Единственная для Синей Бороды

Ева Витальевна Шилова, 2021

«Однажды утром Синяя Борода ехал полем на своём могучем чёрном коне, а за ним бежали его псы – три дога, огромные и сильные, как быки. В это время мимо шла одна-одинёшенька молодая и красивая девушка. Тут злодей, не говоря ни слова, схватил её за пояс, поднял и, посадив на лошадь, увёз к себе в замок»… Ну, дальше мы все знаем, очередная жена открыла запрещенную дверь, где было восемь железных крюков, на семи из которых висели семь мёртвых женщин. А никто не задумывается, почему так вышло? Зачем ему нужно было сначала жениться на неподходящих женщинах, а потом таким кровавым образом избавляться от них? К чему устаивать провокацию, буквально заставляя жен нарушить обещание не заходить в комнату? Почему ему было не попробовать сразу поискать себе идеальную спутницу жизни? Какая вообще она должна была быть – единственная для Синей Бороды? Содержит нецензурную брань.

Принцип уважения. Andante

Совесть не появляется с возрастом, как борода.

Чтобы приобрести совесть, требуется некоторый опыт.

Рюноскэ Акутагава

Двадцать пятого огваса 3012 года от Вознесения Святого Халида. Вейсан, столица первого ханства

С трудом вытаскивая у ворот дома собственное тело из нанятого общественного возчика сайеди Картвель думал, что последний наргиле был явно лишним. А уж требовать добавить в муасель^[4] дурман-корень — и вовсе верх глупости. Вот теперь и походка, как у пьяного, и в голове муть… Но Лазиза так просила, и такими ласками подкрепила свою просьбу… что не нашлось сил ей отказать. Заслужила. Да и продемонстрировать посетителям «Райского уголка», чья это роскошная женщина, тоже было как бальзам на самолюбие, не зря же остальные что беи, что сайеди чуть головы не посворачивали, наблюдая за их чилаутом, особенно когда они делили один наргиле на двоих. Наверняка не один завистливо вздыхал, глядя, как Лази обнимает коралловыми губами янтарный мундштук, затягивалась сладким дымом, и представлял себя на месте детали для курения. А хоть обзавидуйтесь, она не про вашу честь. Взятые на содержание девушки «Райского уголка» обязаны хранить верность своему хозяину. Так что подберите слюни и выбирайте кого-то другого. Хороший вечерок выдался, но теперь предстояло форсировать двор и добраться до спальни.

Шари встретила его в прихожей и всплеснула руками:

— Лафи, где ж ты так!…

— Где-где… с клиентом посидели… в «Орхидее»… договорились о заказе… ну, и отметили…

— А на коммуникатор сообщение передать? Я волновалась…

— Некогда было.

— Ты голодный? А то я имам баялды^[5] приготовила…

— Нет, я поел, мне бы помыться и спать. Завтра тяжелый день.

Шари помогла ему дойти до ванны и раздеться. В теплой воде с розовым маслом Латиф так расслабился, что чуть не уснул, но был вовремя поднят, закутан в махровый халат и препровожден в спальню. И нет бы проявить понимание и дать усталому мужчине спокойно отдохнуть, так вместо этого она начала зудеть, что заканчивается последний летний месяц, и что они уже три года никуда не ездили отдыхать, и может быть хоть сейчас все-таки выберутся на озеро Ясины на несколько дней… И тут Латиф допустил ошибку, рявкнув «нет», и объяснив это нехваткой денег. Не иначе как с устатку забыл с кем разговаривает.

— Подожди, Лафи, как нет? — изумилась Шари. — У нашей мастерской с доходами все нормально, мы даже круиз из Азании до Хавани первым классом можем себе позволить! Не то что несколько дней на озере…

И тут и без того умотанного Латифа переклинило:

— Какой я тебе Лафи? Что за собачья кличка? Сколько раз нужно напоминать, что меня зовут Латиф!

— Но, Ла…

— Латиф!

— Хорошо-хорошо, Латиф, но у нас же есть деньги на короткую поездку, давай, наконец, отдохнем вдвоем, как собирались…

— Ты что-то перепутала. Это у меня есть деньги и на короткую поездку, и на круиз, только при чем тут ты?

— Но мы же их заработали в нашей мастерской… я заработала!

— Это моя мастерская. «КарЛат» оформлена на меня, прибыль принадлежит мне, твоих денег в кассе нет.

— Как нет?! Я же наравне…

— А вот так. Это мой дом, моя мастерская и мое имущество.

— А… я?

— А ты, если хорошо подумать, здесь никто и звать никак. Я тебя, вообще, может, из жалости столько лет терплю, не выгоняю на панель. Хотя, вряд ли и там кто-то на тебя польстится…

Утро выдалось пасмурным и похмельным. Проснувшийся ближе к полудню сайеди Картвель огляделся и не обнаружив признаков жизни, затрезвонил в колокольчик. Явившаяся на звонок приходящая прислуга Сагадат понятливо кивнула на хозяйское нечленораздельное «проснуть…» и уже через несколько минут принесла поднос с холодным свежевыжатым соком и кувшином с горячим кофе. Отхлебывая попеременно то ледяной, то огненный напиток Латиф понемногу приходил в себя, а давящая на виски боль постепенно отступала. Мысли с каждым глотком становились более связными, даря ощущение, что накануне он где-то крепко накосячил. А где? Или в чем? Ах, да, Шари. Что-то он ей там вчера наговорил…

— Сага, где Шари?

— Шаиры-ханым нет дома.

А, ну, значит, в мастерскую пошла. И правильно, заказ Абдул-Кадыра Дерваля на шкатулку с секретом должен быть готов к завтрашнему дню. Подумаешь, напомнил ей ее место. Не помрет от порции правды, вот уже вместо того, чтоб обидки пережевывать послушно работать побежала. Купит он ей, так и быть, какую-нибудь недорогую безделушку на развале в Нижнем городе, так еще и благодарна будет. Хватит засиживаться, ему самому пора собираться на заседание в Торговую палату. Как же надоело выслушивать очередные словесные переливания старых маразматиков из пустого в порожнее…

А на выходе из Торговой палаты ему навстречу удачно попалась художница Зульфия Варнель. Латиф аж облизнулся, вспомнив их случайный прошлогодний уикэнд в Мадрине. Тогда они слишком рьяно во время маскарада налегали на молодое розовое, и в результате утром проснулись в его апартаментах в гостинице. Она тогда сначала смущалась, но была, помнится, вполне довольна… И вообще запомнилась как достаточно раскрепощенная и умелая особа… Кстати, а не устроить ли ему повторение прошлогодней истории? Проплаченные девушки из «Райского уголка» — это, конечно, хорошо, но иметь дело не с продажной любовью — всяко приятнее. Приглашенная на обед в «Орхидею» бикеш^[6] Зульфия вполне благосклонно выслушала цветистые комплименты сайеди Картвеля ее внешности, рассказы о том, как он тосковал без нее, и сраженная его пламенным напором согласилась на полное безумство — немедленно выехать на побережье для продолжения их знакомства.

— Но вещи?…

— А мы все, что потребуется, купим прямо там! Соглашайтесь, бикеш Варнель, а я обязуюсь удовлетворить любые Ваши прихоти! Состав на юг уходит через два боя курантов!

Правильно говорят, что молодецкий наскок — это именно то, против чего не может устоять ни одна женщина! И Зульфия не стала исключением, покоренная настолько искренним порывом любовника. На домашний коммуникатор Латиф наговорил нечто необязательное, насчет того, что уезжает по делам и что заказ Дерваля обязательно должен быть готов на следующий день и помчал бикеш Варнель на общественном возчике на станцию паровых поездов.

Эти семь дней на вилле в Азании пролетели как один миг. Они лежали на прогретом песке, купались в бирюзовом море, гуляли по тенистой набережной и посетили все окрестные ресторации. Утром кофейня, где подавались горячие булочки с джемом, за обедом следовало отведать суп дня, а вечером попробовать новое блюдо из морепродуктов, например, грильных креветок или омара под сырным соусом. А вечером их ждал уютный номер, терраса которого выходила в цветущий сад. И если общение с Лазизой подкупало той покорностью, с которой девушка кидалась выполнять любое его повеление, то Зульфия оказалась, наоборот, склонной к выдумкам, и Латиф с интересом ждал, в какую позицию ее фантазия заведет их в следующий раз.

Но на восьмой день его чек за завтраком в очередном ресторане отказались принимать, мотивируя тем, что в этом заведении в ходу только наличные. Кое-как, не без помощи Зульфии, обыскав все карманы, удалось наскрести достаточно монет на оплату счета. А кинувшись в местное отделение Тархан-банка Латиф столкнулся с отказом обналичивать его чек, потому что якобы средства с него списать нельзя. А за подробностями ему следует обратиться в столичный офис. Чтоб добыть денег на обратные билеты, пришлось даже подписать с ними соглашение о получении кардуль-хасан^[7] для своей фирмочки, хотя это последнее, что ему хотелось делать. И приехав в столицу, он первым делом, даже не проводив домой бикеш Варнель, рванул в свое отделение Тархан-банка, собираясь все высказать каким-то идиотам, посмевшим встать между ним и его кровными деньгами. Где он и выяснил, что шесть крупнейших корпораций, когда-то бывших его клиентами, подали на его мастерскую в суд с мотивировкой «ненадлежащее качество работы» и требованием выплаты компенсации, в результате чего его счета заморожены до окончания судебного процесса и выяснения кто и сколько из шести огромных акул страны отхватит от его маленькой «КарЛат». В адвокатский кабинет Расула Эрвеля он влетел так, как будто за ним гнались все бесы преисподней.

— Мир вам, Расул-ага!

— И вам мир, Латиф-эфенди. Присядьте, отдышитесь, что ж Вы как юнец несмышленый носитесь…

— Расул-ага, полюбуйтесь, что мне в банке подсунули!

Старый адвокат, знавший еще отца и деда Латифа, прочел копию постановления и нахмурился.

— Что, все шесть сразу?

— То-то и странно, они явно ошиблись! Расул-ага, как наш семейный адвокат, подскажите, что можно предпринять!

— Успокоиться и ехать домой. Я немедленно свяжусь с представителями этих корпораций и сразу же поставлю тебя в известность о любых новостях.

Но и дома, в самом защищенном, казалось бы, на свете месте, покоя не нашлось. Открывшая дверь Сагадат обрадовалась возвращению хозяина и тут же спросила, где Шаира-ханым.

— То есть как где?

— Ну, вы же вместе уезжали…

Латиф, уехавший конечно вместе, но отнюдь не с Широй, начал расспросы и выяснил, что Сагадат их обоих не видела со дня его отъезда, и прослушав сообщение на домашнем коммуникаторе, сделала вывод о том, что раз обоих хозяев нет, то, очевидно, они и уехали вместе. Новое дело, скривился Латиф, теперь еще и она куда-то подевалась! А при попытке с ней переговорить ее коммуникатор оказался отключен. Обиделась, наверное, к родителям под крылышко сбежала, сообразил Латиф, ну и иблис с ней, жрать захочет — прибежит. А ему действительно следует отдышаться и к вечеру ждать новостей от Расула-ага.

А новости оказались ошеломляющими. Юристы всех шести корпораций подтвердили факт имеющихся к «КарЛат» претензий и даже снизошли до объяснения некоторых подробностей. Пришедший Расул Эрвель устроил Латифу форменный допрос о том, какие конкретно работы тот выполнял для каждого из ополчившихся на него столичных монстров.

— Да практически однотипные, как для любого из моих заказчиков. Я же не занимаюсь ширпотребом, я специализируюсь на нестандартных, существующих в единственном экземпляре, а оттого и более дорогих замках. Поэтому мою продукцию заказывают не слишком часто, обычно для личных сейфов… или ларцов для драгоценностей…

— А как ты обеспечиваешь невозможность вскрытия своих замков разными посторонними?

— А вот это уже мое секретное ноу-хау. Я беру дороже стандартных изготовителей, но гарантирую заказчикам, что мои замки-артефакты можно открыть только моими же ключами.

— И сколько существует таких ключей?

— Я изготавливаю обычно только два ключа. Один рекомендуется владельцу всегда носить при себе, второй должен… теоретически должен храниться в банковской ячейке клиента.

— Тогда у меня для тебя плохие новости. Представители всех шести корпораций получили по ключу от сделанных тобой для них замков. И это не их ключи, и не ключи из банковской ячейки. Это третий дубликат. А к нему потом добавился еще десяток. И они, что вполне закономерно, пришли к решению, что ты, вернее твоя фирма, не выполнила условия договора об ответственности подрядчика за надлежащее качество работы и теперь неизвестно сколько еще подобных ключей где-то «гуляет». Теперь понимаешь, почему они возмущаются, бьют копытом и требуют выплаты компенсации? Я их вполне понимаю и даже не осуждаю.

— Да я… нет! Вот же тварь проклятая! Но как она сумела?…

Восемь дней назад. Вейсан, столица первого ханства. Головной офис корпорации ИГИ

Утром двадцать шестого огваса к дверям корпорации ИГИ неторопливо подошла молодая женщина и спросила у первого же встречного охранника, как ей побеседовать с главным, отвечающим за охрану здания. Ее направили в приемную, где с ней поговорил старший смены. В беседе с главным ей, разумеется, было отказано, ибо мало ли желающих лясы поточить с самим начальником охраны Абдуррахманом Тирнелем! Ой, как много, а он один. И работы у него непочатый край. Однако женщина не смутилась, как подспудно ожидали охранники и попросила кое-что передать Абдуррахман-бею. Оглядев их напряженные лица, она улыбнулась и мягко добавила «разумеется, после всех необходимых проверок». И передав маленькую вещицу, скромно уселась в уголок с книгой. Старший смены, конечно, вызвал необходимых спецов, которые перепроверили переданную вещицу на все виды вредоносных воздействий, до которых только смогли додуматься… и ничего не нашли. В итоге ключ все-таки добрался до кабинета Абдуррахмана Тирнеля. А потом… никто из тех, кто присутствовал в тот день в ИГИ никогда не сможет забыть, как низенький, но очень толстенький и неповоротливый начальник охраны семьи Граталь бежит, вы только вдумайтесь! Пыхтит, но бежит в приемную охраны, чтоб пообщаться с какой-то невнятной девицей!

И то, что он потребовал у охраны «просветить» эту девицу на наличие любых возможных артефактов, было уже вполне закономерным следствием его интереса. Получив список имеющегося: кольцо Марджаны, веер Ли-Тан, шар Вайи, все они относятся к защитной серии, он несколько секунд раздумывал, но, видимо, не найдя в нем ничего опасного лично для себя, сразу заволок ее в свой личный подъемник, что уже не так сильно удивляло, как сам факт его стремления к общению. Охранники жалели только об одном: подробностей беседы им не узнать.

А подробности были интересными. Тирнель, даже не предложив визитерше присесть, с ходу потребовал ответов:

— Откуда Вы это взяли?

А девица оказалась не робкого десятка, сама без приглашения преспокойно уселась на один из стульев и заявила, что это ей лучше объяснить тому, кого это действительно касается. Например, Ильназу Граталю. Вот он как раз жизненно заинтересован в ответах. И не факт, что захочет делиться подобной информацией еще с кем-то, пусть даже с самим начальником охраны уважаемым Абдуррахман-беем.

— Да Вы же сами настаивали на беседе со мной!

— Только для того, чтоб Вы увидели ключ, прониклись серьезностью ситуации, и дали мне возможность сообщить о его существовании и происхождении своему начальству.

— Не знаю, что Вы там себе на воображали, но разговаривать придется со мной!

— Стоящие там, внизу… Ваши подчиненные тоже думали, что Вы не захотите со мной общаться. И что? Прошел один бой курантов, и я все-таки сижу в Вашем кабинете. Я могу подождать еще один бой курантов, если у вас приняты такие ритуальные промежутки перед деловым общением… но этот разговор должен состояться не с Вами, а именно с главой ИГИ.

— А я не собираюсь Вас к нему подпускать!

— Что ж, жаль, тогда ему придется остаться в неведении о происхождении этого ключа.

— Ничего, у нас разговаривают даже те, кто изначально не хотел этого делать!

— Наши столичные газетчики будут в восторге от того, какими методами действует охрана концерна ИГИ!

— А с чего вдруг?…

— А с того, что у меня с собой передатчик Лемеля, который так просто не засекается, и нас сейчас снаружи здания прекрасно слышат и даже записывают.

Бедный Абдуррахман-бей зубы так стиснул, что чуть не раскрошил эмаль. Но тут ему в голову пришла светлая мысль:

— Тогда Вас тем более нельзя подпускать к Ильназу-эфенди^[8]! Мало ли что Вы там наговорите под запись!

— Вот тогда и настанет время извлечь этот артефакт.

— Да я сам у Вас его сейчас извлеку!

Девица засмеялась с издевкой:

— Он величиной с просяное зернышко. Как именно Вы его намерены искать?

— Не волнуйтесь, мы все Ваши вещи по ниточкам разберем!

— Какие интересные сведения о Вашем гостеприимстве сможет завтра напечатать «Икдам»! О том, как многоуважаемый Абдуррахман Тирнель лично раздевал меня и лишал вещей и прочего имущества! Небезызвестный Вам журналист Фахри Мирталь предупрежден и потирает руки от возможности Вас ущучить! И, кстати, имплант Вы все равно так не обнаружите — он вживлен.

— Ничего, я его сначала найду, а потом позабочусь о том, чтоб Вы сами опровергли собственные слова.

— Я так понимаю, силой? Что ж, сколько-то времени я продержусь, а этот репортаж мгновенно уйдет на самые «желтые» радиостанции, после чего мой адвокат, поддерживаемый неравнодушной общественностью, официально заявит о моем незаконном задержании и потребует освобождения из застенков корпорации ИГИ. Скандал будет…

— Вас еще найти надо…

— Передатчик Лемеля заодно и мои координаты передает…

— А есть препараты, после которых Вы сами все будете отрицать…

— А есть артефакты, после которых отрицать и подтверждать что бы то ни было будет некому,… например, шар Вайи.

Начальник охраны семьи Граталь со свистом втянул воздух сквозь зубы, еще бы, имея при себе шар Вайи любой, даже полностью обделенный зачатками магии человек мгновенно превратится в пепел, если даст артефакту командный импульс… или если сторожевой артефакт расценит действия окружающих как угрозу. Ее даже пальцем трогать нельзя, не говоря уже о более плотных вариантах обработки!

— Вы сумасшедшая? Раз так спокойно рассуждаете о возможной смерти…

— Я уже доведенная до состояния дикой ярости. Меня сейчас сложно еще чем-то испугать.

— А если я рискну, избавлюсь от ключа, а Вы самоуничтожитесь? Как говориться: нет человека — нет проблемы…

— Так это меня не будет, а проблема останется. Кто Вам сказал, что этот ключ единственный? И завтрашние газеты опубликуют и фото ключа, и место, где можно заказать копию, зато Вы раз и навсегда лишитесь доступа к информации. И Вы, и Ваша корпорация окажетесь в глазах столичной бизнес-элиты не самыми умными, а, главное, уязвимыми партнерами.

Шантаж, угрюмо подумал Абдуррахман Тирнель. И девица-то, похоже, не блефует, а твердо намерена побеседовать с Ильназом Граталем.

— Что Вы хотите? Вы же понимаете, что я не могу просто так пропустить человека с улицы… да еще с таким артефактом… к первому лицу в корпорации?

— А давайте поступим точно так же как с Вами, в смысле Вам хватило ключа, чтоб испытать жгучее желание со мной побеседовать, а первому лицу для этого может оказаться достаточно короткой записки. Вы сами предоставите мне бумагу и перо, чтоб не сомневаться в их безвредности, и передадите послание ему. И для Вашей же пользы — не читайте ее текст.

— И как я могу быть уверенным, что Вы не обыкновенная террористка? Или просто психопатка, рвущаяся навредить одному из Граталей?

— Да посадите Вы меня уже для беседы с ним за бронированное стекло, наверняка у Вас есть такая переговорная! И еще раз — не суйте нос в текст записки, это небезопасно для Вас самого…

Абдуррахман-бей нес патрону ключ и коротенькую записку, свернутую каким-то хитрым образом, как зверюшка, так что ее целостность сразу терялась, если попытаться заглянуть внутрь, и чувствовал себя тем самым ужом на раскаленной сковородке. Никогда он не мог понять, каким же надо быть дикарем или варваром… или просто аномально голодным, чтоб пытаться зажарить живого ужика, зато ощущения змеи в подобной ситуации представлял себе прекрасно. Как же хочется извернуться, но прочесть! Так припекает, что хоть одним бы глазком глянуть на содержимое записки! И не потому что его терзает пошлое любопытство, а потому что неприятно осознавать, что у начальства есть некие секреты, в которые даже он, начальник охраны семьи Граталь не посвящен.

А с другой стороны… информация, попавшая не в те руки… подлежит уничтожению вместе с ее носителем. И вот ему это надо? Нет, он, пожалуй, предпочтет еще немного пожить. Да и может получиться так, что о результатах беседы ему либо расскажут, либо хоть как-то намекнут, потому что делать с этой наглой, склонной к шантажу девицей что-то так и так придется именно ему, а невозможно воодушевить сотрудника на правильные действия, совсем обделив его хоть какими-то вводными. Подумав так, Абдуррахман Тирнель повеселел и уже относительно спокойно передал записку личному охраннику Ильназа Граталя. Пусть теперь Ильфар-ага попыхтит, разбираясь с опасностью, которая может исходить и от девицы, и от записки, а его дело — выполнять приказы…

— Что там, Ильфар-ага?

— Я развернул лист так, что Вы сможете издали прочитать текст, Ильназ-эфенди.

— Ну-ка, ну-ка… о как. Записку сжечь, девицу препроводить в переговорную с бронированным стеклом, приготовить все возможные артефакты защиты. С обеих сторон должен быть запас бумаги и перья. Мне нужен коммуникатор последней модели. И… мне понадобится совет Йилдыз-ханым.

— Так точно. Разрешите выполнять?

— Настаиваю!

И действительно, через еще один бой курантов ушлая девица получила возможность поговорить с самим Ильназом Граталем. Правда через бронированную преграду, но и это уже немалое достижение — глава концерна ИГИ нечасто баловал окружающих лицезрением собственной персоны.

— Так как зовут столь настойчивую бикеш?

— Шаира Ферналь, уважаемый Ильназ-эфенди.

— Бикеш Шаира, я не стану покушаться на Ваш шар Вайи, поскольку именно он является гарантией Вашей неприкосновенности, но могу я попросить Вас отключить или заглушить Ваш передатчик Лемеля на время нашей беседы? Ибо при нем беседа не состоится.

— Разумеется, Ильназ-эфенди, причем сделать это могут Ваши служащие. Если бы Абдуррахман-бей лучше следил за новинками рынка артефактов, он бы знал, что «глушилкой» для передатчика Лемеля служит арт-пара: Морозная длань в сочетании с Обручем тени. И, предваряя Ваш вопрос, почему Вы должны мне на пустом месте верить, все проверяется. А об этом методе «глушения» была статья профессора Джалиля Тиаля в позапрошлом выпуске «Арт-ревю».

— А откуда Вы об этом осведомлены?

— Я одна из тех, кто поступил в университет святого Абуталиба Файери после медресе. И закончила факультет артефакторики с золотой фибулой. А профессор Тиаль был моим научным руководителем, поэтому я с интересом слежу за его исследованиями и вообще за новинками в этой области.

— Вы понимаете, что мне необходимо все это перепроверить?

— Разумеется, уважаемый Ильназ-эфенди. Мне, я так понимаю, придется подождать здесь?

— Вас обеспечат всем необходимым, чтобы скрасить, как я надеюсь, недолгое ожидание…

Ильназ-эфенди, уходя, распорядился о кофе и прохладительных напитках для непонятной посетительницы, а сам чуть не бегом двинулся в собственный кабинет. Ему срочно нужны Ильфар-ага и Йилдыз, срочно! Нельзя допустить, чтоб информация о «размножении» ключа от его личного сейфа с документами стала достоянием общественности. Права эта подозрительная девица, подобная новость будет означать, что концерн ИГИ уязвим, а это совершенно ни к чему. Так что пусть Ильфар-ага быстро поднимает все свои связи и ищет на девицу хоть какие-то данные, а сестричка включает мозги и напрягает все свое образование. Ошибиться никак нельзя.

Ильфар-ага не подвел и свиток уже ждал Ильназа-эфенди. Вместе с сестрой они прочли его, чуть не сталкиваясь лбами.

— Что скажешь, Ильфар-ага?

— Не соврала. Ее действительно зовут Шаира Ферналь, из родственников — отец Мардан Ферналь и мачеха Фирая. Отец — артефактник средней руки, мачеха домохозяйка. После учебного заведения первой ступени Шаира отучилась в медресе Золотой чаши, закончила факультет артефакторики университета святого Абуталиба Файери с золотой фибулой. Ее научным руководителем действительно был профессор Тиаль. Поговаривают, что она была его любимой ученицей, прочил он ей великое будущее и звал в аспирантуру, но она предпочла сайеди Латифа Картвеля и его карликовую арт-мастерскую «КарЛат». Вот уже пять лет она там работает, более ничем не занимаясь.

— Круг общения?

— Мардан и Фирая Фернали, Латиф Картвель, работники мастерской… кто еще… приходящая прислуга.

— Статьи, разработки или еще какая-то научная деятельность?

— Никакой научной деятельности не отмечено.

— И откуда информация об арт-паре Морозная длань в сочетании с Обручем тени?

— Такая статья действительно была опубликована в открытом доступе позапрошлого выпуска «Арт-ревю».

— У нас есть подобные артефакты?

— Обруч тени относится к базовому набору охранника, Морозную длань вот-вот привезут из спецхрана.

— А ты что думаешь, Йилдыз?

— Признаков лжи не просматривается. Напряжена, но вместе с тем настроена решительно, как человек, собирающийся идти до конца. По поводу шара Вайи — не блефует, готова воспользоваться. Что ж ее так припекло, интересно…

— И? Что ты предлагаешь?

— Я предлагаю с ней как минимум поговорить. Попроси Абдуррахман-бея доставить в ее закуток еще и Слезу Лейсан, для обеспечения максимальной правдивости ее ответов, чтоб уж наверняка… Я останусь здесь, но буду наблюдать за ней через Око Сафиры.

— Тогда не забывай подавать мне знаки по коммуникатору, на что следует обратить внимание! Ну, или если решишь вмешаться.

Спустя два боя курантов Ильназ-эфенди был относительного готов к беседе с бикеш Ферналь. Морозная длань в сочетании с Обручем тени надежно перекрывали сферу действия передатчика Лемеля, левая рука Шаиры покоилась на полупрозрачном кристалле истины с поэтичным названием Слеза Лейсан, сестра по Оку Сафиры внимательно отслеживала малейшие изменения в мимике допрашивае… собеседуемой бикеш. Можно было начинать разговор со своей стороны стекла.

— Вы действительно сами изготовили этот ключ, как написали мне в записке, бикеш Шаира?

— Да, уважаемый Ильназ-эфенди.

— И зачем же Вы принесли его мне?

— Я хочу предложить Вам его купить. Вместе с историей его изготовления.

— А зачем мне его покупать? Он уже у меня, деньги за его изготовление были своевременно уплачены три года назад, попытка получить две оплаты за одну и ту же работу называется мошенничеством, Вам не кажется?

— Нет, не кажется. Три года назад за изготовление Ваших двух ключей я не получила ни филса^[9]. А тот ключ, который Вас в руках, изготовлен менее суток назад, что, кстати, элементарно проверяется. И деньги я рассчитываю получить именно за него, и за историю его появления на свет.

— И сколько же Вы хотите?

— Десятую часть от суммы, выплаченной в свое время фирме «КарЛат» за изготовление заказа.

— То есть Вы все-таки намерены смошенничать, вторично приторговывая собственной продукцией?

— Отнюдь. Я не являюсь работником «КарЛат», не существует ни одного договора о моем с ними сотрудничестве, и я не могу нести ответственность за то, что они не озаботились сохранением секретности.

Ильназ Граталь скосил глаза на коммуникатор, где сестра яростно делала круговые движения как бы намекая «раскручивай ее на подробности!»

— То есть три года назад Вы сделали ключи бесплатно, а теперь решили на этом факте подзаработать? И подставить фирму «КарЛат»?

— Любой труд должен быть оплачен.

— Даже если Вы не несете ответственность как работник…, то остается еще моральная ответственность. В случае судебного разбирательства ни один кади^[10] не встанет на сторону жены, посмевшей предать мужа.

— Я не являюсь женой Латифа Картвеля. О каком предательстве может идти речь?

Ильназ Граталь вновь посмотрел на коммуникатор, где сестра молча, но активно кивала «соглашайся!»

— Допустим, я соглашусь… если меня заинтересуют подробности. Но мне хотелось бы знать, какая моя выгода от выплаты Вам денег? Я лишаюсь возможности использовать сейф, лишаюсь заплаченных денег и еще десятой части от них, просто потому что Вы что-то не поделили с руководством «КарЛат»?

— Вы получаете своевременное предупреждение о наличии у Вас неприятной лакуны в деле охраны информации. При подписании со мной договора на крови на продажу ключа и обстоятельств его изготовления Вы обеспечиваете гарантию нераспространения этой информации по рынку. И, наконец, Вы получаете основания потребовать у фирмы «КарЛат» неустойку в размере оплаты своего заказа. Или больше.

На экране коммуникатор сестра, не говоря ни слова, старательно раз за разом рисовала вопросительный знак.

— Вы сказали, что ключ, который меня в руках, изготовлен менее суток назад… видимо есть и другие новые ключи? И мой… и еще чьи-то?

— Именно так, уважаемый Ильназ-эфенди.

— И… Вы к кому-то уже обращались с предложением заключить подобный договор об их продаже?

— Нет, Ваша корпорация была первой.

— А за что нам такая честь?

— Потому что ИГИ единственная корпорация, где право принимать решения есть не только у Вас, но и у Вашей сестры — Йилдыз-ханым.

— Так Вы рассорились с любовником и теперь рассчитываете на женскую солидарность?

Ильназ Граталь удивился и огорчился. Он уже почти поверил, что можно затеять интересную игру с теми корпорациями, чьи ключи-дубликаты наверняка есть у этой девицы, а в итоге все свелось к банальной любовной интрижке. Тем более, что уж он-то, хорошо знавший свою сестру и соправительницу ИГИ, прекрасно знал о ее жестком характере и о полном отсутствии в ее натуре бабских склонностей. Разве что в термы прогуляться… так их все, у кого есть деньги посещают. Так что, промахнулась ты, девочка. А ведь как интересно могло получиться…

— Нет. Я не умею полагаться на то, чего никогда не видела. Я рассчитывала на образование, полученное Йилдыз-ханым. Остальные руководители корпораций как правило экономисты, финансисты, производственники, а она — единственный профессиональный психолог.

— И чем для Вас это лучше?

— В силу имеющихся навыков она сможет максимально точно просчитать мое поведение и принять наиболее правильное решение.

Надо же, а девица-то не такая дура, как показалась, хмыкнул про себя Ильназ Граталь. Йилдыз, видимо, сочла так же, потому что коротко сообщила в коммуникатор, что сейчас присоединиться к беседе и отключилась. Оказавшись рядом с братом напротив странной визитерши, она сразу обострила разговор вопросом:

— Бикеш Ферналь, что нас ждет в случае, если Вам придется воспользоваться шаром Вайи?

— То, о чем я говорила, ханым-эфенди: завтрашние газеты опубликуют и фото ключа, и место, где можно получить копию. Не волнуйтесь, кроме вас, там будут упомянуты еще несколько крупных корпораций — столпов отечественного рынка, Вы в любом случае окажетесь в хорошей и знакомой компании. Ну и Фахри Мирталь не упустит возможности сплясать на конкретно Ваших костях насчет доведения меня до смерти. Если Вы продиктуете мне номер своего коммуникатора, я немедленно сброшу Вам примерный вариант его будущей статьи.

— Вот номер, пересылайте.

Получив видеослепок черновика и вникнув в смысл будущего пасквиля, брат с сестрой только зло переглянулись. Текст оказался именно таким, как эта девица пригрозила. Понятно было, что с такими исходниками этот пронырливый журналюга из «Икдам» а уж точно не откажется вымазать их грязью, когда это он отказывался, но появление подобной статьи — полная катастрофа!

— Откуда у Вас вообще образовался выход на Фахри Мирталя?

— Они с моим отцом друзья детства.

— То есть он уже в курсе?

— Нет, ему просто обещан эксклюзивный материал. А перед Вами пока черновик. Но если мы не договоримся, он станет основанием для его полноценного репортажа.

— Вы осознаете, что это шантаж?

— Разве? Ханым-эфенди, я предлагаю Вам купить результат своего труда под гарантию дальнейшего молчания и даже подсказываю путь возвращения основной части напрасно потраченных денег, так чем Вы недовольны? Ваша корпорация первая в моем списке, так что шанс на получение компенсации от «КарЛат» у Вас самый приоритетный. Кроме того, после выполнения условий нашего договора… если, конечно, мне не придется воспользоваться шаром Вайи… именно Вам может оказаться небезынтересным прислать своего представителя на мою встречу с руководством других корпораций. Если Вас не устраивают мои предложения — я поищу другого покупателя…

— Нам нужно подумать.

Ильназ Граталь включил затемнение стекла и заблокировал звук между половинами переговорной.

— Что предлагаешь, сестричка?

— Можно подумать, у нас есть выбор! Пес с ней, пусть она подавится этими деньгами! Не так уж много она и просит… Продуманная мерзавка… Но ее нельзя отпускать просто так. Предлагаю согласиться, но…

— Но?

— У нас будут свои условия.

— А именно?

— Нельзя пускать подобный процесс на самотек, а, значит… Нужно много чего сделать. Нужно заплатить и отследить путь этих дирхамов. Нужно проследить за каналом связи с ее отцом. Нужно установить круг общения ее отца, не зря же он крутится в этой артефактной среде. Нужно понять, как обеспечить его и Фахри Мирталя молчание. Нужно очень плотно поговорить с этим ее руководителем, профессором Джалилем Тиалем, насчет ее научных и прикладных интересов, чтоб понять, какие еще неизвестные нам артефакты могут у нее оказаться. Нужно выяснить, кого еще она намерена шантажировать кроме нас. И, да присутствие нашего представителя на ее встрече с остальными потенциальными «покупателями» ключей должно стать основным условием, тут она абсолютно права, это в наших интересах. Так что нагружай Абдуррахман-бея, подключай Ильфара-агу, девицу надо брать под плотный колпак.

— А что насчет выбивания компенсации?

— Подпишем договор и на его основании подадим иск с требованием заморозки счетов этой фирмёшки… как ее там? Похоже, больше всего ее интересуют не деньги, а возможность напакостить своему бывшему…

— А если мы договор с ней подпишем, а подавать в суд на фирму не будем? Обломаем девочку не по-детски!

— А она пойдет завтра к нашим конкурентам и тогда поперед нас иск на фирмёшку подадут они! Нет уж, такого удовольствия тем же кровососам, например, из «Низами», я точно не доставлю!

— Почему думаешь, что «Низами» в той же лодке?

— Помнишь пару лет назад Зиннат Наталь перехватил у тебя на аукционе тиару с бериллами? Так вот практически тогда же, мамаша его, татежан Юльгиза хвасталась на приеме у Бирвалей, что никаким ворам до ее новой цацки не добраться, потому что ларец у нее какой-то уникальный, чуть ли не единственный в мире. Вот как бы и не там торчат ушки этой фирмы, и этой девицы…

— Наплюю даже на деньги, если удастся прижать Наталей, они у меня давно как кость в горле…

— Ильназ, не вздумай плевать на деньги, это не нормально!

— Ладно не буду, так я снимаю затемнение и блокировку звука с переговорной? Продолжим разговор?

— Разговаривать буду я, а ты сиди с недовольным лицом, хмурься, дави мужским авторитетом, пусть она думает, что это я тебя уговорила, но в любую минуту все можно переиграть…

Разговор выдался непростым. Несмотря на молодость, бикеш Ферналь оказалась крепким орешком, которую не смутили ни демонстративно нахмуренные брови Ильназа, ни профессиональные провокации Йилдыз. Результатом стал договор на крови без права передачи информации третьим лицам об оказании услуг корпорации ИГИ, заключающимися в изготовлении ключа к сейфу и объяснении обстоятельств его изготовления. Деньги в наличной форме из кассы ИГИ были доставлены вместе с бикеш Ферналь в приемную банка Торао Яо-ну, от чего Ильназ только зубами скрипнул, потому что это банк другой страны и тотального контроля над ним даже у Центрального банка Объединенных ханств нет. И при внесении денег на счет местные служащие вежливо, но твердо выпроводили сопровождающих из ИГИ из переговорной, мотивируя нормативами закона о тайне вклада. Так что отследить движение денег становилось, мягко говоря, проблематичным.

Зато девица оказалась весьма предусмотрительной и в знак плодотворного сотрудничества честно передала сопровождающим еще один договор, оставленный в ячейке того же банка на ее имя, о неразглашении информации, касающейся отношений представителей семьи Ферналь, подписанный ее отцом и заверенный нотариусом буквально бой курантов назад. А как так ловко получилось, чуть не спросил Ильназ, а потом сообразил, что это арт-пара Морозная длань с Обручем тени осталась в переговорной, а ее-то передатчик Лемеля продолжал работать! И ее отец прекрасно слышал, что они покинули головной офис ИГИ с деньгами. А договоренность о том, куда она потребует доставить деньги, наверняка была у них заранее. Что ж, подумал Ильназ, выполнять обещания она умеет. Если ее отец не собирается лишний раз открывать рот…, а после подписания договора он не должен собираться, ибо это чревато малоприятными последствиями, никакой журналист им не страшен.

А ее информация о происхождении новенького ключа оказалось на диво интересной. Ни Ильназ, ни Йилдыз до этого как-то не интересовались подробностями изготовления артефактов, и были весьма удивлены услышанными фактами. А работа с уникальными артефактными замками, оказывается, проходила в два этапа, потому что делалась двумя мастерами. Требовались Мастер замков и Мастер ключей. И от того, чья работа была первичной, определялось авторство готового изделия. Редко, но бывали случаи, когда сначала делался необыкновенный ключ и Мастеру замков приходилось буквально «наращивать» замок вокруг него. Обычно поступали наоборот. А в паре Картвель-Ферналь первичную работу делал Латиф Картвель, создавая новое изделие, а уже потом к его замку Шаира Ферналь подбирала ключ. Каждый из них сам по себе не мог полностью создать то произведение искусства, которое получалось у них при парной работе. Никто же не будет покупать замок, который невозможно ни закрыть, ни открыть. Равно как никого не заинтересует ключ, который ни к одному замку не подходит. Поэтому выяснив еще в процессе обучения собственную совместимость при создании поистине неповторимых изделий Латиф с Шаирой решили продолжить совместную работу… и совместное проживание.

— То есть, каждый из вас сам по себе обычный мастер-артефактник, но в тандеме вы способны на неповторимое мастерство?

— Да, ханым-эфенди. Но у меня есть дополнительное преимущество. Я умею подбирать ключи вместо потерянных.

— Как это?

— Представьте себе, что ключ от сейфа Вашего брата, например, утерян, а дубликата у Вас нет. Что Вы будете делать?

— Обращаться к изготовителю!

— А в нашем случае Вы к кому бы обратились: к Латифу или ко мне?

— А-а, вот теперь понятно… и как происходит такой подбор?

— Нужно суметь повторить рабочую часть ключа цилиндрового механизма от носика до упора^[11]. Чем сложнее профиль, чем больше количество горизонтальных пазов и вертикальных напилов, тем выше сопротивляемость цилиндрового механизма к вскрытию путем подбора отмычек. Количество напиленных на ключе секретов равно количеству пинов цилиндрового механизма. Пины — это такие маленькие цилиндрики, которые опускаются каждый в свой напил на ключе. Все они прижимаются сверху подпружиненными бобышками. А чтоб…

— Хватит, хватит, — замахала руками Йилдыз-ханым, — главное мы поняли! Никто или почти никто не станет заказывать замок, имея бесхозный ключ, но желающих обзавестись запасным ключом вместо потерянного всегда найдется предостаточно! Так?

— Так.

— То есть вчера Вы с легкостью повторили когда-то сделанный для Ильназа ключ… А Вы не думали о более интересном приложении своих способностей?

— А Вы не думали о причине, по которой я сама старалась не мозолить глаза заказчикам? И по которой в последние годы не расстаюсь с шаром Вайи? Я всегда боялась, что меня могут похитить и силой использовать как Мастера ключей для чужих замков! Вот и постаралась подстраховаться…

— А если выкрадут кого-то из близких?

— Латиф не верит в подобные угрозы, считая их дурацкой страшилкой…, а у отца тоже есть такой шар.

Мачеху она даже не упомянула, отец обезопасился, Картвеля ей не жаль, значит через них надавить на нее не удастся. Жаль, подумал Ильназ, а идея сестрички была вполне рабочая…

— Так, может быть, Вы не откажетесь поработать на корпорацию ИГИ в качестве…

— Ханым-эфенди, пока все это не закончилось, я ничего не могу Вам обещать, Вы же сами понимаете…

— Тогда довершите исполнение договора, поведайте о месте, где Вы спрятали остальные дубликаты ключа Ильназа.

— Разумеется, они находятся в ячейке 236 того же банка Торао Яо-ну, доступ к которой откроется при озвучивании сотруднику цифр даты рождения Ильназа-эфенди.

Лихо! Ильназ и Йилдыз Граталь переглянулись и с досадой подумали, что пока они опять находятся на шаг позади этой наглой девицы. Но все поправимо… если правильно себя повести. И Йилдыз аккуратно выяснила, что подобный фокус с требованием денег бикеш Ферналь намерена провернуть с восьмью, вернее, теперь уже с семью столичными корпорациями. Э, нет, такое должно проходить только под их неусыпным контролем! И, применив все свои профессиональные способности, убедила девицу воспользоваться на это время гостеприимством корпорации ИГИ, а, главное, возможностями той самой переговорной, поскольку предсказать реакцию некоторых представителей бизнес-мира столицы на такое… ммм… неприятное предложение… лично она отказывается. Но не сомневается, что та будет явно негативной, вплоть до попыток опуститься до пошлого рукоприкладства. Но они могут стать сговорчивей, будучи приглашенными лицами, и получив заверение в том, что корпорация ИГИ сочла возможным заплатить Шаире Ферналь, а не конфликтовать с ней… Так как насчет отсидеться в безопасности за стеклом в процессе переговоров, а, бикеш?

Бикеш Ферналь согласилась. Но выдвинула условие: именование потенциальных «кандидатов на общипывание» она будет озвучивать накануне беседы с ними. И да, она только за, если приглашение им будет поступать от главы корпорации ИГИ, что должно не просто обеспечить их явку, но и ускорить процесс осознания, что шутить с ними никто не намерен. И немедленно сообщила название завтрашних визитеров — корпорация Расула Фирхаля.

А пока бикеш Ферналь устраивалась в выделенной ей гостевой комнате, семья Граталь с привлечением Ильфара-аги пыталась собрать воедино имеющиеся сведения и определить свои дальнейшие действия. Пока получалось не лучшим образом. Нет, ключи из ячейки банка Торао Яо-ну им доставили, и Ильназ не поленился лично их расплавить, но перспективы последующих действий пока не просматривались. Потому что было не понятно, с чем работать.

— Йилдыз… а так, если подумать… Надо ли нам вообще с ней связываться? Мы-то уже подали иск, и «КарЛат» теперь от выплаты не отвертится. Так, может, нам этого хватит? Если завтра заранее выбесить Фирхаля, чтоб он сорвался и дал ей возможность воспользоваться шаром Вайи, тогда только мы останемся при компенсации, а все остальные «кандидаты на общипывание» не только ничего не получат, а еще и долго будут отплевываться от грязи, вылитой на них Фахри Мирталем…

— Ага, только вот все это произойдет в нашем здании, и сделает клятву ее отца по отношению к нам ничтожной, а, значит, грязи сполна хлебнем все, причем, именно мы, как не сумевшие обеспечить ее безопасность — в первую очередь! Нет, нам надо сначала добраться до ее родителя…

Согласно донесениям подчиненных Ильфара-аги, отец Шаиры, Мардан Ферналь, дома отсутствовал. Попытки его обнаружить успехом не увенчались. Ее мачеха, Фирая Ферналь, наоборот, дома присутствовала, но ничем помочь не смогла, опрошенная с применением Слезы Лейсан, она могла только лепетать, что знать не знает, куда уехал муж, он не посвящает ее в свои дела… а падчерицу она не видела уже года три…

— А сам факт его нахождения на свободе — и есть ее основная, помимо шара Вайи, гарантия, что мы ее не тронем. И одновременно самая большая угроза для нас. Потому что, случись с ней что…, и он осуществит свое обещание с публикацией этого пасквиля… и не только его…

— Ханым-эфенди, мои подчиненные перекапывают столицу, но стопроцентно обещать, что мы его найдем…

— Значит, в любом случае, бросаем все силы на поиски Мардана Ферналя. Продолжаем слежку за его домом и передвижениями Фахри Мирталя. А сами… а сами стараемся приручить Шаиру Ферналь. Выбесить Расула Фирхаля — хорошая идея. Но при этом следует не дать ему возможности ее хоть пальцем тронуть! Она должна осознать, что между разъяренными бизнес-акулами и нею стоим только мы, и проникнуться нашим к ней расположением. И понять, что наше терпение не безгранично, однажды за него придется расплатиться.

Последующие пять встреч Шаиры Ферналь с озлобленными представителями столичной бизнес-элиты прошли по предсказанному Йилдыз сценарию. Ильназ даже не удивился, скорее получил отдельное удовольствие от того, как его в подавляющем большинстве случаев прямые конкуренты или просто недоброжелатели вынуждены были переламывать себя, соглашаясь на выдвинутые бикеш Ферналь условия. И в очередной банк ее теперь сопровождала двойная охрана, внешним кольцом которой выступали представители шантажи… нет, члены горящей желанием расплатиться с ней семьи, а внутренним — боевики корпорации ИГИ. Ой, как же Ильназа веселило, когда они что во время переговоров, что во время ее сопровождения в банк старательно занимались перекатыванием желваков на скулах, а толку-то? Вы расплатитесь и свалите в закат, а бикеш Ферналь останется под патронатом семьи Граталь. И не надо так скрипеть челюстями, не вы первопроходцы в деле общения с этой своеобразной девушкой.

Шестыми «общипанными» стали Натали. И тут Ильназ испытал отдельное… нет, даже не удовольствие, а гордость, что он хоть кого-то может защитить от этого бесноватого. Потому что так неистово орать и обещать всем присутствующим мучительную смерть, заплевывая окружающих слюной, как это делал Зиннат Наталь в переговорной, может только не вполне адекватный человек. И ожидая появления бикеш Ферналь из Линнарт-банка, где она, положив на свой счет заплаченные Зиннатом деньги, разбиралась с передачей его помощникам ключей и очередного договора, подписанного ее отцом, теперь уже о неразглашении информации, касающейся отношений с представителями семьи Наталь, Ильназ позволил себе весело пошутить по поводу сохранности когда-то перехваченной у него тиары с бериллами. Потому что вряд ли теперь татежан Юльгиза может похвастаться не вскрываемым сейфом, где она хранит эту драгоценность…

Но все желание шутить у него мгновенно испарилось, когда он увидел налитые кровью глаза Зинната Наталя и ощутил, что его собственные конечности ему не подчиняются.

— Ты постой смирно, Ильназ-эфенди, — прошипел Наталь, — и на охранников своих не рассчитывай, их тоже сдерживают. Вот как только я получу договор, подписанный ее отцом, тогда и настанет момент, которого я ждал. Она не сможет активировать свой шар Вайи под артефактом подчинения Байрама-нари и мне все расскажет… и деньги вернет в многократном размере… Никто не смеет приказывать Наталям, и девка твоя не станет исключением…, на куски порежу тварь!

Ильназ еще успел с ужасом подумать, что артефакт Байрама-нари относится к разряду запрещенных и наказание за его применение — полная изоляция, но тут Зиннат Наталь его оттолкнул и последнее, что он запомнил — ощущение падения. А очнувшись в госпитале Тагира Йяли в обществе сестры сумел спросить только о том, чем все закончилось.

Злая как оса, Йилдыз Граталь ядовито ответила, что она, слава Всевышнему, милостивому, милосердному, не такая доверчивая дура и заранее оповестила Туманных Стражей о возможных неприятностях, поэтому они Наталя взяли под белы руки прямо у Линнарт-банка, и теперь ему не отвертеться от Суда Высшей Милости.

— А так ему и надо, уроду! — заключила Йилдыз. — Ты-то как себя ощущаешь, братик?

— Вроде, как и неплохо… а что там с бикеш Ферналь?

— Пока Стражи тебя с охраной отбивали и пеленали этого поганца… она исчезла. Ее, конечно, ищут, но… Боюсь, что они с отцом все-таки покинули страну.

— Эх, жаль, такого Мастера ключей упустили…

— Да… что ж, нам остается теперь не упустить своего в деле обгрызания косточек «КарЛат» а…

Если бы Ильназ чувствовал себя чуть получше, он бы сразу обратил внимание на то, как спокойно сестра согласилась с невозможностью отловить Шаиру Ферналь, и эта история могла получить другое продолжение. Но будучи приложенным боевым артефактом, он мог только есть и спать, восстанавливая здоровье, поэтому не бросил все силы ни на поиски беглянки, ни на расспросы Йилдыз. И напрасно, потому что та, оставшись в одиночестве, в третий раз перечитала крайне любопытное письмо.

«Уважаемая Йилдыз-ханым! Когда Вы будете читать это послание, мы с отцом окажемся максимально далеко. Да, Вы правильно понимаете, что шантажируемых корпораций было шесть, а не восемь. И начать ужесточать контроль за моими перемещениями Вы наверняка планировали после седьмой выплаты. Но мне был жизненно необходим временнóй люфт^[12] для организации исчезновения, поэтому я и ввела Вас в заблуждение, иначе Вы бы меня просто не выпустили из рук. Нет, я не пытаюсь поехидствовать над Вашим промахом, наоборот! Именно Ваша помощь, как Вы помните, уберегла меня от неадекватного поведения минимум трех представителей, из следующих за Вашей пяти корпораций. Я по-прежнему не верю в женскую солидарность, но глубоко убеждена, что именно женщины чаще умеют быть благодарными, и своевременно расплачиваться за все, что для них сделали. Вы — единственная, в этой истории, кому мне хочется отплатить добром. Я ничего не могу пообещать прямо сейчас, мне понадобится несколько лет, чтоб вернуть себе хоть какое-то подобие спокойствия и уверенности в себе, но однажды посланное Вами сообщение в любое отделение Харват-банка для Язгуль Отари найдет своего адресата. До свидания когда-нибудь.»

Подписи не было. Что ж, рассудила Йилдыз Граталь, складывая послание, пока мы разошлись с бикеш Ферналь с равным счетом, но однажды она мне окажет такую услугу, которая с лихвой перекроет недовольство от ее побега. И, судя по всему, она догадывается, что именно я попрошу, поскольку братик в последнее время меня сильно раздражает. Возможно, в этой женской солидарности, в которую я тоже не верю, все-таки что-то есть…

Второе лиственя 3012 года от Вознесения Святого Халида. Вейсан, столица первого ханства

— Кто тварь проклятая? И что именно она сумела?

— Да Шари же! Чтоб ее вечно шайтаны поджаривали! Выбрала среди наших заказчиков самых зубастых! И слила им меня!

— А откуда ей знать для кого ты делал замки с ключами?

— Еще бы ей не знать, если всю бухгалтерию она же и вела!

— А откуда ей взять ключи?

— Так она же их и делала!

— Тогда у нас появляется прекрасный шанс в суде спихнуть всю ответственность на нее! Как на недобросовестного совладельца фирмы, подставившего под удар своего делового партнера!

— Но… «КарЛат» оформлена только на меня…

— Тогда как на работника, нарушившего договор найма и рассекретившего ноу-хау нанимателя.

— А… ну… тут как бы…

— Что как бы?

— Мы с ней… не подписывали договор…

— Тогда наш единственный шанс — требовать высшей справедливости по божьим законам за предательство интересов мужа! Латиф, мальчик мой, я немедленно иду подавать встречный иск!

— Мы не женаты…

— Та-ак… весело… видимо, чего-то я в этой жизни не понимаю… Латиф, а теперь поясни мне, старику, простыми словами: кто и на каких основаниях у тебя трудился в мастерской аж целых пять лет?

— Ну, что Вы, Шари не помните?

— Я-то помню, но вопрос был другой. Итак, пять лет она на тебя работала… будучи кем?

— Ну-у…

— Латиф, попробуй прямо ответить мне на этот вопрос, потому что его обязательно тебе зададут, например, кади, так что давай, порепетируй заранее. Итак, она не совладелица «КарЛат», не постоянная сотрудница, не приглашенный бухгалтер, не жена, так с чего ей забесплатно трудиться в твоей мастерской аж целых пять лет?

— Я ей давал деньги…

— Ты официально ей что-то платил? Переводил на ее счет? И помни, что любой перевод отслеживается! Только не говори, что она получала деньги наличными и это не отражено в документации для налоговых органов! Ты понимаешь, что тогда тебя сожрет уже Департамент по закяту^[13] и налогу на прибыль? В четвертый раз: почему она на тебя работала?

— Я полагал… что она меня любит…

— Значит по причине большой и светлой любви девчонка пахала на тебя как сотрудник, бухгалтер, любовница и кухарка в одном лице, или я что-то упустил? При этом ты ее на работу не оформлял, никаких денег ей официально не перечислял, вы друг другу по всем законам божеским и человеческим ничего не должны. А теперь ей такая эксплуатация надоела, и она рассекретила свою часть неоплаченной работы на тебя, я правильно понимаю? И знаешь, что я тебе скажу? Она в своем праве. Латиф, мне будет нечего ей предъявить в суде. Если она вообще соизволит туда явиться, при том, что иски предъявлены не ей, а тебе.

Пять лет спустя. Двенадцатое октариня 3017 года от Вознесения Святого Халида. Крантаг, столица седьмого ханства

Латиф Картвель с раздражением допил стакан ранфии и с отвращением оттолкнул его от себя. Дожил, благородный сайеди, уже не можешь себе позволить ничего, кроме этого дешевого пойла, от которого распоследнего пьяницу воротит! А все почему? Потому что без денег ты внезапно оказался никому не нужен. Лазиза из «Райского уголка», не получив очередного взноса, ушла на содержание какого-то бея, Зульфия Варнель после скандала только фыркнула на предложение совместного времяпрепровождения, Ильгиза Нолль сказала, что они отныне не знакомы, Малика Ильнераль прямо посоветовала забыть ее номер коммуникатора… А и правильно, кому нужен неудачник без филса в кармане?

А кто виноват? Она, кто же еще! Кто ее просил ломать его приятную, налаженную жизнь?! Подумаешь, изменял! Это жене можно изменить, а у любовницы и прав ни на что нет! И все ее слова о любви, получается, были ложью? Вот и любила бы! И работала бы себе и дальше, что ее не устраивало? Нет ведь, обиделась ни на что, и так все подстроила, что у него отняли не только мастерскую, а даже дом, где он жил. И из первого ханства пришлось перебираться в нищее седьмое, потому что «слава» специалиста, подставившего аж шестерых бизнес-гигантов закрепилась за ним намертво. Кто рискнет взять его на работу? Только такие же неудачники, которым терять в общем-то уже нечего. А у неудачников и заработки соответствующие, то есть никакие. И божественные сущности от него отвернулись, иначе почему у него полоса постоянного невезения? Опять он раскис… надо сходить к мулле Фаилю, только после разговоров с ним Латифу удается взять себя в руки. Но мулла Фаиль не все знает… рискнуть и рассказать? Он же святой человек, не станет бросаться обвинениями… глядишь, и посоветует что-то умное.

Мулла Фаиль внимательно выслушал Латифа и только вздохнул, перебирая плохо гнущимися пальцами субха чётки.

— Сын мой, ты подвержен греху уныния. Такое возможно, если речь идет о душевной лени, о случаях, когда человек перестает верить в помощь Всевышнего, зато считает возможным упрекать его в своих земных невзгодах. Почему ты не хочешь поискать вины за собой, которая привела тебя к нынешнему состоянию?

— В чем я виноват?

— Возможно в том, что ставил себя выше окружающих и не соблюдал по отношению к ним принцип уважения. За что и получаешь ответное отношение.

— И в чем он заключается?

— Получить уважение ты сможешь, если и сам будешь уметь уважать и соблюдать чужие границы, вместо проживания злости из-за нахлынувшей зависти. Любой человек, от древнего старца до маленького ребёнка заслуживает того, чтобы прислушивались к его желаниям и мнению, только так можно научиться тактичности по отношению к другим. А ты не хочешь этого делать, так за что тебя самого уважать? Подумай об этом, сын мой…

Латиф почти бежал домой, вздернутый беседой с муллой. Это на что он намекает? Значит, я к ней не прислушивался и не уважал, за что и поплатился? Вообще-то нет. Не прислушивался и не уважал. Привык, что она всегда рядом, где-то под боком, заглядывает в глаза с обожанием, готовит еду, работает в мастерской и ни на что не претендует. А то, что ты обещал жениться, но обещания не выполнил — так это мелочи, у мужчин… ну, более высокие потребности, с этим следует смириться! А она не смирилась. В один прекрасный день ее достала такая жизнь и твои оскорбления, и она исчезла.

А слабó было честно поделиться заработанным ею же? На то же озеро свозить? Сейчас бы не пришлось кусать локти и искать виноватых…

А ведь было когда-то по-другому… свой первый замок они сделали вместе случайно. Потому что время поджимало, а утром истекала неделя, отпущенная ученикам мастером Багиром. Но именно этот замок не смог открыть даже их куратор потока и засчитал им как совместную итоговую годовую работу. И они договорились отныне работать вместе. А потом на конкурсе учебных заведений их сувальдный замок^[14] получил первую премию жюри, оказавшись по классу взломостойкости на порядок надежнее ригельных^[15], представленных конкурентами.

И она тогда так радовалась… Темно-серые глаза блестели, черные волосы сияли, улыбка… такой улыбкой можно было осветить полгорода. И смотрела она на него как на первого после Бога, еще бы, у кого могло получиться настолько талантливое изделие, как не у Латифа! И у нее были такие нежные губы… и шелковая кожа… И она так отчаянно стеснялась, разрешив ему первому и единственному снять с себя абайю^[16]… И тогда он думал, что они всегда будут вместе с любимой.

Латиф вздохнул. За пять лет он многое передумал. Он и сам бы сейчас не смог сказать, в какой момент из того удачливого и веселого студента, который был влюблен в свою Шари, превратился в заносчивого сноба. Зачем понадобилось коллекционировать девок в таком количестве? Зачем захотелось указывать Шари на ее подчиненное положение? Неприятное это чувство — осознание, что все могло пойти по-другому, не сверни ты в сторону лелеяния своего эго. А теперь… что теперь? Попробовать исправить ситуацию? Попробовать ее найти? А она хочет, чтоб ты ее нашел? Да и сможешь ли ты преуспеть там, где обломали зубы шесть гигантов бизнеса? Кстати, это ты как Мастер замков прозябаешь, а вот она как Мастер ключей легко найдет себе работу. Зачем ты ей? Нарываться на очередное оскорбление? А смысл? Вот теперь она в полном порядке, с учетом того, сколько она умудрилась стрясти с бывших заказчиков, а ты считаешь медные монетки от жалования к жалованию. Смирись уже с тем, что твоя женщина осталась где-то в прошлом существовании и ничего у тебя без нее не выйдет.

Прекращай вспоминать, как это было и переставляй бодрее конечности. Дойти бы уже до своей съемной хибары в самом злачном, а потому и самом дешевом районе Крантага и завалиться спать, потому что завтрашнюю порцию работы в мастерской Юсуфа Мехри никто не отменял…

Мягких шагов сзади он даже не услышал. Зато ощутил, как затыкается кушаком рот, как его обхватывают жесткие ладони, не давая двигаться, а еще одна пара рук быстро обшаривает карманы и прочие места в одежде, где могут быть попрятаны деньги и ценности. Нашли, кого грабить, идиоты, у него нет денег вот совсем! Не повезло вам, шакалам, ничего вам с нищего не обломится! Латиф аж засмеялся, представляя себе разочарование грабителей, выбравших не ту жертву, с которой можно поиметь хоть что-то кроме замызганной одежонки, но недооценил степени их недовольства от неудачного грабежа. Зато почувствовал боль в груди, когда обоюдоострый кинжал кама, вонзившись со спины, пробил ему сердце.

Обидно заканчивать жизнь — вот так, думал Латиф, истекая кровью в грязной подворотне, от руки нищего сброда, потому что никаких ценностей у него не осталось. Никому он не нужен, ничего у него нет, и жизни тоже скоро не будет, потому что зачем ему теперь эта жизнь? Была Шари, был смысл, а теперь ни ее, ни смысла, ни желания трепыхаться…

А ведь мулла Фаиль говорил, что предсмертные просьбы богами учитываются… Он попросит их, попросит в последний раз. Не денег, не чинов, не званий, это все мишура, он попросит еще один шанс. И, умирая в грязном переулке Латиф молился только о том, чтобы Всевышний дал ему еще одну возможность встретиться с женщиной, с которой они когда-то друг друга любили…

Примечания

4

Муасель (лат. tobacco и mellis — табак и мёд) — очищенный (с низким содержанием никотина) и нарезанный табачный лист для кальяна (наргиле), смешанный с различными ингредиентами. Различается два подвида: неароматизированный или «чёрный» муасель — смесь табачного листа и патоки, характерного чёрного цвета, и ароматизированный муасель — связующей средой которого, как правило, является инвертированный сахарный сироп, реже мёд или патока. Содержит различные вкусовые добавки, ароматизаторы и красители.

5

Имам баялды — одно из известных блюд восточной кухни. Готовится это блюдо из свежих баклажанов, томатов, лука и зелени и обладает таким необыкновенным вкусом, от которого «имам упал в обморок». Это дословный перевод названия блюда.

6

Система обращений к женщине: бикеш — барышня. В некоторых случаях — обращение к девушке с оттенком высокой почтительности. Татежан — уважительное обращение к женщине старшей по возрасту. Ханым (сударыня, госпожа) — употребляется при уважительном, почтительном обращении к женщине. Если вы с ней ровесники, допустимо обращение по имени. Ханым эфенди — «уважаемая госпожа».

7

Кардуль-хасан — беспроцентная ссуда, получаемая малым бизнесом от банка.

8

Система обращений к мужчине: бей — господин. Военное и административное звание. Постепенно стало вежливым обращением к уважаемому лицу. Ага — титул военачальников, а также некоторых глав начальников групп придворных слуг, состоявших на жаловании. Также слово «ага» может означать «старший брат» либо «дядя». Эфенди — уважительное «господин».

9

Денежные единицы: дирхам — золотая монета (в одном дирхаме — 100 риялов), риял — серебряная монета (в одном рияле — 100 филсов), филс — самая мелкая разменная медная монета.

10

Термин «кади» означает чиновник, судья, которого назначает правительство для того, чтобы он правильно судил и рассматривал иски.

11

Рабочая часть ключа от носика до упора представляет собой пластину с горизонтальными пазами (так называемым профилем) и вертикальными V-образными напилами (так называемыми секретами). В принципе, упора (как и профиля) может и не быть — тогда ключ будет упираться в цилиндровом механизме носиком, который и будет являться базой, от которой «танцует» местоположение секретов.

12

Люфт (от Luft — «воздух») — зазор, промежуток, свободный ход — термин, применяемый в механике.

13

Установленный законом налог в пользу бедных.

14

Сувальдный замок — замок, секретная часть которого представляет собой набор пластин (сувальд) с фигурными вырезами, которые при открытии замка подталкиваются выступами на бородке ключа.

Ключ, продающийся в комплекте, имеет бороздки, каждая из которых соответствует своей пластине.

15

Ригельные модели — не слишком сложные устройства, оснащённые ригелем (рейкой). На ригеле имеются зубцы и пазы, а на ключе — пазы, совпадающие с конфигурацией ригеля. Чтобы открыть дверь, потребуется вставить ключ в скважину, а затем не повернуть его, как обычно, а слегка вдавить внутрь. В результате сжатия пружины, находящейся внутри механизма, ригель сдвигается в сторону. Такие изделия не особо надёжны, поэтому их чаще устанавливают не на входных дверях, а на калитки.

16

Абайя — длинное восточное женское платье с рукавами, не подпоясывается. Зачастую абайи украшены различной вышивкой, бисером и кружевами.