Покушение Аллисы. Маленькая пародия на большого Булычёва

Евгений Захаров

Кир Булычев открыл нам девочку из будущего Алису. Но почему бы во Вселенной не быть ее полной противоположности? Аллиса – воровка, преступница, террористка и отчаянная врунья! А дальше – все как у Булычева. Дневники капитанов, археолог Крокозябра, капитан Полозков, механик Голубой, доцент Ползучий, а также отчаянно редкие звери, загадки планет и космические пираты. Хотя какие пираты могут сравниться с такой бестией, как Аллиса?

Глава 3

Кто слышал о трех капитанах?

— Мы идем на футбол! — триумфально завопила Аллиса, подбегая к моему столику.

Я сидел в громадном зале лунного ресторана и пил кофе, коротая время до нашего отлета. Старт был назначен на следующее утро, но и я был не промах — заказал себе пять литров турецкого кофе маленькими чашками-наперстками, так что впереди была веселая ночка.

— Кто это «мы», позвольте вас спросить? — осведомился я. — И где ты взяла деньги на билеты? Надеюсь, не из кармана моего пиджака?

— Что ты, папа? — искренне оскорбилась дочь. — Как ты мог такое подумать? Обворовывать кровных родственников — это грех. Я продала черную икру из нашего почтового груза. Так что о карманных деньгах на ближайший месяц можешь не беспокоиться.

— Рад слышать, — кисло сказал я, лихорадочно соображая, как мне сообщить трагическую новость несчастным водолазам с Малой Медведицы. Теперь у них целый год не будет свежей осетрины на обед.

— А иду я на матч не одна, — продолжала между тем Аллиса. — Вместе с Можейкой. Он тоже болельщик. У него и шарф припасен.

— Там холодно? — обеспокоился я.

— Нет, он им махать будет.

— Мух отгонять, что ли?

— Папа, ну какой ты нудный! Это же футбол!

— Отмирающий вид спорта. Никогда не понимал футбола. И еще подумаю, отпускать ли тебя.

— Даже с коком?

— Да хоть с Куком!

— Я, хоть и не кок, и даже не Кук, но на футбик тоже пойду, — влез механик. — А то, действительно, за этой парочкой глаз да глаз нужен…

Мне стало легче. Хоть одной головной болью будет меньше. Зная, что Аллиса побаивается строгого Голубого, я мог быть спокоен по крайней мере за честный исход межпланетного матча.

Когда веселая троица, щебеча, удалилась, я щелкнул пальцами, требуя очередную порцию кофе. И тут мерное жужжание и гул, наполнявшие зал, были расколоты вдребезги знакомым громовым голосищем:

— Плевать на мой лысый череп, кого я вижу?!!

В дверном проеме стоял не кто иной, как мой закадычный друг и однокашник Крокозябра. Я не виделся с ним со времен учебы в аспирантуре, но ни на минуту о нем не забывал. Да и как можно было забыть огромную четырехметровую зверину с полуметровой пастью, семью щупальцами и некоторым количеством глаз, которые по желанию их обладателя размещались то на его широкой морде, то вокруг всей его плешивой головы?

Но забыть этого толстомордого аспиранта я не мог и по другой причине. Именно он спас меня от завала на кандидатских, мастерски откусив голову моему чрезвычайно требовательному руководителю. Крокозябру спешно перевели на археологический факультет, меня же под шумок оформили на место почившего в бозе профессора. Кстати, именно так я и получил свое звание, не без помощи моего милого Крокозябры!

— Зелезнев! — ревел тем временем мой друг, разбрасывая столы и отшвыривая в стороны зазевавшихся посетителей. — Зелезнев, старина! Нет, ну это же надо! Сколько световых лет, сколько зим, осеней и этих, как их там… Ну, неважно! Какими судьбами, биолог ты мой ненаглядный?!

— Мы летим за зверями, Крокозябра! — сказал я.

— За зверями? Это замечательно! — с чувством глубокого отвращения сказал Крокозябра. Он никогда не разделял моего пристрастия к разным тварям и поступал в институт на биофак из солидарности со мной, ибо я был единственным из землян, кто не стал заикаться от встречи с ним, и даже не требовал надеть на этакое чудище напастьник и штаны.

— Скажи на милость, зачем тебе еще звери? — уныло поинтересовался мой друг. — У тебя и так все Козоо битком.

— Есть такое слово — «надо», — вздохнул я. Не могу же я объяснять такому недалекому существу, что еще есть такие понятия, как «перерасход средств», «недостача» и «ревизия»?

— Понятно, — замахал щупальцами Крокозябра. — Дело есть дело. Но в этот вечер надо забыть обо всех делах, кроме нашей встречи. Это надо отметить! Официант! Четыреста чашек валерьянки и салат с супом!

— Крокозябра, ты же всегда брал шестьсот чашек! — вскричал я. — Ты бросил пить?

— Это для тебя, — строго сказал мне археолог, — Как и салат. Сам я ограничусь супом.

Я мысленно крякнул, но знал, как мнителен мой друг, и решил пока от выпивки не отказываться — обманутый в лучших чувствах Крокозябра за себя не ручался.

— Ну, как жизнь? — допрашивал меня Крокозябра. — Как дочка? Уже говорит?

— Говорит? — я саркастически засмеялся. — Да будет тебе известно, что пить, курить, говорить и воровать она начала одновременно! Правда, курить мы ее потом отучили под гипнозом, но только табак. Впрочем, это совсем не интересно.

— Эх, профессор! — расчувствовался мой друг, и струи едкой жидкости, хлынувшие из его глаз, прожгли неаккуратные дыры в скатерти и столешнице. — Детишки растут, а мы с тобой?

— Все те же, Крокозябра, — утешил его я. — Ты-то уж, во всяком случае.

— Да! — усы у моего друга встали дыбом. — Мы с тобой, Зелезнев, еще заткнем их всех за пояса!

В доказательство своих слов он схватил щупальцем сидящую напротив туристку и одним махом сунул ее за свой роскошный кушак.

— Крокозябра, что ты наделал? — воскликнул я. — Тебя неправильно поймут!

— Пардон, пардон, — мой друг извлек из-за пояса истошно верещащую туристку. — Тысяча извинений. Великий археолог современности Крокозябра просит прощения!

Несчастная заверещала еще громче.

— Зелезнев, — обратился ко мне Крокозябра. — У меня нет слов. Скажи этой юной леди, что, если она не закроет пасть, я открою свою, и буду вынужден заявить: «Извините, но мои зубы на вашей шее!»

К счастью, туристка уловила слова моего друга, потому что тут же замолкла и пулей вылетела из ресторана.

— Исключительно возбудимое существо, — заметил Крокозябра, садясь на стул. — Ей надо лечиться электричеством. И чем больше вольт — тем лучше.

— Пойдем отсюда, — предложил я. — Нам лишние неприятности ни к чему.

— А что, здесь кто-то собирается устроить нам неприятности? — кротко спросил Крокозябра.

— Ладно, это я так, не подумавши, ляпнул, — пришлось покаяться мне.

Мы помолчали, вспоминая прошлое. Робот-официант подкатил к нам тележку с валерьянкой, супом и салатом. Салат Крокозябра отдал мне, а суп тут же пролил себе на головогрудь, изукрасив ее капустой и луком. Затем, обратив внимание на тележку, он заметил:

— А почему здесь триста девяносто восемь чашек, а не четыреста?

— Четыреста, — заявил непроницаемым тоном робот. — У нас все точно. Как в аптеке.

— Аптека, — и археолог, покосившись на официанта, принялся считать. Пять раз он сбивался, выпускал едкий дым из ноздрей и ушей, после чего вновь начинал считать, бормоча и загибая щупальца.

— Крокозябра, — решил отвлечь его я. — Ты уже весь ресторан завонял. Прекрати, пожалуйста.

— Они меня еще будут учить считать! — шумел археолог. — Аптекари!

Наконец он унялся. К счастью, он, видимо, забыл, что спиртное предназначалось мне, и приступил к осушению чашек. Выпив полсотни, он посмотрел на меня полными вселенской скорби глазами, упер уши в лапы и заплакал.

— Все меня ненавидят, — хныкал он, трубя в ужасный носовой платок. — Меня никто не любит!

— Да ты гонишь! — вспомнил я словечко славных институских времен. — Все тебя любят, Крокозябра! Только в душе.

— Ну да, — уныло отозвался мой друг. — Всюду ложь, воровство и обман. И сквозняки!

— Балда, — убеждал его я. — Ты самый замечательный археолог в мире! Вот скажи мне, у какого еще археолога есть такие прекрасные густые волосы в носу? А эти усы? Боже, какие усы! Я бы все отдал, чтобы иметь такие! Причем заметь, что я еще ни слова не сказал о твоих щупальцах! Разве я не прав?

— Ты преувеличиваешь, — прогнусил явно польщенный Крокозябра.

— Таких археологов ни на одной планете больше нет! — убежденно сказал я. — Разве что на твоей.

— Да! — приосанился мой друг. — На Барбароссе мне уж точно нет равных!

Воодушевленный таким выводом, он осушил еще с сотню чашек, после чего посмотрел на меня мутным взглядом.

— Так. Мы с вами не беседовали вчера? — спросил он заплетающимся языком.

— Крокозябра, ты тупишь, — и я сунул ему свою порцию салата. — Кто же пьет, не закусывая?

Великий археолог, увозившись салатом по уши, одарил меня чуть более осмысленным взглядом.

— Раз ты ко мне так, то и я, — невнятно пообещал он. — Вот ты слышал о планете Капитанов?

— Постой-ка… Нет, не слышал. А что?

— Ничего. Я тоже не слышал. А хотелось бы… — и Крокозябра вновь загрустил, роняя шипящие слезы в валерьянку.

— Возможно, я мешаю, — раздался вдруг жестяной голос за нашими спинами. — Но, мне кажется, я смог бы удовлетворить ваше желание.

— Смог бы, — тяжело вздохнул мой друг. — Валерьянки. Еще столько же. И два салата без супа.

— Вы не поняли, — продребезжал официант. — Я кое-что знаю о планете Капитанов.

— Это превосходно! — всплеснул руками я. — Скорее, расскажите нам о ней!

— Ага, — раскатисто поддакнул мне Крокозябра. — А заодно и о том, где ты достал столь ценную и редкую информацию.

— Не могу, — закатив линзы, отозвался робот. — Она мне слишком дорого обошлась.

— Жизнь? — воздел брови археолог.

— Что вы! Намного дороже! Два звездолета и чертеж новейшей сантехнической системы «Гусак-8»!

— Несмертельно, — заключил Крокозябра. — А вот как насчет поиграть твоей оторванной башкой в боулинг? Или провести блиц-соревнование по скоростной резке официантов плазменными резаками?

Официант задрожал так, что его хромированные запчасти загремели друг об друга.

— Итак? — и мой друг жахнул сразу три кружки.

Робот подкрутил разболтавшиеся от дрожи детали, скрестил железные пальцы и начал:

— Итак, в секторе 19—4, условно именуемом «Мушиные крапинки», есть небольшая необитаемая планетка…

— Погоди, — Крокозябра собрал свои глаза в пучок и с подозрением уставился ими на официанта. — Это «Ых-Кук-150», что ли?

— Д-да-а, — протянул робот. — А откуда вы…

— Хорошо, — и знаменитый археолог указал когтем на подсобку. — А теперь вали за близким моим сердцам настоем. Я продолжу рассказ за тебя.

— Крокозябрушка! — попытался унять друга я. — Ты же ничего о ней не знаешь!

— Это я не знаю? — фыркнул мой друг. — Я просто забыл. А сейчас вспомнил. Только я всю жизнь думал, что это планета названа в честь Трех Медведей, а не капитанов. Я полагал, что это одно и то же.

— Ты не видел ни одного медведя? — я не верил своим ушам.

— Ну почему, — смутился мой друг. — Видел. Один раз. Но эти трое на памятнике были так на них похожи…

— Ведь планета Трех Медведей в секторе 13-бис! — воскликнул я. — Крокс, ты опять водил звездолет в нетрезвом состоянии?

Крокозябра спрятал рыло в ворохе щупалец. Ему было очень стыдно.

— О каком памятнике ты сейчас говорил? — пришел ему на выручку я.

— На Планете Капитанов им поставили памятник высотой 70 метров 3 сантиметра, — глухо пробурчал мой друг, не отнимая щупалец.

— И что?

— А то, что у медведей точно такой же памятник! Как не ошибиться?

— Но медведи не говорят на земном языке! — настаивал я. — Они же звери!

— Так вот почему мне показалось, что они ругаются! — хлопнул себя по лбу Крокозябра. — Поэтому я просто кинул в их памятник парочку бомб и удрал.

— Но я слышал о землетрясении…

— И землетрясение — тоже, — покаянно кивнул мой друг.

— Ох, Крокозябра, ну что мне с тобой делать? — сокрушенно покачал головой я.

— Слушать. Причем очень внимательно, — и великий археолог, допив остатки валерьянки, стал рассказывать:

— Капитаны были великими и отважными людьми. Один из них был родом с Земли, другой — с Марса, а третий… Откуда же был третий? — рявкнул Крокозябра на подошедшего официанта. Тот подпрыгнул и чуть не выпустил из рук поднос с чашками.

— Трудно сказать, но, вероятно, с Мистера Фикса, — отозвался он, ставя поднос на наш столик.

— Почему ты так решил?

— Потому что у него была золотая фикса, — сказал робот. — Кроме мистерфиксианцев, никто их не носит.

— А, — и Крокозябра, ухватив щупальцами сразу три чашки, продолжил. — Так вот, и слава о них ходила с планеты на планету. Веселая троица развлекалась как могла. Это ведь они отыскали и уничтожили гнездо Большого Дракончика! Это они отыскали и уничтожили гнездо Малого Дракончика, чтобы он не смог прийти на помощь Большому! Это они отыскали и уничтожили гнездо птицы Рок — просто так, чтобы ее позлить! Это они отыскали и уничтожили гнездо космических пиратов, хотя оба они и спаслись! Это они отыскали философский камень, потерянный конвоем Прусака в метановой атмосфере Галгофы!

— И тут же уничтожили? — догадался я.

— Нет уж, камень они оставили себе, — помотал головой Крокозябра. — А уничтожили они конвой Прусака, вернувшийся за камнем. Вообще об их подвигах можно говорить и говорить!

— Верно! — я хлопнул археолога по плечу, так что тот чуть не подавился салатом. — Я вспомнил о капитанах! Это же они провели серию дерзких налетов на мой зоопарк, чтобы отыскать и уничтожить там Среднего Дракончика, которого я с превеликим трудом вывез из джунглей Эвредиски!

— Уничтожили? — деловито поинтересовался мой друг.

— Мы договорились, — туманно пояснил я. Ну не посвящать же Крокозябру в детали (три магнитофона, три видеокамеры, три телевизора плюс пожизненный абонемент в Козоо на три лица).

— Вот! — триумфально поднял коготь Крокозябра. — С героями всегда надо по-хорошему!

Мой друг потер живот — валерьянка, видать, плохо приживалась — и продолжал:

— Несколько лет назад капитаны расплевались. Предание гласит, что они просто увлеклись разными объектами поиска с последующим их уничтожением. Но мне доподлинно известно, что виной расплева стал неподеленный философский камень, который подло забрал себе Второй Капитан. После безуспешной погони оставшиеся два капитана, не сговариваясь, послали друг другу одинаковые сообщения: «А, да пес с ним!» — и разлетелись в разные стороны.

— И что же с ними сталось? — поинтересовался я.

— Первый капитан засел за мемуары, назвав их «Два капитана», решив коренным образом отринуть предателя Второго. Второй же, в свою очередь, вроде бы погиб неизвестно где и неизвестно когда — к вящей радости оставшихся. Третий же решил найти еще один философский камень, для чего улетел куда-то к Мицару, где и пропал. Поговаривают, что до него наконец-то добрался Прусак, чей конвой так опрометчиво уничтожила троица.

— Понятно, — кивнул я. — Официант, кофе!

— Тебе не интересно? — округлил сразу все глаза Крокозябра.

— Очень интересно, — снова кивнул я. — Для любителя сказок. Но причем тут я?

— Ты тут совершенно ни при чем, — согласился со мной археолог. — Но что ты скажешь на такое известие: капитаны в своем свободном плавании встречали массу редких зверей!

Конец ознакомительного фрагмента.