Суд Счастья

Евгений Владимирович Кузнецов, 2022

Роман «Суд Счастья» продолжает эпопею «Быт Бога»: ему предшествовали романы «Быт Бога», «Жизнь, живи!», «Рад Разум». Всё тот же герой – и всё те же житейские и житийные искания. – Поскольку мир – увы! – новейшими вопросами лишь озадачивает: называя, впрочем, их прогрессом… Человек является на этот свет, да, – чтобы побывать и чтобы себя всячески отдавать… Но почему именно в данное конкретное тело впадает уникальная душа?! – Вот же примеры драм и трагедий, связанных с опытами креоники… Человек тогда лишь и человек, когда он сам осмысливает своё пребывание в этом мире. Оказывается, в сложном мире – следует начинать с того, чтобы РАДОВАТЬСЯ! Автора интересует прежде всего человек как таковой. Роман публикуется в авторской редакции. На обложке фото из личного архива автора.

Глава четвёртая

Я шёл — жалея, что отдаляюсь от кого-то, от чего-то…

Самолюбиво-забавно думалось: в целом городе не нашлось мужа, который бы эти белые прекрасные — этой голубоглазой прекрасной!..

Как и тут не заявить: Бог отыскал именно меня.

И какое могло бы быть шикарное начало — и какого загадочного романа!..

Ещё я сейчас как-то по-мальчишески гордился — тем, что в юности меня очень стесняло: вон как я в магазине был откровенно откровенен.

В молодости — ой! — как приходилось жалеть, что моя непосредственность меня выдаёт: «Ну вот, ты и обиделся!» — Неужели физиономия моя столь выразительна?.. И даже старался приучить себя в любой ситуации молчать… Наивность! — В жизни это радость: говорить искренно.

Теперь бы ответил:

– — Это Бог на вас обиделся!

Обиды — надо ещё быть достойным.

Но люди — грубы и равнодушны.

Люди не способны верно обозначить даже то, что им уже дано. — Ни самих себя, ни мира, в котором живут.

…Вот щенок, симпатичный, породистый, — он смотрит на людей так — как? — как дети смотрят на незнакомых взрослых людей… как люди смотрят на изображения богов… Став собакой-псом, будет равнодушно послушен и послушно равнодушен — как дети, став взрослыми.

…Некто юным снялся раз в кино. И молодым ещё спился и помер. А почему… Он сразу-то посчитал как. И фильм прославлен, и меня знает теперь весь свет… Но мало-помалу стал понимать… Он никому не нужен… Разве что для компании… А он, собственно он… не нужен… Никому и ничему… Даже и юность его та… не была нужна… Нужна… и была, и есть… лишь видео и аудио запись…

…По радио глашают: на Земле около двух миллионов видов жизни…

«Около»!

Да ещё виды и пропадают вовсе — по вине разумных и загрязнённых людей.

Как когда-то, век назад, смотрели все, даже сановники, что монарх отчий оставляет их на произвол судьбы… как потом смотрели все, даже священники, что закрываются прадедовские храмы и жгутся намолённые иконы — так же смотрели и недавно, что разваливается империя, переписывается государственный гимн, перелицовывается державный стяг…

Равнодушно, равнодушно…

Как рыбы, обитая в ограниченной толще воды, не ведают о наличии жизни вне воды — так люди, обитая в тонкой плёнке воздуха и измеренного видимого мира, даже не учитывают мира невидимого — Невидимого Мира.

Дерзновенным крайним ныне почитается — в среде и учёных, и философов — заглянуть в тело, в эмбрион, в клетку, в молекулу, в атом…

– — Все летят не в космос своего космоса — а всего-навсего в клетку своей клетки…

И — кто вокруг и рядом…

Самые желанные, по рейтингу, профессии — менеджер по продажам и секретарь…

Все, то есть, мечтают… мечтают!.. продавать что угодно и тасовать бумажки какие угодно…

На работе…

«На моей»?.. «У меня»?..

Неприятная, мягко говоря, ситуация…

…Казалось бы — и быть ей не с чего.

Директор велел перенести фортепьяно из офиса в офис. Дал мне, завхозу, в помощь менеджера. Он — высоченный и, здоровается, рука крепкая. Мы взялись было… Он — тут же: двоим, мол, не под силу, надо четверых! И ушёл. Как по очевидному обстоятельству…

И пришлось, кстати, мне перемещать то фортепьяно одному.

…С некоторых, впрочем, пор — вообще я стал замечать за собой нечто странное, странное…

Спрашивали, на улице, о времени или о сигарете — отвечал:

– — Не хочу. Кроме себя. Никого слышать.

На что, однако, всё-таки иногда слышал, дескать, ну и ну!.. крутой, что ли?.. или что-то ещё…

Люди, то есть, настолько понятны, что я могу быть… страшным!.. — Для этого хотя бы, например, просто не нужно смотреть на того, с кем говоришь.

Как назвать это моё состояние?..

На работе…

Опять о работе!..

Там отксеривал статью газетную. Распечатку взял.

Через полдня — случайно вижу: газета моя лежит на крышке ксерокса!

Теперь все всё знают?!..

Ведь статью ту я распечатывал тайком!

Ведь статья та — про меня!

И как я мог забыть?..

Потерял осторожность.

Неужели и я… стал равнодушнее?..

Тут — нарушение того Проекта!

Равнодушнее стал, выходит, — к себе, к себе.

…Социум оттолкнул меня, хорошего.

Социум, притом, отверг самое лучшее, что во мне есть.

Самое лучшее во мне — как раз и отверг.

Чистоту, бескорыстие, трудолюбие.

Уж не поминать — честь, разум, гармонию.

Лиричность, поэтичность, проникновенность…

Социум отверг — самое-то главное и самое важное! — мой призыв… точнее — даже сами мои возможности и силы призывать его же самого — хотя бы просто к чистоте… хотя бы просто к рассудку… хотя бы просто к лиричности, задушевности…

…Открой сейчас это всё кому-то — сразу поставят клеймо: да ты неудачник!

Хотя ведь если люди отринули моё то и то — так, значит, было, что отринуть.

Скажи это, ну, другу — скажет: жизнь изменилась, а ты отстал…

Скажи это женщине — скажет: а я-то думала, что ты считаешь самым лучшим в себе — любовь ко мне…

И это — в лучшем случае!

А то вот как возьмут да как подберут название к твоему состоянию!..

«Неадекватность»…

Да и что эти столь утончённые чувства?..

Для чего я вообще — жил, мыслил, страдал?

Неужто зря?!..

Зря — жил?!..

Вокруг смотреть безнадёжно.

Вот нынче опять заладили про того академика-диссидента, дескать, он ссылался-запирался; но при этом ни слова — каковы, собственно, были его идеи, хотя бы их суть, смысл. И это-то… поклонение его личности?!..

Что уж толковать о классиках школьных: разве через пень-колоду сюжет их помнят, да и то… по экранизации…

Даже профессионально — все судят о книге, об авторе, но ни как — не об идее.

…А я-то с детства — всегда и всюду и во всём: мне именно суть и смысл!

Ведь только так — честно.

И что же — зря так жил?

Зря был честен…

Зря был чист…

Если смотреть по сторонам — то такова безнадёжность.

Во мне же самом — уединённое ощущение явное: я тут, на земле и на Земле, выполняю некую реальную задачу, реальный Проект!..

Все эти «потом» живы каждую сегодняшнюю минуту.

О чести и чистоте мне нет нужды говорить: надо!

«Надо» это глупый кнут.

Для меня — само собою: человек на этом свете — побывать; побывать в качестве беса или ангела; ангел иль бес — чтобы, конфликтуя с противоположным, — выделять энергию, отдавать; и во всём в этом — ни в коем случае не усомнись!

Этот Проект я воспринял от Невидимого Пространства.

…Между тем.

Тайно пугая во мне меня — жёсткая откровенность, истязательно напоминала и напоминала…

Когда я давеча… фразы мои весёлые истерические произносил… то голос мой — тайно от всех и от меня самого — дрожал, дрожал!..

…Может быть — а может быть, и не было только что в магазине ничего!

По крайней мере — этих моих странных фраз…

Может быть, это я — в моём теперешнем одиночестве и нынешней неустроенности — просто-напросто… разбираюсь в самом себе?..