Книга Петра

Евгений Евгеньевич Ермошко, 2022

Стихийные бедствия прокатываются по всей земле. Одним из выживших становится Петр, решивший описать все те таинственные и ужасные события, после того как он увидел новый мир. Его летопись, с представленными в ней историями, может показаться крайне нереалистичной или фантастической. Но таковой она будет казаться лишь для тех, кто не окунулся во все то охватывающее и разрастающееся безумие и ужас, с которым ему и его друзьям пришлось столкнуться лицом к лицу, после того как спустились они…

Глава 6

Инсомния

Подводную лодку то и дело бросало из стороны в сторону, как будто огромные щупальца кальмара хватали ее и тормошили, разворачивая и накреняя под разными углами. Иногда они часами могли плыть спокойно, хотя нервное ожидание очередных скачек никуда не уходило и всегда держало их в напряжении. За это тихое и безмятежное время каждый здесь пытался выспаться и надеялся на то, что больше не услышит очередных звуков сирены, разносящихся из динамиков подводной лодки. Своими пугающими громкими звуками надвигающейся беды они мелодично разносились из одного уголка субмарины в другой, эхом отражаясь от стен, и угрожающе оповещали, что все это может стать последним испытанием для всего экипажа.

Инсомния лежала в тесной и неуютной каюте и, глядя в потолок, разглядывала капельки крови. Задвинутая шторка ограничивала обзор, и создавалось впечатление, словно ты находишься в некоем пластиковом ящике. И хоть из него ничего не было видно, зато отчетливо можно было услышать, как снова о чем-то шептались ее родители. Они всегда разговаривали очень тихо, как будто думали, что их подслушивают МИ-6 или ЦРУ, но все же, находясь от них не так далеко, она могла, хоть и с трудом, улавливать некоторые слова.

Ее отец, в очках и с броской лысиной, только казался обычным, заурядным преподавателем городского университета. О том, что он не был таковым, она догадалась еще в последних классах средней школы. Точнее, он был не только им. Подозрения начали рождаться еще в детстве, когда он пропадал неделями, уезжая, как он говорил, на конференции. Иногда это происходило внезапно поздней ночью, иногда просто за ужином раздавался телефонный звонок. Но чаще ее отец просто забегал домой и открывал дверку шкафа, доставая из него дорожную сумку, после чего спешно складывал туда предметы первой необходимости и покидал дом.

Когда ей исполнилось четырнадцать, она начала подозревать его в изменах матери. Юный альтруистический разум не мог понять, как он может поступать так с тем человеком, которого он так любит и каждый вечер питает такими нежными красивыми словами. И вот однажды, набравшись смелости, она решила проследить за ним и наконец выяснить, что скрывается за его созданным обманом в виде бесчисленных конференций и лицемерных слов. Вооружившись примитивным фотоаппаратом и разбив свою игрушечную копилку, она отправилась за ним. Место встречи, которым являлся самый обычный недорогой отель с названием «Голден Шерле», находилось в другой части города, и ей не пришлось ехать далеко. Стоя тогда возле двери, она хотела посмотреть ему в глаза, ожидая самых пагубных и неприятных разворотов судьбы, и, тяжело вздыхая, готовила себя к худшему. Но когда двери открылись, оттуда вышли лишь пожилые мужчины в дорогих костюмах с кожаными портфелями.

В тот вечер отец схватил ее за рукав и отвез домой, где ее ждал скандал самой страшной силы. Впервые она увидела своего отца в самом настоящем безудержном диком гневе, который раньше не проявлялся никогда. Долгое время она не могла понять, чем ее поступок так взбесил его, но после этого случая ее попытки разгадать его истинную профессию остались в прошлом, и постепенно подозрения ушли. Звонки продолжались вместе с его командировками. Инсомния все больше взрослела и все меньше обращала на них внимания, пока за неделю до случившегося не раздался телефонный звонок, после чего все изменилось…

Был скучный дождливый день, и вечер не предвещал ничего другого, как просмотра зомбоящика и постной диетической еды. Ее отец, усевшись в своем любимом кресле, читал книгу с пестрым названием «Огонь и ярость», а мать, как всегда, пыталась приготовить что-то новенькое по рецептам из телепрограмм. Все занимались своими делами, пока три длинных раскатистых гудка не заставили их взглянуть на газетный столик, где сидел отец. Когда он понял, с кем разговаривает, на его лице выступило явное удивление совместно с каким-то отдаленным потрясением. Тут же он покинул комнату и ушел в спальню. Так бывало и раньше, и Инсомния, лишь покачав головой, снова погрузилась в телевизор. Всего через минуту дверь в спальню снова открылась и из нее вышел отец. Лицо его было встревоженным, скулы — напряженными, а глаза постоянно бегали из стороны в сторону. Он медленно подошел к ней и выключил телевизор, позвал мать, поправил очки и попросил всех его выслушать. В тот вечер он попросил их взять все необходимое и сделать это как можно быстрее.

Тогда она уже училась на последнем курсе Симферопольского университета экономики и управления. В их семье все прекрасно знали, что перечить ему не имело никакого смысла. Его слово было законом. Но все же он был мягок. Настолько, насколько это было возможно. Их вопросы он пытался обходить, где-то просто промолчав, где-то объясняя, что на это просто нет времени. Ну, никто особо и не спорил. Все прекрасно знали: если отец сказал это сделать, значит, случилось что-то серьезное, значит, для этого есть весомые основания. Он всегда был прав.

Через полчаса их забрала военная машина и отвезла в севастопольский порт, где они пересели на ту самую подводную лодку, на которой сейчас и находились. В точку назначения, о которой никто не говорил и что было строжайше засекречено, они должны были попасть уже к вечеру. Но в связи с тем, что осколки чего-то весомого зацепили их корабль, плавание затянулось на неопределенный срок. Вскоре завершилась первая неделя их плавания, а туристическая субмарина, рассчитанная всего на 64 человека, продолжала дрейфовать где-то в Черном море.

Разглядывая морскую пучину в «тихое время» через акриловый иллюминатор, Инсомния знакомилась с некоторыми пассажирами, при этом все больше подмечая, что все они, как правило, являлись выдающимися людьми. Здесь были семьи нескольких успешных предпринимателей, имена которых были на слуху, известные хирурги, чьи услуги стоили целого состояния, руководители заводов и главные инженеры, высокопоставленные военные и начальники ОВД. Все это и происходящее снаружи их корабля вызывало у нее немало вопросов, первый из которых был: почему подводная лодка забрала именно их?

На все эти загадки ей мог ответить лишь один человек — ее отец.

Слишком много вопросов с самого детства. Ей нужны были ответы. Она хотела знать правду. От нее всегда все скрывали. Но почему? Теперь она уже не была ребенком и имела право знать, что происходит здесь и вообще в их семье. Наконец ей надоело разглядывать капли собственной крови на потолке, и Инсомния рывком отодвинула штору. Разговор шепотом между родителями резко прекратился, и они уставились на нее.

— Я хочу знать. — Их с отцом глаза пересеклись. Ей показалось, что снова он ее морально задушит только одним взглядом, но она сдержалась. — Всю жизнь я жила твоими тайнами и даже сейчас не знаю, что происходит. Что там творится наверху? Почему мы не можем выйти из этой консервной банки, которую уже давно починили? Почему этот корабль забрал именно нас и куда мы движемся уже вторую неделю? — конечно, она хотела сказать это более уверенно, но не смогла. Его глаза словно прожигали всю ее уверенность.

— Ты все поймешь, когда мы прибудем в нашу точку назначения, — отец всегда говорил ровно и отчетливо, как будто внушая, что ты уже давно получил ответы на все свои вопросы.

— Кто ты? Ты же не просто университетский преподаватель политологии…

— Я твой отец, и моя задача — заботиться о тебе, что я и делал все эти долгие годы. А где я работаю, ты прекрасно знаешь. — По его глазам было видно, что этот разговор ему крайне не нравится и он начинает злиться.

— Ты можешь сказать, хотя бы через сколько мы выберемся отсюда? Куда мы направляемся и когда все закончится?

— Я не могу тебе сказать, когда все закончится, но ты должна знать, что рано или поздно этот момент наступит. На нашей субмарине лучшие адмиралы, которые сделают все возможное для того, чтобы мы достигли нашего места назначения.

— Скажи, куда мы плывем, ты просто не можешь этого не знать.

— Наше направление зависит лишь от того, чем все закончится, и это все, что я сейчас могу тебе сказать.

— Ты опять все скрываешь. Мы постоянно движемся, как будто убегаем от чего-то, и нас кидает и разворачивает, как будто спичечный кораблик. Что там происходит, за пределами этих стен? Я знаю, у тебя есть ответы, но даже сейчас, когда мы в шаге от смерти, ты не можешь мне ничего рассказать!

После последней фразы у Инсомнии налились глаза, и она отвернулась к стенке, не желая, чтобы отец видел ее такой.

— Платон, — ее мать обратилась к нему, — прошу тебя.

— О том, что там происходит снаружи, я, как и ты, могу лишь догадываться. Мы плывем в безопасное место, по крайней мере я надеюсь, что оно и осталось таковым. Ты должна понять только одно: скорей всего, больше мир не будет таким, каким ты его помнишь, и если подтвердятся мои худшие предположения, вряд ли мы будем жить так же беззаботно, как и прежде. Возможно, нам придется выживать.