Корпорация СНА

Евгений Сергеев, 2022

«Его поглотила тьма. Но это не вызвало ни удивления, ни страха. На этот раз она ему уже была знакома. Пришла уверенность в том, что тьма – это нечто живое и участливое. Она принимает всех, ограждая от ужасов и несправедливости внешнего мира.»Уважаемый читатель! Книга «Корпорация СНА» является прямым продолжением первой книги «Фельдъегерь его Величества», в которой главный герой уже не по своей воле вынужден путешествовать по неизведанным мирам подсознания.

В скромной трёхкомнатной квартире семьи Эссе Николая и Катерины в Новосибирском Академгородке происходили суетливые экстренные сборы. Предстояла поездка. Путешествие, которое они не планировали. Решение лететь в столицу было незапланированным, и ворвалось в упорядоченный и размеренный быт семьи внезапно. Накануне утром позвонил начальник, Злато Карлович и сообщил, что он не сможет в связи с тем, что чувствует себя неважно, лететь на вручение премии достижений в области нейро-электроники. И поскольку Николай главный разработчик, то ему придётся отдуваться на церемонии от лица компании. Разработку управляемого сна посчитали весьма прогрессивной и инновационной. Николай в отличие от супруги в столицу не рвался. Ему Москва не нравилась. Тихий новосибирский Академгородок его устраивал на все сто процентов, своей размеренностью и неторопливостью, но ООО «Корпорация СНА», созданная его непосредственным начальником, Злато Карловичем Большевичем сумела монетизировать его разработку, и превратить в успешный коммерческий проект. Программа для загрузки на простой ПК с первым сюжетом «Фельдъегерь Его величества», несмотря на достаточно высокую цену, разошлась сотнями тысяч экземпляров. В основу была взята простота использования и уже зарекомендовавшее себя, как надёжные алгоритмы игровых программ предыдущего поколения, что в свою очередь не требовало разработок и создания специального «железа» под эту разработку. При установке требовалось лишь подключение к Интернету при условии загрузки лицензионных программ. Именно это по достоинству оценили и организаторы выставки.

— Злато Карлович, поймите, всё это не очень хорошо. Вы же знаете прекрасно, что идея была не совсем моя. Это же разработка моего тестя. — Николай пытался отказаться от поездки, но начальник был непреклонен.

— Коля, во-первых, профессор Хомов, в курсе всех этих дел. И он ни разу нигде публично ничего не высказывал. Он погряз где-то в теории. А во-вторых, применить чисто теоретические разработки на практике — это ещё уметь надо. Твой проект — это революция в сфере развлечения! Василию Ивановичу такое и не снилось…

— Да, но…

— Достаточно того, что мы упомянули его имя в релизе. Всё. Решено. Билеты я вам уже заказал. Гостиницу забронировал. С Богом.

— Хорошо. — Обречённо ответил Николай. — Когда самолёт?

— Через три часа. О такси я распорядился, тебе позвонят.

— Три часа? Мы не успеем!

— Надо успеть, Коленька. Надо успеть.

— Пойду, жену обрадую. — Буркнул в трубку Николай.

— Иди. Хорошей тебе дороги.

Катерине ничего объяснять не пришлось. Она всё слышала. Трудно было не услышать, если пользуешься функцией «громкая связь». Она, не сказав ни слова, встала и пошла собираться. Приготовила костюм мужу, просмотрела и выбрала из своего гардероба более подходящую одежду и уселась за зеркальный столик, наводить красоту неземную. Николай с явной неохотой сказал что-то про душ и удалился. Всего через двадцать минут он стоял у зеркала в новом модном костюме, свежо выбритый и причёсанный.

— Катя, где мои запонки?

— Там, где ты их оставил.

— Ну, Катя, не время ёрничать. На самолёт опаздываем.

— В ванной на зеркале, — не отрываясь от процесса подводки ресниц, ответила она.

Николай быстрым шагом проследовал в ванную и спустя полминуты вышел.

— Ты готова? — спросил он, встав с торжественным видом посередине комнаты.

— Я — да. — Оглядев оценивающе себя в зеркало, ответила Катя, — А ты ничего не забыл?

— Что?

— Паспорта, например.

Николай автоматически хлопнул себя по карману, и, не обнаружив там ничего, метнулся к рабочему столу, судорожно переворачивая стопки бумаг.

— Коля… они в бюро…

— Зачем ты их переложила?

— Я? Ты сам их туда положил. Забыл?

— Да, что-то из головы вылетело, — буркнул себе под нос Николай, складывая паспорта в карман, попутно вспоминая, что действительно их сам туда и положил по возвращении из черноморского отпуска.

— А влетало? — тихо, едва слышно, почти шепотом произнесла Катерина, но он всё равно услышал. Николай посмотрел на неё, глубоко вздохнул и, не произнеся ни слова, слегка насупившись, пошел на кухню.

Зазвонил мобильный телефон. Николай принял звонок, буркнул в трубку — «Выходим».

— Катя, такси прибыло. Пошли.

— Надо присесть на дорожку.

— Катя, не смеши меня. Это суеверщина. Быстрей, давай.

— Не присядешь, дорога не сложится.

— Я не верю в это, — и он пошел на выход, — жду тебя в такси. Кстати, там и присяду.

Путь до аэропорта был не близким, но они провели его абсолютно молча. Каждый был погружен в свои мысли.

— Николай, — спросила Катя, его только когда они заняли свои места в самолёте, — ты поедешь к отцу?

— Что? К Басилевсу в зубы? Ни за что! Он же выгнал меня, запретив переступать порог его дома. Забыла?

— Перестань моего отца обзывать студенческой обзывалкой! Он же был твоим научным руководителем!

— Но она ему подходит. — С наивно-простетским выражением лица не глядя на Катерину, произнёс он.

— Значит, не поедешь?

— Нет, я не поеду. — уже более серьёзно сказал Николай.

— Но он уже давно тебя простил.

— Во-первых, мне он такого не говорил…, а во-вторых,… Кать, ты поезжай. Обязательно. Я — нет. Пас. Прости, мне надо поработать.

Николай достал из дипломата папку, откинул полочку и разложил бумаги. Стал перебирать их, вчитываясь в строки, попутно что-то подчеркивая карандашом, работать которым он привык еще со студенчества. На одном из листов появилось размытое черно-белое изображение какого-то лица. Николай отложил карандаш, взял лист и стал всматриваться.

— Это кто? — заглядывая через плечо, спросила Катя.

— Не знаю, — с глубоким вздохом ответил Николай.

— И зачем ты тогда его так рассматриваешь?

— Понимаешь, принцип программы достаточно прост. Там есть общий сюжет, а наполнением персонажей занимается сам мозг человека. Как правило, на все ключевые «роли», которые, так или иначе, входят в контакт с главным героем, мозг сам подставляет персоналии из близкого окружения. Он так устроен. Когда я прогонял мета-сон на себе, все три раза выходил этот тип, причем в образе, как мне казалось проходной второстепенной фигуры…

— Дай посмотрю, — Катя взяла лист и начала его рассматривать.

— Я его вспомнить не могу, — Николай сделал вид, что начал читать текст на следующей странице, бесцельно водя глазами по строчкам, — но раз он появляется так настойчиво, значит, я его должен знать.

— Может дворник? Или заправщик?

— Нет. Тут другое. Есть в этих чертах, что-то неуловимо знакомое, но я вспомнить никак не могу.

— И мне кажется, что я его где-то видела. А что он во сне делает?

— Он, флибустьер-отморозок и поджигатель. А я его по закону военного времени расстреливаю.

— Фу, — Катя протянула лист, — жесть какая-то! Ты людей в программе убийцами делаешь?

— Нет, конечно. Это была рабочая версия. В продажном релизе их арестовывают и отправляют в тюрьму.

— Мне всё равно, не понятно, зачем она нужна. Ну, посмотрел раз, ну, другой… и всё.

— Тут, ты не права. Жизнь меняется. Если этот мета-сон смотреть каждый день, изменений не увидишь. А вот раз в три-четыре месяца — это уже совсем иная история. Меняется почти всё. И потом, это только первая ласточка, так сказать. Я уже начал работать над новым проектом — «Замок Скараотти».

— Средневековье?

— Не только.

— И я в твоём сне есть?

— Конечно.

— Я там кто?

— Ты всегда капитан косморазведчика, космического корабля.

— Я даже на велосипеде ездить не умею.

— В мета-сне не важно, кто ты на самом деле, главное, что моё подсознание о тебе думает.

— А ты тогда кто?

— Главный герой — бастард императора, которого в конце признают наследником и делают королём.

— Фантазёр…

–…ты меня называла — напел Николай и улыбнулся.

Катерине всегда нравилось, когда он улыбался. В такие моменты он больше всего напоминал её того Николая. Юного, весёлого озорного парня, с которым они познакомились на первом курсе. Спустя годы он всё меньше улыбался, чаще ворчал и лицом выказывал вечное недовольство. Не смотря на еще юный по современным меркам возраст, до сорока, он стремительно превращался в старика. Что её категорически не устраивало, но поделать она с этим ничего не могла. Николай, если она заводила об этом разговор, предпочитал избегать его любыми способами. Поэтому она бросила свои обречённые на провал попытки и наслаждалась редкими моментами на подобии этого, запоминая их и коллекционируя в памяти. В глубине души она понимала, что так не может продолжаться вечно, но сделать решительный шаг не хотела… или боялась. Прежде надо разобраться в себе. — Всякий раз, когда накатывал очередной спазм самоедства, приговаривала она в уме, и продолжала жить, не пытаясь ничего менять.

Она посмотрела в иллюминатор. Бескрайние поля белых облаков полностью скрыли землю до горизонта. Видимо, их созерцание начало клонить её в сон. Она закрыла глаза и тотчас утонула в мерно гудящем звуке двигателей авиалайнера, в предвкушении встречи с родными, которых, кстати, забыла предупредить. Это была последняя её мысль перед тем, как она провалилась в сладкую нирвану сна.

***

Тихим московским двориком, мимо расцветших пышной зеленью кустов, наискосок детской площадки, обходя играющих детей, шел молодой человек с двумя увесистыми пакетами. Шел этот, имеющий вид «ботаника» человек из магазина. Когда он поравнялся со стоящим возле подъезда, наглухо тонированным автомобилем, неизвестной ему марки, его окрикнули.

— Вася!

Молодой человек остановился и посмотрел по сторонам. Дверь «десятки» открылась, и из неё вышел бандитского вида бугай.

— Простите, это Вы мне? — опешив, отозвался Василий, смотря на бугая с опаской.

Бугай ничего не ответил, зато из второй двери вышел уже более приличного вида парень в костюме. Впрочем, костюм на нём выглядел, в целом, нелепо. Пиджак надет на несвежую рубашку без галстука, брюки помяты, на ногах нечищеная обувь.

— Не узнал меня, Вася? — спросил второй.

Вася, прищурил глаза.

— Николай, — неуверенно произнёс он.

— Ну, наконец-то. А то думаю, признает или не признает?

Николай подошел к Василию, тот слегка отшатнулся.

— Ну, ну, ну…. Не бойся. Я не кусаюсь. Ой, а это что? — указывая на пакеты, спросил Николай. — Праздник какой?

— Нет, завтра сестра прилетает.

Николай на секунду замер, затем поднял голову и, посмотрев в глаза Василию, улыбнулся.

— Хоро-шо, — почти по слогам произнёс Николай. — Иди, готовься к встрече. Я позже буду, нам поговорить надо.

Николай развернулся и быстрым шагом пошел в машину.

— Штэмп, поехали! — Прикрикнул он бугаю и сел в авто, хлопнув дверью.

Бугай Штэмп, бросил неласковый взгляд на Василия, с явным недовольством выполнил приказ. Машина завелась и без особой спешки тронулась к выезду из двора. Шлагбаум послушно открылся, выпуская их.

— Я не понял, Химик, — спросил Штэмп, — ты же хотел с него бабки состричь. Что это было?

— Я узнал кое-что более важное для себя сейчас. — В задумчивости ответил Химик. — А за бабки не кипишуй, в другом месте возьмём. Встретить надо кой кого.

***

По прибытии в аэропорт Домодедово Николаю и Катерине не пришлось долго ждать. Они летели без багажа, а посему, сразу направились на выход в город, где Николай к своему удивлению наткнулся взглядом на безупречно одетого немолодого человека в строгом костюме с табличкой в руках. На табличке было крупно написано — «Николай ЭССЭ»

— О, глянь, Кать. Нас встречают.

— Это хорошо. А то здесь такси приличное не найти, а на электричке ехать не охота, а могли бы и отцу позвонить… встретил бы…

— Катя, перестань. Я не очень хочу видится с твоим отцом. Тем более, что нас встречают уже. И потом, думаешь, я не знаю, что ты ему уже звонила?

— Но я, ведь, не просила встретить…

— И правильно сделала.

Они подошли к встречающему.

— Я Николай Эссе. Вы меня ждёте?

— Да, если Вы из Новосибирска. — И, поймав убедительный кивок от Николая, продолжил, — Я отвезу вас в гостиницу. Багаж?

— Нет, мы налегке.

— Тогда следуйте за мной.

Встречающий чинно развернулся и почти торжественным шагом проводил их к видавшему виды автомобилю марки Кадиллак тёмно-синего цвета, припаркованного прямо возле выхода с нарушением всех мыслимых правил. Но, несмотря на потрепанный внешний вид, внутри было все аккуратно и чисто. И что самое главное — вообще не было, каких либо посторонних запахов.

Они уселись на заднее сидение, отметив, их удобство и комфорт автомобиля. Но Николай не удержался от колкости:

— А что? В компании не нашлось авто поновее?

— Прошу прощения, но заказ пришел только вчера вечером, — парировал встречающий, и как оказалось — водитель, — Все машины были зафрактованны на свадьбу Гогия младшего. Директор выделил лучшую машину из своей личной коллекции.

Николай, понимающе кивнул, и включил телефон. Тут же пачками посыпались сообщения в многочисленных мессенджерах. Он предпочел переключился в углубленное чтение и написание ответов на оные, уходя от продолжения неудачного разговора. Катерина попыталась позвонить отцу, но трубку в очередной раз никто не брал. Она отложила это безнадёжное занятие и осмотрелась. В кармане сидения первого ряда лежали журналы «За рулём», который смело можно было отнести в какой-нибудь музей из-за своего года выпуска — 1983 и модный глянцевый журнал от декабря прошлого года.

— Не совсем свежий, но полистать можно, — подумала она и начала перелистывать страницы, изредка задерживаясь на заинтересовавшей её информации. Автомобиль вез их по трассе А-105 со скоростью черепахи. «Самые умные» старались проскочить по обочине. Намечался локальный транспортный коллапс. Водитель сделал радио чуть громче.

— А теперь дорожные новости, — произнёс диктор. — Для тех, кто движется из Домодедово в центр, в районе деревни Коробово пробка 10 баллов. На трассе авария. Временно перекрыты все полосы движения. Планируете свой путь. Также сложно сейчас…

Водитель убрал звук и повернулся к пассажирам.

— Впереди авария, будем искать другой путь, или подождём?

— Ждать не надо, — ответил Николай, не отвлекаясь от общения в очередном мессенджере.

— Хорошо, тогда я знаю дорогу на Каширку.

Катя, лишь посмотрела в окошко на еле двигающуюся рядом машину и продолжила чтение очередной статьи. Автомобиль, наконец, повернул направо, сделал почти полный круг по красивой узкой дороге, с двух сторон обрамлённой высокими, густыми лиственными деревьями, оставляя черепичные одинаково красные крыши какого-то коттеджного посёлка позади, въехал на мост пересекающего трассу шоссе. Желающих проехать этим путём было также, достаточно много, поэтому скорость передвижения сильно не увеличилась, но этот достаточно плотный поток всё же двигался. Перед самым выездом на Каширское шоссе их Кадиллак свернул на станцию АЗС.

— Здесь бензин дешевый, — безапелляционно заявил водитель. — Грех не воспользоваться.

Машина остановилась рядом с уже заканчивающей заправляться, наглухо тонированной Ладой «десяткой». У Николая зазвонил телефон, и он решил выйти из машины, заодно размять ноги. Водитель десятки, на вид щуплого вида парень в лёгкой курточке серого цвета, проходя мимо Николая, как бы невзначай с ним столкнулся и, буркнув извинения, уже хотел было сесть в автомобиль, да тут его остановил Николай.

— Кошелёк верни!

— Какой кошелёк? Ты что-то попутал, дядя! — С «наездом» в тоне повернулся к нему водитель. — Чё те надо?

— Кошелёк верни или я вызываю полицию!

— Нет у меня твоего кошелька, — и парень демонстративно вывернул карманы куртки.

Николай машинально посмотрел в салон автомобиля, но ничего похожего на кошелёк не увидел. Так же он не заметил в пылу словесной перепалки, что с задних дверей вышел еще один с битой в руке и сделал замах. Катерина, наблюдавшая за происходящим из машины, с ужасом закричала так, что её было слышно сквозь закрытые стёкла.

— Николай!

Николай обернулся и в тот же момент получил удар битой в височную часть. От удара он тут же потерял сознание и упал. Парни быстро сели в автомобиль и тот с визгом проворачивающихся покрышек, совершая опасные маневры, затерялся в потоке таких же, вечно спешащих автомобилей Каширского шоссе.

— Химик, это, конечно, твои дела, но за мокруху ты базар не вёл. Знакомец, что ли?

— Эта паскуда меня ментам сдала. Должок отдал.

— Так ты ж спалился. Оно того стоило?

— Стоило. — С выдохом ответит Химик. — Скажи Штемпу, чтоб у своих ментов поспрашивал, что там и как?

***

Всё произошло так быстро, что никто в округе, включая водителя Кадиллака, который стоял рядом, оплачивая бензин в автомате, толком ничего и не увидел. Он вообще обратил внимание на происходящее, лишь когда услышал «визг» колёс. Николай лежал на земле лицом вниз. Катерина выскочила из машины и попыталась его перевернуть. Подоспел и водитель. Бледное лицо Николая не выражало никаких эмоций, а из раны сочилась кровь.

— Ой, беда какая. — Произнёс водитель. — Сейчас, дочка, я скорую…

Водитель бросился в салон за мобильником, но тут услышал приближающийся звук сирены и с мобильником в руке побежал на дорогу. Ему удалось остановить случайно проезжающую мимо скорую помощь и привести доктора. Доктор осмотрел рану.

— Я ничем помочь не смогу. Совсем не мой профиль. — Сказал доктор и обратился к подошедшему водителю скорой, — Степаныч, вызывай реаниматологов, срочно. И полицию. И чемодан мой захвати.

Степаныч, втянув живот, быстро, насколько мог, побежал в медицинский автомобиль. Вернулся он максимум через полминуты.

— Реанимация будет. Минуты через три будет. Егор Владленович, у нас вызов.

— Ничего. Три минуты подождут. Неси носилки. А я пока рану перевяжу.

Полиция и реанимация прибыли почти одновременно. Николая быстро погрузили в автомобиль.

— Как имя пациента? — спросил медбрат кареты реанимации водителя Кадиллака.

— Николай Эссе.

— Сколько полных лет?

— Я не знаю. Вон она была с ним, — указав на Катерину, ответил он, продолжая общаться с полицейским.

— Вы были с ним? — обратился медбрат к Кате.

— Да.

— Вы ему кто?

— Жена. А в какую больницу вы его?

— В Склиф.

— Сколько ему полных лет?

— Тридцать восемь, ой, тридцать девять.

Только, когда все формальности с медработниками были пройдены, Катерина вспомнила про телефон и желание позвонить отцу. Она подошла к автомобилю и полезла за своей сумочкой, как вдруг издала возглас ужаса и отпрянула от дверцы. Стоящие рядом полицейские схватились за оружие. Повисла секундная пауза.

— Он! — едва слышно сказала Катя. — Это он!

— Кто, он? — спросил полицейский, осторожно заглядывая в открытую дверь, на всякий случай, держа готовый к стрельбе пистолет перед собой. — Кто, он?

— Это тот, кто бил битой!

Следователь осмотрел такси, и никого там не найдя, опустив пистолет, повернулся к застывшей в ужасе Кате.

— Там нет никого. — Успокаивающим голосом сказал он, — Вам померещилось.

— Нет. Вон там фото.

Следователь еще раз посмотрел в салон и увидел на сидении папку с торчащим из неё листом с фотографией. Он осторожно взял её и вынул лист, рассматривая фото.

— Вы уверены?

— Да. Это он.

— Хорошо. Меня зовут Данил Евгеньевич Муромец. Следователь. Скажите, а откуда у Вас это фото?

— Это связано с работой мужа.

— А кем работает Ваш муж?

— IT-специалист.

Следователь достал свой телефон с намерением сфотографировать лист.

— Позволите?

— Да, конечно.

Он сделал фото, нажал несколько кнопок и позвонил.

— Ало. Привет. Я там тебе фото кинул. Прогони по базе данных, через прогу распознавания лиц. Да! И перезвони, если будет результат.

***

Катерина в очередной раз набрала телефон отца, но абонент не отвечал. Она не могла знать, что в этот же самый момент в научно-исследовательском институте, в котором работал её отец, происходит очень важное мероприятие — демонстрация разработки его лаборатории Военной приёмке.

Профессор Хомов с коллегами сидел за пультом с множеством мониторов напротив окна в огромный крытый павильон. В павильоне, как на ладони был виден муляж руин нескольких улиц и домов в натуральную величину. Профессор объяснил человеку в штатском, с товарищами в мундирах с большими звёздами на погонах, суть эксперимента, комментируя действия, происходящие на импровизированном «поле боя».

— Товарищ генерал, где-то в руинах спрятался условный противник с заложниками. Бойцы спецназа выдвигаются на позицию, — профессор показывает на группу бойцов в левом углу павильона. — Им не известно местонахождение заложников и террористов, и неизвестно их количество. Сейчас бойцы спецназа в составе двух групп попарно займут подходящие позиции. Номера «один» наденут приборы и погрузятся в кратковременный мета-сон, тогда, как номера «два», будут обеспечивать их безопасность.

— Сон на поле боя? — С сомнением в голосе прокомментировал генерал, — мне это слабо представляется.

— Товарищ генерал, это мета-сон, он вызван мед.препаратами. Не является глубоким и контролируется с помощью аппаратуры. Мы можем на наших мониторах наблюдать, что конкретно происходит внутри мета-снов. В целях безопасности, бойцы номер «два» имеют возможность быстрого вывода объекта из сна в случае реальной опасности.

— Ну, допустим. Что дальше.

— Вот, товарищ генерал, взгляните на монитор.

На мониторе сквозь рябь и помехи активизировалось движение по муляжу города от первого лица.

— Обратите внимание, вот боец «один» группы «А» во сне подходит вот к той телефонной будке, — профессор указал на муляж города в окно, и генерал перевел взгляд с будки в окно и обратно.

— Допустим…

На экране вспыхнули огоньки автоматных очередей.

— Извините, звук пока мы не научились вычленять из гамма-волн мозговой активности. В данный момент боец «один» группы «А» обнаружил противника за телефонной будкой и уничтожил его. А вот здесь — профессор привлёк внимание генерала ко второму монитору — мы можем наблюдать, как боец «один» группы «Б» обнаружил заложников и нейтрализовал охрану.

— Но это же, я так понимаю во сне?

— Совершенно верно. Это во сне, но! Дело в том, что этот сон, по неизвестной нам пока причине является реальным предсказанием. Попадание сто из ста. Вот, обратите внимание. Сейчас бойцы «один» групп «А» и «Б» вышли из мета-сна и им уже известно, в каких местах реально спрятались условные террористы. Наблюдаем. — Профессор пригласил рукой наблюдать через окно за дальнейшими событиями, которые развивались, как было только, что показано на мониторах. Раздался голос в динамиках:

— Террористы уничтожены, заложники целы, потерь нет. Задание выполнено.

Профессор пододвинул микрофон и, нажав на кнопку, произнёс:

— Прекрасно. Перерыв сорок минут, и на исходные.

— Профессор, — сказал генерал, — а для какой цели необходимо бойцов, которые погружаются в сон, выводить на линию огня? Неужели нельзя делать это в более безопасном месте?

— Мы работаем над этим, но дело в том, что те, кто подвергаются процедуре седации, то есть, погружению в мета-сон, пусть и не глубокой, для выполнения поставленной задачи должны пройти так называемую «линию опасности». Так сказать — вступить в игру, если так можно сказать. В хоккей можно сыграть, только если выйдешь на поле. В целом, технология уже «отработанна», многократно проверена и подтверждена экспериментально. Её можно использовать, как в реальной операции или для тренировок бойцов, так и разведывательных целях.

— Не слова больше, профессор, я понял. Продолжайте работу над программой. Финансирование по линии нашего ведомства получите.

— Спасибо, товарищ генерал.

Человек в штатском и сопровождающие его лица, попрощавшись, вышли. Профессор, облегчённо выдохнув и вытерев пот со лба сел на край стола. Он чувствовал вибрацию звонков ему приходящих, но не мог ответить раньше. Вот и сейчас задрожал телефон.

— Ало. Привет дочка! Прилетели?

— Пап, у нас беда. — Услышал он перепуганный и срывающийся голос дочери.

— Что такое? — с волненьем спросил отец.

— На нас напали. Николая увезли в Слиф.

— Ты где?

— Пока на месте нападения. На какой-то заправке на Каширке.

— Уточни адрес. Я сейчас буду!

— Нет, пап. Езжай к Николаю. Я пока тут с полицией, позже подъеду.

Связь разъединилась. Профессор удивлённо посмотрел в потухший экран телефона, провёл рукой по бороде и, повернувшись к ассистенту, произнёс:

— Алёша, заверши эксперимент без меня. Значит так, имитация расстрела заложников и разделение заложников на группы. А мне срочно в Склиф. Сегодня, пожалуй, уже не приеду.

— Хорошо, шеф, — чувствуя, как его начинает, буквально распирать от собственной важности ответил молодой ассистент профессора по имени Алёша.

***

Катерина закончила разговор и посмотрела на следователя Муромца. У того, стоящего рядом и ожидающего окончания её разговора, неожиданно зазвонил телефон, заставив обоих едва заметно вздрогнуть. Он поднял трубку, и его лицо буквально на глазах стало серьёзным и собранным.

— Ошибки быть не может? Точно? Ты уверен? Хорошо, понял. «Ставь всех на уши», Химик проявился.

Он выключил телефон и глубоко вздохнув, обратился к Кате.

— Вам придётся проехать с нами. Появились некоторые вопросы. Так, а где водитель Кадиллака?

Полицейские, что стояли рядом только руками развели.

— Был тут еще несколько минут назад.

— Срочно пробить автомобиль по базам. Кто объяснения с него брал?

— Я, — отозвался один из полицейских.

— Дай сюда. Он документы показывал?

— Да. Вот, — протягивая блокнот, ответил тот.

Читая записи, написанные почти детским корявым подчерком, у следователя слегка расширились глаза от удивления, он посмотрел на полицейского, затем прочитал вслух:

— Махмуд Ицхакович Иванов? Ты серьёзно? И тебя ничего не смутило?

***

В туже секунду тонированная «Лада» свернула с Каширки в какой-то просёлок и скрылась чаще прилегающего леса. Химик и щуплый ехали молча. Внезапно зазвонил телефон. Химик нехотя вынул его и, посмотрев на экран, как-то кисло улыбнулся.

— Махмуд. — Произнёс он и поднёс трубку к уху. — Да, Махмуд. Что? Узнала? Понял. Ты ушел? Уезжай из столицы. Будь на связи.

— Э-э-э, братан, — протянул щуплый, — считай, тебя уже все менты Москвы ищут. На дно надо.

— После. Рули на хату. И лапатник дай.

— В натуре, он мой!

— Кошель на бочку! Меня бабки не интересуют. — Для верности, схватив щуплого за воротник.

— Хорошо — хорошо, на, бери, сказал тот, протягивая кошелёк Химику.

Химик из кучи кредитных карт выудил визитку, кошелёк кинул обратно подельнику.

— Николай, сука его, Эссе, — прочитал Химик, — Не ошибся, значит. А то я немного засомневался. ООО «Корпорация СНА», Новосибирск. Заведующий лаборатории Архитектуры и моделирования сна. Бля! Ненавижу падлу! Снами занимается. Вот пусть теперь спит вечным сном! Сука!

Химик в ярости разорвал визитку на мелкие кусочки и выкинул их в открытое окно. Часть кусочков при этом разлетелись по салону автомобиля.

— Приберись здесь потом. — Стряхивая обрывки визитки с себя на пол автомобиля, сказал он.

***

Вначале было Ничто. Лишь кромешная тьма вокруг. Затем появилась одинокая звёздочка. Еле-еле заметная и очень тусклая. Она, то мерцала яркими всполохами, то совсем гасла. Пока она горела, появлялась возможность хоть как-то ориентироваться, но стоило ей потухнуть… Беспомощность. Полная, тотальная беспомощность. Хотелось жить. Сквозь всё это непонятное Ничто было лишь одно желание — ЖИТЬ! И с каждым разом, когда вспыхивала эта звезда, желание усиливалось в геометрической прогрессии. Всполохи протягивали к нему свои лучи-руки, словно тоже хотели помочь осуществить его желание. Он это чувствовал. Но когда тьма сменяла свет, он не понимал, он не мог определить, что это. Это его чувства или только его желание это чувствовать. Действительно свет желает ему помочь или это он просто хочет в это верить, выдавая желаемое за действительное.

Свет пришел внезапно. Сразу. Одновременно со всех сторон. Николай ощутил себя в центре белого Ничто. И хотя, по-прежнему это было Ничто, оно показалось ему гораздо комфортнее и приятней Ничто тёмного. В нем хотелось оставаться подольше. Хотя, что такое — подольше, когда само понятие времени исчезло? Стёрлось. Растеклось каждой своею секундой в пространство, выворачивая свою суть наизнанку в многомерность бытия. Схлопываясь в одном месте и тут же прорастая тремя, четырьмя, десятью себе подобными витиеватыми узорами белого в белом. Наблюдать за этим можно было бесконечно, но вдруг произошла вспышка чёрного света. Одиночная вспышка и её постепенное, но достаточно быстрое угасание не предвещало ничего доброго. Затем еще раз, но теперь она сопровождалась каким-то хрустом. Нет, не хрустом январского морозного снега, не сухарей в вазочке, перед тем как их бросить в борщ и не сломанной… ветки. Так хрустит ломающаяся человеческая кость, которую организм воспринимает не внешними слуховыми рецепторами, а внутренним ухом. Вспышка опять погасла, и вопреки ожиданиям не повторилась. Не повторилась через мгновение, через два, десять, сто… Он не мог сказать — «Шло время», хотя что-то должно было идти… как-то этот промежуток должен называться. Нахождение в неопределённости стало по не многу утомлять Николая. Ему показалось. Или показалось, что показалось. Нет, точно. В этом белом проступили какие-то едва различимые силуэты. Такие же белые, как и всё белое вокруг, но заметные. Он не мог с уверенностью определить, на самом деле они есть или это его разум занялся саморазвлечением, но стало вдруг понятно — скучно уже не будет.

В полной светлоте Николай вдруг увидел свою правую ладонь, сложенную в форме пистолета с взведённым бойком. Она была абсолютно реальной и живой. Он не сомневался, что это его рука. Эту большую букву «W», сложенную из линий складок кожи, он не спутал бы ни с одной другой. Белые полоски на ногте мизинца и заусенец на его кутикуле. Они почти ощутил болезненные ощущения от него. Но вопросов «Как?» или «Почему?» — не существовало. Это его рука, и всё. Рука при этом тонула в пустоте светлого её окружающего. Он каким-то невероятным способом стал обходить, или сказать точнее — облетать висящую руку, но, при этом, готов был поклясться, что не прилагал для этого никаких усилий. На долю секунды его посетила мысль о том, а есть ли у него ноги…, а тело? Но эта мысль как пришла внезапно, так и исчезла, не обременяя его на рефлексию. Сознание Николая было занято куда более насущной проблемой — в кого направлена его рука, сложенная в форме пистолета.

В эту секунду, минуту, час, день, вечность, он внезапно ощутил, чьё-то присутствие. Это нечто находилось рядом, дыша, как говорится, в затылок. Николай ощутил одновременно два противоречивых чувства — желания обернуться и посмотреть, что там и никогда не знать, что там, потому, что он уже это знал. Он остался на месте, так и не приняв решения. Тогда это нечто приняло решение за него. Оно появилось между ним и всё ещё висящей, сложенной в фигуре пистолета рукой. Оно было гигантского размера шоши.

Николай не мог вспомнить, откуда он знает, что это слово — шоши, но он точно знал, что это обитатель планеты Синее око.

— Стоп, — подумал Николай, — планета. Планета Синее око. Шоши — тварь с планеты. Так… они нападают на всё что выше их.

Он посмотрел на шоши и облегченно выдохнул. Она была много выше его.

— Стоп! Выдохнул? Я дышу! — Подумал он.

В эту секунду прозвучал выстрел, и голова шоши взорвалась кроваво красными ошмётками, застыв в нескольких миллиметрах от него. Он машинально перевёл взгляд на висящую руку. Рука висела там же, но теперь в ней был зажат пистолет, и ствол был направлен на него, и рука была уже не его.

— Кому предназначался выстрел? Ему или шоши? Спас выстрел меня от шоши, или шоши спасла меня от выстрела? — Подумал он, но на этот вопрос ответа не было.

Туша несчастного шоши скользнула куда-то вниз, беззвучно растворившись в белом, белыми завихреньями растёкшись по горизонтали, словно скользя вдоль невидимого белого пола, а красные кровавые пятна начали занимать пространство, вытесняя собой белый свет. Николай вдруг ощутил жалость к этой ужасной твари, и боль безвозвратной потери пронзило всю его сущность. Это было иррациональное чувство, как показалось ему, но он осознал, что готов расплакаться. В ту же секунду изображение поплыло, так же как когда слёзы расплываются по поверхности глазного яблока. Моргнуть бы, стереть бы лишнюю воду, но нет…нечем…век нет. А единственная рука, принадлежащая теперь не ему, по-прежнему направляла пистолет на него. Но что-то изменилось. Кровь шоши растворялась в белом, плавно и равномерно, меняя свой цвет с красного на розовый, и с розового далее в белый. Повсеместно кроме силуэта, проступившего, словно негатив, за рукой с пистолетом. Однородно розовый силуэт с цветной рукой и реальным оружием, направленным на Николая.

***

Следователь галантно пропустил Катерину в двери следственного комитета. Чуть позже в кабинете он после внимательного сличения фото из дела Химика и листа из документов Николая, обратился к Катерине.

— Так Вы не знаете, кто изображен на этом фото? — и едва встряхнул листком.

— Николаю и мне лицо показалось знакомым, но вспомнить мы не смогли. Да и изображение достаточно размытое. Тут дело в том, что в мета-сне не может быть случайных людей…

— Простите, во сне?

— Да, это работа Николая. Он разработал установку управляемого сна. Можно включить и видеть сон на заданную тему. «Фельдъегерь Его величества», может, слышали? Вот это оттуда.

— Как же, у меня есть. Так это ваш муж, то есть потерпевший… он разработчик?

— Да.

— Так, понятно. И что с этим персонажем?

— Так я и говорю, этот, — показав пальцем на листок, — он ему явился. Коля пытался разобраться, но не успел. Тот сам…

— Ничего не понимаю. — Следователь Муромец, опять раскрыл папку с делом подозреваемого, — Вы его не знаете, но он показался вам обоим знакомым, и именно тогда, когда Ваш муж хотел разобраться, тот сам пришел.

— Получается так.

— Хорошо. Вам что-нибудь говорит имя Любич Николай?

Катерина ахнула и автоматически закрыла рот рукой.

— Знакомо?

— Да, в юности был у меня, у нас такой знакомый. Мы вместе поступали в университет.

— Взгляните, — Муромец немного отодвинулся от стола, но папку не подвинул в сторону Катерины, так что ей, чтобы посмотреть пришлось встать и подойти. Не отрывая руки от лица, она лишь замотала головой.

— Это он.

— Присаживайтесь, Катерина Васильевна. Вам он показался знакомым, потому что вы знали его. И судя по всему, знали не плохо.

— Он пытался ухаживать за мной, но я выбрала Николая, то есть Эссе.

— А вот этот мотив уже посерьёзней будет, чем банальное воровство кошелька.

— Скажите, а как вы вообще там оказались?

— Объезжали затор. Водитель решил заправиться.

— Кто-нибудь знал о вашем прилёте заранее?

— Мы летели на вручение премии. Должен был лететь начальник Коли, но он заболел и послал его, то есть нас. Он нам билеты заказал. Ещё я звонила отцу.

— А отец живет…

— В Москве.

В дверь постучали и, не дожидаясь ответа, вошел молодой человек приятной наружности. В руках у него была флэшка.

— Данил Евгеньевич, вы сказали, если что найдём, то сразу.

— Да, что там? — Муромец поднял голову и тут же, переведя взгляд на Катерину, добавил, — Знакомьтесь. Это моя, можно сказать — правая рука, лейтенант Володин.

— Володин, — Представился тот, коротко кивнув Катерине, протягивая флэшку и лист с распечаткой краткого перечня содержимого Муромцу. — Вот, обратите внимание, я там пометил, звуковой файл номер двадцать четыре. Включите.

Следователь нехотя вставил флэшку в ноутбук и включил.

— А теперь дорожные новости, — произнёс диктор. — Для тех, кто движется из Домодедово в центр, в районе деревни Коробово пробка 10 баллов. На трассе авария. Временно перекрыты все полосы движения. Планируете свой путь. Также сложно сейчас…

— Знакомо? — Спросил Муромец Катерину?

— Вроде да. Он сделал звук сильно громко. Я даже оторвалась от чтения.

— Вас специально привезли на это место, чтобы отомстить. И если бы не вот этот лист, — следователь приподнял лист из документов Николая, — всё выглядело бы, как случайная бытовая ссора.

— Да, Данила Евгеньевич, автомобиль в угоне, — добавил Володин.

— Кто бы сомневался. Водителя в розыск уже объявили?

— Конечно. Но есть сложности.

— Весь во внимании…

— Все его видели, но не запомнили черт лица.

— А Вы? — Муромец обратился к Катерине.

— Что я?

— Вы описать его сможете?

— Пожалуй, нет. — Ответила она, — Но он нас встречал в аэропорту. На камеры там не попасть невозможно.

— Володин, действуй.

— Вы же знаете, кто напал, — сказала Катерина следователю, — почему вы просто его не арестуете!

— Уважаемая Катерина Васильевна, дело в том, что гражданин Любич Николай по кличке Химик, рецидивист со стажем, месяц назад бежал, убив охранника и ранив еще троих, прямо из здания суда, где ему присудили пожизненное. И до сегодняшнего дня его место нахождения было неизвестно никому. Вся полиция страны его сейчас разыскивает. И я не исключаю, что целью мести был не только Ваш муж, но и Вы. Кстати, Вы где остановитесь?

— Вероятней всего у отца.

— Адрес мне черкните, — следователь протянул бумагу и ручку. — Мне надо будет задать ему пару вопросов.

***

Николая подхватили чьи-то сильные руки и потащили куда-то прочь. Сквозь розовое забрезжил синий рассвет, и вдруг стало всё вокруг стало отчётливо видно. Рядом с автолётом «Лаки», на земле лежала туша убитой шоши. Из ближайших кустов высовываются ещё две рожи разъярённых зверей. Николай периферическим зрением увидел, что некто выстрелил в землю рядом с кустами зарядом лучевого оружия. Сухая листва вспыхнула, заставив шоши отступить.

Николая втащили в шлюз, который сразу же за ними закрылся. Его усадили на пол и прислонили к переборке. Голова болела. Каждая мышца саднила так, как будто бы по нему проехались катком. Только теперь он смог рассмотреть своих спасителей.

— Да, я вас знаю. Вы… — и тут Николай на мгновенье замер вглядываясь в лучезарно улыбающиеся лица своих спасителей, — Майор Степанов и майор Шульц, имперская служба безопасности.

Улыбки с лиц мгновенно исчезли.

— Откуда Вы знаете? — Настороженно спросил Степанов.

На что Николай, слегка отведя глаза в сторону, в задумчивости лишь пожал плечами.

— Советник, давайте обработаем рану. — Также сухо предложил Шульц. — Вы с самого начала знали о прикрытии?

— Прикрытии? Прикрытии, чего? — неподдельно удивился Николай.

— У-у-у, всё понятно. Шок. — Сказал Степанов Шульцу. — Хорошо его приложила эта шоши. Ему пару дней покоя полного надо.

— Нет. Надо срочно отбить экипаж «Филадельфии», забрать капитана Кэтрин Хоум и еще кого-то… — выпалил Николай.

— Я говорю — бред, — как ни в чем, ни бывало, продолжал говорить Степанов Шульцу, — не исключено тяжёлое сотрясение мозга.

Николай нащупал у себя на шее ремень лэптопа, погрузил его на колени и раскрыл. Через пару секунд, пока Степанов с Шульцам за ним с интересом наблюдали, развернул его и показал на экране пару точек.

— Вот точка, это — объект 4.15, Капитан Кэтрин. В трущобах вблизи столицы. А вот это — экипаж. Его этапируют в окружную тюрьму по приказу генерала Басилевса. Также приказано доставить Кэтрин и меня.

— А вот это уже серьёзно. — Сказал Шульц

— Без них эта махина, — Николай хлопнул рукой по полу, — не полетит.

— Насколько мне известно, Кэтрин Хоум не капитан.

— Довертись мне, лишь она с ним справится.

— Откуда ты всё это знаешь?

— Понятия не имею. Знаю и всё. Нельзя терять ни минуты. Возьмите побольше оружия. И Шульц, тебе понадобятся гранаты и много.

— Зачем?

— Просто, возьми.

Через полчаса они втроём уже летели по направлению к столице. Маяк, настроенный на точку А, объект 4.15, на карте лэптопа показывал на отдалённый район. Местные трущобы.

— Как будем действовать? — Спросил Шульц.

— Там посмотрим, — ответил Степанов.

— Воспользуемся их вечным недостроем и высадимся прямо на верхнем этаже дома господина Смолоффа Эндрю. В город нас пропустят, не поднимая тревоги. А вот уходить мы будем уже под аккомпанемент оружейных выстрелов.

Степанов и Шульц переглянулись, но вопросов задавать не стали. И действительно, автолёт пронесся на предельной скорости мимо охраны внешнего периметра стены и та лишь приветственно салютовала. Через минуту майор Степанов, сверяясь с картой в лэптопе, сделал лихой вираж и приземлился точно заданной точке. Николай хлопнул по плечу Шульца:

— Пошли!

Они проследовали через дверь, ведущую на нижний этаж. Навстречу им вышел Эндрю Смолофф, мужчина средних лет в ярко желтом махровом халате. Не ожидая кого-либо увидеть, он вскрикнул и выронил из рук разговорное устройство.

— Кто вы такие, — срывающимся голосом, с изрядной долей страха спросил Он.

Степанов, что стоял чуть позади слева от Шульца спросил:

— Эндрю Смолофф?

— Да, — произнес несколько приходящий в себя Эндрю, переведя взгляд на Степанова, — а, что, собственно происхо…

И замолк после получения прямого короткого удара в челюсть. Шульц дал телу «выпасть в осадок» и показал рукой, чтобы Степанов остался, а он проверит помещение.

— Вяжи его, — кинул Николай, бросился к окну и сдёрнул половицу.

Шульц внимательно наблюдал за происходящим, на всякий случай, держа наготове оружие. Его взору за половицей открылся вид на, сделанную кустарным способом дверцу люка. Николай с силой рванул её на себя и замер в недоумении. Яма была пуста. В этот момент Степанов погрузил Смолоффа на кресло, предварительно крепко связав его руки. Тот начал приходить в себя. Николай посмотрел на Андрю и прокричал:

— Где, сука, Кэтрин!?

— Что? — недоумённо выдавил из себя Эндрю.

— Повторяю, где Кэтрин Хоум. Номер Четыре пятнадцать.

Эндрю изобразил на лице непонимание. Тогда Степанов бесцеремонно влепил ему увесистую пощёчину и повторил вежливым голосом с весьма жирной нотой угрозы:

— Тебя вежливо спросили, где девушка?

Эндрю, стараясь предать голосу уверенность и спокойствие, сказал:

— Четыреста пятнадцать, это моя собственность. Это мой билет отсюда. Скажите своему генералу, если он хочет её, пусть вывезет меня на любую планету Империи. Тогда я её отдам.

— Макс, теряем время, — сказал Николай, — прострели ему ногу!

Степанова хоть слегка и удивил тон Николая, но он всё же подчинился приказу и, недоумённо улыбнувшись, направил оружие на колено. Эндрю в ту же секунду осознав серьёзность ситуации, заверещал:

— Нет! Не стреляй, я прошу, не надо, я всё скажу, — и в момент разрыдавшись, указал на дверь шкафа, — она там, только не убивайте.

Шульц, стоявший рядом со шкафом, осторожно открыл дверцу, но увидел лишь висящую одежду. Он в недоумении посмотрел на Эндрю.

— Где?

— Там, двойная дверь, — продолжая всхлипывать, ответил хозяин квартиры.

На улице послышались крики. Ворота на улице выломали, и во двор вломилась местная полиция. Во входную дверь стали бить чем-то тяжелым, а в окна забрасывать дымовые шашки. Шульц, оказавшиеся в открытом секторе против окна немедленно начал огонь на поражение. Степанов успел сделать шаг в сторону за стену, как пули, пущенные очередью из автоматической винтовки, прошив насквозь входную дверь, просвистели в сантиметрах от него и кучно легли прямо в несчастного Эндрю. Тот даже понять не успел, что случилось. Макс из-за стены произвёл несколько ответных выстрелов в дверь. И судя по раздавшимся крикам, в кого-то всё же попал. Николай, недолго думая, бросился в шкаф. Он с силой смахнул одежду вместе с вешалками и перекладиной, роняя их на пол. Он тронул руками заднюю стенку и она, слегка дрогнув, сдвинулась в сторону. Он рванул её и обнаружил железную дверь. Выстрелы слегка поутихли. Видимо полиция, наткнувшись на достаточно серьёзное сопротивление, решила перегруппироваться.

— Чего возишься? — крикнул Степанов Николаю.

— Да тут дверь закрыта.

— А ну, пусти, — потянул за плечо Николая Шульц.

Он бегло осмотрел дверь и, отойдя на шаг, выстрелил в замок. Дверь ответила колокольным звоном. Шульц дёрнул её на себя, еще раз, он она и не подумала открываться. Он внимательно присмотрелся к двери и потянул её в сторону. Она со скрипом и звоном ломающегося и распадающегося замка поддалась ему, откатившись вправо. За дверью была лестница куда-то вниз. Николай, не раздумывая, бросился по ней.

Тем временем полиция предприняла второй штурм. И начала она с уничтожения автолёта. Был взрыв, затем послышалось ещё несколько подряд. И межэтажная переборка, не выдержав всего этого безобразия начала постепенно складываться в комнату.

— Транспорт кончился — сказал полушёпотом Степанов, посмотрев на ломающийся потолок. — Что теперь?

— Степанов! Шульц! — послышался голос Николая, — Давайте сюда, живо!

— Развяжи этому руки, — сказал Шульц Степанову, показывая на труп несчастного Эндрю, — и бегом вниз.

Шульц пропустил Степанова, выстрелил из пистолета несколько раз по комнате и бросил его к ногам Смолоффа. Затем собрал вещи и вошел в шкаф, плотно закрыв за собой дверцы. Он бросил вещи на пол шкафа, задвинул на место заднюю стенку. Затем вернул потайную дверь в закрытое положение и подпёр её прихваченной с собой перекладиной в распорку. Он понимал, что если проход обнаружат, это не остановит, но даст несколько секунд времени. Хотя, для чего они ему нужны сейчас он не понимал. Его действия были автоматическими, отработанными годами тренировок. Делал он это, вообще не задумываясь. Просто так было надо, и всё.

Эндрю Смолофф, оказывается, был не таким простачком, как сперва показалось. В конце винтовой лестницы, которая опускалась примерно метров на десять, стояла вторая, уже более массивная бронированная дверь с узкой смотровой щелью и двумя бойницами для ведения боя. Щульц приостановился, улыбнувшись, скорей потешаясь над собой и своими совсем недавними потугами, чем… Но ход его мыслей оборвал Степанов:

— Чего встал? Заходи быстрей.

Он пропустил Шульца, закрыл дверь и посмотрел в щель. На лестнице не было никого. Звуки штурма сюда не проходили. Степанов и Шульц наконец смогли осмотреться. Везде горел свет. Было видно, что всё здесь было сделано с любовью. Было аккуратно и подчеркнуто педантично, что резко контрастировало с домом хозяина. Рядом с дверью была бытовка охраны. Комната отдыха на две койки. Постели заправлены. Места для хранения личного оружия. Пусты. Единственно, что было странно — это небольшой, но равномерный слой пыли на отдалённых от основного коридора предметах. Видно было, что помещением пользовались, но не в полном объёме. Создавалось такое ощущение, что оно было не брошено, а законсервировано до поры, до времени. Возникали вопросы: Кем? Кто такой Эндрю Смолофф? Хозяин или сторож?

— Идите сюда, — услышали они голос Николая из глубины.

В помещении они увидели уже развязанную Кэтрин, которая мало того что была удивлена появлением Николая, сейчас удивилась ещё больше.

— Святые отцы?

— Да, Кэтрин они, — ответил Николай. — Имперская Служба Безопасности.

— Здрас-с-сьте, — поздоровался Шульц. Степанов приподнял свою кепку и широко улыбнулся.

— Здравствуйте… — ошарашено ответила Кэтрин. — И ты?

— Что, я?

— И ты из службы? — Кэтрин посмотрела в упор в лицо Николая.

— Нет, Кэтрин. О! Кстати. Макс, Кэтрин Хоум дочь вашего приятеля Игоря Хоума. Я уверен, вам будет, о чем поговорить. — ловко перевёл тему он.

— Ну… постой, а ты откуда знаешь? — Удивлённо подняв брови, спросил Степанов.

— Да, да. Мне тоже интересно, — подхватил Шульц, — для советника, ты обладаешь очень большими знаниями.

— Советник? — спросила Кэтрин.

— Я фельдъегерь Его величества. — Ответил Николай, — Советник первого ранга.

— Майор Степанов, — в задумчивости произнесла Кэтрин, посмотрев на Степанова. — Я вспомнила. Вы были у отца в гостях.

— Бывал.

— Странно. — Николай вдруг взялся руками за голову. — Что-то не так.

— Что случилось, приятель, — положа руку на плечо Николаю, сказал Шульц.

— Что с ним? — скорей удивлённо, чем встревожено, спросила Кэтрин.

— Да всего пару часов назад его сильно приложила здоровенная шоши. Он поначалу вообще какой-то бред нёс.

— Нет. Вы не понимаете, — скинув руку Шольца, ответил Николай, — мне приходят короткие видения. Типа дежавю. Не знаю. Может это результат сотрясения. Но этот разговор мне только что привиделся на борту косморазведчика. Что-то не так. Что-то пошло не так. Кэтрин не оказалось в яме. Почему? Почему?

Николай посмотрел на хроно на своей руке. Замер. И вдруг распрямился. На лице его была улыбка.

— Мы прибыли на полчаса раньше. Да. Он должен был её отсюда вывести, а затем, видимо, вспылив, посадить в яму. — Николай, словно одержимый, плюхнулся на пол напротив Кэтрин и, положив свои руки на её колени, — Скажи, он тебя в яму уже кидал? Там, наверху.

— У-у-у… опять кукуха поехала, — констатировал Шульц.

— Погоди, — тихо его придержал Степанов.

У Кэтрин опять от удивления расширились глаза.

— Да, он и сейчас бы это сделал. Он обещал вернуться за мной и если я не соглашусь, хотел бросить туда.

— Согласишься на что? — спросил Николай.

— Удовлетворять его.

Николай слегка отпрянул и одёрнул руки.

— Прости. Не подумай. Я не…

Николай медленно поднялся и повернулся. Его лицо выражало торжество.

— Мне кажется, я что-то понял. Всё пошло не так, потому что мы поторопились.

Шульц со Степановым непонимающе смотрели на Николая.

— Конечно не так. — Поддержал разговор Шульц, — автолёт в дребезги. А всё от того что ты настоял гранат побольше взять. Как выбираться будем?

— Николай, ты сказал — косморазведчика? — Спросила Кэтрин, но на вопрос никто не ответил.

— Косморазведчик… — словно что-то вспоминая почти по слогам, произнёс Николай. — Да! Экипаж. Надо спасти экипаж и успеть погрузиться до прибытия генерала.

— Как? Мы в бункере! — Сказал Шульц.

— Да и боезапас у нас минимален, — добавил Степанов.

— Из бункера есть выход в Подземный город. — Тихо произнесла Кэтрин.

Мужчины разом замолкли и одновременно посмотрели на Кэтрин.

— Подземный город? — переспросил Степанов.

— Косморазведчик? — переспросила Кэтрин. — Информация за информацию.

***

— Пап! — Катя бросилась на шею отцу, который стоял возле входа в операционную в белом халате, накинутом на плечи, нервно сжимая и разжимая пальцы рук, и разрыдалась.

— Катя! — Профессор обнял плачущую дочь, — успокойся. Слезами горю не поможешь.

— Как он там? — едва сдерживаясь спросила она.

— Идет операция. Пока ничего не известно. Но это лучший специалист. Поверь мне, я знаю.

Отец говорил спокойным и уверенным тоном, что подействовало на Катю, и она немного успокоилась.

— Расскажи, что случилось. Только по порядку. — Проводив дочь до кресла, и усадив в него, спросил профессор.

— Мы прилетели. Нас встретили. Оказалось это подстава… — скороговоркой выпалила Катерина.

— Катя! — Возмущённо осуждающе произнёс он.

— Прости, пап. Это подстроено.

— Кем?

— Помнишь, за мной в институте ухаживал Коля Любич?

— Не припомню…

— Ну, белобрысый такой. Они с моим Николаем чуть не подрались. Ну, на первом курсе. Ну…

— А! Да, помню. Его отчислили, кажется…

— Да. Его за наркотики посадили. Половину твоей лаборатории тогда разнесли. Тебя тогда раз двадцать вы полицию, ой, то есть тогда ещё милицию вызывали.

— Точно. Вспомнил. Это он? — Катерина даже не заметила, как поменялись оттенки тембра голоса у отца.

— Да. Оказывается, он месяц назад сбежал, убив кого-то. И тут нападает на Николая. Следователь сказал, что возможно он мстит. Я боюсь.

— Ничего не бойся. Я рядом. — И отец, обняв Катерину сильно и при этом нежно, погрузился в свои мысли. — Может тебя на дачу поселить?

Профессор каким-то невообразимым способом научился вести разговоры, параллельно с мыслительным процессом на другую тему, не теряя и не перемешивая нити этих процессов. Единственно то, что фразы становились более обтекаемыми и обобщёнными.

— Нет, я лучше в городе буду. Тут людей больше, безопасней. — Услышал он ответ Катерины, а сам думал уже Николае Любиче.

Профессор, конечно, помнил об этом, падающем хорошие надежды студенте. — Кто может знать? Разве что, Господь Бог. Не окажись он в тюрьме, каких высот смог бы добиться? — Сожалел в уме профессор, одновременно отвечая, дочери:

— Так-то оно так. Но это иллюзия безопасности. Людей конечно больше, но люди в большинстве своём, то, что в их доме творится, не видят, не говоря уже о ближайшем окружении.

Открылась дверь и в коридор вышел хирург. Сняв маску, устало протёр руками лицо и, разминая, словно затёкшие плечи, подошёл к ним.

— Здравствуйте профессор.

— Здравствуйте, Пал Палыч. Моя дочь и супруга Вашего клиента, Катерина.

— Скажу сразу. Мы удивлены, что при такой травме он вообще ещё жив. Операция прошла, в целом — успешно. Состояние стабильное, но крайне тяжёлое. Никаких положительных прогнозов пока дать не могу, но я хочу Вас, Катерина, уверить, мы будем бороться за его жизнь. Это всё что я могу вам сказать на данный момент. Простите, у меня следующий пациент.

Катерина вновь заплакала.

— Да, да. Спасибо Вам, Пал Палыч. Я на связи все двадцать четыре.

— Хорошо. Если будут изменения, я лично Вам сообщу. Держитесь.

— К нему можно? — Сквозь слёзы спросила Катя.

— Пока нет. Сожалею. Он сейчас в реанимации. Как только его переведут в палату, будет можно. Я позвоню.

— Спасибо Вам, доктор. — Едва слышным шёпотом произнесла она и, развернувшись, застыла на месте, словно не понимая, что ей делать дальше.

Хирург лишь кивнул головой, ничего не сказав. Профессор, попрощавшись, приобнял дочь и настойчиво повёл вдоль коридора в сторону выхода.

— Пойдём, дочка. Здесь мы больше ничем помочь не можем. — Сказал он.

На не ответила и подчинилась воле отца, погрузившись в собственные мысли настолько глубоко, что не заметила, как они вышли из больницы, как садились в машину и как её привезли домой. Она даже не легла в постель. Так и уснула сидя в кресле.

***

— Хорошо. Есть корабль. Косморазведчик. Абсолютно целый. Видимо, первых поселенцев. О нём местные власти, кроме председателя гильдии рудокопов, не знают. — Сказал Николай.

— А ты нам не говорил этого, — вставил Шульц.

— А вы и не спрашивали. Откуда, по-вашему, я узнал про корабль?

— Гильдия за нас? — Спросил Степанов.

— Пока нет. Только председатель. — Николай на секунду запнулся. — Точно! Мы и его должны будем забрать. Вспомнил.

— Вы, на него не обращайте внимания, — сказал Шульц Кэтрин, — с ним такое случается. Тут — помнит, тут не помнит.

— Да, я уже поняла. Есть косморазведчик, а я причем?

— Ты, Катя, будешь его капитаном. Ты же с детства его знаешь до винтика. Надо только отбить экипаж с Филадельфии.

— Отбить… Нам бы самим отбиться. — Сказал Степанов, — Так, что с подземным городом?

— Во-первых, я не Катя, а Кэтрин. А во-вторых, тут есть тайный выход в одном из холодильников. Дело в том, что когда этот… — она показала пальцем наверх, — рабовладелец недоделанный, сильно напивался, то хвастал, что у него есть свой выход в Подземный город. Он говорил, что это город свободных людей. И он возьмёт меня с собой однажды, если я ему уступлю себя. А потом, когда он привлекал меня к работам по пополнению запасов, я случайно нашла проход, зная его страсть к спрятанным дверям. Но я туда не ходила. Да и этот ПОН. Что с ним делать?

— Постой, — Николай обшарил карманы и обнаружил ключ, — Давай, я его сейчас сниму.

— Веди, красавица, — сказал Степанов, когда Николай снял поясной обруч невольника.

Бункер был оборудован со знанием дела. В нем было даже специальное помещение с гигантского размера резервуаром для воды.

— Эндрю хвастал, что он из чистого серебра. Сюда, — Кэтрин махнула рукой и пошла в следующий коридор.

— Да тут человек пятьдесят жить может, — прокомментировал увиденное Шульц.

— Ты удивишься, когда увидишь зал с холодильниками, — ответила Кэтрин, открывая очередную дверь в очередной тоннель. — Эндрю говорил, что, по сути, этот бункер — это часть Подземного города, но это его собственность.

По запутанным разветвлениям коридоров они, наконец, попали в зал холодильных установок. Скорее это был не зал, а коридор в скале, чуть более широкий, с холодильниками по обоим его сторонам. Всего их было десять, по пять с каждой.

— Как ты в этом всём ориентируешься? — спросил Шульц.

Кэтрин хотела было ответить, но Николай её опередил:

— Она всю жизнь прожила на космических кораблях!

— Вот, — Кэтрин встала напротив двери во второй с края холодильник, и открыла дверь, — пришли.

Холодильная установка была вмонтирована в скалу. Фасад представлял собой утопленную панель три на три метра с дверью, позволяющую пропустить не очень широкую тележку посередине. В ширину он был около десяти метров и в глубину примерно метров двадцать пять, не больше. Стеллажи холодильника были под завязку набиты коробками с разнообразными консервированными припасами, количеству и разнообразию которых мог бы позавидовать даже имперский супермаркет.

— Это единственный холодильник из всех, у которого ручка с обратной стороны в рабочем состоянии. — Кэтрин нажала на рычаг, и язычок замка послушно убрался вовнутрь двери. — Поэтому я искала здесь.

— А говорила, что случайно. — заметил Степанов, — Где проход?

— Там, за панелью на задней стенке. — Ответила Кэтрин.

— Пойдём. — Макс махнул рукой, и смело шагнув в холодильник, быстрым шагом пошёл вглубь.

Задняя стенка поддалась без усилий. Скользнула в сторону, открыв вид на точно такую же бронированную дверь с узкой смотровой щелью и двумя бойничными отверстиями для стрельбы, как на входе. Степанов внимательно всмотрелся в темноту подземного мира, но ничего не увидел.

— А в бункере есть оружие? — Будто вспомнив, спросил он, не оборачиваясь, но было понятно, что вопрос предназначался Кэтрин.

— Нет. Всё оружие у Эндрю хранится в его спальне наверху. В соседнем шкафу от входа сюда.

— Жаль. Ну, что? Пойдём помолясь, — сказал Степанов и крутанул круглую баранку механизма задвижки двери.

Дверь открылась и Макс, включив фонарик, шагнул в темноту, держа наготове своё оружие. Остальные вышли за ним. Они оказались в старой штольне заброшенной шахты. Так, по крайней мере, им показалось. Сделав всего несколько шагов, они услышали голос.

— Стойте, опустите оружие. Мы вам не враги.

— Коль не враги, покажитесь, Тогда я решу, опускать оружие или нет. — Ответил Степанов.

— Хорошо. Сейчас включится свет, и вы нас увидите.

Конец ознакомительного фрагмента.