Суд Счастья

Евгений Владимирович Кузнецов, 2022

Роман «Суд Счастья» продолжает эпопею «Быт Бога»: ему предшествовали романы «Быт Бога», «Жизнь, живи!», «Рад Разум». Всё тот же герой – и всё те же житейские и житийные искания. – Поскольку мир – увы! – новейшими вопросами лишь озадачивает: называя, впрочем, их прогрессом… Человек является на этот свет, да, – чтобы побывать и чтобы себя всячески отдавать… Но почему именно в данное конкретное тело впадает уникальная душа?! – Вот же примеры драм и трагедий, связанных с опытами креоники… Человек тогда лишь и человек, когда он сам осмысливает своё пребывание в этом мире. Оказывается, в сложном мире – следует начинать с того, чтобы РАДОВАТЬСЯ! Автора интересует прежде всего человек как таковой. Роман публикуется в авторской редакции. На обложке фото из личного архива автора.

Глава третья

Дождь пошёл сразу, и густой, и прозрачный.

Зонтик у меня, из сумки на плече, — вмиг в одной руке, в другой, ощутил, — то, что он прежде всего оберегает.

Порыв влажный толкнул в спину… вывернул зонтик наизнанку…

Букет-то, букет-то!..

Забежал я куда-то попало — в магазин, что ли.

…Там, в недвижном и тесном объёме, пахло чем-то новым и химическим.

Я наскоро сложил зонтик, не застегивая ремешком.

Обувью! — Пахло тут обувью…

Осквернённый этой переменой — из ландышевого леса в какой-то гуталин! — я остался было у дверей… к тому же — в совершенно пустом магазине…

Но тут — почувствовал щекой требование.

Посмотреть.

Посмотрел.

Стройная…

Каштановые локоны до плеч…

Строгая…

Вернее: сознательная…

Точнее — сознающая, осознающая…

Что же она, такая, — просто… за кассой?.. просто — среди… товара?..

Она-то — и смотрела на меня…

Смотрела — пугающе!

Будто видит меня не обычно, а — понимающе… И будто смотрит этак на меня — давно-давно…

Как мне повезло! — Так вдруг подумалось. — Почему?..

Она там — опустив руки… распустив волосы…

И как будто — отпустив тот свой взгляд на волю… Нет — в поисках воли!..

Я наглядно-скромно отвёл глаза.

…А! Так она — одинока.

И я, невольно изображая редкого посетителя, чуть прошёлся по магазину.

– — Вы что хотели?

Она, неслышная, была рядом.

Невысокая… Руки голые, с худыми локтями, сложены на груди…

Однако — какой вопрос: прямо библейский.

Глаза — глаза ярко-голубые!..

Я суетливо оглянулся: что тут самое бы маленькое?

Ярко-голубое это в её глазах — словно влажная ещё акварель…

– — Крем.

– — Чёрный или коричневый?

Губы мягкие и растянутые…

Неужели, тем более, она тут — каждый день?.. И ещё — среди предметов… самых, так сказать, попираемых?.. И ещё — в безлюдном и безмолвном бездействии?..

Голос её был — словно бы не хотел быть голосом… Такой ровный. И — немного гулкий, тоже — отдалённый…

Я смотрел — в такой возможной близи — на её лицо.

Давно, оказывается, оно привыкло к своей красоте… Но — оказывается! — не привыкло к морщинкам на нём…

Проговорилось само.

– — Бесцветный.

Мне, однако, показалось слово это, хоть и более-менее оригинальное… насмешливым, что ли…

Она, впрочем, наконец-то разъяла свои руки.

На пальцах — отметил по привычке холостяка — ни колец, ни перстней…

Маленькая кисть… о которой сразу захотелось как-то подумать… взяла где-то что-то… чего я, по сути, и не просил…

И она — протягивает мне свою руку!..

Особенно бледную на сгибе и словно бы тут чуть переломленную…

Я почувствовал страх — тот неминуемый и сладкий страх, который — когда я не один: не то, что я буквально один или рядом мужской пол — что одно и то же; а когда — рядом женщина… почему-то, почему-то… возможная как женщина…

В пальцах руки моей, между тем, была пластмассовая стопочка: что и с кремом, и со щёткой.

Ощущение же было: рядом! она — рядом!

Я, с видом придирчивым — всё равно, дескать, дождь, — стал открывать колпачок.

И тут — случилось что-то…

Я — радуясь возможности — посмотрел на неё недоумённо: то есть активно.

И она — по тому же поводы — изменила свой взгляд, который был — давно-давно, на почти искренний… почти удивлённый…

Дело в том… или может быть, что в том… что под колпачком щётки не было!..

…Другая продавщица — был, получается, здесь и ещё кто-то!

Молодая, высокая и пухлая — нагнулась и стала, что ли, искать… присела, стала, что ли, заглядывать под нижний стеллаж…

Мы же — «мы»!.. — я и она — всё так же мелко-вопросительно — активно! — поглядывали друг на друга.

Другая выпрямилась и уперла руки в бока.

Я тут вроде бы что-то сказал… соответствующее: «товар-деньги-товар»… дескать, вместо этого экземпляра мне бы цельный…

На это другая профессионально резонировала: а, мол, этот, без щётки, кто теперь купит?..

Я — жалея, что нужно что-то говорить, — пошло предположил: но, может, щётки под колпачком и не было…

Другая: я, мол, слышала, как щётка стукнула…

Я — проклиная себя лично, а не как всего лишь покупателя — вынужден был ответить: стука, дескать, я не слышал… разве вроде бы видел… как что-то мелькнуло вниз…

Та — охотно и настырно: мол, щётки не могло не быть, и, может, это я щётку в карман спрятал!..

Я тут понял вмиг, каков будет неизбежный конец всей этой истории…

Поэтому — раззадоренный такими контрастами жизни! — стал нервно-весёлым.

– — Ну, если бы я за вами ухаживал…

Та: что, мол, тогда бы можно было издеваться?!..

Во всём тихом магазине — словно бы, в конце концов, явилась новая атмосфера: жизнь — по-настоящему!..

Крем был у меня в руке, на ней же висел зонтик… Во второй руке был…

Да — такой здесь странный! — букет…

Я, правда, досадовал: неужели и она, и она — стройная и строгая — тоже так настырно готова защищать… этот самый крем?..

Она же теперь свои худые руки — вычурная и жалкая поза! — сцепила своими голыми пальцами на животе…

И — главное! — смотрела опять так же: неотрывно и словно бы — давно-давно…

А, так она — ждёт!..

Глаза — ярко-ярко голубые…

…Я, признаться, смутился.

В обувном этом — товарном и, прямо сказать, тварном! — пространстве висело: почему я должен оплачивать некомплектный товар?.. в ином случае мы вызовем охрану!..

…Я, между тем, уже слышал свой тот весёлый, почти истерический голос — который как бы и не мой и перед которым словно бы не могло бы быть двоеточия.

– — Один смотрит с планеты Земля на Мир и видит, как Солнце вращается вокруг Земли. Другой смотрит с той же планеты на тот же Мир и видит, как Земля вращается вокруг Солнца…

Она — я только её имел тут в виду — молчанием спросила: насмешливо — что-что?.. или ехидно — и что дальше?..

Я же — лишь участливо ей кивнул, дескать, слышу призывание.

Но в её глазах так и осталось это: и что дальше? — Впрочем — небрежное.

Небрежность эта меня, видно, задела…

Я — вовсе вдохновился. Или — вконец разнервничался…

Ясно, впрочем, было, что — «по-настоящему»-то — должно быть дальше.

– — Мне директора магазина.

– — Я… за неё.

Это — в третий раз — подала голос она, она.

Разве, опять же, не значительно!

Я, поверив и не поверив, постарался вспомнить, какой мой голос — настоящий.

– — Поступим так. Я покупаю этот экземпляр. А щётка та, может быть, потом найдётся. Вы отложите её. Я, может, когда-нибудь зайду.

Молчание вернулось — первоначальное.

Мы были уже — опять разделённые кассой.

И я ей — ей-то! — просто деньги. Она мне — просто простой чек.

…С тоской противной — словно бы человека и праведного, и скучного — вышел на улицу.

Пусть и на дождь…

Раскрыл зонтик — что-то упало мне под ноги.

Щётка!..

Я — прижав букет кулаком второй руки — поднял её.

Кругленькая, пластмассовая, чёрная, с губкой…

Так и встал, где стоял.

От счастья.

И, чувствовал, улыбаясь.

– — Всё такое рядом!

Морщинки на её лице…

Всё самое тайное всегда рядом.

Наконец-то узнал — кому букет.

Там, в магазине, зонтик висел, за ручку, у меня на руке… щётка и прыгнула в него, как в полураскрытую кошёлку…

Я понял, чего сейчас не может не быть: сейчас же возвращусь и подарю ей ландыши.

Так как именно этого более всего в жизни сию минуту желаю и хочу.

Только, конечно, не надо говорить, что щётка нашлась!..

А то она подумает, что я кадрюсь…

Впрочем, надо ли объяснять…

Тем более, потом будет повод зайти. — Впрочем, надо ли толковать…

А главное — самое главное, что мы пошли навстречу друг другу, а из этого самое главное — что первый уступил я.

И поэтому…

Да! И поэтому я и должен подарить этот букет ей!

Особенно тут трепетно, что она — видела букет. — И вот он от неё, поймёт, так и не ушёл.

Ведь если б уступила первая она, то букет оказался бы благодарностью…

А раз уступил я, то дарю — от счастья!

От счастья — от чьего?..

От счастья — которое везде и всюду.

Которое — всё, что живое.

…Я — словно догонявший и еле догнавший — уже подавал ей букет.

Она — медлительно принимая его — уже не могла не улыбнуться… морщинками у глаз.

Но — всё спрашивала и спрашивала что-то глазами.

Я — ответил вслух.

– — Мыслитель изваянный. Его мысль и достойна ваяния. Так как он обнажённо откровенен. И поэтому мускулисто силён. И поэтому победно спокоен.