Испытание войной

Евгений Белобородов, 2021

Сборник стихов направлен на то, чтобы человек задумался о своей воинственности и о необходимости сохранить планету для наших детей и тем поколениям, которые должны жить в мире на этой планете ещё долгие и долгие времена. А для этого следует остановить любым доступным образом ПАРТНЕРА, считающего себя хозяином земли! Человек! Мы не знаем планет между звёзд. Хочешь первым занять этот пост?

Автор: Евгений Белобородов

Идёт война

Идёт открытая война

На искажение России,

Чтоб не исполнилась мессия:

Спасти планету от огня.

Свои сорвавши косяки,

Что много лет стреляли в спину,

Избрав себя судьёй невинным,

На нас бросают висяки.

Связав во круг нас шакальё,

Им дирижируют приказы,

Как обезличить нас проказой,

В сто крат озвучивши враньё.

И в это время в круг страны

Сжимают натовскую петлю,

Чтоб всех послать сигнальной плетью

На разжигание войны.

И нас не слышат, не дают

Нам осветить судьбу планеты…

О’ как на вас навлечь вендетту,

Чтоб лже-царькам пришёл каюк?!!!

Но кто возглавит ход весов?

Где просвистит путь красных линий?

Пора отбросить род крысиный!

И хватит прятаться в песок!!!

Это мой год!

(1979 г — год ребенка.)

Захожу я в комнату и вижу:

На полу задумчиво сидит мой сын

И мою разглядывает книжку,

Репродукции рисунков и картин,

Авторучку красную он держит,

Руки перепачканы и в пасте рот…

Слышу я по книжке лёгкий скрежет

И губы его шепчут: «Это мой год!

Это мой год!»

Сзади подошёл к нему я тихо

Чтобы труд его над книжкой посмотреть.

Танки, бомбы, самолёты, мины —

На них во всех рисунках он ставит крест.

Здесь его старания я видел,

С какою силой войны не хочет он,

И с каким пыхтит серьёзным видом,

Как губы его шепчут: «Это мой год!

Это мой год!»

Баллада о детском концлагере.

Сорок Первый по Сорок Пятый не забудем никогда.

Сколько душ загубила эта война?!

В крематориях сколько и в камерах с газом

Задушили, сожгли, не моргнув даже глазом?!

Зубы у мертвых выбивали враги

А из кожи шили себе сапоги.

Германия. Май. Сорок Пятый.

Освобожден был концлагерь советским отрядом.

В концлагере — дети. Еле живые.

Тощие дети. Дети больные.

В лагере смерти дети Европы!

Фашистские их привезли живоглоты.

Назначенный Гитлером Новый Порядок

В лагере ввел свой распорядок.

По средам и пятницам было работки

Тем палачам, что стояли у топки.

Детям обещали, что подарят игрушки,

Но, ведя в крематорий, держали на мушке.

Попарно бросали их в горящую топку,

После каждого раза наливали по стопке.

Пепел потом продавали они

Крупным владельцам немецкой земли.

Эти владельцы свое дело знали:

Тот пепел по пашням они рассыпали.

Богато они удобряли землицу

И богатую тоже снимали пшеницу.

Мурашки по коже бегут у солдата,

Как вспомнит, что узнал он в том Сорок Пятом!

Нельзя, чтобы лагерь тот повторился,

Чтоб кто-то еще детской кровью напился.

Недопустим, чтоб опять разразилась война.

Пусть мир сохранится! Мир — навсегда!

Пошли домой

.

Подымайся, друг, —

Окончен бой,

К концу приехала война,

Четвёртый год

Ты шёл со мной,

Четвёртый год в поту страна.

Сквозь дым и кровь! —

Солдату говорит солдат, —

Собирайся друг,

Пошли домой,

Дай, подержу твой автомат.

В пыли траншей

Кормил ты вшей,

В землянке после боя спал.

Ты был смелей

Врагов, страшней,

Когда свинцом их поливал.

Теперь водой

С себя смой кровь, —

Говорит солдату солдат, —

Собирайся, друг,

Пошли домой, —

Дай, подержу твой автомат.

Ты обещал

Прийти живой —

Тебя давно ждёт дома мать.

Что ей скажу?

Укрыт землёй?

Что просит мать свою всё ждать?

Ты победил!

Сквозь дым и кровь! —

Солдату говорит солдат, —

Собирайся друг,

Пошли домой,

Дай, подержу твой автомат.

Ко Дню Победы.

Столько лет отмечали победу,

Столько лет были в этом уверены,

Восхищались героями дети,

Вспоминали ушедших без времени.

Только вдруг из под самого носа

Ощетинилась падаль нацистская,

А учуявшые прибыль пиндосы

Разжигают фашизм вновь неистово.

И забыты уж фабрики смерти

И в ракеты пускатели вставлены

Неужели в добро чтоб поверить,

Воскресить нужно будет нам Сталина?!

День Победы забыт по гейропе,

Да и нам в эти дни не до праздника.

Надвигается полная жопа,

Человек рвётся в мёртвое царствие.

«Родина-мать»

Ты, Мать-Родина наша,

Что молчания краше,

Торжества что минуты

Заменить могут людям,

Этой памяти скорбь

Окровавленных зорь

И пробитых сердец,

Чтоб войне был конец?

Слёзы льются героев

Перед юности строя,

Перед памяти строя,

Перед жизни устоя!

И у ног твоих, Мать,

Вечно будут стоять

Жар святого огня

И твои сыновья!

Огонек.

Солдат в поход с собой уносит шутки,

Ведь в каждой шутке свой резонный толк;

Ему поможет в трудные минуты

Их боевой, задорный огонёк.

И на войне, теряя друга рядом

И видя смерти жадной ветерок,

Остановить врага помог ребятам

Их боевой, задорный огонёк.

И по пыли израненного тракта,

Когда к победе шёл усталый полк,

Ему светил в ночи из автомата

Тот боевой, задорный огонёк.

Солдаты письма на груди носили;

В тех письмах милым где-то между строк

Оставил след любви к родной России

Их боевой, задорный огонёк.

Кузница.

Русская деревня,

Колокольный звон.

И в лесу и в поле

Раздаётся он.

В поле этом тихо

Кузница стоит,

Опустился вечер —

Вся деревня спит.

Что такое? Будто

Встал с земли мертвец,

И привычным делом

Занялся творец?

Осторожно, чтобы

Не вспугнуть его,

Мы пойдём, посмотрим —

Здесь недалеко.

Дым с трубы клубами

И железный стон…

Мы открыли двери,

Смотрим: нет, не он —

У печи подросток,

Дети у мехов,

И в углу белеет

Простыни покров.

Осторожно скинем

Покрывало вниз…

Приподнялись веки

Удивлённых лиц…

Памятник пред нами:

Три винтовки вкруг —

Тем, освободившим

От фашистских рук.

Не вернулись с боя

Многие домой,

И куют им память

Дети под луной.

От заботы милой

У ресниц слеза —

Твёрдые минуты

Позабыть нельзя.

Детские печали

Сердцу дороги.

Родины прелестной

Славные сыны!

А еще я плачу

От того, что в них

Кузнеца немого

Зёрна проросли.

И опять, как раньше,

Кузница гудит,

И теперь стал полон

Деревенский вид.

Русская деревня,

И железа звон

На полях России

Снова возрождён.

Дед.

За окном распушила ночь косы

И от белого снега мила,

И ещё света яркого россыпь

С новостроек в низину легла.

Над Заречными высится город:

До небес заводские подпоры,

Дымовые глаза над тайгой —

Тихий пригород мнёт под собой…

На дрожащих руках серый ордер,

Как медаль за прожитые дни,

Где луна освещала забор, дверь,

Шифер крыш, ставни низкой стены,

Огород, заливаемый Томью;

Мачты труб и угля в снеге комья;

Игры, плачи соседских детей

И беседы друзей-тополей…

И теперь собирать надо вещи —

Завтра в путь, к городской суете.

Лишь недолгие в сутолоке встречи

Нас вернут к детских лет красоте.

И смешными нам станут обиды —

Иногда только выплывут к виду

На руках и ногах синяки

И в ладошках твоих светлячки…

Чемоданы выносятся в сени,

Будет комната скоро пуста,

А по стенам уж носятся тени —

Пауки разделяют места.

А пока… Память бабушки милой —

Перебрать раньше некогда было

Этот кованый старый комод,

Вот и твой наступает черёд.

С затаённым дыханьем и чувством

Открываю я крышку его:

Платья, вышиты с древним искусством,

Даже кажется — пахнут травой;

В углу — строгий зелёный подсвечник;

Две шкатулки, резьбы безупречной:

Серебро потускнело в одной,

Фотографии, письма — в другой…

Адресат — моя мама, из Томска;

От подруг — Киселёвск.., Ачинск.., Новосибирск..,

И… вот! вот!..т-треугольничков горстка,

Катер Памяти… нет, только пирс…

Пробегаю в волненьи глазами,

Задрожавшими вторя губами —

Ведь… ведь это… же дедушка мой!..

Не пришёл Ты, родимый, домой…

Пожелтевшие времени слуги,

Запылённые птицы войны!

Сберегли вы тоску по подруге

Из лесов, блиндажей и больниц,

Из полей, из горелых землянок…

Потом вас принимал полустанок

И к любимым с дыханьем своим

Приносили вы трели весны.

«Здравствуй, Анна моя! Я в дороге.

Вот под нами под снегом река.

Чем мы ближе, тем больше тревоги —

Ну, скорей бы увидеть врага…

Переход, остановка, ученья…

А народу!.. глаза их — мученья!

Разве горе глаза утаят?!

Ну, война! где же совесть твоя?..»

С фронта не было писем.… Известье:

«Пропал без вести…» — Ранен ли? Жив?

Может плен — это злое бесчестье?

Может косы над ним русых ив?

… Вот лежит Он под елью в секрете;

За спиной — партизанские дети,

Эти ангелы малой земли;

На заданье ребята прошли…

Нет… Поход от врагов свой скрывая,

К фронту шли они трактом больным.

Но вдруг взрывы переднего края

Их кольцом окружили стальным.

Танки в ряд… В небесах — самолёты…

Кто-то кинул гранату, кого-то…

Вот Он в ярости рвётся вперёд,

А за ним… обезглавленный взвод…

Может проволокою колючей

Его, раненого, давит плен?..

Вот Он с камнем, тяжёлым, на кручу,

На виду чёрных касок у стен…

Может с Карбышевым был он рядом…

Может с польским, с французским солдатом

Много раз был он схвачен, бежал? —

Но и там он за Русь воевал!..

Вдруг… не выдержал… Нет! я не верю!

Он Россией святою вскормлён!

В ней! свободу душою измерил!

Древней жаждою воли крещён!

Он мечтал в ещё спящей Сибири

О безоблачных днях всего мира,

Но мечту оборвала война,

И позвала в бой сына страна.

И ушёл… Опустели деревни,

Покрыл области чёрный платок…

Но ковал, стиснув зубы, край древний

Для родимых победы венок.

И пришла долгожданная всё же,

Со слезами и с песней хорошей

Пронеслась по полям, по лесам

И по дымным еще небесам…

Но не каждый двор полон был счастья.

А иные — стояли пусты…

Собираю помятые части —

Изведённы слезой лоскуты.

Дата поздняя — сорок девятый;

Строчка: «… пал смертью храбрых…» — солдатом

В том, далёком и долгом году,

Заслонив от живущих беду.

Неизвестная вот приоткрылась

Мне страница российской судьбы,

И сильнее, и резче забилось

К ним признанье сыновней любви,

К ним! пришедшим, и к ним! не пришедшим,

К ним! к победе в одном строю шедшим.

Мы для вечности их имена

Выбьем в памяти красных стенах!

Пусть про дедушку все мне молчали —

Горе трудно своё вспоминать;

Вот и бабушка слёзы печали

Не любила на людях казать.

Годы льются в тяжёлых скитаньях:

То страда, то покой — то исканья;

Но и всё ж через тысячу лет

О тебе я узнал бы, мой дед!..

Вещи собраны — скоро в дорогу;

Опустеет дом светлый и двор,

Эта улица. Детства берлогу

Завтра трактор завалит, как сор.

На последок схожу помолиться,

Моей памяти каждой крупицей

Я согрею свечу, и за ней

Встанет прошлое сонмом огней.

Ястребы.

Врезался лентою длинной

В небо белеющий хвост;

Чуток в нём взгляд ястребиный, —

Брошен на землю, как мост!

Крик опускается твёрдо

Птицы стальной на леса.

Крылья расправлены гордо

Двадцать четыре часа.

Голову ввысь поднимите —

Носится в птице беда:

Чётко плетёт злые нити

В воздухе «Б-52».

Тень затмевает над розой

Радости жизненный цвет,

Тень кружит жадно и грозно —

Ей в мире отдыха нет!

Будущий мир вспомяните!-

Носится в птице беда:

Чётко плетет свои нити

В воздухе «Б-52».

Ждёт лишь мгновенья, приказа:

Когти вцепить в наш рассвет —

Когти ракет, когти газа,

Когти червонных монет.

Крылья над розой сломите,

Крик чтоб затих навсегда —

Пусть не плетёт больше нити

В воздухе «Б-52»!

Кобальтовые страсти.

Россия грозится вам бомбами?

Так бойтесь же! бойтесь же нас!

Так бойтесь же нового кобольта!

Мы первые в силе сейчас!

И в вашей златой Калифорнии

Устроим меж сильными торг —

Ни доллар, ни Боинга молнии

Не смогут спасти ваш Нью-Йорк.

Европа уж нами запугана

И руку для дружбы даёт,

И к вам обращается с руганью.

За вами остался черёд.

Зелёною веткою с тополя

Грозит вам российский вампир!

Мы в шахтах растим давно голубя

И в бомбы заложили мир.

Что случилось?

Что случилось? — Да, нет… Ничего…

Просто рядом какая-то птичка

Потеряла случайно крыло,

Просто рядом весёлый мальчишка

Отвернул искажённо лицо,

Просто рядом сержант по привычке

Повалился на землю легко,

Родилась просто яркая вспышка,

Загорелась трава, и ещё —

Просто Там заигрались в картишки

И на карте «согнули копьё»

Что случилось? — такие дела:

У деревни, в реке полноводной

Просто рыба случайно всплыла,

Чей-то конь на земле плодородной

Закусил навсегда удила,

Просто всех из деревни свободной

Разом рвота в могилу свела,

Просто тучка условий погодных

Не дождалась — и в даль проплыла,

Просто Там — самолёты на взлётной,

А на пульте — «сломалась стрела».

Что случилось? — Да, так… говорят,

Что теперь на Земле всё спокойно.

Почему-то леса лишь горят,

Да и горы теперь неупорны:

Они вровень с морями лежат.

Просто зверю здесь стало привольно —

Но не видно в округе зверят.

Просто жить во Вселенной достойно

Теперь можно, летя наугад…

Говорят: это было не больно,

Просто — «Атомной молнии» взгляд.

«Согнутое копьё», «Сломанная стрела»,

«Атомная молния» — кодовые названия

мелкой, крупной аварий и войны, разработанные

ЦРУ (18.11.81, TV «Новости дня»)

Прошение солдата королевы.

Я, Bobby Sands,

Капитан королевских войск.

Наш десант, опустившись на Олстер —

Непослушной Ирландии мозг,

Стал хозяином тут, а не гостем.

Мы устроили здесь полигон

Для обстрелки своих новобранцев,

Чтобы Англии женственный трон

Защищать научились бы братцы.

Здесь есть лётчики, есть моряки…

Я и сам службу нёс на подлодке.

Здесь бойцы с моей лёгкой руки

Пристрастились к железной наводке.

Ни пред кем не ударим мы в грязь,

Хоть в винтовках у нас лёгкий пластик,

А в гранатах — пугающий газ

И на наших беретах нет свастик.

А потом молодого стрелка

Отправляют туда, где спокойней,

Где есть джунгли, вино и река,

И за жизнь не боится наш Tommy.

Я готов поручиться за всех,

Кто прошёл мою смелую школу.

Но в Ирландии лёгкий успех

Порой дарит не лучшую долю.

Не всегда может выправить руль

Beel Sogray на избитых дорогах

И усиленный пеший патруль

Не всегда унести может ноги.

Сколько в Karselry бросили мы!

Сколько вывезли за город трупов!

Но они против нас из тюрьмы

Направляют безбожников грубых.

И летят в нас и камни, и брань,

И стреляют в спокойного Tommy…

Королева! прошу: дай от ран

Отдохнуть мне в другом регионе.

Пусть послужит солдата рука

Там, за морем, где всё же спокойней,

Где есть джунгли, вино и река,

И за жизнь не боится наш Tommy.

Крик.

Крик о помощи слышен, чуть свет занялся.

Чуть успел ты войти в этот мир, в этот свет

Уже тянешь ты ручки и ищешь ответ,

Над планетой свой крик в первый раз вознеся.

А планета кружится;

И люди, и птицы

Зажигают зарницы

И тушат их вновь,

В суете забывая

О нежности края,

И о том, что чужая

Разлита там кровь.

Может в этом предчувствии льётся твой крик,

Или в том, что однажды ты встанешь под нож,

Или что не минует тебя наша ложь,

Что тебе не успеть мир исправить за миг?

Я хотел бы услышать тебя на Земле,

Когда будет наш мир и спокоен и свят,

И тебе не достанется взять автомат,

И забудутся сказки о горе и зле.

А планета кружится;

И люди, и птицы

Зажигают зарницы

И тушат их вновь,

В суете забывая

О нежности края,

И о том, что чужая

Разлита там кровь.

Ты говоришь мне, что вдовы стареют

По ночам, в грозовые раскаты,

Из кровавых военных годов —

С поля боя приходят солдаты

В сновиденья стареющих вдов…

А.Гусев.

Ты говоришь мне, что вдовы стареют…

Знаешь? но я не согласен с тобой.

Кто-то из милых в застенках расстрелян,

Кто-то шёл в мае последней тропой…

Знаешь? мне кажется: время застыло

Робкою пташкой во вдовьих очах;

Можно прочесть в них: что с каждою было!

Что же стерпелось на хрупких плечах!

А погляди за покрытые шалью

Плечи стоящей у тропки вдовы —

Там, за чертой горизонта, за далью,

Видишь? — встают, горло солнцу сдавив,

Призраки в мареве яркого дыма! —

Завтра поднимутся сотни грибов!

В праве ль такое теперь допустить мы,

Перечеркнув упования вдов?!

Страшно от мысли, что время однажды

Вновь остановится в ждущих глазах.

Страшно! а вдруг не увидим мы граждан,

Вспомнивших после о наших сердцах.

Под созвездием «Весы».

Слух наполнен стуком мерным:

На столе стоят часы.

Побеседуем, друг верный,

Куда клонятся «весы»?

На одной сияют чаше

Наши вечные мечты:

Как нам сделать жизнь краше

Той, природной красоты,

Чтобы мир твой был счастливым,

Как родившийся тюльпан,

Как весёлый взгляд любимой,

Как цветущий мальчуган.

Чаша клонится другая

В бесконечный жаркий ад:

Там девчоночка хмельная

Похотливый дарит взгляд,

Там по стопкам — блеск червонцев,

И концлагеря макет;

Там направлены на солнце

Когти ядерных ракет.

Злоба, слёзы, скупость мысли —

И нетленный блеск росы…

Неспокойно коромысло —

Куда ж склонятся Весы?

Перед пультом смерти.

«Человек, погоди с кресалом!»

Висенте Алейсандре, «Огни».

Солнце

Протянуло по ниве морской

Золотую дорожку

К одиноко стоящей берёзе.

От неё веет вечный покой

И стремится к подножью

Горизонта по выпавшим росам

Быстротечная тень.

Вот и кончился день.

На руках спит у мамы малыш,

Притянувшись к здоровья истоку,

Замолчал соловей той минутой,

В небе звёзды застыли: там — тишь…

Мы ещё одиноки…

Человек! задержись перед пультом.

Шальной метеорит.

Случайно пущенный судьбою

Шальной метеорит

С планетой голубою

Игриво встретиться спешит.

Венец из мглы его и газа

Сжигает пустоту,

Он в треть планеты массой —

Какую он несёт беду?

Быть может бог то разозлился —

И это дар богов?

А может заблудился

Снаряд воюющих миров?

Микро и макро.

Под микроскопом лежит микромир.

Мы всё режим и режим какой-нибудь атом.

А в телескопе совсем с нами рядом

Электроны планет — это наш макромир.

Знаешь? а вдруг мы всего лишь микробы

В непонятном для нас организме живом?

И, если мы разнесём в прах наш дом,

Не убьём ли того, в чьей мы дышим утробе?

Может тогда, как и мы скверный штамм,

Так и Он изведёт нас каким-нибудь фагом?

Встань же за мир, и потомкам на благо

Не тревожь того, кто дал приют в теле нам!

Свободный электрон.

Человек!

Пред тобою застыла земля.

В институтах из массы гнилья

Ты вычерпываешь электроны.

Если тем веществом ты спихнёшь

Электрон, на котором живёшь,

И который подвластен законам

Лишь природы одной,

То куда этот шар голубой

Ты направишь?

Иль Земле

Ты другую орбиту нашёл?

И там нет и не бед, и не зол?

Или к новой звезде тебя тянет?

Но там есть вдруг планета своя —

Её с места ты выбьешь тогда?

Но потом что с планетой той станет?

Может жизнь есть в ней? —

Ведь её тогда страстью своей

Ты погубишь!

Человек!

Мы не знаем планет между звёзд.

Хочешь первым занять этот пост?.

Нейтронные звёзды.

Из звёздной мглы

Нам жизнь шлёт

Разнообразные сигналы.

Но может быть

Тревожней всех

Кричат в галактиках пульсары?

Нейтронный крик!

В секунды счёт!

Каким тот зов наполнен смыслом?

Быть может, там

Разумный мир

Сказать пытается, что был он?!

Так может быть мы

Ответим им тем же?

И наша планета

Нейтронною станет?!

А может они нас предупреждают,

Что жизнь прекрасна?

Что жизнь одна?

Что жизнь прекрасна, покуда жива?!

И солнце однажды взорвётся.

Представим на миг,

Что наша звезда —

Горячее Солнце —

Взорвётся однажды.

Конечно, не скоро,

Но может такое

Случиться. И что же

Случится тогда?

Раздастся вдруг в ширь

Его оболочка,

Сгорит и Меркурий,

Конец ознакомительного фрагмента.