Калейдоскоп

Евгения Басова, 2021

Со времён зарождения человечества, люди не спускали взгляд с неба. Великий солнечный круг рассматривался и как Бог всего живого, и как таинственный шар – дарящий тепло.Совсем недавно, учёные выяснили что наше Солнце может дать как начало жизни, так и её конец, как объяснимые явления, так и нет.Никто не мог предположить, что наше вмешательство в энергетику звезды, скажется на планете Земля. Солнечный ветер, вызвал удивительные события, перемешав в нашей планетарной системе, три эпохи: сто пятьдесят тысяч лет назад, наше время и сто пятьдесят тысяч лет вперёд. Динозавры и существа будущего, одномоментно окажутся с нами на одной планете, в одном времени.

Глава 2. День первый. По следам Солнца

Следуя за восходом Солнца, первой под удар солнечного ветра, попала семья из Коста-Рики.

Домывая пол в оранжерее, Кати неустанно думала о линии своей судьбы. Она ушла в тридцать восемь лет с высокооплачиваемой и любимой работы в рекламном центре, ради мамы… ухаживать за ней… бросить все силы на создание вокруг неё информационного кокона, чтобы ничем не травмировать, чтобы ничего не тронуло её покоя.

Предложение оформить маму в дом престарелых на дожитие с медицинским уходом, они с Виктором отвергли сразу. Мама у Кати одна, и она положила всю свою жизнь на воспитание и обучение единственной дочери, разве можно было предать Эмили, и засунуть в бездушное, чужое заведение.

«Виктор…» — Кати вздохнула и улыбнулась, чувствуя, как волна благодарности и любви прокатилась по её воспоминаниям. Тогда, двадцать четыре года назад, сидя с ребёнком в автобусе, и двигаясь в никуда, она мечтала об одном… просто раствориться в толпе людей. Возвращаться к матери, с внепланово рождённым сыном, ей было до слёз стыдно… что она могла ей сказать… «Ох, мамочка, так получилось?»… Ведь мать продала всё что было, дом, автомобиль, набрала кредитов, но оплатила обучение Кати в самом престижном университете… и вот, на второй год обучения… такая неприятность. Что делать, как быть дальше, юная восемнадцатилетняя девушка с младенцем на руках, не знала.

Виктор же тогда был обычным туристом и просто наслаждался видами Сан Хосе.

Девушка с младенцем, которая непрерывно смотрела в одну и ту же точку, заинтересовала его. Он не знал, чем именно… своей неземной печалью в глазах, своей красотой, чёрными глазами или столь же чёрными волосами.

«Как водоворот чёрных дыр Вселенной…», он смотрел не отрываясь, немного даже боясь, что, если моргнёт, она исчезнет, пропадёт из его жизни, или того хуже… превратится в мираж.

— Вам помочь с малышом? — он решился на приближение к прекрасной незнакомке.

— А? Что? — Кати не сразу поняла, что молодой человек пытается у неё спросить.

— Вам помочь? У вас нет коляски, а бутуз на ваших руках, очень упитанный. Я могу помочь вам, донести его до дома.

— Спасибо. — пробормотала Кати, и с лёгкостью передала чужому человеку своего сына. — Мне некуда идти. Нет у меня дома.

— Ну, вы же куда-то едете.

— Никуда не еду.

— Хорошо. Вы едете в никуда… а откуда вы едете в никуда?

— С камбуза.

— Вы учитесь в университете Сан Хосе?

— Училась.

Мужчине приходилось вытягивать из девушки слово за словом:

— Меня зовут Виктор.

— Каталина.

— Очень приятно Кати. Вы закончили учиться?

— Я ушла.

— Куда?

— В никуда.

Виктор тряхнул головой, пытаясь осознать, может ему не хватает знаний испанского языка, или она его не понимает.

До уточнения направления «в никуда» он забрал девушку к себе в номер, доплатив строгим охранникам за молчание. Через три дня, когда его отпуск подходил к концу, всё что удалось ему дополнительно узнать, так это то, что в Лимоне у Кати живёт мама, а камбуз университета, из которого она уехала, располагался в Сан-Хосе.

И всё.

Всё!!!

Он был шокирован, но в то же время отлично понимал, что в жизни Кати всё не так просто.

Сняв квартиру в Сан Хосе, он поселил туда Каталину, Энеко и няню для Энеко. Учиться стало возможно, и маме можно было пока ничего не говорить.

Спустя два года, когда Кати защитила диплом, а Виктор закончил магистрат на биолога, они поженились, и встреча с мамой была не так страшна.

Эмили конечно долго бухтела и ругала их, понимая, что внук не мог за пару месяцев родиться, научится кушать, ходить и проказничать, но… диплом на столе, муж Кати за обеденным столом, а Энеко под столом доедал кошачий корм наперегонки с котом.

— Хватит грустить. — Кати очнулась от воспоминаний, улыбнулась, и услышала с улицы крики женщин и визги детей.

— Оооох, маму разбудят… — она поспешила в спальню, и лишь убедившись, что старушка спит сном младенца, собралась выйти обратно, но увидев, что плети бугенвилии, сорванные мамой для веника, обречённо валяются на её одеяле, решила попытаться спасти и их.

Аккуратно собрав самые жизнеспособные части, Кати закрыла окно у неё в комнате и тихонько пошла к обратно в оранжерею.

Открыв балконную дверь, она замерла.

Оранжереи не было.

Совсем.

В нескольких сантиметрах снаружи двери, начиналась огромная серая стена, огромного серого поезда, в одном из проёмов которого, серо-фиолетовая девушка в странном покрывале, тоже стояла с открытой дверью и удивлённо смотрела на Кати.

И всё бы ничего… если бы Кати жила не на восьмом этаже городского многоэтажного дома.

— Добрый день. — на автомате произнесла она.

Девушка с поезда недоумённо моргала.

— Вы говорите по-испански?

Моргание усилилось и добавилась настороженность.

— Добрый день. — Кати поняла, что, наверное, уже пора прекращать здороваться. — Я сейчас позвоню Виктору, у них на работе есть переводчик на английский и даже французский!

Лихорадочно, дрожащими пальцами набирая номер мужа, Каталина не спускала глаз с новой соседки. Телефон молчал.

Девушка в поезде закрыла свою дверь, и тоже стала что-то где-то нажимать.

— Связи нет. — зачем-то предупредила её Кати и добавила сама себе. — Что Виктору-то скажу? Он так расстроился из-за цветов, а теперь и оранжерея пропала. — она пошла на кухню, набрала в стакан воды и устало бросила туда остатки того, что спасла с одеяла мамы.

Потом зачем-то включила телевизор в столовой. Сигнал был, но с большими помехами и прерывистый.

— Динозавры!!! — орал диктор. — Жуткие, страшные и огромные.

— Да какие динозавры. — она выключила телевизор и ещё раз открыла дверь оранжереи. — Динозавров точно нет, а вот девушки симпатичные в поездах, на высоте восьмого этажа есть… а динозавров нету.

— Лишь бы мама не проснулась. — с ужасом пробормотала Кати. — Лишь бы Виктор и дети пришли домой уже.

Так прошло несколько часов.

Электричество пропало, мама проснулась и была недовольна холодным обедом, эмоциональное состояние Каталины граничило с истерикой.

Ни Виктор, ни дети никак не давали о себе знать… поезд стоял… на улице страшно кричали, орали, визжали все, кому не лень. Выйти из дома было нельзя. Оставить маму одну — страшно… она словно маленький ребёнок, а выйти на улицу с ней, было ещё страшнее… она ведь хуже маленького ребёнка.

Дверь открылась и зашла Иветт.

— Доченька!!! — Кати бросилась к ней на встречу и чуть не задушила в объятии.

— Мам, это ужас. Ты не представляешь, что там творится. Там чёрте что. Там огромные серые стены, там какие-то деревья не понятные, там дома из стекла и травы, миллионы птиц откуда-то прилетели, мам… Это что??? И прям у нашего дома земля до небес.

— А ты в папин цветник загляни.

— А что там? — Иветт ещё больше испугалась и ринулась на балкон.

— ЭТО ЧТООО??? — закричала она, захлопывая дверь обратно.

— Это с девяти утра тут стоит.

— Медсестра! — требовательно сказала Эмили, выглядывая из своей комнаты. — Это ко мне пришла девочка?

— Это твоя внучка Иветт.

— Нет у меня детей, и не было. Прогони всех.

— Конечно Эмили.

— Бабушка сегодня играет в строгую нехочуху? — Иветт сделала вид что уходит на улицу, и Эмили спокойно закрыла дверь своей комнаты.

— Она разозлилась из-за холодного обеда.

— Я тоже кушать хочу! Очень! — дочь побежала на кухню. — Папа не пришёл?

— Нет, и очень переживаю. Энеко тоже нет.

— Я видела папу. Не переживай. Они с Хулио поехали осматривать земельные отвалы, и лианы, которые с них спускаются.

— Далеко эти отвалы?

— Там, где школа была. Прямо вдоль отвала иди, под нашим цветником как раз, его как будто по линейке поставили. Прямёхонько.

— Не торопись. Кушай спокойно.

— Мам, какой спокойно, половина города пропало. Энеко куда ушёл? К Федерико?

— Да. — Кати нервничала, ведь дом Федерико был в самом конце города, за школой.

— Плохо дело. Это за отвалами… Но ты не переживай… Возможно они тут недалеко. Мам. Я пойду. Я осторожно! Я папу поищу!

— Нет. Ты сиди дома, с бабушкой. Сама пойду за папой.

— Ну мааам. — Иветт захныкала.

— Без вопросов.

Выйдя на улицу, первым делом Кати посмотрела в сторону своего балкона. Иветт была права, гигантский холм земли, срезанный словно ножом, уходил в аккурат до её восьмого этажа. Выше шёл «поезд» с девушкой, правда видно его не было, просто серебряное сияние на верхушке земляного холма.

— Прекрасно! — сказала она.

— Ужасно! — воскликнула женщина, стоявшая рядом с ней. — Моего дома нет!!! Я вышла за продуктами, а возвращаться некуда!!!

— Ваш дом дальше по улице?

— Мой дом под этим комом!

— И вправду ужасно… — Кати не на шутку распереживалась, постепенно ей стало передаваться состояние женщины с продуктами.

Если Иветт была права, Виктор где-то по границе этого отвала. Вдохнув побольше воздуха, она смело отправилась вдоль нового заграждения.

Кати шла торопливо, словно боясь не успеть, часто оглядывалась, и видя сотни рыдающих людей, только ускоряла шаг. Ни пыли, ни грязи, обычный день, если не считать грядку с «поездами», которая возникла словно гриб, после дождя.

— Каталина!

Кати вздрогнула и посмотрев вверх, на высоте нескольких метров от уровня асфальта, увидела своего мужа, который держался руками за зелёную лиану, и болтался на земляном срезе.

— Виктор! Слазь скорее!!! — она побежала, остановившись строго под ним.

— Сейчас! Ты не поверишь, это растение из другого мира!

— Там поезд!!!

— Где?

— Над тобой!!! Вон то серебряное сияние, это поезд! Слазь скорее!!!

— Откуда ты знаешь?

— Слазь! Он разрушил твой балкон! И в нём кто-то живёт!

— Кати, мы только возьмём образцы!

— Нет! Слазь! По телевизору говорили про динозавров!

— Сейчас. Один момент! — Виктор послал ей воздушный поцелуй, и начал быстро состригать кончики лиан, передавая их Хулио, висящему недалеко от него.

— Осталось найти Энеко. — Кати чувствовала, что устала. Дико устала. Этот день переставал ей нравиться, и следуя жизненному принципу Эмили, пора было послать всё к чертям.

***

— Изаму, приём! Имейте совесть мужики, это я нашёл город в песке, а в итоге, сижу на базе и смотрю на рассвет.

— Приём, база. Копаем. Пока нет ничего интересного.

— Вообще ничего? Я, когда вчера поднимался, там были ступеньки вниз.

— Кео, чтоб спуститься по ступенькам, надо откапать ступеньки, если ты не знал.

— Знал, но я откопал очень много… а вы всё утро там внизу, и молчите.

— У тебя сбоев в системе не было? У нас два раза выбивало всё.

— Один был.

— Пщ….шшшшшшш, шшшшшш. — рация начала говорить на своём языке, и в конце просто выключилась.

— Один… — пробормотал Кео. — А вот и второй.

За ним и третий. Сначала вышла из строя аккумуляторная батарея, стабилизатор задымился, и компьютеры погасли.

— «Кракен», приём! — резко соскочил Кео.

Если бы это произошло только в этой точке мира, можно было бы списать на неполадки, но ни «Кракен», ни его корабль носитель «Смелый» не знали, что волна технических сбоев, началась по всему курсу, вслед за солнечным диском, монотонно идя на восток.

Кео принялся перезагружать, включать и выключать систему, подцепил второй аккумулятор, который по странным причинам, тоже оказался разряженным.

Одна попытка… Вторая.

Недалеко от «Смелого» всплыл «Кракен».

— Ааааа, Изаму… — бормотал он, вытаскивая друзей на борт корабля.

— Бред бредятиновый. — Изаму достал сигареты и нервно закурил.

— Шин, у вас тоже всё полетело? — Кео, понял, что трогать старшего, было бы неразумно, поэтому задавал вопросы оператору.

— Ну да… — почесал затылок Шин. — Только, как бы… Не хочу тебя расстраивать, но город пропал, и мы чуть не ввалились в какой-то обвал, под нами. Если бы не трос… Всё отказало. Поднимались на ручной лебедке.

— Которую Изаму установил на чёрный день, на спор?

— Не поверишь, да.

— Значит не зря проиграл спор тогда. — нервно засмеялся Кео, понимая, что мог потерять друзей.

— Словно пару километров грунта, ухнули в пропасть. — Изаму всё ещё был под впечатлением.

— Может землетрясение?

— Нет. Просто вот есть лестница, а вот всё летит в небытие.

Вдруг из-за кран-балки для спуска-подъема «Кракена», на огромной скорости, мимо них пролетела огромная птица, с крыльями перепонками, без хвоста, но с ярким конусом на голове, напоминающим шапку клоуна.

— Это что за жуть!!! — закричал Шин, инстинктивно закрывая руками голову и наклоняясь к палубе.

— Охренеть!!! — Изаму упал на деревянный пол «Смелого», и тоже накрыл голову руками.

— Ребят. — голос Кео немного дрожал. — «Охренеть» не в небе. «Охренеть» в воде.

Изаму и Шин быстро вскочив на ноги, кинулись к поручням и переваливаясь через борт, тут же отпрыгнули назад, побежав в капитанскую рубку.

Не торопясь, и даже немного заигрывая с беленьким корабликом… по небольшим волнам, плыл огромный ящер с четырьмя плавниками — ногами, и шеей, в длину не меньше семи метров.

— Это ктоо?

— Змея-мутант походу.

— Похожа на плод любви крокодила и питона!

— Похожа на то, что я меньше всего хочу видеть, болтаясь в океане, с отказавшей аппаратурой. — закричал Изаму и с третьей попытки завёл двигатели.

— Домой!

— Точно. Там разберёмся.

— Фотографии сделал?

— Я видео снял!!!

— Отлично. Валим отсюда ребята.

Можно было бы сказать, что ветер был встречный, но… свои серок три километра, они преодолели всего за два часа.

***

Если для океанологов-исследователей, два часа тянулись как вечность, то для Фёдора каждые сутки, прожитые с внучкой, пролетали как миг, как секунда счастья и радости.

— Варюшка. — дед ласково потрепал внучку за плечо. — Варенька. Мы с тобой хотели встретить рассвет.

— Да деда. — Варвара перевернулась на другой бок, и сложив ручки лодочкой под щёчку, уснула ещё более крепко.

— Варенька!!! — он ещё раз легонько потряс её плечико. — Я завтрак тебе сытный принёс. Драники с молочком. Тётя Таня с утра коровку подоила, и нам ещё парного дала, тёпленького.

— Да, деда.

— Солнышко всходит над лесами Карелии по-особенному. Белое море становится волшебным, и даже может исполнять желания!

— Я хочу большой летающий корабль, чтоб летать с облаками. — сквозь полудрёму пробормотала Варя.

— Так пошли скорее!!! — дед воодушевился. — Надо быстрее бежать к солнышку и прокричать ему своё желание!

— Давай драники. — сонная девочка потихоньку поднималась с лежака, и зябко кутаясь в шкуру, свесила ножки.

— Воооот. — Фёдор радостно захлопотал около маленького импровизированного столика. — И молочко воооот.

Внучка откусила кусочек тёплого хрустящего картофельного блинчика.

— Молочком запивай. Так вкуснее будет. Меня так мама учила, и баба Марина так твоего папку учила. Очень вкусно тёплый драник с тёплым молочком.

— Вкусно… — Варька жевала с закрытыми глазами, стараясь ещё немного поспать. — Очень вкусно. Мне мама так не делает. Точнее делает, но у неё не так вкусно, у тебя самые вкусные!

— Так это потому что с печи, да картошечка своя. — дед был счастлив. Он всегда благоговел перед маленькими детишками, их запахом, наивностью, и чистотой.

— А можно из окна посмотреть на солнышко?

— Ну нет конечно!!! Надо во двор выйти, ножками на землю ступить, дойти до залива, раскрыть своё лицо солнечным лучикам, и загадать.

— Ох, деда. Так спать хочется.

— Конечно… а ты думала, что всё легко будет? Ты же желание собралась загадывать, легко не бывает. — Фёдор протягивал Варе колготочки и кофточку, на ходу придумывая, как её желание с самолётом, переиграть на зайчика или обеденный борщ с домашней сметанкой. В силу своего возраста и неволшебности, исполнить желание с самолётом, он, ну никак не мог.

Выйдя из домика, на окраине Колежмы, Варя невольно щурилась, держа деда за руку и маленькими шашками пошла в сторону Белого озера.

— А какой лучше, с блестящими крыльями? Или как тот, на котором мы с папой и мамой летали? С белыми?

— Лучше, наверное, борщ. Загадай Борщик. Так хочется.

— Ой, деда, какой ты глупый. Ну нас ведь двое!!! Ты загадай борщик, а я самолёт.

— А давай загадаем одно желание? — Фёдор всячески намекал на «не самолёт». — Ну чтобы оно наверняка исполнилось!

— Точно! Давай! А то самолёт, это большое желание. Надо вместе его попросить.

— А я бы зайчика ещё попросил. Хочется зайчика увидеть.

— Деда, а давай завтра с утра ещё пойдём, и тогда будет зайчик и борщ.

— Самолёт!!!

— Да, деда. Сегодня самолёт.

— Исполнилось. — Фёдор схватился за сердце и показывая второй рукой в небо, тихонько садился на траву.

— Ооооох… — воскликнула девочка. — Какой он огромный!!!

В небе, почти над ними, висел огромный серебряный треугольник, острым концом, уходя в горизонт. Над этим сооружением, словно северное сияние, блестело и небо, и облака и даже казалось, воздух вокруг него тоже блестит.

Под самолётом была площадка без деревьев, но по её краям красовались самые красивые, толи сосны, толи кедры. Каждое дерево уходило ввысь, превышая все немыслимые размеры.

Самолёт не двигался. Он просто повис между небом и землёй, беззвучно, волшебно и нереально.

— Деда… а завтра можно не борщ, а второй самолёт. — ахнула Варюша. — и мы вместе на них полетим.

В треугольнике открылся треугольный люк, и с него, как на эскалаторе, спускались две фигуры людей… трёхметровых людей… трёхметровых серо-фиолетовых людей.

— Доброе утро. — дед сделал шаг им на встречу, поклонился, как велела мама и уточнил. — Вы инопланетяне?

Фигуры что-то обсудили между собой, показывая длиннющими пальцами на Фёдора и Варю, ещё раз покалякали на своём языке, и быстро вернулись в треугольник.

— Деда. Это кто?

— Не знаю милая.

— Что они делают в нашем самолёте?

— Да вот тоже хочу спросить… что ж они нам самолёт не отдают. Окаянные. Пойдём-ка в избу. Чего плохого бы не случилось.

Но то, что должно было случиться… случилось.

Через семнадцать минут, к ним в дверь постучались те самые великаны.

— Доброе утро. — ещё раз повторил дед, и хотел было поклониться, но эти люди-макароны заговорили, на очень странном языке, чем-то напоминающим русский, периодически заглядывая на прозрачный прибор в руках:

— Дбрые ютра.

— Доброе. — поправил их Фёдор, покашлял и добавил. — Утро.

— Ви эта щелавек?

— Да. Я, наверное, это… щеловек. Да. Человек. А вы?

— Мы ест тоша щелавек. — «щелавеки» ещё раз посмотрели в свой прибор, что-то потыкали пальцами, и спросили то, от чего у деда пробежали мурашки по спине.

— Какая ход?

— Ход куда? — уточник старичок.

— Хот. Есть хот. Педесять тысеченый? Стотысяченый? Какая ход?

— Гот. — уверенно брякнул второй макаронин.

— Год? Какой год?

— Да!!! — радостно закивали гости.

— Две тысячи двадцать пятый год от рождества Христова. — отчеканил дед.

— Двасатитысечный? — уточнили они.

— Нет. Две тысячи двадцать пятый. — дед взял со стола ручку и написал на бумаге.

Макаронины начали бурно что-то обсуждать, отвернулись от Фёдора и Вари, и поплелись к своей лесенке.

— Путешественники во времени… наверное… — сказал Фёдор внучке, закрыл дверь, и включив Варюшке телевизор, пошёл варить борщ.