История города Черкасска – Станицы Старочеркасской XVI – начала XXI вв.

Е. М. Астапенко, 2024

В историко-краеведческой книге кандидата исторических наук, члена Союза журналистов России, члена Петровской академии наук и искусств Евгения Астапенко на основе новых архивных и исторических материалов рассказывается об истории бывшей столицы Донского края – городе Черкасске. Автору удалось через призму истории Черкасского городка показать общую историю донского казачества XVI–XX столетий. На данный момент это самое полное историческое исследование по истории «Старого города» Черкасска – станицы Старочеркасской. Книга предназначена для историков-краеведов, учителей средних учебных заведений, студентов донских вузов, любознательных туристов и всех, кому небезынтересна история Дона и его частицы – знаменитой на весь мир станицы Старочеркасской. В формате PDF A4 сохранён издательский дизайн.

Глава 1

На просторах Дикого поля

Прежде чем приступить к раскрытию темы истории Черкасска — станицы Старочеркасской, необходимо коснуться истории возникновения донского казачества.

Вопрос о появлении казаков в южнорусских степях вызывал и вызывает до настоящего времени споры среди историков.

Обратимся к историческим исследованиям по этому вопросу и рассмотрим различные точки зрения историков. Интерес к прошлому донских казаков проявляется начиная с XVII в. В это время господствовало мнение о казаках как о людях, ушедших из русских городов и уездов. В XVII столетии оформилась официальная правительственная концепция происхождения казачества, для которой характерным стало признание бегства на Дон делом антигосударственным и четко выражено отношение к казакам как к «ворам» и противников российских порядков.

Григорий Котошихин, подьячий Посольского приказа, в ведении которого находились донские казаки, говоря о происхождении донцов, писал: «А люди они породою москвичи и иных городов, и новокрещеные татаровя и запорожские казаки, и поляки, и ляхи и многие из них московских бояр торговые люди и крестьяне, которые приговорены были к казни в розбойных и татиных и иных делах, и покрадчи и пограбя бояр своих, уходят на Дон; и быв на Дону хотя одну неделю или месяц, а лучится им с чем-нибудь приехать к Москве, и до них вперед никакова дела ни в чем не бывает никому, кто что ни своровал, потому что Доном от всяких бед освобождаютца. И дана им на Дону жить воля своя».^[12]

В русских летописях упоминается народ, называемый казаками. Так, в «Гребенской летописи, или повествовании об образе чудотворныя пресвятыя Владычицы и приснодевы Марии…», составленной в городе Москве в 1471 году, говорится: «Там, в верховьях Дона, народ християнский воинского чина зовоми казаци, в радости сретающе (встречая) его (великого князя Дмитрия Донского) со святыми иконами и со кресты поздравляюще ему о избавлении своем от супостатов и, приносящи ему дары от своих сокровищ, иже имеху у себя чудотворные иконы в церквах своих». ^[13]

В данном случае речь идёт об участии казаков в Куликовской битве 8 сентября 1380 года, завершившейся победой русского воинства над татарами. Великий князь Московский, как сказано в летописи, казачье «воинство велми тъелесныя дары обогатив и почтив, и по все лета уставя им казакам свое жалование».^[14]А донские казаки, как отмечает летописец, преподнесли князю Дмитрию Донскому икону-хоругвь Донской Богородицы и образ Богородицы Гребенской.^[15]

Таким образом, из этих сведений видно, что донские казаки не только существовали к 1380 году, но и имели свою боевую организацию, храмы и иконы.

Сами казаки в XVII в. свое появление на Дону связывали с протестом против усиления закабаления в Московском государстве. «Отбегаем мы с того государства Московского, из работы вечныя, из холопства невольного, от бояр и от дворян государевых», — жаловался по этому поводу в «Исторической повести об Азовском «осадном сидении» казачий писарь, есаул Фёдор Порошин в 1641 году.

Некоторые изменения во взглядах на донское казачество начинают проявляться в XVIII в., когда происходит становление и укрепление Российской империи, когда казачество начинает играть немалую роль во внешней политике государства. Расширился круг проблем по истории Дона. Это не только происхождение казачества, но и освещение боевых действий донцов в войнах России. Кроме того, появляется первая наиболее обобщающая книга по истории донского казачества, написанная в 1778 году военным инженером, главным строителем крепости св. Димитрия Ростовского, генерал-майором А.И. Ригельманом.^[16] На основе собранного материала по истории и этнографии Дона он делает вывод о том, что многие казаки в то время «считали себя природою не от московских людей», а «только обрусевший», заявляя: «Я не москаль, но русский, и по закону, и по вере православной, а не природе».^[17] Ссылаясь на труды византийского императора Константина Багрянородного, Ригельман пишет, что «начало казаков происходит со времени 948 году, от славного победителя татар Косака, и по его имени проименовалось воинство его казаками».^[18] В то же время Ригельман утверждает, что не все казаки настаивали на своем нерусском происхождении. «Некоторые верховых станиц казаки», настроенные более демократично, чем низовые, не склонны отделять себя от России.^[19]

Г.З. Байер, со ссылкой на вышеупомянутого императора Константина Багрянородного, пишет, что казаки «в 948 жили в нынешней Кабарде, где они от великого князя Мстислава в российское подданство приведены были», и добавляет, что прием в их ряды в последующие столетия беглых «россиян, поляков и других не препятствует, чтоб казаков можно было почитать за древний народ».^[20] Такая оценка донского казачества предполагала по-новому изучать вопрос об их появлении. Впервые высказана идея древнего, не русского, а кавказского происхождения донских казаков.

Эту теорию в дальнейшем подхватили и развили многие дореволюционные исследователи России. В.Н. Татищев считал, что часть донцов ведёт родословную от запорожцев, которые с князем Михаилом Вишневецким помогали царю Ивану Грозному в его борьбе с татарами за Астрахань, а потом обосновались на Дону, построив Черкасский городок. Самих запорожцев Татищев выводит из «черкес от Бештау», поселившихся в 1282 году под Курском, а затем пришедших на Днепр и основавших здесь город Черкасы.^[21]

В XIX столетии интерес к истории казачества усиливается, что было связано с участием донцов в Отечественной войне 1812 года и Заграничных походах русской армии, где казаки проявили свои лучшие качества воинов.

Точку зрения официальной дворянской историографии выразил Н.М. Карамзин. «Происхождение их не весьма благородно», — писал о донцах Н.М. Карамзин, считая, что их предками являлись азовские казаки, «которые в XV веке ужасали всех путешественников в окрестностях Дона», и беглые из России, которые «искали дикой вольности и добычи в опустевших улусах Орды Батыевой».^[22] Далее Карамзин пишет, что казаки «составили один народ, который сделался совершенно русским, более и более размножаясь числом, питая дух независимости и братства. Казаки образовали христианскую республику».^[23] Но не это определяло их роль в истории государства, а склонность к анархизму и участие в народных движениях, чему, с точки зрения Карамзина, не могло быть никакого оправдания.

В пореформенный период история Дона также вызывала большой интерес среди историков. Внимание уделялось не только происхождению казачества, но и вопросам, которые ранее не рассматривались: истории заселения Дона, различным промыслам, хозяйственному освоению, вопросам культуры.

С.М. Соловьёв считал, что донское казачество возникло в то время, когда из бурлящего русского общества стали выделяться «толпы людей, искавших приволья в степи», и характеризует их как «бродяг и разбойников».^[24] Казаки были «людьми безземельными, бродячими, которые разрознили свои интересы с интересами общества, которые хотели жить за счет общества, жить чужими трудами».^[25] Следовательно, по мнению С.М. Соловьёва, казачество являлось той силой, которая тормозило развитие страны. Естественно, при таком рассмотрении истории казаков правильно решить вопрос о его происхождении он не мог.

Такой же точки зрения придерживался по этому вопросу крупный историк XIX В.Н.И. Костомаров, считая, что казачество «тогда возникло, когда удельная стихия пала под торжеством самодержавия, оно было противодействием старого новому».^[26] В казаках он видел выразителей вольного начала, тормозившего прогрессивное развитие России. Н.И. Костомарову удалось показать расслоение среди казаков в XVII веке на домовитую и голутвенную часть, а также значительную группу казаков, не принадлежавшей голытьбе, однако беднее, чем домовитые.

Другой представитель русской исторической мысли В.О. Ключевский отметил, что «казачество составляло слой русского общества, некогда распространенный по всей Руси. Еще с конца XIV века казаками называли: наемных рабочих, батрачивших по крестьянским дворам, людей без определенных занятий и без определенного места жительства».^[27] Сами причины появления донского казачества он связывал с историей развития хозяйства России XIV–XVI вв. Идея эта была новой, но не раскрыта в полной мере. Кроме того, касаясь вопроса происхождения казаков, Ключевский не касался аграрных отношений в России. Поэтому он не рассматривал социальные отношения в России в этот период. А без их рассмотрения невозможно понять причин ухода на Дон многих групп населения русских городов и уездов в XVI–XVII вв.

Такое отношение дворянских историков к казачеству в XIX в. было связано с усилением великодержавных тенденций в официальной идеологии в связи с углублением кризиса крепостнической системы. В этих условиях ещё более возросла нетерпимость русских историков к донским казакам, как зачинателям и активных участников народных движений XVII–XVIII вв.

Поэтому донские историки XIX — начала XX вв. заняли особую позицию в вопросе происхождения донского казачества. Появилось несколько обобщающих работ по истории Дона, авторы которых стремились дать решительный отпор тем историкам, которые пытались принизить или недооценить роли донского казачества в истории России. В центре их внимания по-прежнему были вопросы происхождения донского казачества, его боевой истории, а также впервые в донской историографии рассмотрели проблемы внутреннего устройства жизни на Дону, описания обычаев и обрядов. Особенностью историографии истории Дона XIX в. стало появление работ, созданных самими казаками.

Так, директор учебных заведений Войска Донского А.Г. Попов, автор первой книги по истории Дона, считал, что казаки произошли от амазонок.^[28]

Донской историк XIX в. В.М. Пудавов считал казаков потомками древних славян, несших сторожевую службу у хазар в VIII–X столетиях и сумевших сохранить в течение шести веков свою веру, обычаи и боевую организацию.^[29] В.М. Пудавов обратил внимание на наличие сходства между европейским средневековым рыцарством и донским казачеством.^[30]

Владимир Броневский высказывался о происхождении донских казаков в духе Н.М. Карамзина, «считая их разбойниками, которых выгнал из России и частично перевел на Дон Иван IV».^[31] По мнению В.Д. Сухорукова, данный труд В. Броневского представляет собой «смесь пространных нелепостей» и «грустную компиляцию со всех сочинений, в которых что-нибудь говорилось о Доне».^[32]

Во всех этих работах можно заметить относительно небольшое использование авторами источников по истории Дона, а также ярко выраженную тенденциозность. Но к середине XIX столетия появляются работы, авторы которых стараются более осторожно подходить к вопросу о происхождении донского казачества. Первым таким историком был В.Д. Сухоруков. Труд Сухорукова издавался в 1867 и 1903 гг. Последнее издание осуществлено Н.С. Коршиковым и В.Н. Королевым в издательстве «ГинГо» в 2001 г.

В.Д. Сухоруков, «прикосновенный к заговору» декабристов, начал заниматься историей донского казачества по поручению комитета об устройстве войска Донского в 1821 году. Для сбора материалов он исследовал многие донские архивы станиц.

Касаясь вопроса происхождения казачества, он отмечал: «Надлежит верить Татищеву и Болтину, что имя «казак» стало известно в России от монгольских баскаков, кои, начальствуя в некоторых российских городах, имели при себе казаков для охранения своего и для других надобностей. Первое упоминание о наших казаках находим 1444 года в Рязани. Собственно о донских казаках упоминается в первый раз в 1549 г.»^[33] В указанной работе В.Д. Сухоруков рассматривал историю казачества неразрывно связанной с историей России, ставил своей задачей осветить внутреннюю историю казаков. Самих казаков он считал неоднородными по своему составу. Подчеркивая преобладание русского элемента, В.Д. Сухоруков говорит о том, что в ряды казачества принимались «и запорожские черкасы, и азовцы и даже татары».^[34] Но В.Д. Сухоруков не смог показать появление казачества как целостный исторический процесс. Тем не менее, он одним из первых тщательно изучил ряд архивных источников, находившихся в делах Посольского приказа, что позволило ему более глубоко исследовать многие проблемы.

В начале XX века появилось издание «Столетие военного министерства», авторы которого полагали, что «в казаки уходили не бунтовщики против царской власти и не политические враги Московской Руси», а «обязанность служения государству и повиновения царским властям признавалась, безусловно, всеми. Казаки были ярыми сторонниками принципа устранения средостения между царем и народом», т. к. казаки всегда отличались «платонической преданностью русскому царю».^[35]

Известный донской историк Евграф Савельев считал казаков особым народом и выводил их предков из необозримых глубин истории — от этрусков через скифов, сарматов, гуннов, хазар и славян.^[36]

Русский историк П.П. Сахаров, внесший немалый вклад в изучение истории Дона, отмечал, что возникновение казачества — «явление не из старых», но не ранее XVI столетия, и что в этнически разнородной среде казачества преобладали русские».^[37]

Основная мысль этого историка — превращение мирных русских промысловиков в воинов-казаков и поселение их на Дону в 40 гг. XVI века. У П.П. Сахарова можно видеть характерные для историографии того времени высказывания о существовании «расовой ненависти» к татарам в XVI в., что противоречит многим фактам приёма в казаки татар и других народов. В то же время Сахаров использовал более широкую источниковую базу, нежели его предшественники. Благодаря этому он дал аргументированную критику идеи выживания древне славянского населения на Дону до XVI в. и нерусского происхождения казаков.^[38] П.П. Сахаров высказал идею двух «ветвей» образования казачества: рязанско-мещерской (донской) и северской (донецкой).

В то же время в работах П.П. Сахарова есть неточности. Он явно идеализировал раннее казачество. Однако ему, безусловно, были известны факты разбойных нападений казаков на купеческие суда, шедших по Волге. П.П. Сахаров мотивировал это существованием т. и. «воровской части донцов», которых он назвал люмпен-пролетариатом».^[39] Кроме того, он преувеличил численность населения Дона в середине XVI века, считая, что к 1549 г. здесь было множество «станиц, зимовищ, городков, разбросанных по донецким, оскольским и донским дебрям».^[40]

Таким образом, споры между российскими и донскими историками по вопросу о происхождении казачества в дореволюционной историографии были острыми. Исследователи поставили многие вопросы, касающиеся не только происхождения казачества, но и такие, как вопрос о времени появления казаков, этническом составе, предпосылках заселения Дона. Однако разрешены они не были. Причины здесь можно назвать следующие: отсутствие объективного подхода к решению этих проблем, многие авторы руководствовались своими интересами и политическими амбициями; разрешение этих вопросов возможно только на основе более глубокого поиска и изучения новых источников и их объективного анализа. Кроме того, отсутствовали исследования, которые охватывали бы всю историю казачества. Оставалось много спорных вопросов.

В послереволюционный период изучением истории Дона занимались советские историки и исследователи казачьего зарубежья, белой эмиграции.

«Основание Войску Донскому было положено тюркскими народами (Сары-Азман), — считал казачий историк зарубежья Н.П. Буданов. — Кроме того, среди донских казаков было много черкесов, оставшихся на Дону, а также днепровских черкес, которые в отношении Москвы считали себя иноземцами. Было немало и калмыков».^[41] Историю казаков Буданов рассматривает как стремление Московского государства установить над ними протекторат.

Донской историк Ис. Ф. Быкадоров предков донских казаков выводил из черкасов, алан, чигов, хазар, славян и других народов «Казакии», уточняя, что «происхождение донских казаков от населения Тмутараканского княжества — Казакии устанавливается историческими данными».^[42] И добавляет, что «казаки представляли из себя отдельную от великорусской народность, имевшую единство лишь в религии и языке».^[43]

В середине XII века в Центральной и Восточной Азии проживали племена, носившие наименование «казачьих орд». Наиболее значительная из них занимала земли от Байкала до Ангары. В китайских хрониках они именовались «хакасами», что, как считал историк казачьего зарубежья А.А. Гордеев, по исследованию европейских ученых, равнозначно слову «казак». По запискам, оставленных современниками, «хакасы», или «казаки» принадлежали к индоиранской расе. Они были белокуры и светловолосы, высоки ростом, с зелено-голубыми глазами, храбры, горды и в ушах носили кольца.^[44]

«История происхождения казаков, — отмечал А.А. Гордеев, — до настоящего времени составляет один из неразрешённых вопросов. Среди различных теорий о происхождении казаков как более достоверную можно принять ту, что казачьи поселения были образованы вне пределов России и в условиях, от нее независимых. Казачество возникло на основе бытовых условий, сначала отдельными лицами или группами, а затем дружинами, впоследствии превратившихся в племенные образования, хранившие свои бытовые казачьи особенности, а также и свое название — казаки».^[45]

Для зарубежного казачьего историка XX столетия А.К. Ленивова неоспоримым является «наличие существования казаков, как казачьего народа уже в эпоху, связанную с нахождением половцев-куманов в степной полосе юго-востока Европы в 12–15 столетиях».^[46]

По мнению ГВ. Губарева и А.И. Скрылова, «казаки — народность, образовавшаеся в начале нашей эры, как результат генетических связей между туранскими племенами скифского народа Кос-Сака (или Ка-Сака) и Приазовских Славян Меото-Кайсаров с некоторой примесью Асов-Аланов или Танаитов (Донцов)».^[47]

Белоэмигрантский историк С.Г. Сватиков считал, что «земля Донская на протяжении всей своей истории была особым государственным образованием — республикой. До 1614 года эта республика была полностью независимой, с 1614 года — вассальным по отношению к России государством. С 1671 года, после принятия донскими казаками присяги на верность царю, войско Донское вошло в состав России на правах автономии при сохранении некоторых признаков государственности и республиканского строя. В XVIII веке государственность Дона была уничтожена Петром I после подавления Булавинского восстания».^[48] Однако Дон вспомнил о своей вольности «в период развала Российской государственности в 1917–1920 гг.».^[49]

После Октябрьской революции резко сократилось число исторических изданий. Многие учёные, не принявшие новую власть, вынуждены были эмигрировать за границу. Вместе с тем советские историки проделали немалую работу в изучении различных проблем истории донского казачества. Основой советской историографии являлось материалистическое понимание исторического процесса, в основе которого лежала смена общественно-экономических формаций. Донское казачество рассматривалось как типичное явление феодального общества.

Советские историки в 20–30 гг. XX столетия рассматривали историю донского казачества с позиций марксизма-ленинизма. Большое влияние на их работы оказывали труды академика М.Н. Покровского, который считал казаков русскими крестьянами, которые бежали из центральных районов России на Дон в период усиления помещичьей эксплуатации.^[50]

Большое распространение в этот период получила теория торгового капитализма, согласно которой казаки являлись орудием реакционной политики царских властей. Казачество быстро становится «наемным войском торгового капитала Московского государства в XVI–XVII вв. по генезису, социальной сущности и историческому значению».^[51] В дальнейшем казачество не рассматривалось как явление, связанное с торговым капиталом. Подчёркивается, что казаки были порождены феодальным строем.^[52]

В 40 гг. среди историков стало распространяться мнение о казаках как о бродниках. Б.Д. Греков и А.Ю. Якубовский полагали, что происхождение бродников было обусловлено теми же причинами, что и уход крестьян на Дон, т. е. бегством от феодалов.^[53]

При этом большинство учёных полагало, что появление донского казачество относится к периоду не ранее I половины XVI в., связывая это утверждение с массовым бегством крестьян из центральных районов России и усилением крепостничества. Некоторые исследователи данной проблемы рассматривали происхождение донского казачества как сдерживающего фактора в борьбе России с внешним врагом (с Турцией), начиная с середины XVI в.^[54]

Известный советский и российский ученый, профессор, член-корреспондент РАЕН А.П. Пронштейн считал, что до XVII в. Дон — это вассальная по отношению к Московскому государству республика, а со II половины XVII в. стали складываться предпосылки для наступления Московского правительства на самостоятельность войска Донского.^[55]

Академик М.Н. Тихомиров полагал, что стремление крестьян уходить на юг было обусловлено экономической причиной. Увеличение численности населения «толкало на расширение запашки, но рутинное средневековое землевладение не могло заметно расширяться в условиях плохой земли и обилия лесов и болот».^[56] Впрочем, говорить о начале развития земледелия в XVI в. у казаков не приходится. Вместе с тем получила распространение промысловая деятельность: рыболовство, охота.

В конце 80 — начале 90 гг. XX в. заметно возрос интерес к изучению истории донского казачества. Это было связано с процессом его возрождения, а также исследования проблем казачества, которые не получили полного изучения. Попытки создания таких исследований предприняли многие учёные.^[57]

В это же время выходят в свет труды Л.Н. Гумилёва.^[58] По его мнению, казачество существовало на Дону начиная с XIII в. Предками их он считал «этнос бродников, потомков православных хазар, усвоивших русский язык, ставший обиходным, и православие, принятое еще в IX в.».^[59] Этот этнос сохранялся под властью Орды, а в XVI в. потомки бродников принимали в свою среду пришельцев с Руси, т. к. нуждались в пополнении своей численности. Труды Л.Н. Гумилёва, безусловно, заслуживают внимания, поскольку он ставит много новых вопросов, таких как социальный состав уходивших из Руси населения и этнический состав казаков в XVI в., их занятия.

В последние годы высказана точка зрения о массовом продвижении на Дон русского населения в XVI в., когда «не отдельные личности, но целые семьи и селения со всем своим скарбом — крепостные крестьяне и холопы, бобыли и «гулящие люди», посадские из самых разных городов и сел России устремились на Юг и Юго-восток. К 20–30 гг. XVI века многие казачьи городки стояли по правобережным притокам Дона — Хопру, Медведице».^[60] Но каких-либо серьёзных доказательств по этому поводу не приводится.

Интерес представляет собой коллективная монография учёных Ростовского университета. Книга снабжена приложением, содержащим основные биографические сведения о донских атаманах и знаменитых людях земли донской, казачьи диалекты и выражения.^[61] Данная работа была первоначально задумана как обобщающий очерк истории донского казачества. Однако авторы признают тот факт, что время такого очерка ещё не наступило. В книге освещаются наиболее важные проблемы истории Дона: происхождение и становление казачества в качестве самостоятельной социальной общности, взаимодействие казаков с Московским государством, участие в войнах и революциях. Специальная глава посвящена культуре Дона. В работе использованы результаты исследований дореволюционных, советских и зарубежных историков, а также современные новации и интерпретации ряда актуальных проблем истории донского казачества.

Истории донского казачества в XVI–XVII вв. посвящено исследование Н.А. Мининкова.^[62] Основу данной работы составляет широкий круг архивных и опубликованных источников, часть которых вводится в научный оборот впервые.

Автор рассматривает вопросы происхождения казачества, этнический состав, появление казачьих поселений, политическое устройство, характер взаимоотношений войска Донского с Москвой.

Проблемам историографии и источниковедения Донского края посвящена монография профессора А.И. Агафонова.^[63] Автор подробно рассматривает деятельность органов власти и управления, научных и общественных организаций, частных лиц и создателей различных видов и типов источников, раскрывает их взаимосвязь и информационные возможности, приемы и принципы исследования.

Подводя итог анализу исторической литературы по вопросу о происхождении донского казачества, можно сделать следующие выводы:

по вопросу о происхождении казачества среди исследователей не было, нет и, вероятно, никогда не будет общей точки зрения. Автор считает, что, опираясь на известные исторические документы, по этому поводу можно полагать, что до начала и середины XVI столетия на Дону проживало малочисленное местное население, влачившее жалкое существование. Новый толчок к его развитию дали многочисленные потоки беглого люда из центральных районов России, из Украины, где к середине XVI столетия резко усилился процесс закабаления простого люда. Это были смелые, храбрые, «пассионарные» люди, которые, слившись с немногочисленным местным населением, и дали начало тому молодецкому люду, который вскоре стал известен под именем донских казаков. Исторические документы не позволяют назвать их отдельным народом, поскольку это были, в основном, представители славянства, прежде всего русские и малороссияне. Возникновение казачества в XVI в. являлось закономерным результатом развития России, в ходе которого происходит становление самодержавной власти и усиление крепостничества.

Примечания

12

Котошихин Г. О России в царствование Алексея Михайловича. Изд. 4. СПб., 1906. С. 135.

13

Забелин И.Е. Историческое описание Московского Ставропигиального Донского монастыря. Изд. 2. М., 1893.

14

Забелин И.Е. Историческое описание Московского Ставропигиального Донского монастыря. Изд. 2. М., 1893.

15

Там же.

16

Ригельман А.И. История или повествование о донских казаках. М., 1846.

17

Там же. С. 3.

18

Там же. С. 5.

19

Там же. С. 17.

20

Байер Г. 3. Краткое описание всех случаев, касающихся до Азова от создания сего города до возвращения оного под Российскую державу СПб., 1782. С. 79.

21

Татищев В.Н. Лексикон Российский исторический. СПб., 1879. С. 267.

22

Карамзин Н.М. История государства Российского. Кн. 2. Т. 8. М., 1989. С. 86–87.

23

Там же.

24

Соловьев С.М. История России с древнейших времен. Кн. 3. М., 1960. С. 634

25

Там же… Т. 8. М, 1873. С. 62–63.

26

Костомаров Н.И. Исторические монографии и исследования. Кн. 1. СПб., 1903. С. 409.

27

Ключевский В.О. Курс русской истории. Птгр., 1920. С. 130.

28

Попов А.Г. История о Войске Донском. Кн. 1. Харьков, 1814. С. 1–2.

29

Пудавов В.М. История Войска Донского и старобытность начал казачества. Новочеркасск, 1890. С. 61–78.

30

Там же. С. 179–181.

31

Броневский В. История Донского Войска. Ч. 1. СПб., 1834. С. 51.

32

Сухоруков В.Д. Критический разбор книги Броневского. // Донские войсковые ведомости.

1867. №№ 27–29 // СОВДСК. Вып. 1. Новочеркасск, 1901. С. 47.

33

Сухоруков В.Д. Историческое описание Земли Войска Донского. Ростов н/Д. ⁄ Изд-во ГинГо, 2001. С. 29, 31.

34

Сухоруков В.Д. Историческое описание Земли Войска Донского. Ростов н/Д. ⁄ Изд-во ГинГо, 2001. С. 32.

35

Столетие военного министерства. Т. XI. Ч. III. СПб., 1907. С. 12–14.

36

Савельев Е. И. Древняя история казачества. Новочеркасск, 1915. С. 57–120.

37

Сахаров П.П. К вопросу о происхождении донского казачества // Донские областные ведомости.

1910. № № 164, 167, 170, 173–174, 179, 181, 183, 186, 192, 195, 200, 202, 204, 208, 217, 223, 225;

1911. №№ 6, 8, 134, 137, 142, 150, 156, 162, 184, 192, 198; 1912. № № 59, 62, 66.

38

Он же. Происхождение донского казачества. // Записки Ростовского-на-Дону общества истории, древностей и природы. Т. 2. 1914. С. 13–23.

39

Сахаров П.П. К вопросу о происхождении донского казачества // Донские областные ведомости. 1911. № 142.

40

Он же. Происхождение вольного донского казачества и первые службы донцов в России.

// СОВДСК. Вып. 12. Новочеркасск, 1914. С. 76.

41

Буданов И.П. Дон и Москва. Кн. 1. Париж, 1954. С. 91.

42

Быкадоров Ис. Ф. История казачества. Прага. 1930. Кн. 1. С. 57

43

Там же. С. 102.

44

Гордеев А.А. История казачества. Ч. 1. М., 1991. С. 16.

45

Там же

46

Ленивов А.К. Донской казачий словарь-лексикон. Мюнхен, 1971. С. 207.

47

Казачий словарь-справочник. Т. 2. Сан-Ансельмо, 1968. С. 24.

48

Сватиков С.Г. Россия и Дон. Белград, 1924. С. 2.

49

Там же. С. 5–8.

50

Покровский М.Н. Русская история в самом сжатом очерке. Т. 3. М., 1967. С. 57–59. Лунин Б.В. К истории донского казачества. Ростиздат, 1939. Лебедев В.И. Булавинское восстание. М.-Л., 1934.

51

Янчевский Н.Л. Колониальная политика на Дону торгового капитала Московского государства в XVI–XVII вв. Ростов н/Д, 1930. С. 3–4.

52

Лунин Б.В. Очерки истории Подонья-Приазовья. Кн. 2. Ростов н/Д, 1951. Чаев Н.С. Донское казачество. Очерки истории СССР XVII в. М., 1955. История Дона с древнейших времён до падения крепостного права. Ростов н/Д, 1973.

53

Греков Б.Д., Якубовский А.Ю. Золотая Орда и её нападение. М., 1941. С. 141.

54

Смирнов Н.А. Россия и Турция в XVI–XVII вв. Т. 1. М., 1946. С. 14–17.

55

Пронштейн А.П. Земля Донская в XVIII веке. Ростов н/Д. Изд-во Рост, ун-та, 1961. С. 213–218.

56

Тихомиров М.Н. Россия в XVI столетии. М., 1962. С. 419.

57

Мининков Н.А. Донское казачество на заре своей истории. Ростов н/Д, 1992. Астапенко М.П. Донские казачьи атаманы. Ростов н/Д, 1996. Золотарёв И.И. Казачье самоуправление на Дону. Ростов н/Д, 1999.

58

Гумилёв Л.Н. Хуины в Азии и Европе. // Вопросы истории. № 7. 1989. Он же. Древняя Русь и Великая степь. М., 1989.

59

Гумилёв Л.Н. Древняя Русь и Великая степь. С. 213–214, 500.

60

История народов Северного Кавказа с древнейших времен до конца XVIII в. М., 1988. С. 328.

61

Донские казаки в прошлом и настоящем ⁄ Под общ. ред. проф. Ю.Г. Волкова. Ростов н/Д.: изд-во Рост, ун-та, изд-во «ГинГо», 1998.

62

Мининков Н.А. Донское казачество в эпоху позднего средневековья (до 1671 г.). Ростов н/Д.: изд-во Рост, ун-та, 1998.

63

Агафонов А.И. История Донского края (XVI — первая половина XIX в. Исторические источники и их изучение). Ростов н/Д, 2001.