Лунные яблоки. Сборник художественной прозы

Евгений Скоблов

В юбилейный литературно-художественный сборник Евгения Скоблова «Лунные яблоки» вошли рассказы опубликованные в книгах, российских и зарубежных литературных периодических изданиях в 2006 – 2021 годах.В оформлении обложки и в качестве иллюстраций использованы живописные и графические работы известного российского художника-cюрреалиста члена Союза художников, Международного Художественного фонда, лауреата национальной премии «Золотая Кисть России» Виктории Просвирниной.

Моя песня

Шеф недоволен.

Не знаю почему, а вернее, догадываюсь, но не хочу пока об этом думать, потому что…

Потому что шеф недоволен мной. И даже не столько мною, как моим поведением во время пятничной дружески-коллективной попойки по случаю м-м-м… по случаю… По случаю.

Организовалась вполне интеллигентная «посиделка» с закусками, участием почти всех членов коллектива, в первую очередь, женщин. Поскольку их среди нас — большинство. Так почему же я делаю вывод, что шеф недоволен, если учесть, что его самого там не было? В пятницу он «слинял» пораньше, вернее, уехал на совещание в Департамент после обеда, не возвратился оттуда и «мы запомнили его веселым», и всё такое… К тому же в пятницу никто толком не обедал именно потому, что все знали, что всё самое главное в этот день начнется немного позже. Это никак не было связано с отсутствием шефа и его убытием на «совещалово» в верхние эшелоны, потому как он лично — постоянный активный участник такого рода мероприятий, и даже более того, направляющая и руководящая роль принадлежит именно ему.

И всё же, почему он может быть недоволен? И почему я думаю, что это как-то связано со мной? Предварительные размышления, которыми я занялся после того, как почувствовал неладное сегодня утром при разговоре с ним (что-то в выражении лица, жестах и пр.), привели меня к тому, что скорее всего, кто-то как-то о чём-то ему… доложил.

Что доложил конкретно (это уже второй этап моих соображений), можно условно разбросать на три направления:

1. Я перебрал немного и говорил не то.

2. Я перебрал много, и что-то хотел от кого-то из женщин.

3. Я напился «в свинью» и пел.

Вот, вот оно, это самое. Только без «перебрал немного» или «в свинью». Без этого и точка, потому что я этого никогда себе не позволяю, и даже если бы позволял, то не у нас и не во время коллективного мероприятия, пусть даже с закусками. Потому что, человек я относительно новый, а шеф (когда брал меня на работу) наслушался песен от тех, кто меня рекомендовал о том, каков я молодец — и чтец и жнец и т. д. И в том числе, в отношении выпивки. Точнее, о моем отрицательном отношении к этому делу.

Посему, положение умеренного во всем и инициативного зама обязывает меня быть примером везде, всегда, и особенно, во время дружеских пятнично-предпраздничных мероприятий. Теперь, если всё так и есть, как я вам тут растолковал и вопрос о том, что я просто тупо нажрался отпал, наступает момент истины, откровения, итогов моих умозаключений. А именно, ответ на главный вопрос современности: почему же всё-таки недоволен шеф.

Всё же, наверное, не тем, что я наговорил лишнего, ибо я не говорю почти ничего в новом коллективе — так поступают все умные и опытные люди. А самые умные вообще всегда помалкивают, то есть поступают так, как учила мама чемпиона мира по боксу Дэвида Хэя: «Если нечего сказать, лучше помолчать».

О том, чтобы что-то говорить женщинам, а тем более, чего-то от них хотеть, тоже речи быть не может. Всё по той же причине: меня ещё никто толком не знает. За два месяца можно только хорошо выучить как меня зовут, а уж о том, чтобы кто-нибудь из женщин посмотрел на меня с интересом… Нет, вот тут я наверное ошибаюсь. Но ведь и мне, на кой пылесос попадать в глупое положение, даже если несколько пар интересных глаз поглядывают в мою сторону не без интереса?

Значит, остаётся то, что остаётся. А остаётся вот что…

На этой вечеринке я пел. И потом шефу об этом доложили. Сейчас не важно, кто именно доложил. В нормальном коллективе так и должно быть, и даже, обязательно должно быть. Доклад шефу (детальный и беспристрастный, как сама правда) что и как было в действительности тогда, когда его самого не было. Кстати, поведение почти всех участников застолья во многом выстраивается именно с учетом этого будущего негласного доклада. Как ветеранов коллектива, так и новичков, вроде меня. Это — нормально. Это — необходимо. Это — оправданно. Шеф должен знать изнанку, иначе, он не очень-то и шеф, а просто первый.

Значит, всё же он недоволен тем, что я позволил себе петь на этой вечеринке. После пары бокалов шампанского. Нет, мы уже сняли алкогольную составляющую недовольства шефа. Просто, потому что пел.

Да, я пел. И не «давил песняка» в группе подвыпивших соратников («там ктой-то с горочки спустился»), а солировал. Лично и под гитару. Я это сделал, потому что мне пришлось это сделать: они меня заставили, и деваться мне было некуда.

Когда ведущая вечера Элла Семёновна (оргплановый отдел, ведущий специалист) объявила мой номер, те несколько пар заинтересованных глаз, заискрились в ехидном ожидании… предвкушении. Во всяком случае, мне так показалось. Кроме всяких предвкусительных приятных штучек в этих глазах читался вопрос: а что ты, собственно из себя представляешь, и не как зам, а как мужчина? Как исполнитель, раз уж тебя объявили… Блин! Мы так не договаривались, ни с Эллой Семёновной, ни с кем другим, но… «мгновенно мне гитару дали в руки…» и отступать было некуда.

Потому что я вспомнил, что пропустил мимо ушей, когда за день до события Оля Никанорова (та, что собирала деньги на стол) сказала мне, что на вечере все новые сотрудники, и я тоже, должны, т.с. «представиться коллективу». Или, как здесь принято говорить, «прописаться», исполнив что-нибудь музыкальное, или поэтическое. Или «хотя бы что-нибудь». Я, просматривая срочные документы, сдал ей, не глядя, тысячу рублей на стол, и ещё пятьсот, как новый член коллектива, и сказал, не вдумываясь в смысл её обращения и своего ответа, что «прописаться мол, всегда готовый я». Значит, художественно выступить на людях.

Вспомнил об этом я только тогда, когда Элла Семёновна… и т. д. До меня, правда, один прочитал басню И. А. Крылова «Певчие», второй прогундосил что-то из Есенина. А Ольга… не помню, как отчество, отбила под фонограмму чечётку (всё это происходило уже после пятого тоста). Вот почему мне отступать было некуда и некогда. Я настолько растерялся, что забыл, что сам же говорил, что когда-то исполнял куплеты под гитару. А иначе, с чего они взяли, что мне нужна гитара?

Все, как по команде замолчали: ещё бы, лично зам директора взял гитару! Надо сказать, что теперь чисто внешне, я не очень похож на тех, кто исполняет куплеты, да ещё и под гитару.

Внешность, как всегда, обманчива. Сейчас всё это кажется довольно глупым, но тогда я решил, что должен, просто обязан что-нибудь спеть. Иначе будет очень неловко, это раз, и не пройду прописки в новом коллективе, это два-с.

Я набрал воздуха в легкие и запел. Запел первое, что пришло на память — песню Трофима «Скажи мне, милая». Единственное, что пришло на ум в тот момент. Во всяком случае, единственная песня, слова которой я знал до конца. Я не видел лиц своих слушателей, просто бренчал аккорды и пел: «Скажи мне, милая, куда ты денешься?» Я не думал о том, что возможно замы директора здесь раньше не пели под гитару. Хотя бы потому, что потом, когда будет не до песен, все, в особенности те, кого по долгу службы придется, скажем так, отчитывать, будут видеть во мне не заместителя директора, а того, кто на развеселой вечеринке пел: «…ну что ж ты бьешься, словно бабочка в окне?»

Я не думал и о том, что когда шефу об этом доложат, то он, шеф, сначала не будет знать, как на это реагировать, поскольку, в его отсутствии я — главный в конторе, и особенно во время мероприятий с употреблением. А главный никак не может распевать под гитару, плясать джайв, рассказывать бестолочи с рюмкой у носа. Это несолидно, и опять же, не задача главного.

«О чем ты маешься, на что надеешься?» — продолжал я, и боялся только одного — забыть слова.

Может быть мне стоило предусмотреть, что так или иначе, все эти вопросы, которые терзают меня теперь, возникнут, и не браться за гитару? Сослаться, хотя бы на боль в горле или в животе…

«…и что ты хочешь доказать себе и мне?»

Я, наконец, закончил свое выступление и даже сорвал аплодисменты, а парочка красавиц из административно-хозяйственной части запищали «хотим ещё». Но на этом всё закончилось. Я скромно поклонился и даже не почувствовал, что кровь прилила к лицу и я стал красный как «селедка под шубой».

Вот что произошло на пятничной дружеской вечеринке по случаю.

И, наверное, поэтому мне кажется, что шеф недоволен. Он, конечно, не скажет мне, что дескать, брал я тебя на это место не для того чтобы… а для того чтобы… Он вообще ничего не скажет, пока. Но в будущем, очень возможно, припомнит «Скажи мне, милая, куда ты денешься». Потому что работа состоит не только из дружеских пятничных вечеринок, шампанского и песен под гитару. А кое-чего ещё, того, что занимает главное место в работе, за что платят деньги, и между прочим, неплохие.

Кстати, только что позвонили из приемной. Секретарь шефа Ирочка сказала, что «Сергей Дмитриевич зайти просят».

Интересно, чего изволят Сергей Дмитриевич?