Личный прием. Живые истории

Евгений Ройзман, 2020

*НАСТОЯЩИЙ МАТЕРИАЛ (ИНФОРМАЦИЯ) ПРОИЗВЕДЕН, РАСПРОСТРАНЕН И (ИЛИ) НАПРАВЛЕН ИНОСТРАННЫМ АГЕНТОМ РОЙЗМАН ЕВГЕНИЕМ ВАДИМОВИЧЕМ, ЛИБО КАСАЕТСЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ ИНОСТРАННОГО АГЕНТА РОЙЗМАН ЕВГЕНИЯ ВАДИМОВИЧА. Книга известного политика и общественного деятеля Евгения Ройзмана, бывшего мэра Екатеринбурга, состоит из записей, которые он вел в течение многих лет. Эти записи представляют собой пронзительные истории обычных людей, которые приходили к нему на прием в мэрию Екатеринбурга, и показывают широкий диапазон нелегких человеческих судеб в современной России. Одновременно перед читателем вырисовывается портрет автора, человека противоречивого, многоопытного, умеющего сострадать и помогать людям.

21.01.2013

В две тысячи пятом году ко мне пришла встревоженная женщина по фамилии Соловьева и сказала, что у нее пропал племянник. Обычный парень, положительный. Он у нее был единственный близкий человек. Она обратилась во все правоохранительные органы, но никто мер не принимал. Я стал ей помогать. В результате все как-то сдвинулось.

Стали заниматься. Поняли, что парень убит, и даже приблизительно догадывались, кто убийца, но тело не нашли. Дело возбудили, но толком расследовать никто не стал, время прошло, улики исчезли, и дело похоронили. Она ходила по инстанциям, но ничего не могла добиться. Пришла ко мне. Мы включились изо всей силы. Вмешалась прокуратура. Всем напинали, дали по шее — выговоры, неполное служебное, депремирование и т. д. Все забегали. Что-то стронулось, потом опять заглохло. Она снова пришла ко мне. Я написал кучу запросов. Всем опять напинали. Потом опять все заглохло. Она опять пришла ко мне. Я договорился, что ее примут в окружной прокуратуре и лично примет начальник ГУВД. Снова все стронулось с места. А так как работать никому неохота, а убийство, не раскрытое по горячим следам, вообще маета, — опять все заглохло. Мы, как могли, снова качнули, уже через Генпрокуратуру, Администрацию президента — опять все забегали. Потом опять заглохло.

И вот две тысячи одиннадцатый. Она снова пришла. Она все правильно делает. Она не может смириться. Систему от нее уже просто колбасит. Ее никто не хочет принимать. Они извели на нее тонны бумаги. Они отточили свои отписки до виртуозности. Они наполучали из-за нее подзатыльников и оплеух. Но они и дальше будут врать. Чего было проще отработать по горячим следам и раскрыть преступление! Но это надо не спать ночами, сидеть в засадах и мокнуть под дождем. А они, похоже, не за этим сюда пришли, и врать им проще и привычнее.

Чем человека мурыжить, дали бы официальную бумагу, где сказали бы следующее: «Мы, сотрудники правоохранительных органов, занимавшиеся вашим делом и живущие на деньги налогоплательщиков, работать не умеем, не хотим и не будем, и вообще отъебитесь от нас!» — так бы было гораздо честнее.

И вот мы сидим снова, поднимаем все документы и думаем, что делать дальше. Эта скромная, уставшая женщина вызывает у меня уважение.

Что делать-то?

И снова пришла ко мне эта женщина. Она поседела и постарела. За две тысячи одиннадцатый — две тысячи двенадцатый годы она написала во все инстанции сто сорок четыре обращения. Причем все конкретные, по делу. За это время дело несколько раз прекращали, приостанавливали и вновь начинали. Все это время бедная пожилая женщина помогает системе, собирает доказательства, просит, уговаривает, заставляет систему возбудиться и что-то сделать. Система раздражается, злится и проделывает огромный объем побочной работы, чтобы не выполнять свои прямые обязанности!

Но женщина эта будет писать, ходить, записываться на прием, стучаться во все двери и не отступится. И все начальники всего не смогут смотреть ей в глаза. От нее будут бегать, прятаться и скрываться, потому что им стыдно и неловко. Но работать они все равно не будут.

Но она все равно не остановится. Я уважаю эту женщину, и мне жалко ее до слез.