Во славу Отечества! – 2. Лето долгожданных побед

Евгений Белогорский, 2022

Август 1917 года, мятеж генерала Корнилова удался. История пошла по новому пути. Верховный правитель России генерал Лавр Петрович Корнилов собрал вокруг себя истинных патриотов, таких, как Слащев, Кутепов, Деникин, а также Сталин, Дзержинский, Камо… И Россия не упала в анархию, удержала фронт, и вот уже проливы и Константинополь под рукой России. Но и германский гений не дремлет, и новое немецкое оружие стирает с лица земли Лондон и Париж. Война разгорается с новой силой и на суше, и на море, и в воздухе.

Глава II

Этот день флота открытой воды

Командующий кригсмарине генерал-адмирал Шеер внимательно перечитывал прогнозы синоптиков. Будучи моряком до мозга костей, Шеер предпочитал самолично вникать во все мелочи предстоящей операции, а не довольствоваться лишь одним докладом начальника оперативного штаба капитана цур зее Конрада Вольфа.

Безусловно, Шеер полностью доверял ему во всем, тем более что главным инициатором игры с Гранд-Флитом был именно Вольф, который путем всестороннего анализа выявил главную причину всех неудач германского флота в этой войне. По глубокому убеждению капитана, противник проник в тайну кода кригсмарине и свободно читал всю ее переписку. Рискнув поверить этой догадке и приказав перейти подводным лодкам на новый код, Шеер впервые за всю войну смог нанести англичанам серьезные потери, действуя целенаправленно, а не вслепую.

Теперь командир кригсмарине хотел не только получить окончательные доказательства догадок Вольфа, но и полностью рассчитаться с англичанами за все прежние неудачи, серьезно потрепав броненосные силы врага.

Дочитав бумаги до конца, Шеер молча вернул их Вольфу и, сев в свое кресло за письменным столом, с легкой обидой в голосе произнес:

— Вы не поверите, Конрад, как мне порой бывает завидно Гинденбургу и Людендорфу, которые с такой легкостью водят против врага наши армии, при этом ничуть не заботясь о согласии нашего кайзера. Даже сейчас, после наших славных побед над британцами, мне приходится врать и изворачиваться перед Вильгельмом, ради того чтобы получить его согласие на приведение нашего плана в жизнь.

— Кайзер не знает о наших планах? — тревожно спросил Вольф.

— Знает, но частично. Если бы он знал всю правду, то неизвестно, когда бы я получил его одобрение на нашу операцию. Поэтому удача сегодня нам нужна как никогда прежде, в противном случае нас всех ждет отставка. Ни я, ни Хиппер не боимся ее, но чертовски больно будет наблюдать со стороны, как наша славная мощь прокисает в тихой гавани.

Адмирал закончил свое излияние души, а затем, одернув на себе китель решительным жестом, как бы отсекая от себя минутную слабость, спросил адъютанта:

— Капитаны прибыли?

— Да, экселенц, они ждут в вашей приемной для получения от вас инструкций для предстоящего выхода в море, — с готовностью доложил Вольф. Для него эта операция была также очень важна, получи он сегодня окончательное подтверждение своей версии, долгожданный чин контр-адмирала можно будет считать, что у него в кармане. О противном результате Конрад старался не думать.

— Господа офицеры! Согласно данным нашей разведки в Норвегии, этой ночью из Бергена должен выйти большой караван английских судов с очень важным для британской метрополии стратегическим грузом. Наша цель — перехватить его и не допустить попадания по назначению с этих судов ни единого килограмма. Из-за нашей последней виктории, скорей всего, конвой каравана будет усилен англичанами, и, несомненно, предстоит хорошая драка. Поэтому мною принято решение послать более сильный отряд кораблей, чем это было в прошлый раз.

Шеер внимательно смотрел в лица сидевших перед ним моряков и отчетливо видел радость и оживление от возможности нанесения нового удара по врагу. Многих из присутствующих адмирал знал лично по учебе или службе, о достоинстве других он знал из рассказов знающих их людей или боевых рапортов, заботливо приготовленных неделю назад Вольфом. Конечно, он мог ограничиться постановкой боевой задачи лишь перед Шмидтом или Бенеке, но, отправляя своих людей на столь важное дело, Шеер решил лично поговорить со всеми вместе командирами кораблей.

— На перехват каравана противника я отряжаю отряд крейсеров под командованием контр-адмирала Гедеке в составе кораблей «Кельна», «Пиллау», «Висбаден» и «Регенсбург». Вам надлежит перехватить вражеские суда и уничтожить их всех до одного. Пусть каждый матрос и офицер знает, что любой килограмм груза, доставленный конвоем в Англию, — это лишняя смерть наших солдат на Западном фронте и затягивание войны на новый день. Это необходимо довести до сознания всех экипажей эскадры, господа командиры. В прикрытие им выделяется отряд линейных крейсеров контр-адмирала Рейтера в составе «Мольтке», «Зейдлиц», «Гинденбург» и «Фон дер Тан». Полностью с планом похода вас ознакомит капитан Вольф.

При упоминании названий их кораблей командиры судов чуть привставали с места и согласно кивали головами. Шеер не менее торжественно кивал им в ответ, точь-в-точь как король своим верным вассалам.

— Это сильный кулак, способный разнести в пух и прах любой конвой, но на всякий случай в море будет выведена эскадра адмирала Бенеке в составе линкоров «Байерн», «Фридрих Гросс» и «Гроссер Курфюрст» с «Кайзериной», поскольку не исключено, что англичане могут попытаться перехватить наши корабли. Кроме этого, согласно данным разведки, противник готовит новый удар по Вильгельмсхафену, поэтому необходима боевая готовность и эскадре Шмидта. Но пусть это вас не волнует. Ваша задача — полностью выполнить свою миссию по уничтожению каравана противника. Пакеты с более полной диспозицией предстоящей операции адмиралы Гедеке и Рейтер получат у моего адъютанта. Господа офицеры, кайзер и я надеемся, что вы вместе со своими экипажами полностью выполните свой долг перед Германией и рейхом. Вопросы есть?

У капитанов вопросов не было. Ободренные столь громкими словами, а также новой возможностью подраться с англичанами, моряки дружно поднялись со своих мест, щелкнули каблуками и, склонив головы, радостно смотрели на Шеера в ожидании приказа действовать.

Адмирал со скрытой завистью смотрел, как его подчиненные устремились делать дело, тогда как его главная задача сводилась к скрытой борьбе с кайзером.

— Все свободны, кроме адмиралов Бенеке и Шмидта, их я прошу остаться для уточнения некоторых деталей боевых задач их эскадр.

Командующий кригсмарине терпеливо дождался, когда все вызванные им командиры покинут его кабинет, ведомые Вольфом, и только потом энергичным жестом предложил оставленным флотоводцам присесть за маленький стол, на который заботливый адъютант Киршоф аккуратно выставил три маленькие рюмочки с янтарным коньяком.

Предстояла доверительная беседа, в которой Шеер собирался раскрыть своим собеседникам весь замысел начинающейся операции. На столь высокую степень секретности адмирал пошел, желая исключить любую утечку информации на сторону раньше времени. Бенеке и Шмидт разом оценили особенность момента, поскольку за все годы совместной службы «железная маска», а именно так звали за глаза сослуживцы адмирала Шеера, никогда на службе так себя не вел. Оба разом обратились в слух, понимая, что сейчас услышат нечто необычное.

Немного раньше этих событий первый лорд адмиралтейства пригласил к себе в кабинет командующего Гранд-Флитом адмирала Джеллико. За день до этого на заседании палаты общин Черчилль с большим трудом сумел отбить яростные нападки своих оппонентов, недовольных недавними не совсем удачными действиями британского флота. Вспоминая погибших моряков, многие из выступающих парламентариев явно добивались отставки морского лорда, но опытный лев британской политики сумел отстоять не только свое кресло, но и голову адмирала Джеллико.

Поздоровавшись с моряком, Черчилль жестом предложил ему сесть и немедленно стал буравить его колючим взглядом британского бульдога, присматривающегося, как лучше укусить свою жертву.

— Знаете, сколько гневных эпитетов в ваш адрес я выслушал прошлым днем, адмирал? Я не считал их, но поверьте на слово, их было ничуть не меньше разрывов немецких снарядов в Ютландском бою. И что самое интересное, их говорили те же люди, которые с пеной у рта славили ваш стратегический гений после вашей тогдашней победы. Как скоротечна людская слава и сколь изменчивы люди, а в особенности политики, — проговорил хозяин кабинета, неторопливо раскуривая свою очередную сигару. Черчилль все еще не остыл от вчерашней схватки в парламенте и желал отыграться на адмирале.

От сказанных слов у Джеллико на лице проступили красные пятна гнева, и он яростно заерзал в кожаном кресле, звучно протестуя против людской несправедливости. Уинстон не обратил на адмиральские трепыхания ровным счетом никакого внимания и, сверля свою жертву бульдожьим взглядом, продолжил свою речь:

— Мне стоило больших трудов, адмирал, убедить депутатов в ошибочности их взглядов на положение дел во флоте его величества. Огорченные большими потерями, они страстно желали наших с вами голов, Джеллико, и в этом желании им было очень трудно отказать. Сам я всегда готов подать в отставку с занимаемого поста, несмотря на все свои многочисленные труды и старания, направленные на перевооружение нашего славного флота. Если бы не наши последние неудачи на море, я бы вчера, несомненно, уступил натиску тори и, гордо хлопнув дверью, отправился бы воевать с немцами на континент. Однако потери, которые понес наш флот за последнее время, заставляют меня яростно держаться за это кресло, поскольку я воспринимаю их как личное оскорбление, адмирал.

По мере произнесения тирады голос лорда уверенно набирал гневливые обороты, что заставляло адмирала еще больше краснеть.

— Ллойд Джордж был склонен просить вашей отставки с поста командующего Гранд-Флитом, но у вас оказался могучий заступник в лице самого короля. Его величество Георг считает вас самым лучшим и способным из всех адмиралов нашей империи, и ваша отставка в нынешний момент только сыграет на руку нашим врагам. Я полностью поддержал мнение нашего монарха, и господин премьер-министр не стал настаивать.

Сделав две затяжки сигарой, лорд дал возможность Джеллико немного успокоиться от гнева и волнений, а затем продолжил:

— Вы умный человек, адмирал, и прекрасно понимаете, что это хорошее расположение монарха к вам надо подкрепить конкретным делом, и чем скорее это будет сделано, тем лучше. Для поднятия престижа флота в глазах британцев нужен хороший успех. Я реалист и поэтому не требую от вас немедленного потопления германского флота, прекрасно понимая, что это невозможно, но думаю, что уничтожение нескольких кораблей противника вполне нам под силу. Что может предложить ваш штаб по этому поводу?

Едва Черчилль закончил свою неторопливую речь, как Джеллико незамедлительно покинул кресло и с торжествующим видом щелкнул застежками своей папки, желая поскорее реабилитироваться в глазах своего патрона.

— Штаб флота, сэр Уинстон, уже подготовил хорошую жирную наживку для германской кригсмарине, с помощью которой мы обязательно смоем позор прежних неудач.

Слова адмирала зажгли в глазах Черчилля азартный огонек, и, одобрительно пыхнув сигарой, первый лорд адмиралтейства стал ждать продолжения.

— Согласно данным разведки, немцы продолжают проявлять большой интерес к нашим норвежским конвоям, доставляющим в метрополию грузы со шведским импортом. Удачно перехватив один из них, противник явно вошел во вкус легких побед и ведет активное наблюдение за подготовкой новых караванов в Бергене. По данным нашей контрразведки, шпионы кайзера в Норвегии получили в качестве первоочередной цели сбор всех данных, касающихся наших морских поставок из этой страны.

Читая все переговоры кригсмарине, мы решили воспользоваться этим удобным случаем, чтобы выманить часть сил Шеера и, используя численное превосходство, уничтожить их. Зная время выхода и состав эскадры, отправленной на перехват каравана, мы всегда сможем выставить большее число кораблей, чем выведет в море противник. С этой целью я уже перевел в Скапа-Флоу эскадру линкоров Грэга и в Ярмут эскадру линкоров под командованием Битти.

Под командование Грэга я отдал линкоры «Куин Элизабет», «Вэлиант», «Малайю», «Бэрхэм» и «Варспайт». Битти в свое распоряжение получил «Аякс», «Монарх», «Центурион», «Роял Соверен» и «Резолюшен». В случае необходимости из устья Темзы выйдет эскадра Стэрди в составе линкоров «Эрин», «Беллерофонт», «Эйджинкорт», а также линейного крейсера «Лайон». Я думаю, этих сил вполне хватит для воплощения наших замыслов в жизнь, сэр.

Черчилль внимательно слушал перечисление Джеллико названий кораблей, мысленно оценивая силу того или иного линкора, многие из которых были для него подобны родным детям, поскольку он приложил немало усилий к их созданию.

— Да, это солидное приготовление, Джеллико, и все ради нескольких кораблей кригсмарине. Не слишком ли вы боитесь немцев, адмирал?

— Я стремлюсь свести на нет возможность повторения наших прежних ошибок, когда мы отправили свои корабли в набег на Вильгельмсхафен. Будь у нас под рукой свежие силы с разведенными парами, исход битвы мог быть иным.

— Что ж, я вижу, что вы основательно подготовились к уничтожению кораблей Вильгельма. Если все пройдет как надо, я уверен, кайзер надолго запретит своим морякам выход в открытое море. А где «Кинг Джордж»? Почему вы не включили его в состав эскадры Грэга? Насколько я знаю, линкор уже восстановил свою боеспособность после мартовских боев.

— Я не хотел говорить об этом, сэр, но на борту корабля было небольшое волнение среди матросов. Несколько нижних чинов отказывались идти в бой и подбивали на это остальных членов экипажа. Бунтовщики были вовремя выявлены военной полицией и изолированы, однако я посчитал, что пускать в бой экипаж в его нынешнем состоянии было бы большой ошибкой.

— И совершенно напрасно, адмирал, совершенно напрасно. Только бой и совместно пролитая кровь сплотят команду корабля, подобно лучшему бетону, а не душевные беседы. Прикажите включить линкор в состав эскадры Стэрди, пусть проветрятся в море.

Таков был разговор, а в ночь на 24 июня корабли Гедеке и Рейтера вышли на перехват торгового каравана, уже покинувшего Берген в сопровождении сильного эскорта. Морской код переговоров между эскадрами доподлинно известил британцев о численности противника и направлении его движения. Немедленно из Скапа-Флоу и Ярмута в сопровождении эсминцев и крейсеров вышла главная мощь Гранд-Флита.

Гедеке и Рейтер не обнаружили искомый английский конвой, поскольку тот, заранее извещенный адмиралтейством, сразу по выходе из Берга взял новый курс, старательно отходя на норд-вест. Зато германские корабли столкнулись с двумя колоннами английских линкоров, неожиданно выкатившимися им наперехват из-за черной полосы горизонта. Дозорный на мостике флагманского «Мольтке» лихорадочно пересчитывал вражеские дымы, которые с каждой минутой все четче вырисовывались на фоне наступающей зари.

— Две кильватерные колонны по пять вымпелов, господин контр-адмирал. В левой колонне головной «Куин Элизабет», а в правой — «Роял Соверен», — доложил он Рейтеру, не отрывая взгляда от окуляров мощного бинокля.

Тот быстро вспомнил все калибры обозначенных кораблей, и мурашки неприятной волной пробежали по его спине. Это были корабли класса суперлинкор, вооруженные по приказу Черчилля мощными пятнадцатидюймовыми пушками. Как бы в подтверждение этих размышлений прямо по курсу германской эскадры дружно вырос лес водяных столбов. Британцы начали пристрелку, оставаясь при этом вне зоны поражения германских двенадцатидюймовок.

Положение спасла отменная выучка экипажей обеих эскадр, которые по приказу Рейтера синхронно осуществили поворот «все вдруг» и начали стремительно отступать, предварительно выставив сильную дымовую завесу. Все это свело к минимуму повреждения от огня британских линкоров, их снаряды ложились с недолетом или перелетом, щедро осыпая борта немецких кораблей морской водой и градом осколков.

Англичане сразу сосредоточили весь огонь только на линкорах противника, посчитав их крейсеры недостойными своего внимания, вцепившись, подобно бульдогу, мертвой хваткой в свою долгожданную добычу. Поэтому корабли Гедеке стремительно уходили прочь, оставляя своих боевых товарищей одних против огромной вражеской армады. Сквозь смотровую щель боевой рубки «Куин Элизабет» контр-адмирал Грэг азартно ловил силуэты немецких кораблей, на мгновения выскакивающие из клубов дыма и вновь уходящие в спасительную пелену. Скоро, скоро этот последний козырь врага будет бит, и британские комендоры смогут вволю попрактиковаться в дальней стрельбе.

Радист только что доложил полученный из Лондона перехват немецких радиограмм. Джерри только еще разводят пары на своей главной базе и едва ли поспеют на эту драку. Единственно, что они советуют своим линкорам, — это держаться румбов норд-норд-оста.

«Мило, очень мило», — пронеслось в голове у адмирала, и в этот момент ветер полностью снес белую пелену с идущего концевым «Зейдлица», открывая его для глаз британских канониров.

Едва только цель стала ясно видна в орудийные прицелы, как англичане дружно забросали «Зейдлиц» своими пятнадцатидюймовыми снарядами. Однако охотничий азарт сыграл с сынами Альбиона злую шутку, их мощные бомбы падали куда угодно, только не на вражеский крейсер. Он был словно заговорен, в то время как один из ответных снарядов, выпущенный из кормовой башни, упал в опасной близости от правого борта «Куин Элизабет».

Видя столь маловразумительную стрельбу, Грэг приказал кораблям прибавить ход, надеясь, что с более близкого расстояния результаты огня будут более продуктивными. Это оказалось верным решением, и вскоре корму «Зейдлица» потряс ужасный взрыв, крейсер качнуло, однако он не замедлил ответить дружным залпом своих двенадцатидюймовок, под огонь которых уже подпадали головные корабли британских колонн. Шквал осколков щедро окатил капитанский мостик и всех тех, кто там находился.

Разрушив покров заговоренности германского крейсера, англичане вскоре добились нового попадания в «Зейдлиц», вызвав большой пожар внутри корабля. В этот момент ветер полностью развеял дымовую завесу Рейтера, и часть линкоров поспешила перенести огонь на «Мольтке», идущий вторым с конца кильватерной колонны.

Контр-адмирал постоянно запрашивал помощи, но главный штаб флота упорно слал из Вильгельмсхафена только одно и то же: «Держаться, держаться и держаться ранее указанного курса». Малой радостью для избиваемых противником моряков было появление в небе двух патрульных немецких дирижаблей, которые, едва это стало возможным, немедленно обстреляли корабли противника из пулеметов. На помощь этих воздушных тихоходов мало кто рассчитывал: что могут сделать их пулеметы и гранаты против брони суперлинкоров? Но почему-то во время их обстрела эскадры Грэга на «Бэрхэме» сломалась машина, в результате чего линкор под проклятья его командира капитана Томаса был вынужден покинуть общую колонну.

Его отсутствие заметно ослабило огонь супер-линкоров, однако это мало чем могло помочь «Зейдлицу», англичане уже основательно пристрелялись к нему, и вражеские снаряды сыпались на него один за другим. Кормовая башня крейсера была снесена удачным попаданием в ее верхнюю часть пятнадцатидюймовым снарядом, мгновенно уничтожившим весь ее расчет и вызвавшим сильный пожар в пороховом погребе. Только его моментальное затопление помогло крейсеру избежать мгновенной и ужасной гибели.

Получив две подводные пробоины, «Зейдлиц» упрямо двигался вперед, несмотря на огромное количество воды, непрерывно поступающей внутрь корабля. Его чудом не поврежденные машины непрерывно работали, оставляя экипажу хотя бы призрачную надежду на спасение от британских кувалд, непрерывно колотящих по обшивке корабля. Командир крейсера Эрих фон Блюмберг, уже дважды раненый за этот бой, продолжал требовать от своих механиков невозможного, и они выжимали из своих котлов максимум и еще чуть-чуть сверх того. Огонь и дым постоянно возникали то в одном, то в другом месте на борту корабля, и всякий раз команда пожарных успевала потушить его, несмотря на смертельный обстрел британцев.

Чуть меньше доставалось «Мольтке», он имел всего пять крупных попаданий, лишившись грот-мачты, одной трубы и половины пушек в кормовой башне. Корма его также была разворочена и объята пламенем, но флагман не потерял хода, успевая при этом огрызаться уцелевшими орудиями. Немецкие комендоры также пристрелялись к головным кораблям противника, и на «Куин Элизабет» уже замолкло одно носовое орудие, а на «Роял Соверене» был полностью уничтожен капитанский мостик и возник пожар от двух прямых попаданий.

Германские артиллеристы стреляли точно и без спешки, словно это был не смертельный бой, в любую секунду грозивший им гибелью, а обычные учебные стрельбы на Балтике под присмотром дорогого кайзера. Вскоре новое попадание двенадцатидюймового снаряда в борт «Куин Элизабет» образовало подводную пробоину, и флагман Грэга несколько просел от принятой внутрь воды.

Однако как ни геройствовали германские моряки, неминуемая гибель с каждой минутой все явственнее и явственнее приближалась к ним. Рейтер уже в сотый раз собирался запросить Шеера о помощи, как в этот момент еще уцелевший от английских осколков впередсмотрящий матрос доложил ему о появлении множества дымов прямо по курсу. Они шли навстречу кораблям Рейтера двумя большими колоннами.

«Кто это? Свои или враги?» Эти мысли мучительно терзали немецкие экипажи несколько минут, пока сигнальщики четко не опознали в головных линкорах «Гельголанд» и «Кайзерин». В этот же момент радист доложил Рейтеру полученный приказ от Шмидта начать разворот «один за другим» и сосредоточить огонь крейсеров на вторых вражеских кораблях. Откуда, словно по мановению волшебной палочки, появилась спасительная помощь, не сильно беспокоило адмирала в этот момент. Он знал лишь одно: помощь подоспела, и бой продолжается.

Бросив на растерзание врагу свои линейные крейсеры, Шеер очень рисковал, но эта игра стоила свеч. Увлекшись погоней, англичане полностью уверовали в свою безнаказанность, но теперь им предстояло пожать горькие плоды своего заблуждения. Устроив ловушку кригсмарине, они сами попали в хорошо расставленную западню, и теперь должны были приложить максимум усилий, чтобы выскочить из этой смертельной петли.

Едва Грэг и Битти поняли, кого они встретили этим пригожим утром, как перед английскими адмиралами встал вопрос, как спасаться. К своему большому сожалению, они не могли столь же блистательно, как это сделал ранее Рейтер, совершить разворот «все вдруг» и, прикрываясь дымом, попытаться оторваться от врага. Оба командира не были уверены, что экипажи линкоров успешно сделают этот маневр, и поэтому скрепя сердце оба адмирала приказали совершить поворот «один за другим».

Немцы не преминули воспользоваться этим обстоятельством и незамедлительно открыли ураганный огонь по точке поворота британских кораблей. Огромные столбы воды один за другим взмывали высоко в небо в каком-то хаотичном танце бога войны, иногда перемешивая свой белый цвет с черным дымом и рыжим огнем.

Почти каждый из британских кораблей получил серьезное повреждение от столь губительного маневра. «Куин Элизабет» ярко горела от охватившего ее правый борт пожара. Больше половины ее носовых пятнадцатидюймовых орудий замолчало по той или иной причине, начиная от смерти боевого расчета до банальной поломки откатных механизмов. Не менее пяти попаданий крупным калибром и свыше десяти попаданий снарядов малого калибра имели «Вэлиант», «Малайя», «Аякс», «Центурион» и «Монарх». Каждый из кораблей мужественно боролся с возникшими на их борту пожарами и снизил свою былую огневую мощь на несколько орудий. Только «Резолюшен» из всех британских линкоров был словно заговорен от германских снарядов, которые падали куда угодно, но только не на него.

Флагман вице-адмирала Битти «Роял Соверен» при прохождении точки поворота получил две большие подводные пробоины, вслед за которыми, по теории подлости, незамедлительно вышел из строя один из котлов судна. Все это сильно уменьшило резвость линкора, но ничуть не повлияло на его боеспособность. Пятнадцатидюймовые исполины методично изрыгали из себя смерть, главной целью которой был линейный крейсер «Зейдлиц».

Постоянно идя концевым, он мужественно держался под огнем вражеских линкоров все то время, пока они делали свой поворот. Лишившись почти всех своих орудий, пылая черно-желтым заревом пожаров, крейсер упорно держался в кильватерном строю. Командир корабля капитан цур зее Вертер погиб вместе с офицерами своего штаба от прямого попадания британского снаряда в боевую рубку, и командование на себя принял командир носовой башни капитан-лейтенант Майзель. Прекрасно понимая обреченность своего корабля, он упрямо продолжал исполнять свой военный долг, не отдавая команды покинуть строй эскадры и тем самым позволить британским комендорам перенести свой огонь на другую цель.

«Зейдлиц», выполняя приказ Шмидта, также вместе с остальными кораблями эскадры стал выполнять поворот «один за другим». Терпеливо дождавшись своей очереди прохода поворотной точки, крейсер медленно развернул свой корпус на 180 градусов, но в самый последний момент сорвался в циркуляцию и выкатился из общего строя.

Вяло циркулируя по морским волнам, «Зейдлиц» медленно, но неотвратимо стал заваливаться набок. Сопровождающие эскадру Шмидта миноносцы немедленно устремились на помощь гибнущему судну, но подошли к нему, лишь когда трубы крейсера сначала легли на воду, а затем погрузились в морские воды. Морякам удалось спасти лишь пятнадцать членов экипажа «Зейдлица», которые успели выскочить на палубу тонущего судна, остальные погибли вместе со своим кораблем.

Ободренные своим успехом британцы незамедлительно перенесли огонь на «Гинденбург», который после поворота стал головным кораблем немецкой эскадры линейных кораблей, благо кормовые орудия их кораблей не пострадали от боя. Англичане быстро пристрелялись к крейсеру Рейтера, и вскоре на носу «Гинденбурга» взметнулся черный столб дыма, наглядно говоривший об успехе их стрельбы. Но это была их последняя радость в этом бою. Быстро и неотвратимо с двух сторон на британские корабли наползали линкоры Бенеке и Шмидта, идущие параллельными с ними курсами.

Используя свое численное превосходство — девять линкоров у Шмидта и шесть у Бенеке, при поддержке трех линейных крейсеров Рейтера, — германские корабли принялись расстреливать противника из расчета один к трем. Завязался смертельный и яростный бой, в котором англичане отнюдь не выглядели слабыми детишками. Через тридцать две минуты боя эскадру Шмидта покинули «Позен» и «Нассау» из-за невозможности продолжения боя. Оба линкора получили более десятка попаданий 15-дюймового калибра каждый. «Позен» лишился почти всех своих 6-дюймовых орудий и четырех 15-дюймовых орудий носовой башни. На «Нассау» в результате попадания в машинный отсек и возникшего там пожара вышли из строя две машины корабля. Кроме этого, в результате подводной пробоины линкор принял большой объем воды и осел почти по якорные клюзы.

Из эскадры Бенеке строй покинул «Гроссер Курфюрст», который после сорока семи минут боя представлял собой практически груду искореженного металла, еще каким-то чудом державшуюся на поверхности моря. Объятый дымом от многочисленных пожаров, он с большим трудом смог совершить разворот и, избежав столкновения с «Регенсбургом», лег на обратный курс. Все поврежденные корабли моментально взяли под свою охрану эсминцы и легкие крейсеры контр-адмирала Мауве и со скоростью 8 узлов стали конвоировать на базу в Вильгельмсхафен.

Очень сложное положение сложилось на «Гинденбурге», у которого британские комендоры привели к молчанию все орудия обеих носовых башен. Бак крейсера был до неузнаваемости искорежен взрывами вражеских снарядов, сбиты обе мачты корабля. Только благодаря самоотверженности команды удалось погасить пожар в районе носового порохового погреба и в машинном отделении. Были разрушены также все орудийные казематы правого борта с 6-дюймовыми орудиями, но крейсер продолжал бой на грани фола. Таковы были потери кригсмарине, но урон врага был гораздо больше.

Хваленые любимцы Черчилля, суперлинкоры, не выдержали боевого испытания, навязанного им артиллеристами кригсмарине, которые методично лупили по ним из своих орудий, не обращая никакого внимания на смерть и огонь, бушующие вокруг них. «Варспайт», идущий в эскадре Грэга концевым, уже через семнадцать минут огненной дуэли был вынужден покинуть свою колонну, имея серьезное повреждение в рулевом управлении корабля. Вначале немцы решили, что линкор собрался совершить таран идущего против него «Фридриха Великого», но быстро разобрались и великодушно оставили поврежденный корабль на добивание отряду эсминцев Траубе.

Ровно через шесть минут после этого события, имея сильный крен на левый бок от двух подводных пробоин, строй эскадры Битти покинул концевой «Аякс». Линкоры Шмидта полностью уничтожили все орудия левого борта вместе с кормовой орудийной башней. Сильный крен на борт свел на нет возможность линкора вести полноценный ответный огонь по врагу из уцелевших 13-дюймовых орудий, благодаря чему «Аякс» стал легкой добычей германских миноносцев. Подойдя к кораблю с левого борта, они, как на учениях, добили поврежденное судно своими торпедами.

Едва только строй английских линкоров уменьшился на один корабль, как комендоры кригсмарине немедленно перенесли свой огонь на новые цели, увеличивая свое огневое превосходство в два раза. Теперь под убийственный огонь мужественно встали «Вэли-ант» и «Центурион». Именно «Вэлиант» сумел выбить после яростной огневой дуэли из германского ордера «Позен» и сразу после этого перенес свой огонь на «Ольденбург», сбив первым же залпом грот-мачту линкора вместе с капитанским мостиком. Затем после пятого залпа замолчала одна из носовых двенадцатидюймовок немецкого линкора, беспомощно задрав вверх свое раскаленное дуло. Казалось, что удача повернулась к англичанам лицом, но в этот момент один из вражеских снарядов пробил крышу кормовой башни и, разорвавшись внутри нее, вызвал сильный пожар. Англичане не успели вовремя затопить кормовой пороховой склад, и корпус линкор потряс ужасный взрыв, расколовший «Вэлиант» на две части.

Бедняге «Центуриону» сильно не повезло. Сначала по нему вели прицельный огонь «Гинденбург» и «Фон дер Тан» с «Мольтке», а затем к ним присоединились линкоры Бенеке. От многочисленных попаданий вражеских снарядов корабль был сильно разбит и окутан пламенем от многочисленных пожаров, бушующих от носа до кормы. И все же линкор продолжал сражаться. Уцелевшие носовые 13-дюй-мовые орудия линкора упорно били только по одному врагу и в конце концов одержали победу, выведя из игры «Великого Курфюрста». Британские моряки издавали гортанные торжествующие крики, наблюдая за поверженным врагом, спешно оставившим свою кильватерную колонну, при этом дружно желая ему поскорее потонуть. И их истовое желание исполнилось: израненный «Гроссер Курфюрст» не смог достичь берегов рейха и затонул через сорок минут от момента выхода из боя.

Однако это была последняя радость команды линкора. Едва вступив в новую дуэль с «Гинденбургом», «Центурион» получил попадание под корму, стал плохо слушаться руля и вскоре сам покинул строй. На обреченном судне горело все, что только могло гореть, от избитых снарядами боков до самых труб. Линкоры кригсмарине, не сбавляя хода, прошли мимо пылающего судна, спеша перенести огонь на свои новые цели. Теперь их мало заботил обреченный корабль, полностью перешедший в ведение отряда миноносцев Краузе, которые, подобно хорошо отлаженной машине, потратили менее двадцати минут на добивание раненого британского льва.

Прошел уже час боя, британцы потеряли четыре корабля, однако обе британские эскадры упрямо продолжали двигаться выбранным курсом. Такое упорство адмиралов объяснялось очень просто. Едва Джеллико узнал о срыве его замыслов, он дал сигнал о немедленном выдвижении третьей эскадры линкоров от устья Темзы, а также послал приказ в Скапа-Флоу о введении в бой всех двенадцати оставшихся там линкоров Гранд-Флита. Уходящие на вест эскадры Битти и Грэга должны были заманить весь германский флот в смертельную ловушку, из которой, по мнению адмирала, он не сможет выбраться. Пяти английским линкорам оставалось продержаться чуть менее часа, когда по их преследователям ударят сначала с одного бока, а затем — с другого.

План Джеллико был прекрасен и полностью повторял ютландские задумки адмирала, но уходящим от погони британцам нужно было еще продержаться до подхода своих основных сил, что было очень затруднительным делом под метким огнем германских пушкарей.

Линкор «Малайя» из эскадры Грэга оказался крепким орешком. Его командир капитан Бойл, едва вражеские снаряды стали взрываться впритирку с бортами его корабля, вышел из кильватерной струи флагмана «Куин Элизабет» и стал умело маневрировать, постоянно сбивая прицелы у вражеских комендоров. Двигаясь ломаным зигзагом, «Малайи» уворачивалась от встречи с грохочущей смертью, которая азартно поднимала вокруг судна один за другим белые водяные столбы. В линкор попало всего два шестидюймовых снаряда, не причинивших судну особого вреда, за исключением одной сбитой трубы.

Не столь удачен в своих действиях был капитан «Резолюшен» Сэвидж. Он упорно держался в кильватере флагмана Битти «Роял Соверен», следуя ранее полученному приказу адмирала, не желая, подобно Бойлу, проводить маневры. В результате линкор с лихвой получал все германские «гостинцы», от которых судьба так упорно его берегла в начале сражения.

Прошло всего пятнадцать минут от момента выбывания из боя «Центуриона», а «Резолюшен» уже был обречен. Комендоры линкоров «Кайзерин» и «Кениг Альберт» при поддержке комендоров трех линейных крейсеров полностью вывели его из строя. Бедняга «Резолюшен» при целых пушках носовых и кормовых башен получил подряд три подводные пробоины в районе кормы, которые оказались для него роковыми. Продолжая вести огонь по идущим параллельным с ним курсом «Кайзерин» и «Кениг Альберту», корабль неотвратимо оседал в морскую пучину. Со стороны это было малозаметно, поскольку в этот момент на море поднялась высокая волна, и линкор то взлетал вверх, то падал вниз.

Дав по врагу очередной залп, линкор неожиданно качнулся вбок и стал стремительно заваливаться на полном ходу. Моряки с «Монарха» с ужасом наблюдали, как линкор перевернулся килем вверх и его огромные винты быстро крутили свои лопасти. Прошло несколько ужасных минут агонии, пока вырвавшийся из трюма воздух не прекратил мучение корабля.

Если до этого момента британские суда еще придерживались принципа коллективного боя, то после гибели «Резолюшен» каждый линкор предпочел вести личную тактику выживания под германскими снарядами. До спасительной встречи с кораблями Стэрди оставалось около получаса, и командиры оставшихся линкоров лихорадочно считали каждую пройденную милю, страстно желая выжить.

Немцы также желали поскорее разделаться с противником, поскольку о выдвижении новых вражеских кораблей им сообщили подводные лодки, заблаговременно выставленные Шеером вдоль английского побережья. Прекрасно понимая, что их количественное превосходство может исчезнуть в любую минуту, германские адмиралы очень спешили использовать оставшееся в их распоряжении время.

Семь линкоров эскадры Шмидта обрушили свою огневую мощь на «Куин Элизабет» и «Малайю», а пять линкоров Бенеке и три крейсера Рейтера — на «Монарха» и «Роял Соверен». Спасаясь от вражеского огня, британские линкоры постоянно меняли галсы, едва немецкие комендоры начинали пристреливаться. При исполнении этих хитроумных сплетений спасительных зигзагов смертельно не повезло флагману эскадры Грэга. Увлекшись уклонением от огня вражеских линкоров, британцы откровенно просмотрели появление германских миноносцев, выведя корабли прямо на них. Уцелевший от вражеских снарядов наблюдатель «Куин Элизабет» слишком поздно заметил стремительно приближающиеся к линкору миноносцы противника.

Два мощных взрыва с интервалом в десять секунд потрясли корпус корабля, и он угрожающе накренился на правый борт. От неминуемого опрокидывания линкор спасло быстрое затопление трюма корабля с левого борта, что устранило опасный крен и выровняло судно. Но, приняв большое количество забортной воды, «Куин Элизабет» моментально потеряла ход и стала прекрасной мишенью для вражеских кораблей. «Байден», «Рейнланд» и «Тюринген» буквально забросали лишившегося хода британца своими снарядами. Один за другим сотрясались борта линкора от прямых попаданий немецких калибров, каждый из которых подводил роковую черту под судьбой корабля.

Однако британцы также не оставались в долгу, 15-дюймовые орудия линкора дважды поразили «Рейнланд», который оказался самым близким к «Куин Элизабет» из вражеских кораблей. Один из снарядов буквально разорвал носовую башню германского линкора, попав под ее основание. В считанные секунды крупповская броня башни была смята, как бумажный листок, и отброшена за борт корабля, при этом весь боевой расчет башни погиб мгновенно. Только по счастливой случайности не детонировал боезапас второй носовой башни, лишившейся от взрыва двух пушек.

Второй британский снаряд упал рядом с левым бортом линкора, пробил его борт и, попав внутрь, вызвал пожар в бомбовом отсеке. «Рейнланд» был на волоске от гибели, но ворвавшаяся внутрь вода мгновенно погасила огонь и спасла линкор от неминуемой гибели.

В ответ немцы полностью выбили все шестидюймовые батареи правого борта, вызвав пожар на батарейной палубе, покорежили поворотные механизмы кормовых башен, лишив их возможности двигаться. Единственное уцелевшее ранее носовое пятнадцатидюймовое орудие успело дать в сторону врага только один выстрел, прежде чем было уничтожено прямым попаданием с «Байдена».

Его мощный взрыв сильно качнул линкор «Тюринген», прогремев рядом с левым бортом и осыпав боевую рубку корабля дождем стальных осколков. Проникнув внутрь тесного помещения, они превратили в кровавое месиво стоявших на их пути флаг-штурмана Кребса и старшего офицера корабля фон дер Гольца и серьезно ранили командира линкора капитан цур зее Целендорф. Не успели столбы воды осесть на морские волны, как от новых попаданий взорвалась сама «Куин Элизабет», на борту которой произошла детонация основного бомбового запаса линкора.

Командиру «Малайи» капитану Бойлу по-прежнему везло. Несмотря на то что его линкор преследовало сразу четыре корабля противника, только двое, «Остфрисланд» и «Гельголанд», могли вести полноценный огонь из своих главных калибров. «Ольденбург» с «Вестфален» могли вести огонь только своими шестидюймовыми бортовыми орудиями, поскольку их носовые башни были приведены к молчанию. Британский линкор тоже потерял свои дальнобойные козыри и избегал смерти только благодаря паровым турбинам, работающим на мазуте. Сохраняя свои двадцать четыре узла, линкор сохранял между собой и врагами спасительное расстояние.

За все время преследования британец получил девять попаданий, но все они не были смертельными для корабля. Бойл выгнал на мостики всех оставшихся в живых дозорных, желая как можно скорее узнать о появлении на горизонте долгожданного спасения в виде линкоров Стэрди. По расчетам штурмана корабля Паттерсона, эта встреча должна была произойти в интервале от четырех до девяти минут, в зависимости от того, с какой скоростью шли корабли подмоги и как быстро они смогут выйти на врага.

Очередной залп комендоров кайзера лег очень близко к борту линкора, с силой качнув его тяжелый корпус. Озабоченный Бойл уже собирался отдать команду об изменении курса корабля, как истошный крик дозорного опередил его.

— Пожар! — кричал насмерть напуганный моряк, указывая в сторону кормы. Британец затравленно обернулся и моментально понял причину столь ужасного испуга своего подчиненного. Вражеский шестидюймовый снаряд попал в самое уязвимое место линкора, его топливную цистерну с мазутом для турбин. Яркий факел огня сильным столбом вырывался из развороченных внутренностей корабля, отсчитывая его последние минуты жизни.

Напрасно моряки линкора бросились тушить это адское пламя, «Малайя» был обречен. Едва только они приблизились к месту пожара, как раздался ужасный взрыв, и, словно набравшись новых сил, огонь вырвался наружу, при этом безжалостно раздирая тело корабля. Окутанный огромным столбом дыма и огня линкор упорно продвигался вперед до тех пор, пока разбушевавшееся пламя не достигло пороховых камер. Новый взрыв, расколовший судно пополам, известил оставшихся в живых британских моряков о мужественной кончине последнего корабля эскадры адмирала Грэга.

В то время, когда линкоры Шмидта, полностью выполнив свою задачу, спешно ложились на обратный курс, дела адмирала Бенеке были не столь удачны. Преследуя «Монарха» и «Роял Соверен», немцы никак не могли добить корабли Битти, при этом сами несли боевые потери. Во время преследования британцев на крейсерах «Мольтке» и «Гинденбург» произошли поломки машин, а на линкоре «Фридрих Великий» от попадания вражеского снаряда произошло возгорание кордита. Команда корабля спешно затопила горящий отсек, из-за чего скорость линкора снизилась.

Теперь соотношение сил стало два к пяти, что давало британцам хорошие шансы на спасение. Железная выдержка германских комендоров, измученных непрерывной огненной дуэлью, стала сдавать, и их снаряды все чаще и чаще ложились мимо цели. Невидимый вирус нервозности охватил боевые расчеты уцелевших орудий, с каждым неудачным выстрелом он только автоматически усиливался, приводя к новым промахам. Неизвестно, к чему бы это все привело, но Бенеке, желая приободрить вконец уставших людей, приказал поднять на «Байерне» сигнал, который немедленно продублировали все остальные суда: «Германия просит комендоров исполнить свой долг».

Неизвестно, насколько эти слова помогли людям прийти в себя, но результативность стрельбы моментально возросла. «Принц-регент» вместе с «Фон дер Таном», вначале зажав «Монарха» в смертельную вилку, почти одновременно добились прямого попадания в линкор. Разорвавшийся под кормой двенадцатидюймовый снаряд с «Регента» заклинил рули судна, а десятидюймовый гостинец «Фона», пробив броневую защиту правого борта, попал в машинный отсек, где уничтожил три паровых котла.

Пораженный корабль сразу стал выписывать циркуляцию и, по злой иронии судьбы, устремился прямо на германский флагман «Байерн», который был вынужден прервать дуэль с «Роял Совереном» и перенести огонь своих носовых пятнадцатидюймовых орудий на «Монарха». После третьего залпа британский линкор получил новое попадание, вызвавшее его быстрое опрокидывание. В считанные минуты краса и гордость британского флота навсегда выбыл из списков кораблей его величества.

В какой-то мере оттянув на себя огонь вражеского флагмана, «Монарх» спас «Роял Соверен» от неминуемой гибели, поскольку тот, лишившись почти всей своей артиллерии, не мог противостоять трем вражеским линкором, пусть даже и потрепанным прежним боем. Комендоры с «Кенига» и «Кайзерин» сумели влепить по паре снарядов в удирающий во все лопатки «Соверен» и, пробив броню корабля, вызвали сильный пожар, для устранения которого пришлось срочно затапливать трюм забортной водой. Скорость линкора заметно снизилась, и не будь «Байер» занят боем с «Монархом», флагман Битти был бы уничтожен, однако судьба решила все по-своему.

Заметив потерю хода у «Соверена», немецкие линкоры приготовились добить «Соверен» самостоятельно, но неожиданно на флагмане взвился сигнал о немедленном проведении поворота оверштаг, что означало немедленное завершение погони. Что послужило причиной к отдаче этого сигнала со стороны Бенеке, командирам линкоров было неизвестно, но они немедленно подчинились ему, хотя и скрепя сердце.

Обнаружив отступление противника, все британцы, начиная от простого матроса и кончая самим адмиралом, торжествующе закричали, расценив подобное поведение германцев как испуг перед приближающейся эскадрой Стэрди. Радостно пыхтя уцелевшей трубой, «Соверен», наполовину затопленный водой, устремился на рандеву со своими спасителями. Минута проходила за минутой, но горизонт оставался девственно чистым, дымов британских линкоров не было видно. Пронзительный холод тревоги заполнил сердце флагмана, и дурное предчувствие его не обмануло.

Расставшись с одной частью германской кригсмарине, британцы на всех парах спешили на встречу с другой, подводной частью, которую Шеер заботливо разместил двойным занавесом задолго до начала своей операции.

Отсутствие кораблей Стэрди в точке рандеву было обусловлено их незапланированной встречей с главной линией подводного заслона. В результате внезапной атаки немцы потопили три легких крейсера «Уорвик», «Кент» и «Мидлсброу», а также сильно повредили линейный крейсер «Лайон» и флагманский линкор «Беллерофонт». Строй судов моментально сломался, и под прикрытием эсминцев оставшиеся линкоры занялись борьбой со страшной подводной угрозой.

В результате этого интенсивного обстрела немецкий флот недосчитался трех своих подлодок, не успевших быстро уйти на глубину, но на этом сюрпризы для британцев не закончились. Кроме торпед в этот поход субмарины взяли также мины, букеты из которых установили на предполагаемом пути движения вражеских судов.

Именно на один из них и налетел «Кинг Джордж V», шедший головным в колонне линкоров. Сильный взрыв потряс нос корабля, и одновременно с ним из недр линкора вырвалось огромное облако пара, говорившее о серьезном повреждении судовых котлов. Несколько секунд «Кинг Джордж» по инерции продолжал катиться по морским волнам с небольшим креном на нос, а затем новый взрыв потряс корпус корабля, поскольку он наскочил на еще один минный букет. Новый взрыв буквально подбросил несчастный корабль вверх, отчего внутри него произошла детонация снарядов, и линкор моментально затонул.

Все эти события сильно притормозили дальнейшее продвижение кораблей Стэрди и полностью развязали руки командирам двух подлодок, встречавших «Соверен» на его пути домой. Израненный и полузатопленный корабль с честью выдержал два попадания вражеских торпед, но третья торпеда оказалось для него роковой.

Получив сильный перегруз на нос, линкор буквально клюнул им воду и стал стремительно погружаться строго в вертикальном положении. Мелькнули медленно вращающиеся в воздухе могучие корабельные винты, и морские волны дружно сомкнулись над своей новой добычей.

Напрасно всплывшие германские подлодки выискивали на морском просторе среди чудом спасшихся моряков линкора их адмирала. Вице-адмирал Битти, как истинный командир судна, ушел на дно вместе с ним.

Когда эскадра Стэрди смогла прийти к точке рандеву, только обломки такелажа да два человека, уцепившиеся за спасательный круг, встречали долгожданную подмогу. Из всех кораблей двух могучих эскадр, на которые Черчилль и Джеллико возлагали столько надежд, уцелел только линкор «Бэрхэм», из-за поломки машины не участвовавший в схватке с немецким флотом. Встреченный вышедшими из Скапа-Флоу кораблями адмирала Гранта, он благополучно добрался до главной базы британского флота под прикрытием миноносцев. Узнав о судьбе Грэга и Битти, командир корабля капитан Паунд испытал огромное унижение и позор от своего неучастия в схватке с противником, хотя его никто не посмел упрекнуть в этом.

Однако главную чашу позора первый лорд адмиралтейства испил, узнав о сдаче в германский плен линкора «Варспайт». Окруженный эсминцами Траубе, поврежденный линкор еще мог оказать сопротивление врагу, но команда корабля предпочла плен немедленной смерти. На принятие подобного решения повлияла гибель всех офицеров корабля в результате попадания снаряда в боевую рубку. В один момент линкор лишился всего командного состава и, лишившись управления, выкатился из общего строя линкоров, что поначалу было расценено всеми как повреждение рулей.

Когда же уцелевший экипаж корабля смог проникнуть в рулевую рубку и выправить положение «Варспайта», линкор уже был полностью окружен вражескими эсминцами. Имея в своем распоряжении только шестидюймовые бортовые батареи и сильную носовую течь, экипаж решил, что это вполне весомый аргумент для капитуляции, и поспешил сдаться.

Прекрасно понимая всю важность случившегося, Траубе проявил больше внимания к сильно избитому и наполовину затопленному линкору, чем к своим не менее поврежденным кораблям. Появление вражеского линкора под белым флагом вызвало бурю эмоций среди толпы любопытных, встречавших вернувшуюся из боя эскадру, и самым счастливым из зрителей был кайзер Вильгельм, на радостях осыпавший всех участников сражения дождем наград и чинов.

Сухорукий кайзер радостно тряс руки Шееру и Хипперу, на волне эмоции простив адмиралам потерю в бою двух кораблей его драгоценного флота, к которым можно было с чистой совестью приписать и «Позен», представлявший собой по прибытии в Вильгельмсхафен искореженную махину, не подлежавшую восстановлению.

Его влажные глаза, горевшие необузданным огнем торжества и ликования, буквально терзали стоявший перед ним первый морской трофей, взятый его флотом в схватке с заклятыми британцами. Плененный линкор, конечно, совершенно не был сопоставим с тем огромным списком кораблей, захваченных англичанином Нельсоном при Трафальгаре, но именно с ним сравнивал себя кайзер в этот день славы флота открытой воды.

Так 24 июня было навечно вписано в историю молодого германского флота как самый знаменательный день с момента его рождения. В ознаменование этой победы кайзер приказал выпустить специальную медаль на особой трехцветной ленте, повторяющей государственный флаг рейха. Ее получил каждый участник сражения, а среди самих моряков с той поры появилась традиция, согласно которой каждый третий тост, поднимаемый немецкими моряками в своем кругу, звучал коротко и ясно: «За тот день!»