Прошу следовать указателям

Е.З. Менц, 2022

Если во Вселенной что-то происходит, а в ней постоянно что-то происходит, на самом деле, ни минуты покоя – это не просто так. Три корабля Содружества Объединенной Космосом Земли отправляются в опасные, полные неожиданностей миссии в попытке прервать свое планетарное одиночество. Таков большой план Вселенной (если у нее вообще есть какой-то план). Но проблема в том, что все, связанное с Землей, кстати, у нее есть и другое название – это бесконечный поток недоразумений и проблем по-настоящему Вселенского масштаба. А еще будет безумный цветок, путешествующая по мирам драгоценность, собственно, миры и Ларри, совершенно обычный парень. С него-то все и начнется.

Прошу следовать указателям.

Я уже как будто сто лет был заперт в этой церкви…

Нет, все не так.

На самом деле все не так. Не заперт. Я сам забежал сюда, спасаясь от снарядов, что разрывались снаружи с не поддающейся логике частотой.

И уж конечно не сто лет. Чуть больше часа, как беспристрастно и жестоко свидетельствуют мои часы.

Чуть больше часа назад я оказался здесь. Где-то в этом злосчастном «здесь», где отовсюду летят разрушительные бомбы, стоит непереносимый грохот канонады, не замолкающий ни на секунду. Грохот настолько чудовищный, что уже через пару минут он превратился в нечто неизбежное и потому неважное, отойдя в сознании на задний план. Обожаю человеческий разум за всякие такие психологические штучки.

Я оказался «здесь» с ужасом осматривая совершенно пустую, на половину разрушенную улицу. Такие же улицы простирались и дальше, окутывая город облаком пыли, смрадом серы и страха. Я прижимал к ноге собаку, чтобы она вдруг не пустилась бежать куда глаза глядят, но Бублик пребывал в том состоянии паники, когда нога хозяина казалась самым безопасным местом. К сожалению, мне так не казалось, и я бешено озирался в поисках укрытия. Первым номером был выбран неприметный переулок слева. Стоило метнуться, в ту сторону полетел снаряд. Переулок со всеми уцелевшими постройками превратился в воронку из арматурного крошева. Бомбы сыпались сверху без разбора, без цели и даже без видимых усилий метателей. Я не слышал гула авиации, не видел откуда шла эта плотная картечь. Хотя небо, графитовая пурга над головой, и не предполагала возможности что-то рассмотреть. Только короткие вспышки выше крыш домов и летящие снаряды. Один из них подсказал, что двигаться нужно быстрее.

Мы с Бубликом поднялись. Я стряхнул с себя несколько листов бумаги. Бомба попала в дом, у которого мы прятались. Стена зияла огромной дырой, обнажая безрадостные внутренности. Наверное, архив, иначе почему я весь завален толстыми картонными папками, а вокруг как осенью кружатся желтые от времени листы. Грохот стал тише, но это потому что меня немного контузило. Новость так себе, но ощущения комфортнее. В относительной тишине я быстро огляделся и увидел церковь в самом конце улицы. Скорее всего, добраться до нее ни мне, ни Бублику не удастся. Наверное, эти снаряды не знали выражения, что молния дважды в одно дерево не бьет. Ежеминутно улица покрывалась все новыми воронками, углубляя старые. Что, боже мой, тут можно было так планомерно уничтожать, мне узнать не дано.

«Бублик» — собака внимательно посмотрела на меня. Я наклонился и говорил ему почти в самое ухо. Оглохли то все.

«Бублик, мы сейчас побежим. — Я уверенно показал на церковь. — Побежим туда. Понял? Лучше тебе начать говорить. Или кивать». Он хрюкнул. Сочтя ответ удовлетворительным, я дождался следующего снаряда и что есть мочи побежал. Собака подскакивала на ухабах где-то рядом. Три снаряда спустя, мы протиснулись в массивные двери, которые я поспешил плотно закрыть. Можно было и запереть. Уйти нам отсюда не удастся. Отсюда нам просто некуда идти.

Церковь казалась по-настоящему старой. В воздухе сохранился еле ощутимый аромат ладана и каких-то неизвестных благовоний. Все в ней было как обычно и все немного не так. Мы с Бубликом инстинктивно пригнулись и устало пошли по длинному нефу к алтарной части. Слева и справа колонны до потолка. Убранство аскетичное. На стенах, особенно в защищенных нишах еще сохранилась роспись, хотя большая часть осыпалась под натиском сотрясающих здание ударов.

Я проходил мимо, пытаясь убедить себя, что сценки на стенах мне знакомы. Но нет. Это было не так. Все было так и не так.

Хотя, я тот еще эксперт. Удивительная ирония, что именно церковь станет моим последним пристанищем. Как говорят, перед лицом смерти нет атеистов. Похоже на правду. Мое знакомство с религией больше культурологического свойства. Через архитектуру, фрески, живопись и так далее. По-другому как-то не сложилось. Я конечно, как полагается присутствовал за всю жизнь на дюжине религиозных мероприятий всякого рода: и на крестинах, и на венчаниях, и на прощаниях… Может быть проблема в этом, может быть стоило сходить просто так, без повода. Я чувствовал всегда в таких местах неловкость, неуместность и легкий зуд в области, ну знаете, естественных наук. Однако же, вот она, моя последняя обитель.

Бублик бодро семенил рядом. Я похвалил его и не отвлекаясь зашагал дальше. Проход местами был завален, но мы усердно пробирались в самое сердце храма. Я все силился понять, имеет ли он отношение к евангелистской мифологии или нет, просто чтобы занять мозг. Выходило не очень.

Я отпихнул с дороги какой-то деревянный столб и увидел низкую неудобную скамью в нише слева от амвона. Это было то, что нужно. Мы с Бубликом расчистили себе проход и я, наконец, уселся. Собака пристроилась рядом, с тоской озирая наш новый дом. В воздухе висела пыль от постоянно осыпающейся штукатурки и с улицы где, как и прежде громыхали снаряды. Я дал попить себе и собаке.

Бублик тяжело вздохнул и улегся, забившись как можно глубже под скамейку. Не описать, как мне хотелось сделать то же самое, но места там явно хватало только ему. Я тяжело вздохнул и улегся на скамейку. Так мы и лежали, вздрагивая при каждом падении снаряда. Потолок местами сохранил роспись, и я смотрел на группу нарядно одетых мужчин монголоидной наружности, приносящих дары (что-то морское судя по щупальцам) кому-то, чье изображение кануло в лету вместе с очередным взрывом. Для моего сознания картинка была совершенно парадоксальной, поэтому я улыбался. Улыбался даже когда начал невольно вспоминать, как попал сюда, в этот странный, страшный мир. Улыбался… Не долго, конечно. Группа мужчин откололась и низверглась, засыпав меня старой штукатуркой. Я все-таки сполз со скамьи, чтобы погладить собаку. Там и остался.

***

За две недели до ранее упомянутых событий.

Бублик гордо вышагивал рядом со мной. Он не так давно узнал команду «рядом» и стремился продемонстрировать это знание, как можно усерднее. В данный момент требовалось усердие совершенно иного свойства.

— Иди гулять, Бублик! Вон садик! — Я помахал в сторону садика. — Вот листья. — Куча только осыпавшихся, шуршащих листьев призывно переливалась всеми цветами ранней осени.

Собака стояла «рядом», ожидая от меня похвалы или толчка в нужном направлении. Я развернул его к листьям и легонько подпихнул.

— Иди, погуляй. Мне еще работать вечером.

Пес послушно засеменил к листьям, снова взглянул на меня и с чистой совестью плюхнулся на них пузом. Секунда, собака исчезла с головой.

Я удовлетворенно кивнул и закурил. Из кучи доносилось фырканье, похрюкивание и все прочие звуки — свидетели незамутненного собачьего счастья.

На часах половина седьмого вечера, вторник, пятнадцатое сентября. Москва. Двор пятиэтажки в районе Перово. Во дворе — курящий мужик тридцати двух лет. Высокий, скорее жилистый, чем спортивный, темноволосый, одет не броско (джинсы, кроссовки, темно-зеленая футболка с надписью на не нашем языке, ветровка темно-синяя, со светоотражающей полоской). Это из описаний очевидцев. Собака — французский бульдог (на самом деле — помесь французского и английского бульдогов), по кличке Бублик. Далее удалось установить, что хозяин Бублика — Николай Земцев, 61 квартира, второй этаж. Проживает один (с собакой), не общительный, хотя неизменно со всеми вежлив. Дверь если надо придержит, сумки до квартиры донесет. Разговоры особо не поддерживал, в жизни дома не участвовал, гостей не водил, по крайней мере, так, чтобы эти моменты кто-то запомнил. На работу не ходит, квартиру подарили родители.

Участковый потом выяснит, что догадки соседей не соответствовали истине. Квартиру купил сам, так же как жилье родителям в Москве и в Барселоне. На работу ходит не регулярно так как регулярно не требуется. В двадцать лет придумал какой-то стартап, продал китайцам. Разбогател. Живет скромно, копается в компьютерах. Участковый презрительно закатил глаза. Не женат. Кто-то из соседей вспомнил, что два года назад жил с девушкой. Довольно долго. Потом появилась собака.

Я конечно ни этого мнения соседей, ни об их относительной осведомленности, не знал. Стоял и курил, пока Бублик барахтался в куче листьев. Мимо проехала машина, в свете фар на куртке блеснула светоотражающая лента. Двор наполнился вечерней негой. Наверное, из-за нее я пока не решился переехать в новый дом, в новый район.

Это то чувство, когда летом стоишь в середине двора в окружении низких домов и высоких деревьев, а воздух, тоже низко стоящий, без дуновения ветерка, напоен терпким запахом пряной листвы или клевера. Из палисадника под окнами первого этажа на тебя пялится лебедь из шины, олень из шины и животное, которое Господь не стал создавать, а соседка создала. Из шины. Мимо проезжает машина, обдавая тебя выхлопными газами, но ты куришь, поэтому хуже не будет. Кто-то кричит что-то с балкона проходящим мимо школьникам, а кто-то сушит на перекладинах брусьев постельное белье. Оно трепещет на вдруг налетевшем ветру. Кто эти люди, которые в двадцать первом веке так сушат белье в центре Москвы…

Я поперхнулся дымом. Кажется, пора отсюда уезжать. Начинаю ностальгировать по тому, что происходит прямо сейчас. Дальше будет хуже. Дальше — одинокая старость, так как самой знойной соседке здесь — не меньше шестидесяти.

Я кинул бычок на асфальт и потушил. Как оказалось, попал прямо в новую рекламу. Яркой, кажется, светодиодной краской прямо под ногами была выведена изящная стрелка. Странно, что раньше я ее не заметил. Названия магазина или сайта не видно. Я смахнул в сторону несколько листьев, чтобы осмотреть рисунок полностью. Никаких надписей. Бублик носился по газону за чем-то незримым.

— Ко мне! — Собака вздрогнула, обернулась и довольная, посеменила к хозяину.

На траве, прямо там, где только что прошел Бублик, зажглась еще одна стрелка.

Я моргнул. Круто! Моя стрелка, под ногами, потускнела и почти исчезла. Я быстро наклонился, чтобы потрогать угасающую краску, но пигмент уже испарился.

— Бублик, вот круть! За мной.

Вместе мы подошли ко второй стрелке, на газоне. Она все еще ярко горела. Я снова наклонился и потер траву. На пальцах ничего не осталось. Казалось, по траве протянута светодиодная лента в виде стрелки. Но никакой ленты, конечно не было. Бублик обнюхал нашу находку и деловито пометил. От контакта с жидкостью ничего не произошло. В десяти метрах от нас, на асфальте, прямо под ногами местного сантехника, зажглась новая стрелка. Трава быстро тускнела. Бублик, воодушевленный новой игрой, понесся вперед.

— Ну-ка кышь! Кышь, крысенышь! — Сантехник замахал руками.

Бублик недоуменно посмотрел на его па, но стрелка была интереснее.

— Оставь собаку, Василий Петрович. — Я на всякий случай взял пса на поводок. — Он не к тебе прибежал. Вон стрелка под ногами светится, ему интересно.

Мужчина в недоумении уставился на асфальт. Он видел фантик, видел окурок. Стрелку — не видел.

В это время мы нашли, где засветилось продолжение рекламы и с энтузиазмом кинулись туда.

— Наркоманы, ема… — Сантехник сплюнул.

Участковому он про это не рассказал, потому что не вспомнил.

Некоторое время мы с Бубликом сопели, передвигаясь короткими перебежками от стрелки к стрелке. Пес принял игру и находил знаки иногда быстрее меня. Мы проскочили три соседних двора, широкую улицу с массивными, домами сталинской постройки и углубились на боковые улочки. Мне представлялось, мы движемся к какому-то новому ночному клубу, но вот, позади остался парк, еще несколько более или менее оживленных улиц и все. Дальше, я знал это по частым велосипедным прогулкам — ничего. Так бывает в Москве. Идешь по многолюдной, плотно застроенной аллее, сворачиваешь и оказываешься в тупике. В Перово так бывало вообще сплошь и рядом. То тупик, то железнодорожные пути, то промышленный район. Не улица, а целый район.

Я остановился. От дома мы отошли уже довольно далеко. Бублик немного хрипел от пробежки. Мое курящее сердце неестественно громко стучало. В десяти метрах спокойно горела, указывая на север, стрелка. Впереди тихая, некрасивая улица с шиномонтажами и тусклыми низкими зданиями с черными глазницами окон. Совершенно не хотелось туда идти. Если стрелки окажутся рекламой сход-развала, я прям убьюсь об стенку.

Собака села у моих ног. Несмотря на усталость ее маленькое тельце тряслось от любопытства, да, пожалуй, мое тоже. В моей размеренной жизни такие приключения — большая редкость. То есть понимаете, даже такие…

— Ладно, собака, только чтобы удовлетворить твое любопытство.

С новыми силами, мы быстро зашагали по стрелкам. Меня, собственно, больше всего занимал технический вопрос. Как, то есть, по какому принципу они загорались и как этот процесс был осуществлен на практике. Некоторое время я сотрудничал с крупным рекламным агентством и считал себя прямо-таки знатоком современных технических ухищрений в этой сфере. Но, на каждого знатока найдется умелец. Я перебрал все, от краски с видоизмененной молекулярной структурой до светящегося планктона. За этими суперидеями стоял главный вопрос — нафига!? Зачем так заморачиваться, если даже адресная рассылка по почтовым ящикам еще работает. Это, конечно, была прям интрига!

Мы шли по длинной, скучной улице. Машины здесь вечером почти не ездили. По обеим сторонам росли высокие крючковатые деревья, чья листва не сдавалась первым признакам осени. Густые зеленые кроны — шапки гулко шелестели, отлавливая редкие порывы ветра. Внизу было тепло, даже душновато. Может быть от пробежки, может быть от волнения, я чувствовал себя весьма неуютно. Необходимости бежать больше не было. Стрелки шли теперь густой цепочкой и упирались в ступени самого дальнего здания, какой-то складской или офисной конторы. В таком же здании я когда-то презентовал свой первый проект, который продал потом китайцам. Грустный дом изначально не понятного предназначения и оттого не имеющий никаких отличительных черт. В таких домах обязательно есть местная столовая, где почему-то очень вкусно кормят. Есть один мрачный и один чрезмерно веселый охранник. Гремящий лифт, пустые коридоры с низкими подоконниками, заставленными десятком кашпо с цветами, которые поливает кто-то невидимый. Есть полуэтаж, десятки маленьких офисов — комнатушек самого разного направления и схема переходов настолько запутанная, что можно сто лет объяснять курьеру как пройти в офис, но легче спуститься самому.

Я шел не торопясь. Здание, куда упиралась череда стрелок, вряд ли подарит мне незабываемые впечатления, так к чему спешить разочароваться. Вместо этого я думал, что если в окно дома напротив кто-то смотрит, что не так просто, потому что дома стоят торцом к дороге, то видит на пустынной улице мужика с собакой, идущего по ярко светящимся в сумерках стрелкам. Футуристично.

В окно одного из домов в то время как раз смотрела пожилая дама. Она видела на пустой улице молодого человека и смешную собачку. Больше ничего.

Мы с Бубликом подошли к офисному дому. Он полностью соответствовал моим ожиданиям. Несколько окон на третьем этаже тускло освещали улицу, за стеклянными дверями виднелся охранник и даже так любимая мной пропускная система с вертушкой. На дальней стене густо лепились друг к другу таблички с названиями фирм. Если бы я мог разобрать их с улицы, даже сфотографировать на телефон и увеличить, ни за что не пошел бы внутрь. Но раз дело зашло так далеко, а шрифты у всех такие мелкие, пришлось заходить.

— Добрый вечер!

Охранник бодро вскинулся мне на встречу. Ясно. Чрезмерно веселый тип.

— Добрый. Что-то ищите?

— Не уверен. — Я пожал плечами. — Какая из фирм делает рекламу со светящимися стрелками?

Охранник вроде бы в лице не изменился, но заметно потускнел, на глазах теряя ко мне интерес.

— Третий этаж, лифт прямо, лестница по коридору — налево. — Быстро пробубнил он и отвернулся к телевизору.

— ОК. А с собакой можно?

— Третий этаж, лифт прямо, лестница по коридору — налево. — Даже не обернулся.

Я с интересом отметил, что его рука напряженно застыла у внутреннего телефона. Наверняка позвонит предупредить.

— Значит можно. Идем, Бублик.

Мы прошли до конца коридора и вышли на лестницу. Не люблю в таких зданиях пользоваться лифтами. Частота их обслуживания — величина не предсказуемая. На лестнице привычно воняло застарелым табаком. Скромно прятались за батареями разномастные баночки из-под чего угодно с плавающими в грязной жиже бычками. На втором этаже к баночке добавился протертый стул старой формации, с плюшевой обивкой и жесткой спинкой. Любители комфорта принесли.

Я вышел с лестничной площадки в коридор третьего этажа. Все двери по бокам были плотно закрыты, кроме одной, в дальнем конце. Бублика пришлось взять на руки. Он не очень любит темные коридоры и вытертые ковровые дорожки. Собака немного затряслась. Я тоже. Вздрогнул и встал как вкопанный. Какого черта я делаю в свой рабочий вечер на окраине Перово, в зачуханном доме, на старом вонючем ковре? Какой бред… Я резко развернулся обратно к лестнице, краем глаза отмечая отблеск теперь уже сзади. Сзади, указывая на единственную открытую дверь, моргала стрелка. Пока я снова поворачивался, она перестала моргать и горела теперь ярким, в таком окружении, почти мистическим светом.

— Черт! Ладно, Бублик, покончим с этим!

С собакой на руках, я прошел до конца коридора, постучал в открытую дверь и вошел.

***

После темного коридора комната, первая комната, показалась ослепительно яркой. С потолка шел ровный холодный свет флуоресцентных ламп. Стандарт офисного освещения. Сама комната — прихожая, небольшое прямоугольное помещение с окном напротив двери. Пространство возле окна занято плотными рядами запакованных коробок. В целом казалось, что офис или только переехал, или собирается сделать это в ближайшее время. Во всем ощущение легкой небрежности. Слева от двери сначала идет сплошная стена, затем неприметная боковая дверь, выделяющаяся только хромированной ручкой, и большое прямоугольное окно. Окно выдачи товара, наверное. Оно смотрелось здесь странно, но здесь все было странно, я, в том числе.

Краем глаза я отметил за боковым окном какое-то шевеление, но меры, что бы под этим не подразумевалось, принять не успел. Внутренняя дверь широко раскрылась, выпуская молодую женщину и тут же захлопнулась.

Женщина, немного моложе меня, приветливо улыбнулась. Стройная, подтянутая фигура, рост довольно высокий, темно-рыжие волосы средней длины и лицо, которое совершенно невозможно запомнить. И, раз увидев, совершенно невозможно забыть. Во что она была одета, у меня не запечатлелось, но улыбка и мягкий голос, отпечатались очень четко.

«Боже мой, соберись, дебил, она что-то говорит» — Я сконцентрировался как смог.

— Добрый вечер, вы тоже на собеседование.

Почему-то это прозвучало как утверждение, а не как вопрос. Впрочем, я спорить не стал.

— Здравствуйте, да вот пришел посмотреть, что здесь. — Это было самое умное, что мог сгенерировать мозг и речевой аппарат. Раньше прекрасно работавший тандем.

Она усмехнулась и переключилась на Бублика, в любом случае самого симпатичного из нашего дуэта.

— Очаровательный пёсик. Метис бульдогов? — Не нуждаясь в ответе, она погладила собаку по холке. Я почувствовал, как Бублик расплывается от наслаждения и изворачивается, пытаясь подставить ей пузо. Был максимально близок, чтобы сделать тоже самое.

— Рада была увидеться, может, будем работать вместе. — Она снова ослепительно улыбнулась и исчезла за дверью кабинета.

Я бы предпочел какое-то время постоять как громом пораженный, просто потому что случалось со мной подобное не часто, а такое может быть вообще впервые. Но этот вечер был плотно набит странными событиями, поэтому, как только захлопнулась внешняя дверь, открылась внутренняя.

— Вы на собеседование. — Утвердительно сообщил мне голос.

За ним стоял высокий, выше меня, мужчина в хорошем костюме. Мужчина, похожий на любого американского актера, исполняющего любые, не характерные роли. Его можно было заметить на заднем плане в самых кассовых боевиках. Это он был в группе любых покорителей космоса в роли младшего помощника капитана. В триллерах он погибал в первой тройке. Такой, в общем, типаж.

Мужчина молча смотрел на меня.

— Да. — Пусть будет так.

— Прекрасно, проходите.

Так я оказался во внутренней комнате. Она была значительно меньше первой. Простое, чуть вытянутое помещение. Посередине большой, вроде складной, стол, пара пластиковых стульев с металлическими ножками. В стене с дверью — окно. Изнутри — большое прямоугольное зеркало. Тоже самое можно увидеть в любом сериале про полицейских и преступников. Меня это позабавило.

— Не очень у вас уютно. — Я отпустил Бублика на пол. — Не возражаете против собаки?

— Совершенно нет. — Мужчина спокойно улыбнулся. — Осмотрись тут, Бублик, пока мы с твоим хозяином побеседуем.

Я вздрогнул, но тут же расслабился. Охранник. Охранник услышал, как я называю пса.

— Меня зовут Николай. — Мужчина протянул руку. Последовало очень короткое рукопожатие. — Можете называть меня Ник. И вас зовут Николай. Могу я называть вас Ник? — Произнося это предложение очень сердечным тоном, он сел на стул.

Я замер. Теперь мозг работал в ускоренном режиме. Мое имя охранник не знал. Физически ощутив во рту вкус хлынувшего в кровь адреналина, я тоже медленно сел.

— Нет. Предпочитаю полное имя. Предпочитаю называть его незнакомцам самостоятельно.

— Понимаю. — Ник успокаивающе кивнул. — Простите, не хотел вас… — он задумался. Говорить слово «пугать» при моей щепетильной натуре он тоже не хотел, — напрягать. Хотел удивить.

— Это удалось.

— Давайте начнем сначала. Меня зовут Николай, можно Ник. А вас как зовут?

Я немного поморщился от новой порции природной энергии.

— Продолжим с того места где остановились, если вы не против. — Пришлось сделать над собой значительное усилие. — Кхм… Ник.

— Конечно. Как вы нас нашли?

— Пришел по стрелкам. — Адреналин так же резко схлынул. Накатила волна опустошения.

— Ясно. — Николай довольно кивнул. — Что ж, прошу в дальнейшем также следовать указателям, и все у нас будет хорошо. — Он встал, как будто завершая беседу. — Вы приняты!

Я снова почувствовал в организме прилив, не знаю уж как называется это вещество, но что-то связанное с адским гневом.

— Хм… Николай, у меня уже есть работа, за которую мне достаточно платят. Если вы выяснили что-то кроме моего имени, знаете, что в деньгах я не нуждаюсь. Не скрою, ваша презентация выглядела очень интересной. Но не настолько чтобы я купился на дешевую интригу из второсортного триллера. Я пойду. И все у нас будет хорошо.

Я встал, взвизгнув стулом так яростно, что сам вздрогнул. Бублик приготовился сделать лужу.

— Ко мне!

— Простите.

Слова прозвучали одновременно, поэтому я не сразу осознал, кто что сказал.

Николай стоял все в той же позе, но что-то в нем изменилось. Появилась какая-то дополнительная спокойная властность в голосе и манерах. Неуловимая, но очевидная, если вам доводилось подобное видеть.

— Простите, Николай, за такое неуклюжее начало. Вижу, к вам нужен не шаблонный подход и разъяснения. Присядьте, продолжим беседу.

Я сел не вполне понимая почему. Этот переход от вальяжности к властности сам сто раз использовал на переговорах.

— Вас, наверное, заинтересовали стрелки как физическое явление. Рад бы помочь, но именно в этой сфере не могу. Природа этого явления мне не известна. Они появляются перед нужным человеком и ведут его на поиски объекта. Потом обратно. Вот и вся работа. Она кстати не будет отнимать много времени. Исчезновение объектов не носит массовый характер.

Я с облегчением вздохнул. Это розыгрыш.

— Это не розыгрыш. — Николай позволил себе легкую улыбку. — Не волнуйтесь, я не читаю мысли. На вашем лице отразилось слишком явное облегчение. Но это не розыгрыш. Вас выбрали.

— Кто? — Что?

— Не знаю. Никто. Обстоятельства. Вселенная. — Он вроде как равнодушно пожал плечами. — Меня тоже выбрали.

— Что за манера при каждом удобном случае валить все на Вселенную? — Я разозлился. Какая-то тупая шутка. — Это что, книжка Филипа Дика? Я внутри? Можно как-то выйти?

— А смысл? — Николай был настроен философски. — Все равно вы будите видеть стрелки. Раз уж это случилось. Будете видеть и знать, что там за ними стоит. И каждый раз делать этот странный на ваш теперешний взгляд, а вообще-то страшный моральный выбор. Смысл?

— Ладно. — Накатила усталость. Организм обалдел от вспышек адреналина и ушел в апатию. — Ладно, рассказывайте для чего такого невероятного меня выбрала сама судьба. Рок, фатум, и так далее.

— Мойры, Норны и Парки…Имена ничего не значат. — Николай расположился поудобнее. — Вы в курсе сколько людей пропадает? Не в смысле похищены, теряют память, напиваются, умирают. Не в полицейском смысле этого слова.

— Нет конечно. Откуда?

— Прекрасно. Никто не в курсе. По статистике — 0.5% всех исчезновений — необъяснимы. То есть с полицейской точки зрения они не могут быть расследуемы дальше определенной точки. Как правило эта точка — момент исчезновения. Никаких следов. В интерпретации бульварной прессы это звучит примерно так: «В девять утра гражданин П. шел по улице на работу. Зашел в лифт и больше его никто не видел». Таких историй ровно 0.5% ежегодно. Мы корректируем эту статистику.

— Что? — Я не мог найти слов. Разговор отправился от непонятной мне точки и шел в неизвестном направлении. Сам я думал о том, что неплохо бы сейчас оказаться на месте гражданина П. и просто исчезнуть.

— Например, Полина, вы видели ее выходящей из кабинета. Она один из наших агентов по поиску объектов. Технология проста, даже примитивна. Она видит указатель, стрелку. Идет по ней, попадает туда же куда объект, вытаскивает его и отправляет домой, отсыпаться. Как правило, объекты настолько напуганы, что принимают версию помутнения рассудка или забытья с радостью.

— И чем же они напуганы?

— Местами, в которых оказываются.

— И это… — Я сделал приглашающий жест.

— Совершенно разные места, Николай, не знаю даже какое привести в пример.

— Все, я пошел! — Я резко встал, моментально сгреб Бублика на руки и шагнул к двери.

— Это параллельные вселенные.

Из меня как будто позвоночник вынули. Твою ж мать… Позади три часа драгоценного рабочего времени!

— Параллельные? — Замешательство на моем лице вышло донельзя саркастичным. — Не пересекающиеся, да? Прям совершенно параллельные вселенные? Может просто скажете, что вам нужно?

Внезапно Николая обуяло что-то вроде ярости. Он медленно встал и весь как будто увеличился в размерах, нависая над столом.

— Значит, вы отрицаете саму возможность существования множественных вселенных? Отрицаете работы величайших физиков, астрофизиков и математиков? Отметаете, не сходя с места, достижения и теоретические доказательства гениев современной науки только на основе своих знаний? Не слишком ли самоуверенно, дипломированный специалист по IT? Не боитесь споткнуться о черепаху на которой стоит ваша земля?

Я снова сел, подавленный силой его личности.

— ОК, доказательства!

Он устало усмехнулся.

— Будут вам доказательства. Все разведаете эмпирическим путем, следуя указателям.

— Тогда вопросы: что представляют собой эти вселенные? Это как у фантастов, другое развитие нашей цивилизации? Где-то, простите, когда-то бабочка не махнула крыльями. У нас выбрали другого президента и все пошло вот так, а не иначе?

— Нет. — Николай рассмеялся. — Это вы точно сказали так у фантастов. Но, нет. Все проще. Можно я на секунду пафосно скажу от лица человечества? Так вот, человечество невероятно эгоцентрично. Мы полагаем, что вся экосистема, сама планета, зациклена на нас. Это не так. Приятное, но странное заблуждение. Сам факт появления человечества — временное и скорее парадоксальное явление для планеты, чем наоборот. И уж конечно мы никаким образом не обязаны этим фактом сами себе. Мы — результат случайной эволюции. Эта модель развития для нас с вами реальна и единственна. Но Вселенная не трехмерна и когда на сцену выходит четвертое измерение — время, все становится на свои места. Как правило, параллельные вселенные — это огромное множество нашего мира в любой отрезок времени и пространства. Оказавшись там, вы не сможете понять — это прошлое, будущее или настоящее? Какое настоящее? Ваше? — Он грустно усмехнулся. — Может быть, мое? Это наша жизнь линейна, подчеркиваю, жизнь, а не Вселенная. Это мы трехмерные. Понимаете меня?

— Честно говоря с большим трудом. — Я беспомощно пожал плечами.

— Это ничего. Много информации. Обычно я просто принимаю человека на собеседовании, а подробности потом.

— Ну, я не обычный.

— Да, вы не обычный.

Мы синхронно вздохнули, даже Бублик.

— Значит, если резюмировать, люди, какие-то случайные совершенно люди, могут идти по своим делам и попасть в другой мир.

— Грубо говоря, да. Это только на первый взгляд удивительно. Но есть же баги в любых, даже самых лучших системах. Сами знаете, вот все отлажено, работает как хронометр, и вдруг ни с того ни с сего — сбоит. Может гроза прошла. Смещение магнитного поля, громкий неожиданный хлопок. Что угодно может привести к растяжению струн.

— А… так все-таки струны.

Николай отмахнулся.

— Общепринятая терминология. Нам как-то нужно обозначить понятие. Зачем городить свое?

Некоторое время мы провели в молчании. Я находился в смешанных чувствах. С одной стороны, этот мужик в костюме не сказал ничего, что не легло бы мне на сердце живительным бальзамом узнавания. Я любил и люблю хорошую научную фантастику. Ненаучную тоже. С другой стороны, мы в Перово. Мой дом в километре отсюда, какого черта происходит? Как вообще предполагается, что я в это поверю?

— Но это же двери, да? — Что-то я все же мог себе позволить. — Люди входят в двери и пропадают?

— Что за странная фантазия? — Николай удивленно посмотрел на меня. — А, я понял, мы снова возвращается к мистеру Дику. — Он коротко хохотнул. — Нет, друг мой, красивая идея, но так красиво в жизни не бывает. Это может быть что угодно. От поворота за угол до стены дождя, такое тоже было. Хотя двери, конечно, как естественный барьер в нашем мире, очень даже популярны.

— Ну а мне, мне вы можете пообещать хоть одну дверь? — Я действительно заволновался.

— Да. — Николай внимательно и вдумчиво посмотрел на меня. — Одна дверь должна быть у каждого. Обещаю. А теперь нам пора прощаться. — Он встал и опять протянул мне руку.

— Ага. — Я тоже встал, немного рассеянно ответил на рукопожатие и подозвал Бублика. — Мне сейчас-то как идти? Домой или по стрелке? — Уголок стрелки уже некоторое время подмигивал мне из-под ножки стола. Сначала я увидел только кончик и подумал на отсвет лампочки, но это совершенно точно была стрелка. Она не гасла уже несколько минут и упорно показывала на противоположную выходу стену.

С Николаем как будто случился удар. Он замер, уставившись на меня пристальным, не мигающим взглядом. Зрачки быстро расширялись, пока глаза не превратились в две карие бездны. Он великолепно держал себя в руках, но я каким-то седьмым чувством понял, что вижу страх и испытываю страх.

Мы больше не были друзьями.

— Так значит, вы сейчас видите стрелку? — Его голос не дрогнул, только немного охрип.

— Да. Под столом. — Я кивнул на пустую стену. — Она указывает туда.

В эту же секунду Николай на что-то нажал и в стене отчетливо обозначилась дверь.

— Что ж, пойдемте согласно указателям. — Он мрачно кивнул в сторону нового прохода.

Мне совершенно не хотелось поворачиваться к нему спиной и кажется, это было очевидно.

— Прошу вас, Николай. — Устало произнес он. — Идите за мной. Я просто, — он сделал над собой видимое усилие и стал почти прежним незнакомцем, — чрезвычайно удивлен. Никто раньше не видел указателей здесь. Сюда они только приводят, оставляя дальнейшее мне. Очевидно, не сегодня.

Мы покинули комнату для собеседований в напряженном молчании, которое нарушало только сопение Бублика.

***

За стеной оказалось продолжение неприятного коридора третьего этажа. Я держал собаку на руках. В десяти метрах впереди на ковре зажглась очередная стрелка. Интересно, видит ли ее Николай?

Мой сопровождающий ступал совершенно бесшумно, что естественно в хороших туфлях, по мягкому покрытию, но, тем не менее, казалось зловещим признаком. Я, не отрываясь сверлил напряженным взглядом его спину. Мысли в голове смешались. Происходящее не могло быть ничем кроме розыгрыша. Странного многоходового квеста от кого-нибудь из моих друзей. Судорожно перебирая в голове лица, я пытался приписать кому-нибудь такую фантазию и средства для ее осуществления. Никто не приходил на ум. Большинство друзей были женаты, что в принципе предполагает резкое сокращение ресурсов, в том числе чтобы придумывать как свести с ума какого-то мужика.

Враги? У меня нет врагов. По крайней мере, таких, которые не постеснялись бы заявить о своем статусе. А этот сценарий был достоин Мориарти, не меньше. Кому-то я конечно перешел дорогу, кому-то наверняка подпортил карьеру. Это тянуло на избиение в подъезде, но никак не на параллельные вселенные. Грешным делом, я даже вспомнил Алису, свою бывшую девушку, которую позже вспомнили и соседи. Вспомнил и тут же забыл, потому что кроме как выгрызать по сантиметру своими зубками мой мозг она ни на что не годилась. Итого, выходило, что все происходящее никому не было выгодно. Это пугало больше напряженной спины Николая и загорающихся стрелок. Это придавало всему происходящему ощущение реальности.

Николай повернул направо, к лестнице. В тот же миг загорелась новая стрелка — налево.

— Хм. — Я кашлянул. — Нам налево.

Мужчина как будто прирос к полу. Звук моего голоса хоть и тихий, отчетливо разнесся по коридору. Николай очень медленно повернулся. Он контролировал себя так хорошо, что именно это, пожалуй, выдавало степень его ярости.

— Значит налево? Что ж, разумно.

Мы перестроились и быстро дошли до старого лифта. Громыхая, он прибыл откуда-то через несколько секунд. Я занервничал сильнее.

— Девятый, пожалуйста.

Двери с треском закрылись.

— Я и не знал, что здесь девять этажей. С улицы совершенно не заметно.

— Да, здание достаточно неприметное, надстройка не бросается в глаза. К тому же некоторую часть скрывают деревья.

— Так вы специально выбрали такое место, чтобы не бросаться в глаза?

— Нет, здесь аренда гораздо ниже, чем в центре.

Мы приехали. На девятом этаже картина была совершенно другой. Этот этаж напоминал хорошее офисное здание или дорогие апартаменты в отеле. Стены со свежей краской, приглушенный свет, новое ковровое покрытие. Уровень жизни как обычно следовал за этажностью.

Впереди бодро горела очередная стрелка.

— Если не ошибаюсь, прямо и пятая дверь налево? — Николай любезно оглянулся ко мне.

— Да, все правильно. Это ваш кабинет?

— Да, это мой кабинет. — Спина чуть расслабилась. — Идемте.

Как только мы переступили порог, стрелка погасла. Больше я ничего не видел.

Бублик завозился на руках, требуя свободы. Я опустил его на пол и дал себе минуту оглядеться.

Помещение казалось маленьким, но скорее из-за обилия мебели, чем от отсутствия пространства. Всю левую стену занимала картотека. Довольно непримечательные офисные железные шкафы с выдвижными файлами. Старая, но очень удобная система хранения бумажных данных. Правая стена тоже отдана шкафам — хорошим, деревянным книжным полкам под стеклом. Названий книг я не разобрал, но их количество внушало уважение. Посередине, перед окном, большой стол и удобное кресло. Окно конечно заслуживало особенного упоминания так как сделано было явно на заказ, в пол. Глядя в такое окно ожидаешь увидеть, как минимум небоскребы Москва-Сити, но уж никак ни железку в Перово.

С хозяином кабинета произошла очередная метаморфоза. Я подозревал, что для такого скрытного и умеренного человека сегодняшние эмоциональные качели не останутся без последствий, но не испытывал жалости. За дверью своего кабинета он значительно повеселел и расслабился. Как будто груз от того, что я увидел указатель в неположенном месте, ушел без следа. Он деловито прохаживался, открывая шторы, двигая кресла и укоренился, наконец, в мини баре.

— Выпить не хотите?

— Можно. — Я пожал плечами. — Можно и выпить. Ром со льдом, пожалуйста, если есть.

— У меня тут все есть. — Николай занялся приготовлением напитков. — Знаете, я никого раньше сюда не приводил. Ни одного живого человека.

Я молча кивнул, не заботясь тем, видит он мою реакцию или нет. Я раньше не ходил по стрелкам.

— Этот кабинет не моя собственность, он скорее приписан к должности. Род занятий довольно обширный: принимать людей на работу, — он, поморщился, сделав большой глоток, — собирать и хранить информацию об объектах. Контролировать деятельность агентов. В целом, прекрасная работа. — Я расслышал тоску в его голосе и обернулся, в том числе, чтобы принять выпивку.

— Что ж, звучит действительно как хорошая работа. — Мы подняли стаканы и чокнулись в воздухе.

— Хорошая, но в моем случае она потребовала переезда. — Он посмотрел в окно и молчал не меньше минуты.

Я все гадал, зачем оказался здесь. Усталость накатывала волнами, спиртное разливалось в желудке, обдавая теплом. Хотелось, как можно скорее попасть домой. Чего не хотелось, так это выслушивать ночные излияния неизвестного мужика, к которому я вовсе не набивался в друзья.

Но Николай, наконец, очнулся. И очнулся с видом человека, принявшего принципиальное решение.

— Я работаю здесь десять лет. Не долго. Но, для меня «здесь» — года там. Понимаете?

Я вздрогнул, припомнив его фразу про «мой мир».

— Возможно, понимаю.

Вдруг мы оба вздрогнули, один из ящиков картотеки резко и как будто сам собой выдвинулся вперед.

— А там откуда я родом прошло уже семьдесят лет. Понимаете? — Николай отчего-то хохотнул и заговорил быстрее. — С потолка упал большой кусок штукатурки. — Куда мне возвращаться? В мир, где никого больше нет? В мир, где умерли все близкие?

Лопнула одна из дверей книжного шкафа. Бублик в ужасе взвизгнул и со всех лап кинулся ко мне. Я в таком же ужасе смотрел на довольного хозяина кабинета и причиняемые им разрушения. Не было сомнений, что именно его слова вызывают такую бурную реакцию. Я опрокинул в себя пол стакана рома.

— Ник, мне обязательно знать то, что вы сейчас говорите? Это вроде кому-то не нравится.

— Да? — Он тоже залпом осушил стакан. — Ну, мне тоже «здесь» не нравится, но я как-то смирился. Может и кто-то тоже смирится? — Мужчина быстро плеснул себе еще виски, прежде чем бутылка разлетелась на куски. — Он довольно хохотнул. — Я ведь не совсем местный, как вы заметили.

Я ошалело кивнул.

— Я — объект из другой струны. Почти такой же, но другой. — В него полетели книги. С удивительным проворством для такого крупного человека, Ник увернулся от всех снарядов. — Я говорил вам правду, сотни миллиардов струн — безлюдны и прекрасны. Просто сотни миллионов — обитаемы. Меня выбросило в вашу параллель одним прекрасным солнечным утром ваши десять лет назад. Но за мной никто не пришел. Уверен, в моем мире тоже есть агенты. Иначе было бы глупо, ведь нет главного мира, так чтобы все остальные были его проекциями во времени и пространстве. Каждый мир главенствует только над самим собой и равен по отношению к другим. Если уж говорить на чистоту, они все равны в своей ничтожности перед Вселенной. — За этот милый комплимент он, наконец, получил дыроколом по голове. Потирая ушиб и вооружившись книгой, чтобы отбиваться от мелкой офисной канцелярии, он продолжил. — Но за мной никто не пришел. Зато я увидел стрелки. Они привели меня сюда, и сюда же начали приходить на собеседования такие вот люди как вы. Думаете все, что я рассказал вам, мне поведал кто-то великий и таинственный? — Из-под меня попытался вырваться стул. — Нет. Все пришлось формулировать самому. До всего доходить. И вот когда дошла разница во времени между нашими мирами, я был, — он успешно отбил степлер, впечатав его глубоко в стену, — был удручен и расстроен. Пришлось, конечно, смириться. Да, в итоге пришлось, ваша параллель дает и преимущества, особенно если ты приятный мужчина в дорогом костюме. И вот когда я смирился, появляетесь вы!

— Я? — Я поперхнулся от неожиданности. — Я-то тут причем?

Николай получил сокрушительный удар от нескольких картотечных ящиков сразу и со стоном повалился на пол. Бублик в ужасе забился под стол.

— Притом, что вас любезно привели в этот кабинет. В ваш кабинет теперь, если я, конечно, ничего не путаю. — Ник закрыл глаза, толи от усталости, толи собираясь с силами. — Не могу… Простите…

— За что? Я…

Договорить я не успел, потому что мужчина со звериным рыком кинулся прямо не меня. Сложно сказать… Я отбивался? Скорее всего. Его руки крепко стиснули мою шею.

Хватая воздух рывками, я молотил что есть силы руками и ногами по его спине. Собака, обезумев от ярости и страха, вцепилась острыми зубками ему в ногу. Со всех сторон сыпались книги и папки с делами объектов. Ник отшвырнул Бублика одним махом. Я услышал визг, но понять в каком состоянии пес не смог. Железная хватка снова сцепилась на моей шее. Под градом снарядов из мелкой офисной техники мы катались по полу, обрушивая друг на друга всю возможную ярость. Так продолжалось несколько минут.

Вдруг, в один миг, так же внезапно как началась, драка прекратилась. Я распластался на полу, хватая ртом воздух. Ник чуть отвалился в сторону. Я думал, может он делает короткую передышку перед новым раундом и внутренне собрался. Но новых ударов не последовало. В кабинете внезапно стало очень тихо. Только мое хриплое дыхание и возмущенное сопение Бублика из-под стола. Я резко сел. Ник остался лежать. Я что, убил его? Убил… Как?

Послышалось тихое хриплое хихиканье. Тело Ника сотрясалось от смеха.

— Ты не убил меня. — Он подмигнул мне подбитым глазом. — Я все еще не читаю мысли, у тебя на лице все написано.

Смех резко оборвался.

— Прости меня. — Серьезно произнес он. — Прости и за это тоже.

— Что…

Николай спокойно, как будто его не избивали только что человек и вся мебель в комнате, поднялся. Он отряхнул костюм, подобрал стул и швырнул его в окно. От звука лопнувшего стекла в абсолютной тишине чуть не разорвались барабанные перепонки. Мужчина официально кивнул мне, разбежался и выпрыгнул вслед за стулом.

— Нет…

Я не кричал. Не мог кричать из-за спазма, сдавившего горло. Я мог хрипеть. Мог как рыба, выброшенная на берег, беззвучно открывать рот. Наконец, я смог встать и подобраться к окну. Наверняка охранник уже вызвал полицию. Мне надо было убираться отсюда как можно скорее. Объяснить свое присутствие в разгромленном кабинете, с шеей, покрытой отпечатками пальцев мертвеца… Это было бы реально сложно объяснить, тем более не говоря правды. А говорить правду можно было только в психушке.

Я добрался до окна и тут только осознал всю ничтожность своих страхов и попыток мыслить рационально. Окно было целым. Внизу, на десять этажей ниже меня валялся на асфальте сломанный офисный стул.

Окно было целым. Ник исчез.

Пять дней спустя моя жизнь полностью наладилась.

Утро наступало около десяти, когда о необходимости вставать недвусмысленно заявлял Бублик. Мы неспешно приводили себя в порядок и шли во дворик, маленькое пространство — колодец с газоном и тремя раскидистыми деревьями. Потом — завтрак в приятной компании и снова к себе, отдыхать от утра. Дни проходили под бурчание телевизора, вечера между тремя деревьями.

Не могу сказать, сколько времени я решил провести в гостинице.

Не могу даже сказать, что решил это: провести время в гостинице. Я прятался, но вместе с тем был совершенно уверен, что никто меня не ищет. Как в анекдоте про неуловимого Джо. Почему Джо никто не может поймать? Да потому что он нафиг никому не нужен.

Нда…

Как только я оказался в пустом кабинете на девятом этаже офисного здания в Перово, меня будто перемкнуло. Память выдала абсолютно четкий алгоритм действий, скомпилированный из всех просмотренных когда-либо боевиков. Никто лучше меня в тот момент не понимал что делать. Я в свою очередь совершенно не отдавал себе отчета, зачем что-то нужно делать. Разум полностью подчинился телу. Чудесная защитная реакция организма. Одна из многих замечательных штук, которые возможны, когда мозг отключается (жаль не могу его включить).

Я схватил собаку и кинулся к лестнице. Перескакивая через две ступени, проверил, что есть в карманах. Бумажник с правами, слава всем богам, был на месте. Обычно после прогулки я захожу в магазин за какой-нибудь шоколадкой, что официально теперь признается хорошей идеей. У поста охранника я притормозил, но он изучал на улице стул, упавший с неба, поэтому я быстро и незаметно покинул офис. На улице стемнело. Из-за набежавших туч, казалось, что сейчас не сумерки, а время ближе к полуночи. Я опустил Бублика на асфальт и заставил хорошенько пробежаться пару кварталов. Наконец, мы оказались на более оживленной улице и поймали машину. Серебристый Логан добросил нас до Варшавского шоссе и высадил возле приятной небольшой гостиницы. Откуда она всплыла в моей памяти? Я вообще не большой любитель ночевать вне дома. Наверное, воспоминания из жизни с Алисой, она любила романтические жесты. По этой причине и потому что меня могли вычислить, я прошел пару километров в поисках другой гостиницы. Вот так в одиннадцать вечера свои гостеприимные двери передо мной распахнул неприметный, но приятный отель для командировочных. У них нашлись номера для гостей с животными, у меня достаточно денег, чтобы оплатить все свои желания. Желал я максимальной приватности, доступ во дворик, где отдыхал персонал и никакого беспокойства.

Прошло пять дней. Ничего связанного с причиной моего добровольного изгнания не происходило. Бублик обжился, сам я вел вегетативный образ жизни большую часть дня пялясь в телек. Показывали чудовищные сериалы, передачи про политику и жизнь известных друг другу людей, развлекательные шоу. Если вдруг Бублик прохаживался по пульту и случайно выключал телевизор, я начинал думать обо всем произошедшем и чем больше думал, тем яснее понимал, что необходимо пройти обследование. Необходимо пройти обследование мозга, скорее всего МРТ и вернуться домой. В любом порядке. Что-то случилось там, во дворе моего дома. Отчего-то зажглись в моем воспаленном мозгу эти проклятые стрелки.

Пять дней спустя я выписался из гостиницы и на такси вернулся к себе.

Вот что интересно, одинокий человек никогда не задумывается о том, что его передвижения могут быть кому-то интересны. И, как правило, оказывается не прав. Десятки глаз незаметно, иногда даже для самих себя, следят за чужими жизнями. Изменения в привычном ритме улья нашего дома не осталось без внимания соседей. На третий день инициативная группа во главе с вождем дома, заявила о моем исчезновении.

Участковый заметил небрежно запертую дверь, как будто человек просто вышел на прогулку с собакой. Заметил свет в комнате, не погасший за три дня ни на минуту. Тут все его заверили, что я тот еще скупой рыцарь и никогда так со светом не обращался. Установил всех, с кем я общался в роковой вечер и мои передвижения вплоть до старушки из торцевого дома, которая видела меня и смешную собачку. Не представляю, как ему это удалось. Как итог — я бесследно исчез.

Пораженный и растроганный, я весь вечер бегал от соседей к участковому. Одним нужно было доказать факт внезапного возвращения, второму — закрыть дело. Таким образом, моя пятидневная эскапада привела только к бесцельно потраченному времени. Именно так я думал, засыпая, наконец, в собственной постели.

***

В голове и вокруг нее что-то мерно гудело. Я лежал, распластанный в прохладном кювете и старался ни о чем не думать. Не так просто полностью отключить мозги, когда вокруг такой гул и пластик и прохлада от которой кровь в жилах стынет, но я смог. Было даже довольно приятно на несколько минут отключиться и сосредоточиться на внешних, а не внутренних переживаниях.

Стол пришел в движение. Я медленно выкатился из большой пластиково-металлической трубы и попытался подняться.

— Не нужно. — Тихо подошел мужчина в уютных домашних тапочках. — Я помогу вам встать через минутку. Полежите пока, придите в себя.

— Хорошо. — Как только процедура МРТ закончилась, все связанные с ней приятные ощущения: покой, отрешенность, расслабленность, тоже испарились. Остался только страх перед результатами. Потому как что-то с моей головой совершенно точно было не так.

Доктор измерил пульс, посмотрел зрачки и удовлетворенно хмыкнул.

— Чудесно, теперь попытаемся встать. Можете почувствовать легкое головокружение от долгого нахождения в одной позе. Нашему организму это не свойственно.

Я ничего такого не почувствовал. Встал, сунул ноги в такое же как у доктора удобные тапочки и смиренно пошел за ним. Мы шли в кабинет врача в одной из самых дорогих клиник Москвы. Я совершенно не чувствовал особого счастья по этому поводу, как и каждый, кто оказывается в клинике. Хотя, здесь определенно было приятнее, чем в районной поликлинике и результаты МРТ расшифровывали сразу после получения. Очень подробно расшифровывали. Как раз так как мне нужно. Потому что что-то с моей головой на сто процентов было не так.

— Нус… — Доктор посмотрел на меня поверх очков. — Все у вас нормально.

Мы расположились в его кабинете с большим столом, удобными стульями и несколькими десятками дипломов в рамках на стене.

Я моргнул и тяжело вздохнул. Не думаю, что хоть один человек в этом кабинете был так разочарован положительным результатом.

— Позвольте спросить, что именно привело вас на процедуру МРТ головного мозга?

***

Указатель. Стрелка.

Я находился в офисе рекламной компании, с которой сотрудничал. У них там что-то перемкнуло и все оборудование выдавало престранные диаграммы. Принтеры по всему офису, факсы, где еще остались, абсолютно все компьютеры. На каждом передающем устройстве в офисе светилась какая-то детская экселевская диаграмма всех цветов радуги. Похоже, фирма подверглась массовой вирусной атаке. Отличная идея чтобы на несколько недель вывести конкурентов из бизнеса. Так надолго, потому что никто не смог бы разгрести эти авгиевы конюшни быстрее.

Я справился за три дня. Дело действительно было почти закончено. Оставалось переподключить принтеры. Это с легким сердцем можно было доверить местным программистам.

Я стоял возле окна на двадцать восьмом этаже и внимательно рассматривал улицу. Прекрасное зрелище. Сверху мир кажется очаровательной маленькой моделью, детали так хорошо прилажены, а люди так умно расставлены. Будто у каждого важное дела. Будто от каждого что-то зависит.

Конец ознакомительного фрагмента.