Роковая встреча на Манхэттене

Дэни Коллинз, 2022

Когда папарацци принимают Нину Менендес за супермодель Ориэль Кювье, она решается на отчаянный шаг и прячется в доме своего бывшего парня Рива Уэстона. Ее поступок провоцирует скандал в прессе, которого Рив хочет избежать любой ценой. Поэтому он оставляет Нину у себя, не подозревая, что между ними тут же вспыхнут искры желания.

Глава 3

Рив не стал развязывать мешок для мусора. Он разорвал его и вытащил оттуда дешевый красный чемодан Нины. Он дышал через рот, чтобы затхлый запах этого места не провоцировал у него худшие воспоминания.

Нина сжала кулаки и упрямо поджала губы.

— Я не шучу, Нина. Однажды меня использовали ради рекламы. Один раз. Больше этого не будет. Поэтому ты идешь со мной, и мы положим этому конец.

Она вошла в ванную и вышла оттуда с желтой косметичкой в одной руке, влажным бюстгальтером и трусиками в другой. Она запихнула все это в свою сумку и взяла с журнального столика любовный роман, а также вытащила из розетки зарядное устройство. Потом надела розовую джинсовую куртку поверх платья.

Через несколько минут они уже были в машине. Рив написал своему PR-агенту, что вскоре определится с заявлением.

Затем он отправил сообщение знакомой, сказав ей, что не придет на вечеринку. Нина оказалась права: дочь политика просто помогала ему. Он не планировал ничего, кроме выпивки, но написал, что его люди позвонят ее людям. Так он намекнул ей, что не заинтересован в более интимной связи.

— Зачем вовлекать меня? — Он выключил телефон. — Если ты хочешь получить пользу от своего двойника, это твое право. Не надо было втягивать меня в это дело.

Нина ссутулилась, обхватив себя руками, воинственно подняв подбородок.

— Я рассказала тебе, что произошло. Если ты не хочешь мне верить, не верь.

— Ты вернулась в мою жизнь в тот день, когда репортеры начали преследовать тебя. Это простое совпадение? Ты хочешь, чтобы я поверил?

Нина раздраженно вздохнула, сжимая пальцами рукав джинсовой куртки.

— Ладно, я специально шла мимо твоего дома. Я не собиралась заходить. Я даже не знала, дома ли ты.

— Тогда зачем вообще приходить?

— Мне требовалось укрытие, Рив. Я должна была получить работу, которую хотела. Я собиралась мысленно попрощаться с тобой и улететь в Лондон.

— И у тебя получилось? — шутливо спросил он, почувствовав тяжесть в животе от мысли, что ее план реализуется. Это не должно было беспокоить его, но беспокоило. — Я не подозревал, что ты затаила такую обиду. Это была месть за то, что мы расстались?

— Что? Нет. — Она выпрямилась и уставилась на него. — Мне жаль, что твоя бывшая подружка без твоего разрешения сняла секс-видео с тобой и выложила его в Сеть. Я этого не делала. — Она откинулась на сиденье. — Поэтому перестань обвинять меня в этом.

— Я тебя не обвиняю, — прорычал он, уязвленный тем, что она вообще подняла этот вопрос. Он до сих пор помнил тот инцидент, хотя его адвокат позаботился о том, чтобы видео удалили из Интернета.

Рив сжал в кулак пальцы, лежащие на колене, ненавидя это видео за само существование и еще больше себя за то, что был таким доверчивым и считал себя влюбленным.

— Ты мне не доверяешь, Рив. Ты никогда мне не доверял.

— Я никому не доверяю, — ответил он. — Ты ничем не отличаешься от остальных людей.

— О, я отлично это понимаю, — сказала она со смехом, похожим на прерывистый хрип. — Она сломала тебя. Ты боишься рассказать о себе хоть что-нибудь, что можно использовать против тебя. Но дело в том, что страдают все, а ты ничем не отличаешься от остальных людей.

Он резко вдохнул. Он терпеть этого не мог в Нине. Она умела так перевернуть ситуацию, что он начинал анализировать свое поведение. Он не сломан. И он не психопат. Он законопослушный гражданин, который оказался достаточно тактичен и приютил старую любовь в своем доме. Он способен на элементарное человеческое сострадание.

— Я иду на просчитанный риск. — Все его состояние было построено на осторожных авантюрах. Он делал ровно столько ставок, сколько, по его расчетам, должно было окупиться. — Расскажи мне, в чем твоя игра, и я решу, хочу ли я играть.

— Я даже играть не умею, — сердито сказала Нина. — Ты считаешь меня слишком умной, если думаешь, что я разработала против тебя сложный план. Я не могу выиграть в карты у своей племянницы. Я одна такая тупица в семье. И все из-за того, что я медленно замечаю очевидное. — Она отвернулась лицом к окну и подняла руку к щеке. Он решил, что она вытирает глаза.

Его сердце сжалось.

В машине потемнело, когда они въехали на подземную стоянку под его домом. Водитель открыл дверцу Нине, потом пошел к багажнику, чтобы взять ее чемодан. Нина сидела неподвижно, когда Рив подошел и посмотрел на нее.

— Ты и дальше будешь упрямиться?

— Нет. Но я поднимусь к тебе только потому, что слишком устала, чтобы придумывать что-то еще. Я не спала с тех пор, как приехала сюда в воскресенье.

— Почему нет?

— Ты видел квартиру. Я не могла спать от страха.

Выругавшись, Рив протянул руку и помог ей выбраться из машины.

Нина слегка покачнулась, и он точно понял, как она взвинчена. Ему хотелось обнять ее. Он тут же одернул себя. С каких пор он стал мистером Любовью? Прикосновения во время секса прекрасны, но в обычное время никаких объятий и ласк.

Убедившись, что Нина твердо стоит на ногах, он повернулся и ввел код на панели лифта. Водитель поставил ее чемодан в лифт и спросил, должен ли сделать еще чего-нибудь.

— Мы поужинаем у Антонио, — решил Рив.

— Я приготовлю ужин, — глухо сказала Нина.

— Ты же сказала, что устала.

— Пожалуйста, дай мне возможность расплатиться с тобой, хотя бы готовкой, — резко произнесла она.

— Хорошо, — пробормотал он и отпустил водителя.

Они поднимались на лифте в тягостном молчании.

Рив не осознавал, как часто Нина готовила, пока она не ушла от него, а ему пришлось снова покупать еду навынос. Нина отлично готовила, и, похоже, ей нравилось это делать, но он всегда думал, что так она пытается увлечь его домашним хозяйством. Теперь он задавался вопросом, старалась ли она тогда внести свой вклад в их совместное проживание.

— Ты же знаешь, я не жду от тебя оплаты…

— Не начинай, Рив. — Двери открылись в фойе его пентхауса, и она вытолкнула свой чемодан из лифта. — Иначе я сожгу твой ужин, а может быть, и все здание дотла.

* * *

Нина порылась в кухонных шкафах, проверяя, хватит ли ей риса, гороха и ингредиентов для блинчиков с начинкой. Она устала, но готовка ее успокаивала.

Рив появился, когда она замешивала тесто. Он переоделся в шорты-бермуды и рубашку поло и выглядел небрежно, но был напряжен. Он принес бутылку красного вина, откупорил ее, наполнил два бокала и поставил один рядом с ней.

— Спасибо. — Она убрала тесто в холодильник и вымыла руки, а потом отпила вина. И тут же почувствовала приятный букет из смородины, черной вишни и перца. Она соскучилась по дорогому вину.

Рив сел на табурет за столом, как он часто делал прежде, когда она готовила. Позанимавшись любовью, они, расслабленные и довольные, потягивали вино, подшучивая друг над другом и споря из-за повседневной чепухи.

Сегодня вечером от Рива исходила враждебность. У Нины сложилось ощущение, что все сказанное ею будет взвешено, измерено и проверено на обман.

Она занялась рисом.

— Я говорила, что родилась в Люксембурге?

— Это далеко от Альбукерке. — Он опустил ресницы, скрывая взгляд. — Но близко к Германии. Там есть авиабаза?

Смешно, но Рив соображал намного быстрее Нины.

Она кивнула.

— Папа там служил, а м-мама…

— Нина? — Он поставил бокал, говоря самым тихим и осторожным тоном, который она когда-либо слышала от него. — Если не хочешь, не рассказывай.

— Нет, все в порядке. — Ей не хотелось предполагать, что он о ней подумает. — На самом деле ты единственный человек, которому я могу рассказать. Наверное, ты лучший собеседник, потому что не поддаешься эмоциям. Ты такой циничный и прямолинейный, что сразу порекомендуешь мне сходить к психоаналитику.

Он моргнул.

— Продолжай.

— Мне всегда рассказывали одну и ту же историю. — Она начала резать перец. — Наша мать чувствовала себя запертой в крошечной квартирке, которая была у них недалеко от базы. Она решила свозить моего брата и сестру на фабрику часов с кукушкой, но они заблудились. Она случайно заехала в Люксембург и остановилась в кафе, чтобы спросить дорогу. У нее случился приступ из-за аневризмы.

Рив тихо выругался.

— Да. — Она поджала губы. — Люди в кафе не знали, что произошло, но она была на большом сроке беременности. До родов оставалась пара недель. Неподалеку была частная клиника, где европейская элита лечилась и делала пластические операции. Ее срочно отправили туда. У моей сестры осталось яркое воспоминание: она сидит в кафе, держа брата за руку, они оба в ужасе и смятении. Официант принес им сыр, крекеры и горячий шоколад и спросил, откуда они. Я думаю, он пытался узнать, как связаться с отцом, потому что тот появился немного позже. Он отвез их в клинику, где они узнали о том, что мамы больше нет. Все плакали, пока медсестра не вынесла меня и не положила в руки папе. Потом все успокоились и стали улыбаться. — Нина отпила вина, переполняясь эмоциями, ее глаза щипало от слез. — Я всегда чувствовала, что в тот момент меня любили.

На щеке Рива дрогнул мускул, и он уставился на свой бокал. Он никогда не рассказывал Нине о своем детстве. Он скрытничал и ни разу не отзывался с любовью о брате или сестре, об отце или матери. Он никогда не говорил о любви.

— Твой отец не взял образцы крови? — Рив был практичным человеком. Он ни за что не поверил бы, что ребенок, которого положили ему в руки, его собственный.

— Папа был растерян. Мы отправились домой, и Абуэла переехала к нам. Папа часто отсутствовал, пока не вышел в отставку, но, когда я пошла в школу, он постоянно был дома. Я окончила школу, накопила денег на колледж, получила диплом, а потом приехала работать сюда. — Она пожала плечами. — Все было вполне нормально.

— Пока ты не узнала, что есть модель, которая выглядит точно так же, как ты.

— Да, но потом я встретилась с тобой и больше ни о чем не думала. — Она равнодушно улыбнулась и отвернулась к плите.

— Ты считаешь, тебя отдали не в ту семью? — тихо спросил он.

— Нет, — сказала она без колебаний. — Меня воспитывали самые любящие люди в мире. Мне очень повезло, что они у меня есть. — Ее глаза наполнились слезами, она потерла их тыльной стороной запястья.

— Ты, наверное, не понимаешь, о чем я говорю.

— Я понимаю. — Она принесла тесто из холодильника и посыпала стол мукой. — Люди спрашивали, не удочерили ли меня. Меня это расстраивало, но Абуэла сказала, что я похожа на ее сестру. Она объяснила мне, что именно поэтому мне было трудно учиться. Дислексия была у моих предков.

— Я не знал этого о тебе.

— Это не имеет значения.

Но это было важно, потому что влияло на ее самооценку. Однако Нина придумала собственную стратегию, чтобы получить образование. Она гордилась дипломом в области изящных искусств по специальности дизайнера моды.

Однако она всю жизнь задавалась вопросом, почему ее брату и сестре чтение и математика даются намного легче, чем ей. А теперь она чувствовала себя полной идиоткой, не замечая, что отличалась от них гораздо больше.

— У меня не было причин сомневаться в кровном родстве с моим братом и сестрой, пока я не предложила сестре родить ей ребенка.

Он взял бутылку, чтобы наполнить свой бокал.

— Как это понимать?

— Ну, выносить ребенка как суррогатная мать. — Она взяла стакан с широким горлышком, чтобы вырезать круги из теста.

— Зачем ты это сделала? — В его глазах читалось удивление и недоверие.

— Она моя сестра. Они с мужем годами лечились от бесплодия. Это одна из причин, почему я поехала домой. Папа сказал мне за ужином, что у Анжелы снова случился выкидыш, и она убита горем.

— Ты не рассказывала мне этого о ней.

— Потому что это не твое дело. Я говорю тебе только сейчас, потому что это важно. — Она слепила несколько конвертиков из теста и положила их на сковороду. — Время от времени они заговаривали об услугах суррогатной матери, но не могли на это решиться не только из-за стоимости. Я уже предлагала им свои услуги, когда училась в колледже. Анжела сказала, что это помешает моему образованию. На этот раз она была так убита горем, что я отчаянно пыталась ей помочь. И я хотела сделать что-то, чтобы почувствовать, что моя жизнь имеет смысл и цель.

— Нина, — с предостережением произнес он. Такой человек, как он, знал, что существует огромная разница между преследованием цели и ее достижением.

Она скомкала обрезки теста и снова раскатала его, сильно наклоняя голову.

— Суррогатное материнство — непростое занятие. Большинство агентств не нанимают женщин, которые не рожали. Кто-то делает это в частном порядке, хотя мой врач не очень-то поощрял нас к этому, но решил, по крайней мере, проверить меня.

— Анализы крови? — с пониманием спросил Рив.

— Да. Он образумил меня результатами и сказал, что у братьев и сестер нередко бывают разные группы крови, в зависимости от того, как объединяются родительские хромосомы. Но у меня был особый случай, и он предложил мне поговорить с моим отцом.

— А ты?

— Я не разговаривала с ним. Я сказала Анжеле, что у меня анемия, и это было правдой. Я по-прежнему принимаю добавки с железом. — Она сделала глоток вина и перевернула блинчики с мясом на сковороде. — Потом я прошла тест на родословную. Я хотела доказать, что доктор ошибся.

— Но?

Она судорожно вздохнула.

— Мой брат сделал такой тест несколько лет назад, когда его жена не знала, что еще подарить ему на Рождество. Мои и его результаты должны были оказаться примерно одинаковыми, верно? Если мы оба произошли от матери-пуэрториканки и белого американца. В отчете Марко говорится, что у него в роду были испанцы и африканцы, которые являются коренными жителями Карибского побережья. Плюс английские и немецкие корни по отцовской линии.

— А у тебя?

Ей стало не по себе.

— Немного от англичан. Но в основном выходцы из Южной Азии и Скандинавии.

— Скандинавия? — Рив фыркнул и всмотрелся в ее лицо, словно ища следы нордической крови.

Нина пожала плечами и допила вино, а потом подтолкнула бокал к бутылке.

Он налил ей вина.

— Ты звонила в клинику, в которой родилась?

— Здание неоднократно переходило из рук в руки. Теперь там спа-курорт.

Она проверила рис и выключила его, затем взяла две тарелки. Оставив свежую порцию эмпанадильи жариться на сковороде, она села на стул рядом с Ривом.

— Связь с Ориэль не входила в мои планы, когда я получила свои результаты. Я имею в виду, в журналах в салоне моей сестры были ее фотографии с Дюком Родсом.

Рив посмотрел на тарелку, которую она поставила перед ним.

— Вкусно пахнет, — тихо сказал он, выглядя почти застенчивым. Он отправил в рот горсть риса и вздохнул, потому что рис был горячим. — Отлично. Спасибо. Рассказывай дальше.

Рив ел так, будто его не кормили неделю.

Она тщательно подбирала слова.

— Я не думала, приходится ли она мне сестрой. Потом выяснилось, что она — дочь Лакшми. Затем я прочла, что она родилась в Люксембурге за день до меня. Я родилась в четырнадцать минут первого ночи.

Он резко взглянул на нее, прожевал и сглотнул.

— Ты выходила с ней на связь?

— Тебе следовало сказать, что я свихнулась, Рив! — Она заставила себя поесть. — Ты должен был сказать: прибереги свое воображение для швейной мастерской. Я не знаю, есть ли очевидное объяснение тому, что происходит.

— Она твоя сестра-близнец.