Жизнь Дэниела Уэйтсмэна

Дэниел Уэйтсмэн, 2021

Главный герой, он же рассказчик, молодой американец, попадает в армию и отправляется на войну с недавно поднявшим голову Третьим миром. Но во время очередного кровопролитного сражения происходит Второе Пришествие Христа, вследствие которого жизнь людей меняется до неузнаваемости: больше не существует насилия, преступлений и природных катаклизмов. Однако, главный герой замечает, что не всё так гладко, как может показаться. И ему предстоит в одиночку разоблачить Христа (или того, кто им притворяется) в его империалистических наклонностях ранее не виданного Вселенского масштаба.В книге встречается упоминание нетрадиционных сексуальных установок, но это не является пропагандой.

Глава VI. Несчастный Гарри

Тут такая новость… Гарри умер… От передоза… Знаю, это странно слышать… И в это не хочется верить, но, похоже, что счастье всего Человечества не смогло сделать счастливым этого человека. И я даже знаю, почему. Мы с ним познакомились ещё в средней школе. Не помню, при каких обстоятельствах, но это не важно. Мы очень хорошо общались, я бы даже сказал, что мы были лучшими друзьями: мы говорили друг другу о таких вещах, о которых не рассказывали даже родственникам. Мы всегда прямо говорили друг другу о своих проблемах и вызванных ими чувствах, переживаниях, комплексах… И, я уверен, это помогало нам справиться со многими трудностями, которые, в той или иной мере, сопровождают всех подростков на их жизненном пути. Нам было здорово друг с другом, и, я думал, что нам помогала в этом наша взаимная откровенность, которая окрыляла нас во время бесед и заставляла идти дальше в повседневной и оттого нелёгкой жизни. Но, в один день, наша откровенность сделала с нами ужасное… Я вышел на уроке литературы в туалет, а через минуту ко мне пришёл Гарри, как мы с ним и договаривались. Мы часто так делали: договаривались о встречах в туалете, дабы пропускать скучные уроки. Мы были одни. Через окна струились янтарные лучи солнца. Пахло мочой и апельсинами. Ничто не предвещало беды. Сегодня Гарри был как-то особенно счастлив, да ещё и взволнован. Мне всегда нравилось, когда он такой: в эти моменты его глаза источали какое-то особое добродушие и любовь к Жизни.

Г — Так, тебе и вправду понравилась манга, которую я вчера скинул?

Я — Да, как я и написал, она меня действительно восхитила.

За день до этого мы с Гарри обсуждали мангу о Волке и Лисе, которые сначала долгое время дружили, а потом их дружба переросла в настоящую любовь.

Я — Мне особенно зашла рисовка: очень натурально и красиво одновременно.

Г — И ты говорил, что был бы не против прожить жизнь одного из них?

Я — Да, я думаю, это было бы довольно интересно. Хотя, не то, чтобы я хотел, чтобы в меня «входили с узлом»…

Я хотел всего лишь пошутить на эту тему, но Гарри лишь улыбнулся и немного наклонил голову к плечу:

Г — Нет, Дэн. Конечно, нет, — он взял меня за левое плечо. Я немного напрягся, — но знаешь, в чём была их проблема?

Я — Н-нет. В чём?

Г — Они слишком поздно друг другу открылись. И это могло усугубить их положение дел в дальнейшем. К тому же они упустили столько прекрасных мгновений, которые могли бы провести вместе.

Я — Да. Наверное, ты прав…

Г — Но мы же не будем повторять их ошибок.

Моё сердце остановилось.

Я — В каком смысле?

Г — Да ладно тебе, Дэн! Не смущайся ты так!

Гарри расхохотался. Теперь было ясно, что он шутит, и с моих плеч спало всё напряжение:

Я — Чёрт! А я-то уж было подумал…

Моё слово прервал неожиданный поцелуй. Гарри вытянулся как струнка, он встал на мыски и ещё подтягивал себя руками за мои плечи. Я чувствовал ртом запах клубничной жвачки. Моё сильное удивление переросло в панику. Наконец, Гарри отстал от меня. Он выглядел довольным и уверенным, хотя и сделал шаловливую улыбку.

Я — Гарри, я не…

Г — Не ожидал, да?

У Гарри были счастливые, хитрые и непредвзятые глаза. Он радовался жизни — той, которая есть у него сейчас, потому что в ней есть я, его самый любимый человек на этом свете. Но это продлится недолго. Очень недолго:

Я — Нет, Гарри. Я… Я не люблю тебя.

Г — То есть… Совсем? — на его лбу появились морщинки, он слегка сгорбился, обняв себя правой рукой за левое плечо — он всегда так делал, когда ему было неловко.

Я — Нет, в смысле… я люблю тебя, но… только как друга.

В это мгновенье Земля остановилась. Я разбил сердце человеку, которым дорожил больше всего на свете. Я паниковал каждой клеточкой своего тела, меня трясло от страха. Мне хотелось бежать…, и я… просто оставил его в туалете одного, а сам пошёл на урок, где мы проходили Воннегута. Я бы не запомнил этого, если бы училка не процитировала фразу, которая за секунду испепелила мне душу: «В этом мире столько любви, что хватит на всех, надо только уметь искать». Эта дурочка не понимала, что он шутит…

Мне просто не верилось в происходящее. После этого случая между нами как будто выросла стена. Но вскоре мы вообще перестали общаться. Он пытался избегать меня при каждой возможности, а я… я не сделал никаких усилий, чтобы исправить это, чтобы помочь ему выбраться из этого порочного круга самоедства, обиды и разочарования. Я просто бездействовал, позволяя ему скатываться на дно… Он стал принимать наркотики. Это стало заметно по его поведению: он стал нервным и совсем не держал себя в руках, часто срывался на других по мелочам… кроме меня — я для него умер. Хотя, на самом деле, для него умерло ВСЁ, кроме двух вещей, на которые ему было не наплевать — меня и наркотиков… Разница была лишь в том, что я делал его несчастным, а наркотики… помогали это забыть.

* * *

Мне стало грустно и тоскливо. Я решил, что мне нужно было с кем-то поговорить, чтобы облегчить душу. В такие моменты я всегда встречаюсь с одним и тем же человеком — Льюисом Баттлером, толстоватым ублюдком с острым языком, чьи слова всегда проверяли мою веру на прочность, вследствие чего я всегда испытывал «катарсис» — очищал свою душу от камней неуверенности в своих чувствах.

Мы пошли в суши-бар. Льюис заказал себе ролы. Он неуверенно обращался с палочками, но зато уверенно помогал себе указательным пальцем свободной руки. Я старался не смотреть на него, но это было бесполезно — мы же сидим за одним столиком. Я начал разговор:

Я — Почему Господь сделал так, чтобы любовь могла быть невзаимна, несчастна? Зачем Он сделал так, чтобы Гарри любил того, кто не ответит ему тем же?

Л — Я думаю, что Господь просто хотел показать тебе, как ты выглядишь со стороны на примере Гарри.

Я — В смысле? — я почувствовал, что он попал в точку, но умом не понимал, что означает сказанное им.

Л — Ты любишь того, кто никогда не ответит тебе тем же, — его слова заставили меня вздрогнуть.

Я — Зачем ты так говоришь? Он любит меня! И всегда это показывает мне!

Л — Например?

Я — Например, Он всегда помогает мне в моих делах.

Л — Прямо как ты помогал Гарри с уроками, — сказал он сухо.

Я — Он… Он всегда выслушивал меня, что бы я ему не говорил! И никогда не осуждал меня за сказанное!

Л — Ты тоже не перебивал Гарри, когда тот признавался в любви. Впрочем, своими действиями ты осудил это.

Я — Он всегда исполнял все мои просьбы!

Л — Кроме одной… — моё сердце замерло, — Он никогда тебе не открывался, как бы ты Его не умолял… Как и ты не открывался Гарри, как бы он не страдал.

Я — Тогда зачем?.. Зачем Он…

Л — Затем, что ты должен понимать, что с тобой происходит, иначе ты будешь вести себя неадекватно. Это же очевидно.

Он воткнул остриё своего ума прямо мне в сердце. Ублюдок. Оказывается, что я всю жизнь поступал с Гарри также, как Бог поступает теперь со мной.

Я мысленно вернулся в тот злосчастный туалет на 14 лет назад. Я видел его лицо. У Гарри всегда были очень добрые и искренние глаза, а сейчас они были грустные и заплаканные, обиженные на весь мир за его несправедливость. Но как бы я не хотел разделить его боль, я не мог сделать его счастливым. Я не любил его… так, как он меня. И Бог не может сделать счастливым меня, как делаю Его счастливым я. Я всегда был здесь, на Земле, чтобы Он всегда мог БЫТЬ со мной, когда Ему вздумается… Но Он никогда не подпускал меня к Себе. Как же всё очевидно… Льюис был прав. Льюис всегда был прав.

* * *

И, может быть, я бы не так сильно переживал, если бы не одна вещь… У Гарри на столе нашли мою книгу. И, более того, в этой книге я написал о школьных годах Дэвида Миллера — моего альтер-эго, который… всё-таки помог Гарри соскочить с наркотиков, чтобы… спасти его жизнь и… тогда бы Гарри был счастлив… ведь ему бы было этого достаточно, и я это знаю. Он этого заслуживал. Хотя бы в этой книге… Чёрт! Мы с ним не виделись целую вечность, а я всё равно умудрился сделать ему больно. Опять… Господи, что я наделал…

«ПРОСТИ МЕНЯ!»

Прости, мой друг! Прости меня за всё!

Прости, что груб с тобою был,

Прости, что испугался не за что,

Когда открыл свою ты быль.

Когда душой ты мне открылся,

Я как дурак себя повёл:

Старался сильным притвориться,

Хотел забыть, что я подвёл…

Прости, что я с тобою не был,

Когда во мне нуждалось твоё сердце,

Прости, что шанс тебе не дал

Увидеть счастья свет за тёмной дверцей.

Прости, что я внушил себе зачем-то,

Что если сердце не согрето,

То с наркоты тебя не снять…

И не помог душе вернуться.

Но лишь сейчас я смог понять:

Мне больше чистым не проснуться.

Прости меня! Прости меня за всё!

Я понимаю — поздно говорить,

Но ты услышь, прошу тебя!

Позволь же мне молитву сотворить…

Прости меня! Прости меня за всё…