Тихая Песнь Аю
Все в этой жизни неслучайно. Нам только кажется, что жизнь плавно течет, неся свои потоки извилистыми путями среди камней и перепадов. Со своими водопадами и перекатами. Но все в этой жизни имеет свой смысл. Каждый поворот судьбы предначертан где-то «сверху». И только Господь знает, для чего, во имя какой цели пришел в этот мир человек. Какое у него предназначение… И любой поворот в судьбе человека может круто изменить всю его жизнь. И потом уже ничего нельзя изменить. Неисповедимы пути твои, Господи…
Оглавление
* * *
Приведённый ознакомительный фрагмент книги Тихая Песнь Аю предоставлен нашим книжным партнёром — компанией ЛитРес.
Купить и скачать полную версию книги в форматах FB2, ePub, MOBI, TXT, HTML, RTF и других
Глава V
… А поутру они проснулись… Но ничего не изменилось. Их «кошмарный» сон не прервался…
Та же бамбуковая хижина с бамбуковыми полатями. Свет, проникающий только через вход и щели в стенах…
Они спустились вниз и вышли наружу.
Вскоре им принесли фрукты и кокосовый сок.
Наши друзья к этому времени уже успели проголодаться. Поэтому с удовольствием набросились на фрукты. Доедая их, подумали: «Неужели это все? Одними фруктами сыт не будешь!»
Они не знали, что туземцы жили впроголодь. Питались, в основном, фруктами и рисом, выращиваемом на плантациях. Крупных животных на острове не было, зато было множество птиц. Но птиц попадалось не так много, как хотелось. Поэтому они собирали яйца птиц, а так же питались рыбой и крысами, в изобилии водившимися на острове. При этом из-за несовершенства рыбной ловли результат тоже был далек от совершенства.
Когда друзья доели фрукты, им принесли рис, рыбу и мясо.
Друзья с удовольствием продолжили трапезу.
Но Руслан и здесь не сдержался и пошутил в очередной раз:
— Наверное, какого-то малайца зажарили! На обед подадут кого-то из нас!
От его слов у Майкла с Робертом застрял кусок в горле.
«Ну что за народ — эти русские? — Подумал Роберт. — И шутки у них какие-то специфические!»
Тем не менее, очень хотелось есть. Да и белое мясо больше напоминало курицу, только нежнее и вкуснее.
Глядя на Руслана, который продолжал есть, не останавливаясь, Роберт, превозмогая себя, все же взял кусочек, затем еще и еще… Ему было уже все равно, чье бы это мясо ни было!
Посмотрев на них, Майкл, у которого сначала даже аппетит пропал, тоже присоединился к ним. И не успокоился, пока все не было съедено.
Поев, Руслан сделал глоток сока.
— Нектар! Амброзия! Напиток Богов![52] — Сказал он.
— А ты часто пьешь напиток Богов? — Спросил Майкл, все еще злой на Руслана за его шутки.
— Нет. Не часто. Но много о нем читал и слышал!
— Напрасно тебя читать научили! — Вставил Роберт по-английски, так же обозленный на Руслана.
Но Руслан, даже плохо понимающий по-английски, эту фразу перевел довольно легко и тут же подхватил уже на русском:
— Не только читать! За три дня до поездки на Байкал меня еще и писать научили!
Роберт с Майклом не выдержали и засмеялись.
Обиды на Руслана больше не было!
Поев, они решили пройтись по деревне.
Четверо туземцев продолжали следовать за ними.
В деревне было порядка двадцати хижин.
Хижина Вождя, как мы уже отмечали, была самой высокой и находилась посредине деревни.
Народу вокруг было не очень много. В основном — женщины.
Вся одежда женщин, как правило, состояла только из фартука, но иногда встречались и в юбках из желто — серых волокон[53], как у «той» девушки.
Но девушка — Вождь была единственной, кто носил лиф.
У всех висело ожерелье из раковин, а так же серьги из панциря черепахи. Ожерелий с рубинами и жемчугами они не видели больше ни у кого вообще.
Женщины плели корзины из веток, либо веревки из волокон льна[54].
Очаг, на котором готовили пищу, помещался вне хижины, на открытом воздухе.
Причем, возле каждой хижины свой очаг.
Его даже трудно было назвать очагом. Скорее это был просто костер, обложенный камнями.
Кое-где готовили мясо.
А мясо они готовят так: выкапывают большие круглые ямы. В эти ямы набрасывают хворост и поджигают его. На горящий хворост накладывают камни. Когда камни накаливаются до того, что к ним нельзя прикоснуться, на них кладут куски мяса, завернутые в банановые листья. Сверху на них кладут оставшиеся камни и накрывают все травой. После нескольких часов подобной готовки яму разрывают. И приступают к пиру.
Двое туземцев-мужчин работали над исправлением крыши одной хижины и казались очень занятыми.
Несколько молодых девушек и мальчиков плели, сидя на земле, циновки из листьев кокосовой пальмы и подавали их людям, исправляющим крышу.
Трое женщин возились с детьми разного возраста.
У некоторых туземцев одежда состояла из пояса, с которого спереди свешивался просто пучок соломы.
Котека[55] у них не использовалась.
Друзья обратили внимание на то, что у многих женщин на пальцах обеих рук отсутствует верхняя фаланга[56].
У хижины Вождя, или как правильнее будет сказать, Верховного Вождя, по-прежнему сидел юный страж.
Острый наконечник его копья был выпачкан какой-то липкой грязью. Как позднее узнали наши друзья — ядом.
Обратили внимание и на то, что у некоторых воинов племени стрелы были не совсем обычной конструкции.
От обыкновенных они отличались тем, что имели вместо одного острия — несколько: по четыре, пять, а иногда и более. Острие было сделано из твердого дерева и всажено в длинный тонкий тростник.
Отношение туземцев к ним тоже изменилось. При виде друзей они уже не смотрели настороженно.
Кто знает, что сыграло здесь большую роль: то ли то, что их участь уже была решена (не в их пользу, как думали друзья), то ли вчерашний необычный концерт Руслана.
Туземцы подходили к ним и касались кончиками пальцев их брюк ниже пояса.
Друзья еще не знали, что это обозначает у туземцев обычное приветствие при встрече, равносильное нашему рукопожатию. Но и в будущем наши друзья так и не привыкли здороваться таким образом, за что туземцы считали их «некультурными». Впрочем, что с этих «белых» взять…
Невольно в очередной раз заметили и то, что туземцы, глядя на них, порой вкладывают один палец в рот.
— А что они, когда смотрят на нас, палец в рот засовывают? — Спросил Роберт.
— А так им, наверное, легче думается! — Ответил Руслан.
— Ну, у тебя и язык! — Сказал Майкл.
— Точно! Как говорят у нас, в России, — без костей!
— У тебя, наверное, и мозги без костей?
— Да, были бы мозги, давно сбежали бы! Друзья рассмеялись.
Глядя на них, рассмеялись и окружавшие их туземцы.[57]
Пригревало солнце.
Друзья разделись до пояса.
В этот момент из хижины вышла та девушка — Вождь.
Посмотрев в сторону друзей, что-то сказала своему стражу.
Тот подошел к друзьям и жестом руки указал, что Вождь хочет говорить с ними.
Они подошли.
Девушка, имени которой они пока еще не знали, подала Руслану отнятый вчера у него нож.
Руслан решил показать свое уменье.
Взяв нож, он подошел ближе к пальме, не доходя до нее, и метнул его.
Нож воткнулся в ствол.
Туземцы не видели железа. Таких ножей у них не было. И это вызвало у них своеобразный восторг. Но они никогда не показывали свое удивление, так как боялись уронить свое достоинство!
Руслан вытащил нож и протянул его девушке, жестом предлагая ей попробовать то же самое.
Она взяла нож и метнула.
И хотя нож попал в ствол, но не воткнулся.
Аю постаралась скрыть свое недовольство. Ведь она привыкла всегда и во всем быть лучшей!
Но друзья догадались о ее внутреннем состоянии.
Тогда Руслан поднял нож и, попросив Майкла подержать его, сбегал в «свою» хижину и принес ножны.
Вложив нож в ножны, он протянул его Аю.
Аю не сразу поняла Руслана, приняв нож.
А Руслан, чтобы не смущать девушку, позвал своих друзей, и они отошли к своей хижине.
Теперь Аю поняла его.
Утром она решила вернуть нож, а сейчас этот человек подарил его ей!
Для нее это был очень дорогой подарок!
И она немедленно дала себе клятву, что научится метать этот нож не хуже, а лучше его!
Опережая события, можно добавить, что она целую неделю уходила в лес одна, без своего вечного стража, и там метала этот нож.
Сначала у нее никак не получалось! Она даже плакала от обиды! Но никто не видел ее слез. НИКТО И НИКОГДА НЕ ДОЛЖЕН ВИДЕТЬ ЕЕ СЛЕЗ! НИКТО И НИКОГДА!
Спустя неделю она подошла и довольно выразительным движением пальцев руки позвала за собой друзей.
Они встали и пошли за ней, еще не зная, что она хочет.
Не доходя до дерева шагов десять, она быстрым движением руки вытащила нож из ножен, находившихся у нее на поясе, и без всякой подготовки метнула нож. Нож воткнулся в ствол!
Все это было так неожиданно, почти мгновенно, и, естественно, вызвало восторг у наших друзей!
А она, не оборачиваясь на друзей, медленной, спокойной походкой подошла и вытащила нож, всем своим видом показывая, что здесь ничего необычного нет!
Тут же на стволе дерева сделала срез коры размером со спичечный коробок и только потом обернулась к ним.
Она видела, какую произвела на них реакцию. Но в ее лице ничего не изменилось.
Она подошла к ним и, резко обернувшись, опять же без всякой подготовки, снова метнула нож.
Он вонзился точно в центр обозначенной ею цели.
Это был уже предел их восторга!
А она так же спокойно подошла, вытащила нож, положила его в ножны и столь же спокойно, с «каменным» лицом, прошла мимо них и скрылась в своей хижине.
Они и не догадывались, что в эту минуту она приложила все усилия, чтобы скрыть радость этой маленькой победы! Ведь она снова была ПЕРВОЙ!
Но все это было неделю спустя…
А сейчас они просто сидели у хижины.
Рядом возилась ребятня.
Казалось, все как обычно!
Один из мальчишек увидел на руке у Майкла часы.
Он, разумеется, никогда их не видел, и не знал, что это такое.
Очень хотелось посмотреть поближе.
Он, как бы случайно, пробежал рядом, в последний момент, бросив взгляд на часы. Затем, еще раз.
Майкл догадался, что к чему.
Чтобы не напугать мальчишек, он сам подошел к ним и, не снимая часы с рук, показал их.
Дать часы им в руки он не решился, так как знал, что они примут это за подарок, и он больше никогда их не увидит.
Часы оказались интересны не только детям. Подошли и взрослые.
Им тоже было интересно, как там внутри бегает какая-то палочка. Всем хотелось посмотреть и потрогать.
Майклу долго пришлось объяснять, что часы показывают время.
После этого туземцы стали называть их «маленьким солнышком», так как они узнавали время только по солнцу.
Вскоре им принесли так называемый обед: снова фрукты и рыбу с рисом. Мяса не было. Причем фрукты несли все туземцы. Ничего, при этом, не требуя взамен. Просто по их обычаю, у кого что много, тем они и делятся.
— Да, нас сначала откормить надо, прежде чем тащить на убой! А то мы все худые, как я не знаю, кто! — Снова пошутил Руслан. — Только фруктами нас не укормишь, нам мясо подавай!
Друзьям хотелось тоже как-то отблагодарить туземцев. Но как? Им даже подарить было нечего. Разве что ставшие ненужными зажигалки?
И Майкл с Робертом тут же отдали их туземцам, показав им, как надо ими пользоваться.
Это вызвало особый восторг! Двое счастливчиков тут же спрятали их.
В глазах остальных была зависть.
Добыча огня! Так просто!
Они очень берегли свой огонь, не давая ему потухнуть, давая углям тлеть. В крайнем случае, перенося огонь с одного очага к другому, так как требовалось много времени, чтобы разжечь его заново![58] А здесь: раз и все!
Впрочем, эти двое счастливчиков уже назавтра подошли к ним, показывая, что огня больше нет. Газ в зажигалках закончился.
Они, наверное, целый день только и делали, что чиркали.
Майкл объяснил им очень просто.
Он взял палочку и переломил ее, показывая, что зажигалка сломалась как эта палочка.
Ответ не удовлетворил их. И они знаками спросили, как сделать, чтобы огонь был снова?
Майкл снова взял две половинки палочки, приложил их, а затем отпустил одну руку. Свободная палочка упала. И он снова показал, что зажигалку, как и эту палочку, наладить уже нельзя.
Туземцы хоть и были обескуражены, но зажигалки были красивыми. И вскоре они уже висели в ожерелье на груди счастливчиков.
Руслан не стал отдавать свою зажигалку. И не потому, что ему было жаль ее. Просто он решил отдать ее той девушке.
После обеда им захотелось вздремнуть. Но их сну помешал приход того седого старика.
Он сел рядом с ними и, показав на себя рукой, сказал:
— Тонгак!
Затем указал пальцем на Майкла и вопросительно кивнул головой. Друзья сразу поняли его:
— Майкл!
— Роберт![59]
— Руслан!
Тонгак согласно кивнул головой и, указывая пальцем поочередно, повторил:
— Майкл, Роберт, Руслан!
После этого он стал показывать пальцем на окружающее их и называть:
— Земля, небо, солнце, огонь.
Роберт вспомнил, что у него в куртке имеется блокнот и ручка. Он взял их и стал записывать.
Тонгак взял у него из рук ручку, повертел ее и нарисовал у него в блокноте черту. После чего, по-видимому, разобравшись, вернул обратно.
Друзья отметили, что Тонгак знаком с письменностью. Но при этом ручку он видит впервые!
А Тонгак, видя, что Роберт записывает все в блокнот, давая ему время, называл все новые и новые слова.
Тонгак, по известным только ему причинам, старался, как можно быстрее научить друзей «их» языку. Поэтому он занятия проводил постоянно и подолгу. Сейчас это было самое важное! Никто не знает, когда придет время. Но что оно не далеко, — это Тонгак хорошо «видел»!
Друзья вплотную занялись изучением языка.
Кроме занятий с Тонгаком, они стали знаками спрашивать у туземцев, как называется тот или иной предмет? И ответы записывали в блокнот.
Туземцы поняли, что от них хотят и отвечали охотно.
И скоро у наших друзей составился целый словарик!
Мало — помалу они стали понимать, о чем говорят туземцы между собой, и сами могли кое-как объясняться с ними. С каждым днем они делали новые успехи.
Правда, случались и казусы. Наверное, от старания туземцев помочь им.
Так однажды Роберт, подняв с земли лист, показал его туземцу.
Туземец назвал его.
Роберт записал.
В это время проходил мимо другой туземец. Он взглянул на лист и назвал другое слово.
Роберт растерялся.
Тогда он подошел к третьему туземцу.
Тот, в свою очередь, назвал третье слово. Следующий — четвертое!
Позднее оказалось все просто: первый сказал, что это «лист», второй, что это «дерево», третий — «зеленый», четвертый — «грязный», так как был поднят с земли.
Бывало, узнав название чего-то или какое-то слово, друзья начинали проверять. Показывая на предмет, говорили это слово. Туземец повторял. Друзья были довольны: совпало! Позднее оказывалось, что папуас думал, что друзья говорят на своем языке и старался запомнить, что такая — то вещь на «их» языке называется именно таким словом!
Кроме того им понравилось и то, что туземцы никогда не говорят: «Солнце», «Луна», а говорят: «Звезда — Солнце» и «Звезда-Луна». Но это еще ладно. Когда говорили о птицах, туземцы всегда уточняли: «Птица-мужчина» и «птица-женщина»! Так же употребляли и мой отец: «я-отец», дом моего отца: «я-отец-дом»[60].
Жили наши друзья в общинном мужском доме, в котором, кроме них, жили еще подростки и неженатые мужчины. Спят в хижинах все вместе.
Что удивляло в первое время наших друзей, это то, что туземцы, конечно же, трогали их вещи, рассматривали. Но никогда ничего не пропадало! У них нет привычки воровать, вопреки общепринятому мнению.
Удивляло их и то, что туземцы нисколько не уважают своих богов — безобразных истуканов, высеченных из камня — тотемов. Точнее, они называют их тэлум[61]. Они вертят их из стороны в сторону, бьют ладонями по лицу и даже бросают на пол!
Невольно они обратили внимание и на то, что туземцы почти всю работу свалили на жен, а сами почти ничего не делают.
Женщины разрыхляли деревянными мотыгами (простыми деревянными лопатками) земли на плантациях, расположенных рядом с деревней[62], готовили обед, строили хижины.
А мужчины, в основном, ели, спали и распевали песни.
Только некоторые занятия они считали достойными для себя: охоту на птиц, рыбалку и рубку деревьев.
Но срубив дерево, заставляли женщин оттаскивать его в сторону.
Вообще, женщины постоянно что-нибудь тащили на спинах.
Мешки на спинах они носили так: перевязь мешков охватывала верхнюю часть лба. Когда мешок был полон и тяжел, то они сильно нагибались, чтобы сохранить равновесие. Они были низкорослы и сгорблены.
У некоторых девочек волосы были совсем острижены, у некоторых смазаны золой или известью. Это делалось для осветления волос[63].
Некоторые женщины и девушки выглядели довольно симпатичными[64].
На охоту и рыбную ловлю мужчины ходили каждый день. Деревья в лесу густо оплетены лианами, сквозь которые сложно было пробиться. Однако туземцы в этих лесах чувствовали себя отлично. Казалось, что им было удобнее лазить по деревьям, чем ходить по земле. При этом каменные топоры туземцев были так плохи, что одному человеку удавалось срубить не больше двух-трех деревьев в день. Поэтому, когда нужно было срубить дерево, они прожигали его основание с помощью костра и затем валили его на землю руками. При этом на одно дерево уходило иногда несколько часов.
Каждый в деревне занимался своим делом: кто-то занимался ловлей рыбы, кто-то ловил дичь, кто-то ее готовил, кто-то мастерил луки со стрелами, копья и каменные топоры, кто-то занимался вырубкой деревьев, кто-то работал на плантациях, выращивая рис и овощи, кто-то следил за детьми, кто-то изготовлял горшки из глины[65]. Каждый работал, как может. Но при этом все в равной степени пользовались всеми благами жизни — жилищем, едой, луками и стрелами, копьями и топорами. В деревне все общее[66].
Некоторые папуасы выделялись кроваво-красными ртами. Но это была не кровь, а всего лишь реакция от постоянного жевания бетеля — плода пальмы, вперемежку с особым стручком мастарда, так же растущего на пальмах, и лаймы — белого порошка, полученного путем перетирания определенного ракушечника. Все это дает легкий одурманивающий эффект[67].
Иногда туземцы чернили себе лица, а так же рот, включая язык, зубы, десна и губы веществом, называемым тавань, которое они разжевывают. Но делали это не постоянно, а при особенных случаях.
А друзья, в свободное от «учебы» время, бродили по единственной деревенской улице или лежали на траве и смотрели в небо. Медленно тянется время в неволе.
И хотя к ним относились доброжелательно, за пределы деревни пока не выпускали. Разве что позволили им купаться в реке, глубина которой была им по грудь.
Аю они видели редко.
Ее имя им сказал Тонгак.
Она к ним больше не подходила.
Руслан через Тонгака передал ей свою зажигалку, но при встрече не увидел ее в ожерелье маленькой королевы. И от этого чувствовал себя даже как-то неловко.
Теперь пришла очередь и друзей посмеяться над ним, мол, он девушке целую зажигалку подарил, а она — ноль внимания!
А вечерами…
Туземцы собирались в середине деревни и начинали издавать свои длинные однообразные звуки — свои песни.
У них нет определенной, заранее подготовленной, песни. Они пели все, что им тут же приходило в голову.
Пели песни и про наших друзей:
«К нам с неба пришли белые люди.
У них красивые одежды.
У белых людей много красивых драгоценных диковинок.
У белых людей есть твердая палочка, которая оставляет черный след.
У белых людей есть камень, внутри него вода.
Этот камень дает огонь, вода горит.
У них есть крепкие острые камни, которые крепче скал.
У них есть маленькое солнышко.
Хорошо быть другом белого человека.
Плохо быть врагом белого человека».
Когда нашим друзьям надоедали их песни в форме пронзительного и протяжного воя, Руслан затягивал свои песни.
И все вокруг замолкали.
А затем постепенно все перемещались к их хижине, слушая его песни.
И хотя друзья уже понемногу могли бы объяснить, о чем эти песни, их никто не спрашивал. Эти песни были понятны всем и без слов…
Так проходили день за днем. Быстро и незаметно…
Оглавление
* * *
Приведённый ознакомительный фрагмент книги Тихая Песнь Аю предоставлен нашим книжным партнёром — компанией ЛитРес.
Купить и скачать полную версию книги в форматах FB2, ePub, MOBI, TXT, HTML, RTF и других
Примечания
52
Амброзия — в древнегреческой мифологии «пища богов» (нектар — «напиток богов»). У античных лириков оба понятия иногда смешиваются. Согласно мифу, Амброзия и нектар сообщают богам юность и бессмертие.
53
Надо сказать, что в современной Папуа, практически, ничего не изменилось. Ткани уже почти везде заменили пальмовые листья. Не смотря на то, что внешне жители Папуа выглядят так же, как и в Азии или Африке, мышление папуасов осталось на уровне каменного века. Ведь самое инерционное в мире — это сознание человека. Не может оно так круто измениться. Поэтому, не смотря на свою внешнюю цивилизованность, папуасы продолжают жить общинным укладом.
54
Кроме корзин и веревок, туземцы так же хорошо плетут разные украшения: браслеты, повязки для придерживания волос — из различных растительных волокон. Циновки тоже плетут, но довольно редко, только, так сказать, по потребности.
55
Котека — бамбуковая трубка. Папуасы стали пользоваться ею намного позднее. Обычно таких трубок, минимум, штуки по четыре у каждого: для работы, отдыха, повседневной жизни и для праздников. В зависимости от этого котека различается по размерам (малые, средние, длинные), по форме (прямые и изогнутые), а так же по окраске.
56
Женщины отрезают себе часть пальца (верхнюю фалангу) каждый раз, когда умирает их родственник. У некоторых отрезана фаланга на четырех пальцах (кроме большого) на левой руке и несколько на правой. Отрезать начинают с мизинца.
57
Необходимо отметить, что папуасы очень веселый, добродушный народ. И когда кто-то рядом смеется, они стараются поддержать!
58
Добычи огня у папуасов несколько отличается оттого, что существует у австралийских аборигенов или индейцев. В основе его также трение, но полученное не от вращения палочки, а от ее перетирания. Этот процесс был довольно трудоемким и гораздо проще было постоянно поддерживать огонь в очаге.
59
Если Тонгак и, позднее, Аю называли его именно Робертом, то папуасы называли его РобЭрт. Все дело в том, что в «Асмат» — отсутствуют буквы «Е» и «X» (буквы хоть и существуют в современном языке при написании, но «X» — не читается, а буква «Е» — «проглатывается»).
61
Тэлум — безобразные истуканы, высеченные из камня или из дерева. В Папуа — Новой Гвинее их называют тЕлум, т. е. через «Е». Здесь — тЭлум. См. комментарии «59».
62
В основном использовалось подсечно-огневое земледелие — это примитивный и малоэффективный способ возделывания огородов. Необходимая площадь леса выжигается практически дотла, а затем несколько лет на этом месте можно сажать все что угодно. После чего истощенный участок забрасывается. Именно так тысячи лет папуасы добывали себе пропитание, выращивая свои основные овощи. Плантации папуасов очень хорошо обработаны и состоят из тщательно измельченной земли. Достигается это с большим трудом. С помощью двух самых примитивных орудий: простого заостренного кола, более двух метров длиной и узкой маленькой лопаткой. Процесс обработки таков: несколько человек становятся в ряд и вместе разом вонзают свои колья, насколько возможно глубже, в землю, потом разом поднимают эту продолговатую глыбу земли, затем идут далее и выворачивают целые ряды таких глыб. Несколько человек, также при помощи кольев, разбивают эти глыбы на более мелкие. За ними следуют женщины, вооруженные узкими маленькими лопатками, которыми они разбивают комья земли, делают клумбы под овощи (таро, ямс, кау-кау и др.) и даже растирают землю руками. Кроме овощей выращивали и рис. Надо сказать, что в современной Папуа ничего не изменилось. Большинство семей точно так же продолжает сажать на выжженном пепелище нехитрые подобия картофеля. Палку-копалку, правда, заменили на лопату.
63
Старухи носят волосы длинными, и локоны на затылке, густо смазанные черной землей, висят вокруг всей головы.
64
У папуасов красавицами считаются женщины с обвислой грудью, болтающейся на уровне пупка. И, чтобы достичь нужного эффекта пораньше, матери постоянно тянут девочек за молочные железы. Но наипервейшей красавицей считается взрослая, замужняя, неоднократно рожавшая женщина.
При этом даже самая «некрасивая» женщина могла быть спокойна и, абсолютно, не следить за собой: ее все равно возьмут в жены. Проблемы были у мужчин: женщин на всех не хватало.
65
Папуасы не знали, что такое гончарный круг. Так что глиняные горшки лепились только руками при помощи тяжелых булыжников. Сначала глину разминали, потом придавали ей шарообразную форму и в дальнейшем выстукивали некое подобие кастрюли. После этого ее необходимо было обжечь, чтобы придать прочность и жароустойчивость. Все вылепленные горшки выкладывали на кострище и затем обжигались. Необходимо добавить, что часть их при этом трескалась и лопалась, но в целом процедура была настолько отработана, что во многих местах Папуа посуду продолжают делать так и по сей день.
66
Конечно, при таком укладе жизни всегда найдется человек, который ничего не делает, а пользуется благами наравне со всеми. Не в силах не в чем отказать такому человеку (ведь все — общее), соплеменники продолжают содержать тунеядца. Но рано или поздно, такого человека изгоняют из общины.
Детей туземцы тоже рано приучали помогать в хозяйстве. Иногда смешно было видеть, как ребенок в полтора или два года тащит к костру большое полено, а затем бежит к материнской груди.
