Умом Россию не понять. Странности нашей жизни

Евгений Петров

Какое впечатление складывается о России? Разное… Когда позитивное, когда не очень.А вот, как Россия выглядит изнутри.Часть историй мне известна от непосредственных участников, часть – из моего личного опыта, а часть просто где-то подслушана.Изменены, в большинстве случаев, только имена…

Вы уволены

— Ну, Николай, — Василий Сергеевич устало поднял глаза от журнала, — Что вы еще можете сказать по данному вопросу?

— Ну… это, — сказал долговязый хмурый ученик одиннадцатого класса, вальяжно развалившись за партой, и почесал затылок, — поставь мне четыре…

Брови учителя поднялись до середины лба.

— Как?

— А чё такова? — тон Николая стал вызывающим. — Я же все ответил…

— Что же это вы ответили?

— Ну, это… как его? Несмотря на большое количество… этой… боевой техники и современного оружия… Красная… армия значительно отставала в… умении им распоряжаться…

Василий Сергеевич с трудом подавил смех. «Это было бы смешно, если б не было так грустно…»

— Все, спасибо. Два…

— Да ладно, — протянул Николай, — Поставь хотя бы три…

— А почему вы обращаетесь ко мне на «ты»?

— Это мое дело, — нахально отозвался Николай и, демонстративно вытащив из кармана мобильный телефон, приступил к игре.

— Хм-м…

Василий Сергеевич поправил очки на переносице и провел пальцем по фамилиям в журнале.

— Кротову поможет… Ходорченко, — произнес Василий Сергеевич и пристально посмотрел в затылок следующего ученика.

— А, пошел бы ты, — вполголоса проговорил коренастый крепыш Максим Ходорченко, лениво поворачиваясь в сторону преподавателя.

— Что-о-о?

Максим, не отвечая, подхватил спортивную сумку и стремительно направился к выходу.

— Куда вы? — Василий Сергеевич растерянно снял очки и принялся нервно протирать стекла носовым платком.

— Пару получил, — бросил через плечо Максим, — чё тут еще сидеть? — он обратился к Николаю, — пошли, Колян, поприкалываемся…

— Ага, — Николай рванулся следом, по пути опрокинув стул.

Со звуком выстрела хлопнула дверь. От стены отвалился солидный кусок штукатурки и разбился на полу на мелкие кусочки.

— Не расстраивайтесь вы так, Василий Сергеевич, — проговорила сидящая на передней парте девушка, — они на всех уроках так…

— Ничего, ничего, — бормотал учитель, бессмысленно перекладывая на столе бумаги, — продолжим урок…

— Потом встретимся! — заглянул в класс Максим Ходорченко.

— Да, да, — поддакнул откуда-то из-за его спины Кротов.

***

Весеннее небо постепенно очищалось от угрюмых туч, которыми было завешено с утра. Солнышко светило совершенно по-летнему, заставляя приземистые почерневшие сугробы проседать еще больше. По дорожке осторожно показались отдельные ручейки и робко перебегали к темнеющему люку.

Василий Сергеевич устало шел по улице. Мерно постукивала по недавно освободившемуся ото льда тротуару трость.

Дорога вела в горку. К груди подкатывала одышка. «Надо бы перевести дух».

— Ну, чё, учитель, — в тоне голоса загородившей дорогу фигуры послышалась откровенная издевка, — Вот и встретились… Тут мы не на уроке…

Василий Сергеевич машинально протер стекла очков и посмотрел вперед.

Перед ним методично поглаживая костяшки кулака ладонью в черной перчатке, стоял Николай Кротов.

— Щас мы с тобой и поговорим, — со спины послышался голос Максима Ходорченко, сопровождаемый ритмичными шлепающими ударами.

Василий Сергеевич замедленно обернулся. Сразу стал ясен источник непонятных звуков. Массивная бейсбольная бита ритмично влипала в ладонь.

— Может не надо, — выговорил мужчина.

— Ха, ха! — издевательски захохотал Кротов.

Уголком глаза учитель увидел смазанное движение и непроизвольно дернулся в сторону. Мимо пролетел кулак, слегка зацепив скулу. Тут же свистнул, рассекаемый битой воздух. Толстая палка опустилась точно в то место, где мужчина находился мгновение назад. Василий Сергеевич тяжело увернулся от опускающейся биты и инстинктивно ткнул тростью в направлении нападавшего.

Ходорченко согнулся пополам, судорожно хватая раскрытым ртом воздух: пластиковый наконечник угодил в живот.

Обратным движением Василий Сергеевич подсек ногу Кротова.

— Ну, что? Достаточно? — он упер наконечник трости в грудь лежащего.

В ответ, распрямившийся уже, Ходорченко снова взмахнул битой.

— Тебе еще мало?

Рука с тростью стремительно метнулась вперед, обогнула, не сталкиваясь, биту и с силой ткнулась в солнечное сплетение.

— О-о-ох… — вырвался из груди воздух.

Еще один удар трости предотвратил дальнейшие попытки подняться.

— Полежи немного, — процедил сквозь зубы Василий Сергеевич.

Поискал глазами вокруг, поднял оброненные очки и захромал дальше к дому, тяжело опираясь на послужившую верой и правдой трость…

***

— Василий Сергеевич. Зайдите к директору, — юная секретарша Катя заглянула в кабинет.

— Но у меня урок… — Василий Сергеевич растерянно оглянулся на притихший класс.

— Светлана Витальевна сказала, немедленно, — пожала плечами Катя.

— Ладно, — мужчина поправил очки, виновато улыбнулся, — Ребята, поработайте самостоятельно…

И, прихрамывая, вышел в коридор…

— Что вы себе позволяете?! — глаза Светланы Витальевны метали молнии.

— А в чем, собственно, дело? — Василий Сергеевич робко остановился на пороге директорского кабинета.

— Да, как это, что случилось, — она грозно поднялась со стула, потрясая листом бумаги.

— Что это?

— Заявление на вас написали, — Светлана Витальевна внезапно успокоилась и опустилась обратно.

— Какое еще заявление?

— Заявление в прокуратуру!!! Мама Максима Ходорченко обвинила вас в избиении ее сына.

— Так ведь…

— Я вынуждена вас уволить!

— Но…

— Лучше сами напишите заявление… — устало проговорила директор, — Вы уволены…

***

Через несколько дней ребята школы устроили всеобщую забастовку с требованием вернуть своего учителя.

— Это он их подговорил, — зло прокомментировала это выступление учащихся Светлана Витальевна…