Честное лисье слово

Дэлия Эриковна Цветковская, 2021

Приключения компании лисят, которые в своём родном лесу учатся дружить, помогать друзьям (а иногда даже и врагам), защищать слабых, любить и прощать. Ну, совсем, как каждый из нас.

Глава 1. Дух зверя-повелителя

В большом и диком лесу жил-был лисёнок. Он был ни большой, ни маленький — средний. Вернее, это по возрасту он был средний, а размером, пожалуй что, мелковат. Так уж случилось, что родился он тогда, когда в соседских лисьих семействах как раз никто не рождался, поэтому все лисята в округе были или значительно старше, или существенно младше его. Так что закадычных друзей у него не было — с маленькими ему было скучно, а большие не брали его в свою компанию, гнали и обижали беднягу.

Поводом для насмешек служила и его расцветка. Все лисы в лесу щеголяли роскошными рыжими шубками, а этот был какой-то бурый, почти коричневый.

Звали нашего лисёнка Фьор. Точнее, Фьора, ибо ко всем своим неприятностям лисёнок родился ещё и девочкой. А все соседские лисята — мальчиками.

Даже родной брат Фьоры, который тоже был старше, смотрел на лисёнка-девочку свысока и с пренебрежением. Фьоре было очень обидно — ну почему ей так не повезло в жизни?! Почему она — не как все, а — девочка?

Чтобы хоть как-то сгладить этот досадный недостаток, лисёнок упорно именовал себя — Фьор. Ему (то есть, ей) казалось, что так эта ущербность будет менее заметна.

Родители Фьор и Ури (так звали старшего брата лисёнка) были очень основательными лисами. Целый день они занимались добычей пропитания, постройкой, либо усовершенствованием норы и прочими весьма важными делами. Конечно же, они заботились о детях и по-своему любили их. Однако возиться и играть с малышами им было некогда, да и заниматься подобными глупостями они просто не умели.

Вот так и вышло, что Фьор была совсем одинока. Зато одиночество развило в ней воображение, и она частенько предавалась мечтам, имевшим для неё не меньшее значение, чем окружающая лесная жизнь.

Протекавший неподалёку от лисьей норы ручей впадал в большое озеро, на берегу которого Фьор проводила немало времени. Вечерами, в погожие деньки, она сидела у воды и смотрела, как садится солнце, отражаясь в воде золотой дорожкой.

Фьор представляла, что как-нибудь найдёт лодочку, или хотя бы плотик, и поплывёт по этому лучу прямо к солнцу. Потом она искупается в золотой воде, и её шубка перестанет быть такой тёмной и приобретёт желаемый ярко-рыжий цвет. А может быть даже почти-почти золотой — о таком счастье она даже боялась мечтать. И станет она никакой не дурнушкой, а самой распрекрасной лисицей. Тогда братцу Ури не придётся больше за неё стесняться, и он позовёт её играть с ним вместе.

Так сидела она и мечтала. И вот однажды случилось что-то потрясающее и дух захватывающее! Фьор нашла… нет, не лодочку, и не плотик, а настоящий клад!

Это была небольшая сумочка. Она лежала в высокой траве — бог весть, кто оставил её здесь. Фьор наткнулась на неё совершенно случайно, прогуливаясь по берегу и, как всегда, рисуя в воображении воздушные замки.

Лиска могла бы и вовсе не заметить находку, ибо шла не как все лисы — нос к земле — а любуясь дальним горизонтом и бликами на воде. По счастью, она споткнулась, зацепившись за ремешок, и сумочка таким образом была найдена.

Фьор тут же сунула туда нос, и… Ах, какие чудесные вещи там лежали! Зеркальце и губная помада, очки с разноцветными стёклышками — (левое было зелёное, а правое — розовое), коробочка леденцов, маленькая игрушка, вроде шарманки — (если покрутить ручку, слышится мелодичная песенка) — и ещё носовой платок, такой беленький и чистенький… Правда пах он духами довольно сильно, и Фьор расчихалась от этого запаха.

О, как наша лисичка была счастлива! Она разложила свои сокровища на большом пне и созерцала их в благоговейном молчании.

Первым её привлекло зеркальце. Оно блестело на солнышке, и, поворачивая его из стороны в сторону, Фьор быстро наловчилась пускать солнечных зайчиков. Потом она поставила зеркальце перед собой и подняла глаза. Увы, собственное отражение настолько огорчило её, что Фьор поскорее перевернула зеркало обратной стороной. Тогда она намазала нос губной помадой — вдруг так она станет красивее? Украдкой взглянув в зеркало, бедняжка убедилась, что лучше от этого не стало, к тому же помада пахла как-то неприятно.

Она убрала зеркало в сумочку и принялась умываться, облизывая свой нос. Тут выяснилось, что на вкус помада тоже — не очень. Чтобы заглушить этот вкус, Фьор съела парочку леденцов, и настроение сразу улучшилось. А когда она посмотрела сквозь разноцветные стёклышки очков на солнце (только ей пришлось зажмуривать сначала один глаз, потом другой), да ещё покрутила ручку шарманки (чтоб закат был под музыку), жизнь предстала перед нею во всех своих радужных красках.

Ах, какой же сегодня чудный день! Фьор была абсолютно счастлива и не знала, что в этот миг судьба уже готовила ей западню.

Дело в том, что именно в этот день её брат Ури вместе со своим приятелем, которого звали Перфидо, случайно увидели её у озера. От нечего делать они решили проследить за ней и видели, как Фьор нашла сумочку, как радовалась всем найденным вещам, и немало потешались, наблюдая всё это.

Видели они также, как она зарыла свой клад в одном только ей известном (как она думала) месте.

Когда Фьор лёгкой радостной походкой отправилась домой, Ури предложил:

— Давай выкопаем и поделим вещички! Чур, я беру себе шарманку. Ведь это всё-таки моя сестра нашла клад!

Перфидо покачал головой.

— Нет. Это не интересно. И не очень-то нам нужно это девчачье барахло! Хотя, кое-что пригодится… Но я хочу, чтобы она нам сама это принесла.

Ури фыркнул:

— Ты не знаешь мою сестру! На вид-то она тихая, но если почует какую несправедливость, упрётся, и ничем её не сдвинешь, хоть дерись. Ничего она нам не отдаст.

— Ещё как отдаст, — коварно ухмыльнулся его приятель. — Надо только хитростью действовать. Да и развлечёмся заодно…

— Что ты задумал? — оживился Ури.

— Да уж кое-что придумал… если ты мне подыграешь.

— Когда это я отказывался повеселиться?!

— Тогда действуем так: ты должен в сумерки выманить сестру из дома, только так, чтобы она пошла одна — в дубраву, к ручью. Там, за большим дубом, есть упавшее дерево, по которому можно забраться на сам дуб. А ты тихонько прокрадись следом — увидишь, что будет!

— Решено! — воскликнул Ури.

Глаза его горели. То-то весёлый у него приятель — с ним не соскучишься!

Вечером, когда родители ушли на охоту, Ури сказал Фьор:

— Эх, жаль, что у меня сестра, а не брат! Был бы брат, я попросил бы его об услуге…

— И чем я хуже брата? — привычно расстроилась Фьор. — Я тоже всё могу! Что надо сделать?

— Ну да… — с сомнением протянул Ури. — Ты, небось, побоишься в темноте к ручью за водой сходить… Что-то пить очень хочется.

— А что ты сам не пойдёшь? — удивилась Фьор. — Если пить хочешь.

— Да у меня лапа болит, — с притворной грустью сообщил Ури. — Ушиб сегодня, а к вечеру разболелась.

Фьор живо вскочила на ноги.

— Сейчас сбегаю за водой!

— Только бери у маленького водопада, где с камней стекает, а то с песком наберёшь, — учил сестру Ури. — Знаешь, за большим дубом…

— Знаю, знаю…

Она схватила фляжку и выскочила из дома. Наконец-то представилась возможность доказать брату, что и она чего-то стоит! Экий труд — за водой сгонять! Да она готова и десять раз сбегать, лишь бы брат перестал относиться к ней, как к семейному недоразумению! В суматохе Фьор и не заметила, что кто-то тенью следует за ней.

Пробежав мимо большого дуба, она подставила фляжку под струю и, полная радостных мыслей, слушала, как журчит вода. Обратно следовало идти не быстро, чтобы не расплескать. И вот тут-то…

— Стой! — сказал глухой голос. Казалось, он шёл сверху.

Фьор вздрогнула и остановилась. В конце концов, она была всего-навсего небольшим лисёнком, и к тому же девочкой.

— Что у тебя есть? — повелительно спросил Голос.

— Только вода… Я несу её своему брату — он ушиб лапу и хочет пить, — дрожащим голоском ответила Фьор.

— Что сейчас в твоих лапах — меня не интересует, — нетерпеливо перебил Голос. — Скажи, что есть у тебя? Какие сокровища?

— Сокровища? — удивилась и испугалась Фьор. — У меня н-нет никаких…

— Не лги! — прогремело сверху. — Я Дух Зверя Повелителя, и знаю всё! Так что есть у тебя, спрятанное в земле, у камня и двух маленьких ёлок?

Место было названо правильно. Он действительно вездесущ и всё знает! Какой ужас!..

— У меня… сумочка… — прошептала бедняжка, — а в ней… зеркальце и помада…

— Что ещё? — требовательно спросили из темноты.

— Там… леденцы, очки и маленькая шарманка… и ещё платочек.

— Шарманку завтра в это же время принесёшь сюда и положишь у моих ног.

— Чьих ног? — робко подняла глаза Фьор.

— У дуба! — рявкнул Голос. — А посмеешь ослушаться меня — никогда больше не сможешь ходить!

Малышка так дрожала, что не могла сдвинуться с места, и ей показалось, что ноги и впрямь не служат ей.

— Хорошо, — сквозь слёзы сказала она.

— Теперь иди! — приказали ей.

И Фьор, оглушённая и несчастная, пошла, прижимая к себе фляжку с водой. Вслед за ней крался брат, который с трудом сдерживался, чтобы не расхохотаться. Однако был он и раздосадован, что его приятель потребовал от Фьор именно шарманку, хотя он, Ури, ясно дал ему понять, что сам претендует на эту вещицу. Ведь если теперь сестра увидит свою игрушку у брата, то поймёт, что дело явно нечисто. Не говорить же, право слово, что он отбил шарманку «в честном бою» с Духом Зверя Повелителя!

Ури не выдержал и хрюкнул от смеха. Впрочем, он тут же зажал рот лапой и кинулся в обход бегом, чтобы успеть домой раньше сестры.

Перед тем, как войти, Фьор насухо вытерла глаза и постаралась принять беззаботный вид. Она не хотела, чтобы брат заметил, что с нею что-то произошло. Казалось, он и не заметил. Проворчал только:

— Ты что так долго?

— Шла медленно, чтобы не расплескать, — бросила Фьор. — Я спать пойду…

Она ушла в свой угол, но ей было вовсе не до сна. Пугала необходимость вновь идти к этому чудовищу. Но больше всего угнетала мысль: «Значит, я никогда не могу остаться одна. Кто-то всегда наблюдает и может сделать со мною всё, что захочет».

Свобода и радость жизни испарились. Остались несвобода и принуждение.

«Ах, я больше никогда не смогу радоваться без оглядки», — грустно думала Фьор.

И, конечно, жаль было клада.

«Да ведь он потребовал не весь! — сказала она себе, и чуть повеселела. — Буду довольна тем, что осталось».

С этими утешительными мыслями Фьор, наконец, уснула.

Но рано малышка радовалась. Когда назавтра она принесла маленькую шарманку и положила её у корней дуба, Дух Зверя Повелителя потребовал зеркальце, а на следующий день — очки с цветными стёклышками…

Фьор, конечно, поспешила съесть несколько леденцов — для поднятия настроения, но вездесущий Дух узнал про это, и в тот же вечер конфеты есть запретил, повелев принести ему всю коробочку.

Когда она приносила очередной дар, Дух требовал, чтобы она танцевала под деревом, дабы выразить тем «своё счастье» от общения с ним. И Фьор танцевала. Что же ей оставалось делать?

Но странное дело: хотя требование было издевательским, танец приносил ей облегчение. Танцуя, она отрешалась от того, что окружало её, волшебным образом забывая о страхе и тоске.

Жизнь потеряла для неё свои краски. Фьор больше не любовалась закатом, не бегала и не резвилась в траве. Она собирала орехи (хоть терпеть их не могла) и приносила под большой дуб — так приказал Дух Зверя Повелителя.

Да-да. Перфидо разошёлся во всю — он вошёл во вкус «игры». Ури, правда, казалось, что шутка слишком затянулась и перестала быть забавной. Но он не знал, как остановить процесс, не раскрыв своего в нём участия.

— Слушай, — сказал он как-то, — давай прекратим это. Фьор уже сама не своя. Она разучилась смеяться, и это уже не смешно.

— Я тебя не заставлял, — усмехнулся приятель. — Хочешь — выходи из игры. Я и сам справлюсь.

— Я не шучу, — рассердился Ури. — Оставь Фьор в покое!

Перфидо прищурился:

— Что-то раньше ты о ней не заботился. То-то ей будет интересно узнать, как собственный братишка веселился. И родителям — тоже…

Ури повернулся и пошёл, бросив через плечо:

— Я тебя предупредил. Если ещё раз… Попробуй только!

Через несколько дней Ури возвращался с удачной охоты. Он нёс куропатку и был очень доволен и горд собой. Под большим дубом он увидел Фьор, которая стояла и отрешённо глядела вдаль.

— Эй, ты что тут делаешь? — крикнул он сестре. — Пошли домой!

— Я не могу, — прошептала та. — Дух Зверя…

— Дух Зверя Повелителя тут больше не живёт, — перебил её брат.

— Ты знаешь его? — удивилась Фьор.

Ури спохватился, что чуть не выдал себя. Он хотел было сказать, что просто пошутил. Но в этот момент…

— Оставь куропатку и уходи, — прошипел кто-то сверху, — тогда цел останешься.

Ури всерьёз разозлился. Что этот Перфидо себе позволяет?! Надо будет с ним разобраться окончательно! Давно надо было…

— И не подумаю! — крикнул он в тёмную крону. — Приди и возьми, если такой смелый!

Ури был уверен, что Перфидо не слезет с дерева и не разоблачит себя, и потому пошёл себе спокойно дальше, не оглядываясь. А зря…

Сдавленный крик Фьор: «Ури!» — заставил его обернуться. Краем глаза он успел заметить метнувшуюся к нему с дерева тёмную тень.

«Лисы с деревьев не бросаются», — успел подумать Ури, и в этот миг острые зубы распороли ему щёку от уха до носа. Поворот головы спас его от мгновенной смерти.

От боли Ури вскрикнул и бросил куропатку, мешавшую ему принять бой. Отступать он не собирался — кто бы ни напал на него.

Однако противник был хоть и меньшего роста, но явно опытнее и свирепее лисёнка. К тому же кровь из рассечённой щеки заливала тому глаза.

— Фьор, помоги мне! — крикнул Ури.

И в былые времена сестра не раздумывая бросилась бы в любую схватку, на помощь брату — она никогда раньше не отступала.

Но сейчас, отбросив на несколько секунд жестокого врага, Ури с ужасом увидел, что Фьор стоит на том же месте, где стояла, и дрожит всем телом. Дух Зверя Повелителя сломил её волю — у неё не было сил бороться.

В эту минуту понял он, что сам погубил самого верного своего помощника и друга — ту, которая «всегда за тебя», отдав её на потеху глупому и злому приятелю; что отныне он — без поддержки, и что одному ему, похоже, не выстоять в этой битве.

Ури отбивался всё слабее. Чувствуя, что силы на исходе и конец близок, он крикнул:

— Прости меня, Фьор!.. — и закрыл глаза.

Но вдруг враг его отпрянул со злобным воплем, и Ури понял, что кто-то пришёл ему на помощь.

Незнакомый лисёнок, ростом чуть побольше Фьор и поменьше самого Ури, дрался умело. Воспрянув духом, Ури собрал последние силы и вцепился в противника со своей стороны.

«Вдвоём — это не одному…» — с благодарностью думал он, тесня врага. И всё же, даже вдвоём, лисятам приходилось трудно.

В свете взошедшей луны Ури разглядел, наконец, что их противником была взрослая куница — жестокий и опасный убийца.

Вдруг, со всхлипом, Фьор сорвалась с места и подбежала к дерущимся. Раздался звук — «Улп!» — и грозный враг покатился по земле, задыхаясь и раздирая когтями собственную морду. Докатившись до ручья, куница шлёпнулась в воду и исчезла из виду.

Тяжело дыша, лисята поднимались с земли. Ури шатался — всё тело болело нестерпимо.

— Спасибо за помощь, — с трудом произнёс он.

Незнакомый лисёнок кивнул и повернулся к Фьор. Глаза его смеялись.

— Вот это бросок! Прямо в пасть угодила! Что это было?

Фьор с шумом выдохнула воздух. Казалось, она проснулась и с удивлением оглядывает новый мир.

— Орех… Большой орех… для Духа Зверя Повелителя, — тихо сказала она.

— Какого-такого Духа? — возразил пришлый. — Это была всего-навсего куница.

— Ты не понимаешь… — пробормотал Ури. — Сначала был другой… Это я виноват…

Уши его пылали, и не только от ран. Ему было нестерпимо стыдно.

— Нет. Именно куница, — твёрдо заявил незнакомец, приблизив свою морду к Ури и пристально глядя ему в глаза. — Я наблюдал за этим бандитским деревом пару дней, и как раз намеревался вмешаться…

Ури понял, что этот новенький всё знает, но опять выручает его.

— Кто ты? — спросил он.

— Я совсем недавно в этих краях, — незнакомый лисёнок опустил голову, голос его стал глух и печален. — В нашем лесу случился пожар, и я потерялся — не знаю, где теперь моя семья. Всё было в дыму. Я долго бежал… и вот я здесь. Меня зовут Фидо.

— Как?! — вскинулся Ури. — У меня есть приятель… Вернее, был… — поправился он, — которого зовут Перфидо.

— Иногда половину имени не грех и пропустить — даже лучше будет,^Х) — засмеялся Фидо. — Так вы принимаете меня в свою компанию?

«Вы?!» — Фьор хотела ответить, что компании-то как раз и нет. У них каждый — сам по себе.

— Принимаем! — решительно ответил Ури.

У Фьор даже лапы вспотели от такого. Что он говорит!

А Фидо сказал, обращаясь к ней:

— Ты самая красивая лисичка, которую я когда-либо видел! Правда-правда… Твоя тёмная шубка очень элегантна. И ты потрясающе танцуешь…

— К тому же она здорово бросается орехами! Моя сестра всегда была меткой! Глаз-алмаз! — подхватил Ури.

— Опять издеваетесь? — обиделась Фьор.

— Что ты! Правду говорим! Честное лисье слово! — в два голоса воскликнули лисята-мальчики.

— Ведь мы — одна компания, и даже если мы шутим — обижаться не стоит. Не будешь? — сказал Ури.

— Честное лисье слово… — эхом откликнулась Фьор.