1972. СОЮЗ нерушимый

Евгений Щепетнов, 2020

«– Готов к труду и обороне! – Вижу – буркнул Семичастный, отрываясь от каких-то бумаг – Загорелый! А мы тут бледные, как поганки! Все в работе! Не до пляжей! Бездельник. – Так вы плюньте на все, и в Крым! – ухмыльнулся я – Там красотища! Море, скалы…девушки красивые бродят! Хорошо! – Не до девушек… – вздохнул Семичастный и тут же демонстративно свел брови – Какие тебе девушки?! У тебя уже есть одна! Гарем завести решил? – Почему бы и нет? – легкомысленно заявил я, еще не отошедший от недельного отдыха – Одна варит, другая шьет, третья…»

Глава 2

Странное ощущение. Живу в своем доме, со всеми удобствами и возможной роскошью, и попадаю на службу, всего лишь пройдя по садовым дорожкам несколько десятков метров. Никаких тебе палаток и плаца. Дома — покой, красота, за окном цветут розы и поют птички. Тут же, рядом — пороховой дым, вытягиваемый мощными вентиляторами, учебные классы, в которых популярно рассказывают о всех возможных способах лишения жизни, и спортивный зал, в котором потные здоровенные мужики пытаются отмутузить друг друга до потери пульса.

А начинался день так: я просыпаюсь в семь часов утра, принимаю душ, иду завтракать — завтрак уже приготовлен одной из поварих и стоит на столе, накрытый белоснежными салфетками. Обычно — омлет с большим количеством молока (я такой больше люблю), бутерброды с сервелатом (настоящим, финским), бутерброды с твердым соленым сыром и хорошим сливочным маслом.

Время от времени — бутерброды с икрой, черной и красной, с осетровым балыком или форелью.

Постоянно — горячий зеленый чай с лимоном (это мне, я другого не признаю), черный кофе, сладкий до приторности (это Ольге).

Полчаса на завтрак, затем мы с Ольгой идем работать. Два часа на диктовку очередной главы книги. К десяти утра — в учебный центр.

В учебном центре — работа полным ходом, в отличие от меня курсанты встают в шесть утра, делают гимнастику, и понеслись занятия. До обеда теория, после обеда — практика, то есть — применение «вживую» той информации, которую получили на занятиях.

Я в основном наблюдаю за процессом, вступая в дело тогда, когда нужно показать приемы стрельбы, или особо злые приемы рукопашного боя, которые не показывал в Сенеже. Не все приемы можно было дать обычному армейскому спецназу, да и не нужны они ему.

Все занятия ведут инструкторы во главе с Акелой. В общем-то почти обычная учебка, только с особо напряженным графиком и очень жесткими тренировочными реалиями. Переломов пока не было, но сломанные носы, сильные ушибы, растяжения и все такое — сколько угодно. Носы тут же вправляются, на ушибы налагаются повязки, но телесные повреждения ничуть не означают, что получивший их не должен посещать занятия. Тренируются все — больные, увечные, не выспавшиеся и усталые. Никаких исключений.

Питаются в столовой, где курсантов обслуживаются молчаливые и незаметные как тени повара и подавальщики. Они живут в отдельной казарме, им запрещено разговаривать с курсантами на любые темы. В отношении чистоты белья и одежды — своя прачечная, где тот же обслуживающий персонал стирает, сушит и гладит. Курсанты только учатся и тренируются. По двенадцать часов в день. Восемь часов на сон, четыре часа на гигиену и личное время.

Недели через две начнем вывозить их в лес — «играть в прятки». Старая гвардия научит, как прятаться в лесу, как по нему ходить, как находить тех, кто в лесу спрятался. Через месяц — начнем тренировки в городе. Первые уроки по изменению внешности начались в первый же день обучения. Аносов — великий мастер перевоплощения, а на нашем складе куча всевозможных париков, банок с красками, тонами и всяческими такими штуками. Ну и одежда — от самой что ни на есть обыденной, треники и водолазки, до костюмов от хороших портных и даже смокинги. Курсанты должны уметь носить любую одежду так, чтобы они сидела на них, как влитая.

Всю одежду подбирали по размерам курсантов, на каждого по комплекту одежды как минимум в десяти вариантах.

В общем — разобраться в этой груде барахла мог только завхоз Игорь Юрьевич и его помощник, которого Игорь Юрьевич называл просто «Коля». Они каким-то образом систематизировали все эти залежи барахла и находили нужную одежду нужного размера буквально за секунды.

Я много стрелял, показывая курсантам как это правильно делать на своем примере, и просто для того, чтобы поддерживать стрелковую форму. Курсанты в общей своей массе из пистолета стреляли «на отлично», но…в рамках армейских правил. «Левую руку назад, правая рука вытянута, стоять боком к мишени, пистолет на уровне глаз!» Я же учил их интуитивной стрельбе — не целясь, из любого положения, в прыжке, в падении, от груди, от бедра — из любой позы. Патронов не жалели, как и стволов пистолетов.

Основными были «Макаров», в том числе и с новыми, мной «разработанными» глушителями (я его содрал с одной из американских моделей будущего), а также иностранные модели, такие как Хай Пауэр 9 мм, вальтер ППК, Кольт 1911 (куды ж без него?!), ну и полицейские револьверы «Смит и Вессон» и «Кольт».

Жаль, что глушители можно было приделать только на «макаров», по крайней мере — пока. Чтобы поставить его на «иностранцев», нужна достаточно серьезная работа, а значит — время. Времени у нас мало.

Кстати, насчет времени — как ни странно, у меня его оказалось достаточно, чтобы заниматься своими делами. То ли я уже привык к напряженному течению своей жизни, то ли нагрузка оказалась неожиданно и сравнительно небольшой, но…у меня оставалось время и на личную так сказать жизнь, в плане моей литературной деятельности и бизнеса. Что впрочем одно неразделимо от другого. Выехать за границу я пока что не мог, но руководить процессом издалека — это запросто.

Связался со Страусом, дал ему еще один мой телефонный номер — Дачи. Страус рассказал, что наше шоу «Выживший» имеет грандиозный успех. Он уже заключил контракт с телеканалами (США и еще десятком стран) на несколько лет вперед, и мы заработали несколько десятков миллионов долларов. Подтвердил он и факт того, что мои юристы все-таки добили британских букмекеров, которые решили зажать мой выигрыш. Отсудили больше ста миллионов долларов, а еще — кое-какую недвижимость возле Лондона — поместье и старый замок, правда требующий ремонта. Просто у этих аферюг не было денег, так что отняли все, что у них было. Так что я теперь очень богат. Если сравнить цены 1972 года и 2018 — у меня сейчас не менее трех миллиардов долларов. Хорошая прибавка к пенсии! Хе хе…

Вот-вот пойдет в прокат первый фильм серии «Нед», скорее всего к новому году. Полным ходом идут съемки «Гарри», отснято больше половины материала. Книги продаются как горячие пирожки, так что фильм просто-таки обречен на успех. Снимали бы и быстрее, но требуется много специальных съемок, чтобы как следует показать в фильме настоящую магию. Чтобы не было топорно.

Страус горит желанием увидеть рукопись продолжения серии по Гарри, и очень меня торопил, мол, надо успеть, пока интерес людей к этой теме не затих. Я ему не стал говорить, что вообще-то это тема как ни странно никогда не затихнет, что люди, как сумасшедшие, будут читать и смотреть о мальчике Гарри годы и десятилетия, что появятся так называемые «фанфики» на тему Гарри — легальные и нелегальные, так что особо беспокоиться не нужно. Я прекрасно его понимаю — куй железо пока горячо.

Поговорил и с Роем Диснеем — он был очень рад меня услышать, но осторожно так спросил, когда же я планирую появиться на рабочем месте. Действительно — получаю зарплату в миллион долларов в месяц, так надо хотя бы иногда появляться на работе! Ну да, моя задача не просиживать штаны в офисе, а подавать идеи, и я уже подал идей столько, что студия «Уолт Дисней» может на них существовать десятилетиями, и вполне успешно, но…совесть надо иметь! Сообщил, что планирую приехать осенью, что задержался по семейным обстоятельствам. И что очень рассчитываю, что Рой поучит меня управляться с яхтой — как только приеду, яхту приобрету. Рой сразу размяк — старый яхтсмен, для него разговоры о яхтах и море как наркотик. Я и правда собираюсь приобрести яхту — большую, океанскую, но такую, чтобы можно было управляться одному. И походить на ней вдоль побережья Америки — а почему нет? Классно ведь! Мечта!

Связался и с моим поместьем в Монклере. Там все было в порядке, Нуньесы — Амалия и Серхио очень обрадовались, услышав мой голос. Долго рассказывали, как у нас там все цветет и пахнет, каким прекрасным стал сад, и посетовали, что я так давно не приезжал. Соскучились и хотят меня видеть. Хорошие люди. Родители Лауры, жены моего друга Пабло. Кстати сказать — Пабло и Лаура активно снимаются в «Неде», не так давно звонили, спрашивали, как дела у меня в СССР.

Про Ниночку я спрашивать не стал. Снимается, получается у нее — ну и слава богу. Посмотрим, как она получится в моем фильме. Впрочем, я и так знаю — хорошо получится. Ее ждет успех. Воспользуется она этим успехом, или нет, станет крупной голливудской звездой, или останется актрисой одной роли — я не знаю. Непредсказуемо. Поживем — увидим.

В общем, постепенно я «разрулил» с моими делами, и они пошли как по маслу — даже самому удивительно. Сижу понимаешь ли, как паук крестовик, тку свою паутину и дергаю за ниточки, и в мою паутину исправно падают жирные сытые мухи.

Да, я с умом веду бизнес, хотя и очень рискованно (вспомнить только про мои ставки на самого себя!), но тут все-таки еще и элемент удачи. Провидение возносит меня на вершину Олимпа — и это понятно, зачем возносит. Сверху виднее, да и «рулить» ситуацией сподручнее. Деньги — это не самоцель, много ли мне лично надо? Деньги — это инструмент. И это оружие. С помощью денег много чего можно сделать хорошего. Впрочем — как и плохого. Банально, но это правда.

Появилась еще одна интересная тема: Ольга, когда не была занята моими делами, занималась тем, что переводила «мои» песни на английский язык. Я не возражал — самому интересно, как бы выглядели те же баллады «Мельницы», или песни на Пастернаковские стихи в переложении на английский. Почему бы не спеть их там, в Америке? Воровать — так воровать! Конечно, патриотические песни переводить не будем — эти песни только для нашей страны, а вот баллады — мне кажется, пойдут на-ура.

Подумалось — а может радиостанцию прикупить? Телеканал открыть…а что, почему бы и нет? У нас уже есть продюсерский центр — «Страус и Карпофф», он выпускает развлекательные фильмы и шоу, телеканал транслирует — все, как полагается!

Вообще, тут надо крепко подумать — а надо ли мне отделяться от того же Страуса? Я генератор идей, а Страус — исполнитель! С его-то связями, с его безумной энергией, беспринципностью, нацеленностью на результат…я так не смогу. Так не лучше ли поделиться частью, половиной, ограничившись контролем и только лишь генерируя идеи?

И еще…тут вот какая вещь: в мое время крупные корпорации начали отходить от купи-продай, и даже от производства. Например, та же «Ай-Би-Эм» взяла, да и продала свой компьютерный бизнес китайскому «Леново», все больше и больше переходя на консалтинговые услуги, которые приносят фирме огромные, просто фантастические деньги! В 2017 году Ай-Би-Эм заработали чистой прибыли 5.7 миллиарда долларов, и больше половины из этих денег — на консультационных услугах, то есть — консалтинг.

Итак, два главных проекта: «Амазон» и консалтинг. Кому, как не издателю с писателем заниматься продажей книг? А чем занимается Амазон, и с чего он начал? Именно с продажи книг он начал. Всего ничего — два компьютера, столы, складик, и…понеслось.

Второй проект — консалтинговые услуги. Но тут уже люди. Привлечь самых умных, самых дельных людей. Кого именно — я знаю. И в консалтинговые услуги будет входить обеспечение безопасности — и физической, и технологической. Скоро наступит эра интернета, полезут «черви»-вирусы, полезет весь этот сетевой мусор, аферисты, мошенники, воры — и нужно уже сейчас думать, как поставить им заслон.

Насчет людей: как «застолбить» тех, кто станет столпами будущего бизнеса? Как сделать так, чтобы они никуда не ушли? Сейчас эти люди просто студенты, мечтатели без гроша за душой, но скоро начнут подниматься. Так вот надо будет их найти и связать золотыми цепями. Сделать им такое предложение, от которого они не смогут отказаться. Ни под каким видом! Связать такими жесткими договорами, чтобы и пикнуть не могли! Чтобы даже не смотрели на сторону!

Утопично, конечно…невозможно приковать людей к веслу, как на галере. Человек ищет где лучше, и единственное, чем его можно удержать — предоставить то, чего он хочет. Хочет изобретать — пожалуйста! Хочет денег — бери, только дай результат! Найти, привязать к себе всех этих изобретателей «железа», всех программистов и гениальных руководителей! Пока они еще юны и амбиции их не простираются дальше приобретения нового автомобиля и продвижения своей маленькой фирмы программного обеспечения. Всех этих Гейтсов, Возняков и Джобсов. Джобс, конечно, еще тот мерзавец, но…гениальный мерзавец. Если его как следует загнать в стойло, если дать возможность творить…

В общем — просто дух захватывает от перспектив! А я тут работаю тренером на закрытой тренировочной базе группы убийц-диверсантов. Ну не смешно ли?

Хмм…честно сказать — не смешно. И ощущение такое, что я сейчас еду по проселочной дороге с глубокими-преглубокими колеями, и выскочить из них не могу. И понимаю, что тащиться мне по этим колеям столько сколько это будет нужно для дела. Ведь в самом деле — не для того же, чтобы я фантастически обогатился меня сюда заслали!

Хотя…почему и нет? Деньги решают если не все, то очень многое. Чтобы смочь на что-то повлиять, нужно, чтобы тебя послушали. Кого послушают? Конечно же мультимиллиардера, чья рожа не сходит со страниц газет! Конечно же известного человека, слово которого ловят, мусолят, обсуждают все и всюду, во всем мире! А значит…

А это значит, что пока что я занимаюсь базой диверсантов. И хватит самокопаний! Если бы я делал что-то не так — давно бы это почувствовал. Меня бы или поправили, или совсем убрали. Я это точно знаю. Нет, не знаю — чувствую. Ощущаю!

Недели через две таких размышлений (в свободное от службы время), я не удержался и позвонил Страусу, который ничуть не удивился моему звонку. Я назвал ему имена людей, которых нужно пригрести под крыло, и договорился, что все объясню, когда прилечу в США. Но чтобы он обязательно нашел этих людей, собрал на них полное досье и поставил под наблюдение. Мы должен знать — что они сейчас делают и где находятся.

А еще обрисовал Страусу направление на консалтинг, заверив, что это самое направление в будущем будет настолько востребовано, что…ну просто словами не передать! Страус опять же не удивился, и сказал, что чего-то подобного и ожидал. Только думал, что я этим делом займусь самостоятельно — на кой черт мне сдался он, Страус, чтобы дарить такие идеи? На что я ответил совершенно откровенно — у нас будет разграничение обязанностей. Он администрирует, управляет — я даю советы и направляю. Прибыль делим пополам, как и полагается добрым партнерам.

Уже под конец нашего длинного, и довольно-таки дорогого (По стоимости! Америка же!) разговора, я все-таки решился и объявил Страусу идею «Амазона», рассказав свой план действий. А план был таким: пока нет интернета, будем рекламировать книги почтовыми рассылками и рекламой по телеканалам. А когда появится интернет — начнем работать через него. Про интернет Страусу ничего не сказал, кроме того что есть некая интересная задумка, которая осуществится через несколько лет. Но это будет просто бомба! Страус идеей заинтересовался, хотя вначале отнесся скептически — продажа вещей рассылками давным-давно известное дело, и внести в него что-то новое совершенно нереально. Но я пообещал, что новое будет, и такое — что все просто ахнут. И мы это новое сами и сделаем. Постепенно, не сразу — но сделаем. Но к тому времени мы должны быть готовы. Компания «Страус и Карпофф» должна иметь свою торговую площадку, которая будет называться «Амазон».

В общем, почву я слегка разрыхлил, семена бросил…пусть теперь ростки всходят. Главное — начать раньше всех. Когда знаешь, как это все будет происходить — очень просто планировать и развивать.

Сеть, сеть! Мне очень не хватает сети!

Ха! Кстати, парадокс! Если бы не отсутствие сети интернет, я бы столько на своих книгах не заработал. В моем времени интернет практически убил бумажную книгу. В бумаге читают теперь только самые что ни на есть заядлые книгочеи, презирающие электронные девайсы и обожающие запах типографской краски и шелест страниц. Остальные давным-давно впитывают книги посредством ноутбуков, планшетов и самое главное — сотовых телефонов, ставших таким же неотъемлемым атрибутом того времени как самолеты или телевизоры. В 2018 году сотовые телефоны у каждого ребенка, а я помню время, в котором обычный квартирный телефон — чудо, доступное не всем и не каждому! Хех! Да я в этом времени и живу!

Все эти две недели, которые мы с Ольгой жили в Даче, территорию базы практически не покидали — если не считать нескольких ночных марш-бросков на несколько километров по лесу. В магазин нам ходить не нужно — все продукты имеются на складах, общаться с местными жителями никакого желания у меня не было, так что выходить за территорию совершенно нам не за чем.

На пятнадцатый день, Ольга если так можно выразиться — взбунтовалась. «Сидим дома, как суслики! Давай хотя бы в поселке погуляем! Сходим к дому творчества! Неужели тебе не хочется навестить своих коллег? Посмотреть, как там, в этом самом доме живут? Что делают? А то ведь так пропитался пороховой гарью — не продохнуть! Отдыхать-то хоть немного нужно?!»

Честно сказать, желания общаться с коллегами у меня не было. Ну…как-то не завел я здесь друзей среди своих коллег. Если не считать Махрова, конечно, но он ведь не писатель, потому коллегой его назвать можно только с натяжкой. А вот Дом Творчества…почему бы не сходить так сказать…«в гости»? Посмотреть комнату, в которой я жил, и в которой мы так сладко занимались любовью с Ниночкой.

Эх, Ниночка, Ниночка! Ну зачем?! Почему?! Чего тебе не хватало?! Денег?! Так я уже богаче того же Пресли! И по известности от него не отстаю! И буду еще богаче! И я ведь верный, как пес! Я за своего просто загрызу! А Пресли? Да у него таких телок — три вагона и пять маленьких тележек! Или тебе разврата захотелось? Он же устраивает оргии, и тебе захотелось попробовать окунуться в грязь? Дура ты, дура!

А сердце щемит…все-таки не чужая она мне была. Я у нее первый мужчина, и любила она меня, я ведь знаю. Но как вспомню эту картину…голая Ниночка ползает по голому Пресли, ничуть не стыдясь своей наготы, вымазанная любовными соками, потная и пахнущая мускусом…тьфу!

И даже не это меня взбесило. Ну ладно я могу понять — не удержалась, от Пресли девки просто сходят с ума, засыпают сцену своими тут же снятыми трусами. Ну шарахнуло по башке похотью, или любовью. Нет, взбесило и потрясло то, что она в самом деле ценой своей жизни и здоровья пыталась защитить любовника ОТ МЕНЯ! То есть я ей чужой, злой, жестокий, опасный, и она должна защитить свою Любовь от этого Зла, от меня!

Я бы не стал бить Пресли. Мне за пятьдесят лет, я прожил большую, и очень-преочень бурную жизнь. Видал всякое, были у меня случайные любовницы, и среди них — замужние женщины, иногда очень благополучные и добропорядочные. И зачем они бросались во все тяжкие — я не знаю. Никогда их об этом не спрашивал, по большому счету — не мое дело. Так вот за всю мою жизнь у меня выработалось четкое, и на мой взгляд абсолютно верное мнение: «Если сучка не захочет — кобель не вскочит». Русская народная пословица, полностью отражающая суть ситуации. Так за что бить мужика, если виновата баба? Он ее не насиловал, он ее не приковывал цепями к постели! (БДСМ не считается!) Не заставлял, пользуясь своим служебным положением (Кстати — сомнительный вариант. Домогается — уйди! Зачем ты ему даешь на письменном столе? Ах, он иначе карьеру тебе поломает? Ну-ну…).

Впрочем — и Ниночку я бы бить не стал. И не потому, что типа женщину бить нельзя! Я встречал таких мразей женского пола, что не только бить — убивать таких надо. Мне одна наркоманка ножом едва печень не пропорола. Если бы не был готов — не знаю, как бы все сложилось. Просто не стал бы бить женщину за измену — это унижать себя. Если женщина тебе изменила, если предпочла тебе кого-то другого…значит, это не та женщина, которая тебе нужна. Выкинь ее из своей жизни, из своей памяти, и найди другую — верную, которая с тобой в огонь и воду. И никаких: «Прости, я сама не знаю, что со мной случилось! Давай все начнем с начала!» Ага…и что же это такое случилось? Чувствует — а вдруг член уже в заднице! «Ой! Что это?! Кто вы?! Нет, нет — продолжайте, продолжайте пожалуйста!»

У предательства нет срока давности. И неважно — женская это измена, или измена Родине. Изменил раз — изменишь и другой. Предателей только вешать.

Если бы сейчас меня слышали женщины, точно бы спросили: «А мужчины?! Вы, кобели, вечно на сторону смотрите! А как быть с вашей изменой?! Тоже вешать?!» Ну что ответить вам…мои любимые, сисястые и попастые…да, сволочи мы, и кобели. И ничего с собой не можем поделать. Потому что Инстинкт. И есть на этот счет пословица: «Женщина для мужчины — цель, мужчина для женщины — средство». То есть — нужны мы женщинам только как средство воспроизводства потомства. Осеменители и добытчики. А вот женщины для нас…в генах любого самца заложено желание покрыть как можно больше самок, чтобы оставить как можно больше своего генетического кода. И потому — женщина для мужчины всегда будет целью. И женщинам надо понимать, осознавать — все настоящие мужики именно такие. Исключения только подтверждают правила.

Я как-то сказал об этом Ольге, она вначале хихикала, потом сказала, что я шовинистический кобель, но она меня все равно любит. А когда женщина любит, в отличие от мужчин она прощает своему мужику такое, чего он ей никогда бы в жизни не простил. В том числе — измену.

Да…разные мы, мужчины и женщины. Но может в этом и есть сермяжная правда? Она же посконная. Две половинки единого целого, две противоположности. Впрочем…особо думать об этом мне сейчас некогда. Во-первых, Ольга устраивает меня во всех отношениях, так что об изменах я и не помышляю.

Во-вторых, с кем изменять-то? С поварихой, что ли? Или сразу с двумя, на кухне, среди кастрюль!

А в-третьих…не то философствований мне сейчас. График такой напряженный, что о чем-то постороннем и думать-то некогда! Если не обучение курсантов — так диктовка книг! У меня на сон-то остается максимум шесть часов! Уже и забыл, когда спал полные восемь часов.

На следующий день мы с Ольгой, одевшись для прогулки в деревне (я в смесовых штанах, рубашке с короткими рукавами и кроссовках, Ольга в шортах, обтягивающей майке и тоже в кроссовках), отправились гулять по деревне. Стальные двери, которые не смог бы с разгону высадить и танк, медленно и важно открылись, выпуская из чрева наши две личности, и закрылись, будто отрезая нас от ТОЙ, опасной и странной обычному человеку жизни.

Удивительно, но у меня вдруг поднялось настроение, ни с того, ни с сего. Вроде бы что такого — обычная прогулка по вечерней июньской жаре а вот поди ж ты…приятно! Ольга держит меня под руку, и от этого мне смешно и приятно. Как с невестой, или с женой — идем, понимаешь ли, на променад!

К Дому Творчества подошли через час неспешной ходьбы. Время — седьмой час вечера. Дневная жара спала, стало немного прохладнее, особенно в тени деревьев. Народ повысыпал во двор — кто-то сидит на скамейке, кто-то прогуливается, иные объединились в группки и что-то истово обсуждают. Что именно — я не слышу, но вообще-то догадываюсь. Как обычно — литературу, коллег, которые пишут хрен знает что, но имеют ордена и премии. Ну а еще обсуждают политику и…женщин. Если это мужчины. Женщины, соответственно — мужчин.

Не сказал бы, чтобы контингент Дома Творчества славился красотой своих женщин и статью мужчин, но…иногда Амур здесь все-таки пролетает. На безрыбье — и толстая писательница раком. (Да, Ольга тут же сказала: «Пошляк! Тьфу на тебя!» Но между прочим — хихикала. Двойные стандарты!)

Нас заметили не сразу. Вернее — заметили Ольгу, на меня — ноль внимания. Мужики сладострастно разглядывали ее стройные голые загорелые ноги (В Крыму загорала, и на лужайке за нашей Дачей). Ноги эти заканчивались крепкой попой, обтянутой короткими шортами, грудь, не стянутая лифчиком упруго потрагивала в такт ходьбе, в общем — есть на что поглядеть! И за что подержаться. Именно об этом и мечтали все мужчины, которые наблюдали нашу парочку — подержаться! На их физиономиях, молодых и не очень, так было и написано: «Я бы вдул!» Вдуватели хреновы…интернета нет, а вдувателей — каждый первый. Только кто вам даст, корявые, с печатью вырождения на лице? Бухать надо меньше, пузо наедать, в спортзал надо ходить, на пляжах загорать — тогда девушки вас и полюбят!

Впрочем…во все времена было, что частенько девушки смотрят не на толщину бицепса, а на толщину бумажника своего партнера. И это она…сермяжная правда!

Женщины тоже смотрели. С ног до головы, осуждая и всем видом выражая: «Врах не пройдет!». И еще: «Шлюха чертова! Откуда здесь такая взялась?! Кто ее пустил?!».

И только потом, разглядев, раздев, оттрахав в своих мечтах — наблюдатели переключились на меня. «Что это за козел, который ходит с такой телкой?!». Знакомо, да. Уже начал привыкать.

Мимо замолкнувших групп людей, мимо статуями застывших работников умственного труда, соли Земли — в центральный вход, такой знакомый и такой… хмм… родной? По лестнице, устланной ковровой дорожкой — на второй этаж, туда, где административные кабинеты. И…ряды фотографий знаменитостей, которые посетили Дом Творчества в различное время его существования.

И первое, на что наткнулся — мой здоровенный портрет, прямо с самого начала этой фотогалереи. Стою, весь такой важный, а мне вручают…что там вручают? А! Знак лауреата Ленинской премии. Точно, помню это место — трибуна, президиум, и все такое.

Ниже фото написано:

«Карпов Михаил Семенович, писатель-фантаст, в момент вручения ему Ленинской премии».

Ну да, точно, вот и подтверждение. Интересно, где они взяли это фото? Впрочем — в Союзе Писателей оно точно есть, как ему не быть? Я же гордость этого самого союза. А Дом Творчества именно ему и принадлежит.

— Вы к кому, молодые люди? — послышался знакомый голос, я обернулся и увидел женщину лет пятидесяти, одетую старомодно-строго, как и положено настоящему администратору.

Женщина присмотрелась, прищурившись, и вдруг негромко, но явственно охнула:

— Охх…Михаил Семенович! Да вы ли это?! Прекрасно выглядите! Такой молодой, что…я вас вначале и не узнала!

— Просто сбрил бороду — усмехнулся я — Здравствуйте, Нина Викторовна. Вот, зашел в гости. Думаю — пройдусь так сказать по местам боевой и трудовой славы. Ничего, что я вот так, без предупреждения?

— Да что вы, что вы?! — женщина всплеснула руками — да мы всегда рады! Такой гость, такой гость! Я видела, как вы пели на девятое мая — я плакала! У нас дома все плакали! И тут, тут все вас вспоминают! Кстати…слышали мы историю с Ниночкой. Как она посмела променять вас на этого…буржуазного певца?! Безобразница!

Я нахмурился. Мне было неприятно все это слушать, и Нина Викторовна с ее чутким мозгом тут же ощутила мое настроение. Еще бы — если бы не ее умение отслеживать настроение влиятельных людей, неужели она столько лет продержалась бы на таком сытном месте? А то, что место сытное — это без всякого сомнения, и зарплата отличная, и к дефициту поближе, и всегда накормлена.

— Простите, вам это неприятно! Я понимаю. Не буду, не буду…

И тут же воспряла духом:

— Михаил Семенович! А давайте устроим вечер? Вы нам расскажете о творческих планах, споете, расскажете, как там живут, в Америке? Мы ведь никогда там не были, и наверное — не будем. Так хочется узнать — как там живут люди, в этом мире чистогана! Придете? Я приглашу интересных людей, пообщаетесь! Ну пожалуйста, давайте сделаем!

— Михаил Семенович, ну почему бы не пойти на встречу людям? — вдруг подала голос Ольга — надо общаться с народом, встречаться! А когда вы хотите устроить вечер?

— Это мой секретарь, Ольга Фишман — пояснил я как бы невзначай — Она ведает моими встречами с читателями и все такое. Вообще-то я очень занят, работаю, но…надо подумать.

— Очень приятно, Ольга! — Нина Викторовна окинула Ольгу быстрым взглядом, и веки ее чуть прищурились. Мол, знаем, какие такие бывают секретари! Молодые, красивые, похожие на Варлей как две капли воды.

— Если дня через два, можно? — обратилась Нина Викторовна непонятно к кому, то ли ко мне, то ли к Ольге. Ведь якобы Ольга ведает моими встречами, я же только что это озвучил.

— Через два дня — кивнула Ольга — Время уточним по телефону, да? У вас есть визитная карточка? Ах, нет…ну запишите, пожалуйста, номер телефона, по которому с вами можно связаться, я вам перезвоню сегодня вечером…нет, завтра днем. Сегодня уже поздно.

— Но вы…точно придете на встречу, Михаил Семенович? — слегка настороженно спросила администратор — А то я людей позову, а вас и не будет. Неудобно получится.

— Точно. Я если что-то обещаю, то выполняю всегда — вздохнул я понимая, что теперь не отвертеться, и шибко досадуя на Ольгу. Зачем ей это нужно? Мне вот все эти чертовы собрания, пресс-конференции — это как нож острый!

— Отлично! — просияла женщина — Жду звонка! Как можно скорее жду! Мы еще напишем объявление, и повесим у нас в холле. Все, кому хочется — придут! А хочется многим, уверена!

Мы прошлись по Дому Творчества, и попадавшиеся нам навстречу обитатели номеров с любопытством на нас смотрели — то ли узнавая, то ли нет. Уже когда уходили, к нам подошла молодая женщина с не очень здоровым, бледным цветом лица, и поздоровавшись, несмело спросила:

— Извините, вы правда Михаил Карпов? Мне сказали, что Карпов — это вы!

— Да, я Карпов — улыбнулся, невольно окинув девушку взглядом. Интересно, как она здесь оказалась? Поэтесса какая-нибудь, и чья-нибудь пассия. Так-то симпатичная, но излишне худовата. Я все-таки предпочитаю спортивных, крепких девушек. Тут и ущипнуть-то не за что…

Ольга будто прочитала мои мысли, посмотрела на меня строго и хмуро. Я только пожал плечами.

— Ой, как здорово! — ахнула девушка, и сообщила — А вы не подпишете мне книги?! Ваши книги?! Я зачитываюсь вашими книгами! Такой яркий, такой красивый мир! Драконы, подвиги, месть! Ох, как я хотела бы там оказаться! В ваших мирах!

Я едва не рассмеялся, сдержался с некоторым трудом. И подумал о том, что скорее всего такая попаданка оказалась бы где-нибудь в публичном доме. Но не самом дорогом. Клиенты вряд ли бы оценили такую худобу. Более того, скорее всего даже боялись бы иметь дело с подобной девицей — худоба, это признак болезни. В общем — долго бы она в условном средневековье не прожила.

Уже дома, в Даче, я снял трубку и позвонил по знакомому номеру. Меня выслушали, и сообщили, что мне перезвонят. Перезвонили через час, и голос в трубке сообщил, что встреча с писательской и вообще интеллигенцией одобряется на высшем уровне. Более того, пришлют пару корреспондентов центральных газет. Так что мне следует продумать — о чем следует говорить.

Я и без них знал, о чем следует, а о чем не следует говорить. И они об этом знали. Но…служба, есть служба. И я их прекрасно понимаю. Предупредил — скинул с себя ответственность. Разговоры-то пишутся. А вдруг я что-то ляпну, такое, что не понравится руководству — а тогда с кого спрос? С того, кто не предупредил! Глупо, да, но я прекрасно знаю — такова реальность. Когда начнут поиск козла отпущения, любой повод сгодится чтобы повесить его на жертву начальнического произвола. И это не меняется, наверное, с самых что ни на есть пещерных времен.

Ольга позвонила в Дом Творчества, сообщила, что я согласен прийти так сказать…на вечер моего имени, ну и…в общем-то все. Договорились, в какое время будет происходить действо — выбор пал на 19 часов, когда уже и жара спала, и ужин прошел, а пару часов пообщаться перед сном — святое дело. Тем более что практически всегда в это время в Доме творчества происходили какие-то мероприятия, официальные и неофициальные. Например — те же самые встречи с маститыми писателями и поэтами. Собрались, прочитали стихи, поспорили о литературе, и довольные разошлись по номерам. Почему бы и нет?

Три последующие дня прошли как обычно — работа над книгой, тренировки, лекции по тактике и стратегии, стрельба, рукопашка…обычная моя жизнь. Не хочу ныть про то, что я снова в учебке, но…я снова в учебке! И меня это все задрало! Потому, честно сказать, я и согласился на этот самый вечер-встречу. Развеяться, с людьми пообщаться. Оказывается, я не такой уж и бирюк, каким себя представлял.

На вечер оделся просто и совершенно не вызывающе. В чем обычно хожу, в том и пошел — слаксы, рубашка с коротким рукавом, кроссовки. Гордыня! Понимаю, а все равно — ничего с собой поделать не могу. Гордыня в излишней простоте одежды. Мол — смотрите, как я прост в обращении и в одежде! И это несмотря на то, что я такой Великий! Хе хе… Ну это вроде как Папа Римский, облачившись в простую рубаху под взглядами тысяч присутствующих и миллионов телезрителей моет ноги какому-то «первому встречному». Типа — он настолько прост, настолько для людей — что ниже и быть не может! И выше! Почти святой! И все знают, что тот же Папа один из самых влиятельных и богатых людей мира.

Нет, я не сравниваю себя с Папой Римским, боже упаси! Просто пример нарочитого принижения своего статуса. И мне это кажется гордыней.

Ладно, опять пошли самокопания по извечной русской теме: «Кто виноват и кому морду набить!». Отбой самокопаниям.

Тихо и мирно шествуем по направлению к Дому Творчества — пешком, никаких тебе белых кадиллаков, никаких кавалькад. Иду себе, гитара в чехле за спиной, рядом красивая женщина в короткой юбке и полупрозрачной блузке, на высоких каблуках — как из парижского бутика (Почему «как»? Из бутика и есть…дешевое своей женщине не покупаю!). Подходим к Дому творчества, и…я офигеваю! Машины! Люди! Целая толпа, как у цирка перед представлением иллюзиониста Кио! Черт подери, я вижу даже милиционера у входа!

Смотрю время на своих золотых часах (люблю хорошие часы, чего уж там…) — без четверти семь. Как раз вовремя — чтобы и не дожидаться, если придешь заранее, но и опаздывать нехорошо. Я вообще стараюсь никогда не опаздывать, и такое безобразие как опоздание у меня происходит очень редко.

Проталкиваемся через толпу у подъезда, поднимаемся по ступеням, туда, где у входа стоит милиционер — высокий рыжий старшина, потеющий в рубашке с длинными рукавами. Шагаю к двери, и тут милиционер загораживает мне вход:

— Молодой человек, вы куда?! Сегодня мероприятие! Вход по гостевым картам, или по билетам! У вас есть карта или билет?

Ольга вдруг радостно хохочет, ситуация ее развеселила, я тоже не удерживаюсь от улыбки и неожиданно для себя думаю, что наверное, все-таки не зря пришел. Приключение! Будет что рассказать Махрову! Кстати — давно с ним не виделись. Нехорошо-с! Неплохо было бы пригласить его на Дачу, но…не знаю, есть ли у него допуск.

Впрочем — я же не в казармы его зову, и не на тренировочную площадку. В свой дом! Дача-то по документам принадлежит мне. И эти документы у меня имеются. Забавно — все сооружения, что имеются на территории участка там зафиксированы. Только называются они по-другому. Казарма — хозпостройкой. Подземный тир — хранилищем овощей. Ну и так далее. Конечно, подземные ходы там не отмечены, но кому какое дело? Все-таки приглашу Махрова, посидим, попьем чаю, поговорим за жизнь. Узнаю, как там дела у Тарковского, снимающего фильм по моему «Зверенышу».

— Чего вы смеетесь, гражданка?! — оскорбляется милиционер — И вообще…ваш внешний вид! Сейчас сюда лауреат Ленинской премии приедет, писатель с мировым именем, а вы тут голые ляжки показываете народу! И не стыдно?!

— Не-а! — еще пуще хохочет Ольга, а меня разбирает истерический смех. Ну комедия же, право слово! Водевиль, мать-перемать!

— О! Михаил Семенович! Вы уже здесь?! — выдвигается из-за спины милиционера организатор действа Нина Викторовна — Здравствуйте! Ольга Львовна, здравствуйте! Вы чего не заходите? Мы вас ждем!

— Да вот, не пускают нас — осторожно протирая глаза платочком отвечает все еще улыбающаяся Ольга — Говорят, что мои ноги оскорбляют человеческое достоинство окружающих, и в частности — лауреата! И что таким как я не место…в таком месте!

— Кто так сказал?! — ахнула администраторша, и сделала страшные глаза покрасневшему, все уже понявшему милиционеру — Пойдемте, пойдемте! Конференц-зал уже полон!

— А эти люди? — кивнул я на толпу у лестницы.

— Они постоят, послушают! Мы будем транслировать из динамика! — гордо ответила администраторша — Идемте скорее! Все уже заждались! А может хотите попить с дороги? Чаю? Подождем, ничего!

— Нет-нет! — сразу же открестился я от такого предложения, представив, как вся эта масса народа дожидается меня, перешептываясь и страдая от жары. Мне и чай в глотку не полезет! А духота и правда ужасная…июль на носу! Самые жаркие дни! А вот лето уже пошло на осень. Кончились самые длинные дни…

Грустно. Ждешь, ждешь этого лета, а оно — рраз! — и пролетело, в духоте, в солнечном пекле, в тучах комаров и мух, в мечтах о прохладе и осеннем ветре. Человек никогда не бывает доволен. Летом ему дай зиму, зимой — лето.

Конференц-зал Дома Творчества я раньше не видел. Как оказалось, это вполне себе вместительное помещение, которое одновременно служит и кинотеатром — не до конца задвинутый занавес скрывал за собой здоровенный белый экран. Не помню, чтобы при мне тут показывали какие-либо кинофильмы, но наверное, когда-то все же показывали, раз этот экран тут имелся.

На сцене стояли кресло и журнальный столик, на столике лежал микрофон, стояли открытые бутылки с минералкой, только что из холодильника — по зеленому стеклу, запотевшему на открытом воздухе, стекали капельки влаги, и мне ужасно захотелось тут же опорожнить в себя одну из бутылок.

— Вам стульчик дать? Сядете рядом с Михаилом Семеновичем? — негромко спросила у Ольги администраторша, Ольга улыбнулась и попросила посадить ее в первом ряду. Чтобы ее ноги не оскорбляли человеческое достоинство собравшихся здесь людей. Нина Викторовна смутилась и пообещала сообщить начальнику старшины о таком его дурацком поведении, и еще раз за него извинилась. Мы с Ольгой переглянулись и невольно улыбнулись. Честно сказать, нас это происшествие только позабавило, о чем мы и сообщили нашей спатнице. А она по секрету поведала, что для обеспечения порядка попросила у начальника местного РОВД прислать ей какого-нибудь дельного милиционера. И вот…прислали! Позорище! Не узнать в лицо знаменитого писателя! Небось и книжки не читает, идиот!

— Товарищи! — заблажил со сцены мужчина лет сорока, который возился на сцене, задергивая экран и что-то поправляя на столике с микрофоном — Встречаем Михаила Семеновича Карпова! Вот он, уже идет!

Да, я «уже шел», и зал встретил меня громовыми аплодисментами. Многие привстали, чтобы меня рассмотреть в подробностях, и я вдруг понял, что должна ощущать манекенщица, выходящая на подиум в нижнем белье. Все так и надеются, что у тебя слетят трусы и усиленно пялятся в лифчик и между ног. Вероятно, со временем к этому привыкаешь, но для того надо часто выходить на этот самый подиум. А я за все время был на «подиуме» всего ничего раз…

Уже со сцены посмотрел в зал, и в первом ряду увидел две знакомые физиономии — Махрова, моего друга и по совместительству министра культуры, и Панкина, редактора «Комсомольской правды». Махров был один, без жены, заметил, что я его вижу, сделал знак кулаком, как кубинский революционер — держись, мол! Я с тобой! Хе хе…это и пугает. Чего вдруг сам министр культуры прирулил? Откуда узнал об этом шабаше? Подозрительно!

Я прошел на сцену, встал перед залом, постоял пару секунд, глядя в лица собравшихся людей, и коротко поклонился. Затем сел в кресло, взял микрофон, и сказал:

— Спасибо, что пришли. Я очень рад вас всех видеть в этом зале. Писатель не должен отрываться от народа, не правда ли? Давно с вами не встречался, а жаль. А сейчас позвольте я выпью пару глотков водички — жара! А я бежал, торопился на встречу, запалился!

Под смех в зале наливаю из запотевшей бутылки и с наслаждением опрокидываю стакан в глотку. Ух, хорошо!

— Когда-нибудь настанет время, когда в каждом доме будет кондиционер — улыбаясь, киваю я залу — А пока будем пытаться выжить и так. Русский человек и не такое переносил, нам не привыкать! Ну что же, если у вас есть вопросы — лучше изложить их на бумаге. Пишите записки, а мой секретарь пройдет по залу и соберет. Я буду зачитывать эти записки, и отвечать на изложенные в них вопросы. Обещаю — отвечу на все заданные вопросы! Какими бы странными они ни были. Итак, пока пишете записки, может кто-то спросит меня и так, вживую, так сказать? Поднимайте руки, а я буду выбирать — случайным образом. Не обижайтесь, если кого-то пропущу. Напишете записку — я отвечу. Кстати, если кто не знает — в зале присутствуют наш министр культуры Махров и главный редактор Комсомольской Правды Панкин. Махров — гениальный издатель, который сумел поднять издательство, которым командовал — до небывалых высот, а о профессионализме Панкина ходят легенды в журналистском сообществе. И еще — они мои друзья, я их очень уважаю и рад их видеть. Товарищи, поприветствуем! Покажитесь народу, друзья!

Махров и Панкин встали, улыбаясь раскланялись, зал им бурно хлопал. Махров исподтишка показал мне кулак, я только легонько подмигнул левым глазом. Пусть народ знает своих героев. Да и им приятно — почему нет?

Панкин поднял руку, как школьник, и я улыбнулся:

— Первое слово Борису Дмитриевичу Панкину — ну кому, как ни ему? Так сказать — «по-блату» (В зале заулыбались, захохотали). Давайте, Борис Дмитриевич!

— Приветствую, Михаил Семенович — начал Панкин неспешно, но тут же перешел к делу — Первый вопрос, конечно же, о ваших творческих планах. Что пишете, что собираетесь писать, и вообще — как протекает ваша творческая деятельность. И в связи с этим — как помогает вам государство, не испытываете ли вы каких-нибудь трудностей, есть ли у вас претензии к государству? И еще: как вы оцениваете работу ваших коллег по писательскому цеху? Не будем говорить за всех — возьмем тех же писателей-фантастов. Как вам их творчество? Актуально ли оно сейчас, в свете последних мировых событий, развития прогресса. О чем, как вам кажется, нужно сейчас писать, чтобы добиться такого же успеха, какого добились вы? И кого вы считаете лучшими фантастами современности. Нашими лучшими фантастами, советскими. Спасибо за внимание.

Панкин сел на место, а я едва не помотал головой — вот же черт! Это надо же было умудриться так глобально пройтись по теме! Да еще и хайпу добавил — попробуй сейчас, покритикуй коллег-фантастов, греха не оберешься! Кого критиковать-то?! Стругацких? Ефремова? Нынешних Стругацких критиковать не за что. Работают, пишут хорошие книги. Кстати…опа! А не они ли сидят вон там, справа, в первом ряду? А возле них кто? Знакомое лицо…черт! Да это же Ефремов! Вот это да! Стоп…а это кто там сидит, скромно так, во втором ряду? Черт подери, это же Высоцкий! Он-то тут какого черта делает? И откуда взялся? Может приехал к кому-нибудь из переделкинских знакомых? Услышал о предстоящей встрече и пришел?

Все эти мысли проскочили у меня в голове за считанные мгновения. Затем я на время выбросил таковые размышления из мозга, и включился в работу. Да, именно в работу — разве это не работа, отвечать на вопросы? Да еще так, чтобы потом не было мучительно стыдно?

— Начну с государства — сказал я медленно, обдумывая слова — Никому, наверное, не живется в нашей стране так хорошо, как творческой интеллигенции, а конкретно — писателям. Вот только один пример — дом, в котором мы сейчас сидим, построен именно для того, чтобы писатели здесь отдыхали, работали, творили! И замечу — за государственный счет отдыхали! Где, в какой стране такое возможно?! Где писателей буквально носят на руках, осыпая деньгами и званиями? Да нам, советским писателям завидует весь мир! Как я могу быть недоволен этим государством? Которое дало мне все, о чем я только могу мечтать! В том числе — жизнь. Да, я родился и вырос в этом государстве, оно защитило меня от врага, который хотел нас поработить. Как, ну как я могу быть неблагодарной скотиной, и говорить, что мне тут плохо живется? Никаких претензий к государству у меня нет и быть не может. Оно делает все, чтобы я плодотворно трудился, поддерживает меня, ценит меня. А ведь человеку кроме денег нужно еще и понимание, что его ценят, что труд его замечен! Разве не так?

Я сделал паузу, обвел взглядом зал:

— Что касается моих коллег…(пауза, и ощущение — у большинства слушателей даже уши встали торчком, как у овчарки пограничника) — вот здесь сидят лучшие из лучших советских фантастов, Стругацкие и Ефремов. Я воспитывался на книгах Ивана Ефремова. Если бы не он — возможно, я бы и не стал фантастом. Его рассказы, его повести — это совершенство, к которому должен стремиться любой писатель. Братья Стругацкие…

Снова пауза, снова настороженность зала.

— Стругацкие — это уже классика. Стругацкие при жизни вошли в когорту тех, на кого будут молиться читатели, и творчество которых будут исследовать. Они как Пушкин — наше все! (Зал захлопал, засмеялся). Я не всегда с ними согласен, не все в их творчестве мне нравится — в отличие от того же Ефремова, к которому у меня вообще нет никаких претензий — он столп! Он фундамент нашей фантастики! Колонна из метеоритного железа, подпирающая свод фантастической литературы! Иван Антонович, пожалуйста, покажитесь народу, пусть посмотрят!

Ефремов неловко, грузно поднялся, румяный — то ли ему было неудобно принимать мои такие славословия, то ли ему было приятно это все услышать. А может и все сразу, вместе. Но он встал, поклонился и снова сел на место, и похоже, что он был доволен. Ну почему бы и нет? Разве не приятно человеку услышать, что он Настоящий Писатель!

— А что вам не нравится в нашем творчестве? — не удержался, и не вставая крикнул с места Аркадий Стругацкий, явно уязвленный моими словами. Ну да, хвалить — это правильно, а вот критиковать, да еще и признанных классиков литературы…святотатство, однако! Да еще и нарушение корпоративной этики — писатель не должен критиковать писателя! Ведь эдак можно вызвать огонь и на себя!

— Знаете, у меня такое ощущение, что за годы вашего творчества вы разочаровались в идее социализма. Вначале вы со всем своим писательским талантом поддерживали построение коммунистического общества, а потом…потом вы резко разочаровались. И начали тихо-тихо сползать в либерализм. Но даже не в этом дело. Вот, например, ваша идея о том, как в коммунистическом обществе будут воспитывать детей. Это на самом деле ужасно. Дети, которых отобрали у родителей, поместили в интернат, дети, которым не позволяют совершать ошибки, за которых решают мудрые Наставники — что это такое? Это на самом деле ужас. Не дай боже нам такое общество, в котором уничтожат семью, в котором детей будет воспитывать государство в интернатах! Моральных уродов, которые представления не имеют, как воспитывать детей! Как заводить семью! Уверен, вы вскорости поняли, что именно описали, и ужаснулись. И пошли в обратную сторону. Заняли позицию, полностью противоположную прежним своим убеждениям. А ведь истина всегда посередине. Сдается мне, что теперь вы будете писать так, чтобы в иносказательной форме критиковать советскую власть. И это очень жаль. На примере вашего «Пикника на обочине» — из ваших книг ушло искрометное веселье, которое прослеживается в первой части того же «Пикника», ведь насколько я знаю, между написанием первой части и остального романа лежит промежуток в десять лет. И вот в эти десять лет вы полностью изменились. Разочарование, безнадега, душевный упадок так и льется со страниц второй части этого романа. Как и последующих книг — уверен в этом. Что вас так потрясло, что заставило разочароваться в социалистической идее — я не знаю. Но факт есть факт — вы теперь ярые противники социализма, а это ошибка.

— И вы что, на самом деле верите, что коммунизм можно построить?! — запальчиво выкрикнул Борис Стругацкий.

— Увы…не верю — тихо сказал я — Коммунизм, общество, где все справедливо, где всем по труду, по заслугам, где нет никакой собственности, а все общее, где люди светлы и чисты помыслами — он невозможен. Если не будет власти, не будет жесткой структуры, удерживающей людей от плохих поступков — настанет хаос, люди превратятся в зверей, руководимых только инстинктами. И в конце концов снова возникнет власть, на вершину которой вылезет самый сильный, самый жестокий. Вы же сами писали об этом в своем «Трудно быть богом». А вот социализм — возможен, и не только возможен, он обязателен! Поверьте человеку, уже достаточно пожившему в США. Мы здесь имеем много такого, о чем в Америке только мечтают! Безопасность! Гарантированное медицинское обслуживание! У нас никто не умирает от голода! Да, многое мне не нравится, и я уверен — руководство страны думает над недостатками нашего строя, и будет их исправлять. Но в общем и целом, наш строй гораздо более перспективен в развитии, чем строй хапужнического, не сдерживаемого законами капитализма! Нам нужно взять лучшее из социализма, лучшее из капитализма, и пойти своей дорогой. В конце концов, умный человек не гнушается взять правильные идеи даже у идеологических противников. Повторюсь — социализм, это наше будущее!

Я помолчал, улыбнулся и предложил:

— Ну что, теперь пускай мой секретарь соберет записки из зала. И не только из зала! Те, кто стоят снаружи, тоже должны иметь право задать вопрос.

Ольга встала, достала заранее для этого приготовленный пластиковый пакет с какой-то рекламной картинкой (Из США приехал) и пошла вдоль рядов, собирая записки. Смотреть на нее — одно удовольствие. Мужики — просто шеи свернули, разглядывая ее загорелые ноги и круглый задок.

— Ну а пока она собирает — еще есть вопросы? — спросил я, оглядывая зал. И снова откликнулись Стругацкие, теперь Аркадий:

— Ну и какой вы видите нашу литературу в будущем? А конкретно — фантастику? Что, теперь все станут читать такие сказки, которые пишете вы? Кстати, вы так и не ответили — о чем писать фантастам, чтобы добиться вашей популярности? Такие же сказки о драконах и магах?

— А почему бы и нет? — усмехнулся я — Если людям нравится читать про драконов и магов — почему бы не написать?

— Так вы конъюнктурщик? — не унимался Стругацкий — вы пишете на потребу?

— А вы пишете только для себя? Не для людей? Если некто пишет не для людей, а только для себя, это называется медицинским термином: «графоман». Писатель пишет для людей, он учитывает их интересы. Если им нравится про драконов — так почему не дать им драконов? Если им нравится читать про мальчика-волшебника, так я дам им мальчика-волшебника! Это просто, и это правильно! А то, что параллельно, ненапряжно и завуалированно я даю им некие идеи — так и это правильно. Если после прочтения моих книг человек стал лучше, чище, добрее — разве не в этом цель писателя? Или он обязан только жечь глаголом, ниспровергать и потихоньку пинать власть? Риторический вопрос.

На сцену поднялась Ольга с пакетом, наполненным записками. Я взвесил пакет на руке и недоверчиво хмыкнул:

— Товарищи, если я отвечу на все…мы тут на неделю застрянем! Оставляю за собой право остановиться, когда захочу! Ну что же, начнем…

Я пошурудил в пакете и выудил первую записку, прочитал:

— Почему вы не женаты?

Зал захохотал, я улыбнулся, поднял руку:

— Тише, товарищи! Вполне разумный вопрос. Действительно — и почему? Сам не знаю. Когда-нибудь женюсь, точно.

Достал следующую записку:

— «Вы очень богатый человек, почему вы не отдали все деньги в фонд мира? Зачем вам столько денег?»

— Хмм…а почему я должен отдать? Зачем столько денег? Да чтобы о них не думать. У нас не коммунизм, так что без денег никуда.

Следующая:

— «Как вы относитесь к Солженицыну и советским диссидентам?»

— Да никак я к ним не отношусь. Они где-то…непонятно где, а я вот тут. Я ведь уже сказал — я очень благодарен этой стране, которая позволила мне подняться, которая высоко оценила мой труд. Зачем же я буду кусать руку кормящего? Я ведь не какая-то неблагодарная тварь.

— «Говорят, что прекратили гонения против Бродского и Солженицына, и что это ваша заслуга. Это правда?»

— Хмм…честно сказать — не слышал. Но если это правда — заслуга по большому счету не моя, а опять же — советской власти. Нашлись умные люди, которые поняли, что для того, чтобы быть поэтом, совсем не обязательно иметь за плечами литературный институт. Ты или поэт, или нет! Что касается Солженицына — да пусть печатается! Время все расставит по своим местам! И будет ясно — кто прав, а кто виноват. Незачем делать из Солженицына страдальца-оппозиционера, я об этом говорил и буду говорить всегда и везде. Да, я при каждой встрече с руководством Партии говорил, что гонения на Бродского несправедливы. Что Солженицына не нужно преследовать. Не так уж он и страшен. Если ко мне прислушались — так и замечательно. Очень рад.

— «Почему вы так молодо выглядите? Пишут, что вам за пятьдесят лет, но на вид не больше двадцати пяти! Как так получилось?!»

— Честно — не знаю! В один прекрасный момент я вдруг стал молодеть! Почему так сталось, кто в этом «виноват» (руками показал кавычки) — мне неизвестно. Но — вот такой я, каков есть.

— «Вы колдун?»

— Эээ… — под смех зала я вытаращил глаза — Ну вот что сказать? Если скажу, что не колдун — вы не поверите. Если скажу, что да, колдун — тоже не поверите. Давайте я этот вопрос опущу.

— «Как вы относитесь к гомосексуалистам?»

— Хмм…вот никак не отношусь! (зал захохотал). Вообще-то я считаю это отклонение психической болезнью, подлежащей лечению. И уж точно этих больных не надо сажать в тюрьму. За что сажать? За болезнь? Лечить людей надо! И воспитывать — с детства.

— «Вам не стыдно разъезжать по Москве на белом кадиллаке, и это в то время, когда многие люди не могут себе позволить купить даже мотоцикл!»

— Ну вообще-то я на белом кадиллаке почти и не езжу. Но ничуть не стыжусь на нем ездить. А чего стыдиться? Я его не украл — заработал. Работайте, стремитесь, и у вас будет белый кадиллак. А может и чего получше! Вертолет, например. (зал захохотал)

— «Говорят, от вас сбежала любовница к Элвису Пресли. Почему сбежала? Вы что, слабы как мужчина?»

— Явно женщина писала, зацикленная на отношениях с мужчинами. Извините, я бы доказал вам свою мужскую силу — но боюсь, народ этого не поймет и не примет. Слишком людно. Хотя…зато было бы что вспомнить, правда, товарищи? (Зал не просто захохотал — заржал). Ну а в остальном — это наше личное дело. Заглядывать в чужую постель просто неприлично — я так считаю.

— «Скажите, какие блюда кулинарии вы любите больше всего? Правда ли, что путь к сердцу мужчины лежит через желудок?»

— Честно сказать…не знаю — через что лежит этот самый путь! — искренне признался я — Вроде бы и так, но…спросите любого мужчину — разве он полюбил женщину за то, что она хорошо готовит борщ? Да он, глядя на ее так сказать обводы, меньше всего в этот момент думал о борще! Поверьте мне, опытному человеку! (хохот в зале). А что касается моих любимых блюд…все люблю, что вкусно! Борщ — да! Пельмени домашние обожаю! Пироги! А когда жил за границей, полюбил китайскую кухню — очень острые, фантазийные блюда. Я вообще люблю острое, каюсь.

— «Какие женщины вам больше нравятся — умные, или красивые?»

— Похоже что больше всего записок написали женщины — усмехнулся я — А что касается вопроса…мне нравятся красивые и одновременно умные женщины. Просто красивая, «прелесть что за дурочка» — это на один раз. Ну…может на два, на пять. А потом надоест. А умная и красивая — она и в постели хороша, и поговорить с ней есть о чем. А если с женщиной не о чем поговорить — ну на кой черт этот робот? А уж жениться на той, с кем не о чем поговорить…исключено. Но мне не нравятся и слишком уж интеллектуалки. Которые кичатся своим умом, не понимая, что в этом как раз и заключена глупость. Красивая, умная, простая в обращении, без закидонов и гонора — вот идеальная женщина для мужчины, идеальная жена. Брак с такой будет долгим и продуктивным.

— «Почему ваш бизнес в США? Почему вы не переводите его сюда, не работаете на родине? Почему вы кормите налогами чужую, вражескую страну? Вы предатель! Вас надо повесить, как предателя родины!»

— Вы якобы патриот, а слово «Родина» пишете с прописной буквы. Стоило бы с заглавной, раз столько пафоса. Увы, у нас в стране нет частной собственности, потому я могу вести бизнес только за границей. Что касается предательства…нет, уважаемый, соврали. Я не предатель, и моя Родина это понимает. И наградила. За что…это уже вопрос к ней, к моей стране. Вкратце — я пытаюсь сделать так, чтобы не было войны. Чтобы США и СССР не ввязались в самую страшную войну в истории человечества. Чтобы наши народы жили в мире и не боялись друг друга. В США живут такие же люди, как у нас — мечтают, работают, выживают. Им приходится труднее, чем нам — ведь у них нет за спиной могучего государства, которое их лечит, учит, поднимает вверх. Они пробиваются сами. И вот с ними нам воевать? С этими простыми людьми, которые меньше всего желают войны? Войны хотят капиталисты, владельцы оружейного бизнеса — им нужно сбывать свою продукцию. Если нет войны — прибыль падает, капитал не растет. А для капиталиста капитал — это бог, и этому кровожадному богу надо постоянно приносить жертвы. Людские жертвы. Так вот я вместе с простыми американцами борюсь за то, чтобы мы никогда не сошлись с ними в смертельной схватке. Пока у меня это получается.

«Как вы считаете, в СССР требуются перемены политического курса? Или все должно идти так, как идет?»

— Я думаю — да, назрел момент, когда страна требует перемен. Мы застыли в развитии, не двигаемся дальше. Нас начали обгонять! Мы отстаем! Пора, пора что-то менять! И если я это понимаю — уверен, что руководство страны тоже это понимает.

— «Спойте ваши песни!»

— Спою. И не только я спою, но и мой секретарь Ольга Фишман. Она великолепно исполняет баллады, вы наверное все их слышали. Это баллада «Дороги», «Песня ведьм», ну и другие песни. У нее вышла пластинка в фирме «Мелодия», и пластинка разлетелась в продаже за считанные дни. У меня было ощущение, что Ольга поет из каждого окна. (смех в зале) Но это позже. Пока — вопросы. Итак, следующий…

Конец ознакомительного фрагмента.