Украсть Альфу

Ева Пик и Ника Маслова, 2023

Сайдар Таиров вынашивал свою месть так давно, что враги уже перестали ждать его появления у порога. Он думал, что легко победит Чернолеских, застав их врасплох, но кое-что пошло не плану. Иначе как бы в багажнике его роскошного внедорожника оказалась молодая красивая альфа – связанная и без сознания? Увозя добычу в укромное место, Сайдар и не думал влюбляться в неё.

Глава 3. Сайдар. Глядя убийце в глаза

Сайдар молча смотрел на старого убийцу, берёг силы. Они возвращались, но медленно, как будто по капле, тонюсенькой струйкой, когда наполнить следовало океан. Слабость бесила, вид старика вызывал едва контролируемую ярость, и при этом злорадство, почти что восторг.

Алая обманула — черти старика ещё не забрали. Значит, можно причинить ему настоящую боль. Не искалечить, не укоротить число дней на земле, не убить, нет-нет, только не это. Сайдар не для того ждал целых шесть лет, чтобы удовольствоваться всего-то чужой сломанной шеей.

Он ещё не знал как, но твёрдо верил, что сделает это — отберёт у старика то, чем тот больше всего дорожит. Только такая месть достойна памяти Мириам и Тимура. Боль, которая останется в душе незаживающим ожогом. Будет дёргать, не отпуская, и день, и ночь. Не оставит в покое даже на смертном одре, а может быть, и за ним.

Осталось узнать, чем Чернолеский дорожит больше всего. А потом сломать это. Или отобрать. Уничтожить. Поступить с ним, как он поступил.

Сайдар неподвижно лежал на грязном полу, но чувствовал себя стоящим внутри круга бойцом, будущим победителем.

— Так и будешь молчать? — сказал старик, не дождавшись ответа на оскорбления. — Или говорить не можешь? — Он усмехнулся. — Ох, Сайдар. Стал слабым, разнежился, катаясь в бронированных тачках. Годами тяжелей чернильной ручки ничего в руках не держал. Я одному удивляюсь, чего тебе в своей сытой жизни не сиделось? Зачем ты к нам полез, а, Таиров? Может, честно расскажешь?

Сайдар попытался ответить, но пересохший рот не издал ни звука, кроме хрипа и неприятного чмоканья слипшихся губ.

Старик приказал молодому парню, стоящему за спинкой стула:

— Коляня, иди-ка, напои нашего гостя. А то у меня уже кости ломит сидеть тут без толку.

Молодой оборотень вышел за дверь и через минуту вернулся с бутылкой воды. Подошёл к Сайдару, рисуясь удалью, присел на корточки и рывком за волосы заставил поднять голову.

К губам прижалось горлышко пластиковой бутылки.

— Пей, псина.

В положении вниз лицом сделать это было практически невозможно. Вода потекла, но в рот не попало ни капли. Тогда, чертыхнувшись, парень перевернул Сайдара на спину и, вновь потянув за волосы, заставил поднять голову. Приставил бутылку к губам, и Сайдар едва не захлебнулся из-за хлынувшей в рот воды. Поразительно вкусной, холодной и чистой.

Справившись с делом, Коляня вернулся к старику. А Сайдар остался чихать и кашлять, лёжа в быстро превратившейся в жидкую грязь луже.

— Всё сделал? — спросил старик строго.

— Да, деда.

— А теперь вернись к нему и карманы проверь, и под телом посмотри тоже. Будь наш гость поздоровей, то, что он у тебя стырил, уже торчало бы из твоей глупой шеи.

Сайдар действовал скрытно и умело, но старик заметил его манёвр. Не ослеп на старости лет, вот же жалость.

Коляня действовал грубо: и добытый перочинный ножик забрал, и по рёбрам ногой дал, не жалея.

— Вот же псина паршивая.

— Нет, он не псина. Таиров у нас волк особый, голубых кровей, из славного рода. Был бы хорошим альфой для своих, если б головой умел думать и инстинктам следовал. А так у себя дел натворил и к нам пришёл, решил своё дерьмо переложить с больной башки на здоровую.

У Сайдара от слов старика ещё сильней заболела голова.

— О чём ты говоришь? — спросил он хрипло. Вода помогла, тело начало исцеляться на порядок быстрей.

— Думаешь, я не знаю, почему ты здесь? — сказал старик глумливо.

— Раз знаешь, так чего спрашиваешь? — Сайдар закрыл глаза: смотреть в грязный потолок с единственной электрической лампочкой надоело. А от вида Чернолеских откровенно тошнило. Хотя к горлу подкатывало, скорей всего, из-за отравы.

— Мне жаль казнить сына старого друга. Но крайней глупостью ты заслужил свою участь. И за то, что полез к нам, и за то, что поднял руку на мою Аллият, и за прошлые твои дела. Был бы достойным мужчиной, отбил бы женщину у своего брата, и жили бы все душа в душу по парам. А ты в благородство и верность решил поиграться. Вот и доигрался. Дураку — дурацкая смерть.

Сайдар повернулся на бок, чтобы лучше видеть уродливое лицо старика.

— За что ты убил Тимура?

Тот искоса взглянул на парня, но не стал его отсылать. Доверял, значит, деда внучку. И не особо верил, что Сайдар настолько слаб, как показывает. Побаивался остаться наедине, трусливая псина.

— Я не хотел его смерти, — признался старик. — По нашим сведениям, Тимура не было в городе, он вообще не должен был пострадать. Исполнители попались глуповатые, перестарались на свою голову. Женщина и её дети — вот они мне мешали. И не перекладывай вину на меня. Это ты во всём виноват. Это всё случилось только из-за тебя.

Сайдар приподнялся на трясущихся руках. У него мутилось перед глазами — от слабости или от ярости, или от того и другого.

А старик, не стыдясь, всё вещал:

— Будь ты правильным волком, решил бы всё с братом. Забрал бы его жену себе, раз она твоя истинная. А что сделал ты? — Он покачал головой. — Ты своего волка порвал. Эх, Сайдар, кто ж так делает? Один раз бы брату морду набил, и решили бы между собой своё дело. Ну разошлись бы Таировы на две стаи, зато все остались бы живы.

— Зачем ты убил их? Я не понимаю тебя.

Старик встал со стула и двумя руками опёрся на трость. Набалдашник напоминал голову волка, в глазницах сверкали рубины. Но алый цвет глаз владельцу трости больше не принадлежал. И даже синий цвет бет его оставил.

Перед Сайдаром находился обессиленный больной человек. Даже отравленный, Сайдар чуял запах гниения. Старику на этом свете оставалось недолго, может быть, месяцы, а может, и дни.

— Вы, Таировы, странные все. Когда выяснилось, что моя Аллият — пара Тимуру, этот глупец сказал, что не может оставить семью без отца. Отказался объединять наши рода. — Чернолеский тяжело вздохнул, глядя на Сайдара с жалостью и презрением. — Вы называете это благородством и честью, но какая честь в противлении природе, самому своему естеству?

Взревев, Сайдар бросился на врага. Но сил не хватило. Коляня встретил его ударом ногой в живот и бил, пока старик, шаркая, не дошёл до двери.

— Хватит уже развлекаться, — позвал он внука. — Пошли, поможешь мне подняться по лестнице.