Счастье из прошлого

Ева Ель, 2023

– Что здесь происходит? – запоздало спросила я. Грозно не получилось, внутри закипали слезы.– А ты как думаешь? – с усмешкой произнес Алексей, открыл ящик и смахнул туда забытые секретаршей кружевные трусики.– Думаю, нам с тобой следует развестись, – произнесла я, слыша свой голос словно со стороны. – Уходи из моего дома. И из моей жизни. Я больше не хочу тебя видеть. Сообщи, где остановишься, я пришлю туда твои вещи.– Даже и не мечтай. Никакого твоего дома больше нет, он давно переписан на меня. И бизнес, и все имущество, включая обе машины и квартиру твоих родителей. Так что, если не хочешь ночевать на улице, закрой рот и не рыпайся.Лёшенька, мой любимый муж, предал меня и нашу любовь. Все, что мне осталось – это уйти. Жизнь закончилась.Или все-таки нет?

Глава 3. Спасение

— Ну что, все еще будешь упрямиться? — с усмешкой произнес Алексей.

Я хотела закричать, но из горла вырвался хрип.

— Просто кивни, — человек, которого я еще недавно любила, и который сам говорил, что любит, смотрел на меня с презрением.

Внезапно из коридора донеслись шаги, дверь распахнулась.

— Кто вас сюда пустил? А ну вон отсюда! — в палату ворвался врач в синей униформе.

Алексей дернулся, стойка капельницы качнулась.

— Там…сдвинул, — я подняла руку, указывая на регулятор, — силы покидали меня столь стремительно, что больше ничего сказать не смогла. Под возмущенные крики и топот ног я снова отключилась.

Когда открыла глаза в следующий раз, то первым делом подумала, что все еще сплю — на меня смотрела рыжая кудрявая девчушка лет четырех, стоящая возле кровати.

— Ты Катерина? — деловито спросила она.

— Да, а ты? — малышка была такой забавной, что сдержать улыбку не получилось.

— И я Катерина, — светло-карие глаза смотрели изучающе. — А ты чего лежишь? Болеешь? А что у тебя болит? Ручка? Ножка? Голова? Лицо? Се-ле-зёнка? А почему ты тогда улыбаешься? Я вот, когда болею, не улыбаюсь. А если ты улыбаешься. значит не болеешь. А если не болеешь, давай поиграем?

— Давай, — ответила я, — а во что?

Из коридора донеслись шаги.

— В прятки, — ответила девчушка и, плюхнувшись на пол, шустро заползла под кровать. — В очень тихие прятки, — послышалось уже оттуда.

Дверь открылась, и появился все тот же доктор в синей униформе. Подошел к кровати и, улыбнувшись, произнес:

— Привет.

Я вгляделась в его лицо и ахнула.

— Илья! — моя первая любовь и бывший одноклассник, повзрослевший и возмужавший, смотрел на меня все с той же теплой улыбкой, что и двадцать лет назад. — Что ты здесь делаешь?

— Работаю. Как ты себя чувствуешь?

Я прислушалась к себе.

— Да вроде нормально.

— Очень хорошо. Просто отлично, — он посмотрел вниз, на торчащую из-под кровати детскую ножку. — А ты тут случайно не видела девочку? Рыженькую такую, кудрявенькую. А то я ей там сок принес, а она куда-то пропала. Придется мне этот сок медведю Аркадию отдать.

— А какой сок девочке принесли? Абрикосовый? — «толстым» голосом просили из-под кровати.

— Абрикосовый.

— Девочка сказала, что скоро придет. А Аркадию сок не надо, у него ди-а-рея.

— Ну раз диарея, тогда ему и впрямь не надо, — с серьезным видом ответил Илья. — Жду две минуты и отдаю сок зайцу Степану, у него диареи нет. Я чуть позже к тебе загляну, — улыбнувшись мне, добавил он шепотом.

И ушел.

— Степану нельзя, — пропыхтела девчушка, вылезая из-под кровати, когда за ним закрылась дверь, — У Степана ал-ли-грия. Я к тебе позже зайду, — она махнула рукой и со всех ног бросилась прочь из палаты.

Какая славная, подумала я, глядя ей вслед. Значит, у Ильи есть дочка. Повезло.

Когда мы виделись в последний раз, у него даже подруги не было. Я приглашала его на свадьбу, но он не пришел — вежливо отказался, отведя взгляд. Настаивать я не стала, как и спрашивать почему.

О причине отказа просветила подруга Инга, с которой мы тогда еще не раздружились, назвала меня бессердечной эгоисткой, которая не думает о чувствах других. Я действительно не думала, ослепленная своей любовью — Лёшенькой, кроме которого мне тогда никто не был нужен. Но тогда этого я конечно же не признала.

Только теперь, после того как он предал и чуть меня не убил, я наконец поняла, какой слепой и глупой была все эти годы. И как много потеряла — у меня не осталось ни друзей, ни близких. Родители погибли в аварии, а друзей как-то незаметно вытеснили семейный заботы. Встречаться было некогда, а в гости позвать не получалось — муж не одобрял, что, впрочем, не мешало ему приглашать на ужин своих друзей и деловых партнеров.

Инга долго пыталась меня вразумить, достучаться, но у нее ничего не вышло. Из-за этих увещеваний мы и перестали быть подругами, и я осталась одна со своей жизнью и своей неземной любовью. А когда любовь умерла, то и от жизни ничего не осталось.

Чувствуя тоску и безнадежность, я закрыла глаза и попыталась уснуть.

Разбудила меня медсестра, которая пришла мерить температуру. Едва она удалилась, как появился Илья.

— Долго я тут лежу? — спросила я.

— Три дня. И ты успешно идешь на поправку. Такими темпами я тебя скоро смогу отпустить домой.

Ужас произошедшего мгновенно встал перед глазами, и я, не удержавшись, всхлипнула.

— Не надо домой! Я туда больше не вернусь!

— Конечно, как скажешь, — Илья дотронулся до моей руки, — только не волнуйся. Тебе сейчас волноваться вредно. Не хочешь домой, придумаем что-нибудь другое. Все будет хорошо. А мужа твоего…

— Не надо мужа!

— Конечно, не надо. Я его к твоей палате на пушечный выстрел не подпущу, обещаю. Эта медсестра у нас новенькая, я с ней уже поговорил, подобное не повторится. Если могу тебе еще чем-то помочь, только скажи. Захочешь поговорить с психологом, договорюсь о консультации, — я замотала головой, не представляя, как смогу рассказать кому-то постороннему о том, что произошло. — Или со мной поговори, если хочешь. Но только завтра, ладно? А сейчас тебе нужно успокоиться и поспать. Хорошо?

Я кивнула и невольно улыбнулась, почувствовав себя маленькой девочкой, которую окружили заботой, не хватало только зайца Степана. Это было непривычно и так приятно.

Только сейчас я поняла, как сильно мне этого не хватало.

Как же сильно повезло жене Ильи, подумала я, засыпая.