Точноплюй

Евгений Гаркушев, 2007

По стылой декабрьской улице Василий Степанович Смушкин шел не спеша. Домой не хотелось. Напротив, Василий Степанович остался бы в мастерской шинмонтажа, где он работал помощником мастера, чтобы скалымить лишний рубль. Но дома ждала жена, стояла на страже теща — так что и тот рубль, что лежал в кармане, по большому счету, некуда было тратить.

Три дня назад Смушкин завязал, и выпить хотелось страшно. Но Василий Степанович боялся последствий.

На углу парка Горького переминался с ноги на ногу барыга, которого Смушкину неделю назад показывали друзья. У барыги можно было купить, что угодно — от"косяка"до пистолета. Кажется, звали его Толик, но он откликался на любое имя. Яркие зеленые очки, кичевая марлевая повязка, украшенная золотыми звездами, нарочито простая вязаная шапочка… Толик ждал клиентов. И с надеждой поглядел на одиноко бредущего Василия Степановича. Смушкин не удержался и развел руками.

— Да ты чего, мужик! — тут же среагировал барыга. — Денег нет? Или, думаешь, не хватит? Новый подвоз, новые цены! Ниже низкого! Забалдеешь, как надо! Даю в долг — если хоть что-то проплатишь…

— В завязке я, — неуверенно заявил Смушкин.

— Так ты по алкогольной линии?

— Ну не по кислотке же, — хмыкнул Василий Степанович. — Посмотри на меня — сорок три стукнуло.

— Да под повязкой хрен разберешь, — фыркнул Толик. — Раньше хоть по лысине можно было ориентироваться, хотя тоже проколы случались. А сейчас зима…

— И денег мало, — пожаловался Смушкин.

— Слушай, мужик, предлагаю супер-пупер-препарат! — заявил Толик. — На фиг тебе спирт? Новое средство! Патентованное! Втыркивает каждые сутки. На десять часов. Главное, принять вовремя. Работаешь нормально, а дома балдеешь. Стоит всего-навсего двадцать рублей!

— Да ты чего? — испугался Смушкин. — Я не наркоман. И двадцать рублей я за месяц получаю. Нет таких денег!

— А, убежденный пролетарий, — вздохнул барыга. — Ну, есть препарат попроще. Пятьдесят копеек, плющит постоянно, с каждым днем все сильнее. Через пару недель неплохо бы антидот принять — а то соображать перестанешь. Но, если, скажем, проблем с Комиссией не было, то в больничке антидот бесплатно введут. Экономия.

— Я водочку пью,"Столичную". Настойку боярышника, из аптеки, если ничего другого нет, — сообщил Василий. — Пиво, бывает… Меня твои плющилки и втыкивалки не интересуют.

— Машину водишь? — спросил Толик.

— Я машины подковываю. Зачем мне их водить?

— Тогда предлагаю последнюю разработку."Алкос-К-2". Перерабатывает углеводы и жиры в спиртосодержащие растворы. Минусы: надо много воды пить, изо рта попахивает ацетоном и спиртом, и жрать постоянно хочется. Плюсы: цена один рубль, препарат практически безвреден, антидот стоит два рубля. Платишь рубль и балдеешь хоть неделю, хоть месяц. Стойкий эффект алкогольного опьянения. Хотя, какой уж эффект? Ты и будешь пьяным. Постоянно. Как после ста грамм без закуски.

— Правда, что ли? — не поверил Смушкин, представляя, как жена и теща кормят его пирожками, а он переводит их в высококачественный и столь приятный для организма продукт.

— А то? Литровая бутылка водки — трешник, а тут — самогонный аппарат, и всего за рубль. Окупится через пять минут. Ну а начнет ломать и денег не будет — обратишься в Комиссию, там за такие мелочи даже на учет не ставят. И антидот бесплатно. Патентованный.

— Давай, — предложил Смушкин, протягивая барыге мятый рубль.

Толик отшатнулся от шинмонтажника, как от чумного.

— Ты чего, дядя? Рубль положи вот сюда, на плиту рядом с колонной. А колесико возьмешь у третьей колонны, в кустике. Желтый такой пакетик.

— Ну, сложно у вас, — смутился Василий Степанович.

— Так было б просто — я бы здесь не стоял.

— Чего, другие бы нашлись?

— Повязали бы, — фыркнул Толик.

Придавив рубль камешком, Смушкин отправился к третьей колонне ограды, выудил из кустов желтый пакетик и обнаружил в нем симпатичную розовую таблетку, которую тут же и проглотил, приподняв на секунду повязку — чтобы, в случае обмана, тут же предъявить Толику претензии. Василию Степановичу сразу стало хорошо. Очень хорошо. Только во рту и правда появился странный привкус. Будто бы Смушкин долго дышал ацетоном.

* * *

Дмитрий Солодовников наблюдал за операцией по продаже законсервированной бактериальной культуры неизвестному гражданину с крыши соседнего дома. Пожалуй, впервые цель была достойной — не какой-нибудь юный искатель приключений, а замаскированный под обычного работягу мужик с хитрым взглядом и трясущимися руками. К сожалению, о чем разговаривали продавец и покупатель, Дмитрий узнать не мог — даже Комиссии по контролю за нанотехнологиями получить разрешение на прослушку частных лиц не удалось бы. Но ясно было — мужику после длительного торга впарили что-то новое, из неиспользовавшейся прежде закладки. Эксклюзив. Да и потребитель был в высшей степени странный.

— Захват, — скомандовал Дмитрий сержанту из группы прикрытия. — Держи его, Кацалапенко!

— Он пока не уходит, — отозвался сержант. — Закинулся прямо на месте.

Солодовников крякнул от досады. В чистом виде таблетку уже не получить. Ну да ничего — зато будет доказан факт потребления препарата нанотеха.

— Тогда жди, — приказал он сержанту.

Быстро спустившись с крыши, Дмитрий почти бегом устремился к покупателю. Впрочем, спешить было некуда. Нарушитель закона сидел у декоративной колонны в легкой прострации, а сержант Кацалапенко торчал рядом, изображая дворника, убирающего парк.

Достав портативный сканер, Солодовников направил его на подозреваемого, мельком взглянул на экран и заявил:

Конец ознакомительного фрагмента.