Киска ректору не игрушка!

Ева Финова, 2021

Мур! Угораздило же меня попасть в тело кошки-оборотня, да? А хозяин мой – всесильный магиус Тёмного Ордена – ни о чем не подозревает. Прохаживает мимо с голым торсом, вместо того чтобы покормить, приласкать. Нет же, он в своем кабинете до поздней ночи бумажки всякие читает. Порвать их, что ли, в клочья? Как? Хотите сдать меня в академию, чтобы не мешала? Ну-ну…

Глава 4. Лекарь

Впервые за столь долгое время в ректоре Тейзинской академии Тайн всколыхнулось лёгкое чувство страха и жалость к живому существу, к этому плешивому созданию, потерявшему сознание в его руках.

Всегда собранный, строгий, но, безусловно, справедливый, он старался служить миру эталоном безупречного поведения, и потому не позволял себе лишних эмоций.

Тем более, что неуёмный магический дар требовал от Люпина высочайшего самоконтроля. И он его демонстрировал всем и каждому. По крайней мере, так считал сам магиус. Как же реально обстояли дела, знал во всех подробностях только его личный лекарь, сеанс у которого ректор сейчас пропускал из-за утреннего инцидента.

«Боги праведные! Я впервые в жизни опаздываю на такой невозможно большой срок!» — мысленно сокрушался Люпин.

Когда он закончил с лечением кошки, то оставил её на кушетке в малой гостиной и наказал слугам покормить животное, как проснётся. Дворецкий и кухарка, напуганные поведением господина, только отрешённо кивнули, ничего не сказав ван Роузу-младшему насчёт того, что он пребывал сейчас в мокрой рубашке и брюках, без пиджака, без носок. И даже тапочки где-то оставил.

Быстро обувшись в грязные сапоги на босу ногу, ректор выскочил на улицу, намереваясь исправить свою оплошность. Перво-наперво извиниться перед Бифтеном фон Раером, почтенным лекарем, профессором академии наук Тейзина, доктором-протектосом, или иначе защитником разума.

В этот раз ректору Люпину шлось по улице на удивление легко, не нужно было скрываться от солнцепёка. Прошедший дождик оставил после себя лёгкую удушливую сырость, всё ещё стоящую в воздухе. Первые несмелые световые лучики стали пробиваться сквозь вновь побелевшие облака. Защебетали птицы, застрекотали сверчки.

В этот раз ван Роуз-младший вопреки своему обыкновению направился сразу к кабинету лекаря, минуя комнату с секретаршей, занятой поливкой цветов.

Постучал.

— Войдите, — услышал ректор заветные слова.

— Это я, — отозвался он, прежде чем войти.

Привычный ко всему, спокойный и уравновешенный мистер Бифтен сидел сейчас за столом, хмурился и потягивал дым из курительной трубки. Как только он поднял свои глаза в очках-полудольках на вошедшего, трубка вывалилась у него из рук.

— Ах, чёрт! — выругался он от неожиданности. А когда осознал при ком выругался, и без того седой лекарь чуть не обомлел от страха и не растерял последние пряди волос, окружающие девственно-лысое темечко.

В этот раз мистер Люпин пересилил себя и подавил жгучее желание заткнуть собеседнику рот магией.

— Прошу меня простить, — начал было он извиняться перед изумлённым Бифтеном. Но теперь, после всего случившегося, профессор академии наук онемел и позабыл про табак, выпавший из трубки, который за считанные мгновения успел проесть в ковре маленькую тлеющую дырочку. Не вспомнил о нём и минуту спустя, когда молча взирал на виноватого ван Роуза-младшего.

— Вы кого-то убили? — неожиданная догадка против воли слетела с языка профессора.

— Нет, — Люпин ответил серьёзно и без утайки. — Но почему вы об этом спрашиваете?

— Просто ваш вид…

И теперь уже настала очередь ректора удивляться, глядя на свой внешний вид.

— Ох, это… это моя новая кошка.

— Вы завели кошку? — снова удивился Бифтен.

А между тем, табак на полу, медленно, но верно прожигающий ковёр, собирался поджечь и помещение целиком. Учуяв запах гари, лекарь, наконец, опомнился и затоптал начинающийся пожар деревянной обувью.

Глядя на это, ректор нахмурился ещё больше. Вздохнул и не выдержал, призвал магию. Тлеющий ковёр потух.

— Что ж, я вижу, вам сейчас не до меня, — начал было прощаться Люпин.

— Нет-нет! — воскликнул лекарь. Он мигом подскочил со своего кресла, стоящего позади массивного дубового стола с двумя сплошными боковинами и одной прямоугольной столешницей. Сделал приглашающий жест рукой, прежде чем плюхнуться обратно со словами: — Прошу, не томите, рассказывайте, что это за кошка? Как её зовут?

Казалось, вопросы профессора завели ван Роуза в очередной тупик. Но он был не прочь поговорить в надежде, что накатывающая волнами депрессия и злость уйдёт, и Бифтен в очередной раз даст ему дельный совет.

Магиус послушно прошёл к кушетке и, увидев на ней какую-то сверкающую вещицу, выбивающуюся из его видения идеального мира, проронил вопросительно:

— Бусинка?

— Что? Её зовут Бусинка? — удивился лекарь. — А что, просто и со вкусом.

— Нет, я… — начал было оправдываться магиус. — Хотя, да, пусть будет так.

Люпин даже рукой махнул, будто позволял Бифтену выбрать имя своему новому домочадцу.

— Что ж, начало нормальности положено. И как она вам? Вижу, выбивает из колеи?

— Не то слово… — горько вздохнул Люпин. Поднял бусинку с сиденья и крепко зажал её в ладони, будто старался выжать из неё воду.

Глядя на напряжённый кулак своего собеседника, лекарь констатировал:

— Но вы этому не рады.

— Даже не знаю. — С этими словами магиус, наконец, сел, а затем и лёг на кушетку, скрестив ноги.

— Но в чём ваша проблема? Что вас гложет на этот раз?

— Эстебана Криди. Она исчезла…

— В который раз за ваше знакомство? — казалось, новость не удивила Бифтена.

— Третий, — нехотя ответил магиус. — Но в этот раз меня не отпускает ощущение, будто он последний. Не знаю, как я почувствовал. В общем, это меня расстраивает. Ведь я её любил, — честно признался он. — По крайней мере, мне кажется, что мои чувства к ней называются именно так.

Люпин непроизвольно запустил руку в карман брюк и задумчиво потрогал пальцами опаловую брошь, которую подарил своей невесте перед её недавним исчезновением.

Но профессор тут же задал новый вопрос, отвлекая внимание на себя.

— А если поточнее?

Магиус смущённо вынул руку из кармана.

— Что конкретно вас интересует? Эстебана — красивая, умная девушка. — Он поднялся с кушетки и встал напротив шкафа с книгами, притаившегося в самом углу помещения. — Вы позволите?

Припомнив о неугомонной любви одного конкретного пациента к идеальному порядку, Бифтен вздохнул и согласно кивнул. Ван Роуз-младший принялся за дело, иными словами, начал вытаскивать и переставлять книги в нужной ему последовательности, а заодно стёр магией пыль. Помимо этого он, как прилежный собеседник, продолжал отвечать на вопрос:

— Да, дочь великого магистра Тёмного ордена немного своевольная. Однако при мне она всегда демонстрировала хорошую осанку и отличные манеры. А главное, она молчаливая и не тратит зря время на пустую болтовню.

— Или делает вид, что ей ничуть не интересны праздные разговоры и перемывание косточек своих знакомых… — Сказав это, лекарь закусил суховатую губу.

— Перемывание косточек? — Люпин призадумался, пытаясь понять смысл сей фразы. — Насколько мне известно, она никого не убивала и тем более не склонна к расч…

— Нет, я в переносном смысле, — Бифтен поспешил прервать своего пациента, пока чересчур правильный разум адски сильного магиуса не нарисовал что-нибудь этакое и не вызвал катаклизм. — Вы уверены, что вы её любили, или вы просто взвесили, скажем так, все её положительные черты характера, и пришли к выводу, что она вам подходит?

— Вы прочитали мои мысли? — ван Роуз удивился столь точным словам, описывающим его умозаключения относительно дочки магиуса по имени Летат.

— А ещё она дочь главы ордена… — профессор перевёл расфокусированный взгляд на потолок, выискивая в закоулках разума остальную информацию о дочери великого магистра Криди.

Люпин подозрительно сощурился, произнёс в уме заклинание и понял, что его собеседник всего лишь путешествует по коридору подсознательной памяти. Отменив чары, магиус поспешил завершить довольно неприятную и слегка досаждающую тему, которой он пытался всячески избегать, а теперь вот подвёл итог:

— Так вы считаете, что я её не люблю?

Пойманный врасплох Бифтен, ещё не до конца придя в себя, ответил, что думал:

— Да, так и есть.

Однако тут же опомнился и раздосадовано добавил:

— Мне кажется, вы слишком полагаетесь на моё мнение, ван Роуз. Лучше попробуйте сфокусироваться на чувствах к вашей кошке, это определённо идёт вам на пользу.

— Подождите, так вам кажется, что я слишком зависим от вашего мнения, или же вы уверены? Просто между этими двумя определениями колоссальная разница…

— Я уверен, — лекарь скривился. — И снова вы придираетесь к словам.

— Ах, извините, плохая привычка.

— Да-да, мы это уже проходили, — Бифтен вздохнул. — А теперь напомните, что я вам сказал после этого?

— Вы говорили дословно: попробуйте сфокусироваться на чувствах к вашей кошке. И вот тут я немного не понял. Вы мне предлагаете полюбить эту маленькую чёрную бестию, приносящую в мою жизнь хаос и беспорядок?

— Да! — Казалось, фон Раер ощутил сиюминутный экстаз, настолько довольным выглядело его лицо. Лекарь еле усидел на месте, когда ещё раз повторил: — Да! Вы должны попробовать полюбить вашу кошку такой, какая она есть, и перестать требовать от всех идеального исполнения того или иного задания, поручения и прочего.

— Хм, но тогда… тот порядок, которого я добивался таким трудом…

— Приведёт к гибели всей столицы, если вас разозлит горшок, стоящий несимметрично относительно центра окна.

— Что ж, резонный аргумент, — Люпин призадумался, нахмурив брови. — Но откуда вы узнали про горшок? Наверное, вы меня видели? Как я прохожу мимо кабинета миссис Маркли и постоянно исправляю её оплошность?

— Так это вы?! Вы тот, кто довёл бедную старушку до расстройства личности?! — впился в магиуса осуждающим взглядом лекарь. — Бедняжка думает, что сходит с ума. Она каждый день специально двигает горшок с гиацинтами, уходит домой, а приходя в свой рабочий кабинет видит его опять стоящим по центру подоконника!

— Но я же хотел как лучше… — ван Роуз нахмурился.

— Для кого? Для себя, или для неё?

Магиус задумался.

— То есть вы полагаете, что это слишком эгоистично с моей стороны?

— Именно! — От переизбытка чувств лекарь подскочил с сидения и, опомнившись, сел обратно. Кашлянул и порозовел ушами, после чего уже более спокойно проронил: — Да, так оно и есть. И тот факт, что вы начали замечать свои недостатки, говорит сам за себя. Ваша кошка абсолютно точно влияет на вас положительно.

— Что ж, думаю, в какой-то степени вы правы. Если бы не Б-бусинка, — магиус слегка запнулся, произнося последнее слово, — то я бы не встретил тех бандитов и не забрал бы у них нож, напутствуя, не трогать моих учеников…

Позволив себе сиюминутное неподобающее лекарю поведение, Бифтен вновь придал лицу серьёзно-спокойный вид, прежде чем уточнил:

— Допустим, это не единственное её достоинство. Ещё ваша Бусинка, судя по всему, влияет на ваше избыточное состояние равновесия, которое вы сами для себя создали. Словно закрыли свои чувства от посторонних в железной клетке вашего разума.

Но, увы, ректору за один день перепало слишком много информации, потому как эту мысль он не осилил ни с первого, ни со второго раза, когда прокрутил её в уме.

— Да боги с вами! Она пробуждает в вас человеческие чувства, — сжалился над ним лекарь. — Я просто попытался донести до вас суть сказанного академическими словами, помня о том, как вы любите говорить исключительно на научном языке. Ах, вот ещё что… Недавно мне стало известно, будто многие студенты отказываются поступать в академию Тайн из-за заклинания «Молчанки», которое вы якобы накладываете на некультурных учеников.

В этот раз Бифтен перегнул палку, потому как ректор резко обернулся и недовольно засверкал очами.

— Эм, простите, но мне уже пора идти. Оплату ваших услуг за сегодня оставлю секретарю. — Люпин с достоинством кивнул, прошёл к двери и поспешил покинуть кабинет под обескураженный взгляд фон Раера. Однако на выходе ректор всё-таки засомневался и тихонько уточнил: — Вы считаете, что я перегибаю?

— Ну конечно!

— Хм, приму к сведению. Прощайте.

И он ушёл, оставив после себя множество новых вопросов, взамен старых.

Бифтену фон Раеру иногда казалось, что ему и самому очень уж недостаёт этих вот сеансов с мистером «Идеальность» в изнурительные будние дни, занятые работой над тривиальными, по его мнению, пациентами. Поймав себя на столь парадоксальной мысли, лекарь нахмурился и перевёл взгляд на шкаф в углу комнаты, где все до единой книги сейчас стояли в алфавитном порядке, корешок к корешку, одним словом, безупречно. И даже пыль стёрта с полок.

В некотором смысле этот пациент оказался самым полезным из всех, которые встречались профессору ранее.

— И самым опасным… — добавил он вслух, когда полез доставать упавшую курительную трубку. — Повезло ещё, что я знавал его отца, когда тот под стол пешком ходил. Иначе быть мне безликим призраком по мановению мизинчика Люпина. Да уж, воистину природа насмехается над людьми, подарив чудовищную силу и без того интересной личности.