что ты пишешь в своей тетрадочке». Сторонилась их Марьюшка, плакала.

Как-то раз подошла к ней наставница, молодая мудрая женщина.

— Ты талант свой здесь не растрачивай, поступи-ка ты в школу волшебников.

И дала она ей письмецо одно, с адресом и рекомендацией. Собралась в путь-дорогу Марьюшка и сказала с поклоном наставнице:

— Буду помнить вас в веки вечные.

Так сказала и пошла в путь-дороженьку.

Долго-коротко шла, то неведомо. Года три прошло или более. И встречались на ее пути испытания, люди разные, подозрительно милые. И друзья, и подруги веселые, дружелюбные прилеплялись, а враждебные сторонились. Поокрепла душой в путь-дороженьке, подросла, расцвела цветом девичьим. Рос талант ее с каждым месяцем, с каждым месяцем, годом, неделею. И тетрадка ее драгоценная пополнялась рисунками, сказками.

Увидала она высокие башенки: то была ее школа волшебников.

Как родную приняли Марьюшку, угостили ее хлебом-выпечкой, напоили ее чаем сахарным. И растаяли слезы Марьюшки: полились ее речи волшебные, всем на радость и удивление. Распознали в ней великую магию: все рисунки ее и сказания силу мудрую хранили, лечебную. И отправили на обучение словесной магии.

И училась там Марьюшка без малого десять лет. Ну а зрение ее не исправилось. Приняла это Марьюшка как свою судьбу: знать, такое ей испытание. Чтобы видеть очами сердечными, а не зрением внешним, обманчивым.

И открылось ей многое далее:

Что волшебница она великая и могучая, а не просто сирота без роду, без племени.

Что испытания были не просто так: созревала она в них и крепилась.

Что ценность ее в яркости и лечебном эффекте слов и рисунков, и что раньше она просто училась, училась копить их в себе до поры, до времени, чтоб созрели они и набрались качества.

Получив свой диплом об окончании, пошла Марьюшка работать волшебницей, и целительницей от слова небесного. Непростая ей служба выпала. Было много народу разного. Не ценили ее помощи ласковой, много отзывов было нерадостных. Огорчалась Марьюшка многажды, сердце горечью обливалось: ведь хотелось ей быть не просто полезною, а хотелось ей благодарности и признания, и, тем более, что заслужила она.

Огорчалась она не единожды, было веры то испытание. Веры в стойкость свою и силушку, силу добрую и небесный дар. Но, не вынеся боли яростной, собралась наша девица в лес идти. Набрала она мягких ниточек, мягких ниточек и иголочек, стала жить в лесу, в дальнем домике, вышивать она затеяла картины яркие.

И прознали про то люди добрые. Стали к ней приходить за советами. Стала Марьюшка принимать гостей, принимала она, исцеляла их — и картинками своими, и сказками. Приносили ей дары люди добрые: кто еды принесет, а кто ниточек. Стала Марьюшка больше радоваться, стала девушка светлой женщиной. Поселилось в ее избушке счастье-радование.

И однажды пришел добрый молодец. Но не юный, не старец, а средненький. Повидал он уже немалое, повидал и горе, и радости. Предложил он ей своей помощи, по хозяйству и в доме стать помощником. Тут уж Марьюшка призадумалась. Пригласила того гостя к ужину. Разговоры вели не один денек, обсуждали всякое-разное. Сговорились они тогда вместе жить. А со временем свадьбу сыграли-таки. Появилась у них дочка малая, дочка малая, веселая, талантливая. И уж Марьюшка не нарадовалась на судьбу свою на счастливую.

И с тех пор они жили счастливо. И была у них жизнь — чаша полная.

По хозяйству он, она в горнице, учит дитятко свое малое, ну а девочка полна радости, и талантливая и красивая. Много разных у них и друзей-гостей, ну а люди недобрые не захаживали, обходили их дом сторонушкой, да и беды к ним не заглядывали. Так и жили они, хранимые словом добрым Отца Небесного.