Мемуары цифровых изгоев

Евгений Валерьевич Решетов, 2023

Приключения Грациано продолжаются. Он всё дальше движется по лестнице могущества, обретая новых друзей и врагов. Ему предстоит пройти нелегкие квесты, побывать в скрытой локации и сразиться со Злом. Будет ли Грациано верен только себе или изменится? Сможет ли он пройти путь до конца, не запятнав честь, или настроит против себя всю Утопию?

Глава 5

Я резко открыл глаза, не совсем понимая: кто я и откуда, как будто бухал всю ночь и на меня неожиданно упал пол. Кровать качало, словно плот среди бушующей реки, хотя больше всего это было похоже на состояние «вертолет» после неумеренного употребления алкоголя.

Перед глазами мельтешили белые мушки среди тьмы. Они не давали мне сосредоточиться на главном — что произошло?

Взгляд постепенно прояснялся, но тьма всего лишь преобразилась в густые сумерки. Уши будто ватой заложили и втрамбовали поглубже шомполом. Какие-то звуки мог разобрать, но едва-едва, словно сквозь пухлую подушку.

Внимание! Произошел экстренный вывод из сна игрока — Грациано Ветреный. Причина — угроза жизни.

Оповещение, мягко говоря, совсем меня не обрадовало. Я вскочил на ноги и тут же упал. Корабль бросало из стороны в сторону. Палуба уходила из-под ног. Это было похоже на то, как я в пьяном угаре после выпускного шел домой. Добавлю, что до дома я не добрался, а проснулся на пляже в обнимку с шаловливой одноклассницей. Ничего удивительного в этой истории не было: ее поведение слыло таким вызывающим, что даже проститутки называли ее проституткой, а пляж… да кому это интересно.

В один момент до конца прояснилось зрение. Сверкнула молния, разрезая ночное небо, и на мгновение раскрасила мир в черно-белые цвета, отразившись в моих испуганных глазах. Я начал неосознанно считать: раз, два, три, четыре… Оглушительно грянул гром, снова заложив уши.

В голове всплыли какие-то обрывочные знания о том, что если умножить время, прошедшее между молнией и громом на 330 — скорость звука в м/с, то можно высчитать примерное расстояние, на котором произошло это ослепительное явление. Еще мозг подбросил информацию о том, что в эпоху деревянных кораблей, обладающих большим удельным сопротивлением корпуса, удар молнии практически всегда заканчивался трагически: корабль либо сгорал, либо разрушался. Зная любовь создателей Утопии к реализму… Я поежился с минуты на минуту, ожидая полета в город джиннов.

Гребанный капитан Джеймс клялся-божился, что в этих широтах не бывает штормов. Я безнадежно схватился за голову. Что делать? Когда система практически принудительно отправила меня в сон, команда уже пела пьяные матросские песни. Я пытался их образумить, но два фактора помешали мне сделать это: все тот же гребанный сон и будоражащее кровь НПС вино. Реализм, мать его, реализм. Неписи уже забыли, что я большой и страшный серый изгой. Тогда-то Джеймс и уверял меня, что немного вина не повредит победителям, а места здесь тихие и спокойные, хватит всего пары-тройки матросов, чтобы справиться с кораблем.

Я попытался встать на ноги: так просто это не получилось. Вот теперь физика игры, очень напоминала реальный мир. Судно накренялось то влево, то вправо. Я практически выполз на палубу, открыв дверь каюты головой: не специально, просто «Сладкая Месть» так неудачно взбрыкнула на волнах, что я почувствовал себя шаром для боулинга, въезжающим в кегли.

— Тьфу, — сплюнул я, почувствовав боль в районе лба, потом добавил: — Мрази.

Если плевок относился к инциденту с дверями, то оскорблял я пиратов. О пленниках никто не позаботился. Со связанными руками и ногами они беспомощно скользили по палубе: то в одну сторону, то в другую. Часть из них уже смыло за борт. Будь я букмекером, то можно было бы организовать ставки на то, кто из них погибнет последним.

Я схватился за канат, протянутый вдоль борта, и побрел к пленным. Среди них с удивлением увидел Филю. Он снова был связан, хотя я хорошо помнил, как освобождал его.

Парень сумел зацепиться за мачту и чувствовал себя в относительной безопасности, если так можно выразиться о человеке, пленённом пиратами, связанном по рукам и ногам и оказавшимся в жестокий шторм на утлом суденышке. Несмотря на это, если была бы ставка на то, что кто-то из команды погибшей «Черепахи» выживет, то я бы рискнул поставить на Филю пару ломаных грошей.

Так, отвлекаться на идиотские мысли больше некогда. Первого же попавшегося на пути пленного я сумел освободить рапирой. Избавил его от веревок и, превозмогая вой ветра, прокричал в заросшее волосами ухо:

— Ползи в каюту!

Он встал, ухватился за ванты, но судно так швыряло на волнах, что матрос плюнул на это дело и решил ползти, как я, собственно, и приказывал.

Вскоре мне удалось еще восемь раз проделать трюк с освобождением. Матросов отправил вслед за первым из них. Последним же был Филя. У него на лице сиял громадный синяк. Я освободил его, и мы вместе двинулись к каюте. Он полз впереди. Вопросов было множество, но я их отложил до покоев капитана. Наконец мы оказались внутри них. Матросы тут же посмотрели на нас.

— Так! — громко произнес я, привлекая внимание, хотя все взгляды и так перекрестились на мне. — Вы ненавидите меня, а мне плевать на вас, но сейчас только совместная работа может нас спасти.

Они хмуро смотрели на меня. Страха в глазах, почему-то было меньше, чем когда я расспрашивал их о башне. Сейчас выяснится, кого они боятся больше: меня или шторм. Их десять — я один. Они безоружные — я маг, но на мне проклятие провидец.

— Кто из вас старший офицер? — спросил я, сумрачно глядя на их рожи.

— Ну я, — неохотно ответил один из них в разорванной одежде и в синяках. — Квартирмейстер.

— Не презентабельно ты выглядишь, квартирмейстер, — попенял я ему. — Принимай на себя обязанности временного капитана и специалиста по решению чрезвычайных ситуаций. Чего застыли? Быстро на палубу! Если выживем, вот вам крест, всех отпущу и еще денег в дорогу дам.

Я кинул группу, назначив лидером квартирмейстера. Матросы со смешанными чувствами покинули мнимо безопасную каюту. Удалось-таки установить контакт, несмотря на «ненависть».

— Филя, стой, — попросил я парня. — Откуда синяк? Где команда корабля и что, млять, вообще происходит?

— Они упились практически до скотского состояния, а тут штор начал приближаться. Я к капитану, а он сказал не мешать. Я не отставал. Он меня по морде, а потом связал. Команда, та ее часть, что на ногах могла еще стоять, перебралась в кубрик и там продолжила пьянствовать… оставили только кого-то одного за штурвалом. Так он вместо того, чтобы править кораблем, к бочке присосался и уже не смог подняться… а потом, потом, наших волна… за…за… — Филя начал заикаться, а на глазах появились слезы.

— Прорвемся, боец, — грубовато подбодрил я непися. — Выживем, поговорю с одним старым гномом, пристроит он тебя куда-нибудь на сытную должность. Заживешь, жену найдешь, детей нарожаете, ну, она в смысле, а ты это…

Парень начал красней. Румянец покрыл его щеки. Так уже лучше.

— Господин, а у вас есть жена? — неожиданно поинтересовался НПС.

— Девушка была, — протянул я, думая о чересчур любопытных неписях. — Расстались. У нее ТАМ знаешь, какие волосы были? Вот я и не выдержал — парень стал пунцовым как помидор. — А разве ты бы смог встречаться с усатой девушкой? Всё, хватит лясы точить. Вперед, на борьбу со стихией!

Мы поползли на палубу. Квартирмейстер стоял за штурвалом и пытался развернуть пакетбот носом к ветру. Он одним концом каната обвязался за пояс, а другой привязал к штурвалу. Матросы обезопасили себя практически так же, только привязались к корню мачты. В их руках я с удивлением увидел топоры. Откуда они их успели взять? Мелькнула мысль, что они пойдут сводить счеты, но матросы начали рубить мачту выше того места, где привязались. Они что от страха одурели?! Лучше бы пошли пьяни мстить! Вот действительно была бы «Сладкая Месть»! На хрена мачту рубить?!

— Что они делают?! — испуганно заорал я. — Как мы без мачт?!

— Так нужно! — прокричал он. — Паруса не убрали! Если не срубим, то корабль опрокинется!

— Рубите ее к такой-то матери! — выкрикнул я и скастовал в мачту шаровую молнию. Матросы испуганно отпрыгнули, а заклинание лишь опалило мокрое дерево. Тогда я использовал «Проклятый ветер Маауд». Мачта почернела. Вроде сработало.

— Рубите! — крикнул я и зачем-то попытался встать на ноги.

Пребывая в состоянии стресса, я на мгновение позабыл о магии и хотел своим ходом рвануть к матросам и помочь им. Желание было хорошее, но глупое. Я тут же упал и покатился к фальшборту. Еле успел уцепиться за канат. Если бы оказался в океане, то с моей-то выносливостью немного побарахтался бы и улетел к джиннам на точку возрождения, потеряв кругленькую сумму денег.

В связи с этим подумал: почему Утопия не позволяет портануться или телепортироваться из воды, а зависнув в воздухе на левитации, легко можно использовать подобные умения? Вот если же сейчас сдохну, то обратно на корабль уже не смогу вернуться, так как с помощью свитка-портала на судно с суши портануться нельзя, если корабль не в прямой видимости.

Эти мысли заставили меня начать судорожно обвязываться канатом. Филя делал то же самое. И вдруг раздался страшный треск. Мачта упала в океан, утащив за собой парус и часть такелажа, и поплыла за кораблем. Матросы привязали ее толстым канатом к судну. Крепкий морской узел не должен подвести нас.

Пакетбот стал заметно более устойчив на воде. Люди принялись за вторую мачту. Тут я уже не мог помочь своим дебаффом. Придется так стучать топорами. Но они справились почти так же быстро. Приноровились, что ли? Рухнула вторая мачта, подняв тучу брызг. Уже две плыли за кораблём. Их едва-едва было видно за стеной проливного дождя.

Филя прокомментировал срубленные мачты:

— Ну всё, теперь только на Бога надеяться.

— Самим бы не сплошать, — проговорил я в унисон парню.

Судно легло в дрейф. Волны перекатывались через палубу, захлестывая ее. Дождь лил как из ведра, даже как из двух ведер, беспрерывным потоком бомбардируя корабль. Крупные капли оставляли следы на воде и сглаживали гребни волн. Сила ветра была таковой, что будь у меня уши, как у чебурашки, то они зверски измордовали бы меня до обморочного состояния. Всю эту мощь стихии сопровождали раскаты дьявольского грома и зигзагообразные изгибы молний, росчерки которых складывались у меня в голове в слово «конец».

На ум пришла дурацкая мысль: сюда бы перенести из загробного мира Ивана Айвазовского, он бы столько шедевров намалевал, до конца жизни хватило бы.

Сквозь рёв ветра донесся крик квартирмейстера:

— Всем укрыться в каюте!

Матросы потянулись в бывшее логово капитана, а теперь временно мое. В этот момент корабль начал взбираться на чудовищно огромную волну. В душе появилось какое-то неприятное сосущее чувство, словно я влюблен в кого-то и меня ждет жёсткий облом.

Тем временем ветер стал просто ошеломительно силен. Он сдувал шапку гигантской волны, и на нас летели потоки воды и клочья пены. Пакетбот забрался на вершину океанской горы и завис на самом гребне.

В романе Жюля Верна «Дети капитана Гранта» учёный-географ Жак Паганель назвал Альпы «карманными» горами, этого же водного монстра, он вряд ли бы охарактеризовал так уничижительно, несмотря на всю свою стойкость и мужество.

— Матерь Божья, — прошептал я одними губами, осеняя себя крестным знамением. Плевать, как я выгляжу со стороны. Это действительно до чертиков пугающее зрелище, даже несмотря на то, что где-то на заднем плане бродит мысль о том, что это просто игра.

«Сладкая Месть» покачнулась, и заскользил вниз, ускоряясь с каждым мгновением. Отдаленно это было похоже на то, как если бы мы на санках летели с Эвереста.

— А-а-а-а! — орал кто-то тоненьким голоском. Твою мать, это же я завываю, не замечая потоков воды заливающих рот!

— А-а-а-а! — мужественно вторили мне неписи вразнобой.

Удар, скрип, брызги. «Сладкая Месть» подпрыгнула как поплавок и завертелась на месте. Прочность судна заметно просела. Квартирмейстер справился со штурвалом и снова направил корабль против волн.

— Когда кипит морская гладь, корабль в плачевном состоянье, — с громадным облегчением шепотом продекламировал я строки знакомые со школы, и от греха подальше двинулся к дверям каюты.

Оказавшись в ней, подумал о пьянчужках в кубрике: не залило ли их там? Живы они вообще или уже нет? Одновременно было немного жалко последовавших за мной неписей, — такая смерть ужасна, хотя любая смерть ужасна, и в то же время я ненавидел их всей душой. Вскоре ненависть вытеснила жалость, и я перестал думать о них. Легче забыть того, кого ненавидишь, чем того, кого жалеешь.

В каюту начали заползать бывшие матросы «Черепахи» и нынешние спасители «Сладкой Мести». Да уж, ну и выкинула фортель их цифровая судьба.

— Что за шторм, что за шторм… Отродясь такого не было, — шептал Филя. — Что его могло вызвать?

— Убийство невинных, — буркнул какой-то храбрый НПС, не поднимая головы. Другие неписи согласно молчали, но никто из них не осмелился взглянуть на меня.

Слова матроса начали разгонять мою мозговую деятельность. Я, конечно, свято уверен в том, что весь мир крутится вокруг меня, но даже мне трудно поверить в то, что этот шторм как-то связан со мной. Ну да, повоевали немного, пустили кровь команде торговца, как будто это первый раз в этих широтах. Пиратов, что ли, мало развелось? Нет, этот вариант отметаем. Что там у нас еще остается? Задумался. Хм, а ведь это могут быть последствия вызова Раахуша, но ведь в описании навыка ничего такого нет. С чего бы системе так реагировать на главу джиннов? Стоит, наверное, называть его не главой, а главарем, так точнее будет звучать в свете его появления на корабле. Нет, наверное, все-таки не это. Опять задумался. А если какое-нибудь событие? Тогда было бы оповещение. На кого грешить — не знаю. Стечение обстоятельств? Не буду гадать. Поживем — может быть, увидим.

— Надо бы проверить, что там с квартирмейстером, — произнес Филя озабоченно.

Неписи синхронно посмотрели на меня.

— Ага, разбежались. Комиссарского тела захотели, — буркнул я. — И ты Филя не ходи. Вон он зеленый в группе мелькает — значит, живой.

— Может, он упал и головой ушибся? — предположил парень.

— Я могу сходить, если вы не возражаете, — произнес сердобольный НПС с лысой головой и шикарной седой бородой, после чего вопросительно посмотрел на меня.

— Эти слова могут тебя обидеть, но мне они нравятся не только этим: я не возражаю, даже если ты сейчас выпрыгнешь за борт.

Непись понял всё правильно и пополз на палубу, проверять самочувствие квартирмейстера.