Сага о предателе

Евгений Бычков, 2023

Когда отца Дана убили за предательство, а его мать, не выдержав позора, сбросилась со скалы, мальчик стал изгоем для всех жителей поселения клана Топора. Предателю и его отпрыскам не место рядом с бравыми воинами севера, поэтому с Даном не хотели иметь ничего общего ни взрослые, ни дети. Только дочь вождя Астрид и её мать любили мальчика, и только поэтому ему позволили жить в деревне, но и эта привилегия для сына предателя быстро закончилась. Никто в клане Топора и представить не мог, что доброта, сохранившаяся в сердце маленького изгоя, поможет ему выжить и вернуться к своим обидчикам. Вот только с миром ли он придёт – не знает даже сам Дан…

Часть 1

Глава 1

— Залезай быстрее, — Астрид, смотря с высоты уступа, на который она влезла с лёгкостью, насмешливо обратилась к Дану. — Уже в который раз я тебя обгоняю, — засмеялась девочка.

Дан, запыхавшийся и немного злой от того, что его постоянно обгоняет девчонка, рывком оттолкнулся от скалы и зацепился за уступ, на котором стояла Астрид. Немного повисев, он подтянулся и не без труда влез на гору.

— Смотри, — она показывала пальцем в сторону запада, на огромную бухту, и ещё дальше, к горизонту, — вот оттуда мой Отец совсем скоро приплывёт на большом корабле и привезёт с собой много добычи и подарков для меня. Может и тебе что-нибудь перепадёт, а? Как думаешь?

— Не знаю, — задумчиво проговорил мальчик, почёсывая затылок.

Они оба заворожённо устремили свои взоры в даль. Перед ними с высоты птичьего полёта открывались красоты родного края. Заснеженные шапки гор окружали их небольшое поселение со всех сторон. Сама деревня располагалась у подножия этих гор, рядом с Северным морем. Ярко-синяя вода в нём была невероятно чиста и холодна.

Когда дети смотрели на всю эту красоту вокруг них, в голове не могло возникнуть никаких мыслей. Они стояли и молчали, заворожённые этим пейзажем, пока Астрид наконец не нарушила тишину:

— Дан, солнце почти село. Мама сказала, если мы не придём до заката, нам попадёт. Бежим!

Они, как снежные барсы, начали ловко спускаться уступ за уступом.

Дети добрались до деревни, когда уже совсем стемнело. Они бежали, несмотря на усталость, потому что получить наказание от матери Астрид, а по совместительству жены их вождя, было гораздо страшнее.

Альва стояла и с неодобрением высматривала свою дочь на крыльце сложенного из брёвен, большого, крепкого дома с высокой остроконечной крышей.

— Астрид, я тебе что сказала?! — строго проговорила Альва, когда дети были уже перед крыльцом. — До заката, слышишь?! Я сказала, до заката!

— Мам, мы с Даном просто…

— Я не хочу ничего слушать. Быстро в Дом! — серьёзно проговорила жена вождя.

— А ты, Дан, иди на кухню. Тебя покормят, и тоже домой. Ты меня понял?!

— Да, — смущённо проговорил мальчик. Он пошёл в соседний дом, гораздо меньший, чем тот, в котором жила Астрид. Там его уже ждала старая кухарка, которая готовила еду для семьи вождя. В доме было очень тепло: костёр горел прямо в середине комнаты.

— Опять опоздали? — ворчливо проговорила старуха, не смотря в сторону мальчика, когда тот зашёл в дом. — Ешь быстрее и бегом домой.

Дан молча принялся за еду. Мясо уже остыло, и кухарка не стала утруждать себя, чтобы подогреть его, но Дан не был привередлив. Он с радостью начал заталкивать в рот кусок жареной баранины и запивать водой. После трапезы мальчик встал из-за стола и, поблагодарив, побрёл к себе домой.

На улице было совсем темно. Только отражение лунного света от снега, запорошившего всю округу, немного освещало путь. Дан брёл в раздумьях, он не хотел идти в свой дом. Мальчик ненавидел его, и не потому, что это была маленькая полуразрушенная лачуга. Он ненавидел свой дом потому, что там его никто не ждал.

Около двух зим назад его отца убили, когда тот с воинами был в набеге на Западе. Причём убили свои же, как предателя, ведь он попал в плен к врагу и, как говорит сам вождь, помогал врагу против своего народа, пока его не нашли и не отомстили. Мать, не выдержав позора, сбросилась со скалы. Она не могла терпеть клеймо предателя на их роде. Видимо, ей было плевать на то, что у неё есть маленький сын.

И вот Дан остался совсем один. Все, абсолютно все в деревне недолюбливали мальчика за то, что он сын предателя. Люди понимали, что сын не должен отвечать за отца, и некоторым даже было жалко его, но абсолютное большинство не хотело иметь с мальчиком ничего общего. Кроме Астрид, дочери вождя, и её матери. Только они любили Дана и только поэтому он ещё не изгнан из деревни, и, следовательно, ещё жив. Его кормили, но жил он один. Ему не разрешалось заходить в большой дом — сам вождь запретил, ибо этого не позволяли традиции их клана. Все боялись гнева богов. Предателю и его отпрыскам не место рядом с бравыми войнами севера. Другие дети тоже не водились с мальчиком, а зачастую издевались и били его, поэтому у него и друзей-то особо не было. Кроме Астрид, конечно. Дан был изгоем.

Мальчик шёл по заснеженной дороге вдоль деревянных домов. Они выглядели грубо, но были крепки и теплы, кроме дома самого Дана. Мальчик со скрипом открыл свою уже почти упавшую дверь и вошёл. В доме стоял жуткий холод, ночевать в нём без костра было равносильно смерти. Дан это знал. В его восемь лет жизнь заставила его научиться всему, чтобы не умереть. Он взял охапку заранее заготовленных дров и пошёл в самый дальний конец дома — там у него было своеобразное спальное место: волчьи шкуры, накиданные на голую землю, и яма для костра рядом. Дан поджёг дрова и сел. Шкуры быстро вбирали в себя тепло от огня, а Дан молча смотрел в пустоту.

На глазах мальчика выступили слёзы. Он снова думал о том, почему все его ненавидят, ведь он же никому не сделал зла. Разве он виноват в деяниях своего отца?

Он вытер слёзы и свернулся в клубок, повернувшись спиной к костру. Мальчик думал об Астрид, о её длинных огненно-рыжих волосах и смешных конопушках. В мыслях Дана Астрид смеялась, её изумрудно-зелёные глаза горели огнём. Они словно смотрели Дану в самую душу.

Мальчик любил её. Любил сколько себя помнил, но никогда он не посмел бы сказать ей об этом. Никогда. Дочери вождя не быть женой потомка предателя. Её отец этого не допустит.

Даже будучи совсем юным, Дан прекрасно это понимал. С этими нехорошими мыслями он и уснул…

Глава 2

— Проснись! Корабли Отца на горизонте! — Астрид трясла мальчика изо всех сил. Сон как рукой сняло. Дан вскочил, а Астрид уже выбежала из дома, и он побежал за ней.

Большинство жителей деревни уже стояли на пристани. Вдалеке виднелись корабли вождя. Носы десяти драккаров, мчащихся к берегу с огромной скоростью, были увенчаны вырезанными из дерева головами драконов, которые издавали ужасный рык. Ярко-красные паруса с изображённым на них чёрным двуручным топором, знаком их клана, были наполнены восточным ветром и придавали этим лёгким боевым кораблям невероятную скорость и манёвренность.

Через некоторое время, под восторженные крики толпы, пришедшей встретить своих воинов, корабли причалили к берегу один за другим. Воины в тёмно-бурых кожаных доспехах, с щитами и топорами за спиной, начали спускаться с драккаров. От этого зрелища у Дана замерло дыхание. Высокие, с широченными плечами, светловолосые и бородатые солдаты с радостными криками спускались с кораблей. Женщины бросались к своим мужьям и, обнимая их, вытирали слёзы радости.

Последним с корабля сошёл сам Ярл Хэлтор. Ростом он возвышался над всеми. Одет он был в точно такие же доспехи, как и его солдаты, однако, он единственный был ярко-рыжим, с усами и огромной кучерявой бородой, достающей почти до груди. У ещё молодого мужчины были ровные черты лица, прямой нос и ярко-зелёные глаза — точно такие же, как и у дочери. По левой стороне лица, от верхней губы до лба, Ярла украшал большой шрам, который он получил в своём первом бою ещё в детстве, сражаясь на берегах Дорсета.

— Муж мой, Фрея услышала мои молитвы, — Альва, плача, кинулась на шею к Хэлтору. — Хвала Богам! Ты жив!

— И не только жив, — засмеялся Ярл. — Мы привезли очень богатую добычу, так что теперь зима нам не страшна. А сегодня мы устроим пир во имя Одина и в честь нашего возвращения! — громко сказал Ярл во всеуслышание.

Все радостно закричали ему в ответ. И Дан закричал вместе с толпой, испытывая тот же самый восторг, что и люди. Он был рад возвращению воинов.

В чувство мальчика привёл Кнуд — приближённый Ярла, толкнувший его с такой силой, что Дан упал.

— Чего на дороге встал, гадёныш?! — недовольно рявкнул воин в сторону мальчика. — Дай пройти.

Кнуд, наверное, больше всех ненавидел его. При встрече всегда бранил, а мог и отвесить хороший подзатыльник, если Дан не успевал убежать. Он никогда не обращался к нему по имени, Дан для него был выродком, сыном предателя. Из-за такого отношения мальчик ненавидел его больше всех, но ничего поделать с этим не мог. Кнуд был очень хорошим воином — крепкий в плечах, с огромными ладонями. При желании он мог бы раздавить голову мальчика одной рукой. Защищать Дана никто не пытался, да и не хотел.

Дан резко вскочил и побежал от берега обратно домой, чтобы не получить ещё больше.

Наступил вечер. Всё это время Дан не выходил на улицу. На пир ему было нельзя, он понимал, что в большой дом его никто не пустит. Как назло, желудок жалобно бурлил. Чувство голода прибавлялось с каждой минутой, но еды сегодня явно не найти — людям сейчас не до него. Из большого дома по всей округе разносились радостные возгласы и песнопения. Грозные мужи, напившись эля, запевали под ритмичный звук барабанов военно-походные песни. Они пели о Северных ветрах, сопутствующих их кораблям, и об острых топорах, ломающих щиты врагов. Когда мужчины смолкали, инициативу перехватывали женщины со звонкими голосами, которые пели о павших воинах, не вернувшихся со сражений.

Самый прекрасный и нежный голос был у Альвы. Когда она пела, смолкали все. Дану казалось, что сами боги в этот момент обращают свой взор на смертных и слушают, как прекрасно поёт Альва. Её песнь была о Вальхалле, о том, что все достойные воины, которые пали на полях сражений, пируют сейчас там, рядом с Ассами, и о том, что женщинам не стоит печалиться — их мужья ждут своих возлюбленных и, когда придёт время, они снова встретятся.

Дану и так было одиноко, но, когда он слышал пение Альвы, его сердце словно сжималось в комок, и на глаза невольно накатывали слёзы.

— Дан, ты здесь? — тишину нарушила Астрид, аккуратно приоткрыв дверь и высунув голову. — Я принесла тебе еды.

Мальчик был несказанно рад и даже не понимал, чему больше — что к нему пришла Астрид или что она принесла еды.

— Заходи! — обрадовался Дан.

Астрид вошла. В одной руке она держала большую тарелку, а в другой — кувшином с каким-то напитком.

— Как тебя отпустили? — удивлённо спросил Дан.

— А я никого и не спрашивала, — ехидно проговорила девочка. — Они думают, что я сплю, а я к тебе сбежала, — она улыбалась, глядя на своего друга.

Чувство голода всё-таки взяло верх, и Дан очень быстро принялся за еду. Он буквально запихивал себе в рот куски горячего ароматного мяса дикого кабана, закусывая всё это хлебом.

— А это что? — мальчик кивком показал на кувшин.

— Это? — улыбнулась Астрид. — Это я стащила со стола настоящий эль.

У Дана округлились глаза. Он никогда не пил эль, это напиток взрослых, но он всегда так хотел попробовать его.

— Тебе влетит, если узнают, — с насторожённостью в голосе проговорил он.

— Никто ничего не узнает, если, конечно, ты не расскажешь, — усмехнулась Астрид.

Дан взял кувшин. От него исходил приятный запах мёда. Он сделал маленький глоток и обомлел. Жидкость огнём прошла сначала по его горлу, а потом медленно стекла в желудок. Дан скривился, а Астрид засмеялась. Ему даже стало немного стыдно, и мальчик через силу сделал ещё два больших глотка. В голову сразу ударил дурман, из-за чего Дан немного испугался, но спустя какое-то время ему стало так хорошо и спокойно, что он выпил ещё. Астрид тоже не осталась в стороне и сделала несколько больших глотков.

Они молча сидели около огня, облокотившись плечом к плечу, и каждый думал о своём. Астрид первая заговорила:

— Дан, давай поклянёмся, что мы всегда будем вместе?

От услышанного у Дана пересохло в горле.

— Что мы всегда останемся друзьями и жизнь пройдём рядом друг с другом, — закончила свою мысль дочь вождя.

— Клянусь! — уверенно и без раздумий сказал парень, глядя ей в глаза.

— И я клянусь! — проговорила Астрид, а потом икнула, и они оба расхохотались.

Глава 3

— Вот они!

Кто-то резко поднял Дана за шиворот и выкинул его из дома на улицу. Мальчик не понимал, что произошло. Было раннее утро, перед ним стояли люди и яростно кричали и спорили о чём-то.

— Я же говорил, что они здесь! — прокричал Кнуд, указывая пальцем на Дана. — Этот предательский выродок её заставил.

Кнуд поднял парня от земли и дал ему увесистую пощёчину, да так сильно, что Дан в очередной раз ощутил вкус собственной крови. Мысли путались в голове, он лихорадочно пытался понять, за что его опять бьют.

Рядом с ними стоял Ярл и что-то спрашивал у плачущей Астрид.

— Дочка, скажи, почему ты убежала? Это он тебя заставил?

— Нет, папа! — захлёбываясь слезами, кричала девочка. — Я просто принесла ему еды, а потом мы случайно уснули.

— Случайно уснули? — строгим голосом переспросил Хэлтор.

— Да они эль пили! — сказал один из воинов, выходя из дома и показывая недопитый кувшин, который вчера принесла Астрид.

— Мы выпили совсем чуть-чуть, — рыдала девочка.

Кнуд снова схватил парня за шиворот.

— Ах ты мелкий гадёныш, да я тебя прямо сейчас убью! — прошипел тот и с силой отшвырнул парня в стену дома.

Дан отлетел, как тряпичная кукла, и почти потерял сознание от боли. Ему показалось, что он услышал хруст собственных костей.

— Кнуд! — окрикнула его Альва. — Не смей его трогать!

Ярл отодвинул Кнуда от мальчика, нагнулся к Дану и еле слышно проговорил:

— Никогда, слышишь? Никогда ты больше не подойдёшь к моей дочери ближе, чем на десять шагов, иначе я выкину тебя из деревни. Ты меня понял?! — уже закричал Ярл.

— Да… — еле выдавил из себя Дан.

Все присутствующие развернулись и пошли по своим домам. И только Кнуд, постояв ещё пару мгновений, со злобой сплюнул в сторону парня и тоже ушёл.

Очень давно Дану не было так плохо, как сейчас. Он молнией забежал в свой дом, лёг и заплакал. Ему было так обидно и страшно, что он выл, словно маленький волчонок, мать которого убили охотники, понимая всю неотвратимость приближающейся скорой смерти. Единственное светлое, что было в его жизни — это Астрид. А теперь и это у него забрали. Он взмолился богам, самому Одину, с проклятиями и вопросом: «Почему!?» Он кричал, что ненавидит их всех, ненавидит свой народ и богов, которые благоволят таким жестоким людям, как его племя.

* * *

— Слушай меня внимательно, дочка, — отец сидел на троне и смотрел на свою дочь, стоящую перед ним. — Ты больше не будешь общаться с ним, поняла меня?

— Но папа, — закричала девочка, — это я к нему пришла, он не заставлял меня! Мы поели и немного выпили, а потом уснули.

— Я всё понимаю, — уже более спокойно проговорил Ярл, — но и ты должна понять: он — сын предателя, а ты — дочь вождя. Тебе нельзя с ним дружить. Он — изгой. Такова его судьба, так решили боги, а у тебя судьба править нашим кланом, когда ты вырастишь.

Астрид перестала плакать. Она смотрела на отца с широко раскрытыми глазами.

— Я люблю его и, когда придёт время, я стану его женой, — сказала девочка.

Ярл вскочил со своего трона, подбежал к дочери и, крепко схватив её за руки, прошипел:

— Не бывать этому! Клянусь самим Тором! Никогда.

— Хватит, — Альва подтянула дочку к себе, строго посмотрев на мужа.

— Она ещё ребёнок.

Астрид, крепко обняв мять, снова заплакала.

— Я всё сказал, — рявкнул Ярл и вышел на улицу.

Нежные руки Альвы ласково обнимали дочку. Её золотистые прямые волосы нежно щекотали маленькое детское личико.

Альва была очень красива: яркие голубые глаза, белоснежная кожа, ровные и симметричные черты лица. Многие завидовали Ярлу оттого, что у него такая жена.

Мать тихо напевала колыбельную, не прекращая гладить свою дочь, пока та не уснула на её руках. Альва бережно отнесла девочку на кровать, а сама пошла на кухню. Собрав еды, она направилась на окраину деревни, укутываясь плащом с капюшоном из белого песцового меха. Погода теперь стояла морозная, и можно было легко застудиться.

Дан не заметил, как уснул. Из-за того, что он не развёл костёр, мальчик замерзал, но пока не понимал этого. Вдруг Дану стало тепло. Сквозь сон он услышал треск разгоравшихся поленьев, а когда открыл глаза, то увидел сидящую рядом с ним Альву.

— Не бойся, мальчик, — нежным голом проговорила мать Астрид.

Дан уже стоял и удивлённо смотрел на Альву.

— Я понимаю твою обиду, — продолжила женщина, — если можешь, прости их. Такой народ у нас суеверный. Я-то понимаю, что ты вообще не при чём, и не тебе отвечать за поступок твоего отца. Я, кстати, очень хорошо его знала. Мы, можно сказать, были друзьями, — Альва задумчиво смотрела в костёр.

— Знаешь, Дан, что бы не совершил твой отец, больше никто тебя не обидит, ты слышишь меня? И если Кнуд тебя ещё хоть раз тронет, ты скажешь об этом мне, а я уж найду на него управу, договорились? — улыбнулась Альва.

Дан кивнул.

— А по поводу Астрид не переживай. Ярл успокоится и всё будет как прежде. Я, конечно, вряд ли смогу убедить его пускать тебя в большой дом, уж больно он суеверный и боится гнева богов, но ты никогда не будешь нуждаться в еде и одежде, я тебе обещаю, — Альва проговорила это с какой-то дрожью в голосе, а на глазах её выступили слезы.

— И ещё, мальчик, прости меня, я даже и не думала, как тебе одиноко и плохо. Просто столько свалилось на нас за последние два года. Я была глупа и эгоистична. Прости меня и моего мужа, если сможешь, Дан, — Альва расплакалась.

Дан совершенно не знал, что ему делать. Он подошёл и обнял её. Альва обняла его в ответ очень сильно и ещё сильнее зарыдала.

Волосы Альвы пахли синими цветами, которые росли на южных склонах гор ранней весной.

— Прости меня, слышишь, прости, — Альва не переставала плакать. Дан просто стоял и обнимал её, не зная, что ему делать, но на душе у него было так спокойно, так хорошо. Как же давно он не ощущал материнской ласки, как же давно с ним не говорили так заботливо и без отвращения.

Мальчик не знал, сколько они так простояли. Альва встала и, утерев слёзы, вышла из дома, ничего не сказав на прощание. А Дан так и остался стоять и смотреть в пустой проём входной двери в полном недоумении от того, что сейчас произошло.

Глава 4

Поселения, где жил мальчик, и подобные этому назывались чужеземцами Северными Землями. Иные называли эти края Скандинавией или Норвегией, а жителей этих земель именовали викингами.

Здесь жил суровый народ. Народ воинов и охотников. На этой промёрзшей земле невозможно было что-то посадить и вырастить — это давалось с большим трудом, да и урожай был скудный. Скалистая местность распространялась далеко за горизонт. Белоснежные вершины гор окружали всё вокруг.

Люди, жившие здесь поколениями, приучили себя выживать. Они были превосходными моряками, но ресурсов, чтобы не голодать в столь холодные зимы, им не хватало, поэтому люди участвовали в набегах на соседние государства, грабили чужеземные корабли. Их быстроходные драккары не мог обогнать ни один корабль. И, так как Викинги выживали этим промыслом поколениями, они не становились, а уже, можно сказать, рождались воинами. Практически с пелёнок детей обучали военному ремеслу. А когда они вырастали, то уже были могучими воинами, с которыми никто бы не захотел схлестнуться в бою.

* * *

Солнце уже было в зените, когда Дан вышел из дома. Жизнь в деревне кипела. Бесконечно снующие туда-сюда торговцы из соседних деревень промышляли на местном рынке своими товарами, украшениями, мехами. Рядом с казармой, где отдыхали воины после своих постов, находилась тренировочная поляна, на которой воины могли оттачивать свои навыки в стрельбе из лука и владении холодным оружием.

Дан любил наблюдать за этим занятием, поднявшись на большой уступ в скале, который нависал над казармой. Там его никто не видел, а он видел всех.

Мальчик с жадностью заглатывал глазами каждое движение, каждый звук выпущенной стрелы из лука, каждый лязг топора ласкал ему слух. Он мечтал научиться всему этому ремеслу, но никто не хотел учить его. Остальных детей обучал старик Орм. Это был, наверное, самый старый и опытный из воинов в деревне. Он давно уже не плавал за море и не участвовал в набегах. Орм обучал всех детей, особенно мальчиков, и, конечно же, желающих у Орма было очень много, ведь быть слабым — это позор и бесчестие. Слабым, как Дан.

Сейчас ученики Орма боролись. Самым сильным из всех его учеников был Эйнар. Он старше Дана на несколько лет и почти на две головы выше него. Волосы его, золотисто-соломенного цвета, были длинны и густы. Дан восхищался Эйнаром. Он был красив и силён. Никто не мог побороть его. Дан хотел быть таким же.

— Поднимайся! — рявкнул Орм на одного из учеников после того, как Эйнар в очередной раз повалил того на землю.

— Я больше не могу! — взмолился ученик.

— Ты то же самое скажешь своим предкам, когда попадёшь в Вальхаллу? — Орм слегка пнул лежащего на земле ученика. — А ну, поднимайся быстро! — Крикнул старик. — Или я сам тебя сейчас покалечу. Мы никогда не сдаёмся! Пока ты можешь дышать, значит ты можешь драться.

Орм поднял мальчика за шиворот и толкнул в сторону Эйнара. Ученик вытер слёзы и снова кинулся на своего соперника, но опять быстро оказался лежащим на лопатках.

— Всё на сегодня. Завтра мы будем стрелять из лука, — недовольно проворчал Орм и поковылял к себе в казарму.

Орм был очень стар. Изъеденное временем морщинистое лицо, глубоко посаженные бесцветно-серые глаза и кривой, неоднократно поломанный нос. Всё это в совокупности складывало впечатление, что перед тобой дряхлый старик, хромой и немного сгорбленный, с куцыми седыми волосами и такой же жидкой бородой. Но внешность была обманчива. Он являлся одним из самых опытных воинов. Все его уважали и никогда не смели оскорбить или унизить его. Рука его по-прежнему была крепка и точна, когда он спускал тетиву или парировал щитом удар топора.

Дан дождался, когда все разойдутся по своим делам, и тихо, чтобы его никто не заметил, спрыгнул с уступа, намереваясь пойти на кухню и что-нибудь перекусить.

— А ты чего здесь трёшься! — Дан не заметил, что Орм сидел рядом с поленницей, сбоку от казармы.

Мальчик съёжился. Орм никогда не обижал его, но и разговаривать с ним тоже особо не любил. В ожидании пинка или ругательства, Дан виновато подошёл к старику:

— Я на кухню шёл, — смущённо проговорил он.

— Ага, как же…

— И каждый день, когда ты залазаешь вон на ту скалу и смотришь, это ты тоже на кухню идёшь? Или цветочки там собираешь? — буркнул Орм.

Дан не знал, что сказать.

— Ты думаешь, я не замечаю тебя? Да ты частенько следишь за нами. Хочешь обучаться ремеслу? — Орм вопросительно посмотрел на Дана. У мальчика загорелись глаза.

— Да, конечно, хочу.

— Ну так, а чего не подошёл и не сказал? Или я должен за тобой бегать? — спросил старик.

— Нет-нет, просто мне нельзя, — смущённо проговорил Дан.

— Это как так, нельзя? — удивился Орм. — Ты больной или у тебя может руки нет? Или ты боишься? — с усмешкой спросил Орм.

— Нет, я здоровый! — приободрился Дан. — Мне Ярл не разрешает.

— Ярл? Хм… — задумался Орм, — это он сам тебе сказал?

— Ну как же, я же сын предателя, мне нельзя в большой дом, мне вообще никуда нельзя, — проговорил мальчик.

— То есть Ярл тебе ничего не говорил? — спросил Орм.

— Нет, он сказал, что я могу разгневать богов, если буду постоянно ходить рядом со всеми. Он сказал, что наши боги могут наказать нас за то, что приютили сына предателя.

— Во-первых, — старик встал, — ни Ярл, ни сам Один не смеют мне указывать, кого я могу учить, а кого нет. Так и передай своему Ярлу, — старик снова улыбнулся. — А во-вторых, если хочешь учиться — бери и учись, понял меня, сопляк? — Орм не сильно схватил Дана за ухо. — Или по-твоему я должен за тобой ходить и уговаривать прийти на занятия?

— Я понял, понял! — Дан был счастлив от этой вести.

— Ну раз понял, тогда иди за мной. Я тебе кое-что покажу.

Они обошли казарму и вышли к поляне. Вдалеке в ряд стояли соломенные мишени в виде человеческих тел, утыканные стрелами.

— Бери, — Орм протянул Дану лук, который своим размером был чуть больше самого мальчика, — попробуй натянуть тетиву.

Дан со всей силы попытался это сделать, но тетива была настолько туга, что он еле-еле сдвинул её.

— Понятно… — Орм подошёл к деревянной перекладине, на которой висели множество различных луков.

— А ну-ка, вот, попробуй.

На этот раз лук был в половину меньше первого.

Дан снова напряг все мышцы, и тетива поддалась.

— А теперь смотри. Берёшь лук в левую руку чуть ниже середины, потом накидываешь стрелу.

Дан с лёгкостью повторил движение.

— Теперь целишься в мишень и плавно отпускаешь, понял? Пробуй.

Дан направил левую руку точно на мишень и выстрелил. С хлёстким звуком стрела полетела вперёд, но, к удивлению мальчика, упала в пяти метрах от него. И тетива с такой силой ударила по пальцам правой руки, что мальчик невольно вскрикнул и схватился за руку. Тетива рассекла кожу на трёх пальцах, и кровь окропила всю правую руку Дана.

Старик засмеялся.

— Больно? — с интересом спросил он.

— Да, — скривился Дан. Слёзы невольно выступили на его глаза.

Старик с силой схватил мальчика за раненую руку и уже серьёзно сказал:

— Не больно, слышишь? Воину не может быть больно! Понял меня?

— Да, да, понял! — мальчик сразу собрался и сосредоточился на словах старика.

— Кожа, которая вырастет на месте твоей раны, будет прочнее камня, и ты сможешь стрелять даже из самого тугого лука, — спокойно пояснил Орм, — а теперь стреляй ещё раз.

Дан взял стрелу и вновь натянул тетиву. Пальцы горели огнём, но мальчик старался не обращать на это внимание.

— Целься не рукой, не луком, смотри на мишень, смотри в ту часть, куда хочешь пустить стрелу, а тело само подстроится под твои глаза. Пока не отпускай, держи, — полушёпотом сказал Орм.

Руки мальчика постепенно затекали от такого напряжения, маленькая дрожь пошла по всему телу.

Старик продолжил:

— Смотри на голову мишени и отпускай, когда будешь выдыхать. Давай!

Дан сосредоточился на своём дыхании. Он забыл обо всём на свете. На кончике стрелы он увидел свою цель, и в этот момент время словно остановилось для него. Плавно, на выдохе, он выстрелил. Стрела со свистом пронеслась сквозь воздух и угодила ровно туда, куда он целился, прямо в голову соломенной мишени.

Пальцы обдало новой порцией боли, но Дану это было уже не важно. Восторг! Вот чувство, которое переполняло его в этот момент.

— Вот так, молодец, — одобрительно проговорил Орм, — завтра придёшь и будешь заниматься со всеми, — с этими словами старик ушёл к себе.

От радости Дан не знал, что ему делать. Он был настолько счастлив, что хотел поделиться своим счастьем с Астрид и всё ей рассказать, однако, когда он почти добежал до большого дома, мальчик вспомнил про случившееся сегодня рано утром и умерил свой пыл. Дан пошёл к себе домой, чтобы с нетерпением ожидать следующего дня.

Возле дома мальчика ждала очень удивительная картина. Небольшая горстка людей вовсю орудовала над его жилищем. Несколько человек на крыше стучали молотками, другие подносили новые брёвна. И всем этим руководила Альва.

— Кнуд, быстрей, шевелись! Нам нужно успеть дотемна! — подбадривала жена Ярла недовольного Кнуда, который, вспотев, поднимал бревно на крышу.

— Привет, дитя, — улыбнулась Альва, завидев мальчика, — а я думаю, куда ты подевался? Мы вот дом тебе сейчас до ума доведём, а то лачуга твоя совсем обветшала. Ты иди пока поешь, тебя уже ждут на кухне.

Дан, ошарашенный от увиденного, поплёлся на кухню. Там его уже ждала Астрид.

— Что с твоей рукой. Ты поранился? — озабоченно проговорила девочка.

Парень совсем забыл про руку. Астрид с заботой оторвала кусок ткани от своего платья и приложила к руке Дана.

— Что случилось? — с тревогой спросила она.

Мальчик вспомнил про Орма и с радостью рассказал ей, как он первый раз в жизни стрелял из лука и как попал в цель.

— Ах, этот проклятый старик! Я всё матери расскажу! Ну ему и влетит, поверь мне! — разозлилась Астрид.

— Нет-нет! — испугался мальчик. — Я сам, вернее, так надо. Ну в смысле так положено всем воинам, а я тоже теперь буду учиться! — с гордостью вымолвил Дан. — Мне разрешили учиться. Со всеми. Орм разрешил.

Дети ещё долго сидели на кухне, и парень много рассказывал о том, что с ним произошло, вспоминая все новые подробности. В этот момент они были счастливы как никогда, особенно Дан.

Глава 5

Только первые лучи восходящего солнца робко выглянули из-за вершин гор, как Дан уже был в полном сборе и с нетерпением ждал, когда начнётся тренировка. Его дом подлатали добротно. В нём было тепло, ветер не проникал сюда, поэтому парень переместился из угла в самый центр комнаты. Костёр тихо горел, развеивая тепло по всему дому.

Мальчик вытянулся в полный рост, а потом несколько раз подпрыгнул, чтобы окончательно проснуться и немного приободриться.

— Сегодня я докажу всем, что я воин! — думал он. — Сегодня, когда они увидят, как я стреляю из лука, они перестанут надо мной смеяться.

Дан подошёл к деревянной бочке, стоявшей в углу комнаты, и зачерпнул ковшом холодной воды. Вдоволь напившись, он надел на себя накидку из грубого волчьего меха и вышел из дома, направляясь на тренировочную поляну.

Деревня просыпалась. Снова заработала кузня, дым из трубы которой валил обильно. Оттуда доносились звонкие стуки молота. Навстречу Дану прошёл небольшой отряд лучников. Новая смена часовых шла на свои посты. Женщины и дети сновали по своим делам. Мужчины на пристани готовили снасти для рыбалки. Пока лёд полностью не затянул прибрежные воды, нужно было наловить как можно больше рыбы.

Дан пришёл на поляну. Там уже собрались другие мальчики и о чём-то громко спорили. Он встал в стороне в ожидании своего учителя. Это заметил Эйнар — мальчик, который вчера так хорошо боролся. Он отвлёк друзей, и они все уставились на Дана.

— А ты зачем пришёл, выродок? — насмешливо спросил Эйнар, обращаясь к Дану. — Тебе сюда нельзя!

Дан молча стоял, смотря в сторону и пытаясь не провоцировать его, но Эйнар не унимался.

— Ты не слышал, что я тебе сказал? — повторил тот. — Мы не будем тренироваться с предателем, понял меня?

Дан не отвечал, опустив глаза в землю.

Тот факт, что Дан ему не отвечал, почему-то разозлил Эйнара ещё силнее. Он подошёл к сыну предателя и со всей силы наотмашь ударил его кулаком по лицу. Словно искры из глаз посыпались у Дана. Он упал на землю закрыв голову руками.

— Иди отсюда! Тебе не место рядом с великими воинами!

— Это ты великий? — со злобой в голосе сказал Дан, поднимаясь с земли и отряхиваясь. У него не было страха. Только нестерпимая злость. Дан посмотрел Эйнару прямо в глаза:

— Ты тот воин, который колотит всех, кто меньше тебя возрастом и ростом?

От этих слов Эйнар пришёл в ярость. Он со всей силы ударил Дана ногой в живот, отчего тот сложился пополам и снова упал на землю. Боль была такой сильной, что мальчик не мог даже вдохнуть.

— Похоже у нашего выродка появилась храбрость, — с насмешкой сказал Эйнар своим друзьям.

— Я Эйнар Харальдсон! Я — сын война, а ты — выродок предателя и шлюхи, которая покончила с собой из-за позора. Им нет места в Вальхалле и, если в тебе осталась хоть капля чести, ты не будешь позорить всех своим присутствием здесь!

Дан был добрым мальчиком. Он никогда никому не завидовал, ну если только иногда. И никогда никого не обижал. Он любил абсолютно всех, кто хоть немного хорошо к нему относился. Он даже не держал обиды на тех людей, кто отвернулся от него, и лишь немного злился, когда его ругали или прогоняли. У мальчика была открытая, добрая душа. Все обиды он быстро забывал. У него не было ненависти к своим соплеменникам, и он верил людям. Однако сейчас все его мысли как будто испарились из головы. Все, кроме одной — убить.

Он не слышал, что ему говорил Эйнар. Он не видел, как смеялись другие ребята, стоявшие вокруг. Глаза словно накрыла красная пелена. Всё, что он сейчас видел, это лицо врага, его шею, его глаза. Дану хотелось вцепиться зубами в глотку своего обидчика и выгрызть ему кадык. Парень действительно не контролировал своё тело.

Медленно поднявшись, Дан ловко прыгнул на не ожидавшего такой прыти Эйнара. Они оба упали в грязь. Мальчик схватил голову своего обидчика обеими руками и начал с силой бить Эйнара затылком о каменистую землю.

Удары ещё и ещё. Другие ребята стояли, разинув рты. Они не могли поверить, как мог столь молодой и слабый паренёк с такой быстротой и силой повалить самого Эйнара? Ребята думали, что Дан словно одержим самим Локки.

Тем временем Дан положил два больших пальца на глаза обидчика и надавил. Дикий крик ужаса и боли раздался на всю деревню. Эйнар кричал изо всех сил и перебирал ногами, лёжа под Даном, как раненая змея, которой переломали шею. Его крик и привёл друзей Эйнара в чувства. Они всей толпой навалились на Дана, стянули его со своего друга и начали избивать, а Дан свернулся в клубок и молча получал удар за ударом. Он совершенно ничего не чувствовал. Он только смотрел на истекающего кровью врага и мечтал только ободном в этот момент:

Добить этого гада, чтобы он никогда больше не смел открывать рот на его мать. Никогда!

— Хватит! — Орм бежал к толпе ребят, хромая. — Я сказал хватит! — закричал он.

Друзья Эйнара, которые били мальчика, остановились и отпрянули от него на несколько шагов.

В грязи и крови лежал Дан, а рядом с ним все так же извивался Эйнар, держась руками за глаза.

— Что произошло? — строго спросил старик.

Все как один указали пальцами на выродка. Они говорили, что он ни с того ни с сего прыгнул на их друга и чуть не убил его. Дан ничего не говорил. Он просто смотрел на то, что натворил. Он не до конца понимал, что происходит, и не совсем представлял, как он сделал то, что сделал. Он был с ног до головы покрыт грязью.

— Я отнесу Эйнара к лекарю. Она посмотрит, что с ним, а вы все — живо по домам! Сегодня занятий не будет, — буркнул Орм.

— А ты! — Орм посмотрел на Дана и со злобой сплюнув на землю, поднял Эйнара на руки и понёс его в дом к Иде — местной колдунье, которая лечила раненых или больных людей.

Самое страшное было не то, что Дан сделал, а то, что он увидел испуганное лицо Астрид, которая стояла рядом с казармой. И, судя по её выражению, она видела всё. Мальчик сразу же пришёл в себя и подбежал к ней. Однако девочка в испуге начала пятиться от него. Она его боялась.

Дан впал в отчаяние. Он хотел объясниться, хотел что-то сказать, но не мог выдавить из себя ни слова. Произошло то, чего Дан боялся больше всего на свете — он увидел в её взгляде ужас.

Астрид заплакала и побежала прочь от Дана, а мальчик так и остался стоять и смотреть убегающей дочери Ярла в спину, не в силах закричать и остановить её.

* * *

— Позовите Кнуда! — Приказал Ярл одному из воинов.

Он ходил по большому дому, из стороны в сторону, и, скрестив руки за спиной, что-то бубнил себе под нос. Хэлтор был явно взволнован после того, как ему донесли о случившемся на тренировочной поляне сегодня утром.

Харльд, чьего сына покалечил Дан, был командиром и одним из лучших воинов. И Харльд требовал от него решительных действий. Он хотел сам отомстить мальчику за сына, но Ярл отговорил его, пообещав наказать Дана по всей строгости. И сейчас Ярлу предстоял нелёгкий выбор. Он не хотел смерти мальчику.

— Я здесь, мой Ярл, — Кнуд уже стоял в большом доме.

— Слышал, что произошло? — обратился к нему Хэлтор.

— Вся деревня слышала, — ответил Кнуд. — Хотите, я убью выродка? — предложил воин.

— Нет! — Ярл нервно сел на трон и схватился за голову. — Убивать не надо.

— Но… — начал было Кнуд, однако Хэлтор продолжил.

— Сегодня ночью ты захватишь еды и воды. Возьмёшь лошадь и вывезешь мальчика в горы, так далеко, как только сможешь, и оставишь его там. Отдашь ему провизию и скажешь, что он изгнан и что в поселение ему путь закрыт, иначе, если он придёт обратно, его казнят. Скажи, что мы спасаем ему жизнь. Но убивать нельзя, он ещё ребёнок! Ты всё понял, что я тебе сказал?!

— Да, — спокойно ответил Кнуд и вышел из дома.

Ярл задумчиво почёсывал густую рыжую бороду. Он думал, что оставить мальчика в живых — это правильно решение. В глубине души он понимал, что Дан не жилец, что мальчик и двух дней не продержится зимой в лесу. Он или замёрзнет, или дикий зверь задерёт его. Но Ярл отгонял от себя эти мысли. Для его совести было удобнее думать, что он спасает жизнь Дану, ведь если он останется здесь, его казнят. Определённо казнят. Люди его не любят и даже если на суде ему оставят жизнь, то Харальд всё равно убьёт его, ведь Дан серьёзно покалечил его сына. Поэтому так будет лучше для всех.

Глава 6

Дан сидел в запертом амбаре. Он ещё не до конца осознавал, что с ним будет дальше. Да это было и не особо важно. Астрид отвернулась от него! Вот что действительно пугало мальчика, а на остальное ему плевать.

Дан не помнил, сколько так просидел, но на улице стемнело. Желудок невольно напомнил о себе, ведь мальчик целый день ничего не ел.

Послышался лязг замка снаружи. Когда дверь открылась, в дверном проёме показался Кнуд. Дан напрягся, ожидая новых ударов, однако, Кнуд совершенно спокойно сказал:

— Вот, одевайся, — он кинул под ноги парню свёрток, в котором были высокие сапоги тёмно-коричневого цвета, сделанные из грубой свиной кожи и обрамлённые сверху мехом, и длинный дорожный плащ грязно-синего цвета, ворот которого был обшит волчьей шкурой.

— Мы сейчас уедем, и ты больше никогда не вернёшься в поселение.

Дан вопросительно посмотрел на Кнуда.

— Ярл тебя изгоняет, — пояснил тот.

— Но я же… — не успел закончить мальчик, как Кнуд его перебил.

— Иначе завтра тебя казнят. Что выберешь?

— Он тебе жизнь спасает, так что будь благодарен, сопляк, моя бы воля, я бы тебе самолично отсёк голову!

Дан без раздумий натянул на себя сапоги и плащ. Одежда и обувь оказались велики, но зато они были тёплыми, поэтому Дан был рад и этому. После того как мальчик оделся, Кнуд посадил его на коня, к себе за спину, и они отправились в путь.

На улице было совсем темно, людей практически не было, но по деревне Кнуд всё равно ехал медленно, чтобы не привлекать к себе внимания лишним шумом от копыт. Выехав из деревни, они перешли на галоп и быстро удалялись от поселения.

Дан постоянно оглядывался в надежде в последний раз увидеть и запомнить свой, пусть и жестокий, но родной дом. Мысли о том, что он больше никогда не увидит Астрид и Альву, не покидали голову мальчика.

Ехали долго. Дорогу вокруг всё чаще обступали высокие хвойники, и сама тропа всё круче заворачивала в горы. Дан не знал, сколько по времени они скакали, но дело близилось к рассвету, значит они проехали почти всю ночь. Вскоре дорога стала настолько крута, что Кнуд остановился.

— Спешиваемся, дальше идём пешком.

Прошло ещё несколько часов. Тропа теперь настолько круто уходила вверх, что лошадь просто не могла подниматься дальше, она недовольно фыркала и хрипела. Кнуд остановился. Его тёмно-русые волосы, собранные в небольшой хвост на затылке, прилипли ко лбу от пота. Длинный и острый прямой нос, широко посаженные бледно-серые глаза, а также острые черты лица выражали гримасу отвращения и недовольства. Ему явно было неприятно оттого, что приходится возиться с предательским выродком.

— Всё, пришли, здесь я тебя оставлю.

Кнуд смотрел на мальчика. Он не хотел отпускать его просто так, но не из-за жалости, а наоборот, он думал, как бы сделать так, чтобы выродок быстрее погиб.

— Ярл запретил убивать тебя, — задумчиво сказал Кнуд, глядя мальчику в глаза, — и его приказ я не нарушу, но про то, чтобы оставить тебя целым, он ничего не говорил.

После этих слов Кнуд с огромной силой ударил своей ногой Дану чуть выше колена. Послышался характерный хруст. Боль, которую почувствовал мальчик, была ужасной. В глазах потемнело, тошнота подкатила к горлу. Дан закричал так, что его крик разнёсся по всей округе густого леса.

— Вот так-то лучше, — рассмеялся Кнуд.

— Тебе еду передали, так что честно отдаю её, как приказано, — и он закинул сумку с провизией на высокую ветку стоящего рядом дерева.

— Ну всё, сопляк, бывай, — с этими словами Кнуд взял свою лошадь за поводья и начал спускаться с горы, весело напевая что-то себе под нос.

* * *

Мальчик очнулся оттого, что дико замёрз. Видимо, он потерял сознание, когда Кнуд сломал ему ногу. Он лежал на снегу, ровно на том же месте, где оставил его воин. Правой ногой Дан двигать не мог: при малейшем движении колено отдавало адской болью. Он лихорадочно перебирал варианты, что же ему делать. Он хотел жить и не собирался умирать вот так.

Первое, что пришло в голову, это достать сумку с едой, висевшую над головой, метрах в двух от земли. Мальчик перевернулся на живот и пополз к дереву. Ствол хвойника был гладким, и забраться по нему оказалось непростой задачей.

Мальчик обхватил дерево руками и попытался подняться. Колено сильно болело, но спустя некоторое время Дану всё же удалось встать на ноги. Он даже немного вспотел и согрелся, пока пытался. Дан в очередной раз обхватил дерево руками и попробовал подтянуться, руки сильно дрожали от напряжения, но достать мешок с едой у него всё равно не получалось. Мальчик снова и снова соскальзывал вниз по гладкому стволу дерева. Все его попытки приводили к неудачам. Вскоре силы окончательно покинули Дана, и он свалился на снег без сил, облокотившись спиной к дереву.

Солнце было уже высоко над головой, оно ласково пригревало мальчика, который лежал на снегу. Дан крепко спал.

Он открыл глаза и увидел перед собой мохнатую морду волка, который отскочил в сторону, когда заметил, что человек очнулся. По меркам охотников этот волк был ещё молодым, практически волчонком, но даже он был такого размера, что мог запросто загрызть Дана. Шерсть его была дымчато-белого цвета, а чёрные как угольки глаза с любопытством наблюдали за человеком.

Мальчик, забыв о сломанной ноге, резко вскочил. Колено опять отозвалось глухой болью. Волчонок не двигался, он стоял, как статуя. Дан опять попробовал залезть на дерево. Видимо, чувство опасности предало сил, и он медленно, но верно подтягивался наверх, пока рукой не нащупал тот самый сук, на котором висел мешок с провизией. В итоге у него получилось.

Волк же, наблюдая за этой картиной, начал игриво носиться вокруг дерева, вилять хвостом, вставать на задние лапы, а передними упираться о ствол дерева. Он фыркал, поскуливал и снова прыгал на дерево. Дан ошеломлённо наблюдал за ним. Вспомнив про еду, он открыл мешок. Там был здоровый кусок баранины на косточке, сыр и хлеб, а на самом дне лежал небольшой закупоренный кувшин с водой. Мальчик жадно откусил холодного мяса и, почти не прожевав, проглотил.

Волк же, учуяв запах жаренной баранины, жалобно заскулил и опять запрыгал вокруг дерева. Мальчик понял, что зверь голоден, и лучше пусть он поест мяса, чем съест его. Может, тогда и уйдёт?

Дан отломил половину куска, ту часть, где была косточка, и кинул её волку. Тот жадно накинулся на неё и принялся грызть, чавкая и пуская слюни, а Дан тем временем с аппетитом доедал свою порцию.

Когда волчонок доел свою пищу, он ещё несколько раз покрутился рядом с деревом и побежал вниз по склону, видимо, заметив там какое-то движение.

Дан подождал ещё некоторое время, а потом аккуратно и как можно тише спустился с дерева. Он понимал, что первое, что нужно сделать — это найти какое-нибудь укрытие. Отломав небольшую ветку с соседнего дерева, он использовал её как упор, потому что не мог наступать на ногу, не мог двигать ею.

Медленно Дан поднимался в гору. По такому крутому подъёму и здоровому человеку идти было бы непросто, а Дану и подавно. Он шёл с большим трудом, но шёл. Вниз спускаться не стал, потому что помнил, что, когда Кнуд вёз его, им по пути не встретилось ни одного поселения, так же как и пещер или других природных укрытий. А вот если ему всё же удастся пересечь гору, то, возможно, там, с другой стороны, он найдёт какую-нибудь деревню, и шансов выжить у него будет больше.

То, чего Дан, в силу своего юного возраста, знать не мог, так это то, что Кнуд завёз его в лес Хентель-Хейм — очень большой и непроходимый лес. Он простирался на многие мили на восток и никаких людских поселений там и быть не могло, а вот дикого зверья там было в изобилии. Мальчику следовало бы спуститься вниз, к дороге, и, возможно, ему могло посчастливиться встретить одинокого путника или же караван, который отвёз бы его в поселение, но откуда было ребёнку знать об этом? Он упрямо шёл вверх, навстречу своей гибели.

К полудню силы покинули мальчика окончательно. Сугробы, местами доходившие до пояса, ещё больше затрудняли дорогу. Дан проваливался, падал, а вскоре и вовсе снова потерял сознание.

В бреду перед глазами Дана возникали беспорядочные образы Альвы, Хэлтора, Кнуда. Мальчик бормотал себе под нос что-то бессвязное. Он перевернулся на спину и посмотрел на вечернее небо. Там, в высоте, кружили вороны, их могучие крылья с силой рассекали воздух. Дан представил, как он летает вместе с ними в обличье птицы. У него нет больше боли, а только безграничная свобода. Он может с лёгкостью улететь от своих обидчиков. Улететь, куда захочет.

Затем в его сознании возникла Астрид, она всё так же с ужасом пятилась от него, ей было страшно. Девочка говорила, что он чудовище и что она не хочет его больше знать. Теперь он не был её другом, теперь он был для неё таким же, как и для всех, выродком и предателем. На этой мысли у Дана невольно закрылись глаза.

Холод, жуткий и проникающий, вот что ощущал мальчик, лёжа в снегу. Вокруг уже совсем стемнело. Могучие деревья, которых было очень много, в воображении Дана превращались в огромных монстров.

Лес жил своей жизнью. Были слышны взмахи крыльев, шорохи мелких животных, пробегавших неподалёку. Где-то вдалеке протяжный и такой одинокий вой. Мальчику было страшно и жутко холодно, он совершенно не понимал, сколько так пролежал. Дан не чувствовал пальцев рук и ног.

Новая идея пришла к нему внезапно. Он ясно понял, что должен смириться со своей участью. Мальчик решил, что перестанет бороться за жизнь, что если он не будет сопротивляться, а пойдёт навстречу своей смерти, то, возможно, Один смилуется над ним и примет его в Вальхаллу, чтобы он мог вместе со всеми пировать возле самих богов. Ведь если боги узнают, как много он страдал, то наверняка им станет его жаль, и они не отвернуться от него.

Теперь Дан думал только о смерти. Эта мысль придавала ему сил. Он даже согрелся, да так сильно, что не мог больше выносить на себе одежду. Скинув с себя плащ, рубаху и обувь, мальчик шёл вперёд, всё выше и выше. Теперь и сломанная нога болела не так сильно. Думая о смерти, мальчик только сейчас ощутил настоящую свободу. Когда ноги отказывались его слушать, он полз, а снег словно обжигал его нагую грудь, но мальчику было всё жарче. Ему казалось, что он даже немного вспотел. Дан полз вверх, навстречу своей смерти, с широкой улыбкой. Он долго вскарабкивался, буквально вгрызался в каждый кусок промёрзшей земли и льда, с одной лишь мыслью: забраться повыше и поближе к богам, чтобы им было не тяжело спускаться за его душой. Так продолжалось до тех пор, пока Дан в последний раз не закрыл глаза…

* * *

Волчонок, которого человек угостил таким вкусным мясом, снова учуял знакомый запах. Где-то высоко, на горе, дуновение ветра донесло до него ароматные нотки. Зверь лёгкими прыжками побежал в гору в надежде на то, что чужак даст ему ещё такой вкусной еды.

Добежав почти до самой вершины, волк увидел человека, лежавшего на снегу. Он, робко поджав хвост и ступая очень тихо, приблизился почти вплотную, но чужак так и лежал, не подавая признаков жизни. Зверь, несколько раз обежав вокруг обездвиженного тела, подполз к лицу чужака и лизнул его нос. Человек немного дёрнулся, но в сознание так и не пришёл. Волк зубами схватил чужака за руку и потянул. На язык к зверю упали капли ещё тёплой и вкусной крови, он отдёрнул морду от руки и фыркнул. Обежав тело, волчонок схватил мальчика за штанину и потащил наверх с такой лёгкостью, что, казалось, мальчик вообще ничего не весил.

— Кого это ты ко мне притащил? — с ноткой удивления спросил человек. Его голос был глубокий и басистый, так мог бы говорить, наверное, медведь, если бы умел.

А волк, в свою очередь, подтащил тело мальчика к ногам своего хозяина и сел рядом с телом, видимо, ожидая вкусной награды…

Глава 7

Дан не помнил, сколько он находился без сознания. В голове мелькали непонятные обрывки памяти. Сквозь пелену подсознания у него всплывали картинки, где он лежал в каком-то доме, в котором было светло и тепло. Он помнил, что даже пытался приподняться, но, когда увидел свои отмороженные и почерневшие пальцы ног, снова провалился во тьму. Сквозь сон он слышал чей-то грубый голос, наполненный такой мощью, что у Дана невольно пробегали мурашки. Этот голос говорил обрывистые фразы на незнакомом языке, после чего мальчику становилось очень жарко, и он моментально покрывался потом. Казалось, что в эти моменты человек, которому принадлежал этот голос, вплотную подносил его к огню, горевшему в центре комнаты.

Прошло немало времени, прежде чем Дан очнулся. Он лежал всё в той же самой массивной деревянной кровати, на мягкой и тёплой шкуре медведя. Сбоку стоял дубовый стол, он был очень большим. «За таким столом мог сидеть разве что великан», — думал мальчик. На столе стояла чаша, склонившись над которой, что-то ел чёрный, как ночь, ворон. Он был такой же необычный и большой, как всё вокруг.

Первым делом Дан ощупал себя и посмотрел на свои ноги. Они были в порядке. Это очень его удивило, ведь он слышал о такой травме. Мальчик видел, как иногда к деревенскому шаману приносили людей с почерневшими конечностями. Если человек очень долго находился на холоде, то у него происходило обморожение. Дан знал, что вылечить эту хворь нельзя, поэтому конечность обязательно отрежут. Однако ноги мальчика были полностью здоровы и слушались его, как и прежде. Почувствовав жжение чуть выше левой части груди, он увидел там не совсем понятный узор, который напоминал два скрещённых треугольника, и был покрыт коркой. Такая кожа бывает, когда ты сильно раздерёшь, например, коленку, и рана начинает заживать.

Цвета этот узор был тёмно-синего. Дан с интересом провёл пальцем по нему.

Внимание мальчика, как и внимание ворона, сидевшего на столе, отвлёк звук шагов человека, приближающегося к дому. Около порога, с той стороны входной двери, человек остановился и постучал ногами о крыльцо, чтобы стряхнуть с себя снег. Спустя мгновение плотно закрытая дверь распахнулась, и в дверной проём зашёл, чуть пригнувшись, невероятных размеров мужчина. У Дана невольно открылся рот, когда он его увидел. Весь в снегу на шляпе и плечах, борода длинная, почти до пояса, и такие же волосы светло-серого чистого цвета. Они были также запорошены снегом. Человек поставил свой деревянный посох в угол и с ухающими звуками встряхнул головой. Во все стороны полетели капли таящего снега.

— Ну и морозец! — весело проговорил великан.

Дан сразу узнал этот могучий, наполненный басом голос. Когда мальчик был в бреду, именно его он слышал, и непонятные слова, которые он говорил.

— Уже очнулся, малец? — всё также весело спросил незнакомец.

— Да… — Робко проговорил мальчик, усевшись на кровать.

— Ну и как ты себя чувствуешь, как нога, не болит? — спросил бородатый, присаживаясь на кровать, стоявшую с другой стороны стола.

Дан сразу вспомнил про поломанную ногу и удивился ещё больше. Она была полностью здорова, опухлости в области колена как и не было. Мальчик даже присел несколько раз, чтобы проверить, от чего незнакомец глухо рассмеялся.

Ворон приветливо каркнул и вспорхнул на плечо к бородатому, усевшись, он также с интересом уставился на мальчика.

— Это вы меня спасли? — Дан вопросительно посмотрел на незнакомца.

— Не совсем, — отозвался бородатый, — тебя принёс Ульвар, тот волчонок, которого ты прикормил. Он рассказал, что ему очень понравилось, чем ты угостил его, а когда он учуял твой запах и нашёл тебя, ты был уже без сознания. Вот он и принёс тебя ко мне.

— Но кто вы? — озадаченно спросил Дан.

— Я? — поднял густые брови незнакомец. — Меня зовут… — он задумался, — зови меня Хэвард. Я хранитель здешних мест, лесов Хентель-Хейма.

— Мы что в Хентель-Хейме? — удивился малец.

— Конечно! — улыбнулся Хэвард. — В самом его сердце, если быть точным. Ты, верно, голоден? — сказав эти слова, старик скинул с себя серый плащ и пошёл в другой конец дома, где у него располагалась кухня. Он взял миску и, что-то пробубнив себе под нос, поставил её на стол. В миске лежала большая копчёная рыбина и кусок тёплого хлеба.

— Ешь, не стесняйся, — Хэвард снова сел на кровать. — Что с тобой произошло? Расскажешь? — он серьёзно посмотрел на мальчика.

И только сейчас мальчик полностью рассмотрел бородатого. Он был очень высок, с седыми длинными волосами и бородой до пояса. Что больше всего впечатлило Дана — у незнакомца не было одного глаза, левого. Он держал его закрытым. А ещё мужчина был очень похож на старика, но морщин не было. Кожа его лица выглядела молодой и свежей. Один глаз его был бледно-серого цвета, он почти сливался с белком, поэтому казалось, что старик слеп, но это было определённо не так.

Одет он был тёмно-серую зимнюю тунику из плотной ткани, такую же, как и плащ, и в коричневые штаны. Туника была подпоясана широким кожаным ремнём, в середине которого красовалась серебряная бляха с изображённым на ней вороном. Очень похожим на того, который сейчас сидел на плече Хэварда.

Дан принялся за свой обед, попутно рассказывая старику всё, что с ним произошло за последние несколько дней. Старик слушал молча, не перебивая мальчика, лишь иногда хмурясь и задумчиво почёсывая бороду.

Дан расслабился, когда понял, что опасности для него больше нет, и начал рассказывать вообще всё, что помнил. Про отца, про мать, про Астрид, которую очень любил. Когда он закончил, старик, хмурясь, произнёс:

— И с чего они взяли, что содеянное твоим отцом может хоть как-то разгневать богов, что богам вообще есть дело до этого? — словно в пустоту проговорил Хэвард.

Дан запил свой обед ледяной водой из кувшина. В душе мальчика сразу стало как-то полегче, когда он выговорился.

— А это вы сделали? — мальчик показал пальцем на рисунок на своей груди.

— Да, — усмехнулся старик, — а тебе что, не нравится?

— Нравится! — попытался оправдаться Дан.

— Это руна, она защитит тебя от болезней, — пояснил Хэвард. — Теперь она будет с тобой всегда.

— Вы шаман? — не унимался Дан.

Старик засмеялся:

— Ну можно и так сказать. А сейчас спи, тебе нужны силы, да и у меня ещё есть дела, — с этими словами Хэвард взял мальчика за руку, и на Дана сразу же навалилась дремота. Он очень сильно захотел спать, как будто не спал несколько дней.

* * *

Дан проснулся весь мокрый от пота. Ему снилась Астрид, которая кричала на него и плакала. Девочка говорила, что она ненавидит его, что он монстр. От этой картины Дану стало не по себе. Поняв, что это сон и вспомнив, где он находится, мальчик немного успокоился.

Дом был небольшим — по меркам викингов. Единственная странность — это то, что всё было каким-то массивным, один только стол чего стоил, Дану он доходил почти до носа. На стенах висели шкуры животных, а в центре одной из стен был расположен расписной ковёр невероятной красоты. На нём был изображён по пояс голый воин, на мускулистом теле которого красовалась лишь шкура бурого медведя. Она была как раз под стать воину. Высоко над головой он держал молот, в который била молния, идущая прямо из чёрного неба. Этот воин стоял на уступе скалы, и эта картина была прекрасна в глазах мальчика. Дан очень долго всматривался в неё, с любопытством изучая каждую деталь.

Вдруг в дверь поскреблись. Дан насторожился. Он услышал негромкий скулёж за окном. На улице было темно, и мальчик не мог разглядеть, кто там. Через мгновение кто-то снова поцарапал дверь. Дан аккуратно приоткрыл её и увидел на пороге того самого волка, который его спас. Тот радостно завилял хвостом и приспустился на задние лапы, как будто кланялся мальчику. Дан не успел отреагировать, как волк одним прыжком забежал в дом и начал метаться по нему из стороны в сторону как ужаленный, радостно скуля и обнюхивая всё вокруг.

— Тише, тише, Ульвар, ты тут такой беспорядок наведёшь!

Мальчик захотел покормить зверя. Он поискал по шкафам в надежде найти хоть что-нибудь, однако, все полки были пусты. Только посуда и всё. Больше ничего не было.

— Ничего нет, извини, друг, — Дан погладил волка. — Спасибо тебе, что спас меня…

Пушистая шерсть приятно отдавала теплом. Ульвар игриво зарычал и прыгнул на кровать мальчика. Так они сидели достаточно долго, пока оба не провалились в сон и не проспали до самого утра.

Глава 8

— Малец, просыпайся! — Хэвард стоял на кухне и что-то накладывал в тарелки.

За окном стояло раннее, морозное утро. Небо было ало-красного цвета, день только вступил в свои права.

— Сегодня ты будешь учиться добывать себе еду, потому что я могу уходить надолго, и ты должен сам уметь кормить себя. Вот, надевай. Ульв нашёл все твои вещи, они чистые, — сказал старик, кидая вещи на кровать мальчика.

Дан оделся и принялся за завтрак. После еды они вышли на улицу. Хоть на дворе и стоял крепкий мороз, ветра не было. Судя по всему, они находились в низине гор, и именно они защищали эту местность от суровых ветров. Вокруг был лес, а сам дом стоял практически на берегу реки. Её воды — чёрного цвета. Река была широкой, с очень быстрым течением, поэтому льду не удавалось захватить её.

— Вот это и есть Хентель-Хейм, — проговорил старик, глядя на реку. — Её воды холодны, как лёд, а течение быстро. Попавший в неё уже никогда не выберется, поэтому не подходи близко к этой реке, это очень опасно.

— Здесь неподалёку живёт мой друг, — продолжил Хэвард. — По моей просьбе он сделал тебе лук как раз по твоему размеру. Сегодня мы будем охотиться на зайца. Я научу тебя читать следы.

— Видишь, вот? — Хэвард указал на следы мелкого животного на снегу. — Вот ещё, уходят в глубь чащи — это заяц. Ты должен идти по следам. Заяц — очень хитрое животное, он может легко запутать охотника.

Они пошли по следу. Ульвар бежал рядом, то и дело засовывая свой нос в снег, где пробегал заяц.

— Обращай внимание на волчонка, он тебе поможет. Когда он учует, что заяц рядом, ты поймёшь, — полушёпотом пояснил бородатый.

Они двинулись по следу, который петлял, проходил по кругу, но постепенно уходил всё дальше и дальше. На нетронутом человеком снегу следы зайца были отчётливо видны.

— Видишь? — всё так же тихо спросил Хэвард. — Следы закончились — это значит заяц спрыгнул с тропы и может залечь где-нибудь рядом, так что держи оружие наготове.

Дан надел стрелу и сосредоточился.

— Смотри на Ульвара, — продолжил старик.

Волк же, в свою очередь, замер и уставился в одну сторону. Он был недвижим, как статуя.

— Вспомни, как тебя учил Орм. Смотри внимательнее. Когда увидишь зверя — стреляй, но только целься немного впереди своей цели, на ход зайцу, понял? — сказал старик. Дан кивнул.

Буквально через секунду волк молниеносно бросился в сторону ельника, рядом с которым находилась небольшая горка снега. Из-под неё так же быстро выпрыгнул заяц и помчался большими прыжками прямо на Дана. Мальчик не успел отреагировать, и заяц пробежал прямо у него между ног. Дан выругался с досады и уже было опустил руки, как старик резко повернул его:

— Целься!

К удивлению мальчика, заяц, пробежав немного вперёд, резко свернул вправо и также двинулся по прямой. Дан отчётливо видел его серо-белую шёрстку среди деревьев. Он прицелился и на выдохе спустил стрелу. Тетива с хлёстким звуком метнула стрелу в цель и пробила зверя насквозь, воткнувшись в ствол дерева, а заяц упал замертво.

— У меня получилось, получилось! — с нескрываемым детским восторгом проговорил мальчик. Старик звонко рассмеялся.

— Да, ты молодец! Я и не думал, что у тебя получится с первого раза. Видно, у тебя талант, — сказал Хэвард, похлопывая ученика по плечу.

А Ульвар тем временем уже нёс добычу в зубах и бросил её под ноги своих хозяев.

— Теперь смотри: туго связываешь ему задние лапы и кладёшь в мешок.

Дан без труда сделал, что ему сказали, и все пошли обратно. На подходе к дому, Хэвард снова заговорил:

— Поймать дичь — это только полдела. Теперь ты должен суметь правильно освежевать и приготовить её, я покажу тебе как.

Он достал небольшой нож. В огромных ладонях старика он смотрелся совсем маленьким, но для Дана был в самый раз. Рукоять ножа была белого цвета, а лезвие сделано из какой-то очень тёмной стали. Раньше Дан не видел такие ножи.

— Тебе нужно подвесить тушу за задние лапы и дождаться, пока стечёт кровь. Дальше круговым срезом сначала обведи ножом одну лапу, потом вторую, вот так… — старик ловко надрезал тушку. — Теперь аккуратно сдирай с него шкуру. Сильно не тяни, подрезай все сухожилия. Теперь надрезай брюхо, тебе нужно вытащить все внутренности.

Это было уже сложнее для мальчика. Азарт охоты постепенно проходил, и Дану стало не по себе от того, что он убил зверя. Однако он понимал, что ему нужно уметь себя прокормить, поэтому без колебаний надрезал брюхо зайца и, вытащив внутренности, скинул их на окровавленный снег.

Конец ознакомительного фрагмента.