Орден Последователя. История Проклятого

Евгений Евгеньевич Артеменко, 2021

Пять лет назад Гирион Арети выступил против короля, но проиграл, за что поплатился своей свободой и честным именем. Теперь все изменилось. Король мертв и государство впало в хаос, и в это время полководец снова обретает свободу. Он должен спасти отечество, которое нарекло его Проклятым, заставив своего злейшего врага выступить вместе с ним. Гирион должен изменить мир и сделать то, что не удалось пять лет назад. Вот только, хватит ли сил у обессиленного узника одному пронести эту ношу?

Часть 1.

Глава 1

7 Арнэ, 578 г. от восстания Последователя.

Тьма. Лишь тьма. Вокруг нет ничего. Четыре года. Тьма. И время, растворенное во тьме. Время, которое трудно понять, посчитать, ведь не видно ни солнца, ни момента, когда день сменяется ночью. Кусок соломы вместо кровати, раз в два дня гнилой хлеб с кружкой горькой воды, холод, никогда не уходивший до конца, проникающий до самых костей. Четыре года. Или может быть даже больше.

Мужчина в небольшой камере сильно поскрежетал зубами. Когда-то эта залихватская привычка крайне радовала солдат, теперь же, лишь вызывала слабое чувство тоски внутри. Даже злость, и та ушла. Если в первый год, видя стражника, принесшего еду и питье, узник придумывал какие-то планы побега, то теперь и мысли, обличенные в слова, не возникали в его голове. Лишь туманные образы. К тому же даже в них не было видно света. Узнику начинало казаться, что он и не видел никогда огненного шара на небе, и жизнь вне тьмы лишь смутная мечта, придуманная чтобы окончательно не раствориться.

Два дня ему не приносли пищу. Странно, ведь обычно седой стражник с оспинами на лице приходил с регулярностью в два дня, что помогало измерять время. Иногда, тюремщик пытался говорить с узником, особо в первый год. Но мужчина не отвечал. Тогда стражник перестал пытаться.

Спустя много месяцев единственнная четкая мысль пронеслась в голове узника:

«Неужели я уже мертв?».

И тихий смешок, хриплый и низкий разнесся по тесной камере.

Сознание узника вновь заполнила темная пустота.

Спустя неясное количество времени, когда мужчина оказался в дреме, вдалеке послышались шаги. Они взволновали узника. Изначально, промелькнула мыль о еде и стражнике, вот только что-то в шагах идущего в сторону камеры смутило. Неясно что. Какое-то непривычное бряцанье.

Бледное, смертельно бледное лицо резко выплыло из темноты. Раздался грубый голос:

–Гирион Арети?

Узник несколько секунд думал, пытаясь вспоминть смысл этих слов, прогоняя пустоту и тьму из головы. Ответ неожиданно осветил остатки сознания.

— Да, это я. — еле слышно и хрипло произнес узник.

— На выход, — отрывисто выдохнул мужчина, гремя ключами. Человек открывавший камеру был стар, с грубым лицом, напряженым до пота.

Камера открылась, и Гирион, быстро, как никогда сделал шаг. И в следующий момент тьма окончательно отступила.

— Вайс. Ты до сих пор жив, — скривил губы бывший узник. Горло сразу же заболело от непривычных звуков. — отчего же меня освобождают? Король приказал наконец-то отсечь мне голову?

— Вряд ли король способен на такие действия, — зло ухмыльнулся Вайс. — Король Коннас мертв.

Гирион улыбнулся, не скрывая радости.

–И кто же теперь новый правитель? Он более милостлив?

-А нет никакого правителя. Наследник мертв, король мертв, его жена мертва. Все убиты. Убиты магами. Голова Алуи сегодня утром была отсечена. Теперь, верховная власть пала.

— Стой. Я не понимаю.

— Нет времени, — Вайс достал чистую повязку из-под нагрудника и протянул ее Гириону, — надень на глаза.

— Зачем? Боишься, что захочу сюда вернуться?

— Нет. Ты четыре года не видел солцне. Ослепнешь без защиты, — сухо ответил Вайс.

— Пойми меня верно, — продолжил Вайс, пока Гирион обматывал повяску вокруг своей головы, чему мешали отросшие волосы. — я как считал тебя предателем, так и считаю. Вот только, в давние времена ходил слух, о том, что ты лучший полководец Алуи.

— Вранье, — ухмыльнулся Гирион.

— Я тоже так думаю. Но столица в хаосе. Как и все королевство. Сейчас, я не могу покинуть Крору, как и мои стражники. Каждый человек на счету. У нас не хватит сил на то, чтобы перебить магов. Но хватит сил на защиту граждан. Оттого, ты и нужем мне, Гирион. Ты, и несколько грардейцев, должны донести послание, — Вайс протянул запечатанный свиток. — Френсису Каннскому.

Гирион рассмеялся:

— Ты выбрал лучшего курьера! Френсис ненавидит меня!

— Наверное. Но ты — та сила, которая может оказаться ключевой в предстоящем конфликте. Давай, Гирион покажи мне, что твои мозги еще не совсем прогнили. Что принесет смерть королевского дома?

— Гражданскую войну, — медленно проговорил бывший узинк.

— Молодец. Ты должен отнести свиток Френсису любой ценой. Используй все способы. Френсис необходим в столице. Приведи сюда армию. Только так мы найдем спасение.

— Я едва могу идти, — Гирион покачнулся от слабости. — разве нет лучшего варианта?

— Настала эпоха хаоса, — ответил Вайс. — и неожиданные ходы в такие времена всегда наиболее верные. Обопрись на меня, и пойдем, Гирион. Гвардейцы встретят тебя за городом. Из Кроры тебя также проводят. Используй все, но верни в столицу порядок. Свое имя, свой меч, талант. Что угодно. Если что-то у тебя осталось.

–Да будет так, — кивнул Гирион, соглашаясь.

Молодой юноша Грифф чувствовал себя неуютно, находясь на площади. Стражники, после вести о том, что король погиб перестали ее очищать и мерзкий запах горелой плоти никак не покидал ноздри юноши. Однако, командир гарнизона города дал ему целый серебряный за помощь некоему «человеку». Кому именно Вайс не сказал, но юноша с нетерпением ждал возможности увидеть, личность что он должен доставить к гвардейцам за пределы Кроры.

Грифф, пытаясь игнорировать запах, смотрел под ноги и не заметил, как Вайс вернулся, помогая идти жутко худому человеку лет сорока с длинной бородой по пояс и обросшими, неухоженными, полуседыми волосами. Глаза его были закрыты повязкой. Время от времени, человек повторял:

— Отчего же так ярко….

— Вот, это твоя посылочка парень. Доставь за город. Гирион, помни наш уговор.

— А если я его нарушу? Если просто уйду и пошлю Френсиса к демонам?

— Вряд ли я что-то потеряю, — пожал плечами Вайс. — Что так война, что этак. Вот только ты же человек чести. Весьма извращенной, но все же.

Человек в повязке ухмыльнулся и кивнул:

— Эй, проводник. Подставь плечо.

Грифф поставил плечо узнику, и тот всей тяжестью навалился на юношу. Благо тяжести в нем оставалось немного.

— Северные ворота, Грифф. Там почти сразу же тебя встретят и заберут сего человека. Старайтесь идти по опаленным улицам, на них сейчас боятся выходить. Опасайтесь мародеров. Удачи вам.

–А что будешь делать ты? — попытался обернуться на голос Гирион.

Вайс уходя, чуть вскинул кулак и произнес:

–То же что и всегда делал на войне.

Поправив меч, седой командир гарнизона Кроры отправился к громаде Ледяного замка. Маленькая фигурка показалась особо никчемной по сравнению с огромным столетним строением. И все же, Вайс отправился сражаться.

А Грифф, ощущая неприятную боль в плече, потащил Гириона к северным воротам Кроры.

Глава 2

Коннор Алидо всегда странно относился к своему отцу. Отец был толст, силен и когда-то красив, одновременно хитер и очень часто изменял жене, что не добавляло сыновьей любви. В землях Алидо, именуемых Западной Стейшей ходили легенды о том, что чуть ли не каждый десятый родившийся так или иначе связан с плодовитыми баронами Алидо. Отец любил зеленые камзолы, так как они стройнят, и прославился как весьма недалекий человек среди знати. Искусство барон не любил, а все редкие картины, оставшиеся от предков, продал за гроши, накупив огромное количество орианских рисунков постыдного содержания.

Но недалекий человек за свое правление увеличил земли Стейши в два раза. Пока аристократы смотрели на грязные жирные руки, немытое лицо и засаленый зеленый камзол, слушая крамольные шутки, не замечалось истинное положение вешей. Сторк Алидо являлся одним из умнейших государственных деятелей своего времени.

Замок Орха стоял на побережье уже почти шесть сотен лет. Он видел многое — через него по легенде пророк Адриан шел на остров, тут гостил Последователь и здесь располагался штаб бриаранцев во время завоевания Алуи. Замок казался излишне массивным, а оттого некрасивым, слишком приземленным, простым. Именно здесь, рядом с крупным торговым городом Сайри обитал барон Алидо.

Семья собралась на завтрак. Отец Сторк есть любил, поэтому никогда не опаздывал. Мачеха также явилась на прием пищи, — мать Коннора умерла два года назад, младший брат Коннора, Айзек также с готовность ждал начала трапезы. Он пока не толст, но за малым исключением представляет абсолютную копию отца. Он почти на голову выше Коннора и на несколько десятков килограмм тяжелее. Коннор же унаследовал изящность покойной матери.

Но сегодня, что-то пошло не по плану. Отец опаздывал. Коннор, с ухмылкой смотрел на огромный кусок мяса, приготовленный для герцога и тихо произнес:

— Видимо отец решил наконец похудеть.

Брат засмеялся. Он очень любил Коннора. Старшему сыну Алидо недавно исполнилось восемнадцать, и он отличался тягой к учебе и воинским мастерством. Мачеха, мило улыбнувшись, заметила:

— Он мне нравится таким.

— Он своему коню таким не нравится. Надо задуматься о боевом бриаранском слоне, — закатил глаза Коннор.

Герцог появился как смерч в ясный день. Он вошел в обеденную в торжественном костюме, едва сошедшемся на внушительном пузе, глаза Сторка метали молнии, а привычная несерьезность, свойственная Алидо, испарилась.

— Король Коннас мертв. — барон говорил торжественно, почти декларировал, с каким-то явным, плохо скрытым удовольствием.

Айзек ахнул, мачеха перекрестила руки в знаке святого клинка, Коннор безразлично, но демонстративно охнул.

— Наследник тоже. В столице переворот, маги захватили Ледяной замок. Забавно, не так ли?

— Так что же, отец? Как же так? — Айзек от волнения по-детски засунул большой палец в рот.

Герцог устало опустился в обеденное кресло, и сказал:

— Если ты глуп, то не удивляйся, когда твой слуга воткнет нож под ребро.

— Но какие возможности, — заметил Коннор. — можно много чего получить.

Мачеха удивленно посмотрела на Барона Алидо, как и Айзек. Сторк улыбнулся, и произнес:

–Объясни им, наследник.

— Все достаточно банально. Столица в хаосе. Королевство пало. Возник вариант продвинуть свои амбиции далеко вперед. Власти нет, есть лишь претенденты. В том числе, и мы.

— На королевский титул? — спросил Айзек.

— Нет, братик. Слишком уж далеки мы по крови от Ледяного короля Айноса или Последователя. Но на хороший кусок земель и лавры освободителей претендовать можно и необходимо.

— Да, — Барон Сторк нервно встал и начал ходить из стороны в сторону — сейчас в стране осталось несколько крупных сил. Литанен, Каннский, Морроу, Маги, и мы.

— Литанен отпадает. Ему не интресны интриги двора. Их род рожден Степью и именно она их и интресует. Похожая ситуация с Френсисом Каннским. Ему важней победить Лотайра и вернуть Алуе Черногравию. А так как Лотайр более талантливый полководец, Френсис завяз на юге уже на четыре года и в ближайшее время это не изменится. Морроу… могут доставить проблемы. Они кровно связаны с королем и могут даже претендовать на престол. Помните такжке что благодаря ограничениям Церкви магов мало, всего около сотни, и они заперты в столице, являясь не столько соперником, сколько лакомым куском для герцогов. Остаемся только мы, — Коннор Алидо неплохо разбирался в политике.

— А как же другие лорды? Рошер? Дитрихи? Байдеры? — мачеха подала свой голос. В бытности еще молодой девушкой, до женитьбы, она приходилась дальним родственником вечному председателю Тайного Совета короля лорду Рошеру.

— Рошеру под семьдесят. И для того что бы дать бой, ему нужно несколько месяцев для подготовки. Не так легко убедить мелких лордов Междуречья пойти в какой-либо поход, это непокорный край, даже для своего властителя. На убеждение уйдет много времени. А быстрее он не сможет из-за своей личности, которая никого не увлекает. У Дитрихов никогда не было денег на подобные приключения. Байдер с детства ленив и труслив. Их род не способен на аванютры. Правда, есть еще нащи соседи.. О них тоже следует забывать.

Айзек, медленно вспоминая, перечислил:

–Ория, Вольные княжества, Рацин и Кацум.

— Да. Но им нужно время собрать войска, — заметил Коннор. — а мы их обходим, правда отец?

Барон с уважением посмотрел на сына.

— Да. Уже около двух месяцев, на самому краю Стейши у Крепости Сорен я накапливаю все наши войска. С начала голода и бунтов в столице, я чувствовал, что закончится все плохо.

Мачеха охнула. Айзек растерянно захлопал глазами.

— Я сейчас же выезжаю к войскам. Мы двинемся на столицу и захватим Крору, очистив от магов. Нам всего-то нужно опередить Морроу, что вполне выполнимая задача. Коннор, ты поедешь со мной. Настал момент для твоей первой войны. За упокой короля! — и герцог, взяв кувшин с вином, опустошил емкость почти полностью.

–Я тоже хочу в поход, — мечтательно сказал Айзек.

–Нет. — отрезал Герцог.

–Почему?

— Стейше нужен правитель. Если все выйдет из-под контроля… Ты станешь лордом. Учись править, сын. Управление куда более полезный навык чем размахивание острыми железками. Та тропа, на которую мы ступаем — авантюра. Пойми, наш род строился не на авантюрах. Он был выстрадан из расчета. Скорее всего, мы возьмем столицу, перебьем магов и возвысимся до неприличия… Но… если нет, то твоя задача — отомстить, и отправить на небеса наших врагов. Помни об этом.

— Хорошо отец. Но я мог бы помочь. Я прекрасный воин. Я бы мог защитить вас.

— Да. Пока ты фехуешь во дворе замка ты действительно неплох. Но ты никогда не убивал. И не время начинать. Ты пока не готов. Учись править сын. Хороших правителей в разы меньше, чем хороших войнов. Коннор, собирайся. Через два часа мы покинем замок.

Коннор кивнул. Впервые за сегодняший день ему стало интересно.

Глава 3

Все дорогу до северных ворот Кроры Грифф не говорил с Гирионом. Пару раз, юноша пытался завести разговор, но в голове были только темы о выжженой площади про которую не особо хотелось вспоминать.

И все же одна мысль сильно смущала его. Вайс назвал обросшего человека Гирионом, и произнесенное имя заставило Гриффа внутренне сжаться.

Имя Гириона Арети известно всем жителям Алуи. Пожалуй, за последние поколения более ненавистного человека трудно найти. Пять лет назад, когда погибший нынче король Коннас только взошел на престол, один из генералов, Гирион Арети повернул войска на столицу и едва не взял Крору штурмом. Гирион шел с севера страны, от Кальруды до Кроры, громя войска королевства одно за одним. До той поры пока не встретился с Френсисом Каннским.

«Он должен быть мертвым» думал Грифф. Не секрет, что король очень испугался восстания и после того как Френсис пленил главного бунтовщика, Коннас попытался отыграться за свой страх, всячески пытая и унижая Гириона, однако, удивительно что спустя пять лет последний оставался живым. Отчего-то король не сделал последнего шага и не прервал жизнь Арети.

Видимо, Коннас хотел, чтобы муки Гириона длились как можно дольше.

— Как это произошло? Почему народ взбунтовался? — тихо и с яным трудом выговаривая звуки спросил бывший узник.

— Крупный неурожай летом, произошедший из-за засухи. Король попытался выпутаться из ситуации и начал раздавать хлеб в столице задаром. Сюда двинулся народ из всей страны, город переполнился, и быстро оказалось, что государственные амбары не прокормят всех. К тому же спекулянты из столицы, которые забирали хлеб из амбаров бесплатно, а затем перепродавали приезжим, также сильно помогли в опустошении государственных складов. Хлеб закончился и огромные толпы, пришедшие в столицу, не получив обещанного, осадили Ледяной замок. Причем с очень бунтарскими лозунгами, вплоть до полного разграбления и убийства монаршьей семьи. Король выставил против них стражу, которая сумела некоторое время удерживать людей на площади, но крестьян было слишком много, стражники держались, но их поражение стало казаться неизбежным после чего… Коннас использовал магов, которые решили проблему, перебив большую часть бастующих. Что произошло дальше я не знаю, но спустя всего день, маги убили и короля.

Гирион кивнул и еле различимо пробормотал:

— Дураку и смерть дурацкая.

Центральные улочки столицы были пусты и относительно чисты. Пустота и чистота — два свойства, на первый взгляд, несовместимых с крупными городами, их отсутствие говорит о беде. Большая часть столицы затаилась, ожидая грядущих событий. Горожанам ясно, что смерть короля — начало больших перемен для всего государства. А простой народ отчетливее всех понимал, что в будущих события существует большая вероятность пострадать. Оттого, если в центре Кроры людей оставалось немного, то столпотворение у северных ворот впечатляло. Собирая свои немногочисленные пожитки, городские жители покидали столицу, ухоля в окрестные деревни. Северные ворота никто не охранял, распахнутые настежь, они словно бы показывали смерть каких-либо запретов в королевстве. И это испугало Гриффа.

За высокими стенами столицы, практически вплотную находились пригородные деревеньки. Однако с севера, практически ничего не было, лишь пустая равнина. Пустынность севера связана с историей Имперского тракта, именно он вел к Кальруде, в которой ранее всегда находились Орианцы, готовые атаковать столицу королевства. Когда Последователь перебил архонтов, и основал королевство Алуя, он не смог захватить лишь последний форпост Ории на континенте — Кальруду. Орианцы шуточно называли Кальруду"кинжалом у сердца Алуи". И в этом была правда — лишь два дневных перехода, и армия захватчиков оказывалась у самой столицы. Кальруду не смог завоевать Последователь, не смог и Айнос, Ледяной король. Если Грифф правильно все понимал, то именно опирающийся на него узник, почти не передвигающий ног и стал захватчиком Кальруды, тем кто совершил невозможное. Именно захват последнего форпоста орианцев и прославил Гириона Арети

У северных ворот их ждало трое людей и небольшая телега с конем. Грифф очень удивился, увидев какой конь в упряжке — белый, цвета только выпавшего зимнего снега, и очевидно боевой, он с недовольством терпел свое новое, запряженное положение.

Все трое, по словам Вайса, были гвардейцами. Выглядел как гвардеец из них только один — в стальных латах, блестевших на солнце и огромным двуручным мечом за спиной. Оставшиеся двое носили обычные сатиновые рубашки, и лишь клинки на поясах выдавали в них воинов.

— Это он? — сухо спросил у Грифф гигант в стальных доспехах. Юноша кивнул.

Гвардейцы недоверчиво уставились на бывшего узника.

— Да… — гвардеец с аккуратной бородкой улыбнулся. — мало осталось от Гириона Проклятого.

Лицо узника вздрогнуло. Он поднял голову и глухо процедил:

— На тебя хватит.

Гвардеец нагло ухмыльнулся в ответ. Его абсолютно не задел выпал Гириона.

— Запихайте Арети на повозку. Малец, свободен. Спасибо, что привел нашего"друга". Вот возьми еще немного денег. Советую тебе уезжать из столицы. Ничего хорошего здесь не произойдет.

Грифф получил еще один серебряный и кивнул. Неожиданно Гирион снова подал голос:

— Малец, если у тебя есть время… Если согласны… Пусть он побудет с нами еще немного. Мне пока трудно идти, а на вас опираться я не хочу. Да и ситуации подчас бывают разные, и чужие ноги могут помочь больше чем копыта.

— Отчего же не опереться на нас? — агресивно спросил гигант.

–Я вам не верю, — резко ответил Гирион, — чувствую, что вы, как члены королевской гвардии меня ненавидите.

Гвардеец с бородкой, лукаво прищурившись произнес:

— Ну, в этом огрызке Гириона хотя бы остались чувства. Хорошо, паренек, пройдешь немного с нами, пока нашей бородатой, седой принцессе не станет лучше. Больше времени для обсуждения нет, нам нужно идти на Юг, в Черногравию.

С помощью Гриффа, гвардейцы запихали Гириона в тележку и двинулись в обход города на Юг, пока недовольный конь хрипел и всячески пытался кого-нибудь укусить или лягнуть.

–Почему вы ждали Гириона у северных ворот, а не у южных? Не пришлось бы делать крюк вокруг города. — робко поинтересовался Грифф

— В южных воротах свалка. Торговцы первозят имущество, сталкиваются фургоны, скоро польется кровь. Сделать крюк в такой ситуации безопаснее. — ответил гвардеец в латах.

Гирион из тележки хрипло спросил:

— Где сейчас Френсис?

— Ох, так тебе и этого не сказали? Завяз в глубинах Черногравии. — с Гирионом пока разговаривал только бородатый гвардеец.

— И что же он там делает?

— Четыре года назад, королевский генерал Лотайр поднял восстание против короля. Вот, Френсис подавляет. Если отсутствие побед и топтание на одном месте можно назвать подавлением. — улыбнулся гвардеец.

— Ох, — спустя всего пару секунд Грифф услышал храп. Гирион, не снимая повязки с глаз, уснул.

— Малец, давай быстро познакомимся. Я, — бородатый гвардеец с лукавым взглядом тыкнул большим пальцем себе в грудь — Амит, этот человек, который пузатенький — он тыкнул во второго гвардейца в рубашке, весьма широкого в плечах, без намека на лишний вес, — Марн, и наш командир, заместитель главы королевской гвардии — Клаур. Мы идем искать помощь в мести за короля, и, лично я, рад твоей помощи. Но в тележку не залезай! Наш гордый конь умрет от такой подлости.

— А как его зовут? — спросил Грифф, показывая на коня.

— Талант. Потому что талантливый. Клаур логичный парень, правда? Это его лошадь. Турнирный конь, он всю жизнь возил рыцарей, оттого сейчас и недовольный. Близко к морде не подходи — укусит. Близко к крупу не подходи — лягнет. Просто не подходи… Прости, как тебя?

— Грифф.

— Прекрасное имя, Грифф. — Амит кивнул, и целеустремленно отвернулся от Грифф.

Отряд из гвардейцев, предателя, юноши и крайне недовольного животного двинулся на Юг.

Вокруг Имперского тракта расположилось много деревень. Тракт несколько столетий успешно служил главной артерией королевства — через него торговцы шли из Черногравии в Крору, а потом в Кальруду и Конайси, землю Литаненов, уходя в Великие княжества и начиная обратный путь. Поэтому, неудивительно возникновение сотен маленьких селений у тракта, к тому же учитывая плодородие почвы королевский земель. К востоку от тракта текла великая река Стинь. Она простиралась от Черногравии на Юге до самой столицы. Земли вокруг нее полны черноземом, и урожай на них велик почти каждый год. Но в этом году, из-за засухи река отчасти послужила одной из причин гибели короля Конннаса. Природа, хоть и часто не обращает внимания на человеческие дела, но даже малое ее движение может обернуться трагедией для тысяч людей и целых государств.

Марн вполголоса произнес:

— Я как-то раз был в этой деревне.

— Надеюсь в селении найдется доктор, — Клаур почти рычал. На половине пути до деревни Жарт, конь Талант протер упряжкой шкуру до крови, и пришлось распрячь его и бросить телегу, благо практически пустую. На Клаура вынужденно перешла обязанность нести Гириона до самой деревни. Так как Клаур единственный оставался в доспехе гвардейца ему и так приходилось нелегко, в жаркий, хоть и осенний день. Ехидный Амит тащить Гириона отказался, сказав, что слишком слаб. Марн отказался, сказав, что слишком умен, а Грифф был согласен, но в силы юноши гвардейцы не особо верили. Гирион зло прожег взглядом товарищей, на всякий случай устрашающе посмотрел на Гриффа и взвалил бывшего полководца на плечи. Он пронес Проклятого четыре часа, пока Амит веселился и пел песни, Марн раздумывал, а Грифф молчал. Клаур и так угрюмый человек стал еще более погруженным в себя из-за нагрузки.

И вот из-за горизонта наконец показалась деревня Жарт. В селении все уже узнали суть произошедшего в Кроре, поэтому толпа зевак собралась дабы посмотреть на пришельцев. Так как Клаур единственный надел королевский гвардейский доспех, только его признали воином короля. И все что он получил от факта признания — непонимающие, осуждающие взгляды.

— Как же вы допустили, — начала голосить полная женщина лет пятидесяти. — а еще гвардейцы! Убили короля, да ещё и дитятко его, да и жёнушку в придачу а вы ничего и не сделали. Как же так?

Клаур спокойно ответил:

— Мы продолжим сражаться.

— Тогда почему же не сражались тогда? — из толпы вышел мужчина лет пятидесяти. Он оказался кряжистым, видимо, происходил из крестьян, но носил старый железный панцирь и в опущенной руке демонстративно держал изогнутый, степной клинок.

— Время пока не настало, — подчеркнуто безразлично ответил Клаур, хоть в глазах и сверкнула ярость.

— Хорошие гвардейцы долго не живут. Ваш долг — отдать жизнь за короля. — заметил мужчина

— Д а. Видимо в войсках Литанена жизнь подлиннее и отдавать нужно меньше.

Мужчина нахмурился. Панцирь и клинок говорили о принадлежности к службе именно у степного герцога.

–У вас раненный. Передайте его нам, мы окажем помощь. Наши врачи сейчас в церкви. Там ему и помогут.

— Было бы неплохо. Кроме того, нам нужен ночлег. — кивнул Клаур.

— Церковь поможет, здесь не найти лучшего приюта для беженцев. Спать, правда, придется на полу, но есть и преимущества. Помолитесь, подумаете о своей жизни, верности и службе королю, — мужчина демонстративно отвернулся и крикнул в толпу. — чего столпились, расходитесь!

Толпа забурчала, но постепенно начала убывать.

— Кто ты? — спросил Амит.

–Я рыцарь. Это моя деревня. Имя моя Крер Корб.

— целая деревня? — улыбнулся Марн

–Да. Скажем так, был у меня в жизни один грешо… — тут взгляд Крера уперся в лицо обвисшего на плечах у Клаура Гириона. Старый воин скривился в странной гримасе и прошептал:

— Вот оно как…

— Ты знаешь его?

–А кто не знает Гириона Арети? — немного обескуражено произнес Крер. — все знают. Но я думал, что он мертв.

–К сожалению, нет. — тяжело вздохнул Клаур.

— Неси Гириона в церковь. Мне хочется поговорить с ним. Я должен с ним поговорить.

Глава 4

Армия Алидо у Сорен состояла из пяти тысяч человек. Большинство солдат в ней были умелыми ветеранами или наемниками, готовыми к войне. Коннор с каким-то странным, нетипичным для него воодушевлением смотрел на воинство. Почти все — рыцари, конные латники, и сейчас, в период сумятицы в Алуе отряд представлял огромную силу. Другие лорды и герцоги не могли успеть собрать войско, способное бороться с отрядом Алидо.

Барон Алидо, заехав в лагерь сразу же начал приветствовать своих солдат. Большинство из них он помнил по именам, воины платили Сторку за эту мелочь искренним уважением. Все понимали, что наставал решающий момент в жизни барона.

Сам Сорен был маленьким, провинциальным, и к тому же деревянным замком. Его владелец старый рыцарь Седрик Айри, так же явился под знамена барона. Единственное, чем выделялся замок — удивительно заплесневелыми деревянными стенами и характерным запахом.

Коннор ехал рядом с отцом и ощущал очевидную атмосферу напряжения, висевшую в воздухе. Армия готовилась к бою. Войны приветствовали не только барона, но и самого Коннора, к чему тот пока не мог привыкнуть. Вскоре барон Алидо встретил главного стратега, одного из своих воспитателей в детстве, научившего Сторка мастерству клинка Сайрела Кона. Сайрел был худ, и лыс, с седой бородой и мрачным выражением лица. Герцог, смеясь, обнял его. Алидо собирался в бой, как на праздник. Хотя, пожалуй, для него война и есть праздник.

— Настал тот момент, которого я ждал всю свою жизнь, — рассмеялся он в лицо Сайрелу. Кон молча кивнул. Коннор удивлено поднял бровь, стоя позади отца.

— Знаешь, Коннор, — вместе с стратегом они зашли в палатку командующего. — я всегда терпеть не мог короля Коннаса. Мерзкий человек.

— Почему? В роду Айносов негодяев хоть отбавляй, и большинство мертвый монарх не превзошел.

— Понимаешь, сын, я конечно не праведник, и не хочу осуждать других, но непозволительно королю быть жалким. Он может быть несправедливым, резким, но не жалким и не слабым. Мне обидно, сын. Горько, что королевство, созданное Последователем с божьей воли, как наказание древней Ории, и окончательно укрепленное Ледяным королем Айносом пало в одночасье из-за слабости одного человека. Поэтому, мы попробуем вернуть Алуе ее величие мечом. Сайрел, огласи наш план.

— Мы находимся в двухстах милях от столицы. Перейдя несколько рек, в том числе Стинь мы выйдем на Имперский тракт и пойдем по землям Дитрихов.

— Седрик Дитрих — отец погибшей жены короля и мой давний друг. Препятствовать нам он не будет, — кивнул барон.

— Когда мы пересечем земли Герцога, то двинемся дальше по Имперскому тракту, далее на север, и по тракту мы выйдем к столице.

— Сколько времени займет переход?

— Около недели. Реки и лесистая местность в землях Дитрихов нас замедлят. С другой стороны, времени должно хватить в любом случае.

Герцог ухмыльнулся.

— Хорошо. Главное, чтобы наши «друзья» герцоги, особо Морроу, действовали медленнее. Кстати, сын. У меня сюрприз. Видишь воинов в серебристых доспехах?

— Да. Это твоя гвардия, лучшие в войске.

— Верно. На время кампании ты в ее составе. Наслаждайся. Приступай к несению службы.

–А обязательно? — нарочито томно произнес Коннор Алидо.

— Ты хочешь стать бароном, не сражаясь? Несбыточное желание. Для начала пойми, чем живет обычный человек, твой подданный. Что он ест, как говорит и о чем думает. Будь моя воля, пошел бы ты с пехотинцами, которых набирают из крестьян, да только нет их у нас в войске. Только рыцари. Сквайры и наемники и те с лошадьми. Учись, сын. Когда-нибудь ты будешь вести войска в бой. А для того, что командовать, нужно понять суть войны, что невозможно без близости к солдатам. Так иди и понимай. Удачи. — отец демонстративно отвернулся и отошел, оставив своего наследника одного.

Коннор ощутил холод на коже. Ему вдруг пришла мысль, что несмотря на показную уверенность отца, есть вероятность, что скоро они, и все в войске могут погибнуть.

Грифф сидел у небольшой речки, прямо на земле, благо пожухлая, желтая трава служила неплохой заменой коврика. Осень постепенно захватывала земли Алуи, но тепло пока медленно покидало королевские края. Гириона унесли в церковь, где оказывали помощь, и на некоторое время Грифф оказался никому не нужен. Гвардейцы ушли искать новых лошадей и продавать Таланта, и Амит, подмигнув юноше прямо сказал:

— Мы люди честные, но селян можно и попугать для лучшей цены. Ты сделаешь нас менее внушительными. Поищи себе девку, выпей с ней. Хе.Хе.

И дал серебреную монетку. Амит улыбался, с какой-то ехидной ноткой, словно бы знал о Гриффе что-то, что не понимал даже сам юноша. Но Грифф всегда с трудом заводил знакомства, поэтому ушел в безлюдную местность рядом с рекой, чтобы подумать.

«Да. Гвардейцы идут на юг, в Черногравию дабы заручиться помощью Френсиса Каннского. Маги убили короля Конноса, во что трудно поверить до сей поры. Может имеет смысл вернуть в столицу. Жаль мать уже давно умерла, как и отец. Нет у меня никого, семьи, друзей, да и мой уголок, где я живу рядом с теткой не то чтобы можно назвать домом. У нее много своих детей, я лишь обуза. Может остаться в какой-нибудь деревне, даже здесь, в Жарте. Хозяйство завести. Пожалуй, хотелось бы пойти на Юг с гвардейцами. Они могут сделать меня рыцарем». Грифф покраснел от своих же мыслей. Почти восемнадцать лет, а мечты о рыцарстве присущи лишь малышам. Всем очевидно, что таким людям как Грифф суждено быть не воином, но в лучшем случае ремесленником. Наше будущее избирают предки и с этой мыслью Грифф смирился еще в детстве. К тому же, он четко понимал, что будет мешать гвардейцам. Но желание приключения игнорировало здравый смысл.

Сзади едва слышно раздались шаги. Грифф нервно обернулся, и с удивлением увидел девушку лет двадцати. Она была изящна и хрупка, непохожа на сильных, румяных деревенских девушек, с бледной кожей, и рыжими, неровно обрезанными волосами до плеч. Ее глаза сини, пронзительной синевой, свойственной летнему небу, которого так не хватает осенью.

— А. Здравствуй. — поздоровалась она.

— Да. — в горле Гриффа пересохло, и говорил он нервно.

Девушка села рядом с ним. Вполголоса произнесла:

–Я тебя не знаю. Ты пришел с гвардейцами?

— Да.

— Ты тоже гвардеец?

Грифф нервно рассмеялся:

— Нет. Я даже не похож.

— Внешность бывает обманчива, — улыбнулась девушка. — мое имя Оливия.

— Грифф. Приятно познакомиться.

Оливия, издевательски надув щеки протянул ему руку. Он схватил ее запястье, но так и не понял, что нужно делать. Поэтому аккуратно сжав, потряс, причем весьма неловко.

— Да. Правда не гвардеец. Не знаешь этикета, — тонко улыбнулась Оливия. — я здешний лекарь, помогаю своему дяде Креру. Твой друг сильно истощен, но быстро восстанавливается. Сейчас даже может немного говорить. Вроде бы он хотел что-то с тобой обсудить. Давай я провожу тебя в церковь.

Грифф, покраснев кивнул и поплелся за Оливией. Мысли юноши стали спутанными и отчего-то постыдными. По пути к Гириону, Грифф заметил одиноко стоящего командира гвардейцев с лошадиной сбруей в руках. Клаур продал своего Таланта местному дельцу, и продажа, видимо, расстроила гвардейца. Марн и Амит в церкви на высоких тонах говорили с лежащим на небольшой кровати Гирионом. Увидев Гриффа, бывший узник неожиданно ухмыльнулся:

— Вот, мой маленький помощник. Еще и женщину привел, истинный сердцеед.

Грифф покраснел, Оливия легко улыбнулась, глядя в глаза Гириону.

Лицо бывшего узника стало непривычно чисто — он сбрил свою длинную, седеющую бороду, помолодев на добрый десяток лет. Теперь Арети походил на эталонного аристократа, но несколько маленький, немужественный подбородок чуть портил общую картину. Гирион сухо произнес:

— Грифф.

И указал перстом на стул.

— Присядь.

Грифф сел, с некоторой тревогой.

–Я благодарен тебе, малец, — размеренно и вполне уравновешено заговорил Гирион. Внешне в нем осталось очень мало от того полубезумного узника, которого вывел из столицы Грифф. — ты спас меня, помог мне. Поэтому… Вот. — в руке Арети сверкнули два золотых. — не спрашивай откуда. Сложная история. Одному нашему общему знакомому пришлось продать коня и часть доспехов. Он очень расстроен, но это необходимость. Так вот деньги твои. Ты свободен.

Грифф растерянно посмотрел на монеты. Потом на Гириона. Потом опять на монеты.

— Бери. Ты их заслужил. — одобряюще улыбнулся Гирион, хоть его губы до сих пор нервно подрагивали. Бывший узник так и не избавился от последствий заключения. Глаза, на которых уже не было повязки выражали болезненность, они слезились и щурились даже в полумраке церковного закутка.

–Я должен уйти? — растерянно спросил Грифф.

Гирион посмотрел на него, и спокойно начал объяснять:

— Мы воины, Грифф. Я был таковым давно, но даже сейчас остался одним из лучших полководцев королевства. Марн, Амит и Клаур — прекрасные бойцы, гвардейцы, на них можно положиться во многом. Ты же хороший парень, но бесполезный. Вот в чем проблема, хоть слабость и не твоя вина.

— Но… — неожиданно какая-то боль комом стала поперек горла Гриффа, — но ведь я могу стать полезным. Я буду помогать тебе идти, буду ставить лагерь, чистить овощи, готовить. Я научусь драться. Мне не нужны деньги. Я хочу идти с вами.

— Почему, — спросил Гирион.

–Я не знаю. Это мой шанс поучаствовать в чем-то значимом. Кем я буду если его потеряю?

Гирион с трудом встал с кровати, выпрямился и голос Проклятого прозвучал очень устало:

— Знаешь, Грифф, мне слишком многие присягали на верность. Они все стояли напротив меня, с горящими глазами, тоже стремясь поучаствовать в чем-то"значимом". В итоге все лежат в братских могилах, а их тела давно сгнили. Я хоть и остался в этом мире, но из-за памяти о произошедшем, из-за памяти о них, разлагаюсь заживо. Они мертвы. А я все так же жив, если такое существование можно назвать жизнь. Я подвел их, вот в чем правда. Но и смерти моих товарищей я никогда не хотел. И не хочу, чтобы погиб ты, Грифф. Ты слаб. Зачем идти за призраком Гириона Арети, если подобный путь приведёт только к большему количеству смертей?

— Но я стану сильнее, — упрямо продолжил Грифф впервые прямо уставившись в глаза Гириона. Гирион несколько мгновений молчал, задумчиво глядя сквозь юношу.

— Хорошо, хотя скорее ты станешь еще одним пятном на моей совести, — грустно отметил Гирион. — иди с нами коль хочешь. Денег я тебе тогда не дам. Купим еще одного коня. Или осла. Ездить умеешь?

— Нет, — честно ответил Грифф. Гирион рассмеялся:

— Не будет он обузой! Да и плевать. Я сам сейчас обуза. Будем вместе плестись за бравыми гвардейцами.

Амит обрадовался тому, что Грифф остался. Он насмешливо нахмурился, пародируя угрюмость Клаура и сказал:

— Представительный молодой человек.

Марн безразлично улыбнулся. Ему в сущности было все равно. Клаур с непонятной грустью посмотрел на Гриффа и преддожил:

— У меня есть одно условие. Я научу тебе драться. Иначе ты быстро погибнешь

— Я с радостью, — улыбнулся Грифф.

— Это пока ты радостный, — ухмыльнулся Амит. — Клаур чересчур старательный тренер. Отобьет все.

На некоторое время отряд остановился в Церкви. Сметливый Амит купил несколько лошадей и одну повозку с запряженным ослом. Клаур находился в легкой грусти в связи с продажей своих лат и коня. Тем не менее он оставил короткую кольчугу и свой двуручный меч, поэтому готовность к бою оставалась при нем как главный атрибут любого солдата. Священник, глава здешней церкви, не особо интересовался посетителями, удовлетворившись рекомендацией Крера. Неудивительно, ведь именно Крер владел Жартом, его слово ценилось. Незаметно для всех, к Гириону подошли Крер и Оливия. Крер одел странный кожаный доспех, на боку воина висел изогнутый восточный клинок, на левой руке был надет маленький кожаный щит.

— Генерал Гирион, разрешите обратиться?

–К сожалению, я давно никем не командую. Но конечно, Крер.

— Тут такая ситуация, — старый воин смутился. — нам тоже нужно на Юг.

— Зачем, — Амит чуть насмешливо улыбнулся Оливии — вам такая странная компания?

— Нынче очень опасно на дорогах. Если вы не знаете, с Запада и Востока приближаются войска Морроу и Алидо. Не совсем ясно, кто из них победит, но королевские земли будут переполнены разбойниками и дезертирами с проигравшей стороны.

Гирион явно растерялся:

— Оба — и герцог и барон?

–И их сыновья. Они идут к столице «Устанавливать порядок». — с презрением ответил Крер

— Да. Учитывая прямые права на престол Морроу «порядок» может удаться. А Алидо достаточно силен и нагл, а такие качества всегда помогают в авантюрах. Но как мне кажется они недооценивают Раагу и силы, что стоят за ним. Кто бы вообще мог подумать, что жалкая кучка магов уничтожит королевство? Тем более, что Маятник, то есть совет сильнейших магов, со времен Последователя ослаблен церковью.

— Мы планировали пройти по тропам к востоку от тракта, напрямую так как торопимся. Мне срочно нужно к сестре. Но эти дороги в первую очередь займут разбойники. Поэтому, нам бы хотелось на время объединиться с вами. Мы ходим быстро, и обузой не станем, а к Северали уже уйдем.

–Ххорошо, Крер. Я бы взял тебя. Но нам нужно обсудить данный вопрос, ибо гвардейцы не любят, когда решают за них, и уж тем более не позволят что-либо решить мне одному.

Амит безразлично пожал плечами, Клаур чуть мрачно произнес:

— Проводники бы не помешали. Я в этой местности не был уже лет десять.

Марн приветливо улыбнулся:

— Девушка ведь врач, да? У нас есть один больной. Она ведь сможет помочь Арети быстрее выздороветь.

Оливия грустно рассмеялась и честно сказала:

— Вашего лидера вылечит только отдых

— Он не наш лидер, — мрачно буркнул Клаур

А Гирион насмешливо ухмыльнулся.

Глава 5

Проповеди владыки Александра всегда собирали большое количество народа. Владыка, несмотря на преклонный возраст, обладал сильным, громким голосом, и, отдельные части писания Последователя кричал с такой силой, что эхо проносилось по всем помещениям церкви и отзву выходил на площадь. Вайс не любил находиться в церкви, но сейчас это казалось необходимым.

Огромное количество людей смотрело как худой, хрупкий старец произносил слова молитвы. Они звучали громогласно, как будто сам Агнец вселялся во Владыку. Но любили старика не столько за чтение молитв, сколько за ораторский дар.

— Почти шесть веков назад, — чуть охрипшим голосом начал говорить Владыка, завершив молитву. — Великая империя Ория, ведомая могучими магами архонтами, известными своей греховность, познала благодать. В ту империю, где грех сочился сквозь ее телеса подобно гною, был ниспослан Спаситель. Агнец, десница Создателя. Его проповедь говорила о принципах нашей жизни, о том, что магия греховна изначально, ибо маги в гордыне считали себя равными Богу, угнетая других, обычных людей, делая их рабами. Вокруг Агнца собрались ученики, около двадцати, несущие его слово. Так продолжалось до той поры, пока архонты не обратили внимание на божьего посланника. Они казнили Агнца, повесив на одиноком древе, а все ученики, кроме двух предали учение о Создателе. Но нам хватило и двух. Два человека. Первых из них — пророк Адриан, который заповедовал, что в мести нет никакого смысла, что она — порочный круг, который не разорвать, и ушел далеко на юг, на остров, основав там поселение, которое сейчас известно, как Адрианоград. Но был ли он прав, прав ли Адриан когда говорил, что единственный способ спастись от греха, это сбежать? Разве это истина? Разве не греховно для обычного человека видеть зло, но не препятствовать ему?

Огромная толпа прихожан отрицательно заворчала.

— Подобные вопросы и задал второй ученик, которого обуяла жажда мести. Не только потому, что погиб учитель. Его возмутило то, что учение Агнца не исполнилось из-за вероломства людей, а именно — магов. Взяв прозвище Последователь, он пошел по пути своего учителя, продолжив дело борьбы с греховной магией. Он разил архонтов, и символом его веры, стал святой клинок Архонус, тот символ, который мы показываем, молясь и скрещивая руки, подражая крестовине. Он уничтожил Орию, вырвал ее нечистое нутро, расправившись с архонтами, но, даже после этого, Последователь не удовлетворился итогом. Ория так и осталось грязной и греховной, ибо семена, посеянные магами, укоренились в человеческих душах, и тогда, Последователь ушел на Юг, на наш континент и основал Алую, истинное государство Создателя на земле. Он же стал первым королем и все короли после несли частичку его. Даже Айносы, ведь Ледяной король поженился на женщине с кровью Последователя. Такой порядок сохранялся до недавнего времени.

Мы, алуйцы, — владыка начал говорить особо громко и четко. — и мы потомки Последователя. Наши предки избрали меч для борьбы с греховностью. Несколько дней назад, был убит король. Вы можете винить его за голод, за неразумное правление, но греховники маги не имели права отбирать жизнь Коннаса. Это не их дело, тем более что перед предательством короля именно они на площади убивали наших братьев, отцов и сыновей. Засим нет магам какого-либо оправданья. Как почти шесть веков назад, они пошли против Создателя, так и сейчас своей греховностью они посеяли семена нечестивости в Алуе. Снова, как в Ории. Засим я объявляю магов, под руководством Раагу врагами Церкви, и любой, кто уничтожит магическую скверну, будет отблагодарен Церковью Последователя. Всем прихожанам, чей дом пострадал во время беспорядков будет организован бесплатный построй и защита. В тяжелое время мы должны быть вместе, и только вместе можно воплотить в жизнь идеи Последователя и Создателя.

Владыка скрестил руки в символе святого клинка. Его примеру последовала вся толпа. Вайс слушал речь с ухмылкой. Он стоял за небольшой шторой, по правую руку Владыки, и видел, насколько тот взволнован. Но улыбался он не поэтому. Он знал, что Владыка недоговаривает некоторые моменты.

Последователь. Все алуйцы любят его, потому что о нем известно крайне мало. Но истинная сущность человека слишком противоречива. Владыка, умолчал, что Последователь происходил из Орианского дома Виллем. В Ории до сих пор Последователь считается не посланником бога, а простым сорвиголовой, охочим до престола. Алуя существовала и до Последователя, правда как провинция Ории, отчего мог возникнуть вопрос, настолько ли большое отличие между орианцами и алуйцами в вопросе греховности и нечистости. К тому же в Ории считали самого Последователя магом или даже архонтом, а подобное мнение в Алуе кончалось отлучением от церкви.

Да и кровожадность Последователя, пожалуй, можно назвать чрезмерной. Он не только уничтожил Архонтов, вместе с ними погибли все крупные города Ории того времени, исключая столицу Семергаст. Своим мечом он не принес святое учение, он вверг величайшую империю Севера в хаос, который не закончился до сих пор. Империя после Последователя так и не воссоединилась снова, став пятью разными государствами. Впрочем, чего не отнять от личности первого короля, это ореол победителя. Он действительно уничтожил древнюю Орию, принеся"Великое Опустошение". Но разрушение редко можно считать атрибутом благодетели.

Владыка закончил, и, сойдя с трибуны обхватил свое горло руками.

— Сегодня я охрипну, — еле слышно промолвил Владыка.

— Зато очень воодушевляет, — улыбнулся Вайс. Владыка Александр улыбнулся в ответ.

— Когда ты кашлял за шторой, я боялся, что кровь долетит до меня.

— Священник в чужой крови. Ничего нового, — сухо отметил Вайс. Александр поморщился и ответил:

— Откуда в тебе такая страсть к богохульству?

— Наверное, мне нравится, — пожал плечами Вайс — и не богохульничать, а говорить правду.

— Да. Уж это ты любишь.

Владыка потирая горло хрипло спросил:

— Замок все еще заблокирован?

— Да. Маги заперлись и отказываются выходить. Я посылал пару людей, но их не пустили внутрь. Раагу пока хранит молчание. Странное свечение идет вокруг замка. Такое ощущение, что они проводят греховный ритуал. Или же подают кому-то знак.

— Ситуация становится хуже, — заметил Владыка. — ты думаешь о штурме?

— Некоторые вещи в убийстве короля смущают меня, — неожиданно агрессивно ответил Вайс. — ты же знаешь, что большая часть гвардейцев перешла на сторону магов. Выглядит так, как будто кто-то их подкупил. И тогда, бессмысленный бунт вдруг обретает странный здравый оттенок. Нет никакого смысла штурмовать замок. У нас недостаточно людей. Но мы можем защитить церковь и прихожан, что и сделаем. Все же именно Церковь со времен Последователя главный ограничитель магов.

— Меня всегда радовало, что наш храм стоит на той же площади что и Ледяной замок, как некий символ связи власти и Создателя, а теперь, оказалось, что эта радость не очень умна и даже опасна. Я рад, что ты хочешь защитить людей.

Вайс скрившись прошептал:

— Раз уж не может Создатель, то смогу я.

Лицо Владыки не дрогнуло от очередного богохульства.

— И все же. Если ты прав, и убийство короля является последствием заговора… То скоро его организатор придет за своей наградой.

— Котелок хоть бы помыл, — мрачно заметил капитан гвардии Алидо Дэвис.

Коннор чуть высокомерно ответил:

— У нас в замке подобным занимается прислуга.

— Ну а в походе ты вместо нее, — мрачно пробурчал один из гвардейцев. Диас вроде. Имена простых гвардейцев Коннор не особо запоминал. Точнее, они банально вылетали из головы. Как барон Сторк помнил имена практически всех старых солдат для наследника оставалась загадкой.

— Тебе в нем готовить и из него есть, — безразлично произнес Дэвис. — тарелок у нас нет.

Коннор грубил не из-за того, что гвардейцы его раздражали. В целом, они хорошие ребята, любящие сына своего предводителя. Другое смущало юношу.

Вчера, за несколько десятков миль до Имперского тракта, войска Алидо заметили огромное пятно пыли вдалеке. Дэвис, скривив губы, нехотя проговорил:

— Морроу.

Орлана Морроу можно назвать по-разному, но не глупцом. Несмотря на надежду Алидо занять столицу первым, герцог успел приготовить свое войско и дойти до Имперского тракта. Судя по всему, он также шел в сторону столицы.

— Значит, успел гаденыш, — с презрением продолжил Дэвис. — значит, придется перебить сброд Морроу. Шлюхины сыны…

Такие ругательства часто использовались в отношении Морроу. Герцоги вели родословную от самого Последователя, но вот кто был матерью семейства оставалось предметом споров. Очевидно то, что первый Морроу зачат Последователем вне брака поэтому даже прямой перевод фамилии рода с Орианского означает «Незаконный». Тем не менее, первый король Алуи любил своего незаконного сына, и даровал ему герцогский титул. Но в народе ко всем Морроу часто использовалось прозвище «Шлюхин сын».

До сей поры. Так как у Орлана Морроу появилась возможность возвысить свой род, став первым королем из рода Морроу.

— Ему придется заслужить право быть королем, — чуть грустно заметил Коннор.

— Он никогда даже не воевал, — лицо Дэвиса скривилось в презрительной гримассе.

— Но он герцог Морроу, — ответил наследник. — И имя значит многое.

Хоть к роду Морроу зачастую пренебрежительное отношение, но за пять сотен лет они прославились прежде всего как воины. Хоть это никак не относилось к личности Орлана Морроу, который никогда не участвовал в военных походах.

Но дом Морроу наконец дождался возможности занять престол и собирался драться за нее. Спустя всего пару часов стало ясно — воинство Морроу теперь движется не в сторону столицы. Морроу заметил войско Алидо и выступил навстречу.

Алидо также начал наступление на войско Морроу. Все участники понимали неизбежность боя. А Коннору было очень страшно и тошно. Особо, когда к вечеру, расстояние между армиями стало совсем малым — где-то за десять миль друг от друга войска соперников остановились и разбили лагерь. Коннору видел людей в лагере врага, лично невиновных, но уже приговоренных к смерти за свою верность к дому Морроу. Война, не место, где друг друга убивают негодяи. Все зависит лишь от стороны, на которой ты стоишь.

А может быть погибнет, и он сам. И часть Коннора смеялась, словно бы говоря: «Я? Я не могу умереть.»

А вторая вкрадчиво шептала «можешь. И умрешь».

Завтра наступило гораздо быстрее чем хотелось Коннору. Всю ночь он не спал — тяжело спать на земле, но перед боем уснуть оказалось практически невозможным. Он всю ночь вертелся и задремал лишь под утро, проспав где-то полчаса до тех пор, пока наследника не разбудил Дэвис.

— Начинается.

Осеннее утро оказалось омерзительно промозглым. Ветер продувал солдат, хотя холодное солнце насмешливо слепило глаза. Природа словно бы смеялась над двумя воинствами.

— Я думал, что перед битвой грозы, коршуны и прочее…

— Ох, подобное редкость. Хотя и разное бывает. — Дэвис деловито застегивал ремешки на латах.

В отличие от рыцарских лат, доспех Коннора был более дорогим, подвижным и менее громоздким. Конь наследника также быстрее обычных, хоть Коннор и не любил его настолько, что даже не узнал имени. Просто конь. Хотя конюх в замке обычно имел огромные разнарядки по родословной лошади, но высокомерие наследника Алидо не позволяло спросить эту важную деталь. Коннор оделся, надел доспех и приготовился к бою настолько быстро, насколько возможно. К Дэвису прибежал гонец, командир гвардии с невозмутимым лицом выслушал и громко прокричал:

— После построения двигаемся к знамени командира. Мы — резерв.

Коннору стало чуть лучше. Все же отец не бросил своего наследника на передовую. Хотя, с него станется. Отчасти, молодому Алидо казалось, что барон и забыл о наличии своего отпрыска в войсках из-за более важных вещей.

«Зачем это все, — лихорадочно думал Коннор. — ради клочка земли, бугорка холма, короля, который и так уже мертв? Ради непомерных амбиций нашего рода, хотя мы власть заслужили даже меньше чем Морроу? Или ради присущей всем людям кровожадности? Столько людей погибнет сегодня, и зачем? Что изменится? Какая разница — Коннос, Раагу, Морроу, Алидо, Литанен или другие имена, если для их величия нужен фундамент из крови и костей? И не проще ли пустить более кровожадного вперед, ведь вступив с ним конфликт ты прольешь лишь больше крови… Так. Успокойся. Уже совсем мысли бессвязные. Неважно в чем причина. Главное, что ты здесь. Главное, что наше войско строится в линию, и чужое тоже, главное пережить сегодняшний день. А завтра… Поразмышляем."

Армия Алидо сомкнула строй, выстроившись в две линии. Войско барона состояло из конных рыцарей, в отличие от пешего воинства Морроу. Рыцари демонстративно хорохорились, насмешливо показывая копьями на пехотинцев Орлана. Те и впрямь не производили особого впечатления, за малым допущением. Морроу правил Восточными землями Ласи, землей на которой практически не шло войн, в основном из-за воинственности самих жителей региона по отношению к соседям, особо Вольным княжества. Ласийцы упреждали захватчиков и грабителей, нанося удар первыми. Это народ бесшабашных и смелых грабителей и умелых земледельцев. Храбрость и воинственность ласийцев легендарна, их предков отмечал Последователь, и несмотря на неказистое оружие и отсутствие лошадей они оставались невероятно опасными, в то время как половина войска барона являлась наемниками. А наемники люд, который скорее любит грабить, чем воевать. Кроме этого, численно войско Морроу ощутимо превосходило рыцарей Алидо.

Морроу построил свое войско в две линии. В первой находились арбалетчики, во второй — копейщики. Выстрелив, арбалетчики должны уйти за спины копейщиков, которые и собирались принять на себя основной удар рыцарской конницы.

Копейщики невероятно сильны против всадников. Это почти непреложная истина, но и тут есть определённые хитрости. Их превосходство сработает только, если копейщики смогут удержать прямой строй без прорех. Линии войск Алидо построены нарочито широко, с явно выраженными флангами, которые и должны решить исход битвы. Выдержав прямой удар, копейщики получат атаку с нескольких сторон, а может и по тылу. Тем самым, строй будет разорван на части, и далее, в бою против рыцарей у копейщиков нет шансов. Часть войск у Морроу, конечно также составляла конница, но она охраняла лично герцога и вряд-ли планировала вступать в бой до решающего момента

Таким образов погубив часть рыцарей, идущих прямо на построение копейщиков, Сторк Алидо все же должен был победить.

Раздался гул труб. Нарочито громкий, призывающий к переговорам. Отец Коннора, рисуясь, выехал вперед своего войска и насмешливо махнул рукой в сторону середины между позициями. Через некоторое время из войск Морроу навстречу барону выехала фигура в темных доспехах.

Герцог Орлан Морроу.

Они встретились посреди поля боля, в том месте, где должны столкнуться их войска. Морроу выглядел высокомерным, а Алидо веселым.

Никто не слышал о чем они говорили. Коннор изо всех сил напрягал слух, но разобрал лишь смех отца. С ухмылкой, тот, спустя минуту вернулся в стан своих войск. Морроу, криво улыбаясь также вернулся к своим.

И трубы прогудели два раза. Войска Алидо двинулось на Морроу.

Коннор с увлечением смотрел на постепенное начало сражения. Первой линей копейщиков вражеского войска командовал один из генералов, второй — сам герцог. Орлан Моору, в середине строя, комично показывал руками, как построиться арбалетчикам. Обе линии войска Морроу не двинулись с места. Они уверенно заняли оборонительную позицию на двух небольших холмиках. Холмики едва возвышались над равниной и вряд-ли давали хоть какой-то перевес. Орлан Морроу, построив арбалетчиков на холмиках повел своего коня в резерв. Рисковать жизнью герцог не собирался.

Барон Сторк Алидо, напротив, жаждал боя. Рыцари наклонив пики, медленно двинулись к ощетинившейся линии копейщиков Морроу. Несколько минут кони шли шагом, поднимая осеннюю пыль. Войска Морроу решительно стояли на месте, ожидая удара. Арбалетчики зарядили свои орудия, и, приготовившись, прислонили их к плечам, до момента пока рыцари Алидо подойдут поближе.

Вдруг раздался громкий, неприятный свое немелодичностью звук горна. Он пронесся по всему полю боя, возвещая начало кровавой свалки и конники пошли галопом на своих извечных врагов — копейщиком.

Движение мира в глазах Коннора резко убыстрилось. Если до горна время тягуче тянулось, то теперь все вокруг стало слишком быстрым.

Арбалетчики, вскинув свои орудия успели дать два залпа, поразив несколько десятков войнов Алидо. Но потери конников оставались незначительными, из-за хороших доспехов, и стрелки ушли за спины копейщиков, перезаряжаясь. Спустя несколько мгновений, конники столкнулись с копейщиками. Раздался жуткий грохот. Омерзительный звук скрежета метала о метал ударил по ушам наследника дома Алидо, даже несмотря на то, что от поля боя Коннор находился далеко. И омерзительный грохот становился только громче с каждым мгновением.

— Теперь дело за малым, — отрывисто произнес Дэвис, показывая рукой на место, где рыцари ударили по левому флангу строя копейщиков. Строй разорвался в несколько мгновений, и рыцари теперь сражались против небольших, неорганизованных группок пехотенцев. По общей стратегии, безоговорочная победа стала близка.

Вторая часть конников Алидо также ударила, теперь в правый фланг, разделившись на два отряда. Все на поле боя разбилось на отдельные маленькие драки, где рыцари за счет снаряжения легко побеждали. Всадники Алидо срубали врагов, как жнец — колосья. Коннор непроизвольно сжал кулаки от восторга. Победа. Победа…

Вдруг что-то ослепило правый глаз Коннора. Резкая вспышка, появившаяся на правом фланге строя копейщиков. Барон Сторк Алидо, находившийся в центре правого фланга своих наступающих войск также увидел свечение, но не сразу понял, что это. Лишь потом к нему пришло понимание.

Орлан Морроу шел в столицу не для того, чтобы перебить убийц короля. Истина гораздо проще. Морроу изначально союзник магов. Возможно сам заказчик убийцы короля. И теперь, он использует чародеев для победы над Алидо.

Пламя охватило рыцарей правого фланга. Огненная волна исходила от пятнадцати маленьких фигур на холме, сжигая как копейщиков, так и рыцарей. Но копейщики в легких доспехах могли двигаться быстро, уворачиваться. Конные рыцари, на испуганных лошадях стали желанной добычей для магов. Звук скрежета металла сменился страшными воплями обожженных людей и запахом паленой плоти. Коннор почувствовал суеверный ужас, наблюдя за тем, как огонь уничтожает людей.

Спустя несколько мгновений пламя появилось и на левом фланге. Еще несколько десятков магов пустили волну огня с другого холма. Позади магов находилась конная гвардия Морроу и сам Орлан, не пошедший в бой. Грифф не мог видеть лица герцога, но ему казалось, что тот ухмыляется.

— Это бесчестно, — крикнул Коннор. Дэвис громко рявкнул:

— Воины!

Гвардия, сотня отборных рыцарей Алидо давно приготовилась к бою.

— Начав магические атаки, Морроу разорвал свое войско на части. Копейщики и арбалетчики теперь совсем не держат построение. Путь к холмам открыт. Атакуйте левый холм, там и маги и сам герцог. Убив Морроу, мы сможем победить. Я пока останусь здесь, охранять наследника. Вперед!. За Алидо!

Гвардия мрачно ответила:

— За Алидо!

Коннор сглотнул и опустил забрало. Однако Дэвис схватил его за руку и удержал от попытки ускакать в бой вместе с гвардейцами. Пока боевые товарищи Коннора, высекая пыль, уходили в бой, Дэвис тихо проговорил:

— Стойте, наследник. Ваш отец хотел, чтобы вы познали битву, но не погибли. Стойте. Мы скорее всего проиграли сражение. Но пока вы живы, противостояние продолжится.

— Ты намекаешь на то, что…

— Если ваш отец погиб, то мой долг — защитить своего нового барона, — твердо ответил Дэвис.

Арбалетчики Морроу осыпали растерянных рыцарей болтами, копейщики получив преимущество в лице магов сбрасывали рыцарей с коней, упавших добивали стилетами, разбитые на части конные фланги медленно истреблялись одной за другой вспышками огня. Происходило не столько поражение, сколько катастрофа и истребление

Но гвардия Алидо прошла в разрыв между копейщиками и огнем и устремилась к холмам. Гриффу казалось, что время замерло. Сотня рыцарей, свесив копья шла за головой герцога, посмевшего стать союзником магов. Несколько мгновений казалось, что их уже никак не остановить и поражение перерастет в блестящую победу…

Но волчье ямы и колья, скрытно вырытые перед холмом, помешали гвардейцами Алидо. Строй гвардии разорвался на части, когда первые рыцари рухнули в ямы. Другие пытались перепрыгнуть, объехать их, прорваться по телам, но скорость и строй были потеряны и, и маги с арбалетчиками пугающе быстро, несколькими залпами уполовинили гордость войска Алидо. Гвардия Морроу выехав в обход кольев окончательно разбила лучшие войска барона, методично начав добивать остатки.

Бой оказался проигранным по всем статьям, причем крайне быстро. Сражение не заняло и получаса. Барон Сторк Алидо разгромлен. Коннор трясся от страха и ярости. КАК ЭТОТ ХРОМЕЦ ПОСМЕЛ!!! Он заключил союз с убийцами короля. Но возможно у Морроу другие маги… Нет. Не могли быть другие. Как наемники они слишком дорогие, да и орианцы никогда не будут воевать под командованием южанина. А алуйские маги из-за ограничений церкви находились в Кроре все, и несколько десятков волшебников могли возникнуть на поле боя только из столицы Алуи. Поэтому и вывод здесь напрашивался очевидный.

Орлан Морроу Предатель. А возможно и убийца короля Конноса.

Следующая мысль, пришедшая в голову Коннора шокировала куда как больше.

Отец…

Барон Алидо, царственный кабан, как его называли враги, сильный и дерзкий, грубый и жестокий.

Но Отец.

Мог ли он выжить?

Нет. Не мог. Все на правом фланге изжарено и истыкано арбалетными болтами.

Отец.

Зажарен. Как кабан. И арбалетный болт вполне сойдет за вертел. Вот так ирония, не правда ли, Коннор?

Ярость, злость на себя — все что осталось в юноше.

— Уходим, — неожиданно решительно приказал он. Лицо Дэвиса стало мрачным, но он кивнул.

— Отец либо мертв, либо в плену. В любом случае теперь я — Барон Алидо. Глаза юноши отражали мрачную решимость.

Они двинулись к Имперскому тракту, стремительно благодаря породистым и сильным коням. Но кое-чего ни учли ни Дэвис, ни Коннор Алидо.

Морроу, еще до начала схватки создал специальный отряд по поимке беглецов. Незадолго до сражения, небольшие группы, каждая из семи конных рыцарей отправились в лес к югу от поля боя, для преследования лично Сторка Алидо в случае побега или же наследника. Всего около сотни конников и все они патрулировали лес и путь к Имперскому тракту.

Морроу не сомневался в своей победе с самого начала.

Дэвис увидел черную семерку слишком поздно. Конники уже мчались на наследника и капитана гвардии с пиками наперевес. Дэвис крикнул:

–Беги!

И вступил в неравный бой с семью. Коннор прижался к шее своего коня и изо всех сил поскакал к тракту. Короткий предсмертный крик в спину стал последним воспоминанием Алидо о капитане Дэвисе и битве у Имперского тракта.

«Прощай, капитан Дэвис. Прощай, отец».

Лишь тишина послужила ему ответом.

Глава 5

Вечером следущего дня, после того как гвардейцы разбили лагерь на обочине королевского тракта и развели небольшой костерок, Гирион, прервал всеобщую предсонную тишину.

— Я чувствую напряжение между нами, — без обиняков начал Арети — и мне кажется это недопустимой роскошью. Коль мы единый отряд, единственный шанс получить армию от Френсиса — действовать вместе.

— Послание еще у тебя? — обеспокоенно спросил Амит.

— Скорее я потеряю вас всех, — ухмыльнулся Гирион. — давным-давно знавал я одного умного человека по имени Георг Эрон. Он не любил терять время попусту, оттого, когда у него была свободная минутка он всегда общался с солдатами, чтобы воодушевить. По-моему очень правильное решение.

— Мы не твои солдаты, — с трудом сдерживая гнев заметил Клаур. — к тому же тебе ли упоминать Эрона?

— Отчего бы и нет, — пожал плечами Гирион. — он меня предал, не я его.

— Нет. Георг как раз сохранил верность.

Гирион вполголоса охнул, словно сдерживая некий выкрик. Затем, прикрыв от дыма костра глаза запястьем, через силу продолжил:

— Вот именно поэтому, нам и нужно узнать друг друга получше. До той поры пока вы будете воспринимать меня как врага, убийцу и предателя, мы не сможем далеко зайти. Нам всем нужно доверие. Ни один отряд, построенный на вражде никогда не побеждал.

Клаур и Амит одновременно фыркнули. Марн, самый спокойный из них резонно начал говорить:

— Мы все знаем твою историю, Гирион. И ты не можешь вызвать доверие, у тех, чьих друзей ты убивал всего пять лет назад. К несчастью, некоторые вещи, даже спустя время остаются непростимыми.

— Согласен, доверие неверное слово, — резко ответил Гирион, — но даже вы, тупоголовые гвардейцы должны понимать, что мной что-то двигало.

— Конечно. Гордыня и зазнайство, два омерзительных качества. — пожал плечами Клаур.

— Ох, конечно. Уж заместитель командира гвардии знает мои мотивы лучше, чем я. Только пять лет назад, наш ироничный гигант Клаур отчего-то не встретился мне на поле боя. Храбрость проснулась лишь тогда, когда я стал тенью самого себя. Но когда его гвардейцы — «друзья» обороняли столицу, наш дружочек прятался у ножек короля и тихо скулил, ожидая итога моего восстания. Так может и твоё нижнее белье вполне себе воняет, а Клаур?

Клаур заворчал и непроизвольно потянулся к своему отложенному двуручному мечу.

— Стой, — еле слышно произнес Амит — мы сейчас на одной стороне.

— За некоторые сказанные вещи нужно убивать.

— Так чего же ты не попытался меня убить, когда я оставался в силе? Подожди пару месяцев, Клаур и я предоставлю тебе удовлетворение. — хищно ухмыльнулся Гирион.

— Это вызов на дуэль?

— Если хочешь, то да. Как только мы победим магов.

Клаур кивнул, по бычьи глядя на Арети.

— Тем же кто предпочитает сначала думать, и нашему маленькому другу Гриффу, которому в его возрасте полезно учиться я расскажу свою историю. Для того, чтобы вы поняли, как любимец королевства Алуи, Гирион Арети Кальрудский стал Гирионом Проклятым. Предстоит долгий рассказ, и вести его я буду не один вечер. Тем не менее надеюсь вам понравится история моего возвышения, а затем падения. Потом, если захотите, что маловероятно, я послушаю ваши истории, и так мы станем ближе. Вот мой план. Поднимите руку, кто с ним согласен.

Крер, Оливия и Грифф подняли руки. Амит, подумав, тоже протянул. Затем, словно случайно, поднял вторую. Марн задумчиво чесал подбородок, а Клаур все так же с вызовом сверлил взглядом Гириона.

— Хорошо. Большинство за. Тогда, я начну с самого начала. Я всегда был обычным человеком, малознатным рыцарем…

Клаур, сидевший по другую сторону костра решительно спросил:

— Зачем?

— Что зачем?

— Мы рыцари, воины. Ты был одним из нас, славным солдатом. Первый Алуец, захвативший Кальруду, сделавший то, что не смогли Последователь и Айнос. Какие титулы их хватает даже на нескольких людей не то что на тебя одного! И потом ты двинул войско на Алую. На Столицу! Зачем?

Грифф с интересом спросил:

— А я правда рыцарь?

Клаур фыркнул, от дыхания гвардейца искры полетели из костра.

— Ты противоречишь сам себе.

Гирион поднял глаза к небу и начал говорить:

— Давай представим ситуацию. Давай представим. Ты видишь, как огромная армия великой Алуи наступает на достаточно маленький город на севере континента, наступает под руководством лучших дворян, лордов нашего королевства. Все — Литанены, Морроу, Алидо, только не сами на поле боя, но их военачальники. И ты видишь, как солдаты просто-напросто голодают из-за того, что военачальники лордов продают зерно в окрестных городах дабы заработать лишний медяк, пока нищее потомки крестьян, которые должны воевать поедают прогнивший, заплесневелый хлеб. Представь, как ты видишь, что из-за трусости командиров погибают твои друзья, из-за того, что толстозадые, высокородные рыцари не могут решиться пойти к Кальруде и захватить ее, боясь только одного из лордов Ории. Ории, которой не существует уже сотни лет, а есть лишь пять кусков, именуемых герцогствами, а владыка Кальруды и Мешии, герцог Нуриан Фельт тогда владел слабейшим, хоть и являлся самым талантливым орианским полководцем. И гибнут сыны фермеров, гибнут сыны священников, пока сыны лордов жиреют, тупеют и губят других людей. Да как ты можешь меня судить! — неожиданно изможденное лицо Гириона исказилось в гневе. — вы элита армии, защищавшая идиота, который потерял наследство Айносов! Был ли ты хоть раз на поле боя, Клаур? По-настоящему, а не на турнире, на котором кучка разодетых дворян одевают кастрюли на головы и бьют по ним затупленными мечами, боясь пролить и капельку своей драгоценной крови?

–Я воевал, — яростно проговорил Клаур. — мой отец прибыл в Алую из Адрианограда. Мой род происходит из рыцарей Ордена пророка Адриана. Я успел поучаствовать в столкновениях тамошнего ордена с Бриаранцами.

— Но ты не командовал огромными армиями. Так представать, Клаур, что неожиданно все эти жиреющие чины вдруг погибают! Не подумай, я не обвиняю всех — среди них встречались и неплохие люди, но вдруг все ненавидимое своей же армией командование сгинуло! Потому что Нуриан Фельт и орианские маги легко вычислили где находится командная ставка и ударили по ней. И ты, всего лишь капитан, берешь со своим другом, Георгом Эроном, командование надо всей громадной, тридцатитысячной армией, не потому что у тебя самый высокий чин, самый знатный предок, а потому что другие банально боятся взять на себя ответственность. Ведь взять ответственность — самый отчаянный вид отваги. В то время Фельт уже окружил нас и медленно готовился"затянуть петлю". Каждый из оставшихся генералов боялся, что король Коннас его наругает, и ты, желторотый и смелый, берешь на себя судьбы нескольких десятков тысяч человек только потому что имеешь силу принять решение. И знаешь, что самое смешное, — Гирион пустым взглядом уставился в огонь. — у тебя начинает получаться. Что пугает сильнее всего. Я попробую объяснить.

Гирион поднялся и начал ходить из стороны в сторону.

— Не страшно потерпеть неудачу. Ты пытался, и не смог, в любом деле такое бывает. Ты жмешь плечами и идешь дальше, скорее всего по другому пути. Страшнее делать все правильно, так как… Ты вдруг понимаешь, что создан именно для этого. Понимаешь? Не для стихов, не для меча, ни для построения прекрасных зданий. Для командования войсками. И получив призвание… Ты одновременно и умиротворен и тебе страшно. Ты получаешь осознание своей силы, горькое осознание, подобное тому эффекту, которое испытывает силач, случайно ломающий шею любимой в порыве страсти. Легко пережать. Получив три десятка тысяч солдат, мы наладили управление, накормили войска, получили подтверждение из столицы и двинулись на Кальруду. И напомнить вам что было дальше?

Глаза Гириона засверкали

— Величайшая победа в истории Алуи над орианцами со времен Последователя! Фельт недооценивал нашу страну, недооценивал меня. Выйдя на марш я разбил его северный отряд, прорвал кольцо окружения, двинулся к Кальруде, сжигая деревни и дороги, и когда я прибыл к городу, мы с Георгом мирно уговорили старейшин Кальруды сдать город.

Гирион засмеялся

— Я сделал то, чего не смог сам Ледяной король Айнос! Разве подобное не опьяняет? Разве мог я не раскачиваться, подобно влюбленному, получившему положительный ответ на признание в любви? Я потерялся сам в себе, как бы слюняво не звучало. А затем, когда Фельт попытался отбить Кальруду, в битве, мы разбили Фельта. Сделали то, что не смогли сделать великие полководцы лордов, да и сами лорды. Обычные низкородные офицеры, Я и Георг Эрон в командовании и наши воины, обычные крестьяне. Разбили этих орианских гордецов, в которых, на самом деле куда больше алуйской крови чем они думают. Причем весьма красной. Фельт до той поры и после не проиграл ни разу. Он дал тридцать крупных сражений, и только мне с Эроном он проиграл. И сдал Кальруду. Мы завоевали Кальруду мечом, с такой легкостью… И я понял что, если во главе дела стоит не дурак, а человек с головой, у него гораздо больше шансов на успех. Очевидная мысль, да? Так вот, очевидные мысли чаще всего никто не понимает и не слышит. И если Клаур, ты считаешь короля Конноса Айноса хорошим правителем, то я считаю тебя слепцом. Поэтому, когда я увидел человек с головой на плечах, я пошел за ним.

— То есть предал своего короля, — грубо сказал Клаур. — ты можешь сколько угодно ругать великих лордов, называть их глупцами и ослами, но истина в другом. Мы дали им клятву в верности, и не имеем права менять порядок вещей оружием. Тем самым мы предаем не их, но себя.

— А как иначе меняется порядок вещей? Или проще его не менять? И ждать воли Создателя? Такие изменения случаются не часто.

–А я слышал другое, — голос Амита прозвучал мягко и насмешливо. — ведь тебя сподвиг на бунт конкретный человек, не так ли?

Гирион моргнул, и беспомощно улыбнулся:

— Да. Нерцис Айнос. Давайте… Если можно, о нем в другой раз. Слишком… Больная тема. Мне нужно подобрать слова. Завтра. Идти до твердыни все равно долго.

И Гирион чуть пошатываясь от заново пережитого волнения, отправился спать.

Следующую ночь они встретили в трактире, после длинного, дневного перехода. Этот трактир был одним из немногих на Имперском тракте. Лет двадцать назад, председатель тайного Совета лорд Рошер ввел огромный налог на расположенные рядом с трактом заведения. После него, лишь немногие смогли продолжить содержать свои питейные в очень выгодном месте. Трактир оказался совсем небольшим, крайне темным, без гостевых комнат. Трактирщик, увидев запыленного Гириона, потребовал несколько серебренных, и только тогда отправил всех вместе на сеновал. Гирион взбрыкнул и заявил:

-Я за такие деньги могу купить твою развалину. Дай хоть выпить, старый скупердяй.

Старик, владелец трактира, зло шамкая деснами дал на всех один кувшин прокисшего вина. Гирион оглянулся на сотоварищей и спросил:

— Кто хочет посидеть со мной и выпить?

Клаур и Марн сразу же демонстративно отправились на сеновал. Амит, Грифф, Оливия и Крер остались с Гирионом. Трактир внутри настолько мал, что в нем стояло лишь четыре стола. Один оказался занятым, что странно, за ним спал человек в черном плаще, спрятав голову в плащ.

— Смотри, как блестит, — вдруг произнес Крер. Спящий человек носил отдраенный нагрудник. Лицо странника трудно было разглядеть, как и герб на доспехе.

— Пусть спит. Видимо, плохое время. Так скажи мне Крер, что с тобой произошло после восстания?

–А нас под прощение королевское пустили. На этом настоял лорд Литанен. Он нуждался в войсках для похода в степь. — Крер всегда говорил с Гирионом чересчур восторженно и громко.

— Ага. И как поход в степь? Удался?

— Я смог его пережить, — неожиданно грустно ответил Крер. — но большинство прощеных восставших герцог Литанен бросал в самое пекло.

— Но ты выжил. — отметил Грифф

— Да, малец. Выжил. Но Литанен…. Хоть он и герцог, но у него душа истинного дикаря. Девиз их дома «кровь превыше всего», вот только понимание у фразы слишком прямое. Он сам рожден степняком и походы в степь лишь способ решения конфликта с родственниками. Литанен крайне жестокий и честный человек. Но своих солдат, не нас, он действительно ценит. И денег, что он раздал по окончанию похода мне хватило на собственную деревню. Так что, наверное грех жаловаться. Вот только…. После того похода, слыша клич степняков, я испытываю суеверный ужас. Они нападали отовсюду, казалось, что после каждого шага в нас летела стрела. Причем из-за странного оперения стрелы степняков омерзительного свистят. Ты слышишь мерзкий, чуть слышный свист, и понимаешь, что сейчас кто-то умрет. Возможно, ты. Ненавижу степь.

— Резонно. Так зачем вы идете на юг? Разумнее переждать кризис в собственной деревне.

— Оливия ведь приходится мне племянницей. Ее мать, моя сестра очень болеет, и племянница надеется успеть помочь. Или попрощаться, — Оливия кротко кивнула. Внутри она уже приняла оба исхода.

Гирион чуть пряча улыбку кивнул, и налил всем кислого вина. Особо много вдруг плеснул Гриффу.

— Малец, как ты относишься к выпивке?

–Я не люблю, когда моя голова в тумане и тошнит, — честно отметил Грифф.

— Иногда можно, — встрял до этого молчавший Амит, выпивший свое одним глотком. — человек любит уничтожать себя.

–А ты Амит? Почему ты так хочешь отомстить магам и натравить на них Френсиса?

— Ты был прав вчера, насчет короля Коннаса. Опасный глупец. Дурак. Вырожденец. Еще много плохих слов могу сказать. Вот только… — обычно веселый Амит вдруг стал серьезным — наследник и королева совсем другие. Наследнику Нуриану исполнилось всего семь лет, но он уже отличался как смелый и умный мальчик. Если старший Айнос ходил вечно угрюмый, то мальчик всегда улыбался и смеялся, внутренне искрясь. Весь в Дитрихов. Никто не имеет права убивать детей. Да и королева славилась своим умом и красотой по всей Алуе.

— Отчего же она не смирила Коннаса? — насмешливо улыбнувшись спросил Гирион.

— Дураков смирять весьма трудно. Тем не менее, это единственная женщина при дворе, у которой, при ходьбе не гремели золотые погремушки с драгоценными камнями. Все лишнее жертвовала в приюты. Так ее воспитал старый герцог Дитрих. В любом случае маги должны поплатиться за смерть таких людей.

Амит налил еще вина. Вдруг раздался хлопок двери, очень громкий и демонстративный.

В трактир вошло три рыцаря в черных латах. Гирион шепнул одними губами:

— Морроу.

Амит ухмыляясь, поправил мечи у себя на поясе. Он всегда носил два клинка, и Грифф, к примеру, плохо понимал, зачем.

— Трактирщик, подойди. — повелительно произнес первый из воинов Морроу.

Из старика испарилось все высокомерие, и он, чуть ли не кланяясь бросился к рыцарям.

Человек спавший за соседним столом приподнял лицо.

В воздух повисла напряженность.

— Мы ищем преступника, выступившего против короля. Его имя Коннор Алидо, наследник погибшего недавно барона Сторка Алидо. Мы хотим досмотреть всех посетителей твоей шарашки.

Амит ехидно заулыбался и чуть отодвинувшись от стола ослабил пояс с мечами.

— Постойте господа рыцари, — насмешливо начал гвардеец — именем какого короля? Король Коннас мертв.

— Это правда, — кивнул рыцарь. — вот только, вчера мой Лорд Орлан Морроу вошел в столицу и выдвинул требования на престол. Вопрос времени, когда примет королевский титул.

–И все же герцог Орлан Морроу пока не король. И не имеет права обвинять других.

Рыцарь поднял забрало. Под ним оказался усатый мужчина лет сорока:

— Скажи мне, путник, как получить право на престол? — распаренное лицо мужчины не выражало особых эмоций.

— Не знаю. Тебя должны выбрать?

— Нет. Ты должен иметь силу, — рыцарь резко нагнувшись ударил в щеку Амита. Тот с трудом удержался на стуле.

— Мне кажется, ты знаешь, где наследник Алидо, — сухо спросил рыцарь, пока два его товарища доставали клинки.

— Мне кажется, что ты сейчас умрешь, — скривившись от боли, Амит вскочил со стула и выдернул оба своих меча из ножен. Один из них, более короткий он держал в левой руке, более длинный в правой.

— Убить дурака. Остальных допросим потом.

Рыцари медленно двинулись к Амиту. На Гириона и остальных внимание они не обратили, заметив, что оружие есть только у Амита. Это стало роковой ошибкой.

Гирион, наблюдая как рыцари наступают на гвардейца, цинично заметил:

— Ведь вроде Орлан Морру славен своей хитростью. Но служат ему весьма прямолинейные ребята.

Ближайший к Гириону рыцарь замахнулся клинком в сторону Амита. Гирион схватил со стола нож и вонзил в подмышку, в стык лат. Рыцарь истошно закричал, и попытался зарубить Гириона. Бывший узник ушел в сторону, но, сидевшая за ним Оливия вскрикнула. Меч попал ей в плечо, и она рухнула со стула. Грифф, чувствуя дрожь от сраха, заметил, как полилась кровь и воздух вокруг словно бы стал более густым.

Мужчина сидевший за соседним столом стремительно встал. Несколько секунд он наблюдал за тем, как Амит обменивается ударами с двумя рыцарями, как Крер, с ненавистью крича, бросается на рыцаря ранившего его племянницу с голыми руками. Лицо мужчины прорезала мрачная ухмылка. Достав из-под плаща дорогой клинок, он подскочил к раненому Гирионом рыцарю и вогнал свой тонкий клинок ему в горло. Один удар, и латник Морроу, заливая кровью все вокруг, рухнул на пол. Трактирщик, несколько мгновений молча наблюдавший, юркнул под стол.

Амит легко обменивался ударами с рыцарями. Он был гораздо легче, и, как гвардеец, прекрасно владел двумя мечами одновременно. По искусству он превосходил своих соперников, но плотно подогнанные латы не позволяли сильно ранить рыцаря. Однако, ударивший по щеке Амита рыцарь зря откинул забрало, и в какой-то момент, меч Амита разрубил ему лицо. Солдат Морроу вскрикнул и грузно отошел в сторону, где получил точный удар клинком в горло от незнакомца.

Амит остался один на один с последним рыцарем Морроу. Крер зажимал помочь Оливии, Гирион демонстративно сел за стол и пил вино прямо из кувшина, незнакомец не мог вырвать свой меч из тела убитого.

— Такие вы «интересные ребята», — холодно скривил в улыбке губы Гирион. — вот поэтому рыцарство и вымирает. Из-за косности мыслей.

Гирион перехватил опустевший кувшин и кинул в голову рыцаря. Тот растерялся от сильного грохота и удара по голове, и нескольких мгновений хватило на то, чтобы Амит сократил дистанцию и вогнал меч под ворот доспеха.

Все закончилось. Рыцари Морроу лежали мертвыми, и взгляд Гириона холодно остановился на страннике. Теперь, без капюшона было заметно, насколько он молод, но смутило бывшего узника совсем другое. Нагрудник странника, дорогой, с инкрустированный кабаном ясно намекал на личность того, кто пришел им на помощь:

— Рад приветствовать барона Алидо. — подчеркнуто почтительно Гирион.

Коннор Алидо взглянул на Проклятого без удовольствия, продемонстрировав синяки под глазами.

— Боюсь, что наша встреча продлится недолго. Девушка сильно ранена?

— Нет, я вполне в порядке. Удар не коснулся кости, — слабым голосом произнесла Оливия все еще лежа на полу.

— Я рад, что смог вам помочь. Теперь мне нужно уйти.

— Постой, барон. Быть может, ты мне нужен, — Гирион протянул руку в сторону Алидо.

— Не обижайся дорогой друг, но боюсь, что я слишком знатен для такого брака, — ухмыльнулся Коннор.

— Оу. Нет, конечно нет. Позволь представиться. Барон Алидо, моё имя Гирион Арети или же Гирион Проклятый. Как тебе будет удобно.

Алидо чуть оторопел, а затем рассмеялся.

–А. Понятно. Видимо моя жизнь сильно пошла под откос, и теперь в окрестных трактирах я встречаю мертвецов и призраков. Мое имя Коннор, и теперь, видимо, я действительно Барон Алидо. Отец мой явно не жив. Что же нужно Гириону Проклятому, если это действительно ты, на юге страны, в период начала Гражданской войны?

–Я хочу отомстить убийцам короля.

–К несчастью, убийца короля уже объявляет себя монархом, — ухмыльнулся Коннор

— Ты думаешь, что Морроу убил короля.

— Уверен. — яростно кивнул Алидо. — короля убили маги. А затем маги выступали на стороне Морроу. До вас дошли слухи о битве у Имперского тракта?

— Совсем немного.

— Мы с отцом шли на столицу. У Имперского тракта нас встретило войско Морроу. Для победы над моим отцом Морроу использовал магов. Вряд ли это совпадение. Видимо род сынов шлюхи решил наконец получить свой престол.

— Сядь, барон Алидо. Я расскажу тебе кто мы и какая у нас миссия. Ты можешь очень помочь нам, — Гирион указал перстом на стоящим рядом с ним стул. — даю слово, если ты поможешь нам, мы поможем тебе в войне с Морроу. Будь уверен.

— Хорошо, — садясь, проговорил Алидо. — особо мне не из чего выбирать.

Клаур и Марн счастливо проспали не только драку, но и всю ночь. Выйдя утром в трактир и увидев три мертвых тела, Клаур сильно нахмурился и потребовал объяснений. Узнав же, что к отряду на время присоединился сам барон Алидо, гвардеец сильно растерялся.

— Стейша занята войсками Морроу. В том числе и наш родовой замок Орха, — с деланным спокойствием рассказывал Алидо — я узнавал новости в последние дни. Моя мать и брат в плену, в лучшем случае, может быть и мертвы, и все земли Алидо под властью Морроу. Полночи сегодня я говорил с вашим лидером, и хоть я все равно слабо верю в то, что мне встретился тот самый Гирион Арети, но идея попросить помощи у Френсиса и Дитрихов кажется хорошей. Потому что других у меня нет.

— Мы будем очень польщены если вы отправитесь с нами, барон.

Алидо криво улыбнулся:

— Да. Только это вам и остается. Дитрихи дружили с моим отцом, он часто ссужал им деньги. Буду надеяться, что они дадут мне отряд, и наши пути разойдутся. Просить что-то у Френсиса мне не хочется.

— Отего же? — чуть дрожащим от волнения голосом спросил Грифф.

–Френсис… Весьма странный человек. По сравнению с ним рыба — самое эмоциональное существо на свете. К тому же, он всегда себе на уме.

— Это правда. Но у него есть главное — могущество.

— А я ведь не спорю. Но Дитрихи мне нравятся в сотни раз больше, — честно признался Алидо.

— Мне тоже. Они хотя бы меня не пленяли, — кивнул Гирион.

Глава 6

Снова костер. Снова Клаур пытается разжечь огонь, снова Марн готовит похлебку при слабой помощи Оливии, пока Крер и Амит строгают из деревянных палок что-то похожее на мечи. Амит, с ножом в руке, выразительно поглядывал на Гриффа, словно бы показывая, кому именно предназначается сие средство тренировки. Грифф с легким испугом смотрел на Клаура. Не покидало ощущение, что великан недолюбливал Гриффа, поэтому, то что именно он будет учить его фехтованию, пугало юношу. Куда более разумным кандидатом казался Крер, но попросить Грифф пока не решался.

–Итак, продолжим.

Сегодня Гирион казался веселым. Очевидно, что с каждым днем к нему возвращается былая удаль. Сейчас он выглядел куда моложе, чем при первой встрече с Гриффом.

— Амит спросил про Нерциса. Так вот. У старого короля Алуи Нуриана было два сына. Старший — Коннас, не так давно убит магами, и Нерцис, младший. Особого права на наследование Нерцис не имел, но вырос очень любопытным малым. Таким… странным малым. Из тех, которые заикаются и дрожат в детстве, но затем становятся сильными не за счет данного от природы, а из-за характера. В итоге стал жутко невеселым человеком. Вечно нудел, ныл, да и в целом слишком серьезный тип. Как и всякий серьезный человек, он посмотрел на своего брата и убрался подальше — аж на другой континент. Там он встретил Бриаранцев. А что мы знаем о бриаранцах? Сто лет назад эти беловолосые и красноглазые негодяи разграбили всю Орию и разбили лицо о кулак Ледяного короля, но после, особых контактов с ними у Алуи не осталось. Изредка, к нам приплывают купцы с их континента, нас, алуйцев Бриаранцские порты не впускают. И мы плохо понимаем кто они такие. Если кратко, то что мы называем бриаранцы — две сотни народов, которые враждают друг с другом с тех самых пор, как проиграли битву при Кроре стол лет назад. Но сейчас… Все стало куда более непонятно. Нерцис Айнос вернулся спустя пять лет, после своего отбытия из столицы, как раз в тот момент, когда мои войска пировали под стенами Кальруды, а сам я пил сидр и играл в кости со своим ближайшим другом Эроном. И за всего пять лет Нерцис изменился. Он словно бы узрел истину. То, что он рассказал нам с Эроном казалось… Невероятным. Бриаранцы построили максимально упорядоченное общество, в котором почти нет насилия, воровства, а каждый пост отдается по способностям человека. Их государство огромно, а силы неисчислимы, как и порядок, движущий эти силы. Оказывается, что эпоха отдельных государств прошла и сейчас континент един. Глаза Нерциса горели, но не от какого-либо восторга. Они горели от страха. Он сказал мне «Бриаран придет". далее он произнес следующие слова — "кровью омоются континенты, погибнут дети Последователя, падет город пророка и Ориа с Алуей будут под пятой общего порядка. И падут все зрелые мужи Алуи и Ории, потому что жили в неправде. И их дети искупят вину отцов, родившись в новом мире Бога". — Грифф невесело улыбнулся, — как вы понимаете, на бриаранском звучит совсем ужасно. ХУРУРУ и прочее. Жутко. К тому же это мой пересказ, Нерцис прекрасно рифмовал, да и вообще, в нем пропадал бард… Но Нерцису я не поверил, если честно. Сказки, пророчества, басни лишь бред для меня.

Клаур у костра недовольно заворчал:

— Ты действительно решил придумал сказку, чтобы оправдать свое предательство?

Гирион искренне рассмеялся:

— Я не верил Нерцису. Но… Разве мог я верить в Коннаса, который потребовал моего возвращения без армии для суда? Я якобы нарушил субординацию, и вместо победного чествования я получил трех надменных эмиссаров, которые пытались меня арестовать. Я их повесил — в глазах бывшего полководца мелькнула сталь, — не верил я Нерцису. И сейчас не верю. Хорошая сказка. Пророки, идеальные государства, все это меркнет, когда вместо золотого триумфа, ожидаемого тобой приходится довольствоваться милостью наглеца, которому повезло родиться Королем. Я не оправдываюсь, Клаур. Я предатель. Нерцис был хорошим парнем, и, по-своему, я любил его. Он действительно верил, что Алуе нужно готовиться к вторжению с Запада, и не хотел зла. Но он служил лишь моим инструментом. Я не хотел потерять все, в том числе славу, из-за зависти Морроу, Литаненов и прочих семей, по крови выше меня, но по таланту ниже. Нерцис… Мне жаль Нерциса Айноса. Очень жаль.

— Так вы спали или нет? — неожиданно спросил Клаур.

Гирион безразлично ответил:

–А подобное действительно важно для тебя? Я что, разбил твоё сердце?

И негромко продолжил:

–А дальше вы знаете. Я объявляю Нерциса законным королем прямо в Кальруде, но мой друг, Георг Эрон, лучший тактик, которого я видел, резко критикует меня, и отказывается покидать Кальруду. С ним остается где-то треть армии. Но две трети согласны идти на столицу, так как любят меня, и мы, с Нерцисом, двинули войска на юг. Первый из генералов Алуи, после Ледяного короля Айноса, кто двинул войска против своей столицы. И, — тут ненависть заполнила глаза Гириона. — это лучшее, что я делал на посту командующего. Как я их громил! Одного, второго, и Морроу и Алидо разбиты, как потом и Рошер и их ручные псы Байдеры. Великие лорды после конца похода на Кальруду уже распускали свои войска, и не готовились к новой войне. Король Коннас наделал в штаны, и начал поносить меня. Кем только он меня не называл — и Предателем, и мужеложцем, и богохулителем. Но прицепилось именно предатель, потому что основание под ним гораздо правдоподобнее, чем под остальными. Но, на севере, всего в двадцати милях от столицы, по Имперскому тракту есть небольшая роща. Роща Радости — там, растут прекрасные яблони одного из монастырей церкви Последователя. И там я встретил человека, который меня остановил. Это и был Френсис Каннский. Уже тогда он разменял пятый десяток, и абсолютно никто из двора короля его не любил. Но любимчики короля погубили войска, и пришел миг Френсиса. Френсис, имея в два раза меньше людей, дал мне бой. Задачей Каннского не являлась победа — он тянул время, пока с Востока не придет войско старого Литанена. Переход занимал два-три дня.. Мне и всем вокруг казалось, что столица падет, но… Френсис отстоял другое мнение. Канский не талантливый полководец. Он скорее… Упорный. В своем качестве он невероятен. Ему нужно было простоять два дня — он и его войско из десяти тысяч человек держались неделю, перегородив нам путь к столице. Мы решетили их стрелами, а они стояли, с молчаливым презрением не нарушая строй. Позднее, я узнал, что со второго дня битвы в рядах пехоты стоял и сам Френсис. Он не оратор, он пример того, что отвага и упорство свойственны каждому. Глядя на мрачную решимость полководца, войска стояли на смерть. И все сложилось в мою пользу — дожди на востоке, из-за которых Литанен опоздал на четыре дня, и численное превосходство, и тактический примат. Меня уничтожило упорство. Мы добивали остатки десяти тысяч, когда пришли конные лучники Литанена, уничтожив мою измученную битвой армию всего за пару часов. Нужно признать, что Литанена Коннас всегда не любил еще больше чем Френсиса, поэтому Каннский получил полнейший триумф. Нерцис же пал на поле боя. Он не отступал и брата короля истыкали стрелами как ежа. Так погиб мой друг, и так пало моё воинство. Я пытался умереть в бою, но, удар клевцом по голове смягчил шлем и я лишь потерял сознание. Френсис, несмотря на свое прозвище «кровавый» не жесток, хоть и устроил кровавую баню в той битве. Он безразличен. Он не глумился надо мной, и даже, когда передал меня и отрубленную голову Нерциса королю, его глаза словно бы говорили «это не моё дело». Он бы не мучал меня в тюрьме. Будь воля Френсиса, он бы быстро отсек головы всем бунтовщикам. И затем, когда я, еще не оправившись от удара по голове, блюя каждые полчаса, попал в руки короля, началось шутовство. Кем меня только не объявила церковь создателя с подачи Коннаса! Суд проходил в церкви, которая находится напротив Ледяного дворца, и когда меня рвало, во время подобных церемоний, которые длились долгие часы, церковники кричали что из меня выходит скверна. В общем, титулов у меня от церкви пара томов, и среди них Предатель — самый приятный и самый правдивый, а Проклятый — лучшее обобщение их всех в одном слове. Вообще… Вайс, конечно, обладает извращенным чувством юмора и справедливости. Послать меня за помощью к Френсису — решение поистине неординарное. Но, как мне кажется, ошибочное.

–Почему? — заворожено спросил Грифф.

Гирион сухо ответил:

— Френсис не пойдет на север. Морроу имеет не меньше прав на престол, чем Айносы. Вайс ошибся, когда послал нас на юг. И ошибся вдвойне, когда послал именно меня. Но главное, что он, конечно уже опоздал.

Коннор Алидо, все также державшийся в стороне произнес:

— Но ведь всем известна нелюбовь Каннского к Морроу.

— Ты как будто меня не слышал. Любовь — слово не про Френсиса. Ему все равно. Каннского гораздо больше интересует Лотайр и Черногравия, нежели наличие чей-то задницы на престоле, — Гирион говорил все с большей усталостью. В нем словно открылись старые раны. — В общем, зачем я рассказал свою историю. Я не герой, я не мифологический персонаж, я обычный человек. Если хотите считать меня предателем, Проклятым, я приму эти титулы без сомнений и споров. Но умения мне не занимать. Я умею воевать. Поэтому, если вы, в том числе и ты, Клаур, хотите свергнуть Морроу и магов, не найти никого лучше Гириона Проклятого. Возможно, мог бы помочь еще старый друг Георг Эрон, но он осужден за то, что не смог остановить моё восстание, и я не знаю где он сейчас. Я сделаю то, что мне не удалось когда-то. Я захвачу столицу, и перебью всех магом. Но вряд-ли нам поможет именно Френсис. Нужен кто-то еще. Алидо, ты станешь на мою сторону?

Коннор с сомнением посмотрел на него:

— Нет никакой твоей стороны. Ты, Проклятый, думаешь, что кто-то пойдет за тобой?

— Пойдет. Но мне нужен тот, кто может претендовать на престол. Мне нужны Айносы.

Оливия, сидевшая рядом с Гриффом улыбнулась:

— Правильное решение.

— Айносы мертвы, — напомнил Амит — мы видели, как маги Раагу испепелили последнего короля и наследника. Они мертвы.

— Но, есть и другие. Не только Морроу ведут родословную от Ледяного короля. Дитрихи, те кто и так будут на нашем пути. — эта очевидная мысль заставила Клаура и Марна почти одновременно вздрогнуть.

— Дитрихи? — недоверчиво спросил Марн. — Элегантное решение.

— Сенни Дитрих приходилась женой нашей короля Коннаса, — спокойно начал объяснение Гирион. — Дитрихи ведут свой род от младшего сына Айноса и имеют законные права на престол. Ледяной король всегда признавал своего младшего сына, Эйрика. Он не бастард, как первый Морроу. Правда, у Морроу род гораздо древнее.

— Дитрихи бедны, и явно в горе после убийства Сении, — Марн говорил, словно устав повторять очевидные истины. — мы вряд-ли уговорим Седрика Дитриха принять престол.

— Неважно. Ты поддержишь Седрика Дитриха, барон Алидо?

Коннор кивнул:

— Подобный вариант меня устраивает. Седрик не сможет уйти далеко от людей, посадивших его на престол. Он куда более… Покорен чем Морроу.

–И стар, — заметил Марн. — после смерти старика, можно будет выбрать и иной вариант.

Гирион торжествующе кивнул:

— Поэтому, нашей важной задачей будут Дитрихи. Френсис чуть подождёт, хоть и он остается нашей последней и самой главной целью. Все-таки именно войско Каннского наиболее боеспособно. И… Имея за плечами не только старого Вайса, который даже не дослужился до дворянского знания, а знатнейших людей Алуи появляется куда больше шансов получить его покорность. Хотя… В случае с Френсисом, мы в любом случае смотрим в непрозрачное озеро. Нам не узнать, что там на дне, пока не нырнем.

— Давайте подумаем еще, — неловко предложил Коннор. Он никогда не любил брать инициативу на себя — ведь есть еще кто-то кроме Алидо и Френсиса.

— Литанен никуда не пойдет. Их роду всегда была интереснее степь, — начал Крер. — да и с годами он стал ценить покой. Кто еще есть…

–Рошер и Байдеры, — заметил Клаур.

— Они не будут воевать, — отрицательно мотнул головой Амит. — и своих лордов тоже не пустят. Рошер стар, Байдеры всегда любили пироги с мясом больше, чем махать мечом. К тому же, старший Байдер чересчур привязан к Рошеру. А Рошер любитель тайного совета. Он будет бороться с Морроу, но через акты совета, что смерти подобно. Меч побеждает закон. Это известно всем.

— Выбор, как вы видите, невелик. К малым лордам обращаться смысла нет. У них недостаточно сил, а у нас не хватит времени для вербовки достаточного количества.

— Да. Конечно, становиться грустно. Рацин и Кацум отпадают также — легче и быстрее добраться до Френсиса. Можно попросить помощь из Адрианограда, но рыцарский Орден слишком далеко, — массируя веки кивнул Клаур. — наш путь на юг — единственный способ решить проблему.

–Сначала Дитрихи. И в конце мы наконец встретим Френсиса. И затем… Самое простое. Освободить столицу. Что может быть веселее — хохот Гириона разнесся по лесу. Хоть и слышась в нем вымученная нотка.

Глава 7

Поход к твердыне Дитрихов продолжился. Амит с утра выглядел нервно, и,видимо, волновался. Он метался из одной стороны отряда в другую и пытался поговорить со всеми, но к несчастью остальных в дороге к замку Дитрихов обуяла тоска. Самый молодой из гвардейцев наоборот в напряженные периоды славился говорливостью. Гирион мрачно смотрел за попытками Амита завязать разговор со всеми одновременно и в отдельности, затем устало произнес:

— Амит, если ты хочешь поговорить, то просто расскажи о себе нам всем. А то получается, что только я вскрыл душу перед всеми. Тебя тоже было бы интересно послушать.

Амит ухмыльнулся и заявил:

— Я готов. А то вы с утра унылые.

Не выспавшаяся Оливия чуть слышно пробурчала:

— Унылость — нормальное человеческое состояние, в отличие от бодрости.

— Так вот, — Амит ухмыльнулся и вырвавшись на своем коне вперед, приготовился говорить. — начать стоит со своей семьи…

Клаур и Марн все время грустно переглядывались. Возникало ощущение, что гвардейцы слышали историю жизни Амита слишком часто и, видимо, не по своей воле.

— Моя семья достаточно знатна, хоть и подобное обстоятельство не дает привычных для знати преимуществ. Мой предок, Амит Ланарь был одним из ближайших союзников Последователя. Именно он стоял за созданием Церкви Последователя и написанием священных книг, посвященных жизни основателя Алуи. Последователь не хотел становиться основой культа, но после смерти возразить уже не мог. Амит Ланарь стал одним из первых адептов церкви, а затем и одним из первых Владык. Именно благодаря ему самый высокий пост в нашей религии требовал прошлого воина. Церковь основана в честь воина, и управлять ей должен воин, благо мой предок имел такой опыт. Далее, мой род успешно утвердился на высоких постах вплоть до моего деда.

Амит вдруг рассмеялся:

— Мой род никогда не славился праведниками. Мы влияли на политику, мы не смиряли плоть и любили роскошь. И мой ненаглядный дедушка совсем не подходил на роль священнослужителя. Используя сан, он начал воровать не абы что, а целые виноградники, пользуя церковным авторитетом и отбирая их у мелкой знати, и продавать свое вино. Церковь закрывала на это глаза, но король в какой-то миг поняв, что мой предприимчивый дед диктует цены на вино по всей Алуе решил все прекратить. А церковь, также со времен Последователя подчинена королевской власти. Иначе и быть не могло ведь первым королем стал Последователь. Так вот, король Нуриан Старый, в то время, правда, еще молодой, подверг наш род публичной критике, забрал все имущество в пользу короны и запретил занимать церковные должности. Так что, род из которого я происхожу не только славен, но и в каком-то смысле очень грешен. Хотя слово «человечен» здесь подходит даже больше.

Амит пожал плечами:

— Впрочем, Нуриан Старый прославился своей отходчивостью. Поэтому, когда мой дядя, истинный праведник, организовал несколько приютов и больниц, неся слово Создателя, его приняли в церковь. Отец мой святым не был, решил спиться досмерти. Я же…

Глаза Амита вдруг засверкали:

— C самого раннего детства я очаровался турнирами! Они проходили совершенно по-разному — и конные бои на пиках, и на мечах, и на булавах, и все мне чудовищно нравилось. Поэтому, я избрал путь воина. Мой отец в то время бороздил канавы столицы и готовился к бесславной смерти, но это желание поддержал дядя, которому как раз отсутствие ратной подготовки мешало занять Святой Престол. Всю юность я наблюдал за Сэром Цвайсом, самым славным из всех турнирных бойцов. Он выиграл восемь турниров подряд! Веселое время!

— Турниры уничтожали казну Алуи похлеще некоторых войн, — безразлично заметил Клаур.

— Ай, — отмахнулся Амит, — ты прав, но деньги ничто. За деньги мы покупаем эмоции, и что может быть лучше старого доброго турнира! Это лучшее развлечение в мире. Момент, когда ты без мыслей и эмоций сражаешься против соперника позволяет тебе отбросить вещи, которые тревожат, дергают, отбросить личность, грехи, добродетели, впервые за жизнь оказавшись чистым как лист. Остается только испытание самого себя, лучшее что может быть. И испытание честно и благородно, в отличие от прочего в нашей жизни. Вот что я испытываю в любом сражении.

— Чересчур романтично для описания драк потных мужиков в железе, — пожал плечами Марн.

— Мы люди, и любая деятельность человека может рассматриваться со стороны грубой и возвышенной, будь то ремеслом или искусством. Любая картина — мозоли на пальцах от кисти, просиженный стул и лишь сгустки разноцветной краски на холсте. И одновременно это другой мир, более прекрасный чем наш. Многие улавливают только грубую сторону турнира, схватки, но во мне всегда отзывалось что-то другое. С детства у меня появилась цель — победить сэра Цвайса! И я стремился к ней. И я стал воином, достойным победы в турнире.

— До тошноты жизнеутверждающе, — мрачно заметил Клаур. — самое обидное, что ты действительно один из лучших рыцарей Алуи.

Амит неожиданно погрустнел:

— К несчастью момент, когда я стал достаточно натренирован и начал выходить на турнирные бои наступил слишком поздно. В своей мечте я упустил самое главное — время. Сэр Цвайс постарел и первый же турнир, который я выиграл, он уже пропустил, уйдя на заслуженный отдых. Поэтому, мы так и не столкнулись в бою. Я выиграл три турнира, и король Коннас пригласил меня в гвардию на почетное место. В гвардии меня многому научили, особо…

Амит вдруг осекся. Клаур мрачно посмотрел на него и сказал:

— Договори.

— Особо Генрих Мал, — мрачно продолжил Амит — он был прекрасным командиром гвардии, и научил всех нас много чему, от жизненных принципов до военного умения. Во многом, он заменил мне отца. Жаль что спустя пару лет…

Все жизнелюбие и веселость гвардейца испарились

— Он вместе с большей частью гвардии предаст короля и не станет пытаться спасти его от магов. Оказалось, что мой отец, умерший в канаве от алкоголя куда как более благородный человек, чем Генрих Мал. Он подвел только свою семью, а Мал — все королевство.

Весь дальнейший путь Амит не проронил ни слова.

В Ледяном замке лидер магов Раагу и Орлан Морроу пытались доказать Тайному совету права герцога на престол. Притязания встретили неожиданный отпор.

Герцог Рошер не из породы великих людей, определяющих жизнь поколений. Всю жизнь он провел бюрократом, искренне гордясь тем что никогда не участвовал в военных походах лично. Но он родился герцогом, что накладывало на него определенные обязательства. Даже сегодня, уже в преклонном возрасте Рошел оставался лидером Тайного совета. И сегодня, когда часть членов Совета не явилась на заседание, в полупустом заде собраний именно Рошер, своим сухим старческим голосом накладывал вето на каждое предложение Морроу.

Бывают разные сражения. Иногда гремят клинки, иногда скрежеcчет железо, глухо отзываются кулаки ударами о плоть, но сейчас происходила битва законов и прецедентов — самая бесчестная их прочих. Раагу считался не только сильнейшим магом, но и опытным законоведом, и именно в этом качестве он присутствовал на заседании. Но Рошер не отступал перед магом, глядя подслеповатыми глазами сквозь убийцу короля.

— Сотню лет назад великий король Айнос, — Раагу никогда не походил на убийцу короля. Невысокий и полный, с кудрявой бородой, он напоминал скорее ученого, нежели вероломного предателя. Голос Раагу звучал негромко, в нем слышался явный орианский акцент. — короновался короной, состоящей из трех венцов. Конечно, мы говорим не про физический облик атрибута, а об обосновании правового статуса на престол. Первый венец обозначал право на престол по роду, второй по силе завоевания, и третий по воле народа. Те же три аспекта предлагает и Орлан Морроу.

— Красивые слова, но, к сожалению, пустые, — произнес Рошер. — лишь согласие великих лордов подарило Айносу корону. А венцы — это выдумка придворных лизоблюдов да философов. Как известно, верить, что тем что другим себе дороже. Я и Тайный совет не имеем права даровать герцогу корону. Лишь согласие всех лордов может решить возникшую проблему. И нам нужно время для ее решения.

Рошер лгал и тянул время. Айнос сто лет назад наплевал на волю лордов, и забрал корону вероломно, приказав обосновать причины своей власти после коронации, попутно казнив других претендентов на престол. Герцог Рошер не хотел видеть Морроу на престоле. Но и прямого конфликта боялся.

Морроу понимал возникшую проблему. Он уже назначил коронацию, которая должна будет произойти через полгода, но хотел, чтобы противников его восхождения на престол осталось как можно меньше. Поэтому, старик Рошер, хоть и раздражал Орлана, но по мнению герцога представлял малую угрозу.

Но игра продолжалась. Рошер понимал свою задачу. Ему предстояло не пускать Морроу на престол как можно дольше, удерживать лордов от законной передачи короны. И герцог надеялся на то, что кто-то выступит против Морроу и магов, которые убили короля. Надежда — тоже способ борьбы. Хоть и изначально обреченный на провал.

Морроу демонстративно поднялся, поклонился Раагу и Рошеру и прихрамывая, вышел из зала. Он очень устал, но лорда звали дела будущего короля. К тому же, скоро в столицу должны приехать дети Орлана, и герцог не мог избавиться от приятного томления. Впервые за много лет с того самого турнира, где заносчивый северный лорд Цвайс сбросил его с лошади, из-за чего произошел тройной перелом кости ноги и последующая хромота, Орлан чувствовал себя победителем. И только в глубине души он понимал, что великие лорды так просто не сдадутся. И в то же время… Герцог чувствовал азарт. «Ну, попробуйте отобрать мое» и ухмылка превосходства невольно осеняла его лицо. Королем не стать без боя. И все венцы, перечисленные Раагу лишь разные аспекты этой схватки. Ему еще предстояло победить.

Глава 8

Вайс предполагал, что как только хаос в столице закончится, и кровавый кашель станет легче. Вот только, это оказалось ошибкой. Легкие ныли и не позволяли спать, а часть мыслей, которые глубоко засели в голове скребли страшнее чем кашель по горлу.

Морроу вошел в город, подобно победителю. Ему разве что не рукоплескал народ, да и то, скорее от испуга и непонимания, чем от реальной неприязни. Вайс смотрел на маленькую фигурку герцога на чересчур большом коне и не чувствовал облегчения. Ощущение предстоящей войны не покидало старика. К тому же, до Вайса уже дошли вести о смерти Сторка Алидо, и новость опечалила командира гарнизона города. Выбирая между Морроу и Алидо, Вайс бы выбрал второго. Несмотря на внешний взгляд и поведение, именно барон Сторк знал, когда нужно остановиться. Морроу явно не чувствовал меры. Но кое-что смутило Вайса куда больше чем обычные абстрактные мысли о том, кто будет хорошим господином, а кто плохим.

Морроу не тронул магов. Не тронул убийц короля. И даже более — Раагу, глава магов стал самым близким помошником герцога.

Осознание этого терзало Вайса. Тем самым, Морроу будто бы демонстративно одобрил убийство короля. И выжженную площадь трупов, которую только недавно очистили люди герцога, над которой до сих пор стоял отчетливый запах сгоревшей плоти. То, что должно было быть отомщено, оказалось забытым. И несправедливость нервировала Вайса.

Последние дни, Морроу и Раагу не расставались. Вайс особо Орлана не интересовал, что вызывало у старика непонимание, все же именно командир гарнизона ответственен за положение дел в Кроре. Морроу и Раагу, спешно созвав новый Собор Лордов, пытались объяснить почему Орлан должен стать королем. Хотя, фактически, ничего доказывать уже и не нужно. Но Морроу словно хотел продемонстрировать всем, что претензии законны, а сам он законопослушный дворянин.

Теперь, организовывая дежурства, Вайс избегал зеркал. Лишь за несколько недель он слад, постарел и сильно осунулся. Сегодня утром ему пришло письмо от Орлана Морроу с приказом явиться для доклада по ситуации в столице и старцу пришлось использовать отражение для того, чтобы побриться. Смотревший с той стороны человек мерзко улыбался и словно бы уже прекрасно понимал, чем закончится разговор с монархом.

Орлан Морроу не занимал тронный зал. Он обустроил себе небольшой кабинет с вечно открытым окном в одной из башенок и вел дела из него. С самых первых дней он засел за бумаги и начал решать денежные вопросы, оставленные предыдущим королем. Как бы Вайсу не хотелось обратного, во многих вопросах Морроу превосходил Конноса Айноса.

— Ба, да это же сам командир гарнизона Вайс! Рад тебя видеть, — неожиданно тепло поприветствовал смущенно вошедшего в кабинет Вайса Морроу.

— Присаживайся, сегодня нам нужно будет поговорить.

— Я прибыл для доклада о произошедших событиях.

— Хорошо. Хорошо, — закивал Орлан. — я тебя внимательно слушаю.

— Как скажете, Ваша милость.

Вайс начал говорить. Его речь произносилась подчеркнуто официозно, он перечислял события, которые привели к убийству короля, начиная от толп, собравшихся на Ледяной площади для того, чтобы вытребовать хлеб с правительства, кончая убийством Конноса. Про освобождение Гириона Проклятого Вайс благоразумно промолчал.

— По всем событиям, произошедшим в столице можно сделать лишь один вывод. Маги повинны во многих деяниях и следует наказать Маятник как можно быстрее. На них королевская кровь, что недопустимо. Даже Церковь Последователя выступает в данном вопросе против магов. Владыка официально осудил их влияниее. Мне кажется неправильным, что вы приблизили их лидера, Раагу, к себе. Он убил нашего государя, и сему не может быть оправданий.

Орлан потер переносицу. Лицо герцога утратило напускную веселость, став привычно угрюмым.

–Я постараюсь тебе объяснить ситуацию, мой друг Вайс. Ты помнишь, как мы встретились в первый раз?

— Да. Поганое время.

— Да уж, — кивнул Орлан. — это было пятнадцать лет назад, когда старый король Нуриан Айнос начал молодиться, и вновь проводить старые добрые турниры с конными битвами на копьях. Казалось бы, благое дело, вот только в старости король любил зрелища кровавые, поэтому и насадки на копья не затупливали. Каждый такой турнир заканчивался увечьями, и парой смертей. Наиболее смешно становилось, когда старик Нуриан брал копье в руки и выезжал против победителя. Конечно, король всегда побеждал победителя турнира, чем крайне гордился.

— Да. А я организовывал все турниры, — безразлично произнес Вайс. — красивое зрелище для обывателя обходилось в круглую сумму для казны и большим количеством поводов для кровной мести среди знати. Старик отчего-то считал, что кровь, которая проливается на турнирном поле не нуждается в отмщении.

— Так вот, мне в то время исполнилось чуть за двадцать. Меня воспитывал отец, и он всегда верил в то, что «Морроу — меч королевства» — лицо Орлана скривилось — а поэтому и наследник должен уметь сражаться. Оттого, дабы доказать отцу чего я стою, я отправился на турнир и в первом же туре встретился с будущим победителем. Им оказался лорд Цвайс, тот который выиграет шесть турниров подряд. Так вот, я, совсем мальчишкой, обрадовался предстоящему бою, и, с ухмылочкой взял копье и съехался с Цвайсом. И первый наш сход прошел вполне неплохо. Мы ударили друг другу в щиты и разъехались. Особой боли я не почувствовал, и в моей голове даже появилась мысль «ох, а я могу победить самого сильного турнирного бойца королевства». На следующем сходе все несколько изменилось. Я, как неумелый дурак попытался выцелить голову Цвайса и снова попал в щит, а тот, видимо, разозлившись что я долго сопротивляюсь весьма подло ударил мне в ногу. Острым копьем, к тому же в согнутую в стремени. Копье проломило латный доспех поножа насквозь, к тому же внутрь и вглубь моей ноги вошло не только копье, но и погнутые осколки лат. Я рухнул и начал кататься, кусать землю, плакать. Король, смеясь бил в ладоши как ребенок и хвалил Цвайса. Помнишь, что было дальше?

Вайс помнил. Несколько слуг увели мальчишку в лазарет, практически пустой в тот день, к медику, быстро и небрежно вырезавшему куски металла из ноги и оставившего Морроу одного.

— В лазарете, после операции, ты зашел ко мне. Единственный, кто это сделал так как мой отец разочаровался ранним, бесславным проигрышем и не хотел видеть меня. И сказал мне важную вещь. Какую?

— Не винить себя, — пожал плечами Цвайс.

— Ага. Хороший совет для раненого мальчишки. Вот только, как я понял с годами не совсем верный.

Морроу показал на свою ногу.

— Она болит до сей поры. Я хожу, испытывая невероятную боль, и иногда подумываю просто ее отрезать. Скажи мне, Вайс, кто виноват в моих увечьях?

Вайс, нахмурившись, посмотрел на Морроу

— Ведь рану нанес мне Цвайс. Но он ли виновен в моей травме? Так кто виновен в том, что, проснувшись ночью, я с трудом ползу до горшка, ибо опереться на ногу лишний раз невыносимая роскошь для меня?

— К чему вы ведете?

— Подумай Вайс. Кто виноват в такой ситуации?

— Возможно король, — пожал плечами старик. — слишком странный вопрос.

— Нет, он логичен. Это ведь крайне легкая ситуация, вот только в моей травме повинны все, кроме Цвайса. Мой отец, король, подручные короля, потакающие ему без меры, а самое главное — я сам. Если бы уже тогда я понял, что мой отец — глупец, не способный осознать самые очевидные вещи, и не искал одобрения, то сейчас мог стоять прямо и безболезненно на двух ногах.

Конец ознакомительного фрагмента.