Все образуется. Хроника нового мира

Евгений Петров

Все всегда возвращается на круги своя. Как бы ни поворачивалась жизнь, все идет по своим законам, менять которые принципиально трудно и практически невозможно.

6

Резкая боль в ноге прервала воспоминания. Алексей приподнялся с дивана, осторожно стянул мокрый носок. Увиденное заставило его озабоченно нахмуриться. На двух пальцах набухли ужасного вида белые пузыри. На мизинце пузырь прорвался, явив ярко-багровое живое мясо.

— Надо что-то сделать, — Алексей промокнул ранку какой-то тряпицей, — теперь перемотаем, и все образуется.

Он оторвал узкую полоску ткани от носового платка и сообразил легкую повязку. От прикосновения грубой материи Алексей неудержимо сморщился.

И вот только теперь мокрая одежда начала причинять значительное неудобство и омерзение. Захотелось быстрее избавиться от нее. Он решительно переоделся в сухое.

В комнату заглянула мама. Заметив носовой платок на ноге сына, строго спросила:

— Что это?

— Ничего страшного, — небрежно отмахнулся Алексей, — просто ногу стер.

— Стер?

— Ну, да. Промочил ноги и прошелся до дома. Все образуется…

Нога на это заявление отозвалась новым приступом боли. Алексей непроизвольно поморщился.

— Показывай, — мама решительно шагнула к нему.

— Да, ты чего, мам? — слабо сопротивлялся сын. — Ничего там особенного нет.

— Показывай, — голос мамы стал жестче.

Алексей нехотя размотал импровизированную повязку. На только что чистой полоске ткани расплывалось уродливое грязно-желтое пятно. Сама ткань стала влажной.

— Ничего себе, — мама всплеснула руками, — немедленно к врачу.

— Ерунда. Само пройдет.

— Само не пройдет, — Людмила Владимировна решительно хлопнула Алексея по спине, — Вперед…

Молодой человек нехотя поднялся на ноги и тут же, охнув, чуть было не рухнул обратно на диван.

— Вот видишь, — мама стремительно прошла в прихожую, — я иду с тобой. А то ведь ты, — она обернулась к сыну и слегка усмехнулась, но улыбка вышла какая-то растерянная, — сам никогда не дойдешь. Испугаешься…

— Вот уж прямо, — обиженно протянул Алексей и направился вслед за Людмилой Владимировной.

***

— Да, молодой человек, — пожилой хирург озабоченно разглядывал уже почерневшие кончики пальцев, — запустили вы свои ноги.

Алексей тоскливо обвел взглядом небольшой кабинетик. Стеклянные дверцы медицинских шкафов равнодушно отражали лампы дневного света, безуспешно пытаясь спрятать устрашающе блестящие в глубине всевозможные хирургические инструменты.

— Возможно, придется ампутировать… — его руки осторожно прощупали отозвавшиеся болью пальцы.

Блестящие щипчики на стеклянной полке кровожадно сверкнули в ответ на эти слова. Алексей старательно отвел взгляд. Внутри молодого человека противно похолодело. Шприцы, скальпели и прочие инструменты ехидно проводили его яркими звездочками бликов на стальных остриях.

— Что там? — услышал Алексей собственный испуганный голос.

Хирург неторопливо прошел к умывальнику, нарочито долго старательно отмывал руки. Молодой человек тоскливо следил за его действиями. Разноцветные плакаты, казалось, ободряюще шелохнулись на стенах. «Все будет хорошо, — словно прошелестели они в ответ на напряженный взгляд Алексея, — все образуется…» Алексей внутренне усмехнулся. Пальцы тут же отозвались нестерпимой резью.

Врач вернулся к столу, поправил очки с невероятно толстыми стеклами и внимательно посмотрел на пациента.

— Пальцы раньше не ломал? — вместо ответа спросил он.

— Да, вроде бы и нет, — Алексей начал сомневаться под этим пристальным взглядом.

— Может, обмораживал?

— Разве что, очень давно.

Хирург замедленно снял очки, аккуратно протер стекла, положил на стол. Задумчиво постучал руками по стеклу, покрывающему столешницу.

— Попробуем для начала лечить. Может еще и обойдемся без ампутации.

— Вы уверены, что не…? — голос Алексея предательски задрожал.

— Я же не мясник какой-нибудь, — благожелательно усмехнулся врач, сразу продолжив невысказанный вопрос, — сначала мы посмотрим, сделаем рентген, проведем ряд определенных процедур.

Дальше Алексей почти не слушал. Возможность обойтись без операции вполне устраивала его. Как, наверное, и многие бы на его месте, он до панического ужаса испугался…

***

Дни проходили за днями, положение не улучшалось — становилось все хуже: пальцы почернели. От них клочьями отваливалась кожа с лохмотьями мяса. Во время одной из перевязок, Алексей заметил, что на снятом бинте уютно расположился отпавший ноготь. Запах гниющей плоти наполнял помещение при снятых бинтах. Молодой человек с ужасом замечал, как постепенно на кончиках пальцев все больше и больше выставляется обнаженная кость. Нога опухала и никак не хотела влезать в привычную обувь.

— Все, делать нечего, — усталый хирург откинулся на спинку стула, — Это — гангрена. Если сейчас не удалить, может быть поздно…