Здесь живет наша любовь

Дэни Вейд, 2017

Ройса Бразьера интересует лишь его бизнес. Он нанимает Жасмин Харден в качестве организатора супервечеринки, на которой он сможет осуществить самую главную сделку в своей жизни. Однако в результате Ройс заключает контракт совсем иного рода…

Глава 5

Быстро проверить, как идет реконструкция здания, потом позволить Жасмин осмотреть дом и вернуться в город — таков был план Ройса. И на этот раз он, черт побери, от него не отступит.

Он усмехнулся, когда Жасмин настороженно прошла через массивные старинные двойные двери. Очевидно, она ожидала увидеть внутри хаос. Конечно, внешний вид здания еще надо доработать, но это многолетний проект.

Она удивленно оглядывала отремонтированное фойе, и Ройс приободрился. Потом он резко одернул себя и приказал себе думать только о делах.

Он решительно зашагал по главному коридору, который делил дом практически надвое.

— Ого! Это оригинальная лестница?

Ройс остановился.

— Да, это оригинал, — признался он и сделал несколько шагов, надеясь, что Жасмин последует за ним.

Ее великолепные голубые глаза сверкали, когда она оглядывала великолепную лестницу.

— Красиво, — выдохнула она наконец. — Кто ее ремонтировал?

Он снова сделал несколько шагов, хотя она не сдвинулась с места.

— Жасмин, у меня не так много времени на осмотр дома.

Она кивнула и пошла за ним, продолжая любоваться полированным красным деревом и плиткой с синими узорами по краям ступеней. Он отвернулся и прибавил шаг, обдумывая, что ему следует обсудить с прорабом.

— А плитка итальянская?

Ройс услышал ее вопрос, но продолжал двигаться.

Через какое-то время ее голос перестал быть слышен. Ройс остановился, оглянулся через плечо и не увидел Жасмин. Потом он понял, что она остановилась в бальном зале.

Конечно, этот зал должен был ее заинтересовать. Его стены очистили от старых обоев и обнаружили под ними старинные фрески. Их решили отреставрировать и сохранить в первозданном виде. Массивные хрустальные люстры также были очищены и отремонтированы. Деревянный пол отмыли от многолетней грязи и копоти и покрыли защитным лаком. Оставалось только развесить зеркала на стенах.

Жасмин прокружилась на месте и встретилась взглядом с Ройсом.

— Ничего не могу с собой поделать, — сказала она. — Мне надо было увидеть место, которое я буду оформлять.

— Значит, вы одобряете?

— Возможно.

Жасмин отвернулась. Подол ее платья слегка приподнялся, и Ройс опять увидел ее красивые икры и лодыжки. Интересно, она когда-нибудь носит брюки?

— Но мне нужно увидеть больше, чтобы знать наверняка.

«Хитрая лиса». Как только эта мысль пришла в голову Ройса, он призадумался. Жасмин точно знала, что она делает. Она держала его в постоянном напряжении.

Он жестом предложил ей проследовать за ним по коридору.

— Все остальное на этом этаже скоро будет отремонтировано. — Ройс на это надеялся.

Он шагал по коридору, открывая одну дверь за другой. Жасмин оглядывала комнаты и ахала от удивления. А Ройс пытался игнорировать свою физическую реакцию на ее вздохи.

— Эта мебель оригинальная? — спросила она. Ройс кивнул. Он и его мать обожали антиквариат. — Вся мебель оригинальная, за исключением той, что была безнадежно испорчена. В некоторых задних комнатах выбиты окна и повреждены стены из-за сырости, поэтому там придется проводить сложные работы. Надо обновить кое-какие светильники. Но ощущение оригинальности здания следует сохранить по максимуму.

Он заметил, что Жасмин внимательно наблюдает за ним, и на мгновение ощутил незнакомое чувство.

— Так я думаю, — прибавил он.

Своим мнением по этому вопросу он поделился не только с подрядчиком, и но с матерью, пока та была жива.

Казалось, прошло несколько часов, прежде чем они наконец добрались до кухни. Жасмин засыпала вопросами рабочих, а Ройс общался с прорабом. Он чуть не рассмеялся: его прошлый разговор с Жасмин был почти коротким. У него сложилось ощущение, что сегодня после возвращения на работу он будет отсиживаться в своем кабинете и общаться только по электронной почте. На сегодня он исчерпал свой лимит.

Когда они возвращались обратно, Ройс снова разволновался.

Судя по частым взглядам, которые бросала на него Жасмин, она что-то задумала. Вскоре она заговорила:

— Один из рабочих сказал, что ваша мать жила здесь.

— Да. Она несколько лет жила в доме для прислуги, а потом умерла.

— Мне очень жаль.

Ройс продолжал идти. Он не хотел говорить о том, как сильно он скучает по матери, а тем более об ощущении, что сделал не все возможное, чтобы ей помочь.

— Она интересовалась реконструкцией дома?

— Да, безусловно. Я купил эту недвижимость для нее, и она помогала мне планировать ремонт. Она обожала историю и музейные экспонаты.

— Моя сестра тоже любит историю. Она преподает в университете. Именно она рассказала мне об этом здании.

Ройс понимал, что разговор становится личным. Но его внезапное желание поговорить с кем-нибудь, кто его понимает, заставило его забыть об осторожности.

— Мы обсудили с ней все детали реконструкции, — произнес он. — Она была в восторге.

Он чувствовал теплый взгляд Жасмин.

— Держу пари, она радовалась. Несомненно, это было для нее счастливое время.

Ройс пожал плечами:

— Это было меньшее, что я мог ей предложить. Она воспитывала меня одна. Она пожертвовала больше, чем должна жертвовать любая женщина. Моим самым большим желанием было сделать ее жизнь комфортной и счастливой.

Он не забыл, как, наблюдая за Жасмин и ее дочерью, вспоминал свое детство. Он сказал правду. Его мать ради него многим пожертвовала.

Они спускались по ступенькам, когда Ройс озвучил животрепещущий вопрос, который он игнорировал несколько дней.

— Жасмин, вы сожалеете о том, что вы мать-одиночка?

Она резко остановилась. Выражение ее красивого лица стало отстраненным. Ройс понял, что должен был держать свой рот на замке.

Ее слова ударили его, словно пули.

— Не жалела ни дня. — Отвернувшись, Жасмин прибавила: — Если бы не я, у нее вообще бы никого не было.

Жасмин быстро повернула за угол дома, где жил фотограф, работающий на мероприятиях, которые она организовывала, и простонала, увидев, кто сидит в машине, припаркованной у обочины. Она попросила сестру подвезти ее к Доминику, надеясь, что ей не придется объяснять, как прошло ее утро. Она опаздывала уже на пятнадцать минут.

Конец ознакомительного фрагмента.