Техника безопасности. Серия рассказов

Евгений Пивоваров

Антон – автослесарь из города в провинции – следует собственным жизненным установкам на работе, в быту, на отдыхе, потому и…

РАЗДОР

Вечером во дворе, окружённом с четырёх сторон пятиэтажными домами, в уголке под деревом, за детской площадкой с качелями и горкой, за столиком играли в шашки приятели Антона: Максим, тридцати пяти лет, Андрей и Алексей — по тридцать годов, и Федя, сорока лет. Перед ними дымилась жаром овощная запеканка в широкой тарелке: приятели брали с неё куски и откушивали, раздумывая над следующим ходом. Поодаль на лавочках сидели несколько пенсионеров и пенсионерок, дети «вжикали» по площадке и катались с горки, взрослые в тени деревьев обсуждали события недели.

Антон вышел из подъезда и, узрев двор, устремился к приятелям:

— Трескаете, да? А почему меня не позовёте?

— До четвёртого этажа гулять? — возмутился Максим. — Сам, что не подгребаешь?

— И позвонить не можете?

— У тебя другой оператор сотовой связи — разоришься звонить, — Алексей сцапал с тарелки последнюю порцию запеканки и, отщипнув три грамма, протянул отрез Антону. — Твой кусок. Попробуй. Ксения Павловна постаралась.

Алексей, засунув за щёку крошку, кусок держал подле Антона в руке. Антон чуть не задохнулся и не треснул:

— Таким… значит… да? Тогда я тоже напеку запеканок!

— Это, пожалуйста, это кстати, — молвил Федя.

— В самую точку, да? — уточнил Антон.

Он выкрикнул людям:

— В воскресенье все приходите во двор на запеканку!

Народ обернулся, приятели за столиком потёрли ладони, широко лыбясь. Им Антон добавил:

— Кроме вас.

С лиц приятелей мгновенно послетали улыбки, и они укисли. Отдыхавшим у деревьев кулинар озвучил:

— В час дня!

Из толпы людей чей-то мужской голос пальнул:

— А ты разряд в ресторане получил? Какой?… Что?… Не слышим. Гаркает!

Антон направился в дом.

В зале Катя гладила бельё на доске: её ещё ждала мятая кипа. Антон вошёл в комнату:

— Катя, сделай запеканку и компот в воскресенье.

— Я другое меню составила на выходные.

— Мы угостим всех во дворе, — Антон крутнулся к окну и скорчил рожицу. — Бел-л-бел-л-л-л!

— Ну! Мою стряпню обсуждать начнут, сравнивать.

— Пусть! Ты вкусно готовишь.

— Во дворе сыщутся ворчуньи — всё вывернут.

— Ничего не…

Катя выключила утюг и передала его Антону:

— Налей воды.

Антон в ванной зацедил воду в утюг из стеклянной бутылки, что-то соображая и тихо гудя. Он хитро прищурился:

— Съездим за город, посмотрим, польём овощи… тыквы.

Выражение лица Антона ещё «схитрилось».

По утренней прохладе на садовом участке Антон черпал ковшиком воду из бочки в лейку перед дощатым домиком — в длину и ширину три метра, в высоту — четыре, с острой крышей и балкончиком, с окошком и дверью за ступенькой, да навесиком от дождя над входом.

Антон потащил лейку к грядке с овощами. Стас и Таня резвились в догонялки у заборчика из штакетника. Катя на столе под деревцем вынула магазинные продукты из сумок.

Антон чуть смочил три тыквы, размером с три баскетбольных мяча каждая, затем бросив лейку и сорвав самую крупную, понёс Кате. Антон быстро возвратился и «дотяжил» вторую. Катя помедлила с разбором сумок и понаблюдала за Антоном. Тот приволок третью тыкву на клеёнку в квадратик.

— Что ты понаставил их?

— Созрели.

— Убери… вон туда, — Катя показала на траву у деревца.

Антон переклал тыквы и ушагал к Стасу и Тане:

— Что на обед есть хотите?

— Варенье, — известила Таня.

— Сочни с творогом и повидлом, — проговорил Стас.

— А мама мясо собралась варить.

Стас нехотя вытянул:

— Мя-со…

— С жиром? — осведомилась Таня.

— Вот с такими слоями, — Антон отмерил пальцами толщу жира в три сантиметра.

Стас и Таня дружно нахмурились и слепили плаксивые лица. Антон шепнул:

— Скажите маме, чтобы она вам тыквенную запекан…

— Мама!

Стас, и за ним Таня, побежали к Кате.

— Мама! Мама!

Стас и Таня подняли топот, а Антон, прохаживаясь вдоль заборчика, приладил покосившуюся штакетину.

Стас и Таня возле Кати — она за столом чистила картошку в тарелку с водой; у края на электрической плитке в кастрюле уже бурлило три литра.

— Мама, сделай запеканку, — попросил Стас.

— Вы запеканкой не насытитесь.

— Мама, сделай запеканку из тыквы, — повторила Таня.

Катя озадаченно поглядела на Таню.

Антон замер у забора, прислушиваясь и взирая в сторону.

— Если разрежу, — пообещала Катя.

Хор голосов Стаса и Тани прозвончил:

— Мама, сделай запекан…

Катя громко велела:

— Тогда папа пусть тыкву шинкует. Я уже суп сварю.

Катя с укором посмотрела на Антона. Тот довольный пошёл к столу. Стас и Таня ринулись ему навстречу:

— Папа, шин… тыкву!

Стас и Таня со смехом заиграли у заборчика.

В тени деревца Антон облил тыкву водой из ведра и, вытерев рукавом, положил на стол.

— Погоди, — запретила Катя.

Антон взял нож.

— Не занимай весь стол!

— Чтобы к супу, — пояснил Антон.

— Принеси духовку.

Антон удалился в домик, а Катя убрала тыкву под деревце и «прикатила» на середину стола кочан капусты и свеклу.

Антон отыскал компактную электрическую духовку и, распутав провода на столе, двинулся обратно в домик.

Растениевод появился на балкончике и уселся на стул: он улыбнулся солнцу и, развернув креслице боком, закинул ноги на перила с торца.

Антон мурлыкал песенку. С балкончика он увидел, как Катя во дворе нарезала картофель и ссыпала с доски в воду, кипевшую в кастрюле. Антон прекратил веселье и затих, прикрыв глаза.

Катя с трудом вздынула тяжёлую тыкву и водрузила на деревянную плиту так, что она затряслась, отчего брякнула посуда.

Антон разомкнул веки — с очами во двор:

— Ну-у… без суфлежа.

Он отклеился от стульчика к деревцу.

— Сейчас всё сделаем! Тыковку ножиком пополам разрезаем, — Антон намерился накромсать овощ.

— Стой! — Катя поставила эмалированный таз на квадратики. — Клади.

Антон поместил тыкву в таз, и Катя ополоснула её водой из ковшика.

— Чистенька, — Антон выловил тыкву.

Но Катя сжала его руки и «отвела» тыкву в посудину: она намылила овощ и, вымыв щеточкой, освежила из ковша. Антон схапал тыкву и настроился «нарубить» тесаком, когда Катя вцепилась в орудие:

— Помой руки и ничего не трогай перед готовкой.

Антон подошёл к умывальнику, прибитому к трём вертикально приколоченным доскам, и к баку с водой на тумбочке, крышку которого увенчали литровой кружкой рядом с полотенцем на крючке. Антон намочил кисти в умывальнике — вода закончилась. Антон взял кружку в правую руку, левой вздёрнув крышку бака, зачерпнул воды: он положил крышку и налил в умывальник. Затем — ещё две кружки.

Антон отмыл руки и вытер полотенцем: шеф-повар шагнул к столу, как вдруг спохватился. Он вернулся и, заглянув в умывальник, плеснул в него воды. Антон стукнул кружкой по крышке и метнулся к столу, но узрев ладони, кашевар снова вымыл руки. Антон подступил к столу и… опять подлетел к бачку: за кружку и крышку руками — он наполнил умывальник. Распределив предметы, Антон ускорился к столу, на ходу смотря на руки:

— У-у-у.

Катя следила за Антоном: тот нервно протопал к умывальнику и резко «очистил» пальцы. Антон подрулил немного к столу, да ещё раз — к умывальнику: он сорвал крышку с бачка и добавил воды. Антон, погнав к столу, увидел кисти:

— А-а-а-а!

Антон занёс ногу к умывальнику. Катя сдавила доску для разделки овощей и шарахнула Антона по голове. Тот начал падать, и Катя, поймав его под руки, усадила в креслице у стола. Она дала в руки Антону тёрку и кусок тыквы — та, уже порезанная, пахла на клеёнке. Антон медленно заболтал головой по сторонам, ничего не понимая, и глядя в бок, механически зашинковал тыкву на стол. Катя торопливо подсунула ему под руки тарелку:

— Ты себе руки поранишь!

Катя повернула голову Антона к тёрке, и он продолжил работу, отсутствуя сознанием. Катя хлопнула в ладоши перед лицом Антона — тот «поехал» боком вниз, всё натирая тыкву.

— Антон!

Катя чуть не содрала ногтями шкуру на шее мужа и крикнула в ухо:

— Антон!

Он заторможено поднял голову. Катя указала на тёрку, и Антон, переплывя взором на неё, пришёл в себя и осмысленно «застрогал».

Стас и Таня запускали бумажные самолётики на лужайке.

Антон нетерпеливо ёрзал на стуле около духовки. Катя сняла с раскалённой плиты на стол кастрюлю с кипевшим компотом под сдвинутой крышкой и вынула из духовки противень с запеканкой; потом — ещё один. Антон улыбнулся и зашевелил пальцами. Катя позвала Стаса и Таню:

— За стол!

Антон достал мобильный телефон и «захрясал» кнопками. Прибежали Стас и Таня — на садовые стульчики.

— Подъезжай, — промолвил Антон в сотовый.

У забора Егор застопорил автофургон, и Антон накинул полотенце на один противень с запеканкой.

— Что это? — поинтересовалась Катя.

— Вы ешьте, ешьте, — Антон налил поварёшкой компот в глиняный кувшин.

— Что такое? Тебя спрашиваю?

— Кушайте. Я потом. Можете не оставлять, — Антон поддел противень с запеканкой и полотенцем.

— Куда?

Антон взял в руку кувшин и с противнем убыстрился к автофургону.

— Антон, вернись! — Катя помчалась за Антоном.

Егор отворил дверцы фургона, и Антон запрыгнул в кузов. Егор запер авто на замок и уже прокручивал ключ зажигания в кабине. Катя приблизилась к фургону и поднесла губы к дверце:

— Выходи немедленно!

Тишина в кузове.

— Поставь запеканку на стол!

Егор оживил мотор, и Катя ударила кулачком в дверцу:

— Я тебе впредь ничего не приготовлю!

Егор тронул фургон и скрылся за домом.

Антон на ходу посередине кузова шатался вместе с автомобилем, противнем и кувшином в руках. У передней стенки в углу качалась капроновая канистра с маслом возле колёсного диска. Фургон подбросило на кочке, и Антон с трудом удержался на ногах, постаравшись не уронить запеканку и компот.

Егор управлял автомобилем по садовой дороге: он лихо вертел баранку к поляне с пятью деревьями.

Антон с противнем и кувшином в руках клонился к левому борту. Он попытался устоять с едой, но отлетев к стенке, ударился плечом: запеканка чуть не съехала с противня, а порция компота выплеснулась из кувшина — тут Антон утихомирил пищу. Он замял предплечьем с кувшином высунувшийся край запеканки на противень и, прицелившись в подвижном фургоне и прострелив к колёсному диску, сел на него.

Егор вёл автофургон вдоль поляны. Прогазовав на шоссе — вправо к городу, видневшемуся на холме, он прибавил ещё.

На обочине дневного горячего асфальта у крупного и высокого — по плечо — репейника с острыми тёмными колючками, росшими из пурпурных шариков — корзинок, и «окладистыми» листьями с «прожилками» на солнце прожаривался автомобиль дорожного патруля и рядом с ним — полицейский Подорожников, двадцати пяти лет с жезлом в руке; за рулём «таял» полицейский Трудягин, тридцати пяти лет. Где-то в белых и жёлтых пахучих цветках сладко жужжали пчёлы, и полицейские вспоминали детство в лесу и деревне: они хотели плюхнуться в речку и побарахтаться в прозрачной остужающей воде; а потом сорванцы наверняка вознамерились бы побегать по траве за тяжёлыми шмелями и от них.

К патрульным подъезжал Егор на фургоне, возвращая их к службе, и Подорожников скомандовал жезлом остановиться, что водитель и исполнил — на обочине.

Егор суетливо отогнул солнцезащитный козырёк и взял путевой лист:

— Что машешь?

В ветровое стекло он наблюдал за тем, как полицейский шёл к фургону. Егор вынул из кармана рубахи пластиковую карточку с фотографией, вместо бумажных «корочек», вручённых семнадцать лет назад по результатам учёбы в автошколе и экзаменам, и толкнул дверцу.

— Добрый день! Лейтенант Подорожников. Ваше удостоверение, путевой лист.

— Здрасьте!

Егор протянул документы, и Подорожников просмотрел их.

— Страховой полис.

— Лек… кек, — решил не высказываться громко Егор. Он выбрался из кабины и принялся долго рыться за спинкой сидушки.

— Нет полиса? — проявил догадливость Подорожников.

— Да здесь он, — Егор шумно копался за креслом.

— Так, нет полиса?

— Да есть полис! — Егор выдернул и выбросил сидушку на середину дороги.

— Осторожнее!

Егор провозился пять минут. Затем быстро заискал у стенки кабины:

— Пригорелый!

Подорожников принёс с шоссе кресло к фургону. Егор выкинул к сидушке моток использованных ремней для привода шкивов двигателя, за ним — куртку от спецовки: у той из кармана вывалился солидный гаечный ключ. Егор нашёл смятый лист бумаги в мультифоре:

— Вот!

Егор распрямил документ и передал Подорожникову. Тот прочёл его:

— Полис не просроченный… Куда едете, что везёте?

— В город, в гараж. Пустой. Я поехал! Выходной сегодня, — Егор приспособил кресло к месту.

— Откройте фургон.

Подорожников побрёл к дверцам сзади фургона. Егор пробормотал:

— Ну, что ты лазишь?

И громко проглаголил:

— Да я ключи в гараже оставил.

— Вы замок не навесили. Откройте!

Егор неохотно дотопал до дверей и поглядел на полицейского:

— Бумаги можно складывать?

Егор аккуратно, коротко потыкал согнутым пальцем в район документов. Подорожников поднял рукоятку от поворотных упоров на дверце фургона — поближе к Егору — и отшагнул лицом к нему. Водитель надул губы и тягостно распахнул лёгкие «шторки».

В углу фургона на колёсном диске отдыхал сжатый в эмоциях Антон с противнем и кувшином в руках. Он приветливо «расширился» в улыбке.

Подорожников прокурорским тоном осведомился у Егора:

— Почему человек в кузове?

— Это сопровождающий груз. Ему позволяется.

— Какой груз?

— Для сохранности — у него в руках, — втолковал Егор.

— Кроме того, для сопровождающего кузов должен быть оборудован специальными сиденьями.

— Это бортовой, а про фургон в ПДД ничего не сказано.

Подорожников вытащил протокол из папки.

— Водитель во время движения обязан контролировать крепление и состояние груза. А здесь он вместе с сопровождающим на борта налип. Как там ваша фамилия?

Полицейский прищурился в удостоверение Егора:

— Пройдёмте в машину!

Егор помрачнел. Подорожников заступал к патрульному автомобилю.

Егор выкрикнул:

— Вы обедали?

По шоссе от полицейских отъезжали Егор за «бубликом» фургона и огорчённый Антон — в кабине с пустым противнем и кувшином.

Подорожников чавкал нежной запеканкой, держа кусок в руке и запивая компотом из стакана возле капота автомобиля, превращённого в стол: на разостланных бланках протоколов лежала запеканка, в стеклянном бутыле разогревался ещё не остывший золотившийся в лучах светила напиток.

Трудягин в салоне за баранкой откусил запеканку и отхлебнул из стекляшки компота. Он примостил стакан на панели приборов и показал Подорожникову большой палец.

Егор ловко манипулировал рычагом по дороге в город, а Антон вытряхнул каплю компота из кувшина на коврик и узрел её там.

— Вот ведь…, — сообщил Егор.

Антон воскликнул:

— Гони обратно!

— Там опять… погонистые.

— Чихать.

— Да как мы… мимо-то? — не понимал Егор.

— С запеканкой и компотом! Они сейчас заняты!

Егор с сомнением смотрел вперёд. Антон проревел:

— Люди во дворе должны поесть Антоновской запеканки!

Егор притормозил и выкрутил колесо влево.

Рулевой с Антоном катили на «виллу». Они замерли в кабине, крадясь в трёх метрах от жевавших полицейских: патрульные делали вид, что не замечают Егора и Антона.

Те на фургоне заспешили к садовому посёлку.

В раскладном кресле под деревом Катя читала сказку Стасу и Тане, сидевшим на расстеленном покрывале в окружении травы.

Егор и Антон с противнем и кувшином забежали во двор. Катя прервала поток волшебного мира, Стас и Таня повернулись к Антону. Тот бухнул противнем и кувшином у плитки и резко прошлёпал к умывальнику.

— Ну, что? Накормил? — Катя не «запечатывала» книгу.

— Как бы не лопнули! — Антон «смёл» крышки с рукомойника и бачка, и с бряцаньем положив их сбоку и подняв бак, ливанул в умывальник: он, оказалось, был полон, и влага водопадами устремилась по его стенкам.

Антон звякнул бачком о тумбу и, сдавив мыло и смочив его под клапаном, попробовал лихорадочно намылить руки — мыло выскользнуло и улетело в траву.

— А-а-а-а! — гортанно провопил Антон.

— Какие отзывы? — спросила Катя.

— А-а-а-а! — прокричал Антон. — Сделай ещё!

— Понравилась?

— Хряпали так, что не всем досталось.

— Я их баловать не буду.

— Они не капризничают — едят, что дают, — заверил Антон.

— На этот выходной хватит.

Катя возобновила течение облаков с книжными чудесами — Стас и Таня заплавали в них.

Конец ознакомительного фрагмента.