Леший

Евгений Владимирович Соколов, 2022

Всю жизнь, сначала в школе, а потом долгие годы на серьёзной службе тебя звали Лешим. Ну да, фамилия соответствует – Лешанов. А если ты покинешь этот грешный мир, как тебя будут звать? Не обольщайся, всё равно Лешим!

Глава 5

Дмитрий пообещал, что обязательно выполнит мою просьбу и, конечно же, поблагодарил меня за столь шикарный свадебный подарок, хотя мы оба понимали, что на данный момент это были всего лишь слова о таинственном схроне, где, якобы, хранится немалая сумма денег. Парень пожелал мне приятного аппетита, и добавил, что зайдёт за посудой через полчаса. А я внимательно изучил арестантскую пайку, выданную мне в этот раз не в миске, а в котелке, и вдруг осознал, что очень голоден. Несмотря на волчий аппетит, я старался принимать пищу неспешно, наслаждаясь каждым кусочком мяса, перемешанным с вермишелью и обильно сдобренным топлёным маслом. Уже опустошив котелок наполовину, я сказал сам себе, что через полчаса после такого сытного обеда обязательно займусь физическими упражнениями и постараюсь даже в таком ограниченном пространстве, каким была моя келья под названием карцер, провести бой с тенью. Нужно было подготовить своё окоченевшее тело к последнему в моей жизни бою.

(Бой с тенью — это поединок с воображаемым противником. Боец имитирует защиту от воображаемых ударов, атакует сам, двигается точно так же, как и в реальном бою).

Конечно, в очень маленьком карцере не было возможности нормально «разгуляться», как, например, на тренировке в спортивном зале, или под открытым небом, но мне ли привыкать к трудностям? Тот же бой с тенью в таких стеснённых условиях представлял собой жалкое подобие настоящей тренировки, да и вообще, любые удары ногами и руками я проводил осторожно, постоянно оглядываясь на то, чтобы не разбить костяшки пальцев о бетонные стены. А вот силовые упражнения давались мне вполне успешно, несмотря на отсутствие гантель, гирь и штанги, я уж не говорю о специальных тренажёрах. Отжимался от пола, в том числе, стоя на руках, качал пресс, приседал, то на левой ноге, то на правой. Но больше внимания уделял статическим упражнениям — это силовые упражнения, выполняемые неподвижно при изометрическом напряжении мышц.

Другими словами, если динамические упражнения требуют повторения движения, то статика подразумевает поддержание той или иной позиции определенное количество времени (обычно от 30 до 60 сек), то есть мышцы напряжены, но не расширяются и не сжимаются. Упражнения идеально подходят для тех, у кого ограниченное пространство для тренировок или кому просто нужно изменить свой привычный фитнес-режим. Ну вот, как раз у меня нарисовался первый вариант — очень ограниченное пространство. В общем, к концу срока пребывания в карцере я чувствовал себя вполне готовым к предстоящей схватке. И, конечно же, этому способствовало усиленное питание. Да, у Дмитрия было два выходных, и человек, который выполнял обязанности кормильца, выдавал мне очень скудную пайку, как и положено сидельцу карцера. Но и эти пару дней пролетели быстро, поскольку я чередовал тренировки с уходом в нирвану. Да и физические нагрузки в эти два дня были щадящими — силовыми упражнениями не занимался, а делал лишь растяжки.

Кстати, после выходных Дмитрий поведал мне об успешной операции по изъятию схрона начальника тюрьмы из дупла и о передислокации солидной суммы денег в деревню, где проживают родители парня. Глаза его горели восторгом и нетерпением, да и сам он откровенно сказал, что с нетерпением ждёт, когда отработает положенный перед увольнением срок и уедет к своей невесте. Парень надеялся на то, что за этот период времени у начальника тюрьмы не возникнет непреодолимого желания проверить сохранность именно этого своего схрона, а значит, всё пройдёт тихо и спокойно. И вот подошёл мой последний день пребывания в карцере, мы пообщались с Димой, крепко пожали друг другу руки через окошко в двери, пожелали всего наилучшего, хотя последнее относилось больше к Дмитрию, нежели ко мне, на том и расстались.

А через два часа охранники вывели меня из карцера и обессиленного повели в общую камеру. Ну, как обессиленного? Я уже знал, какой «тёплый» приём ожидает зека Лешанова, и был к этому готов. Да, все предыдущие дни и ночи я усиленно готовил своё тело к последней в моей жизни битве. Но никому об этом не нужно было знать! Поэтому я передвигался медленно, спотыкаясь чуть ли не на каждом шагу, опираясь рукой о стену коридора, всем своим видом показывая охранникам, что тащусь из последних сил. Мне даже вспомнился заключительный фрагмент из старого советского фильма «Человек-амфибия», когда юношу по имени Ихтиандр вот также вели по тюремным коридорам, а он с трудом переставлял ноги и периодически держался за стены. Этот парень задыхался из-за нехватки кислорода, а я лишь имитировал слабость, зато Ихтиандр в итоге оказался на воле, а я шёл на свой последний и решительный бой. Да, я читал мысли сопровождавших меня охранников и знал, они не удивляются тому факту, что их подопечный так обессилен. Ещё бы, просидеть 10 суток в ледяном карцере на скудной пайке! Откуда в отощавшем организме возьмутся силы и энергия?

Да, за эти полторы недели я привык к тому, что могу читать мысли людей! Ведь не зря говорят, что к хорошему быстро привыкаешь. Впрочем, я так для себя и не решил, хорошая эта способность или нет. С одной стороны, наверное, полезно, когда ты можешь читать мысли своих врагов и знаешь, что они задумали против тебя. Но с другой стороны, представьте себе, что вокруг вас стоят люди и каждый из них громко рассказывает вам о своей жизни, о радостных и печальных событиях, о планах на будущее и о работе, о переживаниях и страстях. А оно вам надо? Вот то-то!

Другое дело, что во время одной из наших встреч в том загадочном мире, о котором я уже рассказывал, мой заклятый друг Делмар поведал мне о том, что постепенно я научусь фильтровать весь этот поток мыслей, отсеивая ненужный хлам и оставляя лишь полезную информацию. А ещё он заверил меня, что ментальная работа мозга может проводиться с огромной скоростью, несоизмеримой с вербальным общением. Ну да, когда-то я уже читал об этом, но одно дело знать, что где-то там далеко кто-то вот так упражняется от нечего делать, мысленно «прокручивая» огромный поток информации, и другое дело обнаружить, что ты и сам можешь попробовать себя в качестве суперкомпьютера.

Мы неспешно продвигались по тюремному коридору, охранники не пытались меня подгонять, во-первых, видели, что я иду из последних сил, во-вторых, им некуда было спешить, поскольку оба недавно заступили на дежурство, и до её окончания было ещё много времени. Метров за тридцать до общей камеры на мой мозг обрушился поток мыслей нескольких десятков её сидельцев. Я даже застонал от этого, но не подал вида, не остановился и продолжил медленно идти к двери камеры, возле которой стоял ухмыляющийся охранник, вооруженный автоматом. Его мысли мне тоже не понравились, поскольку я сразу понял, что этот тип находится на содержании местной братвы, как и начальник тюрьмы.

Мне уже было известно, что тюремные надзиратели, которые выполняют свою работу непосредственно по периметру запретной зоны, находятся на вышках и в караульных помещениях, их основной задачей является недопущение и пресечение побегов и нападений. Они несут службу с оружием — автоматами, пистолетами, при необходимости могут быть вооружены пулемётами. На внутренних постах учреждения сотрудники работают без оружия, экипированные специальными средствами (палками, наручниками, баллончиками с газом, шокерами). И вот наличие огнестрельного оружия у охранника на внутреннем посту тюрьмы мне тоже не понравилось.

Остановившись перед этим охранником, я повернулся лицом к стене и положил на неё руки. Дверь открылась, и зек Лешанов вошёл в камеру, где его поджидало почти два десятка сидельцев. Из мыслей их я уже прекрасно знал последовательность действий всех участников операции «ликвидация». Они подождут, пока я, весь такой из себя уставший и обессиленный свалюсь на свои нары, и после этого толпой навалятся на «этого здоровенного мужика», чтобы сначала накрыть его одеялами, а затем исколоть бедолагу насмерть разными заточками, спицами и прочими не очень полезными для организма колющими и режущими предметами. Я уже говорил о том, что пока медленно шёл оставшиеся три десятка метров до двери камеры, прочитал мысли всех сидящих в камере зеков и теперь прекрасно понимал, у кого из них какие функции по приведению в исполнение моего смертного приговора. И, конечно же, знал, что всем этим безобразием руководит старший по камере, а ещё у него был, если можно так сказать, заместитель. Нескольких десятков секунд, пока я с трудом продвигался эти 30 метров, мне хватило, чтобы упорядочить все чужие мысли и разложить их по полочкам, разобраться в зековской иерархии и понять, кто из моих противников, где находится, и какова последовательность их действий в предстоящем кровавом деле.

Да, забыл сказать, что ещё три десятка зеков были, как говорится, ни при делах. То есть они о чём-то догадывались и даже понимали, что, вот-вот должен произойти какой-то шухер в их общей хазе, судя по загадочным приготовлениям других сожителей этой камеры, но, конечно же, эти парни в тонкости предстоящей операции посвящены не были. А как не догадываться, если некоторых из них на время даже переселили на более «козырные» места, вот они там и сидели, как мышки, то есть вели себя тише воды и ниже травы.

Я, как ни в чём не бывало, медленно побрёл к своим нарам, демонстративно с трудом переставляя ноги и держась за вторые ярусы тюремных нар. В мыслях тех, кто должен был через несколько минут приступить к операции «ликвидация», появились радостные нотки. Ещё бы, мужик-то вон, какой здоровенный! Один раз звезданёт таким кулачищем, мало не покажется! Но, хвала богам, 10 суток в ледяном карцере, да ещё практически на пайке концлагеря сделали своё дело. Доковылял бы болезный до своей шконке, а то, того и гляди, рухнет в проходе между нарами. Впрочем, хоть так, хоть эдак, а конец у него один. Однако не рухнул. И даже неожиданно пропал из видимости нескольких десятков глаз! Вот только что он с трудом пробирался в сторону своей кроватки в самом центре тюремной камеры, а теперь его нет в том месте! Мелькнула какая-то тень, потом в углу, где были созданы относительно комфортные условия для проживания старшего камеры и его помощника, раздались хрипы, очень похожие на предсмертные.

А потом этот дьявол начал с невероятной скоростью перемещаться по камере, причём, совершал это очень рационально, как будто знал, кто из зеков должен был принять участие в его смертоубийстве, а кто к этому делу вовсе даже не был причастен. Хруст шейных позвонков, и замертво падает очередной зек со свернутой шеей, невидимый глазом, но сильнейший удар ладонью по горлу, и нарисовался ещё один покойничек. Ну да, в исправительном учреждении не принято ходить босиком, вот и этот, то ли Шварценеггер, то ли Сигал обут в тюремные ботинки. Казалось бы, ботинки и ботинки, ничего особенного. Но вот сначала один сиделец получает удар в висок ногой, обутой в такую неприхотливую обувь, и тут же замертво падает на пол, за ним отправляется в преисподнюю следующий зек от такого же смертельного удара.

В камере поднялся неимоверный шум и гам! Предсмертные хрипы тех, кому уже не повезло, вопли и крики ужаса пока ещё живых зеков, которые буквально несколько секунд назад ухмылялись в предвкушении, как они накинут пару одеял на этого борова и потом заколют, забьют его, как мамонта в ловчей яме. А тут вдруг такой облом! Само собой весь стройный план операции «ликвидация» был порушен, и теперь оставшийся в живых народ пытался найти безопасное место, дабы избежать участи быть умерщвлённым самым негуманным способом этим беспощадным медведем. Но всё бесполезно. Камера хоть и на несколько десятков человек, но оказалось, что это очень ограниченное пространство, и спрятаться от разъяренного и безумного шайтана просто негде.

Один из зеков успел подбежать к двери и начал отчаянно стучать в неё руками и ногами, крича от ужаса и прося о помощи. Но мимо него пронеслась какая-то тень, и вот уже этот проситель скользит по двери на пол, оставляя на её поверхности широкий кровавый след — это он зачем-то очень сильно ударился лицом о железную поверхность двери, при этом выбил себе все передние зубы. Но это ещё полбеды, в конце концов, можно ведь кушать и манную кашу, для этого и зубы не нужны. Так ведь нет! От мощного удара о твёрдую поверхность нос этого бедолаги вошёл в переносицу, а кости этой самой переносицы были сдвинуты ещё дальше вглубь черепа, вошли в мозг, безвозвратно повредив его во многих местах. В общем, смерть наступила практически мгновенно.

— Минус восемь! Ага, получите, твари! — мой мозг вёл бескомпромиссный отчёт, а ещё как раз к месту вспомнились слова одной из песен Высоцкого. — «Я, как раненый зверь, напоследок чудил, выбил окна и дверь, и балкон уронил».

Ну, окна и дверь я пока не выбивал, да и балкона в этой тюремной камере почему-то не было, но я уже прекрасно понимал, что теперь ситуация полностью под моим контролем. Оставшиеся в живых зеки, ещё минуту назад пребывающие в предвкушении расправы надо мной, теперь метались по камере, как трусливые зайцы, ища потаённый уголок, куда можно было бы забиться и пересидеть творящееся здесь смертоубийственное безумие. Неожиданно для себя я обратил внимание на то, что вижу всё помещение камеры на 360 градусов.

— Минус 12! — бесстрастно отсчитывает мозг, и он же рассуждает на тему кардинального изменения зрения. — Это что-то новое! Наверное, заработал тот самый «третий глаз». Прекрасно! Теперь и сзади никто ко мне не подберётся.

Впрочем, таких и не наблюдается. Прячутся за тех зеков, которые не причастны к этой заварушке, лезут под нары, но я всё вижу, а ещё мне помогают их мысли! Безошибочно отделяю зёрна от плевел. То есть, имея в виду значение этого фразеологизма, я легко отделяю хорошее от дурного, полезное от вредного. Ну, залёг он под шконкой, и что, помогло ему это? Пробегая мимо, пнул чувака ботинком в висок, он и откинулся. Нет, не ботинок, а чувак. А вот этот аж визжит, спрятавшись за спиной обычного зека, да ещё и держится за сожителя по камере. Тоже не помогло. Хватаю за шкирку и за яйца, крик от боли (ну да, видимо, всмятку), и с размаху бью верещащего головой о стену. Сами отгадайте, что оказалось крепче, бетонная стена или череп. Вот то-то! Хруст костей черепа и шейных позвонков, зато сразу перестал визжать!

— Минус 16! Очень интересно! Руки делают своё дело, а калькулятор в голове продолжает считать, — мелькают такие мысли в голове.

Одновременно фиксирую «третьим глазом», что начала открываться дверь в камеру. А передо мной последний пока ещё не жмурик. Молодец! Уважуха, братан! Смотри-ка, нунчаками машет! Узнаю стиль мельницы. Впрочем, надо было лучше тренироваться. Да, подойти к мужику на вытянутую руку сейчас очень непросто. Так я пока и не собираюсь этого делать! Тюк носком ботинка в коленную чашечку. Ага, знаю! Очень больно, когда она вдребезги. Сам-то не пробовал, но вражинам не раз ломал эту часть организма и видел их реакцию на такой контрприём. Обычно у подобных «героев» как-то сразу пропадает желание воевать. А с этим так ещё интереснее получилось. Боец с нунчаками и с его так себе стилем «мельница» от поломатых косточек в коленном суставе потерял равновесие, и через мгновение сам себе нанёс одной из палок нунчаков сильный удал по бестолковке. Товарищ на миг потерял ориентацию от боли, а тут и я вовремя подоспел. Выхватил из шаловливых ручонок инструмент, быстрым движением обернул его вокруг хлипкой шейки клиента, двумя палками сделал зажим этой шеи, лопнула кожа, раздавлены хрящи, порвались кровеносные сосуды, в общем, цепочка, соединяющая две палки нунчаков, дошла аж до шейного отдела позвоночника и в этот момент порвалась. И остались у меня в руках обычные две палки, они же стержни нунчаков. Ну да, окровавленные. Хотел уже отбросить их в сторону, но в этот момент услышал автоматную очередь, почувствовал острую боль в спине, ощутил яркую вспышку в области сердца, мозг обожгло горячим пламенем.

— Минус 17! Всё, вражеские зеки закончились! — успела мелькнуть мысль в умирающем теле.

Тем не менее, я умудрился каким-то образом перехватить поудобнее один из стержней нунчаки и с разворота метнул этот снаряд в стрелявшего в меня охранника, вложив в этот бросок последние силы, уже покидающие мёртвое тело. А дальше я наблюдал, словно в замедленной съёмке, и почему-то чуть со стороны и сверху, как этот стержень совершил несколько оборотов и воткнулся точно между глаз охранника. Быстролетящий снаряд пробил сначала переносицу, затем вошёл в никчемный мозг, пронзил насквозь всего одну извилину, да и ту от фуражки, проломил задние кости черепа и вышел сантиметров на 5 из затылка. Эта продажная тварь успела одной рукой схватиться за торчащий между глаз конец стержня, а второй рукой за застрявший в затылке другой его конец, я даже увидел, как глаза в недоумении собрались в кучу, пытаясь разглядеть, что же это у него торчит между глаз. Затем ноги покойничка подкосились, и он вместе с автоматом с громким стуком упал на бетонный пол.

— Видишь, Серёга, погиб ты не от болезни, и даже не в яростной схватке с врагами, а от пули, пущенной тебе в спину предателем, — мелькнуло в угасающем сознании, — впрочем, это тоже неплохо для солдата.

И потом наступила чернота. Но перед этим я за долю секунды увидел всю свою жизнь, начиная с младенческого возраста и заканчивая тем самым броском стержня от нунчаков. А вот какого-то длинного тоннеля, и долгого полёта сквозь эту бездну почему-то не было. Обидно, да!

* * *

— Какой-то ты необычный, паря! — услышал я совсем рядом чей-то голос. — Вставай уже, хватит отдыхать, давай поговорим!

Я понял, что лежу на чём-то мягком, открыл глаза и сразу увидел над собой улыбающуюся физиономию странного мужичка. Сел, огляделся по сторонам. Оказалось, что подо мной растёт густой мох, вот поэтому было так мягко лежать! Рядом стоит этот мужичок, и я только сейчас понял, что мне показалось в нём странным. Он был очень маленького роста! Сейчас мы с ним смотрели друг другу в глаза, то есть наши лица были на одном уровне, но при этом я сидел, а он стоял, как говорится, в полный свой рост. А ещё я понял, что это не карлик.

— Привет! Ну, кто из нас странный, это большой вопрос! — ответил я. — Но поговорить можно. Для начала скажи, кто ты такой? И почему ты такой маленький?

Мужичок приветливо улыбнулся, затем махнул рукой и сел рядом со мной, но ничего не ответил, а с довольным видом начал смотреть по сторонам. Я уже обратил внимание на то, что сидели мы под зелёной пушистой берёзой, вокруг нас простиралась красивая лужайка, на ней цвели полевые цветы, сквозь крону дерева просматривалось голубое небо, и здесь было очень тепло. Я уже привык, что в карцере, в котором провёл 10 суток, всегда собачий холод, и спасло меня как минимум от серьёзного заболевания только умение уходить в нирвану, то есть вот в такой уютный мир, где я часто встречался с кучерявым парнишкой по имени Делмар. А ещё примерно в двух сотнях метрах от места, где я оказался, был слышен плеск воды и весёлый визг девчат! Вот это совсем интересно! Отвык я уже от женского общества! Да, кстати, меня только что убили! И передо мной промелькнула вся жизнь, а потом наступила чернота. Никакого тоннеля не было, но ведь как-то я сюда попал! Может быть, это и есть рай? А возможно, это тот самый мир, где я спасался от ледяного холода карцера.

— Сергей, — представился я, — а тебя как звать, уважаемый?

Мужичок с улыбкой посмотрел на меня и весело ответил:

— Может быть, когда-то ты и был Сергеем. Но сейчас ты Леший! А я лесовик. Так что, паря, будем знакомы. И, кстати, тебе пора отправляться к новому месту службы, а там и к делу приступать!

В голове промелькнула мысль, непонятно, откуда взятая: «Лесовик считается одним из наиболее добрых лесных духов. Охраняет лесную растительность и живность. Изображается с птичьим гнездом на голове, увитым плющом и покрытыми дубовой корой руками и ногами. Лесовик — это и лесной проказник с хитринкой, всегда маскируется под лес и свои подшучивания над человеком также всегда маскирует под действия леса. Но людям он всё же больше помогает. Если заблудишься в лесу, то скажи: «Дед лесовик, ты к лесу, а я к дому привык». Он и покажет дорогу».

Конец ознакомительного фрагмента.