Мироходцы. Чары хрустального сердца

Дэйзи Ди, 2023

Юная Ки сама признает, что она «чудила». Непосредственная и очень хорошая. А еще она чувствует эмоции предметов и слышит, что они говорят. Жизнь с подобным даром – это и радость, и беда одновременно. И вести себя как все, естественно, практически невозможно… Попав в новую школу, героиня быстро заводит друзей, но спокойная жизнь продлится совсем недолго… Новая подруга оказывается вовсе не так проста, а ее слабое здоровье, воспринимающееся одноклассниками абсолютно обыденно, имеет причины, которые идут не из этого мира… Сможет ли Ки разобраться во всем? Как спасти подругу, которая находится на волосок от смерти, если ты столкнулся с силами, которых пока не понимаешь? Для широкого круга читателей.

Глава 4. Сказка о джиннии и Хрустальной Принцессе

У новой подруги Филина и Ки не было телефона, поэтому о том, что Дайана перевелась на домашнее обучение и в школу больше ходить не будет, они узнали от шушукающихся в столовой учеников. Ки как могла утешала расстроенного Филина, а сама пыталась понять, что за загадочная болезнь заставила Дайану бросить школу и что означали ее последние слова.

В новой школе Ки чувствовала себя лучше только благодаря дружбе с Филином и Дайаной. Она очень старалась не вести себя странно, да и духи будто присмирели. Все так же болтали, и переругивались, и огрызались, но как-то лениво, слабо — словно были больны или… встревожены. Но даже примерное поведение не помогло Ки завоевать расположение класса. Она так и оставалась для них странной чужачкой с очень странным именем.

— Кики, тебя что, смело в школу ураганом? — едко поинтересовалась Виктория, стоило только ей войти в класс.

Сидящие позади нее противно захихикали.

Ки неуверенно провела руками по спутанным волосам. Обычно за ее прической следила мама, но сегодня она, приготовив завтрак, тут же умчалась в кабинет с фразой: «Прости, милая, сроки горят». И зря — замечтавшись, Ки, конечно же, опоздала на автобус. Хорошо, что в гараже стоял привезенный из Глерома велосипед. На нем Ки и приехала в школу.

— Привет, Кис-Кис! — громко поприветствовал ее Филин.

— Дурашка, — беззлобно буркнула она.

Плюхнулась на свое место и принялась расчесывать волосы пальцами, представляя себя русалкой.

— Неправда, ты сама сказала, что глаза у меня умные.

Ки рассмеялась в ответ.

— Навестим сегодня Дайану?

На лице Филина проступила мука.

— Не могу, отец забирает меня на все выходные. Рыбалка… — сказал он с горестным вздохом.

— Я думала, ты любишь рыбачить, — удивилась Ки.

— Да, но…

За этим «но» Ки отчетливо расслышала имя «Дайана» и разулыбалась.

— Ты уже сказал ей?

— О чем? — остолбенел Филин.

— Как о чем? О том, что она тебе нравится, глупый.

— Ничего я не глупый, — возмутился он. — И… нет. Дайана старше меня, и она такая красивая! Она просто надо мной посмеется.

— Разница в возрасте для настоящей любви — не помеха, — безапелляционно заявила Ки. — А глупый ты потому, что сейчас самое время ей признаться. Ты что, книг не читал? У каждой принцессы должен быть свой собственный рыцарь. Когда девушка находится в беде или страдает, ей нужен кто-то рядом. Она ослаблена болезнью, а тут ты — с шоколадкой в руке, с мягкой игрушкой или что там еще рыцари дарят. Держишь ее за руку, а она благодарно тебе улыбается и понимает, что ты именно тот, кого она всегда ждала. Ну как-то так, в общем, — не слишком уверенно закончила Ки.

Подобные главы она обычно пролистывала в ожидании момента, когда на героев нападет очередной жуткий монстр, и они, как и положено героям, быстренько с ним расквитаются.

— Не читал, — признался рыцарь в черной футболке с тигриной мордой. — Ну то есть таких не читал.

— И зря, — попеняла Ки. — Книги — это шкатулки с мудростью, ясно тебе?

Филин пристыженно пробормотал что-то себе под нос.

— Ладно, — примирительно сказала она. — Я научу тебя всему, что знаю.

Личный дневник — для маленьких девочек, а у каждого уважающего себя взрослого (или почти взрослого) непременно должен быть органайзер. Был он, разумеется, и у Ки — туда она записывала предстоящие важные дела. Она вынула его из сумки — пухлый, с багряной обложкой. Высунув от усердия кончик языка, под пунктом «разузнать про болезнь Дайаны» старательно вывела витиеватым почерком (ему она училась, копируя рукописные записи мамы) «Влюбить Дайану в Филина». Полюбовалась результатом своей работы и захлопнула блокнот.

Наведываться к Дайане после школы пришлось без Филина. Домой Ки забегать не стала — просто отправила маме СМС-ку.

Дверь, как и в прошлый раз, открыла миссис Одли. Неуверенно улыбнулась гостье. Сейчас, когда домоправительница не сверлила ее оценивающим взглядом, Ки поняла, что она гораздо моложе, чем казалось поначалу. Миссис Одли лишь слегка за тридцать, просто усталость и неудачный выбор наряда (на ней было темно-коричневое мешковатое платье до середины икр) прибавляли ей несколько лет. Ей бы взять пример с мамы Ки. Дейдра любила джинсы, топы со спущенным плечом и песочного цвета водолазки, а волосы чаще всего заплетала в косу или собирала в конский хвост. Ее часто называли старшей сестрой Ки и ничуть при этом не лукавили.

— Ки, верно? — Дождавшись кивка, миссис Одли извиняющимся тоном сказала: — Дайана не очень хорошо себя чувствует. Вряд ли ей стоит в таком состоянии принимать гостей.

— Но…

Даже не дослушав, домоправительница мотнула головой.

— Лучше тебе зайти к ней дня через два, если она пойдет на поправку.

Ки расстроилась. Однако не успела она ничего ответить, как у порога появилась Ари. Пушистая красавица потерлась о ноги миссис Одли, и та вдруг сказала:

— А знаешь, может, хорошие эмоции Дайане сейчас и не повредят. Пойдем, я тебя провожу.

Сбитая с толку столь неожиданной переменой, Ки проскользнула в особняк. Поднимаясь по широкой лестнице вслед за миссис Одли, она раздумывала над ее странным поведением. Казалось, именно приход Ари переубедил домоправительницу. Чем больше Ки об этом думала, тем больше сомневалась в ясности своего рассудка. И все же ее не отпускало ощущение, что в дом ее впустила кошка.

На втором этаже оказалось шесть комнат. Через открытую дверь Ки увидела внушительных размеров библиотеку со стройными рядами забитых книгами стеллажей. Она улыбнулась. Выходит, семью Морэ и семью Грейс объединяла не только давняя дружба, но и любовь к чтению.

Миссис Одли открыла дверь в самом конце коридора. За ней скрывалась просторная комната, заставленная старинной, но добротной мебелью. Главной изюминкой спальни была роскошная двуспальная кровать с балдахином, словно сошедшая со страниц готических романов. Дайана сидела на подоконнике у распахнутого настежь окна. Ки вдруг почудилось, что с их прошлой встречи ее волосы посветлели еще больше, а глаза… Радужка стала бесцветной, почти прозрачной, словно кто-то вытянул из нее бирюзу. Ари лежала на коленях юной хозяйки — будто и вовсе не спускалась вниз, к Ки.

— Дайана, тебе не стоит здесь сидеть, — с тревогой сказала миссис Одли.

— Всего лишь второй этаж!

— Дайана…

— Ладно, — вздохнула она, сдаваясь. Протянула руку в сторону Ки: — Поможешь мне?

С готовностью взяв ладонь подруги в свою, она поразилась тому, какая же та холодная. Дайана слезла с подоконника и устроилась на кровати, застеленной шелковым покрывалом цвета сирени. Ари тут же запрыгнула к ней и улеглась под бочок, отчаянно мурлыча. Успокоенная миссис Одли ушла, однако дверь оставила приоткрытой.

— Раньше я любила сидеть у окна, смотреть на Реденвуд, — тихо сказала Дайана.

Взгляд у нее был странный, будто… отсутствующий. Она смотрела не на Ки, а куда-то в стену прямо перед собой.

— А сейчас не любишь? — осторожно спросила Ки.

Дайана помолчала, рассеянно гладя Ари по белоснежной шерстке.

— Люблю, но почти ничего не вижу, — дрогнувшим голосом призналась она. — Я и твое-то лицо едва различаю, а то, что вдалеке, и вовсе расплывается. Я потому и ушла из школы.

— А… очки, линзы? — растерялась Ки.

Дайана взглянула на нее так, словно видела впервые.

— Не помогут, — просто сказала она. Слова прозвучали как приговор. — Я всем рассказываю, что у меня редкая болезнь. Когда кто-то пытается выяснить подробнее, туманно объясняю про ослабленный иммунитет, склонность к инфекциям и аллергию на открытые солнечные лучи. И про зрение, которое с каждым годом падает все сильнее. Не все из этого правда. Но правда в том, что лучше мне уже не станет.

Ки молчала, не зная, что и сказать. Сердце заныло от мысли, что она ничем не может помочь подруге.

— У меня есть для тебя подарок, — вдруг сказала Дайана. — Книга. Она там, в шкафу.

Небольшой, из светлого дерева, на фигурных ножках, он скромно притулился в углу. На одной из полок и впрямь обнаружилась книга. Да какая! Ки взяла в руки внушительный фолиант с золочеными вставками по краям, поражаясь его тяжести. Но еще больше удивляло то, что скрывалось за обложкой с красивым художественным орнаментом. Половина листов была исписана аккуратным, четким почерком и, кажется, настоящими чернилами, а другая половина — чиста. Ки ахнула — рукописная книга!

— Спасибо, — растерялась она. — Странно… почему не все страницы заполнены?

— Они заполнятся, — пожала плечами Дайана. — Когда-нибудь. Может, там даже будет твоя история.

Ки рассмеялась, но подруга осталась серьезна.

— И кто же ее запишет?

— Сказочник — человек, который умеет превращаться в ветер.

Ки почему-то расхотелось смеяться. Перелистывая хрустящие страницы, она пробежалась взглядом по строчкам. Это были сказки — грустные, смешные, тревожные, и все — о волшебном мире под названием Ордалон.

— Там есть и моя история, — вдруг сказала Дайана.

Улыбка замерла на губах Ки.

— Правда? И… о чем она?

— О Хрустальной Принцессе и джиннии по имени Ламьель. — Дайана помолчала и, выдохнув, заговорила совсем другим голосом — напевным, льющимся, словно река. — Джинния умела повелевать человеческими жизнями, ею восхищались и ее боялись, о ней слагали легенды и историями о ней же пугали непослушных детей. Многие, одержимые жаждой мести за загубленные судьбы родных и близких, пытались убить джиннию, но никому это не удавалось. Ламьель не пугали ни время, ни смерть — ни то, ни другое не имело над ней власти. Так она думала, пока ясновидица, что случайно забрела в ее земли, не рассказала о девочке, в крови которой текла особая, уникальная магия. Истинный Дар. Только он мог стать на пути Ламьель к бессмертию. Той девочке, повзрослевшей и пробудившей свой дар, было суждено навеки уничтожить джиннию.

Ки зачарованно смотрела на Дайану. Позабыв о книге, она присела на краешек кровати и вся превратилась в слух.

— Ясновидица поплатилась за дурную весть, одним прикосновением разъяренной джиннии превратившись в цветок, тут же увядший. Ламьель отослала своих слуг во все концы света, чтобы они нашли ту, что была наделена Истинным Даром. Ею оказалась темноволосая малышка, но, заглядывая в ее глаза, джинния видела лишь глаза своего убийцы. Ламьель поняла, что даже ей не под силу убить Истинный Дар. Тогда она наслала на нее проклятие, превратив ее сердце в хрусталь.

Дайана говорила медленно, прикрыв глаза. Кажется, она наизусть знала эту сказку.

— Ламьель вернулась в свой замок. Каждый день джинния заглядывала в зеркала, наблюдая за Истинным Даром, в надежде увидеть, как станут прозрачными ее тонкие пальцы, как все ее тело превратится в хрусталь. Она послала своих слуг, Темных Отражений, чтобы они разбили Истинный Дар, как только та превратится в хрустальное изваяние. Тогда убийца джиннии погибнет и ее будущее изменится.

— Какой кошмар, — прошептала Ки, не осознавая, что нервно комкает в руках подол платья.

— Родители Истинного Дара, сильные чародеи, спрятали дочь с ее Хранительницей в лишенном магии мире, чтобы джинния не сумела их отыскать. В ярости от содеянного Ламьель и в надежде с ее смертью разрушить проклятие, они вторглись в ее земли. Но их разлучили. Мать Истинного Дара исчезла, а отец сумел добраться до джиннии и поразить ее клинком в самое сердце. Он не знал, что смертна лишь ее оболочка, а душе дозволено парить до тех пор, пока Истинный Дар не исполнит свое предназначение. И все же собственная гибель Ламьель разозлила, ведь со смертью телесной оболочки она теряла и все свои колдовские силы. Умирая, она прокляла чародея, выпив его дар до последней капли, и поклялась, что однажды вернется за его дочерью. Сказав это, джинния растворилась в пустоте.

— А что с женой чародея? — подавшись вперед, напряженно спросила Ки, напрочь позабыв, что это всего лишь сказка.

— Бывшего чародея, — с горечью сказала Дайана. — Увы, он долго блуждал в тумане, но отыскать любимую так и не смог. А его дитя, Истинный Дар, умирала, становясь все более хрустальной. Остекленели ее глаза, и она перестала видеть. С каждым днем проклятие становилось все сильней. Маг перестал быть магом, а Истинный Дар стала Хрустальной Принцессой и вечной пленницей в чужом мире. Но время идет неумолимо, и в двух мирах — мирах Истинного Дара и Ламьель — движется иначе. И если в мире, лишенном магии, прошло несколько лет, то в мире джиннии — почти век. Все это время Ламьель выжидала и восстанавливала потерянные в битве с чародеем силы, чтобы однажды вернуться. И когда свет и тьма схлестнутся в новой схватке, победителем станет лишь один из них.

— Грустная сказка и незаконченная, — задумчиво сказала Ки, глядя вдаль через окно спальни.

— Потому что ничего еще не кончилось, — прошептала Дайана.

Ки перевела взгляд на подругу и поразилась, насколько бледной и расстроенной та была.

— Ты чего? Это же просто сказка. Красивая, печальная и лишенная конца. — Она добавила неодобрительно: — Не люблю открытые финалы.

— Мы сами ее творим, — тем же отрешенным голосом отозвалась Дайана. — Она не дописана, потому что время еще не пришло. Но, возможно, именно ты станешь той, кто допишет финал этой истории.

— Я? — опешила Ки.

— Ты веришь в магию. И я чувствую… чувствую ее в тебе, хоть и не могу понять, как такое возможно. Но мое предчувствие никогда меня не обманывало. Что-то надвигается. Нам всем нужно быть готовыми. Я просто хотела, чтобы ты узнала правду до того, как случится что-то плохое, непоправимое. И узнала ее от меня.

— Но, Дайана… — Ки совсем растерялась. — Это же сказка, да?

В почти прозрачных глазах скользнуло сочувствие — так смотрят на неразумное дитя, что не признает очевидных истин.

— Ты еще не поняла? Это история о нас: обо мне, маме, папе и Ари.

Ки задумалась. А ведь правда, очень похоже! Дайана, девочка с прозрачными, почти не видящими глазами и светлыми волосами — Хрустальная Принцесса и Истинный Дар. Алистер Морэ — сильный маг, чародей, потерявший жену и магические силы. Беатрис Морэ — пропавшая во владениях Ламьель чародейка, а красавица Ари — зачарованная Хранительница Дайаны, что следует за ней по пятам.

Кто-то словно списал историю с них, придав действительности налет сказочности и волшебства. Сказка, правда, вышла какой-то мрачной…

— Ты все еще думаешь, что это выдумка?

— Я не знаю, — честно призналась Ки.

Да, она и сама обладала чем-то, что принято называть сверхъестественным, но… Одно дело знать, что у каждого предмета в этом мире есть заключенный в него дух, и уметь их слышать, а другое — поверить в полный волшебства мир, где есть джиннии, хранители и чародеи.

— Тогда смотри.

Со вздохом Дайана высунула руку из-под одеяла и протянула ее вперед.

Кончики ее пальцев были прозрачными. Сквозь них Ки видела трещины на половицах. Она удержала рвущийся наружу вскрик и дрожащей рукой прикоснулась к пальцам Дайаны. Холодные, гладкие — как и положено хрусталю.

— Теперь ты мне веришь? — тихо спросила Дайана.

Кивок дался Ки нелегко.

— Ты и есть Истинный Дар, — ошеломленно прошептала она. Вскинула голову. — Что теперь с тобой будет?

— Я стану хрустальной, как и хотела Ламьель.

Дайана прикрыла глаза. Она не плакала. Порой казалось, что она вовсе не умеет плакать.

— Папа хотел отправиться за мамой, оставив Ари меня защищать, но… Особняк стоит на перекрестке миров, но вход в мой родной мир запечатан. Вот уже несколько лет — с тех самых пор, как мама исчезла. Кем или чем запечатан, не знаю. Никто из нас не знает. Папа… Его дар иссяк после схватки с Ламьель. Он не может открыть вход в Ордалон, чтобы отправиться туда и найти маму. У Ари для этого не хватает сил, а я… — Говорить Дайане стало еще тяжелее. — В моем сердце — Истинный Дар, да вот только я понятия не имею, как им пользоваться. Переселившись в этот мир, папа хотел защитить меня и спрятать от всевидящего ока Ламьель, но правда в том, что вся моя жизнь была бесконечным побегом. С тех пор как мы оказались здесь, учить меня магии оказалось просто некому. Во мне заключена огромная сила, но большая часть ее дремлет. Мы перепробовали все, пытаясь открыть вход в Ордалон, но ничего не помогало. Пока…

— Пока что?

— Пока кто-то изнутри — оттуда, с Ордалона, не пробил в защитном барьере брешь. Кто-то пытается проникнуть сюда. Магия… Мы с Ари чувствуем ее. Защита особняка слабеет. Кто-то или что-то подтачивает его с той стороны, чтобы через образовавшуюся щель вырваться наружу. Вот почему с каждым днем мне все хуже. Вот почему мои глаза и тело стекленеют. Чем шире брешь, тем сильнее моя связь с Ордалоном, тем сильнее мое проклятие. Джинния. Я думаю, это она. Она пришла за мной, как и обещала.

— И что же нам делать? Нельзя же сидеть и ждать, пока они — кем бы они ни были — проникнут сюда! — горячо воскликнула Ки.

Осознала, что сжимает руки в кулаки и с трудом заставила себя их разжать. Скорбно опустив уголки губ, Дайана покачала головой.

— Мне жаль, но ничего нельзя поделать. Как могу, я пытаюсь залатать брешь, но не знаю, на сколько еще меня хватит — хрустальное проклятие стремительно выпивает из меня силы.

Ки медленно выдохнула.

— Но время у нас есть?

Дайана с усилием кивнула.

— Немного, но есть. Ламьель сильна, но не всесильна. Она боится Истинного Дара, как огня, потому… хотелось бы верить, что это не она сама пытается сюда пробраться.

Ки молчала, хотя голова была готова расколоться от переполняющих ее мыслей. Да еще и стены заговорили разом, обсуждая слова хозяйки. И сказанное ими заставило Ки похолодеть. Особняк скоро падет под натиском чужеродной магии — вот, что они говорили.

Чтобы хоть немного отвлечься от страшных мыслей и отвлечь саму Дайану, Ки сказала:

— Ты говоришь, что мой мир лишен магии. Но как же потомственные ведьмы, медиумы и экстрасенсы?

— Магия в Терре есть, но она иная и ее слишком мало…

— Надеюсь, ее достаточно, чтобы тебя защитить, — глухо сказала Ки.

Улыбнувшись, Дайана благодарно сжала ее ладонь своей хрустальной ладонью.