Через горы и моря

Дэфа Чжао, 2023

Это реалистичная повесть о возрождении одной из сельских областей Китая, когда новыми красками засверкала старая поговорка: «Если процветает деревня, процветает и страна».Главная героиня – кадровый партийный работник У Сяохао, пройдя конкурс, была назначена заместителем мэра в городок Кайпо, расположенный между горами и морем. Сяохао – молодая интеллектуальная женщина, преданная великой задаче возрождения сельских районов. В ее характере органично сплетаются прошлое и современность, а сама она являет собой новый литературный образ женщины-руководителя в современном Китае.

Глава 2

1

Приближался 12‑й лунный месяц. У Сяохао позвала Го Мо к себе в кабинет, и они вместе обсуждали подготовку к «Новогоднему гала‑концерту в Цзепо» перед Праздником весны, говорили о том, как отметить окончание 18‑го съезда КПК и как встретить Год Змеи.

Внезапно в дверь громко постучали. Го Мо встала, чтобы открыть дверь. Это был Чутоу. Войдя, он поприветствовал У Сяохао: «Тётя!». Под каждой подмышкой он держал две коробки, на одной была изображена коилия, на второй — макрель. Го Мо всё поняла, и сказала: председатель У, я схожу в туалет. Сразу вышла и закрыла за собой дверь.

У Сяохао нахмурилась: «Чутоу, ты как здесь?»

Чу Тоу положил коробки у стены и сказал: «Тётя, Вы должны мне помочь!»

— Чем?

— Мне нужно продать эту рыбу.

У Сяохао посмотрела на него и подумала: просто уму непостижимо. Она налила стакан воды, протянула Чутоу и спросила: что случилось? Чутоу сказал, что его заставляет хозяин. Он проработал на Лао Бао целый год, и не получил ни одной зарплаты. Хозяин всю рыбу хранил у себя, хотел перед Новым годом продать. Эрдаохэцзы велел проучить его, но хозяин не хочет сдаваться, и всё равно не продаёт ему рыбу. Парни думали, что Лао Бао обладает твёрдостью характера, хотели дождаться, когда он продаст рыбу, думали, тогда всё выплатит. Кто знал, что Лао Бао решит заплатить им рыбой. По 5 тонн на человека. Сказал, что бумажки уже оформлены, им нужно съездить забрать. Парни сначала не согласились, но Лао Бао сказал, что денег нет, и если в течение 2‑х недель они не оформят заказы, то вообще ничего не получат. Ну, им пришлось согласиться, вот, теперь ищут, как где продавать.

Чутоу с горечью сказал: «Я посчитал, он задолжал мне около 50 000 юаней заработной платы, и дал мне 3 тонны рыбы, то есть 6000 цзиней коилии и макрели, 1 цзинь = 8 юаней. Это слишком дорого. Но самое главное, где я продам столько рыбы?!»

У Сяохао сказал: «Как он может заставлять вас, мужиков, продавать рыбу? Это уже ни в какие ворота! Но, ты просишь меня пойти продавать? Что же, мне пойти на рынок, натянуть фартук и встать за прилавок?»

Чутоу засмеялся: «Да почему за прилавок? Я имею в виду, тётя — Вы же председатель, всё‑таки имеете власть, может, найдёте покупателя, который купит у меня сразу весь товар. Я получаю деньги за продажу и лечу домой справлять Новый год».

У Сяохао сказала: «Я — заместитель председателя, откуда у меня власть?»

Но про себя всё же подумала: у Ю Хаоляна имеется же какая‑то фирма, попросить его связаться с продавцом морепродуктов в округе Пинчжоу? Возможно, он сможет помочь Чутоу. Она позвонила Ю Хаоляну и рассказала об этом. Ю Хаолян согласился, сказав, что как раз сейчас решает вопрос с поставкой друзьям в Пинчжоу новогодних товаров, и попросил Чутоу связаться с ним напрямую. Она сообщила об этом Чутоу, и тот широко заулыбался: «Спасибо, тётя, спасибо, тётя!»

У Сяохао спросила его, приедет ли он на рыбалку в следующем году. Чутоу сказал: приеду, но не к Лао Бао, найду другого работодателя. У Сяохао сказала: не хочешь жить дома, там заниматься сельским хозяйством? Жене не так тяжело будет, да и сын скучает по отцу. Чутоу сказал, что хорошо, конечно, быть рядом с семьёй, но нужно копить деньги, а доход от сельского хозяйства слишком мал. У Сяохао спросила его, на что он копит. Чутоу сказал, что нужно платить за учёбу сына, а потом планирует купить ему жильё в городе. У Сяохао кивнула: довольно дальновидно. Да, работы здесь на много лет.

Чутоу улыбнулся и сказал: «На самом деле, почему ещё я не хочу возвращаться домой и заниматься сельским хозяйством, потому что мне очень понравилась рыбалка. Дома что: поел, пошёл в поле поработал, пришёл домой, и так день за днём. Ничего интересного, никакого смысла. А летом и осенью, когда посевы созревают, куда не кинь взор — одни поля с кукурузой и пшеницей, некогда даже передохнуть. А здесь… море, такое большое и бескрайнее море, глоток свежести. Выходишь в море на рыбалку, и тебя ждёт столько чудес. Тётя, ты видела море светлячков? А янтарное море? Я видел».

У Сяохао была удивлена и спросила его, что такое море светлячков и янтарное море. Чутоу ответил: их можно увидеть только ночью. Море светлячков — это там, где каждая волна светится синим светом, очень красиво. Янтарное море — там вода янтарного цвета, настолько прозрачная, что на глубине видны косяки рыб. У Сяохао засмеялась: просто волшебно. Чутоу, тебе нужно написать стихи. Чутоу покачал головой: давайте не будем.

У Сяохао спросила: как сейчас обстоят дела с Эрдаохэцзы, он все ёще докучает рыбакам? Чутоу сказал: да, никто не может утихомирить его. Я слышал, несколько дней назад его банда снова напала на кого‑то. У Сяохао вздохнула: даа, здесь ничего поэтичного.

Чутоу засобирался. У Сяохао сказала ему забрать коробки с рыбой, но он отказался, и быстрыми шагами вышел из кабинета. Когда Го Мо вернулась, У Сяохао попросила её взять рыбу себе. Го Мо сказала: мой отец — рыбак, и в нашем доме никогда не бывает недостатка в рыбе. Но, всё же, я могу забрать их себе домой и положить в холодильник, пока вы не пойдёте домой. Вечером принесу. У Сяохао сказала: хорошо, спасибо.

Они ещё немного поговорили о новогоднем концерте. Потом Го Мо взяла рыбу и ушла. У Сяохао зашла в Интернет почитать новости, и увидела такую новость: объявлены результаты письменного экзамена по общим дисциплинам для желающих поступить на госслужбу в 2013 году, проводимым под руководством Центрального аппарата и организации непосредственного подчинения. У Сяохао сразу же позвонила Ван Цзинцзин и спросила, нашла ли она свои результаты. Ван Цзинцзин вздохнула: «Нашла, провалилась. Я так расстроена, я просто в отчаянии!» И сразу же повесила трубку. У Сяохао подумала: Цзинцзин очень плохо, минутка свободная будет, надо сходить, проведать её.

Сначала она хотела сходить вечером, но после обеда внезапно поднялся северо‑западный ветер до 7–8 баллов по шкале Бофорта. Она забеспокоилась за рыбацкие лодки, поэтому пошла в отдел инспекции безопасности и велела Ли Яньми обзвонить все рыбацкие посёлки и оценить обстановку. Она находилась там до полуночи, пока ветер не утих, и только убедившись, что нигде нет происшествий, она вернулась домой и сразу заснула.

Вечером следующего дня она, наконец, отправилась к Цзинцзин. Подойдя к «Крестьянскому подворью», она посмотрела наверх, но «братишки телёнка» там не было, только звёзды горели над крышей. Зайдя во двор «Крестьянского подворья», она обнаружила, что обстановка здесь действительно деревенская. Везде лежали сельскохозяйственные орудия, мебель и даже дрова. Рядом с лестницей горел огонь, всё вокруг было в дыму, вдруг она увидела там двух женщин, они держали над огнём сковородки и жарили лепёшки. Посмотрев на кучку лепёшек, лежавших в тазике рядом, У Сяохао вдруг вспомнила свою маму, и тоска защемила ей сердце. Когда она училась в уезде в младших классах, а потом в уездном центре в старших классах, мама всегда жарила ей такие лепёшки.

Она поднялась на четвёртый этаж и зашла в квартиру Сунь Вэй и Ван Цзинцзин. И сильно удивилась. Обстановка здесь не была похожа на обстановку деревенского двора. Хотя мебель не была современной, но была она весьма оригинальной, и подобрано всё было со вкусом. Она села в кресло в виде банана, взяла чашку с кофе, которую принесла ей Цзинцзин, и сказала: «У вас тут всё неплохо устроено, если в Пекин не получится уехать, то и здесь можно вполне счастливо жить». Цзинцзин засмеялась: «Я тоже так думаю. Мы всё решили: в выходные идём регистрироваться, а после Чуньцзе сыграем свадьбу».

В У Сяохао округлились глаза: «О, так быстро всё изменилось?»

Сунь Вэй сказал: «Главное это то, что на её работе всё изменилось. Теперь не надо будет подделывать отчёты». Цзинцзин сказала с улыбкой: «Сегодня у нас, в финансовом управлении, было собрание. Сверху пришло распоряжение: неукоснительно следовать «Правилам из восьми пунктов», введённых ЦК КПК, решительно пресекать нездоровую тенденцию подношений и подарков в период праздников. Директор сказал: значит, к приближающемуся празднику никаких подарков, а иначе мало не покажется. Вот как всё повернулось, у меня прям как гора с плеч! Я счастлива!». У Сяохао сказала: «Да, не только вы радуетесь, каждый, кто испытывал отвращение к этой традиции, радуется вместе с вами. Вчера в уездной администрации тоже прошло собрание, объявили, что никто не должен делать подношения, никто не должен принимать подношения». Цзинцзин сказала: «Поэтому я не хочу уезжать и сдавать экзамен не буду. Со спокойным сердцем остаюсь в Цзепо. Председатель У, Вы обязательно должны прийти на нашу свадьбу». У Сяохао сказала: «Обязательно приду!»

Увидев висящую на стене гитару, она спросила, кто на ней играет. Ван Цзинцзин указала на Сунь Вэя: «Он. В университете он был главным в агитотделе студенческого совета, постоянно организовывал выступления художественной самодеятельности».

У Сяохао попросила Сунь Вэя спеть какую‑нибудь песню. Сунь Вэй, нисколько не стесняясь, взял в руки гитару и начал играть мелодию, а затем запел «Девушку в саду». Эта песня Цуй Цзяня была очень популярна, когда У Сяохао училась в университете, её одногруппники постоянно пели её под гитару. Особенно строчки «Ты спросишь меня, в какую сторону я иду. Я укажу в сторону моря» трогали её до глубины души. Сейчас, слушая, как Сунь Вэй поёт эту песню, воспоминания всколыхнули её сердце. Когда он закончил петь, она хлопнула в ладоши: «Вот и отлично! Мы с начальником культстанции Го Мо как раз сейчас готовим программу для новогоднего концерта. Переживали, что номеров мало, а тут ты. Споёшь песню?»

Сунь Вэй закивал головой и заиграл весёлую мелодию.

2

У Сяохао вместе с Го Мо решили добавить в новогодний концерт ещё и «Цзиньцюлян» из деревни Шиу. Артисты смогут выступить не только на сцене уезда, но и на районной сцене и даже в городе, и, скорее всего, этот номер включат в государственный список «нематериального культурного наследия». Поэтому они вдвоём ещё раз съездили на гору Сяншань. На этот раз они ездили на мотоцикле У Сяохао. Она поняла, что без транспорта здесь будет нелегко, поэтому уговорила Ю Хаоляна купить ей мотоцикл.

Когда они приехали в деревню Шиу, они попросили местное руководство позвать ту группу стариков, чтобы они сыграли для них. У Сяохао попросила Го Мо записать видео, а затем попросила стариков рассказать, почему эта мелодия называется «Цзиньцюлян». «Старый Хуагу» начал рассказывать: раньше один цзинь равнялся 16‑ти лянам, но делать расчёты с помощью лянов было очень проблематично, поэтому решили лян превратить в цзинь, и предки наши придумали такую рифмованную формулу: от одного 625, от двух — 125, от трёх — 1875 и так далее. Потом кто‑то взял гонги и барабаны и начал настукивать эту формулу, так и появилась «Цзиньцюлян».

Го Мо прижала руки к груди и округлила глаза: «Что? Настукивать формулу? То математика, а это музыка, как такое возможно?». У Сяохао сказала: «Не забывай, что цифровые нотации как раз‑таки записываются посредством цифр».

— Я не понимаю эту формулу, я вообще запуталась. Что такое от одного 625, от двух — 125?

— При расчёте 16‑ти лянов, 1 лян = 0,0625 цзиня, 2 ляна = 0,125 цзиня и так далее.

Старики начали настукивать, и один из них сказал им, чтобы особое внимание они обратили на барабаны. У Сяохао быстро нашла в интернете формулу «Цзиньцюлян», и начала прислушиваться к ритму. Она услышала, что среди громкого звучания большого гонга, маленького гонга, тарелок и колокольчиков, барабаны, действительно, отбивали какую‑то таинственную дробь. Вот, он ударил шесть раз, через несколько секунд ударил два раза, ещё через несколько секунд — пять раз. 6, 2, 5 — это «1 лян». Теперь, она всё поняла, и с улыбкой начала читать формулу: «1, 2, 5–2 ляна! 1, 8, 7, 5–3 ляна!..» и так до 16‑ти. Старики были весьма разгорячены, и мощным, задорным ударом отбили «1 цзинь».

У Сяохао вздохнула: «Цзиньцюлян», на самом деле, очень сложна в исполнении, не каждый сможет сыграть её.

«Старый Хуагу» отбил последние несколько тактов по барабанам, затем сделал знак остальным, что игра окончена, и, указывая барабанной колотушкой на У Сяохао, сказал: «Председатель, Вы крута. За 30 лет ни один молодой человек не мог понять «Цзиньцюлян», Вы — первая!»

Го Мо закивала головой: «Я тоже ничего не поняла. Перед Вами, председатель У, преклоняюсь! Но почему предки 1 цзинь разбили на 16 лянов? Это же так неудобно».

Когда У Сяохао изучала историю, она читала об этом, поэтому объяснила Го Мо: в доциньскую эпоху люди изобрели весы‑безмен, использовавшие принцип рычага для достижения равновесия. Если сложить 7 звёзд Большой медведицы и 6 звёзд Южного ковша, то получаем 13, итак, 13 лянов стало равно 1 цзиню, а каждое деление шкалы весов получило название «син» (или «звезда»). После объединения Китая Цинь Шихуаном в весы были добавлены три «земных» звезды: счастье, служебное положение, долголетие. Таким образом, небесное и земное объединилось и стало 16 звёзд, или 16 лянов равных 1 цзиню. Кроме того, был издан указ, который объявили по всей китайской империи, что никто не должен убирать ни одного ляна, если один лян убрал, значит убрал одну звезду, а это повлечёт за собой уменьшение удачи и сокращение продолжительности жизни.

«Старый Хуагу» сказал: «Да, и мы передаём из поколения в поколение такие слова: на весах не стоит делать зла, весы полны добродетелей!»

Го Мо ударила рукой по барабану: «Ох, «Цзиньцюлян» хранит в себе столько смысла! Нам нужно поторопиться, чтобы её внесли в список культурного наследия!»

Вернувшись из деревни Шиу, У Сяохао отправилась в свой кабинет и тут же села за компьютер печатать заявление на включение «Цзиньцюлян» в список культурного наследия. Она просмотрела материалы, тщательно всё изучила и поняла, что «Цзиньцюлян» — это, действительно, очень редкое культурное наследие. Более того, оно обнаружено в месте происхождения истории о «Прекрасном на горе Сяншань», что доказывает, что эта горная деревня имеет богатое культурное наследие. Конфуций однажды сказал: «Утрата культуры означает, что все культуру ищут в дальней части поля», и ведь это правда.

У неё внезапно возникло желание написать статью, и она две ночи писала статью под названием «Бой барабанов и звон гонгов “Цзиньцюлян”», авторы: У Сяохао, Го Мо. Она показала статью Го Мо. Го Мо, слегка постукивая по груди, сказала: «Я так взволнована, так взволнована! Я так мечтала написать статью, получить среднее служебное звание, чтобы зарплата увеличилась, но я не умею писать. Вы мне очень помогли!»

В тот же день У Сяохао отправила статью по e‑mail в провинциальную газету.

26 число 12‑го лунного месяца — это «базарный день» в Цзепо. Поскольку в этот день проходит новогодняя ярмарка, и её посещают очень много людей, У Сяохао и Го Мо пришли к секретарю Чжоу и предложили провести новогодний концерт в этот день.

Утром того дня к У Сяохао пришла Ван Цзинцзин. Она держала в руках пакет и сказала, что соседи забили корову и хотят сегодня на новогодней ярмарке продавать мясо. По дороге она купила у них немного мяса и принесла У Сяохао, чтобы она тоже приготовила из него что‑нибудь своей семье на Новый год. У Сяохао в оцепенении посмотрела на пакет и спросила Ван Цзинцзин: «Это тот «братишка‑ телёнок», который обычно выглядывал из окна у вас в «Крестьянском подворье»?». Ван Цзинцзин сказала: «Да, соседи держали корову. Сегодня вызвали людей, чтобы забить и разделать мясо. С утра в подъезде было очень шумно, мы вышли посмотреть, что происходит. Ну, и купили у них 20 цзиней мяса». У Сяохао поспешно замахала руками: «Не нужно! Я не смогу есть это мясо! Скорей унеси это отсюда!». Ван Цзинцзин спросила: «Почему не можете? Разве корову заводят не ради мяса?»

— Но я не смогу есть мясо «братишки‑телёнка»! Забирай и уходи! Скорей!

Видя её решимость, Ван Цзинцзин ничего не оставалось, как цокнуть языком и уйти с говядиной восвояси.

Новогодний концерт «Праздник весны в Цзепо» проходил на небольшой площади перед зданием администрации. Дул холодный ветер и шёл снег, но площадь была заполнена людьми, особенно много было молодёжи, потому что рабочие разъехались по домам встречать Новый Год в кругу близких и друзей. Го Мо была ведущей концерта. Дождавшись, когда придут руководители и рассядутся в первых рядах, она начала говорить на очень правильном путунхуа, хотя и с лёгким приморским акцентом. Сначала она пригласила на сцену секретаря Чжоу Биня для приветственного слова. Секретарь Чжоу снял пуховик, и в костюме поднялся на сцену. Он сказал об итогах работы Цзепо за 2012 год, призвал, чтобы все изучили и начали реализовывать основные идеи 18‑го съезда партии, чтобы во всех сферах двигаться вперёд и только вперёд.

Затем начался концерт. Первым номером было выступление группы артистов из деревни Шиу с номером «Цзиньцюлян». Старики облачились в ярко‑жёлтые костюмы, купленные Го Мо на деньги, выделенные на культуру и искусство. Они с большим воодушевлением били в гонги и барабаны, чем моментально зажгли публику. Далее шли выступления артистов из разных деревень и посёлков. Сунь Вэй под собственный аккомпанемент на гитаре спел «Девушку в саду», учитель Янь Сень из школы Цзепо спел соло «Дети, уходящие за тысячу миль», их выступления вызвали тёплые аплодисменты зрителей. У Сяохао услышала, как сидевший рядом с ней член отдела пропаганды Лао Ци сказал, что учитель Янь — муж Го Мо. У Сяохао удивилась, ведь тот толстый учитель музыки был лет на десять старше Го Мо.

Снова на сцену вышла Го Мо, она улыбнулась и перешла на местный диалект: «Все присутствующие знают, что наш посёлок — второй в Цяньвань. В прошлом мужчины нашей деревни ходили в море ловить рыбу, женщины встречали их, чинили сети, готовили еду, всячески помогали мужчинам, в общем, были заняты так, что им даже некогда было расчесаться. Сегодня же мужчины уходят в море надолго, по многу дней их не бывает дома. Чем же занимаются женщины сегодня? Помимо того, что ухаживают за пожилыми родителями и воспитывают детей, они играют в кости и ходят по магазинам. Игра в кости требует денег, покупка одежды и вкусной еды также требует денег, поэтому мужчины прозвали их «женщины‑транжиры». Некоторые такие «женщины‑транжиры» собрались вместе и подумали: а давайте мы не будем просто играть в карты и ходить по магазинам, а создадим что‑то весёлое и интересное. Они собрались и начали петь и танцевать и назвали себя «Ансамбль песни и пляски “Женщины‑транжиры”». Хотели бы вы увидеть их выступление?»

Публика бурно зааплодировала, послышались крики: «Хотим!»

На сцене появились двенадцать молодых женщин в пёстрых нарядных костюмах. Хотя пели они весьма посредственно, но танцевали так безудержно и залихватски, в полной мере демонстрируя дерзкий и энергичный нрав рыбачек, что «зажгли» всех, от уездных руководителей до обычных зрителей. Чжоу Бинь посмотрел на У Сяохао и поднял большой палец вверх: «Этот номер очень крутой!». У Сяохао сказала: «Они все — родственники Го Мо. Жёны её старших и младших братьев. Она съездила домой и лично их проинструктировала». Чжоу Бинь посмотрел на Го Мо и кивнул: «Ну, Сяо Го, оказывается, способная».

Затем на сцену поднялись молодые люди из Отдела по контролю рождаемости, они пели «Наша жизнь полна солнечного света». Затем выступала Го Мо, она спела песню Рене Лю «Отдала тебе ключи». У неё приятный, нежный голос, очень близкий к оригиналу. У Сяохао подумала: у Го Мо красивая фигура, золотой голос, она — действительно удивительна.

После обеда У Сяохао договорилась с Ли Яньми, заведующим отделом инспекции безопасности, встретиться в его кабинете, чтобы обсудить с ним план проведения проверок безопасности в праздничные дни. Но тут позвонил секретарь Чжоу и попросил подняться к нему. Она попросила Ли Яньми подождать, поднялась на второй этаж и прошла до конца коридора. Здесь находился кабинет секретаря. Зайдя к нему в кабинет, она сразу спросила: «Секретарь, какие будут указания?»

Чжоу Бинь с невозмутимым лицом передал ей свой мобильный телефон: «Председатель У, Вы отвечаете за культурную станцию. Взгляните, Сяо Го отправила мне это сообщение, что это означает?»

У Сяохао взяла телефон и увидела на экране несколько предложений, написанных в столбик и без знаков препинания:

Нарядилась сегодня, поднялась на сцену

Крик души с силой рвался наружу

Спела для тебя одного, секретарь

Не знаю, поймёшь ты или нет

Прочитав, У Сяохао покачала головой: «Ну Го Мо… Секретарь, Вы хотите, чтобы я поговорила с ней?»

Секретарь сказал: «В этом нет необходимости, Вы в курсе и ладно».

Выйдя из кабинета секретаря, У Сяохао подумала: «Ой, секретарь, секретарь, а к «тефлоновому покрытию» то, действительно, ничего не прилипает».

3

У Сяохао была назначена дежурной в праздничные дни, поэтому она не планировала ехать домой. Но они с Ю Хаоляном договорились, что 28‑го числа 12‑го лунного месяца они вместе съездят в Пинчжоу к родителям. В назначенный день рано утром Ю Хаолян и Дяньдянь приедут в Цзепо, заберут У Сяохао, и съездят сначала к родителям Сяохао, а затем к родителям Хаоляна, пообедают там и вернутся. В канун Нового года Ю Хаолян вместе с Дяньдянь уедут в уездный центр Пинчжоу, чтобы отпраздновать Новый год.

У Сяохао слышала, что раньше перед праздником Чуньцзе уездная администрация всегда раздавала всем сотрудникам то вино, то рыбу. Но нынче никто ничего не раздавал, из‑за «Правил из восьми пунктов». У Сяохао позвонила Ю Хаоляну и попросила его купить несколько коробок с вином, сама она купила в Цзепо несколько коробок с рыбой. Она прошлась по магазинам и лавкам и купила три коробки макрели, три коробки коилии и три коробки медуз, в подарок свёкру и свекрови, своим родителям и старшей сестре.

В девять часов к зданию администрации подъехал на своём новеньком Фольксваген Гольфе Ю Хаолян вместе с Дяньдянь. У Сяохао попросила их остановиться у входа в общежитие и поднялась к себе в комнату за подарками. Ю Хаолян зашёл вслед за ней в комнату, осмотрелся и с презрением сказал: «Ты так рьяно рвалась стать чиновником для того, чтобы жить в этой развалюхе и спать на этой развалюхе?». Дяньдянь тоже сказала: «Это, правда, отстойно. Тут даже дивана нет». У Сяохао ласково потрепала её по макушке: «Милая, люди приходят в этот мир не только ради собственного удовольствия».

Все втроём они вышли с вещами на улицу к машине. У Сяохао увидела, что в багажнике лежит какой‑то баул, она спросила, что в нём, Дяньдянь сказала: «Там петарды. Какой‑то дядя принёс. Папа сказал, что сегодня отдадим дедушке, пусть порадуется». У Сяохао нахмурилась и спросила Ю Хаоляна, кто принёс эти петарды. Ю Хаолян сказал: заведующий Ли. Дяньдянь сказала: «Он ещё карту подарил!». У Сяохао рассердилась: «Ю Глазное яблоко, у тебя и вправду нет глазных яблок! Почему ты не отказался?». Ю Хаолян недовольно прищурился и усмехнулся: «Эй, а что здесь такого?». У Сяохао сказала: «Как что такого! Я ответственна за безопасность. Те, кто изготавливают петарды, преподносят мне подарок — это же пороховая бочка для меня!». Сказав это, она вытащила из багажника баул с петардами и потребовала от Ю Хаоляна подарочную карту. Ю Хаолян отвернулся и сел в машину. У Сяохао была очень зла и, протянув руку, сказала ему: «Быстро отдал! Кому говорю!». Ю Хаолян вынул карточку из нагрудного кармана и бросил её под ноги У Сяохао.

У Сяохао подняла карту и внимательно посмотрела на неё: это была подарочная карта торгового центра Golden Plaza номиналом 2000 юаней. Она сразу же позвонила Ли Яньми и попросила его выйти во двор. Отдел инспекции безопасности находился в здании напротив, поэтому Ли Яньми довольно быстро спустился к ним. У Сяохао указала на сумку с петардами и спросила: «Заведующий Ли, это Вы принесли?». Ли Яньми посмотрел на У Сяохао и сухо улыбнулся: «Несколько дней назад я проверял производителей, было несколько работавших без лицензии, мы конфисковали у них товар. Я решил подарить Вам немного, поразвлекаетесь на Новый год». У Сяохао сказала: «Вы конфисковали петарды, разве Вы не должны были найти место, чтобы их уничтожить? Как Вы можете дарить их?». Ли Яньми поднёс руку к подбородку, потёр жёлтую бородку и сказал: «Уничтожить то жалко…». У Сяохао резко сказала: «Так Вы хотите меня уничтожить? Вы ведь тоже слышали про Правила из восьми пунктов, так почему делаете всё наоборот? И Вы не только петарды прислали, но ещё и карту подарочную, это уже совсем ни в какие ворота!». Она сунула карту в руки Ли Яньми. Ли Яньми неловко улыбнулся, переступил с ноги на ногу и пошёл прочь.

Они выехали из Цзепо и вышли на прямую скоростную дорогу Пинчжоу. Ю Хаолян молча крутил руль, У Сяохао всё ещё сердилась. Дяньдянь откинула голову на подголовник кресла и сказала:

— Мне кажется, у нас в машине ещё остались петарды, того и гляди взорвётся. Ба‑бах! Ба‑бах!, — надув щёки, она раскинула руки, изображая взрыв.

Услышав это, У Сяохао решила разрядить обстановку. Она сказала дочери: «Дяньдянь, сегодня ты должна вести себя хорошо, слушаться старших и быть вежливой».

Дяньдянь громко сказала: «Yes!». И протянув руку, хлопнула отца по плечу: «Ю Глазное яблоко, Ю Глазное яблоко». Ю Хаолян тряхнул плечом: «Чего?». Дяньдянь сказала: «Разве ты не старший? Я зову тебя!». И прикрыв рот ладошкой, захихикала.

Они съехали со скоростной трассы на въезде в Пинчжоу и проехали ещё около 10 километров до поселения клана У (Уцзячжуан). Здесь по обеим сторонам дороги располагались разнокалиберные, сверкающие всеми красками, киоски, перед каждым из которых стояли люди. В Уцзячжуан 3‑й и 8‑й дни — базарные дни. Сегодня, 28‑го числа 12‑го лунного месяца, здесь было очень оживлённо. Она вспомнила, как в детстве приходила сюда на новогоднюю ярмарку. Хотя у неё не было ни копейки, она всё равно была очень взволнована, глядя на всех этих людей, на эти вещи. Она сказала Дяньдянь: «Давай выйдем, поглазеем, прогуляемся до дома бабушки». Затем попросила Ю Хаоляна ехать помедленней, чтобы ненароком не наскочить на чей‑нибудь прилавок.

Немного пройдя вперёд, она вдруг увидела Чутоу. Он стоял вместе с сыном за прилавком, на котором лежала рыба. Его сынишка держал в руках игрушку змею, она извивалась и дёргалась, как живая. У Сяохао крикнула: «Чутоу!». Чутоу посмотрел на неё, и только хотел улыбнуться, как увидел ехавшего позади неё Ю Хаоляна. Он тут же притянул к себе сына, отвернулся, плюнул на землю: тьфу! и пошёл в другую сторону.

У Сяохао в недоумении подумала: я попросила Ю Хаоляна помочь Чутоу с рыбой. Вроде всё сделано, а он, кажется, недоволен?

Она смотрела на фигуру удаляющегося Чутоу. Затем спросила, сколько стоит рыба. Коилия — 1 цзинь 7 юаней, макрель — 1 цзинь 9 юаней. А за сколько Ю Хаолян купил у Чутоу рыбу?

Внезапно Дяньдянь побежала вперёд с криком: бабушка! У Сяохао посмотрела в ту сторону и увидела возле дороги свою маму. Та, увидев бегущую к ней внучку, подалась вперёд и, широко улыбаясь, вытянула руки, словно пытаясь поймать малыша, внезапно свалившегося с неба. У Сяохао приезжала домой ещё осенью, на Праздник середины осени, с тех пор мама ещё больше поседела, и потеряла ещё два зуба. Она подошла к ней и сказала: мама! Мама одной рукой придерживала Дяньдянь, а другой схватила её руку и сказала: «Я жду вас здесь с самого утра. Эй, а почему отец Дяньдянь не приехал?». Дяньдянь показала на дорогу: «Мой папа здесь».

Машина Ю Хаоляна не могла проехать из‑за толпы людей, Дяньдянь побежала туда. У Сяохао, посмотрев в сторону прилавков, сказала: «Мама, я только что встретила Чутоу. Он даже не поздоровался со мной, такое ощущение, что он сердится на меня. Ты не знаешь, в чём дело?». Мама сразу изменилась в лице и шёпотом сказала: «Ох, ты его сильно обидела. Он здесь всем уже уши прожужжал, говорит, что ты стала чиновником, что тебе дела нет теперь до племянника». У У Сяохао ёкнуло сердце: «Почему он так говорит?». Мама сказала: «Ты обещала помочь ему с продажей рыбы, по 8–9 юаней за 1 цзинь, а муженёк твой сначала забрал рыбу, а потом рассчитался с ним по 3 юаня за 1 цзинь. Ну, скажи, куда это годится? Ведь он бросил дом, семью, тяжёлым трудом добыл эту рыбу… А тот сделал вид, что хочет помочь, а на самом деле ободрал как липку, разве так поступают с родными людьми?». Услышав это, от негодования всё внутри у У Сяохао закипело: ах ты, Глазное яблоко! Так деньги застлали глаза, что и родню не признаёшь, — выругалась она про себя.

Она снова посмотрела в сторону рынка, не увидев там Чутоу, она решила отправить ему смс: «Чутоу, извини, я только что узнала от своей мамы, что мой муж обманул тебя, я переведу тебе недостающую сумму. Желаю тебе счастливого Нового года!»

Тем временем Ю Хаолян поравнялся с ними, тёща скромно улыбнулась ему: «О, ты приехал?»

Ю Хаолян только прищурился в ухмылке, ничего не ответив, и поехал дальше.

У Сяохао ещё больше разозлилась. Ю Глазное яблоко, ты что, и вправду слепой? Ах да, ты же чиновник во втором поколении, оттого ты душевно слеп и глух. Столько лет женаты, а всё задираешь нос перед тестем и тёщей. Даже путём поприветствовать не можешь.

Наконец, они подошли к родительской хижине. Ю Хаолян уже вышел из машины и выгружал вещи из багажника. Рядом стоял тесть, подперев бока руками, и бормотал: «Приехали и хорошо, зачем так много вещей везли, это очень много, очень много». Увидев дедушку, Дяньдянь закричала: дедушка! Дед повернулся к ней, с трудом согнув руку в локте, достал из кармана купюру в 100 юаней, и с забавной улыбкой сказал: «Дяньдянь, дедушка припас для тебя деньжат». Дяньдянь взяла купюру и поклонилась деду в знак благодарности.

Они вошли в дом, присели. Мать У Сяохао сразу взялась за чайник, но Ю Хаолян сказал: «Не нужно, мы сейчас поедем, другая бабушка уже приготовила обед, ждут нас». У Сяохао так хотелось подольше посидеть в родном доме, но, взглянув на часы, она увидела, что уже 11 часов. Она встала: «Пойду, проведаю сестру». Мать сказала: «Сходи, сходи, у твоей сестры горе». У Сяохао поспешно спросила: «Что случилось?». Мать сказала: «Твой зять сбежал». У Сяохао ещё более взволнованно спросила: «В смысле сбежал?». Дальше она не осмелилась сказать, только робко посмотрела на старика, отец расширил глаза и вдруг заорал: «Захотел сбежать и сбежал, что ж с того! В семье У минус один человек!». Дяньдянь схватилась за щёки, округлившимися глазами она глянула на маму: «Как страшно!». У Сяохао сказала мужу: «Выйдите с Дяньдянь на улицу».

Когда они вышли, У Сяохао спросила: что случилось с зятем, мать сказала: «Всё из‑за упрямства твоего отца. Он заставлял его сменить фамилию». Всхлипывая, она рассказала как было дело: «В начале зимы несколько местных учёных стариков собрались, чтобы продолжить составление генеалогического древа клана У. Отец же хотел, чтобы на древе у него было потомство, поэтому он начал давить на зятя, чтобы тот сменил своё имя Чэнь Вэйчжун на У Вэйчжун. Чэнь Вэйчжун отказался и сбежал в свою родную деревню, уж Праздник весны на носу, а он до сих пор не вернулся.

У Сяохао посмотрела на отца. Они с мамой родили трёх дочерей, и очень хотели сына. В какой‑то момент решились уехать и стали людьми, которых здесь называли «нарушающие принцип планового деторождения». Вернулись через несколько лет с ещё двумя дочками. Отец был крайне подавлен. Он назвал детей Сяоцао (букв.: маленькая травка), Сяохао (букв.: маленькая полынь), Сяолянь (букв.: маленькое семечко лотоса), Сяопэн (букв.: маленькая сорная трава) и Сяо’ай (букв.: маленькая полынь). И каждый раз, видя их, сердился, постоянно ругался на них, мог пнуть ногой или, схватив за плечо, отшвырнуть в сторону. Так и не родив сына, отец стал ждать зятьёв. Десять лет назад, по знакомству, к ним из горной деревни, находящейся за тридцать километров отсюда, приехал Чэнь Вэйчжун и женился на Сяоцао. Обе стороны решили, что после свадьбы Чэнь Вэйчжун не будет менять свою фамилию, а ребёнку дадут фамилию У. Кто ж знал, что у них родятся две дочери и ни одного сына.

Неожиданно в дом вошла Сяоцао. Она поприветствовала Сяохао и, бахнулась на колени перед отцом: «Отец, сжалься над своей дочерью, неужели я стану разведёнкой? Сегодня уже 28‑е число, новогодняя ярмарка в самом разгаре, а Чэнь Вэйчжун до сих пор не вернулся! Я сегодня утром, откинув гордость, позвонила к нему домой, родители сказали: если будете настаивать, чтобы он сменил фамилию, он больше не вернётся в Уцзячжуан».

Отец потряс её за плечи: «Если он не возьмёт нашу фамилию, на мне род прервётся! На генеалогическом древе у нашей семьи из поколения в поколение было имя, и теперь, на мне, род прервётся! Это же какой позор, позор! Я свою дочь отдал Сяо Чэну, почему же он не пожалеет меня?»

У Сяохао помогла Сяоцао подняться, и спросила отца: «В составлении древа ничего не изменилось? Вносят только имена сыновей, имена дочерей всё так же нельзя?»

Отец сказал: «Да, у меня пять дочек, но всё это бесполезно, я полный ноль!»

У Сяохао была полна горечи и негодования. Она спросила отца, кто составляет родословную. Он сказал, что главный у них — У Цзясюань. У Сяохао сказала: «Я схожу поговорю с ним. Всё течёт, всё меняется. Правила составления родословных тоже должны меняться. В других местах давно уже имена дочерей тоже вносят в родословные, если так, то наш род не прервётся на тебе, отец, не так ли?». Отец сказал: «Тогда скорей иди, разыщи и поговори с ним. Если так будет продолжаться, то я точно выпью яду, лучше уж умереть, чем так позориться!»

У Сяохао попросила свою старшую сестру отвести её к У Цзясюаню. Этому старцу было более 80‑ти лет. Он учился в частной школе и много лет проработал в деревне бухгалтером. Он любил выпить хорошего вина, поэтому У Сяохао зашла по дороге на небольшой рыночек и купила коробку очень хорошего вина. Вскоре они подошли к его дому. Войдя в дом, она ласково сказала: «Дедушка, здравствуйте!» и ещё: «Решила проведать Вас на Праздник весны». У Цзясюань посмотрел на коробку с вином, погладил свою белоснежную бородку и сказал: «Председатель уезда преподносит мне вино, как такое возможно?». У Сяохао шёпотом спросила сестру: «Откуда он знает, что я стала председателем?». У Сяоцао сказала: «Наш отец с осени хвалится этим, всем в деревне уши прожужжал, все в курсе». Сердце У Сяохао загорелось огнём: это же была моя мечта, чтобы отец гордился мной, кажется, она осуществилась, он больше не считает свою дочь полынью.

Усевшись перед старцем, У Сяохао сразу же рассказала ему обо всём. У Сяоцао стояла рядом с глазами полными слёз. Старец сказал: «Как он мог сбежать? В прошлом все мужчины, которые женились и жили в доме жены, с готовностью жертвовали собой и меняли свои фамилии». У Сяохао сказала: «Это в прошлом. Теперь же во многих местах люди поменяли свою точку зрения в отношении составления родословной, теперь там в родословную вносят и дочерей. Например, в какой‑то семье есть несколько дочерей, в родословную пишут не только имя каждой, но и имена их мужей. Если так поступить, то мой отец не будет чувствовать, что на нём род прервался, и не будет принуждать зятя сменить фамилию». У Цзясюань на мгновение задумался, затем, кивнув головой, сказал: «Я слышал об этом, но сам я был такого мнения, что установления предков мы не вправе менять. Но раз ты просишь об этом, то мы тоже изменим свои взгляды. Пусть твоё большое имя войдёт в нашу родословную, как говорится, «своей славой приумножить славу своих прародителей». Ведь в нашем роде У ещё не было человека, который смог стать председателем».

Когда они вышли из дома старца, У Сяоцао тут же позвонила мужу и сказала, что ему не нужно менять фамилию, возвращайся скорее. Затем она передала телефон сестре и попросила её поговорить с Чэнь Вэйчжуном. У Сяохао сказала ему, что ей удалось убедить дедушку У Цзясюаня изменить порядок составления родословной, теперь как мужчины, так и женщины будут вноситься в родословную. Чэнь Вэйчжун сказал: «Хорошо, я сегодня после обеда приеду».

У Сяоцао обняла сестру и, плача, сказала: «Сяохао, ты спасла свою сестру…»

Вернувшись в дом к родителям, её встретил Ю Хаолян со словами: «Скорей, нам нужно ехать, дед уже заждался нас, только что звонил, сказал, чтобы поторопились». У Сяохао пришлось спешно прощаться с родителями. Двое стариков схватили заранее приготовленные коробки с продуктами и быстро понесли их к машине. Это были пакет с жареными лепёшками, пакет жареного арахиса, ведёрко арахисового масла и два кочана пекинской капусты. У Сяохао понимала, что всё это они приготовили для них от чистого сердца, это нужно было принять, поэтому она погрузила продукты в машину.

Когда они выехали из поселения, У Сяохао увидела, что ярмарка ещё открыта. Подъехав к прилавкам, она сказала Ю Хаоляну остановиться. Ю Хаолян спросил: «Зачем?»

— Спроси, сколько здесь стоит рыба.

— Зачем мне спрашивать об этом? Нам не нужна рыба.

У Сяохао гневно посмотрела на него: «Тебе не нужна рыба, но ты продал рыбу, которую дал тебе Чутоу! Ты знаешь, как тяжело ему пришлось? Он полгода находился в море, а хозяин вместо денег дал ему 3 тонны рыбы. Я попросила тебя помочь ему, а ты ограбил его! А ты в курсе, что об этом уже во всём Уцзячжуане знают, перешёптываются между собой, как это у меня хватило совести приехать!». Ю Хаолян сказал: «А он ещё и недоволен? Его вонючая рыба — это залежалый товар, если бы я не сбил цену, то кому она нужна была бы? Да я потратил немало времени прежде, чем нашёл покупателя». У Сяохао сказала: «Да, это нормально — сбивать цену. Но ты заплатил ему по 3 юаня за 1 цзинь, это же слишком мало! Ты должен вернуть ему недостающую сумму!»

— С какой стати я должен ему? Как говорится: «не деньги нас наживали, а мы деньги нажили».

— Хочешь прибыли, так наживайся на других. Но Чутоу ты должен вернуть деньги!

Видя, что он молчит, она продолжила: «Если ты не переведёшь ему денег, то придётся мне перевести ему деньги со своей зарплатной карты».

Услышав это, Ю Хаолян резко, раздражённо ударил по рулю: «Делай, как знаешь, мне всё равно».

4

У Сяохао вместе с мужем и дочерью и с подарками в руках вошла в небольшое двухэтажное здание, располагавшееся в самом конце двора партийного комитета округа Пинчжоу.

Ю Далянь сидел в кресле, он не встал, увидев их. Лишь прищурил свои глаза, вокруг которых за годы жизни образовалось множество морщин, и сказал: «Вы должны были в 12 часов приехать, почему опоздали? И опоздали вы не на несколько минут, а целых на 18 минут». Дяньдянь сказала: «Дедушка, ваш дом — это же не школа. Немного опоздали, ведь ничего страшного!». Ю Далянь сказал: «Да, здесь не школа, но вам бы не помешала хорошая школьная дисциплина. Медлительны, ленивы — так вы ни в чём не добьётесь успеха». Дяньдянь сказала: «А другой дедушка, как только увидел меня, сразу дал мне денюжку, а ты, увидев меня, сразу начал поучать. Какие вы разные! Прекрати, хорошо? Желаю вам огромного богатства! Достанем “красные конверты”!». И протянула руку дедушке. Ю Далянь пробормотал: «Что за ребёнок, когда успела научиться думать о деньгах? На, это тебе!». Он вынул красный конверт из ящика журнального столика, Дяньдянь схватила конверт: «Ага!», и побежала на кухню к бабушке.

У Сяохао положила подарки, которые держала в руках, на столик, Ю Далянь взглянул на них и спросил: «На работе раздали?». У Сяохао сказала: «Нет, нынче в управлении ничего не дарили».

— Хэй, у вас ничего не дарили, в Пинчжоу ничего не дарили. Это так «правила восьми пунктов» вас напугали? Новое руководство ЦК нагнало страху, что все приняли куриное перо за стрелу!». У Сяохао улыбнулась: «Постановления ЦК разве могут быть куриным пером?»

Свёкор глянул на сына, который копошился на кухне. Помолчал немного, и, положив руки на подлокотники кресла, принял серьёзный вид: «Сяо У, ты сдала с успехом госэкзамен, стала заместителем председателя, служишь на благо общества, я очень доволен и рад. Я всегда хотел, чтобы мой сын, Хаолян, пошёл этим путем, но он не оправдал моих надежд. Ему уже 30 лет, а он всё ещё ничего не добился в этой жизни, мне очень горько. Однако, сын не смог, невестка смогла. Ты вступила на этот светлый путь государственной службы, очень хорошо, крайне хорошо. Но ты ещё молода, опыта мало, и для того, чтобы твоя дальнейшая работа успешно продвигалась, чтобы успехи твои были очевидными, я бы хотел рассказать тебе всю поднаготную…»

У Сяохао пришлось сделать вид, что она внимательно слушает. Свёкор продолжал: «Сяо У, ты знаешь, что быть на государственной службе — это значит быть проницательным и проворным? Какое у чиновника должно быть самое большое умение? Ты должен понимать, каков ты в глазах руководителей. Что бы ты ни говорила, ни делала, во всём нужно дать руководителю понять, что ты в этом неплохо разбираешься, что ты способный. Если руководитель считает, что ты можешь это сделать, значит, ты обязательно должна это сделать; если же он думает, что это тебе не по силам, тогда лучше с ним согласиться…»

Услышав эти слова, У Сяохао почувствовала презрение в своём сердце. Она не желала больше его слушать, поэтому просто достала свой телефон, и притворилась, что смотрит новости. От маленьких, не видных из узких щёлок, глаз свёкра ничего не ускользало. Он упёрся руками в подлокотники кресла и встал: «Не хочешь слушать, не надо. “Не прислушиваешься к старшим — жди скорых неприятностей”». У Сяохао поспешно сказала: «Я слушаю, почему не слушаю?», и стала убирать телефон. Но свёкор уже был рассержен, и, не обращая на неё больше внимания, подошёл к лестнице и поднялся наверх.

Увидев это, Ю Хаолян подошёл к ней и шёпотом сказал: «Ты умудрилась расстроить отца? И ещё смелости хватает, не идти вслед за ним и извиняться?». У Сяохао сделала вид, что не слышит его, и снова достала свой телефон. Ю Хаолян заскрежетал зубами и прищурился: «У Сяохао, что, крылья окрепли, да? Когда ты впервые появилась у меня дома, ты так себя не вела!». У Сяохао, понизив голос, сказала: «Хватит, я сама себя ненавижу!»

У Сяохао действительно ненавидела себя. Тогда она была нищенкой, и ей было не до гордости, не смогла отказать Ю Хаоляну, и стала частью этого маленького дома, стала невесткой в этом доме. Родом из бедной семьи, когда‑то она смогла поступить в уездную школу № 1. И хотя она не испытывала симпатии к Ю Хаоляну, узнав, что он старший сын главы округа Ю, она невольно высоко оценила его. В Уцзячжуане она с почтением смотрела на секретаря партийной ячейки, а руководящие кадры в уезде казались ей небесными воинами и генералами. А тут, отец Ю Хаоляна оказался заместителем главы округа! Поэтому, когда Ю Хаолян пригласил её познакомиться с его семьёй, она со жгучим любопытством согласилась. Она хотела посмотреть, как живёт высокое начальство.

Была зима. Когда она вошла в дом, то почувствовала, как жаркий воздух ударил ей в лицо. В то время ни в классах, ни в комнатах в общежитии, нигде не было отопления. Но здесь, в доме семьи Ю, все были одеты в лёгкие кофты и футболки, словно у них дома была весна. Когда Ю Хаолян сказал ей снять верхнюю одежду, она вся покраснела и решительно отказалась, потому что под пальто на ней был надет поношенный синтетический свитер, который весь был в катышках, и было бы слишком неловко, чтобы его увидели в этом доме.

Она сидела очень напряжённо, когда начальник округа спросил её, откуда она родом. Услышав её ответ, начальник Ю вдруг разговорился. Он сказал, что хорошо знаком с местностью Уцзячжуан. По молодости он участвовал в хозяйственной кампании «Учись у Дачжая в сельском хозяйстве», и руководил там строительством объектов водного хозяйства. Он спросил У Сяохао о её семье, однако, услышав, что в их семье пятеро дочерей, он тут же изменился в лице, и сказал: «Однако, твой отец храбрый человек, родить столько детей!». У Сяохао так сильно смутилась, что пожелала провалиться в мышиную норку, только бы спрятаться от глаз Ю. Она посмотрела на основание одной стены, затем на основание другой, и не увидела ни одной мышиной норки. Оказывается, в доме начальника округа мышей не бывает.

Не найдя мышиную норку, она в оцепенении уставилась на что‑то, стоящее на полу у стены. Из этой непонятной штукенции непрерывно выходил пар. Ю Хаолян заметил её недоумённый взгляд и объяснил: «Разве не знаешь? Это увлажнитель воздуха».

У Сяохао слышала про увлажнители, но не понимала, зачем они нужны. Не понимала и не осмеливалась спросить, поэтому ей просто пришлось слушать, как начальник Ю укоряет её отца.

После той поездки и вплоть до окончания средней школы У Сяохао больше ни разу не была у родителей Ю Хаоляна. Ю Хаолян не давал ей проходу, делал всё, чтобы угодить ей, много раз приглашал к себе домой, но она каждый раз отказывалась, потому что у неё сформировался серьёзный страх перед отцом Ю Хаоляна. Каждый раз, когда она думала о том, чтобы ещё раз встретиться с ним, у неё кровь стыла в жилах. Видя, что учёба Ю Хаоляна летит по наклонной, она советовала ему взяться за ум, но Ю Хаолян сказал: «Неважно, поступлю я в университет или нет, разве мой отец не найдёт для меня работу?». У Сяохао говорила ему, что в городе полно хороших девушек, что ему надо найти себе подходящую по положению и происхождению, что она из бедной семьи, и они не подходят друг другу. Ю Хаолян отвечал: «Подходящую по положению и происхождению? Катись оно всё! Ты — самая красивая девушка в нашей группе, ты мне нравишься, и я хочу, чтобы ты стала моей женой. В этой жизни ты даже и не мечтай выйти замуж за кого‑то другого!». Видя, что он словно помешался, она ещё больше невзлюбила его, и была безразлична ко всем его ухаживаниям и красивым словам о любви.

Когда закончились вступительные экзамены, на следующий день после того, как она получила уведомление о зачислении из Шаньдунского университета, к ней в Уцзячжуан неожиданно заявился Ю Хаолян на машине своего отца. Когда он вошёл в дом У Сяохао, пожилые родители остолбенели. Он сказал: «Мой отец — начальник округа, мы с У Сяохао — одноклассники. Я влюбился в неё и хочу быть её парнем. Я знаю, что у вас трудности с деньгами, и вы не можете оплатить за её обучение. Я привёз ей деньги». Сказав это, он достал из сумки пачку банкнот по 100 юаней. Пожилые люди взглянули на деньги, но не решались принять их, их руки беспомощно висели и сильно дрожали. У Сяохао сказала: «Мне не нужны твои деньги, Ю Хаолян, убери». Её отец впился в неё взглядом: «Тебе не нужны эти деньги, но у нас нет денег на твоё обучение». У Сяохао знала, что у них действительно не было денег, и она не знала, откуда взять такие деньги на обучение.

Она колебалась, Ю Хаолян положил деньги на стол и, развернувшись, вышел. Отец сделал вид, что бежит за ним, и крикнул вдогонку: «Зять, зять, ты даже глотка воды не сделаешь?». Он, вместе с тремя младшими дочками, подошедшими к дверям, смотрел вслед Ю Хаоляну, пока машина не скрылась из виду, затем весело засмеялся: «В доме появился второй зять, у нас появился второй зять». У Сяохао сердито сказала: «Пошло оно всё! Наш отец продал меня!»

В день, когда У Сяохао должна была ехать в Цзинань, Ю Хаолян приехал к ней домой на своей машине. Он сказал, что получил водительские права, и его отец купил ему машину, так что теперь он сможет лично отвезти У Сяохао в университет. Три сестры растерянно смотрели друг на друга и только охали: ой‑ой! Старшая сестра У Сяоцао спросила: «Сяо Ю, в какой университет ты поступил?». Ю Хаолян прищурился и улыбнулся: «Я уже работаю, регулирую движение транспорта!»

Сев в машину Ю Хаоляна, У Сяохао посмотрела на сестёр и соседей, вышедших поглазеть на них. Они с завистью смотрели на неё. И в этот момент её безобидное тщеславие было вполне удовлетворено. Затем она подумала о бедности своей семьи, подумала о ненависти своего отца к ним, его дочерям, и, закрыв лицо, зарыдала!

В тот день Ю Хаолян отвёз её к себе домой. К счастью, начальник округа на тот момент находился в командировке, мать Ю Хаоляна была очень добра к ней, она приготовила для неё целый стол разных блюд, тогда она впервые попробовала морской огурец, морские ушки, ласточкины гнёзда, герициум и другие деликатесы. После ужина мать ушла наверх, они с Ю Хаоляном остались вдвоём в гостиной и смотрели сериал. Была серия о том, как император Канси отправился в дом одного министра с личным визитом. Смотрели они телевизор недолго, Ю Хаолян вдруг подхватил её на руки и понёс в спальню рядом с гостиной.

Прошло 16 лет с тех пор, У Сяохао посмотрела на спальню, и перед её глазами будто вспыхнула кроваво‑красная молния. Она глубоко сожалела о том, что произошло тогда, и ненавидела этот маленький дом. Она не хотела оставаться здесь ни секунды, хотела сразу же уехать. Но она знала, что должна сесть со всеми за стол, иначе как бы она объяснила дочери свой отъезд.

Неожиданно зазвонил телефон, это был Ли Яньми, он сказал ей, что она как можно скорее должна приехать в Цзепо. У Сяохао спросила: «Что случилось?»

Ли Яньми сказал: «Случилась беда! Погибли люди!»

Услышав это, она быстро приняла решение: Ю Хаолян с дочкой остаются, вечером садятся на поезд и приезжают в Юйчэн. Она берёт их машину и едет в Цзепо. Выходя из здания, она услышала, как на втором этаже старый начальник округа, тяжело кашляя, громко сказал: «Чтобы разобраться с этим происшествием, необходима политическая проницательность и смекалка. Необходимо в первую очередь успокоить людей, чтобы устранить нежелательные последствия!»

У Сяохао поняла, что свёкор, должно быть, слышал её телефонный разговор, и воспользовался возможностью, чтобы поделиться с ней своим «политическим» опытом.

5

У Сяохао стояла возле разрушенного дома в деревне Яотуань, и смотрела на его развалины. В результате взрыва он практически сравнялся с землёй. Она стояла, вдыхая густой запах гари, и слушала душераздирающий плач мужчины и женщины. Погибли дедушка и их сын. Ей было стыдно, она чувствовала себя виноватой в том, что здесь произошло.

В посёлке Цзепо есть три деревни, в которых изготавливаются петарды, и где почти в каждом доме есть мастерская. Каждый год после сбора урожая каждая семья закупает порох и бумагу, и начинает трудиться от зари до зари: бумагу сворачивают в рулон, засыпают в него порох, основание рулона замазывают глиной, вставляют стержень, продевают верёвку… Так они трудятся до зимы, затем накануне Нового года продают готовые петарды, так, одна семья может заработать десятки тысяч юаней за несколько дней. Однако изготовление петард крайне опасное занятие, одно неверное движение и может произойти взрыв. Как‑то люди из отдела инспекции безопасности рассказывали: несколько лет назад один человек из деревни Яотуань взял горстку пороха, положил на весы‑безмен, чтобы взвесить. Неожиданно гирька ударилась о чашу весов, полетели искры, чаша загорелась, взрыв… Тогда погибли три человека. В другой деревне кто‑то наступил твёрдой подошвой на рассыпанный на земле порох, по цепной реакции все петарды, что лежали в доме, стали взрываться, того человека просто разорвало на части. Ещё в одном доме причина взрыва была ещё более нелепа: хозяин изготовил целую комнату петард и побоялся, что их могут украсть, поэтому ночевать остался в этой комнате. Посреди ночи он проснулся, хотел сходить в туалет, дёрнул шнурок лампы, в этот момент лампочка оторвалась, упала на пол и разбилась, в результате чего произошел взрыв, тот мужчина погиб.

У Сяохао — ответственная за безопасность, она контролирует производственную безопасность более десятка предприятий в уезде, безопасность дорожного движения, предотвращение лесных пожаров и т. д., но больше всего её беспокоит производство петард. Как раз несколько дней назад она вместе с Ли Яньми съездила в эти три деревни, они зашли в несколько домов, где хозяева изготавливают петарды, она велела им быть крайне осторожными, чтобы не допустить несчастных случаев. Но она не заходила в каждый дом, чтобы проверить и предупредить хозяев, и не зашла в тот самый дом, перед развалинами которого она сейчас стояла.

Она спросила Ли Яньми, спросила секретаря деревни, но никто из них не знал причину взрыва. Тогда она подошла к хозяину этого дома. Он сказал, что они с женой сегодня с самого утра ушли на ярмарку продавать петарды. Их 5‑летний сын с дедушкой остались дома. Никто не знает, зачем дед с внуком зашли в амбар и что они там делали. Но сила взрыва была такой мощной, что сотряслась половина деревни, а обломки, части тел и крошки пороха разлетелись по всему району взрыва.

Побывав на месте происшествия, У Сяохао поехала в Цзепо, там должно было состояться экстренное совещание по поводу взрыва. Она слышала, как Ли Яньми говорил, что секретарь и председатель в срочном порядке явились в Яотуань, и ругали его на чём свет стоит. У Сяохао сказала: «Меня тоже ждёт выговор».

И действительно, как только она вошла в небольшой конференц‑зал уездной администрации, она сразу же услышала гневный голос секретаря: «У Сяохао, чем ты занимаешься? Сегодня рабочий день, а ты бежишь в Пинчжоу навестить родственников. Передняя нога там, а у задней — происходит взрыв! Ты понесёшь полную ответственность за это!»

У Сяохао кивнула и сказала: «Да, я беру на себя полную ответственность, Вы можете меня наказать». Усевшись, она почувствовала, как волной нахлынула обида: я сегодня уехала домой навестить родню, потому что я буду на дежурстве на Праздник Весны, что, между прочим, Вы и утвердили, секретарь Чжоу.

Сидевший чуть дальше председатель сказал: «Про то, кого следует наказать, мы поговорим потом. А сейчас первоочередной вопрос — какие меры стоит предпринять для устранения последствий взрыва и решить другие вопросы, связанные с этим». Секретарь сказал: «Прежде всего, необходимо не допустить утечки в СМИ!». Хэ Чэншоу сказал: «Боюсь, что утечки информации не избежать, но мы можем сказать, что произошёл взрыв газа во время приготовления пищи, а не взрыв петард». Ли Яньми сказал: «Точно, а я могу сейчас же позвонить родственникам погибших и сказать им, чтобы они всем говорили про это». Секретарь покачал головой и спросил: «Согласятся ли они?». Хэ Чэншоу сказал: «Давайте поможем им, выплатим компенсацию, отстроим новый дом до Нового года, тогда они согласятся». Секретарь возразил: «Откуда деньги возьмём? Отдел по гражданским делам, у Вас есть что сказать?». Заведующий по гражданским делам Юань Сяосяо скривился: «Я могу только выплатить денежное пособие, не более».

У Сяохао посмотрела на этих людей и почувствовала тошноту. Скрывать правду, замять дело, разве так решают подобные дела? Но с другой стороны, если рассказать всё как есть, выложить в СМИ, доложить вышестоящему начальству, то это определённо очернит репутацию Цзепо, и она, как зампредседателя, ответственная за безопасность, точно пойдёт под суд. Она представила, как через несколько дней приходит распоряжение сверху о её наказании, и на этой бумаге большими буквами написано её имя «У СЯОХАО». Внутри неё всё сжалось, она почувствовала страх.

Хэ Чэншоу вышел из конференц‑зала. Но очень скоро вернулся с телефоном в руках и с волнением сказал: «Всё решилось, всё решилось».

Он сказал, что только что разговаривал по телефону с господином Му из ШэньЮ Групп. Он вложит 700 000 юаней, из которых 600 000 пойдет в качестве пособия, а 100 000 на строительство дома. Деньги поступят сегодня же, пособие он переведёт на счёт пострадавшей семьи, строительная бригада завтра приступает к работе. До Нового года у пострадавших будет новый дом с двумя комнатами.

Ли Яньми, Юань Сяосяо и Лю Далоу тут же зааплодировали, У Сяохао тоже, не удержавшись, несколько раз хлопнула в ладоши. Она подумала: а председатель то хорош, позвонил куда надо и вопрос решён. Но в следующий момент она увидела лицо секретаря, оно было холодным и строгим. Она подумала: почему он недоволен? У него есть лучшее решение?

Председатель тоже посмотрел на секретаря.

— Ну что, Вы согласны? Если нет, то я немедленно уведомлю господина Му, чтобы он не переводил деньги, — жёстко сказал он.

Секретарь наклонил голову, почесал затылок. Затем убрал руку, резко поднял голову, посмотрел в потолок и, наконец, сказал: «Хорошо, сделаем, как ты сказал, чтобы Цзепо встретил Новый Год спокойно и счастливо».

В канун Нового года с утра У Сяохао и Ли Яньми приехали в Яотуань. На месте взрыва, действительно, уже высился дом, более десятка рабочих убирали подмостки. Они взглянули на дом: крыша из светло‑ синей черепицы, стены из красного кирпича, окна, двери, внутри — свежепобеленные стены. Хозяева, муж с женой, хотя всё ещё убитые горем, но всё же выглядели уже более спокойными. Мужчина, держа У Сяохао за руку, снова и снова благодарил правительство. У Сяохао не знала, что сказать, поэтому только говорила умерить печаль и беречь здоровье. Когда Ли Яньми пожал ему руку, он прошептал ему: «Взрыв газа! Запомнили?». Мужчина кивнул и сказал: «Запомнил, взрыв газа, взрыв газа». Услышав их разговор, У Сяохао больше не смела смотреть им в глаза, она постояла немного и пошла.

Вернувшись в уезд, У Сяохао сразу же отправилась к секретарю с докладом. Секретарь выслушал её и сказал только одно слово: «Хорошо». Затем сказал, что сейчас уезжает в город, вернётся второго числа, если что‑нибудь случится на её дежурстве, то немедленно звонить ему.

В тот день дежурными в управлении оставались заместитель секретаря Дань и она, У Сяохао. Днём Дань Вэньцзю позвонил У Сяохао и сказал, что его мать заболела и ему нужно поехать к ней. У Сяохао сказала: «Езжай, я справлюсь».

Она сидела у себя в кабинете, как вдруг осознала, что она сейчас — самый главный человек, который несёт ответственность за весь Цзепо, и почувствовала колоссальное эмоциональное напряжение. В уезде 37 деревень, населения 32 тысячи человек, десятки предприятий и тысячи рыболовных судов. Кто ж может знать, случится ли что‑нибудь в новогоднюю ночь? Одного, двух, трёх человек нет на месте, если что‑то произойдёт, смогу ли я одна справиться?

Она вышла из кабинета и обнаружила, что на этаже никого нет. Она спустилась на первый этаж, зашла в кабинет партийных рабочих и увидела сидящего перед компьютером Лю Далоу, он играл в шахматы с онлайн‑противником. Увидев У Сяохао, он встал и сказал: «Прошу прощения, круглый год работаешь не покладая рук, редко бывают передышки, вот, сегодня немного свободен, решил сыграть в шахматы, чтобы отвлечься». У Сяохао сказала: «Играйте, играйте, только, пожалуйста, не пропустите телефонный звонок. Если вдруг какая‑то чрезвычайная ситуация, немедленно сообщите мне об этом».

Она прошлась ещё по нескольким отделам. Отдел внутренних дел, финансовый отдел, отдел городского и сельского строительства, станция лесного хозяйства, отдел водного хозяйства, отдел по контролю рождаемости… всё было закрыто. Только Ли Яньми сидел в отделе инспекции безопасности. У Сяохао спросила его, когда он поедет домой, Ли Яньми сказал: «Завтра утром. Я уже 5 лет как заведующий отделом инспекции безопасности, и все эти 5 лет встречаю Новый год у себя в кабинете». У Сяохао подумала: старику Ли действительно непросто.

У неё зазвонил телефон, это был Хэ Чэншоу: «Сяохао, ты же ответственна за культуру. Давай сегодня вечером сходим на новогодний вечер, посвященный культуре сыновней почтительности. Я в прошлом году ходил, так трогательно». У Сяохао сказала: «Председатель, спасибо за приглашение. Но я дежурная, я не могу покинуть свой пост». Хэ Чэншоу сказал: «Ты же ведь в городе будешь, то есть на своём рабочем месте. Да и к тому же, в управлении есть люди, если что случится, они тебе сообщат». У Сяохао подумала: председатель просит меня пойти, я не могу отказаться. И спросила, где будет проходить вечер. Хэ Чэншоу сказал: штаб‑квартира группы компаний ШэньЮ.

Сердце У Сяохао застучало. Она вспомнила о том, что сказала ей Го Мо, когда она впервые побывала на «Кнуте властителя», вспомнила о том, что рассказывал ей Чутоу, и у неё не было никакого желания попасть в это вульгарное место. Но, поразмыслив с минуту, она подумала: воспользуюсь случаем, гляну одним глазком, как же выглядит штаб‑квартира ШэньЮ и что из себя представляет «бычья акула».

6

«В 1‑й и 15‑й дни месяца жди большую воду». У Сяохао давно слышала эту рыбацкую пословицу, и знала, что в эти два дня утром и вечером происходят пиковые точки прилива. В канун Нового года, то есть день, предшествующий Новому году, прилив будет длиться 48 минут. Сев в машину, она поехала на южную сторону рыбацкого порта Цяньвань. Там она увидела, что «Кнут властителя» полностью погрузился в воду из‑за прилива, и волны вокруг него бушевали особенно неукротимо и яростно. Волны ударялись о рифы, разбиваясь о них и вздымая высоко тучи брызг. «Кнут властителя» казался теперь серебряным драконом, а голова дракона — это красный фонарь, висящий на входе в ШэньЮ.

Когда она подъехала к воротам, то увидела две шеренги молодых людей, одетых в красное. Непонятно, кто из них узнал её, но не успела она выйти из машины, как кто‑то крикнул: «Председатель У прибыла…»

Внутри был большой двор, в котором были посажены деревья, имелась композиция в виде каменных горок, и дорожка, выложенная синей плиткой, которая вела прямиком к главному входу. На крыльцо вышли председатель Хэ и какой‑то мужчина с большим ртом, они тут же зааплодировали У Сяохао. Мужчина с большим ртом спустился по ступенькам, пожал руку У Сяохао и сказал: «Добро пожаловать, председатель У, спасибо за то, что вошли в моё положение!». Что? «Вошли в моё положение»? У Сяохао хотела поправить его, но, боясь оскорбить, просто улыбнулась и промолчала.

Они прошли вперёд, У Сяохао зашла следом за ними в холл, заставленный множеством разнообразных старинных изделий из яшмы, они прошли через внутренний двор и очутились в большой гостиной, сверкавшей золотистым сиянием и ярким блеском. Внутри стояло семь или восемь столов, за которыми уже сидели люди, гостиная была наполнена густым вонючим дымом и шумом голосов. Её отвели к столику № 1, и она увидела, что начальник полицейского участка Фань Жунго, заведующий по гражданским делам Юань Сяосяо тоже здесь, они встали и поприветствовали её. С человеком, сидевшим на месте главного гостя, она не была знакома. Председатель Хэ сказал: «Я хочу торжественно представить нашего руководителя, начальника Главного управления Шэна. Он приехал в Цзепо провести Новый год со своими родителями, и мы его пригласили как почётного гостя». У Сяохао пожала ему руку и сказала: «Очень рада встрече. Позвольте спросить, Вы родом откуда?». Начальник управления Шэн поправил очки и сказал с улыбкой: «Мачжашань или Гора кузнечиков. Я маленький кузнечик, который выпрыгнул из этой маленькой горной деревушки». Услышав его шутку, У Сяохао тоже улыбнулась: «А я маленькая полынь из Пинчжоу Уцзячжуан».

На месте доверенного лица главного гостя восседал Хэ Чэншоу. У Сяохао посадили на место рядом с ним. Сев на стул, она принялась незаметно передвигать свой стул подальше от Хэ Чэншоу. Но незаметно не получилось, Хэ Чэншоу, указывая на неё, сказал: «Ты что делаешь? От меня, что, пахнет рыбой? От меня, что, воняет?». Услышав его слова, ей пришлось вернуть свой стул на место.

Начальник полицейского участка обратился к Юань Сяосяо: «Сяосяо, ты недорассказал свой анекдот». Директор Му подбодрил его: продолжай с того места. Юань Сяосяо взглянул на У Сяохао и сказал: «К нам присоединилась девушка, при ней неудобно. Я лучше расскажу историю, приключившуюся с моим отцом на прошлый Новый год». Он протянул руку, взял со стола банан, снял кожуру и откусил кусок. Жуя, он начал свой рассказ: «Мой отец суеверный, и каждый год в день зимнего солнцестояния он почитает бога Очага, опасаясь, что когда тот взойдёт на небо, то будет рассказывать о нём плохое. Но из года в год он почитает его, и из года в год с ним приключаются какие‑то неудачи. Поэтому он думает, что когда бог Очага приходит к Яшмовому владыке, то начинает там хулиганить и рассказывать про него плохое. И вот значит, в этом году 23‑го числа 12‑го месяца вечером он велел нам всем собраться, и повёл нас в кухню к новенькой фигурке бога Очага, он велел нам с почтением преподнести фигурке ячменные леденцы, и затем жечь жертвенные деньги и кланяться. Раньше кланялся только он один, нынче же мы втроём били поклоны. Закончив кланяться, отец поднялся и, обращаясь к фигурке бога Очага, сказал: “Бог Очага, я дал тебе больше на две головы. В этот раз, взойдя на небо, ты, наверняка, не будешь говорить обо мне плохое”».

На этих словах за столиком грохнул смех, кто‑то даже поперхнулся чаем и закашлялся. Хэ Чэншоу, обращаясь к Юань Сяосяо, сказал: «А твоему отцу‑то палец в рот не клади! “Дал больше на две головы” — говорит, и сразу ставит условия!». Начальник полицейского участка сказал: «Бог Очага разве может обманывать? Вот, ты — заведующий по внутренним делам, если кто‑то попросит тебя помочь с пособием, и даст тебе только два поклона, ты поможешь ему?». Юань Сяосяо, напустив на себя строгий вид, сказал: «Как же не помогу? И без поклонов помогу».

Юань Сяосяо рассказал еще несколько историй, и все они были какими‑то язвительными и непристойными. У Сяохао подумала: в чиновничьих кругах так много разных персонажей, удивительно, что именно такие, как Юань Сяосяо, пользуются наибольшей популярностью. Она вспомнила, что в «Исторических записках» есть глава «Жизнеописания остроумных», где рассказывается о персонажах, умевших остроумно шутить, но их слова и дела доставляли радость: “Он умел произносить смешные речи, но в них было немало мудрости”, а Юань Сяосяо что?

Она не желала больше слушать его, поэтому достала телефон и стала читать новости. Главной новостью дня значилась новость о том, что Си Цзиньпин посетил с рабочим визитом передовиков производства, которые добились высоких показателей Второй ключевой новостью было то, что Вэнь Цзябао подписал приказ Государственного совета № 632–635. 635‑й приказ — это решение Госсовета о внесении поправок в «Постановление КНР об охране новых сортов растений». Ей внезапно пришла в голову мысль: если новые сорта растений нуждаются в охране, то как быть со старыми сортами, разве они не нуждаются в ещё большей охране? Взять, к примеру, город Цзепо. Он называется Цзепо, потому что раньше перед «Холмом, на котором висят сердца» были настоящие заросли фисташковых деревьев, но теперь даже одного фисташкового дерева не найти в Цзепо. Разве не нужно восстановить популяцию этих растений здесь, чтобы город вновь соответствовал своему названию?

Эта мысль взволновала У Сяохао. Она хотела тут же поделиться своим мыслями с председателем, но увидела, что шутки Юань Сяосяо полностью поглотили его внимание, похожие на жабра пятна на его подбородке колыхались, и поняла, сейчас не самый подходящий момент обсуждать вопрос о посадке фисташковых деревьев. И она снова погрузилась в экран телефона.

Однако она не могла удержаться, чтобы не смотреть на подбородок Хэ Чэншоу, то и дело она поднимала глаза, чтобы тщательно рассмотреть эти пятна. Казалось, что тёмно‑фиолетовые пятна под подбородком скрывают какой‑то огромный секрет. Незаметно для неё, её глаза заскользили выше по контуру лица: нос, глаза, брови, такие яркие, острые черты. Она вспомнила, когда они с подружками обсуждали мужчин, то часто использовали слово «man», в значении «мужское обаяние». Если бы они увидели председателя Хэ, то точно бы сказали: да, настоящий мужчина!

Со сцены послышался женский голос. У Сяохао подняла голову, там стояла роскошно одетая женщина с ярким макияжем, она преувеличенно взволнованно объявила: «Новогоднюю семейную вечеринку ШэньЮ Групп прошу считать открытой».

Семейная вечеринка? Я стала частью их семьи? У Сяохао встревожилась.

Ведущая пригласила господина Му Пинчуаня, президента и генерального директора группы компаний, выступить с речью. Господин Му тут же встал и вышел на сцену. На нём был фиолетового цвета шёлковый костюм танчжуан, узоры на его одежде переливались на свету. Он низко поклонился и начал свою речь: «Уважаемые руководители, уважаемое старшее поколение, уважаемые братья, сегодня канун Нового года. Как гласит пословица, в Новый год ешь пельмени без посторонних. За прошедший год группа компаний ШэньЮ достигла новых высот и больших успехов, благодаря поддержке и помощи каждого здесь сидящего. ШэньЮ означает «покровительство богов»! Вы все боги!»

Грянули бурные аплодисменты. У Сяохао не стала этого делать. Она подумала: «Я не бог и ничего не сделала для этой компании».

Президент Му продолжал говорить. Он выразил уважение родителям начальника управления Шэна и родителям всех других руководителей. Почтил память родителей председателя Хэ и своих родителей. Многие в зале прослезились и вытирали глаза.

Президент Му тем временем продолжал: особую благодарность я хочу выразить моим партнёрам, братьям! Вы много лет трудились вместе со мной в поте лица, мы, в самом деле, стали братьями. Давайте сейчас все вместе выразим почтение родителям!

На сцену стали подниматься пожилые люди, которых поддерживали под руки девушки, и расселись на заранее приготовленные стулья. Девушки ушли со сцены, и скоро вернулись, неся в руках тазы с горячей водой, которые стали расставлять перед стариками. Му махнул рукой: «Четыре опоры — восемь столбов, поднимайтесь!»

На сцену поднялись с важным видом несколько мужчин и встали рядом с президентом.

Юань Сяосяо, видя недоумённый взгляд У Сяохао, объяснил ей: «Четыре опоры — восемь столбов — это основной костяк руководителей группы компаний ШэньЮ. «Четыре опоры» — это четыре вице‑президента, «восемь столбов» — это директора филиалов компании».

Президент Му повернулся к сидящим на сцене пожилым людям и эмоционально сказал: «Уважаемое старшее поколение, к сожалению, моих родителей уже нет с нами, и вы — мои вторые родители. Я ваш сын. Позвольте мне выразить вам сыновнюю почтительность!»

Зазвучала музыка, откуда ни возьмись, на сцене появился певец и начал петь песню «Родительская любовь», которая была очень эмоциональной. Му подошёл к старшей по возрасту пожилой женщине, опустился перед ней на колени и поклонился. «Четыре опоры — восемь столбов» встали позади него, тоже преклонили колени и сделали поклон. Затем Му закатал рукава, и опустил руки в таз с водой, чтобы вымыть ноги старушке. Пожилая женщина закрыла руками лицо и заплакала, «четыре опоры — восемь столбов» тоже беззвучно заплакали, и в зале у людей навернулись слёзы на глаза. Хэ Чэншоу тоже, оторвав кусок бумажного полотенца, прижал его к своим глазам.

Увидев это, У Сяохао подумала: настоящий мужчина, оказывается, ещё и очень сентиментальный. Неожиданно Хэ Чэншоу убрал салфетку и взглянул на неё. Толкнув её ногу своей, он шёпотом сказал: «Президент Му отправил деньги в Яотуань, так что дело о взрыве улажено. Чуть позже ты должна поговорить с ним лично и поблагодарить». У Сяохао нерешительно кивнула. Хэ Чэншоу снова толкнул её ногу, на этот раз сильнее, и сказал: «Не забудь».

Когда он толкнул её ногу второй раз, У Сяохао почувствовала, что он задел её не просто коленом, а почти всей поверхностью своего бедра, так что она ощутила импульс его мужской силы. Она в первый раз ощутила этот тайный язык тела от мужчины. Она сильно смутилась, её щеки загорелись. Опасаясь, что председатель в третий раз сделает это, она отодвинулась от него подальше.

Тем временем на сцене президент Му уже вымыл ноги той пожилой женщине, встал, затем поклонился перед пожилым мужчиной и начал мыть ему ноги. Когда он подходил к пожилым людям, «четыре опоры — восемь столбов» двигались вслед за ним, делали поклон и продолжали стоять на коленях, пока он мыл им ноги. И так, они подходили к каждому старику. За это время на сцене сменилось три певца.

Наконец, они окончили церемонию. Президент Му вымыл ноги последнему старику, тяжело разогнулся и спустился со сцены, его шаг был тяжёлым, казалось, что ему больно ходить. Он вернулся на своё место за столиком, Хэ Чэншоу спросил: «Господин Му, должно быть, устали? Попейте чаю и отдыхайте». Му сказал, потирая колени: «Не устал. Только стоять на коленях тяжеловато». Юань Сяосяо показал ему большой палец вверх.

«Четыре опоры — восемь столбов» остались на сцене и приветствовали гостей. Тут один молодой человек с короткой стрижкой и с двумя блестящими шрамами на макушке, отделился от них и подошёл к микрофону, он хотел что‑то сказать, но у него перехватило дыхание. Начальник полицейского участка улыбнулся: «Эрдаохэцзы расчувствовался».

У Сяохао внезапно вспомнила, что прозвище того рыбака, про которого рассказывал её племянник Чутоу и который уже много лет держит в страхе весь рыбацкий порт, — «Эрдаохэцзы».

Эрдаохэцзы вытер слезы и, наконец, заговорил с характерным северо‑восточным акцентом: «Президент Му, каждый год в канун Нового года Вы приглашаете наших родителей на новогодний ужин, преклоняете перед ними колени, моете им ноги, заставляя нас так расчувствоваться, что не описать словами. Люди разделяют эти два понятия: сыновняя почтительность и долг, но здесь, в ШэньЮ эти два понятия неотделимы друг от друга! Президент Му, наш брат, я преклоняюсь перед Вами от лица всех нас…»

У Сяохао больше не могла это слушать, она помахала телефоном Хэ Чэншоу, сказав, что ей позвонили из дома, и тут же встала и направилась к выходу.

Она вышла во двор и увидела, что свинцовые тучи затянули небо. Дул сильный северный ветер, волны с грохотом бились о «Кнут властителя». Вдалеке и чуть ближе в небо взлетали фейерверки. Она подумала: что это за мероприятие, которое я только что посетила? На первый взгляд кажется такой трогательной эта церемония сыновней почтительности. «Уважать своих стариков, а также уважать стариков других людей», — кажется, президент Му придерживается слов мудреца. Но что насчёт других стариков, которые не присутствуют на этом банкете? Стариков тех рыбаков, которых круглый год вы притесняете и безжалостно угнетаете, ведь их родители, наверняка, тоже страдают? Счастливы ли они в этот канун Нового года?

Ей казалось, что все действия Му Пинчуаня, которые он делал сегодня, можно описать одним словом — «лицемерие». Самой тяжёлой мыслью для неё было то, что инцидент со взрывом петард в Яотуане был урегулирован с помощью денег Му.

«Чтобы Цзепо встретил Новый Год спокойно и счастливо». Она вспомнила слова Чжоу Биня и то, как нерешительно он это сказал. Наверняка, он знает, что за человек этот президент Му и какова цена его помощи. Тогда я не знала, что он за человек, если бы знала, то лучше бы сама понесла наказание за тот инцидент, и не позволила бы ему стать моим благодетелем.

Зазвонил телефон, это была Дяньдянь. «Дяньдянь», — только и смогла вымолвить У Сяохао, в носу защипало и из глаз брызнули слёзы.

Дяньдянь затараторила в трубку: «Мама, мама, я у дедушки и бабушки. Мы поздравляем тебя с Новым Годом! Ты уже поела пельменей?»

— Поела.

— Что с твоим голосом? Ты плачешь?

— Нет, дорогая, просто в нос ударил солёный морской бриз.

Поговорив немного с дочкой, она оглянулась на ярко освещённый дом. Ей, действительно, не хотелось возвращаться туда, поэтому она отправила сообщение Хэ Чэншоу: дочка просит поговорить с ней по видео, если откажусь, то будет плакать, устроит истерику, а здесь связь плохо ловит, придётся мне уехать.

Вернувшись в городскую администрацию, она первым делом заглянула в кабинет партийных рабочих на первом этаже. Лю Далоу вместе с другими дежурными сотрудниками смотрел по телевизору новогодний концерт. Она спросила, не произошло ли чего, пока её не было, Лю Далоу сказал: нет. Она, успокоившись, поднялась к себе на второй этаж.

У Сяохао посидела немного, подумала, затем набрала номер Чжоу Биня, и честно призналась ему, что ездила на новогодний банкет в ШэньЮ Групп, затем сказала, что не должна была этого делать, но сначала не понимала всей ситуации и поэтому поступила опрометчиво. Секретарь сказал: «Му Пинчуань тоже приглашал меня в первые два года на свой новогодний банкет, но я знаю его натуру. Поэтому каждый раз перед наступлением Нового года я уезжаю в город». У Сяохао сказала: «Люди Му Пинчуаня держат в страхе весь порт, силой забирают у рыбаков весь товар, выдавливают их с рынка, почему партком закрывает на это глаза?». Секретарь сказал: «Партком не закрывает на это глаза, он хотел бы вмешаться, да ничего не может сделать. Сеть «связей», которую сплёл Му Пинчуань, слишком сильна и огромна. Разве ты не слышала поговорку: «Сильному дракону не победить местную змею»?

Услышав эти слова, перед глазами У Сяохао встал «Кнут властителя», погружённый в море. Вдруг кнут превратился в змею, которая начала вертеться и извиваться, так что ей стало не по себе. Она встряхнула головой, чтобы избавиться от видения, затем на минуту задумалась и сказала: «Секретарь, я считаю, то, что мы замяли дело со взрывом в Яотуане с помощью Му, это неправильно. Это позор для партийного комитета. Я намереваюсь доложить наверх о данной ситуации, рассказать всю правду и, если последует наказание, то принять его».

Секретарь поспешно крикнул в трубку: «Замолчи!». Сделал паузу и продолжил: «У Сяохао, не будь ты такой наивной! Это не только твоя проблема. Это откладывает отпечаток на всю администрацию Цзепо, ты понимаешь это или нет?»

У Сяохао всё поняла. От этого «десантника» одно название. Знает, что Му Пинчуань плохой человек, понимает, что неправильно замять дело с помощью его денег, но ради кажущегося порядка в уезде Цзепо, ради своего благополучия на посте секретаря, он готов закрыть глаза на беспредел. В ней даже проснулось какое‑то презрение к этому «идеальному» секретарю уездного партийного комитета. Но с другой стороны, Чжоу Бинь не гонится за наживой, не гонится за низменными удовольствиями, держит дистанцию с местными главарями, такое редко встретишь.

7

В первый день нового года рано утром заведующий Лю Далоу запустил во дворе фейерверк, а затем позвонил У Сяохао, сказав, что в столовой приготовили пельмени и бесплатно кормят дежурный персонал. У Сяохао умылась и пошла в столовую. Но не успела она дойти до столовой, как услышала крики и брань, доносившиеся изнутри. Она вошла в столовую и увидела, как Юань Сяосяо и ещё двое молодых людей толкают к выходу какого‑то седого старика в потрёпанной одежде. Старик кричал: «Я должен поесть «правительственные» пельмени! Мне не выдают социальное пособие, я не могу приготовить пельмени. Где я могу поесть пельмени, если не здесь?»

Она увидела, что неподалёку стоит Лю Далоу, подошла к нему и спросила, что происходит. Лю Далоу сказал, что старика зовут Чан, он из Сишитана. Он никак не может оформить пособие, и не раз приезжал в уезд с заявлением. У Сяохао спросила: ему положено пособие? Лю Далоу покачал головой: точно не знаю, но директор Юань говорит, что у него не хватает каких‑то справок.

Пока они говорили, началась драка. Старика Чана повалили на пол, и один парень начал пинать его ногой. Чан согнулся, схватился за причинное место и закричал: «Ты разбил мне яйца! Ты разбил мне яйца!». Юань Сяосяо сказал: «Ну разбил и разбил! Ты же старый уже, зачем тебе яйца?». Парни загоготали.

У Сяохао ринулась к ним и велела им остановиться. Чан все ещё лежал на полу и стонал. У Сяохао обратилась к поварихе, которая наблюдала за происходящим: «Пожалуйста, принесите мою порцию пельменей!»

Женщина наполнила тарелку пельменями, положила палочки для еды и принесла У Сяохао. У Сяохао присела на корточки перед стариком и сказала: «Товарищ Чан, поешьте».

Лао Чан поднялся, сел на землю, взял тарелку с пельменями и начал есть.

Юань Сяосяо, указывая на него, сказал: «Вы посмотрите на его манеры, хэй!»

У Сяохао бросила на него гневный взгляд: «Заведующий Юань, сегодня первый день Нового года, даже если сюда пришёл обычный нищий, не должны ли мы хорошо к нему отнестись? Как вы можете избивать человека и ругаться?»

— Их что‑то много развелось, в первый день Нового года пришёл сюда и создаёт проблемы и себе, и другим, — бормоча себе под нос, сказал Юань Сяосяо и ушёл.

Тем временем Чан съел половину тарелки, попросил у поварихи пакет, переложил оставшееся содержимое тарелки в пакет и засобирался. У Сяохао сказала ему: «Дядя, Вы сейчас отправляйтесь домой. А когда администрация начнёт работать, то приходите и обсудим Ваш вопрос, хорошо?»

Чан закивал головой: «Ты — хороший человек, я тебя послушаю». Сказав это, он встал и, покачиваясь и хромая, направился к выходу. Только теперь У Сяохао поняла, что он ещё и хромой. Она подумала: Сишитан находится у моря, в четырёх километрах отсюда, ему тяжело будет идти. И решила подвезти его до дома, и заодно посмотреть, как он живёт. Она догнала его и взяла под руку. Когда они вышли во двор, она пригласила Чана сесть в её машину. Чан тут же запаниковал: «Куда ты собираешься отвезти меня? В полицейский участок?». После того, как У Сяохао объяснила, что хочет подвезти его до дома, он довольно фыркнул так, что у него изо рта вылетела слюна. Даже не утеревшись, он юрко запрыгнул на заднее сиденье.

По дороге У Сяохао спросила старика Чана, зачем он приехал в уездную администрацию первого числа. Чан ответил: «Я не согласен с этим. Социальное пособие от правительства предназначено для бедных. Но, например, секретарь, приехав в деревню, организовал пособие для своих родителей, сельский глава оформил пособие на своих свояков, но они ведь не бедные. У них есть грузовики, они занимаются перевозками, купили в городе своим детям квартиры, так ещё им и социальное пособие. Почему? Да потому что связи решают всё. А я? Постарел, уже не могу выходить в море, не могу подрабатывать, у меня нет ни копейки дохода. Да ещё и пособие мне не положено. Вот, скажи, могу я быть согласен с этим?». У Сяохао спросила: «У вас нет ни копейки дохода? А как же субсидия людям старше 60‑ти лет в размере 60 юаней?». Чан сказал: «Я ничего не получаю». «Почему?». Чан вздохнул и сказал: «Чёрт меня дёрнул отдать свою прописку!»

Оказывается, более десяти лет назад посёлок собирал с жителей налог, который был непосильным бременем для Чана. Однажды, в порыве гнева, он решил бросить всё и уехать на северо‑восток к родственникам и оформить там регистрацию и прописку. Он отправился в полицейский участок и подал заявление о снятии с регистрации на себя и жену. Но на северо‑восток они так и не уехали, и не стали вновь оформлять прописку, просто сложили все документы у себя дома, зато теперь они не отчисляли налоги, поэтому чувствовали себя победителями и свободными людьми. Но они не знали, что несколько лет назад налог перестал взиматься, а правительство ещё и организовало для крестьян продовольственные субсидии, пособия пожилым людям, компенсации части затрат на лечение. Но всем этим он не может воспользоваться, не говоря уже о социальном пособии. Он был очень обеспокоен этим, и снова и снова ходил в отделение полиции, прося оформить прописку, но никто не хотел заниматься этим.

У Сяохао спросила: «У вас есть дети?»

Чан сказал: «Был сын, но в прошлом году он отправился на берег собирать моллюсков, внезапно началась гроза, и его ударило молнией. Не знаю, кому что плохого он сделал? Остались жена и дочка, но они живут своей жизнью, им не до нас».

У Сяохао знала, что Сишитан (досл.: пляж Сиши) изначально назывался Сишишэтан (досл.: пляж моллюсков мактра), потому что морской берег в том месте изобилует большими моллюсками мактра. С течением времени иероглиф «шэ» был утрачен, осталось современное название Сишитан. У этого вида моллюсков язык белый и мягкий. Неизвестно, кто и когда назвал их Сишишэ (досл.: язык Сиши). Более того, этот моллюск стал предметом приношения, который каждый год должностные лица уезда Юйчэн отправляют в центральный город провинции. Однако пляж Сишитана пологий и широкий, летом часто случается, что разряды молнии попадают в его влажный песок.

Въехав в деревню, У Сяохао спросила Чана, где находится его дом. Лао Чан, указывая вперёд, сказал: «Дальше, дальше». Когда они подъехали к стареньким, обветшалым воротам, Чан сказал: здесь. У Сяохао вышла из машины и вошла в дом. Внутри было грязно и бедно, не было даже телевизора. На кровати в углу лежала пожилая женщина с запавшими глазами, сразу было видно, что она больна. Чан вытащил пакетик с пельменями и положил ей на подушку, затем достал палочки, чтобы накормить её. У Сяохао спросила, что со здоровьем у его жены. Лао Чан сказал, что у неё заболевание лёгких и сердца, уже более 10 лет. У Сяохао достала свой кошелёк, в нём лежало 300 юаней, она вытащил две бумажки и передала их Лао Чану, сказав, чтобы он купил необходимые лекарства для своей жены. Чан взял банкноты и потряс ими в воздухе, обращаясь к жене: «Ты видела это? Всё‑таки хорошие кадры в Коммунистической партии!»

Обратно она возвращалась с тяжёлым сердцем. Она вспомнила, что по всей провинции был объявлен указ правительства, требующий начать реализацию программы «Солнечный свет», направленной на предотвращение коррупции и несправедливости при оформлении социальных пособий. Зайдя в здание администрации, она тут же позвонила секретарю и рассказала обо всём, что случилось этим утром: как Лао Чан пришёл сегодня в администрацию с самого утра, шумел, поднял всех на ноги, как она увезла его до дому и что узнала от него по дороге. Она предложила серьёзно разобраться с этим вопросом. Секретарь сказал: «Я тоже кое‑что знаю об этой ситуации. Нужно как можно скорее начинать программу «Солнечный свет».

И добавил: сегодня Хэ дежурит, ты можешь ехать домой. У Сяохао ответила: хорошо, дождусь его и поеду.

В ящике стола она нашла упаковку лапши быстрого приготовления, залила брикет кипятком и принялась есть. Только она поела, как дверь открылась, в кабинет вошёл Хэ Чэншоу. Он протянул ей свою большую руку: «Сяохао, с Новым годом!». У Сяохао поспешно встала и пожала ему руку. Хэ Чэншоу увидел ещё дымящуюся тарелку с остатками лапши и сильно удивился: «В первый день Нового года ты ешь лапшу быстрого приготовления? Я же организовал бесплатные пельмени в нашей столовой». У Сяохао сказала: «Да, да, просто некогда было поесть». И рассказала ему о Лао Чане. Хэ Чэншоу сказал: «Я знаю этого человека, он много раз приходил с заявлением. Я тоже говорил с Юань Сяосяо, но этот пройдоха ни в какую не хочет этим заниматься. Я ещё раз поговорю с ним. Вопрос с пропиской тоже надо решать, схожу в отделение, поговорю».

У Сяохао сказала: «Если председатель возьмётся за это, то я спокойна».

Хэ Чэншоу помахал своей большой рукой: «Не волнуйся, я разберусь. Езжай».

8

У Сяохао на машине отправилась в уездный центр Пинчжоу, она забрала Ю Хаоляна и Дяньдянь и все вместе они поехали в Юйчэн. На обратном пути за рулём сидел Ю Хаолян, У Сяохао с Дяньдянь сидели на заднем сиденье, Дяньдянь обнимала маму и нежилась в её объятиях, словно боясь, что она опять исчезнет, она наслаждалась каждой минутой, каждой секундой, проводимой с ней. У Сяохао даже повторила про себя: да, каждой минутой, каждой секундой!

Зайдя домой, Дяньдянь сразу включила игровую приставку и вручила У Сяохао один джойстик, чтобы сыграть вместе с ней в игру «Зомби Миссия». Действие игры происходит в городе, охваченном зомби‑ вирусом, который должна уничтожить команда из двух игроков, по ходу преодолевая различные препятствия и опасности. У Сяохао поняла правила игры, и они с Дяньдянь начали играть, но во время игры она с удивлением заметила, что зомби вдруг стали превращаться в «бычью акулу», «Эрдаохэцзы» и других. Из‑за этого её внимание сегодня было рассеянным, поэтому у них с Дяньдянь никак не получалось пройти уровень. Дяньдянь раздражённо толкнула её: «Иди, иди, ты сегодня рассеянная, лучше буду сражаться в одиночку!»

Из кухни доносилось дребезжание посуды, это Ю Хаолян готовил ужин. По дороге он спросил Дяньдянь, что она будет на ужин, Дяньдянь сказала, что хочет папин суп «Будда прыгает через стену». У Ю Хаоляна, конечно, много недостатков, но всё же У Сяохао волей‑неволей признавала, что у него есть и два достоинства: он обожает дочь и любит готовить.

В вичат пришло сообщение от Чжэнь Юэюэ: «Родная, я с трудом дождалась Нового года, сестрёнка, ну что, зажгём? Система АА, по 100 юаней с человека. Если будешь свободна, то завтра в 6 часов ждём тебя в «Каюте первого класса» Ма Юнь».

У Сяохао немедленно ответила: «Да, я приеду. Спасибо, родная».

У Сяохао подъехала к «Каюте первого класса», располагавшейся в центре города. Войдя в этот отель, заставленный арт‑объектами из старых лодок, она увидела в вестибюле Ма Юнь, по привычке наклонившей голову набок, так что её волосы свесились с одной стороны и были похожи на чёрную лапшу. Она улыбнулась и сказала: «Поздравляю с Новым годом самого богатого человека, Ма. Желаю, чтобы твой бизнес постоянно процветал и развивался!». Ма Юнь обняла её и сказала: «Председатель, сестрёнка, ну, хватит издеваться. Это тот Ма Юнь построил бизнес‑империю, а ваша Ма Юнь даже этой каютой управлять не может». У Сяохао спросила: почему это не может. Ма Юнь ответила: «Больше нет банкетов за государственный счёт. Ты помнишь, как здесь было несколько лет назад? Всегда шумно и людно, не было и дня, чтобы здесь не собирались люди. Некоторые руководители устраивали здесь банкеты, для них нормой было заказать на 1000 и более на человека. У меня одна забота была: организовать для них какие‑нибудь редкие блюда, деликатесы. А теперь всё. Те руководители ужинают исключительно дома со своими жёнами, а я грущу здесь в одиночестве. Я, правда, сильно скучаю по тем временам». У Сяохао не сдержалась и прыснула от смеха: «Как раз таки из‑за того, что вы своими банкетами бросали тень на государственных чиновников, центральный аппарат и принял такое решение». Ма Юнь сказала: «Ладно, ладно, раз теперь я не могу получать казённые деньги, тогда придётся обирать вас, мои сестрёнки. Спасибо вам, что решили сегодня встретиться здесь. Капитан судна № 2 уже почти готов, скорей иди».

В отдельном кабинете с табличкой «Капитан судна № 2» уже сидели девушки, принаряженные, одна краше другой. Это были её лучшие подруги, главной из которых была Чжэнь Юэюэ. У них даже была общая группа в вичате под названием «Ветер, цветы, снег, луна». Юэюэ, сидевшая на месте хозяйки, указала на свободное место справа от неё и сказала: «Сяохао, садись сюда». У Сяохао сказала: «Как можно? В нашей компании есть те, кто старше меня, пусть старшая сестра сядет сюда». Юэюэ сказала: «В нашей компании несколько старших сестёр, а сельская девчонка у нас одна. Считай, что мы выражаем тебе благодарность за твой труд, садись!». У Сяохао засмеялась: «Повиновение — лучшая вежливость, сельская девчонка садится».

Только она села, как Юэюэ протянула руку и потрогала её волосы: «Мы с тобой вместе красили волосы перед твоим отъездом в посёлок. На Новый год не покрасилась заново?». У Сяохао сказала: «Руки не дошли, да и вообще, я же теперь сельская девчонка, нет необходимости красить, можно оставить свой натуральный цвет». Она посмотрела на Юэюэ, на этот раз её волосы были окрашены в красный цвет, и завиты в локоны, с такой причёской она выглядела ещё более элегантной. Затем она взглянула в большое зеркало, висевшее в комнате, и посмотрела на себя: на голове по пробору шла чёрная полоска отросших корней, волосы, когда‑то окрашенные в льняной цвет, обвисли по двум сторонам лица, она, действительно, выглядела как деревенская женщина, ей даже стало немного жалко себя.

В кабинку вошла Ма Юнь, увидев, что все в сборе, она велела подавать блюда, разливать вино, и торжественно объявила, что их банкет немедленно начинается. Сначала Юэюэ поздравила всех с Праздником весны и сделала три глотка. Затем подала бокал с вином Ма Юнь, та тоже сделала три глотка. После этого в кабинке начался галдёж, каждая хотела что‑то сказать, но делали они это все одновременно, поэтому некоторые, видя что их никто не слышит, находили себе слушателя и начинали громко рассказывать друг другу о своих семейных делах, при этом визжа и покрикивая.

Первой не выдержала Юэюэ, она хлопнула в ладоши и громко сказала: «Эй, подруги, у нас здесь светская встреча или базар? Давайте выберем одну тему, так, мы сможем по очереди сказать слово. Каковы ваши планы на этот год? Ведь весна — это хорошее время для начала, а хорошее начало — половина успеха».

Её предложение всем пришлось по душе. Юэюэ нарисовала левой рукой в воздухе круг, сказав, что они будут говорить по очереди по часовой стрелке. Первой, на месте почётного гостя, сидела Ван Минь. Ей около 45‑ти лет, она — вице‑президент банка. Она сказала: у меня в планах отправить сына учиться в Англию. Все были немного удивлены: твой сын учится только в 7‑м классе, не жалко с ним расставаться? Ван Минь ответила: жалко, конечно, а что делать? Получит западное образование, научится самостоятельности, это всё хорошо повлияет на его будущую жизнь. Я сделаю всё возможное, чтобы создать для него все условия.

Следующей была Лянь Юйхун, она работает учительницей в школе. У неё в планах — опубликовать несколько статей, и в течение года получить повышение до высшего учёного звания. Подруги пожелали ей, чтобы все её мечты осуществились.

Следующей говорила Чжу Гэфэн, работавшая старшим руководителей на государственном предприятии. Она потёрла одну руку о другую и сказала: «Эх, пожелайте и мне, чтобы моё желание осуществилось! Планирую развестись с мужем!». Подруги озадаченно воскликнули: «У тебя же муж хороший, начальник, благородной наружности, чего вдруг разводиться?». Чжу Гэфэн сказала: «Он очень хороший, но есть одно но: он не любит моего сына». Все знали, что у Чжу Гэфэн это второй брак. И вот, ей снова придётся разводиться. Как же сильно она любит сына.

Дальше была очередь Сюнь Жу. Она — менеджер страховой компании. Сюнь Жу захихикала и сказала: «У меня есть одна мыслишка. Вам, наверно, лучше не стоит желать, чтобы она исполнилась. Я хочу завести любовника». Не успела она договорить, как подруги, тыча в неё пальцами, наперебой заговорили: «Сюнь Жу, ты с ума сошла! О таких вещах не говорят вслух, да некоторые даже думать бояться о таком. А ты так смело заявляешь об этом перед всеми». Сюнь Жу в умоляющем жесте сложила руки: «Ругайте меня, ругайте! Меня некому поругать, и я чуть не попала в эту ловушку». Юэюэ спросила: в какую ловушку? Сюнь Жу сказала: В объятия парня из вичат. Он так сладко говорит, он такой внимательный. Он и тот человек дома — просто небо и земля. Юэюэ сказала: «Будь осторожна. Когда облака растают, они превратятся в грязную лужу».

Затем продолжила Ма Юнь. Она сказала, что в этом году планирует взяться за крупный проект: поддержание яичников. Юэюэ кивнула головой и сказала: Ну, твои яичники нужно поддержать, они же слишком устали за эти годы. Подруги посмотрели на Ма Юнь и засмеялись. Ма Юнь похлопала по столу: «Не поймите меня превратно, но я предлагаю всем позаботиться о своих яичниках. Яичники — это двигатель женщины. Поддержание яичников может замедлить старение, как вы не понимаете?». Она сказала, что уже записалась в центр, где ей будут каждый день делать массаж с эфирными маслами. Юэюэ сказала: желаем, чтобы твой двигатель работал вечно. Чжу Гэфэн сказала: желаем тебе стать боевым самолетом среди куриц.

Подошла очередь Лу Чун. Это была маленькая худенькая женщина, одетая в кашемировый свитер жёлтого цвета с круглым вырезом. Она сказала: «Вы заметили, что я стала более весёлой, энергичной?». Все сказали: «Да». Лу Чун продолжила: «Раньше у меня была тяжёлая депрессия. Но с тех пор, как я прошла курс шопинг‑терапии, мои симптомы значительно уменьшились. В этом году я намерена продолжать посещать эти курсы». У Сяохао впервые слышала, что шопинг обладает целебными свойствами, поэтому она спросила: на этих курсах вы постоянно покупаете одежду? Лу Чун сказала: да, за год у меня ушло несколько десятков тысяч юаней. Однако эти вложения — ничто по сравнению с психическим здоровьем.

Теперь настала очередь У Сяохао. Она сказала, что в предстоящем году ей нужно будет много трудиться, чтобы предотвращать чрезвычайные происшествия, несчастные случаи; ещё позаботиться о том, чтобы музыка «Цзиньцюлян» непременно вошла в список культурного наследия, и пригласить своего учителя посетить городище Даньсю. Лянь Юйхун сказала: последние два желания связаны с древними временами, ты лучше сними сериал о путешествии во времени, мы с сестрёнками будем твоими главными зрителями. У Сяохао поспешила обратить всё в шутку: «Хорошо, в Цзепо есть городище Даньсю. Юэюэ дадим роль предводительницы племени Даньсю. А мы все вставим перья в волосы и будем играть её служанок».

Юэюэ неохотно улыбнулась: «Мне это не слишком интересно, я собираюсь в Антарктиду». Все очень удивились. Ван Минь сказала: «О чём ты говоришь? Разве туда ездят просто так?». Юэюэ сказала: «Ну, не просто так, но я очень об этом мечтаю. Мечтаю увидеть эти айсберги, бескрайние льды, пингвинов, китов». У Сяохао сказала: «Но за исключением научных экспедиций и исследователей, обычные люди не могут туда попасть». Юэюэ сказала: «Сейчас стали организовывать туристические маршруты в Антарктиду, так что обычным людям вполне возможно туда попасть. Я планирую подать заявку, кто со мной?». Девушки за столом растерянно переглянулись, не издав ни звука. Наконец, Сюнь Жу сказала: «Нет, я пас. Я не хочу умереть там и стать ледяной скульптурой». У Сяохао сказала: «Я бы смогла, наверно, но мне не дадут отпуск». Юэюэ сказала: «Хорошо, я не заставляю вас. Желаю каждой из вас реализовать свои планы! Пусть этот Год Змеи станет плодотворным и захватывающим! Давайте выпьем!»

Когда У Сяохао вернулась домой после встречи с подругами и вошла в дом, там была кромешная темнота. Она включила везде свет, но отца и дочери нигде не было. Она позвонила Ю Хаоляну и спросила, где они. Ю Хаолян сказал, что они с Дяньдянь пошли поздравить с Новым годом начальника управления Дая. У Сяохао знала начальника Дая, раньше он работал в уезде Пинчжоу, отец Ю Хаоляна порекомендовал его к повышению. С тех пор, как Ю Хаолян переехал в Юйчэн, он поддерживал с ним связь и часто навещал, надеясь, что он когда‑ нибудь поможет и ему. Поначалу Дай не хотел связываться с Ю Хаоляном, но ради бывшего начальника он несколько раз поручал своим подчинённым покупать у него канцелярские товары.

У Сяохао забеспокоилась: зря он взял с собой Дяньдянь, ей не стоит находиться в этой вульгарной атмосфере межличностных взаимодействий, это может негативно повлиять на её восприятие мира. Но с другой стороны, она не взяла дочь с собой на встречу с подругами, никак нельзя оставить её дома одну. В результате, она почувствовала, что в этом её вина.

Она зашла в комнату дочери и села за небольшой письменный стол. Подняла голову и увидела, что на стене наклеены разные наклейки популярных среди молодёжи певцов и певиц из Китая и Кореи. Она взглянула на стол, там был беспорядок. Она хотела прибрать на столе, как увидела, что на нём приклеена бумажка. На бумажке была нарисована девочка, которая недовольно смотрела на неё и показывала пальцем, а рядом было написано: «Территория Дяньдянь, ничего не трогай!». Она засмеялась и остановилась.

На столе лежала толстая книга, «Этот день в истории». Она была другого издательства, не того, которого была книга У Сяохао, которую она везде носила с собой. Однажды, перед тем, как уехать в деревню, они с Дяньдянь гуляли по книжному магазину, Дяньдянь увидела эту книгу и попросила купить. Она спросила: «Тебе тоже нравится эта книга?». Дяньдянь сказала: «Если тебе она нравится, почему мне она должна не нравиться?»

Она перелистала книгу, в середине книги была заложена пластиковая закладка, она открыла книгу на заложенной странице, заголовок гласил: «9 февраля».

600 г. до н. э. День рождения Лао-цзы, основателя школы даосизма

1234 год — Айцзун, император Цзинь совершил самоубийство, династия Цзинь пала

1863 год — основание Международного комитета Красного Креста

1921 год — Живой Будда провозгласил независимость Монголии

1928 год — Коммунистический Интернационал даёт новые указания КПК

1947 год — Шанхайская резня «09.02».

1956 год—Китайский комитет по реформе письменности опубликовал «Проект фонетической транскрипции языка».

1964 год — группа Битлз впервые выступила на американском телевидении

1969 год — пассажирский самолёт «Боинг 747» совершил свой первый полёт, на его борту находилось 500 пассажиров

1982 год — ЦК КПК опубликовал «Указ о дальнейшем налаживании работы в сфере планового деторождения».

1998 год — Китай совершил крупный прорыв в изучении генетически модифицированных овец

Чуть ниже было приписано ручкой:

2013 год — мамы не было рядом в эту новогоднюю ночь

Сердце У Сяохао задрожало. Оказывается, Дяньдянь тоже записывает в этой книге события из своей жизни, сегодня она записала моё невыполнение материнского долга! Она смотрела на эту строчку, потом положила голову на стол, на сердце у неё был камень.

9

7‑го числа 1‑го месяца года по лунному календарю — первый рабочий день после новогодних каникул. В 6:30 утра, когда ещё не рассвело, У Сяохао отправилась на автобусную станцию и купила билет на первый автобус, направляющийся в Цзепо.

Во время новогодних каникул она находилась в Юйчэне, но в мыслях была в Цзепо. Она всё время боялась, как бы чего там не произошло. Её телефон всегда был включен, и каждый день она звонила в администрацию, чтобы узнать, всё ли хорошо. К счастью, там была только драка двух подвыпивших рыбаков, их передали полиции, как нарушителей общественного порядка, больше никаких инцидентов не было.

Автобус выехал из города, и поехал по дороге вдоль моря на юг. Она смотрела в окно автобуса на то, как постепенно пробиваются лучи утреннего солнца и начинают играть на глади моря, как они окрашивают облака в розовый цвет и ложатся золотистыми дорожками на волны моря. Скоро лучи солнца, отражаясь от поверхности моря между островом Сайдао и берегом, стали слепить ей глаза.

Увидев остров, она вспомнила, как на 3‑й день 1‑го месяца ей позвонила Ван Юйфэн, директор местного комитета Федерации женщин, и сказала, что на остров приехал председатель, готовится банкет, и они её приглашают. У Сяохао поблагодарила её, сказала, что она сейчас в Юйчэне и не сможет приехать, и пожелала им хорошего праздника. А сама подумала: председатель, Ли Дачжао и Ван Юйфэн, должно быть, снова будут напиваться и наедаться. Они, что, снова будут есть живых осьминогов? Только она представила, как их щупальца извиваются вокруг их лиц, её снова затошнило.

Когда она уже подъезжала к Цзепо, неожиданно пришло сообщение в вичате от Фань Вэйсина, директора районного бюро культуры и спорта. Это был скриншот страницы газеты «Дачжун Daily» раздела «Культура», в газете была напечатана их с Го Мо статья — «Бой барабанов и звон гонгов “Цзиньцюлян”». У Сяохао очень обрадовалась, и тут же написала ответ: спасибо, наш учёный брат, что известил об этом. Фань Вэйсин ответил: это сокровище «Цзиньцюлян», как вы его нашли? Это же великолепно. Конечно, не проблема включить его в региональный список духовного наследия, но нам нужно дать ему вторую жизнь, нужно показать его современным людям. У Сяохао написала: мы уже сделали это, он был ключевым номером на новогоднем концерте в Цзепо. Фань Вэйсин ответил: хорошо, я пришлю к вам людей, пусть посмотрят, может, доработают, и отправим номер в Юйчэн, пусть выступят на Фестивале фонарей. У Сяохао написала: хорошо, присылайте. И тут же переслала фотографию Го Мо, Го Мо сразу ответила: спасибо, председатель У. Я, как говорится в поговорке, «лысый, который следует за луной», греюсь в лучах Вашей славы, хе‑хе.

Когда она ступила на территорию администрации, то почувствовала, что в воздухе всё ещё витает праздничная атмосфера, все были радостны и радостно приветствовали друг друга: с Новым годом! С Новым годом! Не успела она зайти в свой кабинет и присесть в кресло, как в кабинет вошёл Чжан Цзуньлян, он привёл с собой секретаря партийной ячейки Лю Вэйцуня из Гегоупянь, чтобы поздравить её с Новым годом. У Сяохао пригласила их присесть, Чжан Цзуньлян сказал: «Нет, сейчас начнётся собрание, мы пойдем в конференц‑зал». У Сяохао сказала: «Я тоже пойду, идёмте».

У Сяохао слышала, что обычно в первый рабочий день здесь проходит «праздничная встреча» всех сотрудников уездной администрации и поселковых секретарей, это, своего рода, уже стало традицией в Цзепо. Конференц‑зал был забит под завязку, когда секретарь Чжоу Бинь начал собрание. Сначала он поздравил всех с Новым годом, а затем обсудил рабочие моменты. Он говорил о том, что этот год будет знаменательным, он положит начало претворению в жизнь свежих идей 18‑го съезда КПК, что необходимо «взять хороший старт, чтобы стремиться к прогрессу, сохраняя при этом стабильность». Затем сказал о начале работы в Цзепо, время от времени поглядывая в бумажку, которую держал в руках, он перечислил четыре пункта. Последним, четвёртым, пунктом был вопрос о программе социального обеспечения «Солнечный свет». Секретарь сказал, что в некоторых деревнях существуют серьёзные проблемы с распределением социального пособия. Государственные деньги не доходят до малоимущих семей, а достаются богачам. Это подрывает доверие простого народа к власти и должно быть исправлено. Он велел Сунь Цзишаню, члену оргкомитета, взять на себя ответственность за решение этого вопроса и пересмотреть списки малоимущих семей в каждой деревне. Если в списке числятся те, кто таковыми не являются, их необходимо исключить. Лао Сунь кивнул в знак согласия.

Закончив своё выступление, он обратился к председателю, может у него есть что добавить. Председатель сказал, что полностью согласен со всем вышесказанным и надеется, что все будут старательно работать в этом году. Он подчеркнул, что особенно необходимо сосредоточиться на осуществлении на практике политического курса, выработанного верхними эшелонами власти, — «укрепление аграрного сектора, увеличение льгот для крестьян и стимулирование роста крестьянских доходов», а также на защите и мобилизации трудового энтузиазма фермеров и рыбаков. В соответствии с идеей Документа № 1 ЦК КПК, необходимо, с одной стороны, стабилизировать основной порядок хозяйствования на селе, а с другой стороны, упорядоченно перенаправить управление порядком хозяйствования; поощрять и поддерживать передачу земли крупным специализированным предприятиям, семейным хозяйствам и крестьянским кооперативным товариществам, ширить многообразное по формам масштабное хозяйствование. Что касается рыбного хозяйства, продолжать активно развивать рыбный промысел, аквакультуру и перерабатывающую промышленность. Резюмируя всё вышесказанное, необходимо направить все силы на одновременное развитие сельского хозяйства и рыболовства, достижение хороших результатов как на суше, так и в море.

Затем секретарь попросил других членов руководящей группы высказаться. Заместитель секретаря обратил внимание на работу отдела по контролю рождаемости. Он сказал, что в этом году нужно приложить все усилия, кому положено рожать — пусть рожает, кого положено наказать — того наказать, кого положено подвязать — того подвязать. И ни в коем случае, не сдавать назад.

Конец ознакомительного фрагмента.