Зараза

Евгений Александрович Гарцевич, 2022

Меня зовут Андрей Гагарин – позывной "Космос".Моя младшая сестра журналистка и она пропала без вести во время командировки в Сьерра-Леоне, где в очередной раз вспыхнула какая-то эпидемия. Под видом помощника популярного блогера я пробрался на последний гуманитарный рейс МЧС, чтобы пройти путем сестры, найти ее и вернуть домой…Я даже предположить не мог, что попаду в эпицентр самого настоящего зомбиапокалипсиса. А против меня будут не только зомби, но и обезумевшие мародеры, туземные колдуны и мощь огромной корпорации, скрывающей свои тайны.

Глава 6

Консульство РФ. Центральный район Фритауна. 17 марта 04:05

Я вздрогнул, но не от нелепых, а с учетом акцента еще и смешных, угроз «глобаловских» парней (в том, что это были они, я не сомневался). Вздрогнул я от шума за спиной.

Тело в багажнике дернулось, послышался слабый удар. Потом еще и еще, каждый раз сильнее, будто у человека внутри нервный припадок. Только вот сколько бы он там ни бился, он не произнес ни звука — просто дышал. Тяжело и с подхрипами — ровно так же, как на записи сообщения от Кати.

Я не знал, сколько времени потребуется «глобалам», чтобы пройти ворота — перелезть не смогут, там створки на всю арку. Но ждать ничего хорошего смысла не было: то, что они продолжают кричать то по-русски, то по-английски, говорит только о том, что они либо готовятся к штурму, либо уже обходят меня со всех сторон.

Встать смог только со второй попытки, оперся на бампер, будто о батарею, в любой момент готовый отдернуть руку, как от горячего. Очень хотелось оказаться подальше от багажника, самой машины, да и вообще этого места.

Наскоро собрал пожитки, рассыпавшиеся из подсумка, а заодно нашел простенькую кнопочную «Нокию», вероятно, потерянную пассажиром из багажника. И, шарахаясь, побежал в дом.

Весь первый этаж в решетках, парадная дверь изнутри дополнительно обвешана цепями на массивных латунных ручках. Держась за перила и почти задыхаясь, вбежал на второй и бросился в комнату с балконом, выходившим на какую-то площадь.

Не зажигая свет в комнате, подполз на корточках к стеклянной двери, за которой виднелась решетка. Даже не балкон вовсе, а лишь оградка с минимальным выступом. Резко высунулся, сразу же спрятался обратно и даже откатился в угол комнаты.

Тишина. Ни снайперских выстрелов, ни прожекторов, шарящих по стенам. Отполз к входной двери и повторил все маневры, только зайдя с другой стороны. А потом уже смелее стал разглядывать площадь, сдерживая рвущийся наружу мат.

Несколько витиеватых чугунных фонарей, бликующих на брусчатке. Слева под углом линия кафе с перевернутыми столиками, справа разбитые витрины магазинов и болтающийся на проводе неоновый крест аптеки. И люди. Если, конечно, в них осталось хоть что-то человеческое.

Темные силуэты с опущенными руками и неестественно вывернутыми шеями бродили за окном. Я насчитал больше двадцати штук, рассредоточенных по площади плюс-минус в пяти метрах с одинаковым интервалом. Короткие шаги, словно старческие, движения дерганные, потерянные — какая-то осмысленность и реакция появлялась только на шум. То крест скрипнет на проводе, то битое стекло выпадет из рамы — моментально, как по команде «смирно», встряхивались тела, но не имея продолжения, возвращались в прошлое состояние.

Справа на самой границе обзора, благо что прямо под фонарем, я разглядел три тела, на карачках нависших над четвертым. Я даже потер глаза, опасаясь, что сотрясение творит со мной жуткие шутки. Но других вариантов оценки происходящего мозг не подкинул. Троица склонилась не просто так, а с конкретной целью — они жрали.

К ним было сунулся один из потеряшек, но не успел подойти и на три метра, как те моментально оторвались от трапезы, развернулись на него и оскалили зубы. Меня чуть не вырвало, когда ближайший в момент рыка выронил изо рта шмоток мяса с висящей на нем кожей.

Бляяяяя, на эту площадь я не полезу. Пусть за спиной хоть тысяча «глобалов», лучше к ним. Авось сразу не убьют.

Меня будто парализовало, я даже отвести взгляд не смог. Это какой-то сюр, я как загипнотизированный смотрел на этот кусок мяса. Как светлые жилки застряли в зубах, как мясо шмякнулось о брусчатку и откатилось к канализационному люку.

За спиной что-то громыхнуло, на таран похоже прут. Звук хоть и был далекий, но монстрам на площади этого хватило. Все, как по команде, задрали головы и стали озираться в поисках источника. Четверо ближайших ко мне дернулись и на бешеной для таких доходяг скоростью бросились куда-то за угол.

Я тоже сорвался. В голове хоть и с запозданием, но щелкнуло что-то, подсказывая выход. Канализационный люк! И я уверен, что видел такой же во дворе консульства.

Выскочил во двор в момент второго удара в ворота — створки прогнулись, показав часть вертикальной решетки радиатора пиндосовского «хаммера», но выдержали.

Я бросился к «мерсу» и в очередной раз простонал: «Ну, бляяять». Люк действительно был, и на мое счастье, современный — из композитных материалов, а не чугунный, с неподъемным для меня сейчас весом. И я даже смотрел на него и мог потрогать, вот только заднее колесо «мерса» стояло аккурат на краю, на морде выгравированного льва, закрывая не только часть герба Сьерра-Леоне, но и мой путь к спасению.

Следующую минуту меня трясло, я, будто в тумане, метался, психовал и матерился. Но голова не соображает, зато руки делают. Особенно под таранные удары в ворота. В машине ключа не оказалось, возле машины и под ней пусто, у мертвого охранника тоже. Плечо взвыло разрядом боли, когда я попытался просто столкнуть почти двухтонную тачку — чертов «паркинг» с автоматической коробкой. Я слышал, что как-то можно без ключей переключить на нейтралку, но все-таки не мой профиль.

Я так сильно не хотел лезть в багажник, где все это время бился припадочный зомби, и проверять его карманы, что уже всерьез намеревался пусть не дать победный бой «глобалам», но хоть жизнь продать подороже.

А потом я вспомнил про домкрат в багажнике, откуда я уже подрезал аптечку.

И уже через пару минут, аккурат в момент, когда ворота, проталкиваемые «хаммером», с грохотом распахнулись, я стоял на скобах, заменявших лестницу в канализационной шахте, и пытался банкой тушенки сбить домкрат.

Получилось неожиданно сразу. И когда колесо понеслось мне на голову, я дернулся, больная рука подвела, а нога соскользнула с ржавой железки, и я полетел в темноту.

Боли не было, точнее какой-то новой или сверхострой — свалился в кучу мусора из подгнивших, и, видимо, оттого мягких, пальмовых листьев. Пока глаза привыкали к темноте, прислушался к движухе над головой. Машина накренилась, когда колесо провалилось в люк и частично заблокировало проход, перекрыв почти весь свет со звуком.

Там шел бой, причем палили от души — либо познакомившись с моим другом из багажника, либо вообще собрав на звук пол округи.

Я пожелал удачи зомбакам и, трогая прохладные трубы, идущие вдоль стены, побрел в сторону едва видимого светлого пятна.

Найденный телефон работал, и в нем даже нашелся фонарик, вот только сигнал сюда не проходил. Как только выберусь, наберу Ксюхе, надо бы прояснить ситуацию по «глобалам». А пока бежать. Как можно быстрее и желательно в сторону колледжа.

Тонкий ручеек вонючей жижи тек по центру тоннеля, но я, даже идя по бортику, старался высоко поднимать ноги, так как слышал шуршание крыс. А парочка сверкнула бусинками глаз в свете фонарика. Пахло странно, ни вонючим дерьмом, тем самым которое не тонет, а скорее гнилью. Запах тухлых листьев смешивался с остатками еды, забытыми в мусорном ведре на все выходные во время поездки на дачу. А еще пахло кровью. Когда проходил перед неприметным ответвлением, теплый порыв воздуха чуть не придавил тяжестью этого запаха.

Я шарахнулся от проема и в отличии от типовых героев всех фильмов ужасов, которых тянет, куда не надо, побежал дальше по тоннелю. На стенах все чаще попадались темные пятна, но утверждать, что это кровь, я не берусь, уж слишком слабый свет у фонарика в телефоне.

Чем дальше я удалялся от консульства, где судя по всему недавно сделали ремонт, тем все выглядело старше и запущеннее. Ржавые позеленевшие трубы торчали из прореженной кирпичной кладки. Больше всего дырок было в потолке, то тут, то там виднелись провалы выпавшего кирпича, и казалось, что крыша может рухнуть в любой момент. Под ногами стало больше мусора, попадались застрявшие в ветках человеческие вещи — кепка, шлепанец, рваная майка, брюки с одной штаниной — все так же в темных пятнах, и уже без вариантов, что это кетчуп или малиновое варенье.

Примерно через час плутания и запутывания следа, я вышел в какое-то техническое помещение с резервуаром, куда стекала вода сразу из нескольких труб по стенам. На дальней стороне примерно на двухметровой высоте был выступ с ржавой лестницей, а на нем уже скобы, ведущие на улицу.

А еще я нашел труп. Полусгнившие голые кости торчали из кучи с пальмовыми листьями, сваленными у стены в форме полукруга. Первая ассоциация — сука, это гнездо, а потом сразу вспомнились слова вирусолога из телека, что нам неизвестно, как болеют местные, которые не обращаются в больницы.

Труп оказался не один, чем ближе я подходил и высвечивал фонариком, тем больше костей мог насчитать. Я не знаток анатомии, но здоровая толстая палка похожая на смесь биты и клюшки ничем иным, кроме бедренной кости, быть не могла. И только таких я насчитал девять штук.

— И кто же тут, блять, такой прожорливый, — понимаю, что лучше было не шуметь, но уж очень захотелось услышать человеческий голос, пусть и свой собственный. Это я зря, мог бы и потерпеть.

Но хуже было то, что мне ответили. По трубам разнеслось рычание, будто кто-то массово начал глухо рыгать, а потом гулкий топот. В темноте я не мог понять откуда идет звук, да еще и эхо в трубах добавляло — может, бежало несколько, а может, только один или одно, но на четырех лапах.

Я бросился к лестнице, завязнув в мокрых листья. И пер, будто по сугробам. Медленно, слишком медленно. Вбежал на выступ и уже тянулся к скобам, как за спиной что-то выскочило из трубы, захрипело и, скребя по кирпичам, прыгнуло на меня. Волна вонючего прелого воздуха, холодные брызги мерзкой канализационной воды на шее, хер его знает, может и шестое чувство — я вжался в стену и, сжимая в одной руке пистолет, а в другой фонарик, обернулся в тот момент, когда существо было в метре от меня.

Фонарик высветил жуткую рожу — это уже не человек, а может никогда им и не был — губы отсутствуют, кривые зубы не помещаются в челюсти, широкий приплюснутый нос и бугристая лысая голова. Чуть ниже, еще в пятне света, мелькнули черные кривые когти, летящие в мою грудь. Я завопил матом и, не целясь, даже не поднимая руку, начал палить из ТТ.

Восемь пуль в магазине — как же мне этого было мало, но тварь заверещала и, обдав меня гнилыми слюнями, свалилась с лестницы, исчезнув из луча света. Оглушенный выстрелам я не только не слышал ее, но и не видел. Быстро перезарядил магазин и, подложив руку с фонариком под рукоять пистолета, медленно пошел по вниз. Надо добить, не ради научного интереса и не в угоду фильмам ужасов, просто не хочу оставлять подранка за спиной, когда буду одной рукой карабкаться по скобам.

Нашел пятна черной и густой, будто машинное масло, крови, чуть не поскользнулся на гильзе, потом еще кровь и несколько сломанных костей на краю гнезда — место падения монстра. И все — ни тела, ни кровавого следа, уводящего в одну из труб — будто тут никого и не было.

Тварь прыгнула сверху, полоснув когтями по воротнику бронежилета и отбросив меня в кучу листьев. Фонарик отлетел в мусорную гору, оставив совсем крошечное светлое пятно, через которое снова метнулась тень.

В этот раз я успел среагировать, откатился к стене, и пока тварь меняла траекторию, нырнул в одну из труб и молясь, чтобы сзади к монстру не пришла подмога, спиной заполз вглубь и выгнулся, прикрыв яйца пистолетом в крепко сжатых, но дрожащих руках.

А когда тварь темным силуэтом высунула морду в проем и стала шарить лапой, пытаясь меня достать, разрядил второй магазин ей прямо в лоб. На самом деле последние четыре пули я влупил уже в мертвую скотину и это был не контрольный выстрел для надежности, это была месть за тот ужас, что я пережил.

Бывали случаи, когда прижимало на службе так, что уже с жизнью прощался, оценивая ситуацию. Но этот страх — что-то от первобытного, ядреная смесь ужаса, адреналина и жажды жизни. А еще какой-то межвидовой обиды, я же человек, высшая ступень эволюции, а ты вообще не должен существовать в природе. Не бывает таких, меня так в школе учили.

Еще вроде учили, что хищник в логове один, остальные боятся, так что я дал себе пару минут успокоиться, дождался пока перестанут трястись руки и перезарядил все магазины. Выберусь отсюда, надо будет ствол помощнее достать и с магазином побольше, но ТТ не выкину. Приберегу на удачу, пусть останавливающее действие у него спорное, зато проникающее отработало на ура.

Выбрался из трубы, когда понял, что уже просто нечем дышать: ручеек помоев, холодивший спину, едва ли уступал в вони трупу, перекрывшему выход. Пришлось, делая паузы на головокружение, активно работать ногами, чтобы вытолкнуть тушу монстра. Ботинок противно чавкал, с каждым ударом погружаясь в пробитое пулями месиво. Так что когда я, наконец, вылез, подобрал фонарик и попытался подробней рассмотреть, что же это за тварь, то еле сдержал тошноту.

Бугристая лысина плавно переходила в канаты мышц по всему телу. Но все же это был человек, и похоже из местных. На спине прилипли замызганные до неузнаваемости остатки обычной майки-алкоголички, а на ногах такие же грязные шорты. Ни шерсти, ни каких-либо наростов или язв на черной коже не было, сплошные мышци, как у спортсмена на сушке. С пропорциями тела было что-то не так, когтистые руки казались длиннее или ноги короче, но явно именно это строение и помогало ему скакать на четвереньках.

Когда я уже был у крышки люка и пытался поднять его здоровым плечом, помещение опять наполнилось звуками. Шаги, только медленные, и много: шарк-шарк, шарк-шарк и громкое дыхание, слившееся в один общий хрип, а потом и жадное чавканье. Эти вроде медленные, да заняты тварью, но общаться с ними я не стал и, поднатужившись, сдвинул крышку люка.

Чуть не кончил от свежего прохладного воздуха. И минуту не двигался, наслаждаясь, а заодно и слушая, нет ли кого рядом.

Убедившись, что путь свободен, по крайней мере в зоне видимости, наконец, выбрался наружу. Обычная узкая улочка, так что два автомобиля одновременно не проедут, с невысокими (не более трех этажей) жилыми домами.

В рассветной дымке здания выглядели пустыми, заколоченные двери и решетки на окнах первого этажа. В паре окон наверху заметил движение, занавески всколыхнулись, силуэт мелькнул. Но никакой агрессии не было, обычные похоже люди, которые боялись меня больше, чем я их.

Короткими перебежками, от угла до угла двинулся вперед, каждый раз замирая и изучая обстановку.

В паре домов от перекрестка остановился совсем надолго, просто сполз по стене и не смог встать. Плечо уже не ныло, а пульсировало и вопило, будто утыканное раскаленными иглами, и мешало просто закрыть глаза и уснуть. Но в вязкое состояние полудремы я все же вошел, выключился буквально на секунду, так бывает, когда долго едешь за рулем, а тебя рубит. Ты держишься, держишься, а потом оказывается, что все твои потуги — это уже сон, и выныриваешь в страхе.

Вот и сейчас меня повело, привиделось, что сестра шепчет на ухо: «закрой глаза, отдохни». Только вот шепот был какой-то странный, глухой и далекий.

Вынырнул я от удара. Что-то мягкое прилетело по голове. Я вздрогнул и увидел перед собой детский мячик. Обычный резиновый мячик в красно-зеленую полоску отскочил от меня и катился по улице. Я посмотрел наверх и увидел пацана лет семи в открытом окне второго этажа, который строил мне рожи и махал рукой куда-то в сторону. В ту самую откуда слышался шепот.

Я повернул голову и увидел мертвяка шаркающего всего метрах в десяти по улице. Он то дергался, то зависал, шипел и что-то бормотал так, что это действительно было похоже на шепот. Меня он пока не видел, но еще несколько шагов и скорее всего учует.

Пистолет ощущался как минимум с пудовую гирю, даже поднять сначала не смог, только на ногу положил. И только уже двумя, пусть и дрожащими руками, приподнял и попробовал прицелиться.

За спиной над крышами выглянули первые лучи солнца и осветили мне мишень в полной, хоть и жуткой, красе. Но зомби это не понравилось. Он встрепенулся и зарычал, оскалился на встречу солнечным лучам, но тут же отвернулся и сменил траекторию движения подальше от меня.

Конец ознакомительного фрагмента.