Инь-ян. Против всех!

Евгений Щепетнов, 2017

Приключения Сергея Сажина в мире колдунов продолжаются! «Лучше плохо лежать, чем хорошо сидеть!» – гласил один из жизненных принципов Серга, бывшего капитана полиции, старого опера, тертого, битого и стреляного, хотя и пребывающего теперь в теле модельной красотки, на задницу которой пялятся все – от последнего матроса до «крылатого» воина-летуна с острова Киссос. Как раз в горизонтальном положении Сергу приходят в голову самые лучшие идеи. Например, как добраться до звездного корабля «Ла-Донг», известного на острове колдунов под именем Старой Крепости. Другое дело, что испытанные в боях напарницы Серга не готовы принять его предложение…

Глава 2

Шла минута за минутой, и телом овладевал холод. Каменная скала, остывшая за ночь, омытая дождем, исхлестанная волнами, вытягивала тепло, будто хладогенератор.

Сколько времени Сергей пролежал в полузабытьи — не запомнил. Только когда уже начала бить мелкая дрожь, опомнился и, кряхтя, поднялся — вначале на колени, потом встал на ноги, недоверчиво поглядывая на измененные ступни.

— Жаба. Я — жаба! — сказал он вслух и глупо захихикал, пришлепнув ногой-ластой по гладкому, отшлифованному, будто рукой человека, камню.

Посмотрел на руки-крюки — они все были в крови, в ошметках рыбьего мяса, в чешуе, будто только что занимался разделкой рыбы где-нибудь на рыбокомбинате.

В юности он мечтал попасть на один из плавучих рыбокомбинатов на Дальнем Востоке — по рассказам пацанов, каждый, кто там работал, за сезон зарабатывал себе на машину, да еще и оставалось на разгульную жизнь. Вранье, конечно. Как и везде, чтобы хорошо заработать, ты должен или упахаться до полусмерти, или найти способ заставить кого-то поглупее пахать за себя, забирая себе большую часть прибыли. И никак иначе. Жизнь такая… система!

А вспомнил Сергей об этих плавучих комбинатах только потому, что именно ТАК должны были вонять люди, работающие в рыбном цеху, — рыбьими кишками и кровью, пропитываясь этим запахом до самых печенок.

А еще подумалось, что теперь, наверное, с год он не захочет есть рыбу. Сегодняшней ночью было слишком уж много «рыбных блюд» и «морепродуктов». Перебор!

Пошарил взглядом по морю — где-то там вдали, у горизонта, невидимый отсюда, медленно переваливался на волнах «Черный цветок», в каюте светилась углями жаровня — тепло, уютно, шерстяное одеяло, девчонки за столом стебаются с Ресом, попивая чай, который тут называют совсем не «чай». Все как обычно. Уютно и хорошо.

До Эорна плыть недели две — если ветер благоприятствует, а если все-таки зарядят шторма, что совсем даже не исключено в это время года в этом районе, — то и месяц. Но что поделать… дорогу осилит идущий. В этом мире не торопятся, это не Земля, где люди всегда куда-то бегут, вывалив язык на плечо от усердия и спешки.

Сергей приказал уходить, как только спустится в шлюпку, так что корабль теперь далеко, удаляется от Киссоса на всех парусах, чтобы к рассвету отплыть как можно дальше.

Вздохнув, слегка пожалев себя (в меру, без слез и соплей!), Сергей перешел к следующему этапу путешествия — подошел к краю платформы, ближнему к Киссосу, и принялся внимательно изучать полосу моря между барьерным рифом и собственно островом. Ему очень, очень не хотелось снова лезть в воду. Темная вода казалась такой опасной, такой непредсказуемой (и не зря!), при одной мысли о том, что придется проплыть этот километр, Сергея охватывала нервная дрожь. Теперь он понимал, почему прибрежные жители Острова и киссаны практически не умеют плавать. Где они могли бы этому научиться? В море? В этом «супе», состоящем из хищников разного калибра?

Вспомнилось, что читал про людей северных народов, охотившихся на китов, моржей и тюленей, — исследователи удивлялись, что коренные народы Севера совершенно не умеют плавать, хотя и проводят большую часть своей жизни в утлых лодчонках, сделанных из натянутых на каркас шкур. Как можно ходить по морю на лодках, не умея плавать?

Оказалось — ни к чему им умение плавать. Если чукча или эскимос падал в воду где-нибудь в открытом море, он за считаные минуты погибал от переохлаждения, замерзал. Вода Ледовитого океана убивала несчастного почти так же верно и быстро, как убили бы зубы подводных чудовищ. Здешних подводных чудовищ, отличавшихся особенным усердием в пожирании живых существ, превосходя этим даже земных акул, славящихся дурным нравом.

И Сергея совершенно не занимал тот факт, что здешние моря «кипели» от переизбытка живности. Что было причиной такого количество фауны — температура воды, способствовавшая росту водорослей, которыми питались рачки и мелкие рыбы, состав воды или какие-то другие факторы, — Сергею на это было совершенно наплевать. Все так, как оно есть, и если эти моря похожи на описанные в книгах моря древней Земли — значит, так тому и быть, и нечего ломать мозг, занимая его дурацкими проблемами. Бог так захотел, и все тут! А люди богу не указ! Захотел — и создал! Не нравится — создайте свой мир!

Сел на всякий случай подальше от края скалы. Мало ли… высунет щупальца какая-нибудь гадина, схватит за ногу, и… прощай, мечты! Прощай, Сергей Сажин, бывший опер! Здравствуй, клоака ихтиозавра!

Передернулся от этой мысли. Что ни говори — если какая-нибудь тварь откусит голову, не помогут ни способности метаморфа, ни магия. И что делать? Как добираться до места? Крылья бы сейчас… Нет крыльев!

Мелькнула шальная мыслишка и была отброшена, затоптана в грязь, как ничтожная, некудышная, и вообще… Но тут же вернулась, пробившись, как росток через асфальт: «А почему бы и нет?!» Ну, правда — почему? При его-то способностях?

Снова улегся на спину, сосредоточился и начал превращение. Как всегда — это было ужасно больно, и большого труда стоило не застонать, не завопить от шипучей, клокочущей, раздирающей тело боли. Все-таки не сдержался и со стоном выдохнул, чувствуя, как темнеет в глазах:

— Ааааа!

На грани потери сознания подумал: «Мне вопить можно! Я же девка, а девки вопят!»

И тут уже завопил в голос:

— Аааааа!.. Твою мать! Да штоб вы все сдохли! Ааааа!

Кто сдох, почему должен сдохнуть — Сергей не знал, но очень хотел, чтобы тем, кто отправил его сюда, в женское тело, кто заставил его терпеть все, что он терпел все это время, если не сдох, до хотя бы получил несварение желудка и до-о-олго не слезал с горшка!

Трансформация продолжалась минут двадцать, а может, и больше. Двадцать минут боли, мата, хрипа и стонов. Когда Сергей решил, что этого пока достаточно, он был обессилен как никогда. Предыдущая трансформация, борьба с монстрами, скоростной заплыв — все это истощило организм до такой степени, что сил практически не осталось. А ведь еще предстояло… лететь!

Сергей осмотрел свои тонкие, будто высохшие руки, посмотрел на грудь — широкую, неестественно широкую для девушки. На ноги — тонкие, жилистые, похожие на птичьи, у ступней ноги расширялись, образовывая что-то вроде вееров, вернее — половинок веера. Если сложить вместе эти половинки, получался один большой пушистый веер, хвост, с помощью которого можно менять направление полета. И теперь самое главное…

Широкие, покрытые тонкими перьями, крылья распахнулись за спиной. Сергей не мог их видеть — только представлял такими, какими создал, — белые как снег перышки, тоненькие, но крепкие, это даже не перья, а что-то вроде меха, шерсти.

Крылья подвигались, поднимая ветер, захолодивший остывающее после трансформации тело, и Сергей покрылся мурашками, подумав, что стоило бы создать шерсть по всей коже — сейчас было бы тепло! Только вот расход энергии, материала — из ничего что-то не построишь, практически все ресурсы ушли на радикальную перестройку организма. Это не перепонки между пальцами вырастить! Это крылья! Если бы они еще и работали — цены бы им не было!

Прежним осталось только лицо. Наверное… Как можно узнать, прежнее лицо или нет, если нельзя посмотреть на себя в зеркало? Впрочем — какая разница, прежнее или не прежнее у него лицо?! Плевать, какое оно там! Будет прежним, когда доберется! Если доберется… Есть хочется — организм просто-таки стонет, страдает: «Еда! Дай еду! Дай! Дай!»

Пошатнулся, упал на колени, уперся руками в камень. Трясло от слабости, от голода, от усталости. А небо на горизонте уже светлело! Скоро рассвет, скоро вылетят «крылатые», и что будет, когда его обнаружат? Ничего хорошего не будет точно. Или убьют, или снова захватят, доставят к властителю Киссоса и уж тогда выпытают все, что смогут. А потом все равно убьют. Сергей с его способностями слишком для них опасен. Хотя… могут потребовать, чтобы он отдал в их власть звездолет. А когда получат над звездолетом власть — убьют.

В общем и целом, как ни крути, в конце концов его все равно убьют. А умирать-то не хочется! Хоть перед смертью бы снова стать мужиком! Хотя бы помочиться нормально, по-мужски…

Сергей хихикнул, а потом начал хохотать — хохотал минуты две, до слез, до одышки, и перестал хохотать так же, как и начал — неожиданно, сразу. Видимо, это была разрядка после перегрузки нервной системы. Нормальное явление. Кто-то плачет, он — смеется. Чего такого-то?

Постоял на четвереньках минуты три, собираясь с силами, а потом пополз вперед, к краю платформы, выходящему в открытое море. Дополз, лег на живот, свесил голову за край скалы и начал всматриваться в темную глубину.

Глаза так и продолжали хорошо видеть в темноте, хотя и без насыщенности цветов. Видимость была неплохая, метров на десять вода просматривалась, как днем. Стаи рыб, тени, мелькающие мимо скалы как пули. Здоровенные торпедообразные рыбы, будто сделанные из серебра, — хвосты огромные, видно, что приспособлены для скорости, вот только плывут медленно, сонно — может, и правда спят? Говорят, что акулы даже когда спят — двигаются. Иначе не смогут дышать. Вранье, конечно, но… кто знает, может, и правда? Океан еще так мало изучен!

Выбросив из головы всякие наукообразные глупости, Сергей сосредоточился и, создав невидимую силовую руку, протянул ее к стае серебристых «торпед», обходящих скалу по дуге. Рыбы не обращали на «руку» ровно никакого внимания, пока она не дотронулась до одной из рыбин, — Сергей каким-то образом ощутил даже шероховатость шкуры, покрытой бугорками, гладкость чешуи, но… рыба рванула вперед так, будто ей дали ногой под зад, и скрылась вдали — вместе со своими соратницами.

Сергей сплюнул с досады, упустил «руку» из-под контроля, она исчезла. Подождал минуту, собрался с силами, продолжил. Следующая стая появилась скоро — рыбы тут кишели, и слава богам — пока что не было монстров. Просто рыбы, и все тут — одни крупнее, другие мельче. Выбрал первую, подвел «руку», и… схватил рыбину поперек тушки, ощущая ее упругую плоть, сжимая так, чтобы не раздавить силовой петлей, но и не упустить!

Удалось. Потянул к себе, рыба выскочила из воды и плюхнулась на скалу, шлепая хвостовым плавником, будто человек мокрой ладонью — хлоп-хлоп-хлоп! Рыбина оказалась довольно большой, даже неожиданно большой — в воде она виделась размером поменьше. Как оказалось — в рыбе метра полтора от хвоста до узкой зубастой головы. Рыба была похожа на щуку, только серебристая и очень узкая, щука все-таки потолще.

Рыба все билась, билась, хлопала и хлопала хвостом, не успокаиваясь, не желая умирать, и Сергей вдруг с грустью подумал о том, что он, как эта рыба, — ну никак не хочет сдаться, признать себя проигравшим битву! Все бьется и бьется, медленно, но верно приближаясь к своей цели!

Рыба и правда потихоньку передвигалась к краю скалы — случайно, конечно, вряд ли она соображала, что делает. Пришлось снова подцепить ее силовой петлей и на всякий случай отпилить ей голову. Силовое поле сработало как ножницы — щелк! — и голова осталась на скале, все еще разевая пасть и тараща на своего убийцу выпуклыми рыбьими глазами. Она жила еще минут десять, не меньше — когда Сергей рвал зубами безвкусное белое мясо, забрасывая в пустой желудок «горючее», голова все смотрела, смотрела, смотрела… пока наконец-то ее взгляд не остановился и глаза не помутнели.

Сергей давился сочившейся кровью, дрожащей плотью, не успевшей еще умереть, и глотал, глотал, глотал, не думая о том, что и как он ест. Пришлось разделывать тушу силовым полем, нарезая на куски, из которых уже проще было выгрызть мясо.

Шкура оказалась невероятно прочной, из такой можно было бы делать перчатки или сумочки, которым не было бы износа. Эта мысль мелькала где-то на задворках сознания, высвечиваясь, будто огненные буквы на стене пещеры или электронные на табло супермаркета.

Память иногда выкидывает забавные коленца, заставляя вспомнить то, что ну совсем не подходит к месту и времени. Ну зачем ему сейчас воспоминания о супермаркете, наполненном вкусной едой и хорошей выпивкой, и ведь именно в тот момент, когда с отвращением пережевывает сырое рыбье мясо, давясь и едва не сблевывая от противного привкуса? Видимо, для того, чтобы еще больше усложнить жизнь!

Когда в желудок уже не могло влезть даже маленького кусочка, Сергей отполз от поглоданного трупа рыбы и лег, уткнувшись лицом в камень. Ему полегчало. Рыбье мясо всасывалось в стенки желудка, питательные вещества попадали в кровь, кровь разносила их по организму, тело с облегчением восстанавливало ресурсы — быстро, как не смог бы восстановиться ни один организм в мире. Наверное.

Опять — наверное! Ни в чем нельзя быть уверенным! Если в результате мутации появился один мутант с определенными способностями, значит — может появиться и другой?

Да, метаморфы, или как тут их называют — «мерцающие», — большая редкость. Ну и что? Гекель в своих опытах над людьми ушел далеко вперед, и если он может производить сверхбойцов в том количестве, которое ему нужно, — почему бы ему также не производить мутантов?

Хотя… и тут были свои нюансы. Если массово, да и не массово производить метаморфов, то в один «прекрасный» момент рискуешь оказаться в канаве, с перерезанным горлом, а на твое место усядется тот, кто легко может принять любой облик. И первым указом нового геренара, или даже властителя мира, будет указ о казни всех метаморфов, которых сумеют найти. Это ведь очень логично — кому хочется повторить участь своего предшественника? «Смерть всем «мерцающим»!»

На то, чтобы восстановить силы, ушло десять или пятнадцать минут. Через десять минут желудок уже урчал, снова требуя пищи, но Сергей не хотел больше глодать противную рыбу. Хватит! Теперь можно было и потерпеть. Руки-ноги не дрожали, вернулись сила и бодрость. Новое испытание: как заставить крылья работать?

Сергей снова распахнул крылья, легонько подвигал ими, стараясь почувствовать воздух, ощутить подъемную тягу. Она была — Сергей довольно легко подпрыгивал, когда крылья шли вниз, и даже на некоторое время завис в воздухе, притом — не пользуясь магией!

Вспомнив уроки мастера полетов, побежал по скале, раскинув крылья, слегка работая ими на бегу. Это напоминало то, как если бы какой-то мальчишка бежал, раскинув руки, изображая из себя птицу или самолет. Только вот у мальчишки не было двухметровых в размахе крыльев, а у Сергея были. И он все увереннее ощущал их силу!

Сделав пяток пробежек, посмотрел на розовеющее на горизонте небо — пора! И так уже запаздывает! Разбежался, заработал крыльями уже всерьез, оттолкнулся, тяжело поднялся над скалой и тут же подхватил себя невидимой рукой магии, максимально облегчив свой вес. Теперь лететь стало легко и… приятно! Очень приятно!

С высоты двухсот метров приятно смотреть туда, куда больше не нырнешь ни за какие коврижки! Туда, где бродят мерзкие твари, силуэты которых Сергей видел сейчас с высоты, как самолет-разведчик видит вражеские подводные лодки, крадущиеся к конвою. Прозрачная вода не могла скрыть этих исполинов, медленно перемещающихся куда-то в открытый океан. Сергей видел двух — оба довольно глубоко, но объекты такого размера скрыть трудно — темные туши двигались медленно, настоящие подводные лодки в походе.

Солнечные лучи несмело тыкались в обнаженные бока, будто котята касались тела теплыми головами, утренний бриз обдувал разгоряченное тело, разогревшееся во время полета, — все шло как надо, лучше и быть не может!

Сергей попробовал менять направление движения, высоту — получалось пока не так уверенно, как с привычными крыльями летунов, но все равно выходило неплохо, а если потренироваться — получится еще лучше, он знал это точно. Через недельку тренировок летал бы не хуже, чем на киссанских крыльях.

Вот только недели у него не было. И даже часа. Рассвет близок! Маши крыльями, пока есть сила, пока рыбье мясо питает мышцы!

Шшшиххх…. шшшииихх… шшшиииххх…

Крылья мерно вспарывали воздух, прижатые к бокам руки непроизвольно вздрагивали, будто старались помочь полету. Им было непривычно без меча, без кинжала — руки-убийцы, руки, по локоть залитые кровью. Или не кровью? Или это лучи красного солнца, вылезшего из-за горизонта?

Огромное, распухшее, как багровая опухоль, оно медленно отправлялось в свой ежедневный поход по синему, бездонному небу, и было ему плевать на людские страсти, на любовь и на ненависть, на подлость и на самопожертвование — на все, что составляет человеческую суть. Безразличный шар кипящей плазмы — может, оно и есть «бог»? Может, это оно суть творец и палач Сущего? Люди думают, что боги схожи с ними — имеют тела, руки-ноги, и не понимают, что — вот он, бог! Настоящий Создатель! Тот, кто управляет миром — равнодушный, вечный, тот, для кого люди меньше и бесполезнее, чем песчинки на огромном морском пляже.

Сергей усмехнулся, отрешенно, как со стороны наблюдая за самим собой — мутантом, «уродом», «ангелом» во плоти, взмахивающим белыми крыльями.

Ангел смерти? Или посланец богов, несущий человечеству Истину? Хотелось бы верить. Но пока что жизнь доказывала обратное — вокруг него всегда смерть, всегда разрушение. Почему так? Может, он послан сюда уничтожить этот мир? Людей?

А может, не нужно ударяться в мистику? Все проще? Где-то что-то сработало не так, и его информационная копия вселилась в чужое тело случайно? Именно копия! И где-то Сергей Сажин встал со скамейки у подъезда, отряхнулся и пошел домой, чтобы продолжить свою никчемную, тусклую жизнь?

Никогда не узнает этого. Никогда. Как не знает живой человек — что будет с его душой после смерти. А может, такие вот переселения совсем не редкость? Что там, за завесой небытия? Кто скажет? Только не бог, это точно.

Ударил порыв ветра, Сергей накренился и едва не спикировал к земле. Сбоку что-то мелькнуло, повернул голову и с досадой, холодом в груди увидел белые крылья, разворачивающиеся красивым пируэтом.

Рядом с ними — желтые крылья.

Летуны смотрели на непонятное крылатое существо с недоверием и с некоторым страхом — парень и девушка, вооруженные, у парня в руке клинок, у девушки дротики — в обеих руках. Парень показал известным всем летунам жестом: «Вниз! Приземлиться!», — но Сергей отрицательно покачал головой, упорно работая крыльями, увеличивая скорость движения и чувствуя, как тяжелеют, наливаются свинцом мускулы.

Он устал от непривычного полета. Устал от ночных приключений. И вообще — устал! От всего! И был очень, очень зол…

Летун что-то крикнул, скомандовал своей напарнице, та резко ускорилась, забираясь выше, метров на двадцать над Сергеем, и он с ясностью понял, что сейчас произойдет.

Два дротика прилетели как пули, пущенные снайпером, хорошо умеющим стрелять по движущейся мишени, — один вонзился в левое крыло, вызвав острую боль, второй пробороздил плечо, пропахав глубокую черту, залившуюся кровью. Царапина мгновенно затянулась, организм метаморфа сработал безупречно, вот только в памяти всплыло: «…дротики часто отравляют специальным ядом, парализантом, который убивает не сразу. Если вовремя влить в глотку жертвы противоядие, можно спасти ее от смерти, с тем чтобы потом сделать рабом. Или убить — торжественно, на ритуальной арене, перед лицом Бога». Кто это говорил? Мастер! Мастер летунов!

Дротики — основное оружие крылатых. Мечи — только для ритуала и для сражений между собой. Ну и для тех, кто потерял возможность летать.

Каждый из летунов имеет минимум два десятка дротиков, часть простых, часть отравленных. И нужно молиться, чтобы ЭТИ дротики не были отравленными.

Но молиться было уже бесполезно. Сергей тут же почувствовал, как немеет крыло, как холодом стягивает плечо. Он еще пытался выправить полет, но крыло отказывалось работать, и тогда он из последних сил удержал его в режиме планирования — высоты должно было хватить, чтобы добраться почти что до места. Море он уже перелетел, под ним — склоны заросших травой пологих гор, а впереди, в пятистах метрах — высоченная гора, у подножия которой искомый грот со спасительным «пузырем». Вот только долететь до него уже, похоже, не получится.

Сергей яростно оскалился, выругался по-русски, примерился и вдруг схватил девушку невидимой «рукой», с хрустом сжав ее крылья! Хрупкая конструкция не выдержала удара силового поля, смялась, будто бумажная, девушка закричала от нестерпимой боли — все, что чувствовали крылья, полуразумный паразитический организм, чувствовала и она, — а потом полетела вниз, визжа, хлопая бесполезными «полотнищами».

Парень ринулся вниз, попытался подхватить летунью, едва не схватил ее за крыло, но не успел — кувыркаясь, девушка впечаталась в склон и покатилась по нему вниз, до самых прибрежных камней, оставшись на них, как выброшенная ребенком кукла.

Летун закричал отчаянно, с невыносимой болью в голосе, меч в его руке сверкнул — карающий меч возмездия, — и парень бросился вперед, умелый, смертоносный, неотразимый, как наказание богов!

Чтобы нарваться на тот же подлый захват, с помощью которого была убита его подруга…

Сергей не испытывал жалости, не думал о том, что он только что убил или покалечил молодую девушку, которая могла бы еще жить да жить, что сейчас убивает парня — возможно, ее возлюбленного, пытающегося отомстить проклятому монстру (ему!). Сергею было все равно. Он выживал раньше, хотел выжить сейчас, и если для того надо убить толпу таких вот парней и девушек — сделает это. Они первые напали. Потому — пусть пеняют на себя.

«Кто с мечом к нам придет — от меча и погибнет!»

Сергей не стал ломать ему крылья. Свернул голову — так же легко, как если бы это был не человек, а цыпленок. Проследил, как летун, кувыркаясь, врезался в скалы, и перенес действие магии на себя, поддерживая тело в воздухе невидимой «рукой».

Онемение по крылу дошло до мышц, и они едва шевелились. Кроме как спланировать, Сергей ничего больше сделать не мог и с тоскливым ожиданием смотрел, как приближается обрыв, высокий, как крепостная стена.

Он проскочил обрыв, едва не чиркнув животом по колючему кусту, вытянувшему к небу узловатые руки-ветки, на «бреющем» прошел вдоль склона и уже на остатках сознания пробороздил прибрежную гальку, разбросав ее в стороны, как гидросамолет, не дотянувший до воды. От страшного удара помутилось сознание, и через секунду Сергей выключился, успев все-таки подумать: «Пипец!»

В его жизни бывало всякое. Не раз смерть ходила рядом, овевая ледяным ветром могильного холода. Но ни разу он не видел того, что приписывают умирающим героям книг — картины из прошлого, жизнь, которая как лента кино разворачивается в угасающем мозге. Чушь это все. Не раз и не два Сергей убеждался на собственном примере — все, что успевает увидеть человек перед смертью, — это то, от чего он эту смерть принимает. А все, что успевает подумать: «Все, пипец!» И… покой. Иногда — вечный покой.

Но как сказано в песне: «Вечный покой — для седых пирамид!» Сергей же пирамидой не был, потому покоя не заслужил, в чем и убедился, услышав рядом знакомые голоса:

— Ты гля! Ничо себе! Крылья! Слух, а задница-то, глянь! Малюсенькая какая! Откуда же оно гадит?!

— А мож, он совсем не гадит? Мож, это посланец небес!

— Да ладно, какой посланец?! От него воняет! Рыбой воняет! И потом! Урод какой-то… А давай посмотрим, что у него внутри? Чо ты вытаращился? Ну посмотрим, и все! Интересно же! Щас я его переверну… ай! Это ж Серг! Морда Серг! Гля!

— Это у тебя морда! А у нее лицо! Дурак ты, ей-ей! Помоги, чего встал, идиот?! Хватай, понесли!

— Слухай, чой-то она странная какая… А сиськи где? Сиськи?! Куда она сиськи девала-то?!

— Да демоны тебя задери — тебе зачем щас ее сиськи?! Тащить за них, что ли?! Хватай, идиот, и под деревья! Ты же видел, там рабсы летали, щас увидят, и конец нам всем!

— Хе-хе… А между ног-то у нее все как надо, а?! Ноги только тонковаты, и задницы нет, а так бы…

— В кого ты такой извращенец получился, а?! Рожа твоя поганая! Быстро, бери, изврати! Тащи ее! И нефиг разглядывать!

— А может, она воще померла? Я чот дыхания не чую!

— Не дождешься! — Сергей с трудом открыл глаза и судорожно вздохнул, сплюнув кровью. В груди сильно болело, похоже было, что сломаны кости грудной клетки и одна из костей проткнула легкое. На губах вздувались пузыри, а где-то глубоко все хлюпало, булькало, совершенно не располагая к оптимизму.

* * *

— Тихо! Легли! Не шевелимся! Не успели дойти до пещеры, демон их задери!

— Ты чего на нее улегся, извращенец?

— Дурак! Я прикрываю ее! Ее видно издалека! Она слишком белая!

— А ты замарать хочешь, ага… то-то прижался, как к жене! Братец, все-таки у тебя что-то не в порядке с головой. Знаешь почему?

— Ты уже тыщу раз говорил! Потому что ты меня в детстве вывалил из колыбели и я ударился башкой о кувшин с вином. Потому я пьяница, а еще — ненормальный развратник, который только и думает о том, чтобы кому-нибудь засадить! Я ничего не упустил, а? Может, что-то да забыл?

— Не, все норма! Все перечислил, ага. Одно радует — не «кому-нибудь» засадить, а только бабам! Иначе я бы тебя давно придушил. Во сне. Пока ты пускаешь слюни и воняешь!

— Кто, я?! Ах ты скотина! Это я-то воняю?! Да я тебя щас!

— Заткнитесь! — прохрипел Сергей, с трудом фокусируя глаза на физиономии Лурка, изо рта которого ужасно несло чем-то похожим на чеснок. — И не дыши на меня! Что за гадость ты жрал?!

— И ничо не гадость! — слегка обиделся Лурк, но физиономию отвернул. — Обычный горный лакук! Люблю его — вкусно, с лепешкой когда и с мясцом! Ну да, пованивает, зато пользительно и глистов не будет! Мамка учила — надо больше лакука есть, тогда и болесть не заведется, и бодрость в членах образуется!

— Я чувствую, какая у тебя бодрость образовалась в членах. В одном — точно! — мрачно заметил Сергей и повелительно добавил: — Вот что, парни, сейчас поднимаемся и быстро, очень быстро бежим к пузырю. Если мы здесь останемся — рано или поздно они нас найдут. С воздуха все видно как на ладони. И тогда нам солоно придется.

— А ты можешь бежать-то? — осторожно осведомился Джан, косясь на тонкие ноги Серг. — На таких ножках не больно-то побегаешь!

— В меня попали дротики с ядом, — онемелыми губами пояснил Сергей. — Мой организм сейчас пытается преодолеть действие этой пакости, но пока что хреновато пытается. Видимо, яд сильный. Вам придется взять меня на руки и нести.

— А может, все-таки полежим? — задумчиво спросил Лурк, косясь на лицо Серг. — У нас маскировочные плащи, хрен они заметят нас! Отлежишься, восстановишься, и тогда…

— Все! Хватайте меня, и бежим! — резко прервал Сергей. — Они могут найти нас и под плащами, магией! Потому — только в пузырь! Сколько до него? Шагов триста? Четыреста? Два здоровенных парня не унесут одну мелкую девицу? Не позорьтесь!

— Он хочет еще на тебе полежать! — ядовито заметил Джан. — Говорю же, мой брат извращенец! У него все мысли крутятся вокруг ЭТОГО! Его мечта — попасть в мир, где нет никого, кроме него и баб! Представляешь, какой изврат?!

— Представляю, — хмыкнул Сергей и задумчиво добавил: — Скоро тебе представится возможность попасть в мир, где правят женщины, Лурк. Вот тогда скажешь — хорошо это или нет. Там на трех женщин один мужчина, а то и меньше.

— Здорово! — непритворно восхитился Лурк, судорожно вздохнул, заерзал, собираясь слезть с раненой «девушки». — А почему так мало мужиков? Чего вдруг? Должно быть поровну, или мужиков больше! Мама говорила, что мужчин должно быть больше, чем женщин — по самой природе. Мол, мужики должны между собой бороться за женщину и только так получить возможность размножаться! Выживают самые сильные парни, именно они дают потомство. А слабаки вроде Джана, они только на своей правой руке женятся! Или на левой! Ты какой рукой предпочитаешь это делать, Джан? Левой или правой?!

— Ссука! Убью!

— Стоять! Тьфу! Сидеть! — рявкнул Сергей. — Взялись и потащили меня, пока совсем не парализовало! Проклятый яд слишком силен, мне нужно добраться до пузыря, я же вам сказал! Быстро взяли, понесли!

Лурк вскочил, следом за ним Джан.

— Щас! Щас я! — Старший из братьев аккуратно подхватил Серг под руку, приподнял, мотнув головой брату, и через минуту Сергей уже шагал по берегу, обвиснув на руках Джана и Лурка, лесных разведчиков подземных жителей.

Братья были совсем молоды — одному, Лурку, около семнадцати лет, второму, Джану, чуть больше. Оба были хорошими ребятами, только слегка бестолковыми — по причине своей молодости, необразованности, а еще — из-за своего характера. Оба не отличались примерным поведением, прирожденные бунтари. Особенно Лурк — озабоченный вечным поиском доступной женщины, а еще — мечтами о магии, к которой, как ни странно, он имел природную склонность.

Хотя чего странного, если твоя мать — признанная всеми сильная колдунья-лекарка, глупо совсем уж не иметь никаких магических способностей! Особенно таких, какие присущи потомкам звездопроходцев, владевших умением телекинеза, или как тут говорили: «гиориторнии», умение не такое уж и частое на Острове, даже редкое в отличие от Киссоса, населенного прямыми потомками звездолетчиков.

Оба брата, согласно договоренности, должны были ждать Серг на месте, возле спрятанного в гроте «пузыря». Они и ждали. Не в самом гроте, конечно (Дураки мы, что ли, сидеть в этой дыре?! Давай прогуляемся?! Увидим Серг — прибежим!), но рядом с ним. Сергей почти долетел до места.

Они подошли к «пузырю» в тот момент, когда в небе над ними показалась стайка птиц, которые совсем не были птицами.

Та пара летунов, которую сбил Сергей, была патрулем, отправленным в этот район еще до рассвета — против всех правил полетов, запрещавших крылатым находиться в небе после захода солнца и до его восхода. Никто не знал, откуда взялось это правило, но только вот теперь оно уже было отменено: Властитель приказал — крылатые отправились в полет.

Эта стая летунов была отрядом, направленным на поиски чего-то странного, того, что могло оказаться в этом районе. Что именно «странного» — не знали ни летуны, ни тот, кто их послал. Приказ был такой: «Искать, обращать внимание на странные, подозрительные объекты, собирать информацию и доложить».

Вылет «пузыря» не остался незамеченным, и Властитель собирался выяснить в подробностях — что за штуку видели возле Старой Крепости и что все это значит — рассказы о блестящем шаре, который вылетел из горы. Властитель никогда особо не верил в то, что предки некогда могли летать по небу в шарах, похожих на мыльные пузыри, он считал эти россказни выдумкой для черни, чтобы удобнее было держать их в повиновении. Но что поделать, если один из наземников — пастух, который водил стадо в этом районе, — рассказал, что видел прозрачный, отблескивающий радужными разводами шар, очень похожий на тот, в которых летали по небу отцы-основатели цивилизации Киссоса! Тут уж хочешь не хочешь — а поверишь во все, что сказано в Священной Книге Киссоса. А в ней четко написано: «И летали они по небу, даже не пользуясь крыльями, в огромных прозрачных пузырях, и владели они знаниями, ныне утерянными в веках, но кои вспомнятся, когда придет свой срок!»

* * *

Через несколько секунд они уже бежали по галечному пляжу, увязая в мокром песке, спотыкаясь о булыжники. Бежали довольно быстро, разинув хватающие воздух рты и не оглядываясь назад, туда, где кружились разноцветные летуны.

Оглядывался Сергей — его тащили ногами вперед, как покойника, и голова болталась туда-сюда, как шарик на ниточке, потому он мог видеть все, что происходило позади (волей-неволей!). А происходило вот что: как по сигналу вся стая летунов вдруг развернулась и бросилась за беглецами! Крылатые были еще довольно далеко, но они атаковали со снижением, с такой скоростью, что было ясно — еще немного, и они окажутся над головами «бегунов». А если учесть, с какой ловкостью, силой и скоростью крылатые метали дротики, и еще — на какое расстояние они стреляли из арбалетов и луков — считаные секунды, и беглецам конец!

— Скорее! Они приближаются! — прохрипел Сергей и, когда первые дротики ударились в берег, непроизвольно закрыл глаза, ожидая боли, а еще — небытия. И странное чувство, мысль о том, что он может умереть, почему-то не вызвала у него особого сожаления. Только облегчение: «Наконец-то все закончится!»

Что это было — минутная слабость после перенесенных испытаний, фатализм или желание насолить тем (тому), кто переместил его в другое, чужое тело, — но только желание умереть исчезло, как только Лурк и Джан вбежали под своды огромного грота. Парни ругались, хрипели, задыхались — Серг весила немного, килограммов пятьдесят, не больше, но бежали ребята очень быстро, на пределе возможностей, и это при том, что рыхлый берег точно не располагал к соревнованиям по бегу, скорее наоборот.

«Пузырь» лежал там, где его оставили — полупрозрачный, можно сказать — матовый, с легким радужным оттенком. Метров десять в диаметре, может, меньше — он был похож на огромную, правильной формы жемчужину, каким-то чудом образовавшуюся в этом гроте. Свет, забиравшийся в грот через широкий арочный вход, не проникал через стены этого странного механизма, созданного гением инопланетных строителей.

Вообще-то по большому счету «пузырь» и не был никаким механизмом — цивилизация, которая создала звездолет, ушла далеко вперед по пути создания биомеханических созданий. Крылья, «пузырь», даже сам звездолет «Ла-Донг», который принес на эту планету свой экипаж, — все это было «живое», полуразумное, обладающее мозгом и некоторой свободой воли — до такой степени, до которой эту свободу разрешил Координатор, управляющий кораблем. А единственный Координатор, который был на этой планете, — Сергей Сажин. И только он мог теперь открыть «пузырь».

— Поднесите меня к «пузырю»! Скорее! Приложите руку! Идиоты, не ваши руки, мою руку! Скорее!

Парни буквально пришлепнули Серг к стенке «пузыря», не чувствуя онемелыми руками поверхности космической шлюпки, Сергей сосредоточился и подал сигнал на открытие, ругая себя за то, что не озаботился, чтобы «пузырь» открывался еще и голосом. Побоялся, что «пузырь» может случайно открыться на чужой голос — мало ли есть умельцев-пародистов? Откроют шлюпку — улететь-то, конечно, не смогут, но вот напакостить, растащить груз — это запросто.

Шлюпка тут же откликнулась, по ее стене пробежали радужные сполохи, свидетельствующие о том, что системы в порядке, накопители заряжены и маленький звездолет готов к полету. Стенка открылась, разверзнув проход — достаточный, чтобы пропустить внутрь пассажиров, невидимая силовая рука-погрузчик подхватила людей и плавно, под громкий «ик!» Джана и восхищенно-матерный выкрик Лурка переместила будущих звездолетчиков в свою утробу. Затем снова закрылась.

Последним усилием угасающего мозга Сергей приказал: «Подключиться! Лечить!» — и потерял сознание.

* * *

— Слушай, а может, она померла? Ну — вот взяла и померла? И чо будем делать?! Да чо ты вытаращился, как на дерьмо?! Сам глянь — она померла, а мы сидим тут и не можем выйти! Мы же сдохнем! От голода, от жажды! Она уже сколько лежит? Час? И кстати — как это она стала такой, с крыльями? Может, это вообще не Серг? Одна башка ее?

— Слушай, братец, ты меня уже утомил! Сиди спокойно и жди! Видишь — в нее нити воткнулись? Помнишь, как тогда, в Старой Крепости? Ну… в звездолете этом самом — сколько она так лежала? Два дня? Встала же в конце концов? Так что не ешь мне мозг, и без тебя голова пухнет! Молчи! Сиди и молчи!

— Ага… молчи… У тебя нет воображения, потому ты не можешь представить — каково это, сдохнуть тут, в шаре! А может, попробовать его открыть? А чего? Вдруг получится?

— Я тебе открою, болван! Ты же видишь — рабсы вокруг! Хочешь, чтобы они сюда ворвались? Сиди и не рыпайся! Когда Серг очнется…

— Я очнулась, — прервал Сергей, наконец-то сбросивший одурь яда. — Есть хотите?

— Ты еще спрашиваешь?! — обрадовался Лурк, вскакивая с контейнера инкубатора крыльев. — Конечно, хотим! И пить хотим! Пивка сделаешь? Люблю крепкое темное! Джан светлое любит — он же у нас положительный весь такой, светлый, вот ему и светлое!

Из пола выскочил импровизированный столик, похожий на пластиковую коробку, и на нем — истекающие соком куски мяса, зелень, лепешки, высокий кувшин и прозрачные кружки с каким-то земным гербом. Сергей создал посуду такой, какой запомнил ее с Земли.

Кувшин сам по себе поднялся в воздух и разлил по кружкам пенящуюся темную жидкость.

— Чудо! — выдохнул Лурк, потягивая носом. — Это чудо! Магия! Пиво! О-о-о! Я так хочу пива! Хмм… Серг… прости… Такой вопрос, уж сразу — а куда нам в сортир ходить? Где тут сортир?

— Отходишь в сторону, — махнул рукой Сергей. — И на пол. «Пузырь» все уберет. У него замкнутый цикл, ничего не пропадает. Потом пиво сделает из твоей жидкости.

— Пиво?! — Челюсть парня отвисла, и он недоверчиво и с некоторым ужасом посмотрел на кружки. — Это что, мы будем пить… о создатель! А еда, еда тоже?!

— Да ладно… пошутил я! — хмыкнул Сергей, ругнув себя последними словами. Нельзя людям Раннего Средневековья рассказывать о замкнутом цикле, о том, что в космическом корабле ничего не пропадает и все перерабатывается. Не поймут. Да и самому лучше не задумываться — из чего сделана эта еда. Казалось бы, по большому счету — какая разница из чего? Элементы, они и есть элементы таблицы Менделеева. Но все-таки осознавать, что этот вот кусок мяса может быть многократно переработан — не располагает к аппетиту. Даже у такого просвещенного и продвинутого человека, как Сергей Сажин.

— Что на улице? — Сергей сменил тему, косясь на то, как Лурк осторожно принюхивается к содержимому кружки. Именно осторожно, видно, что парень все-таки решил проверить содержимое — рассказ Серг его немало взволновал. Джан — тот уже жевал мясо, отхлебывал из кружки, меланхолично глядя в пространство. Действительно — чем меньше воображения, тем легче жить. Пользуйся тем, что видишь, и не задумывайся о том, как, из чего оно сделано. Здоровее будешь!

— На улице вообще ржака! — радостно захохотал Лурк, все-таки решившись отхлебнуть из кружки. — Рабсы всей толпой бродят вокруг! Вначале они заглядывали внутрь — ничего не увидели, снаружи-то не видно! Потом начали долбить камнями, кидать в стенку! «Пузырю», видать, надоело, и булыжники полетели в этих идиотов!

— Как это — полетели? — Сергей выпрямился в созданном «пузырем» кресле и расслабился, автоматически проверяя узлы шлюпки. Проверка заняла меньше минуты — все работало отлично, заряд полный, можно лететь. Когда Сергей оставлял «пузырь» в гроте, он приказал кораблику «заякориться», выпустив длинные, в десятки метров длиной, тяжи. Не для того, чтобы шлюпку не смогли утащить — хотя и в этом был смысл, нет — основное — закачка энергии в накопители.

Корабль мог питаться от чего угодно — от солнечных лучей, например. Или от жесткого излучения. Или электрическими разрядами, преобразуя их в силовую энергию, именуемую «магией». Но лучше всего это происходило, если корабль запитывался от самой планеты, вытягивая «магию» из горных пород. Тогда заправка проходила многократно быстрее, вместо часов — буквально минуты. Если, конечно, попадалось место, богатое энергией, — так называемые места силы. Хотя и в обычном месте зарядка от земли происходила быстрее, чем от других источников энергии. Исключая жесткое излучение, но в этом случае существовала опасность «переедания» — жесткое излучение действовало на энергетические накопители корабля как тяжелое, сытное сало на желудок человека. Если желудок работает как надо — сало восстанавливает силы, подкрепляет на долгое время. Если же в желудке что-то не в порядке — язва, например, — после жирной, сытной еды можно получить такие неприятности — мало не покажется.

— Да просто полетели! С какой силой они запендюрили в стену — с такой силой и получили обратку! Двое свалились — мож, им башку наглухо разбило? Двое идиотов стрельнули из арбалетов — мы с Джаном ржали! Они еле увернулись, не иначе обгадились! Теперь ходят вокруг, будто сожрать хотят, а не могут ничего сделать!

Лурк помолчал, покосился на Сергея и неуверенно спросил:

— Скажи… а как получилось, что ты сделалась… такая? Ну… крылья и всякое такое? Магия, да?

— Магия… — Сергей вздохнул и внутренне передернулся в ожидании боли. — Сейчас я стану прежней, ну… не сейчас, минут через двадцать или полчаса. А вы сидите тихо и не мешайте. И не надо на меня так пялиться, Лурк! Жри и смотри наружу!

Процесс прошел, как ни странно, гораздо быстрее, чем ожидал Сергей. И менее болезненно. Всего за десять минут он обрел прежний вид, тот, который навсегда затвердился в мозге. Небольшого роста, скорее жилистая, чем нежная, но при этом женственная — девушка, бывшая нищенка, а теперь хранилище разума Серг Сажа, была слегка худовата, что немудрено после стольких затратных превращений. Небольшая грудь, развитые, сильные плечи с длинными, некрупными мышцами — обычная спортсменка, сказал бы землянин, такой, как Сергей Сажин, и, скорее всего бы, добавил: «Лягнет — неделю не встанешь!» Видывал Сергей таких девиц, истово терзающих себя в спортзале на тренировках карате. Так-то он был крепким парнем, умел драться, и в ста килограммах его плечистого тела не все было водой и жиром, но против такой девицы поостерегся бы выходить один на один. Зашибет, мерзавка!

Желудок заурчал, требуя приличной еды, но прежде чем усесться за обеденный стол, Сергей создал себе одежду, мгновенно выданную звездолетом по мысленному запросу.

Оба брата замерли, увидев, что на полу вдруг проявились штаны, рубаха, ботинки и куртка, а Лурк разочарованно вздохнул, глядя на то, как обнаженное тело Серг прячется за «кожаными» штанами и «кожаной» курткой. Вздохнул и тут же отвернулся, с любопытством разглядывая «рабсов», приникнувших к стене «пузыря» и старавшихся рассмотреть его содержимое.

— А можешь сделать так, чтобы они нас увидели? — азартно спросил Лурк, вытерев губы рукавом. — Уж больно хочу поглядеть, как вытянутся их рожи!

— Нет. Сейчас летим в Эорн! — отрезал Сергей. — И вот что хочу вам сказать, парни: когда прилетим в Эорн, делайте все, что я вам скажу. Не будете выполнять приказы так, как я вам говорю, — попадете в беду. Эорн — страна женщин! Они там главные, не забывайте этого никогда. Никакого оружия, никакой агрессии — мужчины в Эорне меньше статусом, чем здешние дети. Считайте себя детьми и слушайтесь! Лурк, ты понял? Никаких заигрываний с местными бабами — можем получить большие проблемы! Еще раз спрошу — ты понял или нет?!

— А чо я-то… мамочка? А чо Джана не спрашиваешь? Может, от него-то больше проблем! Чо как сразу — так Лурк! Вечно меня обижаете!

— Кто тебя обидит — часа спокойно не проживет! — хихикнул Джан. — Не беспокойся, Серг, я прослежу за этим придурком! Постараюсь, чтобы он не попал в беду! Рассчитывай на меня! Заткнись, Лурк! Дай ей пожрать в конце-то концов! Ты видишь, девка совсем истощала, а ты и пожрать-то не даешь, лезешь с глупостями!

— Все-то ты разглядел. — Лурк покосился на Серг и презрительно фыркнул. — А на мой взгляд, она вполне ничего! Все на своих местах! Эх, в Эорн хочу! К бабам! Много баб! Мноооогоооо! И не говорите мне, что это плохо, когда много баб! Ни хрена вы не понимаете в жизни!

* * *

— Системы исправны. Груз закреплен. Хранилища и накопители полны. Готов к действию.

— Старт!

Радужная «жемчужина» беззвучно, без каких-либо сопутствующих старту эффектов поднялась в воздух и медленно полетела к выходу. Сергей видел все, что происходило за бортом, так, как если бы не было никакого «пузыря» — лишь кресло, плывущее в воздухе, тишина, лица летунов, вытаращивших глаза от изумления, море — голубое, такое же голубое, как небо.

Ночной дождь давно закончился, тучи разошлись, унесенные утренним ветром, воздух чист, а морская вода отсюда, с высоты, просматривается настолько глубоко, что это даже удивительно. Сергей не знал, что морская вода может быть такой прозрачной. А еще — такой населенной.

Он тут же заметил три «подводные лодки», которые «висели» возле барьерного рифа — две с внешней стороны, одна между берегом и скалами. А еще заметил — эти самые скалы суть вершины высоченных гор, накрытых водой. С высоты пятнадцати километров хорошо различима форма Киссоса, и память тут же выдала нужный вывод: вулкан! Это ведь вулкан, окруженный горами, образованными лавой!

Так вот в чем дело! Теплая вода, богатая микроэлементами, — благоприятная среда для размножения микроорганизмов и водорослей, те, в свою очередь, служат питанием существам покрупнее, и… так далее. Цикл замыкается на громадинах-монстрах, которые жрут всех, чтобы в конце концов тоже быть съеденными. Огромная глубина океана в этом месте позволяет спрятаться любым тварям, и возможно, что в этой толще воды живут и такие существа, о существовании которых ходят лишь легенды. Например, Сергей слышал легенду об огнедышащем монстре, который сжигает корабли. Тогда он решил, что это лишь россказни гораздых на выдумку моряков, но… кто знает? Площадь и глубина этого океана больше, чем у океана земного, потому в нем может скрываться такое, о чем люди и не подозревают. Может, но лучше бы не скрывалось… если бы морские монстры оказались еще и разумны, людям пришлось бы несладко. Хотя… кто знает, может, они и разумны? Кто вообще пытался с ними общаться? Да у кого могла бы возникнуть такая мысль — общаться с помесью ихтиозавра и спрута? Только у переселенца из другого мира. Не вполне нормального землянина…

Далеко внизу мелькнул корабль — тот, на котором плыли друзья, или какой-то другой — разве можно рассмотреть с высоты пятнадцати километров? Всего лишь малюсенькая черточка в голубом морском просторе. Белые пятнышки парусов — застыл, будто приколоченный к морской глади…

Сергей увеличил скорость — пятьсот километров в час… тысяча… тысяча сто… Воздух вокруг шара уплотнился, стал туманным, непрозрачным. Шар вспарывал атмосферу, как метеор, и с нарастанием скорости начала расти температура его оболочки, пока что не переходя к опасным величинам.

Когда скорость шара достигла скорости звука, Сергей непроизвольно напрягся, подсознательно ожидая грохота, — ведь когда сверхзвуковой самолет преодолевает так называемый звуковой барьер, раздается такой грохот, что кажется — ударила молния. Сергей однажды читал в прессе, как где-то в Европе пилот истребителя разогнал свой аппарат до сверхзвуковой скорости, пролетев на небольшой высоте над каким-то европейским городом. Так вот — во всех домах повылетали стекла — такой силы был этот звуковой удар.

Но сейчас никакого грохота не было. И тут же в памяти всплыло, что этот самый грохот слышат только сторонние наблюдатели, летчик же определяет момент преодоления звукового барьера только по приборам.

«Приборы» у Сергея были. «Пузырь», который являлся биомеханическим организмом, выполнял все мысленные указания и по желанию Координатора устроил для своего пилота виртуальную «приборную панель», на которой все показания приборов были сделаны в земных единицах — километры, часы, температура — все, как положено.

За бортом — минус пятьдесят. Скорость — две тысячи километров в час. Цель — юг Острова.

Остров показался через считаные минуты — огромный, темный.

Остров — это только название. На самом деле — настоящий, взаправдашний материк, такой, каким положено быть материку. Тысячи километров с севера на юг, с востока на запад.

На юге, между высоченными горами, в самом узком месте материка — проход в Эорн. Другого пути нет — если только не плыть по морю. Но и по морю все не так просто — бухта столицы Эорна перекрыта толстенной цепью, на сторожевых башнях — камнеметы, а еще — боевые маги, вернее — магини, которые могут сжечь вражеский корабль в считаные секунды.

Клан Эорн могуч, настолько могуч, что уже давно подумывает о том, чтобы взять власть в Союзе Кланов в свои руки — в женские руки, руки, привыкшие к мечу и копью больше, чем к игле и тряпкам. Порядок и благоденствие обитают в Эорне, стране женщин, стране, где мужчина подчиняется женщине, стране, где правят мудрые и сильные воительницы.

По крайней мере так рассказывала Морна и почему-то грустно при этом улыбалась, будто говоря: «Не все так просто! Все правители считают себя мудрыми, и все они говорят, что их правление — лучшее на свете, что все остальные лишь жалкие тени настоящего правителя! И так каждый властитель — во веки веков!»

Но Морна ничего такого не говорила. Она вообще была достаточно сдержанна в оценках тех, кто стоял во главе клана, только когда Сергей в резкой форме потребовал объяснения ее уклончивости, хмуро пояснила, что не может выдавать личные тайны властительниц Эорна, так как дала кровную клятву. А кровная клятва — самая страшная клятва на свете, и если она ее нарушит — окажется в Преисподней, насаженной на кол и вечно поджариваемой над медленным огнем — как поступают со всеми клятвопреступниками.

Сергей не был уверен в существовании Преисподней и уж тем более не верил, что к каждому грешнику будет приставлена персональная команда бесов (Где столько этих гадов набрать?! На каждого отдельно взятого грешника?), но уважал людей, которые держали свое слово. Потому отстал от женщины, удовольствовавшись сведениями, которые некогда дал ему Пиголь, а еще той информацией, которую дала та же Морна, — иносказательно, в форме сказок и легенд все-таки рассказавшая все, что хотел знать Сергей.

Вообще-то Сергея всегда забавляла способность людей выкручиваться из щекотливых ситуаций. Ну вот, например, когда он служил в армии, немало общался с ребятами-мусульманами. Они прекрасным образом пили водку — да так, что за ними и не угонишься. А когда Сергей спросил, почему парни пьют водку, если это запрещено Кораном, отвечали, что запрещено пить вино, а водка — это не вино.

Встречались ему на жизненном пути и мусульмане, которые ели свинину — не сразу ели, немного поголодав — но ели. Что делать, если другого ничего нет?! Кроме свиной тушенки? Не будешь жрать — сдохнешь с голоду! Тогда каков выбор?

Нет, конечно, можно устроить голодовку, можно настоять на том, чтобы кормили на особицу, требовать особых привилегий, но ведь это все чревато неприятностями. Легче быть такими как все, а потом убедить себя, что виноват не ты сам, а злые командиры, заставившие совершить грех. И этот грех теперь лежит на них.

Так и тут — впрямую Морна ничего не рассказала о главе клана, о ее заместителях, главах служб, но на самом деле — иносказательно выдала все, что знала. Формально чиста, а на самом деле?

Сложная штука жизнь. А всего сложнее — человек. Как себя поведет в определенных обстоятельствах — не знает он сам. Завзятые герои, силачи — в трудной ситуации ломались, превращались в слизняков, в грязь, в навоз. Те же, кого считали слабаками, совершали подвиги, достойные песен и сказаний. Жизнь. Это жизнь!

Сергей посадил аппарат в густых джунглях, у подножия горы, очень похожей на египетскую пирамиду. Она выделялась на фоне остальных гор, и место посадки легко было найти — особенно с воздуха. Сергей не боялся, что кто-то может повредить маленький звездолет — в этом мире не было оружия, способного повредить корпус шлюпки. По крайней мере он был в этом уверен.

Да и увидеть «пузырь» было бы непросто — у звездолета имелся режим маскировки, и если ты не знаешь, где он стоит — не увидишь, пока не наткнешься на стену «пузыря».

Как шлюпка проделывала такую штуку — Сергей не знал, и знать это ему было не интересно. И без того голова пухла от проблем, зачем знать, как работает маскировочный режим — в подробностях, до всех тонкостей процесса? Главное — корабль практически невозможно найти, если не знать, как это сделать. Сергей — знал.

На стволе огромного, уходящего в небо дерева он сделал зарубку своим мечом, который тоже был изготовлен кораблем. На первый взгляд — меч как меч — имитация булатной стали с узорчатым, будто морозным, рисунком, острота бритвы, невероятная упругость и прочность, за счет специальных добавок, и абсолютно невидная внешность — никаких тебе алмазов, рубинов, украшенных костью и золотом ножен. Простая черная рукоять, обтянутая «кожей», лакированные черные ножны, слегка поцарапанные и потертые, будто торчали за поясом хозяйки долгие годы.

Длинный, мечеобразный узкий кинжал для левой руки, такой же невидный, как и меч, и такой же «хитрый», способный выщербить, разрубить простой меч и не получить даже зазубрины.

Сергею не надо было продумывать, какого состава должна быть сталь меча и кинжала, достаточно лишь пожелать, чтобы изготовленный объект обладал определенными свойствами — и он обретает такие свойства. Как в сказке. «По щучьему велению, по моему хотению…»

Кстати сказать — Сергей давно подозревал, что с этой самой щукой, исполняющей желания, и с печью, которая передвигалась по желанию ее хозяина, все совсем не так уж и просто. И возможно, все описанное суть отголоски событий, происходивших когда-то в далеком прошлом. Как, например, сказки о драконах — уж тут-то Сергей был совершенно уверен, что не обошлось без динозавров и что люди встречались с этими тварями, и не раз.

С мамонтами встречались — точно. Последних на Земле мамонтов добили чуть ли не при Иване Грозном — из Сибири казаки доносили о неком чудовище, по имени «зверь Вес», кое было: «Чудовище обло, озорно и лаяй». Что такое «обло», Сергей не знал, а вот что такое «озорно и лаяй» — догадывался.

То, что сейчас стояло перед ним, — точно было «озорно и лаяй». То самое чудовище, облик которого Сергей принял в то время, когда Гекель захватывал власть в Союзе Кланов.

Саблезубый, с черной как смоль короткой шер-стью, отблескивающей в одиноких лучах солнца, с трудом пробившихся через полог пахнущего пряностями леса, — он был прекрасен. Желтые глаза с вертикальными зрачками смотрели пристально, без страха, поворот головы приподнял узлы могучих плечевых мышц, лапы впились в мягкий чернозем, выпустив в него длинные, острые как кинжалы когти.

Острый рог на морде, напоминающей морду тигра, был направлен на незваных гостей, безошибочно выбрав самое опасное среди них существо — Сергея.

Ни малейшего движения, даже глаза не шевелятся, остановившись в орбитах, и только змееподобный хвост, на конце которого торчит раздвоенный острый шип-рог, слегка вздрагивает, будто живет своей жизнью, совершенно отдельной от жизни тела, предназначенного догонять, душить и терзать.

Зверь был страшен настолько, насколько красив, и Лурк, который стоял чуть позади Серг, не выдержал и непроизвольно издал тихий, шипящий звук, будто собирался свистнуть, и этот свист застрял у него между зубами.

Сергей не успел ничего сказать, не успел предупредить парней, чтобы они не шумели, не двигались и вообще не смотрели в сторону зверя. Ведь всем известно — зверь может воспринять прямой взгляд как агрессию и напасть. Земной зверь. Но все хищники во всех мирах в этом отношении похожи друг на друга.

Не успел предупредить — потому что от появления зверя до атаки прошла секунда-две, не больше. Даже если бы Сергей проинструктировал братьев о правилах поведения под взглядом монстра-убийцы, это вряд ли бы что-то изменило. Эти твари отличались абсолютным бесстрашием, а еще — абсолютно непредсказуемым поведением. Зверь мог пройти мимо, не обратив внимания на замерших в ужасе людей, а мог преследовать путников неделями, каждую ночь, каждый день убивая всех, кого, по несчастью для них, выбрал своей жертвой.

И тут тоже были странности — он мог пройти мимо вооруженной воительницы, не тронув ее, а убить невооруженного наложника, который и оружия-то как следует держать в руках не умел.

«Безумный бог джунглей» — так его называли жители Юга. И убивали при первой же возможности, радуясь, что могут отомстить за поколения своих предков, уничтоженных этой тварью. Не было на юге зверя более опасного, чем этот хищник.

Если только человек? Кто, какая тварь может устоять перед человеком? Только другой человек, еще более злобный, коварный, сильный, умелый в своем желании убивать.

Зверь не бросился на людей, как этого следовало ожидать. Он вдруг зашипел, как-то странно затрясся, задрожал, и с его рога, направленного в сторону Серг, ударила зеленая ветвистая молния, с шипением ушедшая в землю, но перед тем свалившая с ног обоих парней.

Братья упали на землю, будто мгновенно сделались каменными статуями. Джан шлепнулся на спину, раздавив здоровенный круглый гриб, диаметром в полтора обхвата, и в воздух взвилось зеленовато-желтое облако спор, отчетливо пахнущих протухшим дерьмом. На запах откуда ни возьмись налетала стая жужжащих наглых мух, деловито засновавших в облаке смрада.

Лурку повезло меньше. Он приземлился на лужайку, покрытую сотнями небольших дырочек, и на него тут же набросились насекомые, похожие на земных муравьев, только крупнее раза в три. Только Лурк этого уже не чувствовал. Лурк лишь смотрел вверх, не моргая и не обращая внимания на то, что шустрые гады забираются ему в штанины, под рубашку, копошатся в волосах, выкусывая их под корень, будто газонокосильщик, обрабатывающий лужайку перед домом.

Сергея молния не зацепила. Ускорившись в несколько раз против обычного человеческого состояния, он отскочил в сторону, совершив кульбит, достойный цирковых артистов. Еще не успев встать на ноги, уже высвободил силовую «руку» и попытался достать зверя, схватить его за глотку, задушить или хотя бы обездвижить опасную тварь, пока он, Сергей, не подберется ближе и не вспорет брюхо супостату своим нереально острым и крепким мечом, оказавшимся таким бесполезным в схватке с лесным чудовищем.

Однако зверь будто почуял намерения человека, отпрыгнул назад, сохраняя расстояние, на котором было невозможно зацепить силовой «рукой», снова затрясся и опять выпустил молнию — более мощную, с красными прожилками, ветвящуюся и не менее опасную, чем первая.

Сергей снова отпрыгнул в сторону, но не успел уйти от удара всех ответвлений молнии. Небольшая «веточка» коснулась левой руки, и рука онемела, обвисла, парализованная, будто Сергей лежал на ней несколько часов.

И тогда он взревел, отбросил меч, его тело будто взорвалось — вместо человека к лесному монстру бросился такой же монстр, только размером раза в три меньше! Такой же, да не такой! Внешне очень похожий — до последней волосинки, до царапины на остром роге, из которого летели смертоносные молнии. Лишь — похожий. Ведь пускать молнии Сергей не умел — только драться. Насмерть, как и положено дикому зверю.

Чужак на пару секунд оцепенел, глядя, как на него несется собственная копия, а когда опомнился, было уже поздно — Сергей с ревом врезался в противника, вонзил в него клыки, когти и стал рвать, кусать, грызть, полосуя некогда гладкую, чистую шкуру супостата, захлебываясь яростью и кровью.

— Стой! Остановись!

Хриплый голос рявкнул грубо, не вполне внятно но слова были все-таки различимы. Могучая лапа ударила Сергея с такой силой, что он пролетел по воздуху метров пять, но извернулся в воздухе и встал на лапы, снова готовый к защите и бою.

— Остановись, маленький брат… сестра! — проревел голос, и боевое безумие спало с Сергея, позволив рассуждать, думать и… слышать.

Сергей замер, поняв, что этот самый голос исходит из глотки монстра, застывшего на расстоянии удара молнии, но почему-то не применяющего свое эффективное оружие.

— Ты… разумный?! — так же хрипло проревел Сергей, чувствуя, как мысли клубятся, мечутся в голове, не позволяя уцепить за хвост хоть одну дельную мыслишку. — Ты такой же разумный, как и мы?!

— Откровенно говоря, я разумнее, чем вы, убийцы! — проревел зверь явно с насмешкой. — Я не хочу тебя убивать. Теперь не хочу. Ты меня заинтересовала. Ты кто такая и что тут делаешь? Как ты можешь принимать наш облик? Поговорим?

— Поговорим… — облегченно вздохнул Сергей, которого била крупная дрожь. — Только я вначале помогу моим спутникам. Кстати, это ты ведь их парализовал! Может, ты их и оживишь?

— Сами встанут — через триста ударов сердца. Я их не насмерть парализовал. Хотелось вначале допросить.

— Допросить? — искренне удивился Сергей, стряхивая с Лурка проклятых насекомых, уже лишивших того больше половины шевелюры. Выглядел Лурк теперь довольно забавно — вместо шапки волос, которыми он тайно гордился, постоянно расчесывая костяным гребнем, — на голове у него образовалось что-то вроде шахматной доски. — О чем — допросить? — Сергей оторвал «муравья» от Лурка и мстительно, с отвращением проткнул брюхо насекомого острым когтем, с брезгливым интересом наблюдая, как тот яростно щелкает жвалами, нанизанный на костяной «кол».

— Я здесь кое-что видела… странный шар, потому и пришла сюда узнать — что бы это значило. И первый вопрос — ты человек?

Сергей подумал над тем, как ответить, потом решил, что лучше все-таки сказать правду, и со вздохом признался:

— И да, и нет. Скорее всего — не человек. Я «мерцающий», если ты знаешь, что это такое…

— Знаю… — вдруг как-то странно кашлянул зверь (Сергей уже сообразил, что это был ехидный смешок), и через секунду на месте зверя стояла высокая мощная девушка — абсолютно обнаженная, мускулистая и черная как уголь. Черты ее лица не были негритянскими, скорее она походила лицом на француженку — довольно длинный нос, большой рот. Но вот тело — оно точно должно было принадлежать негритянке — слишком длинные, мощные ноги, мускулистые плечи — как у призового бойца. Высокая коническая грудь, которая не вводила в заблуждение, — за соблазнительными холмиками скрывались стальные мышцы, способные отжать штангу килограммов двести весом.

Уже когда девушка подошла ближе, стало видно, что она довольно молода — меньше двадцати лет, это точно. И не так уже и велика — ну да, гораздо выше Серг, но та и среди соплеменниц не отличалась большими габаритами. Девушка как девушка — если только забыть про ее черную, блестящую, лоснящуюся на солнце кожу да про глаза — зелено-желтые, с вертикальными зрачками, как у змеи.

— Поговорим, сестра! — усмехнулась она и весело улыбнулась белоснежными, ровными, как от стоматолога, зубами.

«Вечер перестает быть томным!» — отрешенно подумал Сергей и срочно начал превращаться в человека, искоса поглядывая на новую знакомую. Так, на всякий случай — мало ли что у нее в голове?