Вернуть потерянные годы

Евгений Владимирович Соколов, 2021

О непростой судьбе человека, выросшего в детском доме, ставшего боевым пловцом, потерявшего своих товарищей по оружию и на долгие годы брошенного в каменное узилище… И надежда остаётся лишь на его загадочные способности…

Глава 2

Дальше всё произошло очень быстро, и это тоже было отработано многочисленными тренировками. Его голова, покрытая водолазным шлемом, имеющим цвет мутной воды, появилась на поверхности реки, Михаил сразу увидел небольшой деревянный мостик, а на нём объект, вальяжно развалившийся в плетеном кресле за таким же плетеным столиком. Боец поднял из воды винтовку, молниеносно произвёл два выстрела в голову клиента, увидел, что обе пули попали в цель — одна вошла в левый глаз объекта, другая в переносицу, тут же погрузился в воду и дал условный сигнал по трусу. Лебёдка тут же начала довольно быстро тащить его против течения.

Уже позже Михаил прокручивал в памяти те картинки, которые успела запечатлеть его хорошая память за те пару секунд, которые он был на поверхности реки. На заднем фоне прекрасная двухэтажная вилла с ухоженным парком, он даже запомнил изящный фонтан. А возле реки было что-то вроде небольшой набережной, от которой в реку уходил причал длиной метров 15, а на краю этого причала была сооружена изящная беседка, в которой и сидел клиент, ныне уже обитающий в лучшем мире. Да, все строения были сделаны в виде макета в другом месте на другой реке, где его группа и оттачивала свои действия до автоматизма. Всё было очень похоже, кроме самого клиента. Вместо него на их полигоне в кресле сидел прорезиненный манекен, набитый песком. После каждой тренировки приходилось менять голову этому манекену, поскольку Михаил всегда посылал пули точно в цель.

После успешной боевой операции группа, к которой он был прикомандирован, отправилась на отдых в один из домов отдыха министерства обороны СССР. Мичман думал, что его вернут в родную часть, но он ошибался — старший группы майор Иванов (под таким именем его знали все бойцы группы) сказал Михаилу, что в скором времени группе предстоит новое боевое задание, и мичман опять будет выполнять свою работу на финальной части этой миссии. Давно известно, что отдыхать — не работать, поэтому Михаилу очень понравилось в доме отдыха, он с удовольствием много и вкусно ел, отсыпался, гулял, читал. Но не забывал регулярно посещать тренажерный зал и бассейн. Да, в этом доме отдыха был даже бассейн.

Во время ужина его соратники по оружию завели разговор о том, что недавно в газетах появилась заметка насчёт безвременно покинувшего нас верного ленинца и коммуниста такого-то, отдававшего всего себя служению делу партии и правительства. Увы, товарищ подорвал своё здоровье на поприще этого служения и получил инфаркт миокарда с летальным исходом. По рукам пошла газета с портретом безвременно усопшего. И вот Михаил увидел того самого, который сидел, вальяжно развалившись в плетёном кресле возле реки, а потом получил две пули в голову.

— Зубр, помнишь клиента? — весело спросил один из бойцов.

— Ребята, у меня секунда была на всё про всё, — ответил Михаил. — За такое время не создашь фоторобот.

Братья по оружию одобрительно закивали, соглашаясь с тем, что он прав. Главное, что мичман успешно сделал своё дело, а значит, вся группа не провалила задание. Михаил не стал говорить, что у него почти фотографическая память, и что он запомнил не только лицо убиенного им клиента, но и всю обстановку вокруг.

— Видимо наш пациент был одним из тех, для кого давно уже построен коммунизм, — тихо произнёс более старший по возрасту отдыхающий. — В народе давно ходят слухи вот о таких царьках. Похоже, что зажрался товарищ, вот наверху и приняли окончательное по нему решение, чтобы другим неповадно было. Но всё равно мне не очень ясно, для чего нужно было нашу группу под это дело подписывать, ведь существует множество более простых способов, чтобы отправить человека к праотцам.

— И хрен с ним! Не наше это дело, обсуждать великие замыслы вышестоящих товарищей. Наверху решили, что мы должны это сделать, мы и сделали, — высказал своё мнение другой боец. — Я вот видел сегодня, как Зубр в бассейне плавает. Представляете, без ласт под водой три раза проплыл бассейн туда и обратно, а это 75 метров! Тебя не Зубром надо звать, а дельфином или касаткой!

Все засмеялись и похлопали Михаила по плечам, а он скромно улыбался и продолжал неспешно поглощать вкусный ужин — после тренировки у него всегда был хороший аппетит. Они прекрасно отдохнули в доме отдыха, а потом снова отправились на знакомую базу отрабатывать все возможные нюансы очередной боевой операции. Та же река, та же засекреченная часть, окруженная со всех сторон лесом и высоким забором из колючей проволоки. Разница состояла лишь в том, что теперь был сделан другой макет места предстоящей операции. Между собой бойцы говорили, что, оказывается, не зря предыдущего клиента отдали именно их группе — дали потренироваться на нём. Через полтора месяца ежедневных тренировок майор доложил «наверх» о том, что группа к выполнению очередного задания готова.

И вот мичмана Зубровина в составе этой же небольшой группы спецназовцев вывезли специальным транспортным самолётом в Демократическую Республику Афганистан. Для него это была вторая боевая операция, но она очень походила на первую. Предполагалось, что за пять дней они проведут разведку в районе будущей акции, подготовят всё необходимое, в назначенный час исполнят саму акцию и быстро покинут эту местность, желательно без потерь. Но по данным агентуры оказалось, что их клиент уехал на какое-то время в соседний Пакистан, поэтому руководство отдало приказ командиру группы ожидать дальнейших распоряжений. В итоге пять дней растянулись на полтора месяца.

Их разместили в расположении мотострелкового полка, командование которого знало об этой группе лишь то, что прикомандированные спецназовцы имели секретное задание высшего руководства. Все бойцы группы были одеты в камуфляж без опознавательных знаков, хотя к своему командиру они обращались «товарищ майор», а друг друга называли кличками или позывными. Был у них и свой распорядок дня, введённый их майором. Большая часть этого распорядка была посвящена специальной подготовке — ежедневно группа вместе со своим командиром нарезала десятки километров по стадиону с полной выкладкой, в укромном месте они занимались единоборствами, по несколько раз в день проходили полосу препятствий, причём их нормативы были намного строже, чем для обычных солдат полка.

Те часто собирались небольшими группами и с неподдельным интересом издалека наблюдали, как эти засекреченные спецназовцы занимаются неизвестной борьбой и без устали кидают друг друга на выжженную солнцем землю. Но, как правило, долго созерцать это забавное зрелище не получалось — командиры быстро озадачивали своих чрезмерно любопытных подчинённых какой-нибудь малоинтересной работой. И при этом политзанятия были не самым плохим времяпрепровождением, а довольно часто им приходилось брать в руки лопаты и, как говорится, совмещать пространство и время — копать очередную траншею от КПП до обеда (КПП — контрольно-пропускной пункт).

Кроме того, каждый день группа спецназовцев немало времени проводила в полковом тире, расстреливая здесь из различного стрелкового оружия большое количество боеприпасов. Сюда доступ простым бойцам полка был запрещён. Михаил чуть меньше времени уделял рукопашному бою, зато чаще посещал стрелковый тир, поскольку именно от него зависела финальная часть любой спецоперации группы — он был снайпером.

По вечерам их группа во главе с майором приходила в клуб части и вместе со свободными от службы бойцами полка смотрели программу «Время» — так порекомендовал их командиру начальник политотдела полка, и майор не стал возражать. Михаил с интересом смотрел новости, но иногда диктор телевидения говорил что-то вроде «правительственные силы Афганистана при поддержке Ограниченного контингента советских войск выбили из такого-то населённого пункта вооружённые формирования афганских моджахедов». И тогда мичман слышал, как рядовой и сержантский состав полка тихо ропщет, выражая недовольство словами диктора центрального телевидения, а иногда он слышал и нецензурную брань по поводу этих репортажей. Сначала Михаил не понимал причины такой реакции бойцов на новости из Демократической Республики Афганистан, но со временем узнал причину этого.

Дело в том, что полк, на территории которого их группа ожидала благоприятного времени для выполнения своей миссии, регулярно выполнял боевые задачи и при этом нёс немалые потери в личном составе убитыми и ранеными. И, как выяснил мичман, в реальности всё происходило с точностью до наоборот. Советские войска шли в атаку, а афганские солдаты в лучшем случае неспешно плелись сзади, кое-как подгоняемые своими командирами. То есть многое из того, что говорилось с экрана телевизора по поводу боевых действий на территории Афганистана, было откровенной ложью. Михаил не обсуждал со своими боевыми товарищами эти проблемы, тем более, не задавал глупых вопросов своему временному командиру. Вся его предыдущая жизнь научила тому, что лучше помалкивать и не лезть в такие сферы, как политика. А если и разговаривать о чём-то с сослуживцами, то о погоде и о природе — вполне себе нейтральные темы. Даже обсуждать виды на урожай было небезопасно — вдруг ты ляпнешь что-то такое, что идёт вразрез с твёрдой линией партии и правительства.

Так и проходили дни за днями, недели за неделями. И вот их майор дал команду на сбор! Через десять минут вся группа собралась в полковом тире, все были полностью экипированы. Командир быстро проверил каждого бойца, а ещё через 15 минут группа на двух полковых уазиках прибыла на взлётно-посадочную полосу, загрузилась в две вертушки, и те через полчаса доставила бойцов в нужную точку. Затем они совершили марш-бросок с полной выкладкой и специальным оборудованием на 3,5 километра, и вот она — река.

Быстро установили лебёдку, подключили аккумуляторы, велосипедный педальный генератор. Товарищи по оружию помогли экипироваться Михаилу, закрепили на нём трос и специальный кабель связи, по которому должно было транслироваться видеоизображение с миниатюрной камеры, установленной на бронированном шлеме мичмана, после этого проверили, как функционирует камера и записывающее устройство — всё работало, как положено. Их майор дождался условного сигнала, пришедшего по рации и означающего, что клиент сел кушать в своём излюбленном месте — красивой беседке, построенной на берегу этой реки, и дал отмашку — пора.

Мичман ещё раз проверил оружие, закрепил его на себе и вошёл в воду. Отплыв на середину реки, он махнул рукой и погрузился на глубину трёх метров, и сразу почувствовал, что лебёдка отпустила его плыть по течению реки. В этом месте река не имела крутых поворотов, поэтому Михаилу не пришлось предпринимать каких-то чрезмерных усилий для того, чтобы постоянно находиться в середине русла реки. Мичман заметил, что какого-либо волнения он не испытывает, хотя и отдавал себе отчёт в том, что, в отличие от довольно простой работы с первым клиентом, сейчас он реально подвергается смертельной опасности. Ну, что делать? Мы все когда-то покинем этот мир, и кто сказал, что это лучше сделать, будучи очень старым и смертельно больным человеком, многие месяцы, а то и годы пролежавшим в больничной койке. А может быть, гораздо правильнее уйти в лучший мир молодым и здоровым, получив в лихом бою смертельную пулю, но перед этим отправив к праотцам немало врагов? Хотя всем хочется пожить подольше и посмотреть, что же там будет за горизонтом времени…

Михаил почувствовал, что трос натянулся, и сразу после этого получил условный сигнал, означающий, что он находится в нужной точке. По-прежнему глубина три метра и плохая видимость. Мичман привёл в боевое положение оружие и начал медленно всплывать, затем сделал мощный рывок большими ластами, и его голова, закрытая бронированным шлемом, и плечи, защищённые титановыми пластинами, оказались на поверхности воды. Этот шлем и пластины, закреплённые на костюме для подводного, имели одну цель — попытаться сохранить его драгоценный организм от смертоносного металла, выпущенного врагами.

Его красивые тёмно-синие глаза сразу же увидели клиента, сидящего в беседке, расположенной всего в двадцати метрах от Михаила. Холёный бородатый мужчина в «пирантумбоне», — национальном мужском костюме, состоящем из длинной, ниже колен, рубахи с красиво вышитым воротом и широких штанов — «изар», сидел в плетёном кресле, что-то ел и улыбался. А напротив него сидел другой бородач в таком же костюме, тоже ел и, видимо, рассказывал своему собеседнику что-то весёлое. Два клиента? Мичману некогда было задавать им вопросы, чтобы выяснить, как их звать, и какая у каждого из них фамилия, поэтому, справедливо рассудив, что в радиусе трёх сотен метров не может быть друзей, он выпустил по две пули в головы обоих бородачей.

И вот тут он получил ответку! Около десятка охранников были рассредоточены по периметру вокруг беседки, двое из них находились рядом с рекой, вот они и открыли огонь по чёрному чудовищу, неожиданно вынырнувшему из реки и начавшему стрелять по охраняемому ими очень уважаемому человеку. Михаил получил два удара кувалдой — один по левому плечу, второй по голове. Обе пули, попавшие в мичмана, не привели к летальному исходу, их приняла на себя защита, но от мощного удара по голове он был на грани потери сознания, а это гарантированная смерть для аквалангиста!

Михаил на автопилоте ушёл в глубину и послал условный сигнал. Тут же он почувствовал натяжение троса, и лебёдка потащила его против течения. Это тоже спасло жизнь мичману, потому что охранники, справедливо рассудив, что злодей и душегуб плывёт по течению реки, начали кидать в неё гранаты и нещадно поливать смертоносным металлом, паля из автоматов. Взрывы больно били по барабанным перепонкам, но трос уверенно тянул боевого пловца в противоположную сторону, и вскоре разрывы гранат стихли и перестали вызывать болезненные ощущения. Впрочем, Михаилу хватило и контузии, полученной от попадания пули в шлем, поэтому он лишь большим усилием воли не позволил сознанию покинуть тело, дождался, когда боевые товарищи подхватили его и вытащили на берег. Лишь после этого мичман потерял сознание.

Очнулся он уже в медсанбате — плечевой сустав перевязан, левая рука зафиксирована, голова забинтована, но боли Михаил не чувствовал, видимо, продолжали действовать обезболивающие препараты. Он попытался встать с больничной койки, но при попытке подняться ощутил головокружение и сразу вернул своё тело в горизонтальное положение. Вскоре это недомогание прошло, и он начал прислушиваться к своему организму. Вроде бы, все кости целы, боли нет, но он знал, что в него попали две пули — в голову и в плечо. Мичмана спасли бронированный шлем и титановые пластины, закреплённые на верхней части гидрокостюма.

Пощупал плечо — боль не ощущается, но опять закружилась голова. Странно! Полежал, дождался, когда пройдут круги перед глазами. Рука зафиксирована, но он попытался пошевелить ею, и услышал хруст костей в плечевом суставе. И опять закружилась голова. Так, хватит экспериментов, надо подождать медсестру или врача. А пока нужно попытаться вспомнить завершающую стадию боевой операции, и самое главное — завалил он клиента или не успел выстрелить…

Он с трудом извлёк из памяти события последних секунд своего пребывания под водой. Вот он делает мощный гребок ластами и появляется на поверхности реки. В этот момент пелена слетела с его сознания, и Михаил всё вспомнил! Он видит в беседке двух клиентов вместо одного, оба очень похожи друг на друга: одинаково одеты, бородаты, черты лица тоже не отличишь за одну-две секунды, особенно если по маске стекает вода. Вот поэтому он, не раздумывая, стреляет по обеим целям, две пули попадают в голову того, кто находится левее. Мичман мощно работает ластами, чтобы его тело не скрылось под водой раньше времени, и в следующий миг он видит, как две следующих пули точно поражают другую цель — они тоже попадают в голову второго клиента.

Всё, задание выполнено! Теперь желательно благополучно вернуться к товарищам по оружию, и мичман прекрасно понимает, что дальше от него ничего не зависит. Главное — не потерять сознание! Он только что получил две пули, от верной смерти его спасла броня на шлеме и на плечах гидрокостюма. Михаил подал условный сигнал, трос натянулся и потащил его в спасительную тишину. А там, где он только что находился, раздаются оглушительные взрывы гранат, больно бьющие по барабанным перепонкам. Да, в последний миг пребывания на поверхности реки Михаил успел оценить обстановку вокруг беседки, в которой сидели два лидера боевиков. Десяток охранников кинулись к реке, но двое из них были совсем рядом, вот кто-то из них и попал в мичмана.

Трос довольно быстро тянет его против течения реки, боевой пловец старается вытянуться в струну, чтобы по возможности уменьшить сопротивление воды. Разрывы гранат слышатся всё дальше и дальше, последним усилием воли он удерживает своё сознание от того, чтобы не уйти в беспамятство. И вот боевые товарищи выхватывают мичмана из воды, они с радостными возгласами похлопывают его по шлему и по плечам — видеокамера передала на записывающее устройство попадание четырёх пуль в головы главарей душманов, а значит, задание выполнено, даже перевыполнено — вместо одного клиента их группа устранила двух высокопоставленных врагов.

С Михаила снимают шлем, он полной грудью вдыхает свежий воздух и тут же теряет сознание. А дальше он видим всё, происходящее с ним, как бы со стороны. Товарищи по оружию пытаются оказать ему помощь, что-то суют под нос, чтобы он пришёл в себя, но мичман по-прежнему без сознания. С него снимают всё снаряжение, раздевают по пояс и обнаруживают, что он получил сильный удар по голове — лобная часть над правым глазом имеет большой кровоподтёк. Кроме этого выясняется, что левое плечо тоже получило сильный удар и, похоже, что у мичмана в этом месте имеется повреждение костей.

Майор отдал приказ — избавиться от лишнего снаряжения, сделать из подручных материалов носилки и срочно покинуть место боевой операции. Ещё через 15 минут группа в полном составе бегом убыла к месту посадки вертолётов, мичмана несли на носилках, часто сменяя друг друга, чтобы не переходить на шаг. Бойцы спецназа преодолели 3,5 километра за рекордное для самих себя время, и вот уже вся группа загрузилась в две вертушки и через полчаса прибыла на полковой аэродром, а спустя 15 минут Михаилу оказывали помощь в медсанбате. И всё это время, несмотря на то, что он пребывал в бессознательном состоянии, Михаил видел себя и своих боевых товарищей как бы со стороны. И также со стороны он наблюдал, как врачи и медицинские сёстры быстро выполнили все необходимые процедуры: сделали рентген и нужные инъекции, собрали, как надо, косточки плечевого сустава, что нужно, перевязали, где надо, помазали, и в итоге привели Михаила в сознание. И в этот момент он ощутил себя в своём теле…

Да, с трудом, но он всё вспомнил. Он ранен — это неприятно, но жив — и это радует! И самое главное — выполнено задание! Чуть позже дежурный врач передал мичману письмо от его боевых товарищей, они желали ему быстрого выздоровления и скорейшего возвращения в строй. Оказывается, группа спецназа во главе с майором уже убыла в Союз, но перед вылетом они навестили Михаила, им разрешили посмотреть на него из-за стеклянной перегородки, он в это время был ещё без сознания. Но одновременно Михаил видел всё это со стороны! И себя, лежащего на операционном столе, и бойцов, с тревогой смотрящих на него, и врача, который заверял их, что мичману уже ничего не грозит.

И вот он лежит в больничной койке, уже несколько раз прокрутил в памяти всё, что с ним произошло за то время, как он получил ранение и контузию. Вроде бы, сейчас всё под контролем врачей, ему беспокоиться не о чем, но Михаила что-то тревожит и не даёт покоя. Во-первых, он не может объяснить, почему он видел сам себя со стороны в то время, когда был без сознания. Во-вторых, ему кажется странным, что он не ощущает боли. Видимо, у него что-то случилось с головой из-за контузии, нужно больше спать, вот всё потихоньку и наладится. С этой мыслью Михаил и провалился в сон.

Но сразу после того, как уснул, мичман снова увидел себя со стороны. Вот он лежит в больничной койке и тихо посапывает. Странно, но интересно! Михаил попытался посмотреть на свои руки и ноги, но не смог этого сделать — было ощущение, что только его глаза летали по палате и смотрели по сторонам. Да, и ещё он всё слышал! В углу была раковина с небольшим зеркалом, он направился туда и посмотрел в зеркало — никого и ничего не видно, в том числе ни его глаз, ни ушей. Но мичман быстро нашёл ответ и успокоился — видимо, это его душа витает по палате, пока он спит.