Диссоциация

Евгений Вячеславович Куринов, 2023

Пауэлл Машрум – профессионал в своем деле, несмотря на загадочность своего неизвестного прошлого, имел все: любимое дело, приятное окружение и статус, пока не случилось неожиданное. Очнувшись через две недели после загадочной потери сознания, Пауэлл выясняет, что в нем живет вторая личность – Эннард Энвайдер, захватчиком тела которого и стал Пауэлл. Решив вопросы своего происхождения и исполнив давнюю мечту, Эннард сжаливается над Пауэллом и решает ему помочь, но Машрум не справляется. Действия переносятся в другую часть света, где год за годом, прошедший тяжелую операцию, Пациент 3,4 ведет отчет о своем состоянии, постепенно скатываясь в отбросы и теряя рассудок. Но, внезапно, все потеряло для него смысл. Выйдя на крышу небоскреба, Юнита навещает его прошлое – личность Пауэлла, напоминавшая о причинах его прихода к такой жизни. Лонер общается с прошлым улыбаясь. Это стало последним моментом в его жизни, подарившим ему радость.

Глава 2

— Ты вчера отлично себя показал.

— Да я ж ничего особенного и не сделал.

— Купер был очень доволен тобой.

— Он всегда сохраняет сдержанность, не пренебрегает эффектом Пигмалиона в отношении кадров, сложно точно определить, был ли он действительно рад.

— Для него этого более чем достаточно.

Сквозь узкую щель между пыльными темно-фиолетовыми занавесками тянулась четкая стена утреннего света. Со временем она медленно перемещалась по комнате, освещая каждый сантиметр помещения, и в итоге дошла до глаз Пауэлла Машрума, прокручивающего диалог в своей голове.

Парень лениво поднялся с постели, надел свою любимую рубашку поло с множеством карманов, что было крайне удобно при работе с мелкими предметами, резко распахнул занавески и, прищурившись, открыл окно. Комнату тут же окутал свежий запах озона.

— Тебе снова снился ангерс, возможно, когда-нибудь мозг даст тебе отдохнуть от работы хотя бы во сне.

— Это дело всей моей жизни, так что я не ощущаю дискомфорта из-за этого.

— Не боишься выгореть?

— Отчасти боюсь, но я сомневаюсь, что это произойдет в ближайшие пару лет.

— Ты сейчас вновь встанешь с постели, достанешь ангерс и пойдешь снимать людей на улице?

— Именно так. Нужен же мне материал для искусственных композиций.

Пауэлл быстро надел свой любимый бежевый комбинезон, натянул коричневые кожаные перчатки с вырезом под пальцы, а так же коричневые туфли. Подойдя к столу, на коем лежала вся страсть его жизни — камера производства компании Ангерсо, на которую он и работал, — он стал заваривать медицинский успокоительный чай.

Камера была достаточно крупной, размером с крупную кошку, спереди было несколько объективов, расположенных горизонтально на загнутой передней части. Корпус ангерса имел две рукояти для удобства съемки, шестидюймовый экран для предварительного просмотра, много переключателей, а так же разъем под пластинки, с коих проектор той же фирмы считывает данные и создает объемные изображения, действительно хорошая реализация которых всегда была востребована среди ценителей.

После полулитра чая Пауэлл бодро вышел на улицу. По городу летали маленькие птички, так полюбившие новые серебристые деревья, часто портившие кадры, создавая смазы, удаление которых, порой, занимало много времени и сил

— Ты не забыл?

— Что не забыл?

— Людвиг Ивси вчера говорил тебе о старике, приходящем в ресторан на холме.

— Про старика помню не много, но знаю, где находится этот ресторан.

— Купер оценит, если ты его снимешь. Он чуть ли не достопримечательность, если верить словам Ивси.

– — Ну, он и мои работы с кадрами жизни города не то чтобы не принимал.

— Кадры жизни города обычно используют во всяких демонстрациях, в большинстве случаев их не применяют в массе, об этом ты и сам прекрасно знаешь.

Пауэлл построил в своей голове маршрут, ибо путь был достаточно дальним, и направился в сторону ресторана.

По пути встречались достаточно интересные композиции, не дающие азарту Пауэла покоя и ангерсу отдыха. В центре города были ремонтные работы, люди постепенно избавлялись от последних остатков тяжелого прошлого. «Левиафан» ныне считают чуть ли не легендой реальной человеческой истории, а жаль, воистину монументальное достижение людей, настолько сильно изменившее их же жизнь, ныне приравнивают к небольшому изобретению, чье величие сводят на восприятие сквозь года.