Загадки творчества Булата Окуджавы: глазами внимательного читателя

Евгений Шраговиц, 2015

В ходе анализа стихов Окуджавы, базирующегося на научных знаниях из области не только литературоведения, но и, например, философии и психологии, автор книги «расшифровывает скрытые смыслы» многих произведений, не замеченные критиками, раскрывает контексты творчества Окуджавы, остававшиеся невыявленными, в частности, обнаруживает перекличку произведений Окуджавы с текстами «последнего поэта Серебряного века» Георгия Иванова. Каждая глава книги посвящена стихотворению, песне или цепочке тематически близких стихов и песен. Среди них такие известные произведения Окуджавы, как «Неистов и упрям», «Комсомольская богиня», «Старый пиджак», «Шарманка-шарлатанка», «Ночной разговор», «Молитва», «Батальное полотно», «Белорусский вокзал», «Былое нельзя воротить» и другие.

Явление «Комсомольской богини»

…боги вечны, их ничем не обуздаешь.

И. Бродский. «Девяносто лет спустя». 1994

Чтобы понять и оценить «Песенку о комсомольской богине» Окуджавы, нужно представить себе время и обстановку, сопутствовавшие ее написанию. Тогда, в поздние пятидесятые, на улицах городов можно было увидеть, как женщины с отбойными молотками в руках выворачивают асфальт и как таскают тяжёлые ящики с хлебом в булочных. Традиция отношения к женщине, подразумевавшая преклонение перед ней, в советские годы практически исчезла из жизни и из литературы. Образ женщины-богини, часто встречавшийся в художественных произведениях до революции, не появлялся в них после 1921 года вплоть до конца пятидесятых. Окуджава, возможно, первым вернул этот образ в искусство, доступное широкой публике^[40]. Здесь уместно вспомнить советские тексты: какой предстает перед нами их героиня? Очень показательна в плане отношения к женщине известная песня из кинофильма «Встречный» (1932)^[41]; слова для нее написал поэт Борис Корнилов (а в 1938 году он был расстрелян), а музыку — Д. Шостакович. Приведём некоторые куплеты из этой длинной песни:

Нас утро встречает прохладой,

Нас ветром встречает река.

Кудрявая, что ж ты не рада

Веселому пенью гудка?

Не спи, вставай, кудрявая!

В цехах звеня,

Страна встает со славою

На встречу дня.

………………………………..

Бригада нас встретит работой,

И ты улыбнешься друзьям,

С которыми труд и забота,

И встречный, и жизнь — пополам.

За Нарвскою заставою,

В громах, в огнях^[42],

Страна встает со славою

На встречу дня.

…………………………………….

Любить грешно ль, кудрявая,

Когда, звеня,

Страна встает со славою

На встречу дня.

Б. Корнилов, как и многие его современники, искренне верил в то, что «кудрявая» должна радоваться «весёлому пенью» заводского гудка и что работа на заводе представляет собой высшую ценность, перед которой отступает всё остальное. Что касается вопроса, прозвучавшего в конце, то он так и остается нерешенным. Непонятно, приветствует ли автор песни нежные чувства к женщине.

Роль, отведенная женщине при социализме, отражена также в очень популярном в свое время тексте, написанном пятью годами позже «Песни о встречном» («Идем, идем, веселые подруги!», 1937, слова В. Лебедева-Кумача, музыка И. Дунаевского)^[43].

Идём, идём, весёлые подруги!

Страна, как мать, зовёт и любит нас.

Везде нужны заботливые руки

И наш хозяйский, тёплый женский глаз.

Припев:

А ну-ка, девушки! А ну, красавицы!

Пускай поёт о нас страна,

И звонкой песнею пускай прославятся

Среди героев наши имена!

Для нас пути открыты все на свете,

И свой поклон приносит нам земля.

Не зря у нас растут цветы и дети

И колосятся тучные поля.

И города, и фабрики, и пашни —

Всё это наш родной и милый дом!

Пусть новый день обгонит день вчерашний

Своим весёлым, радостным трудом.

Расти, страна, где волею единой

Народы все слились в один народ,

Цвети, страна, где женщина с мужчиной

В одних рядах, свободная, идёт!

Припев.

В этой песне уже не говорится о личном счастье или несчастье, о человеческих чувствах и нет места никакому эмоциональному отношению к женщине. Женщины — это категория граждан, которые должны работать наравне с мужчинами и удостаиваются зачисления в герои, если работают много. Строчка «Не зря у нас растут цветы и дети» позволяет сделать вывод о том, что детей «у нас» выращивают на клумбах. Свое жилище женщинам, видимо, не полагается, зато: «И города, и фабрики, и пашни — / Всё это наш родной и милый дом!» А высшим счастьем для них служит «выполнение пятилетки в четыре года»: «Пусть новый день обгонит день вчерашний/ Своим весёлым, радостным трудом». А последний куплет — уже откровенная пропаганда: не забыты и дружба народов, и расцвет страны, и торжество свободы — это в 1937 году!

Прошло около двадцати лет, и от искреннего революционного романтизма, пронизывающего песни, которые мы цитировали, мало что осталось. Декларировались, впрочем, прежние идеи: власти делали вид, что ничего не изменилось, и карали тех, кто вслух замечал, что «король-то голый». Окуджава после реабилитации родителей и возвращения матери из ссылки, пройдя через иллюзии, связанные с ХХ съездом и разоблачением сталинизма, в конце пятидесятых — начале шестидесятых годов переживал период переоценки ценностей. В это время он сочинил, например, «Песенку про Черного кота», «Бумажного солдатика» и другие песни, в которых проглядывала его скептическая позиция. «Комсомольская богиня» представляет интерес сразу с нескольких точек зрения. В этой песне осмысливаются отношения между полами в революционные и постреволюционные годы «строительства социализма в отдельно взятой стране» и говорится о том, что хотя восхищение женщиной, пожалуй, входило в число «буржуазных настроений», оно тем не менее не исчезло из людских душ, как и связанная с ним эротическая сторона жизни, «неистребимая как сама природа».

Окуджава сравнивал женщину с богиней во многих стихах и песнях. Но в них, как правило, это обожествление касалось возлюбленной лирического героя. Исследуемая нами песня посвящена определенному периоду истории, а богиня в ней — мать Окуджавы. Следуя своему методу «кустовой» разработки темы, Окуджава тогда же написал другую известную песню («Не клонись-ка ты, головушка…»), прямо адресованную матери.

В то время как некоторые образы из «Песенки о комсомольской богине» упоминались в статьях о творчестве Окуджавы, например, Дубшана^[44], Жолковского^[45], и в других публикациях, текст самой песни детально не изучался и служит предметом анализа в нашей статье. Ниже «Песенка о комсомольской богине» приводится полностью^[46]. Поскольку она отчётливо делится на две части: по три куплета в каждой, — мы поместим обе части рядом, чтобы упростить сравнение:

Я смотрю на фотокарточку:

две косички, строгий взгляд,

и мальчишеская курточка,

и друзья кругом стоят.

За окном все дождик тенькает:

там ненастье во дворе.

Но привычно пальцы тонкие

прикоснулись к кобуре.

Вот скоро дом она покинет,

вот скоро вспыхнет бой кругом,

но комсомольская богиня…

Ах, это, братцы, о другом!

На углу у старой булочной

там, где лето пыль метет,

в синей маечке-футболочке

комсомолочка идет

А ее коса острижена,

в парикмахерской лежит.

Лишь одно колечко рыжее

на виске ее дрожит.

И никаких богов в помине,

лишь только дела гром кругом,

но комсомольская богиня…

Ах, это, братцы, о другом!

В первой части песни лирический герой описывает старую групповую фотографию, на которой, скорее всего, присутствует его мать^[47], ставшая героиней этого произведения. Словесное описание любого изображения, в том числе вымышленного — это литературный прием под названием «экфрасис», известный со времен Гомера. Окуджава прибегал к экфрасису неоднократно и в более поздних стихах/песнях. Одним из наиболее показательных примеров использования экфрасиса Окуджавой можно считать песню «Батальное полотно». Как подметил Л. Геллер, описание изображений в литературном произведении «подчиняется либо нарративной, либо топической, но не живописной логике»¹. В «Комсомольской богине» поэт не стремится упомянуть все, что есть на снимке — он концентрируется на том, что представляет для него интерес, то есть логика здесь топическая. Он выделяет из группы людей девочку в мальчишеской курточке и уже с оружием. Детали, возникающие во втором куплете, не мог бы передать фотоснимок. Запечатлеть на нем дождик за окном и ненастье на дворе, находясь в комнате, при тогдашней фотографической технике было невозможно. Такая деталь и ей подобные указывают на то, что картина, которую развертывает перед нами Окуджава, дополнена воображением. Возможно, что «ненастье во дворе» — метафора, намекающая на «смутные времена» и объясняющая следующие далее строки: «Но привычно пальцы тонкие/ прикоснулись к кобуре». Казалось бы, в дождик следовало прикоснуться к зонтику, а не к кобуре. Спокойный фактологический тон этого описания маскирует трагичность происходящего. Девочка-подросток «привычно» держит руку на оружии, которое она, возможно, уже применяла. Подростки в силу недостатка жизненного опыта и присущего им идеализма часто становятся жертвами бессовестной демагогии вождей и используются ими как «пушечное мясо» для достижения их отнюдь не благородных целей. Русская революция воспитала целое поколение юных фанатиков, усвоивших коммунистическую идеологию как религию. Именно об этом песня Окуджавы. Тут уместно вспомнить, что уже в старости мать поэта Ашхен Степановна Окуджава, в течение всей своей жизни убежденная коммунистка, вспоминая прошлое, воскликнула: «Боже мой, что мы наделали…»^[48]

Конец ознакомительного фрагмента.

Примечания

40

Национальный корпус русского языка. Итоги поиска слова «богиня» в поэтическом подкорпусе. Найдено 355 документов.

41

Корнилов Б. Песня о встречном // Корнилов Б. Стихотворения и поэмы. М.; Л. 1966. С. 166–168.

42

Выделен образ, перекочевавший из «Песни о встречном» в текст «Комсомольской богини».

43

Лебедев-Кумач В. «Идем, идем, веселые подруги…» // Русские советские песни. 1917–1977. М. 1977. С. 171.

44

Дубшан Л. О природе вещей. Вступительная статья // Окуджава Б. Стихотворения. СПб. 2001. С. 51

45

Жолковский А. «Рай, замаскированный под двор»: заметки о поэтическом мире Булата Окуджавы» // Жолковский А., Щеглов Ю. Мир автора и структура текста. Tenafly. 1986. C. 308.

46

Окуджава Б. «Песенка о комсомольской богине» // Окуджава Б. Стихотворения. С. 150.

47

Сажин В. Слеза барабанщика. Вступительная статья // Окуджава Б. Стихотворения. СПб. 2001. С. 59. Высказал предположение, что на фотокарточке изображена мать Окуджавы.

48

Мотыль В. «Пока земля ещё вертится…» // Старое литературное обозрение. 2001. № 1 (277). С. 111.