Валютная могила

Евгений Сухов, 2014

В Москве, в районе Белорусского вокзала, стало происходить нечто странное: в ресторанах, дорогих бутиках и около обменных пунктов появились люди с ярко выраженной маргинальной внешностью, которые буквально сорили деньгами. Этот «феномен» привлек внимание столичного криминального репортера Аристарха Русакова. Он сумел втереться в доверие к коренным обитателям вокзала – бомжам – и вскоре получил от них весьма интересную информацию. Оказывается, в Москве есть таинственный объект, благодаря которому любой желающий мог стать баснословно богатым…

Глава 2. Легенда о том, как я стал бомжом, или Почему сорвалась операция «Сбербанк»

Первой ценной мыслью, пришедшей мне в голову, была та, что все случаи с бомжами произошли в районе Белорусского вокзала и метро «Белорусская», где находились и бутик Германа Юрьевича Возницына «Азимут», и отделение Сбербанка, что в начале улицы Лесной, и ресторан «Аркадия».

Что это может означать?

А это может означать то, что бомжи с пачками евро — с Белорусского вокзала…

К ночи у меня созрел план действий.

1. Побеседовать с уборщицей бутика господина Возницына Евдокией Кондратьевной на предмет обмена евро бомжам.

2. Найти этих бомжей, что меняли евро на рубли, и поговорить с ними.

3. Найти бомжа с наколкой на левой кисти руки сэр и поговорить с ним.

4. Найти бомжа Виталика и поговорить с ним.

5. Во исполнение пунктов 2–4 самому стать бомжом (желательно как можно более правдоподобным).

Утром я сообщил, как и обещал, свой план шефу. Он его одобрил, правда, немного засомневался с пунктом пятым.

— Ну и как ты собираешься стать бомжом? — спросил Гаврила Спиридонович.

— Наряжусь в старую одежду, — ответил я.

— И все?

— Перестану бриться.

— А еще?

— Перестану мыться, стричься, состригать ногти.

— И это все?

— А что еще нужно? — вопросом на вопрос ответил я.

— Бомжи специфически пахнут, — подумав, произнес шеф. — И у них иное мировоззрение, нежели у простых граждан, имеющих кров и пищу.

— Я постараюсь. И потом, я буду играть роль начинающего бомжа, разыскивающего своих знакомых.

— Тебе надо придумать крепкую легенду, как ты стал бомжом, — раздумчиво произнес шеф. — Ими же по-разному становятся. Кто по стечению неблагоприятных обстоятельств, кто и по собственной воле, а бывает, что и по призванию.

— Это я знаю, — кивнул я. — Ну и какая у меня будет легенда?

— Давай вместе сочинять, — с готовностью предложил шеф и тут же включился в рабочий процесс: — Итак, ты бомж всего несколько дней. У тебя ни документов, ни денег, — принялся он загибать пальцы. — А как это случилось?

— Ну, потерял… — предположил я.

— Неубедительно — кисло поморщился Гаврила Спиридонович, — а как ты лишился жилья? Я тут кое-что вычитал в Интернете, как бомжами становятся… Например, одна женщина уже семь лет бомжует… В Москву приезжала за товаром откуда-то из области. Сумки огромные на себе таскала, что не каждому мужику под силу. Как-то опоздала на электричку, и пришлось остаться ночевать на вокзале. На соседней скамье она увидела мужика-бомжа. А как увидела, так сразу и влюбилась, хотя ей уж тогда за сорок было. Проговорили они всю ночь. Утром она уехала, дома сказала мужу: вот, дескать, влюбилась, жить без него не могу.

Муж, недолго думая, выставил ее из дому, и женщина поехала обратно в Москву. Нашла этого своего бомжа, и вот уже семь лет они живут душа в душу…

— Прямо сказка какая-то со счастливым концом. Как говорится, с милым рай и в шалаше, — констатировал я.

— Кстати, в нашем случае — без шалаша, — поправил меня шеф. — А то еще бывает, задолжал человек по квартплате и, главное, по коммунальным услугам, а тут ему якобы помощь предлагают. Мол, поменяй свою квартиру на меньшую, а разницу в цене аккурат за долги отдашь. Соглашается бедолага, продает свою квартиру и покупает меньшую. Но эта меньшая квартира уже кому-то принадлежит, и остается человек без жилья. — Шеф внимательно посмотрел на меня и добавил: — Но тебе это не подходит, молод слишком, чтоб долгов таких наделать.

— Еще что можете предложить? — спросил я.

— Ты только что из зоны. Пришел, а у тебя ни жены, ни квартиры…

— Не пойдет! Среди бомжей сидевших предостаточно, они меня вмиг раскусят.

— А что, если роковая любовь? — с энтузиазмом предложил шеф.

— То есть? — задумался я.

— Ну, у тебя была семья, есть ребенок…

— Была вполне приличная работа, — добавил я.

— Да, ты писал кандидатскую диссертацию и вел семинары у студентов на кафедре периодической печати факультета журналистики, — продолжил фантазировать шеф. — И одна второкурсница по имени Алина…

–…или Алиса…

–…которая была в твоей группе…

–…завалила у меня зачет по зарубежной литературе…

–…и стала тебя обольщать…

–…поскольку завалила и пересдачу…

–…и обольстила тебя, в конце концов…

–…а я подумал, что все это серьезно…

–…и влюбился в нее…

–…и был от счастья на седьмом небе…

–…о чем стало известно твоей жене…

–…которая потребовала от меня объяснений…

–…и ты честно признался, что любишь другую…

–…после чего я ушел из семьи, оставив жене и трехлетнему сынишке квартиру…

–…и взяв с собой только один чемодан личных вещей и три любимые книги…

–…а именно: «Похождения бравого солдата Швейка»…

–…«Двенадцать стульев» и «Золотой теленок»…

–…и «История Битлз»…

— И мы с Алиной стали проживать на съемной квартире. Однако счастье мое оказалось недолгим, — начал я новый виток мозговой атаки, — и буквально через полгода…

–…нет, через три месяца…

–…Алиса…

–…нет, Алина…

–…ну, пусть Алина, изменила мне…

–…с доцентом…

–…нет, с профессором Засуньским…

–…а по факультету пополз слух, что Алина…

–…изменила не только с Засуньским, но еще с доцентами Шавалеевым и Корнейчуком…

–…а также преподавателем физкультуры Стасом Потапенко…

–…и я после этого стал попивать… А лучше откровенно бухать…

–…и не раз был замечен выпивши в университете…

–…после чего меня попросили с кафедры периодической печати…

–…а затем и заставили написать заявление по собственному желанию…

–…после чего я запил еще больше, к тому же Алина ушла жить к физкультурнику Потапенко…

–…ты пил, нигде не работал, пробавлялся случайными заработками и крепко задолжал за съемную квартиру…

–…аж за восемь месяцев…

–…можно и за десять. После чего к тебе пришли крепкие ребята, избили тебя и выкинули из квартиры…

–…а паспорт у меня отобрал за долги хозяин квартиры… Нет, лучше вытянул ночью из кармана, когда я спал.

–…и ты очутился на улице…

— Все верно, — отсмеявшись, сказал я, и на этом мы закончили «мозговую атаку». Легенда для меня была готова…

— А вы откуда знали, что я стану бомжом? — спохватился я.

— Ну-у, предполага-а-ал, — протянул шеф. — Ты же у нас творческая натура. А характерная роль как раз для тебя.

— А вы очень умный, шеф. И вообще я считаю, что нам всем крупно повезло с вами.

— Ты не заигрывайся больно-то, — усмехнулся шеф. — В «Авокадо» не все так считают…

В общем, легенда моего появления в нестройных, но многочисленных рядах бомжей была придумана, мой план «мероприятий» был шефом одобрен, и оставалось только начать действовать. К чему я и приступил, начиная с сегодняшнего вечера…

Уборщица бутика «Азимут», принадлежащего Герману Юрьевичу Возницыну, Евдокия Кондратьевна Концова оказалась женщиной еще не старой и весьма сообразительной. Правда, вначале она с некоторой опаской отнеслась к моим вопросам. Но когда узнала, что задаю я их с ведома и благословения Германа Юрьевича, то прониклась ко мне доверием и некоторым уважением.

Она подробно и в красках описала бомжа, что был со своей «дамой» возле отделения Сбербанка на Лесной седьмого мая. Я бы вряд ли так запомнил…

— У него еще шишка была на щеке такая… жировик. Питаются они нерегулярно, отбросами всякими, обмен веществ в организме нарушен, вот вам и жировик, — по-деловому пояснила она мне. — Вот, собственно, и все. Больше про него ничего вспомнить не могу…

— А женщина? — спросил я. — Ее вы можете описать?

— Могу. — Евдокия Кондратьевна брезгливо поморщилась: — Если ее, конечно, можно назвать женщиной… Ну, что, одета она была в шерстяную юбку и кофту. Под кофтой у нее была мужская рубашка. На ногах — мужские ботинки с порванными шнурками. Лет ей тридцать с чем-нибудь, а может, и меньше. Их ведь не разберешь… Под правым глазом — синяк лиловый, плохо замазанный пудрой или даже помадой. Волосы русые, немного вьются. Наверное, в молодости она была довольно хорошенькой. Пока пить не начала. Держится независимо, и вообще в этой паре она была главной. Голос пропитой, довольно хриплый. Грудь большая. Такая, что мужчинам нравится… — добавила она, кинув на меня быстрый взгляд.

— Ну а какие-нибудь особые приметы вы припомнить не можете? Вот вы сказали, что на щеке мужчины имелся жировик. Это уже особая примета. А на лице женщины ничего такого особенного не было?

— Кроме синяка — нет, — ответила Евдокия Кондратьевна. — Ну, может, скулы у нее были широковаты…

— Это уже кое-что.

— Да, еще когда я ей деньги передавала, то на руки посмотрела, — припомнила уборщица. — Холеные руки, работы деревенской не знали. Грязнущие были, правда…

— Хорошо, Евдокия Кондратьевна. Ну, подошли они к вам, значит, и попросили поменять евро на рубли.

— Да. Паспортов-то ведь у них нет, а для обмена валюты в банках паспорта требуют.

— Это ясно, — сказал я. — Вы сразу согласились?

— Нет, — ответила уборщица. — Только когда вознаграждение за это пообещали.

— Пять тысяч?

— Да, — удивленно посмотрела на меня Концова. — А вы откуда знаете?

— Ну, вы же рассказали об этом вашей управляющей, — пояснил я, — Лидией Григорьевной, кажется, ее зовут.

— Ну… да.

— А Лидия Григорьевна, — продолжил я, — рассказала об этом случае и бомже, который пришел в ваш бутик «приодеться», своему боссу, Герману Юрьевичу. А он, в свою очередь, рассказал об обоих случаях мне и еще одному человеку…

— Который раз убеждаюсь в том, что бабам ничего рассказывать нельзя, — с чувством произнесла Евдокия Кондратьевна, недовольно покачав головой.

— Это точно, — подтвердил я, почему-то вспомнив об Ирине. Интересно, как она воспримет мое перевоплощение в бомжа и отсутствие дома. Не хотелось бы, чтобы она начала сомневаться в искренности моих чувств к ней. Ведь у нас только-только все наладилось…

— Да, — говорила тем временем уборщица. — Они пообещали мне пять тысяч дать, и я согласилась. А что? — посмотрела она на меня с некоторым вызовом. — Они эти деньги все равно пропьют, а мне хорошая прибавка к пенсии…

— А я ничего не имею против, — успокоил я Концову. — Вы оказываете им услугу, даже в достаточной степени рискуете — а вдруг эти евро окажутся фальшивыми? — стало быть, имеете полное право на вознаграждение. К тому же не вы просили за обмен денег вознаграждение, а они сами добровольно предложили.

— Вот именно! — расслабилась Евдокия Кондратьевна. — А вдруг бы эти евро оказались фальшивыми? И меня за шкирку — хвать! А ну, говори, старая, откуда у тебя такие евро? В общем, поменяла я им их евро.

— Сколько? — спросил я, чтобы просто уточнить.

— Восемьсот.

— Неплохо. И все евро были новенькими?

— Именно. Как будто их только что из новенькой пачки вынули. Даже складочек на них не было.

— Ясно, — резюмировал я. — А что было дальше?

— А дальше я забрала себе свой гонорар, а остальное отдала бомжихе.

— И что та сказала?

— Она сказала, что завтра они принесут на обмен целую пачку евро, а если я помогу ее им обменять, то получу за это десять тысяч. Я подумала и снова согласилась…

— В котором часу у вас была назначена встреча у отделения Сбербанка? — спросил я.

— В двенадцать.

— Вы пришли?

— Пришла.

— А они?

— А они не пришли, — печально посмотрела на меня Концова. — И обещанные десять тысяч от меня уплыли…

— Ну, может, вы как-то разминулись? — предположил я.

— Нет, — ответила уборщица. — Они просто не явились. Я ведь ждала их на ступеньках этого Сбербанка, никуда не отходила. Целый час ждала. Да еще с четвертью. Не пришли они…

Все. Спрашивать у Концовой было больше нечего. И я отправился домой рядиться… тьфу ты, становиться бомжом…

Интересно, почему не пришли к Сбербанку бомж с бомжихой?