Мироходцы. Чары хрустального сердца

Дэйзи Ди, 2023

Юная Ки сама признает, что она «чудила». Непосредственная и очень хорошая. А еще она чувствует эмоции предметов и слышит, что они говорят. Жизнь с подобным даром – это и радость, и беда одновременно. И вести себя как все, естественно, практически невозможно… Попав в новую школу, героиня быстро заводит друзей, но спокойная жизнь продлится совсем недолго… Новая подруга оказывается вовсе не так проста, а ее слабое здоровье, воспринимающееся одноклассниками абсолютно обыденно, имеет причины, которые идут не из этого мира… Сможет ли Ки разобраться во всем? Как спасти подругу, которая находится на волосок от смерти, если ты столкнулся с силами, которых пока не понимаешь? Для широкого круга читателей.

Глава 1. Время перемен

Первый день в школе стал первым испытанием для Ки.

— А у нас новая ученица! Ее зовут Кира, — нарочито веселым голосом сказал мистер Пип.

Ки не понравился его голос. Она никогда не любила притворство. Зачем притворяться, если можно говорить то, что думаешь, и делать то, что захочешь?

Однако больше всего ей не понравилось другое.

— Вы ошиблись. Меня зовут Ки, а не Кира, — строго поправила она.

— Хорошо, — растерялся мистер Пип. — Ки так Ки.

— Ки — это кикимора, что ли? — рассмеялась девочка за первой партой.

— Ки — это Ки, — неодобрительно сказала она. — Ты слишком глупая, если не понимаешь таких очевидных вещей.

Мистер Пип подавился кашлем, зато хоть приклеенная к лицу улыбка сползла. Девочка побелела и пронзила ее злым взглядом, а Ки невозмутимо направилась вперед, чтобы занять единственное свободное место в классе. Как только она села, черноволосый и кареглазый паренек за партой слева повернулся к ней, выставляя растопыренную пятерню:

— Дай пять! Викторию давно надо было поставить на место. Слишком много о себе воображает.

— Ничего я тебе не дам, — растерялась Ки, на всякий случай покрепче обнимая рюкзачок. Подумав, буркнула с укором: — Вымогатель.

— Тебе что, никогда пять не давали? — изумленно отозвался тот.

Руку опустил и, бросив на нее еще один косой взгляд, отвернулся. «Дать пять», — мысленно повторила Ки, вынимая из рюкзака тетрадь и учебник.

Урок был скучным, мистер Пип — еще скучней, ученики постоянно оглядывались на нее и перешептывались. Ки долго смотрела на того самого черноволосого паренька, так увлеченно грызущего ручку. Она знала, что не должна вмешиваться — мама настойчиво попросила ее «постараться не говорить людям всяческих странностей», но все-таки не удержалась и шикнула, заставив его обернуться.

— Твоей ручке не нравится, когда ее грызут.

Он фыркнул и снова повернулся к доске. Ки нахмурилась.

— Я серьезно! Ей неприятно. И больно — ну, не в прямом смысле, но… Вот тебе бы понравилось, если бы тебя грызли?

Он задумался — наверное, представлял.

— Думаю, вряд ли.

— Ну так вот! — возмущенно воскликнула Ки.

Черноволосый паренек вздохнул, но все же отвел ото рта ручку. Теперь он крутил ее между пальцев, и у нее явно кружилась голова, но так всяко было лучше. Наклонившись к проходу, чтобы оказаться поближе к Ки, он шепнул:

— Ты странная. — Непонятно было, одобряет он это или осуждает.

— Знаю, мне часто это говорят.

— И имя у тебя странное.

— Вот и неправда! — снова возмутилась Ки.

Мистер Пип пристально взглянул на нее, но она и бровью не повела. Все равно ясно, что в этой школе она надолго не задержится. Как и в любой другой.

— Вот и правда! Я — Филипп, и это самое нормальное имя из всех возможных.

— Филин.

— Нет, Филипп, — терпеливо повторил он.

— Но ты похож на Филина. Ты взъерошенный и глаза у тебя умные. Я буду звать тебя Филин.

Он во все глаза уставился на Ки.

— Ты всегда такая упрямая?

— Да, я же заставила всех называть меня Ки.

Филин заинтересованно прищурился.

— Ага, так я и знал — это ненастоящее твое имя!

— Очень даже настоящее! Мама просто не такая, как я. Многого не чувствует, вот и назвала меня странным именем Кира. А я выбрала из него только те буквы, которые мне подходят.

— Хм. А я бы выбрал… — Кажется, он всерьез раздумывал над метаморфозой ее имени. — Н-да, особо не разгонишься. А как у тебя фамилия?

— Грейс, — деловито отозвалась Ки, подражая интонациям мамы.

— Кира Грейс, Кира Грейс… Точно, Кис… нет, Кис-Кис! — Филин хихикнул. — Как по мне, самое подходящее для тебя имя. Такое же странное и пушистое.

— Пушистое? — опешила она.

— У тебя очень много волос. — Он указал погрызенным кончиком ручки на ее длинные кудряшки.

Густая копна Ки и впрямь сильно волнилась и пушилась, особенно после дождя. Да еще и словно жила своей собственной жизнью — ни резинки, ни заколки на ней не держались.

— Так что я буду звать тебя Кис-Кис, — довольно заключил Филин, явно ей мстя.

— Не смей, — прошипела она.

Он широко улыбнулся.

— Поздно.

Ки вздохнула, отворачиваясь. Кажется, единственное задание, полученное от мамы сегодня утром, она провалила. «Постарайся не привлекать к себе внимание» — так звучал ее наказ.

На обеденном перерыве новый знакомый потащил ее в столовую. Там было много людей и много звуков — и от них самих, и от духов их вещей. Однако столовая, как и вся школа, была построена давно, а это хорошо. Духи-старики молчаливы, у них мягкая и успокаивающая энергия. В таких стенах думалось лучше — они словно заглушали постоянно беспокоящие Ки голоса. Не то что новая школа в Глероме. Там даже стены болтали без умолку, постоянно кривляясь и кичась своей новизной и красивой одежкой.

Ки выбрала овощной салат и странного вида бифштекс, Филин набрал полную тарелку пюре с гордо венчающими его котлетами, присовокупил к ним помидор, пирожок, кекс и два стакана сока.

— Ты не лопнешь? — спросила Ки, с сомнением глядя на его поднос.

— Не-а. Мой растущий мужской организм требует постоянной подпитки, — гордо отозвался Филин.

Ки покачала головой. Мальчишки…

Они стояли посреди столовой с подносами в руках, выискивая взглядом свободные места, как вдруг воздух рядом с Ки потеплел. Удивленная переменой, она взглянула на источник тепла — Филина, который со странным выражением на лице глядел в одну точку. Так их кот Чарли из старой квартиры смотрел на яркие елочные шарики. Мечтательно и завороженно.

Проследив за взглядом Филина, Ки увидела сидящую в одиночестве девушку лет шестнадцати. Очень миленькую, хрупкую, с длинными волосами цвета льна, гладкими и золотистыми.

— Кто это? — заинтересовалась она.

— Дайана Морэ, — выдохнул Филин, все больше напоминая кота, зачарованного красотой сверкающих шаров.

— Она тебе нравится! — с восторгом воскликнула Ки.

Удерживая поднос в одной руке, легонько ударила его кулачком в плечо — подсмотрела этот жест у ребят.

— Тише ты, — зашипел Филин, стремительно краснея.

— Почему тише?

— Потому что она может услышать.

— Но люди любят нравиться другим, — все еще недоумевала Ки. — И хотят знать, что они кому-нибудь нравятся. Разве нет?

Филин послал ей беспомощный взгляд. Открыл рот, чтобы возразить, но нужных слов так и не нашел. Ки многозначительно кивнула в сторону Дайаны.

— Подойди и скажи ей, что она тебе нравится. Ей будет приятно.

— С ума сошла? — А теперь цвет его лица сравнялся с белым кафелем на стенах.

— Тогда просто пойдем и сядем за ее столик. Нам же нужно где-то сидеть!

— Ни за что, — запротестовал Филин.

Ки устало вздохнула. Чем больше она узнавала людей, тем больше ей нравились духи. Они никогда не спорили по таким пустякам.

— Ну и стой тогда здесь как столб. Очень упрямый и глупый столб.

Ки, вздернув подбородок, направилась к столику. Филину ничего не оставалось делать, как с несчастным видом поплестись за ней.

Только подойдя ближе, Ки поняла, какая же Дайана красивая. Кожа очень светлая — кажется, такую называют алебастровой. А глаза… Невероятные, светло-бирюзовые, почти прозрачные.

— Привет, я Ки! — жизнерадостно представилась она.

— Какое интересное имя, — улыбнулась девушка, пряча за улыбкой смущение. — А я Дайана.

— Знаю, мне Филин уже сказал.

Дайана растерянно взглянула на паренька, который стоял рядом, переминаясь с ноги на ногу.

— Я Филипп вообще-то, — буркнул он, не поднимая глаз.

Ки нахмурилась. Странный он. Если Дайана так ему нравится, почему он на нее не смотрит? Впрочем, она никогда не понимала мальчишек.

Ки опустилась на стул напротив Дайаны и принялась с аппетитом поглощать обед. Филин, поразмыслив, сел рядом. Принялся за еду, не отрывая взгляда от солонки в центре стола, словно в жизни не видел ничего интереснее. Все его лихачество и беззаботность куда-то испарились — будто ветром смело.

— А ты почему одна сидишь? — с набитым ртом поинтересовалась Ки. — У тебя совсем нет друзей?

— Ну ты даешь, — протянул Филин, мотая головой.

Ки непонимающе округлила глаза, но Дайана лишь рассмеялась.

— Ничего, она права. У меня нет друзей… в школе.

— Это не страшно, — успокоила ее Ки. — Теперь мы будем твоими друзьями!

Дайана рассмеялась и подняла кружку с чаем, будто произнося тост.

— Договорились!

Ки, сияя, повернулась к Филину.

— Видишь? А ты подходить не хотел!

— Ки-и, — простонал он, отчаянно краснея.

Лицо Дайаны было предельно серьезным, но подрагивающий уголок губ ее выдавал. Держа пирожное двумя пальчиками, она аккуратно откусила от него и так же аккуратно, не уронив ни крошки, положила на тарелку. Отпив чай, промокнула салфеткой губы. Элегантная, утонченная, истинная юная леди… Ки вздохнула. Она совсем не такая.

Про таких, как она, говорят «витает в облаках». Беда в том, что Ки витала в них так часто, что порой забывала об элементарных вещах. Могла в холод выбежать на улицу без куртки или прийти в школу без рюкзачка с учебниками, постоянно теряла то платки, то расчески. Всякий раз, как это случалось, мама вздыхала и, потрепав ее по голове, говорила: «Непутевая моя». Однако Дайана была старше, а значит, у Ки есть еще года четыре, чтобы научиться быть леди. Чтобы все мальчики смотрели на нее так, как Филин смотрит на Дайану. Конечно, когда отрывает взгляд от солонки.

Доев пирожное, Дайана извиняющимся тоном сказала, что ей пора идти. Филин расплылся в глупой улыбке, а Ки важно произнесла:

— Тогда завтра в то же время, в том же месте? — Она уже и сама не помнила, где подцепила эту фразу.

Дайана закусила губу. В ее потрясающих бирюзовых глазах резвились бесенята. Она кивнула и, понизив тон, со всей серьезностью сказала:

— В то же время, в том же месте.

Стоило ей уйти, Филин тут же набросился на еду. «Долго ему пришлось терпеть, бедняге», — подумала Ки.

— Пожалуйста.

— А? — Филин послал ей растерянный взгляд.

— Ты говоришь «спасибо», я отвечаю тебе «пожалуйста», — терпеливо объяснила Ки. — Если бы не я, ты никогда бы не подошел к Дайане. А теперь мы друзья!

Филин покачал головой. Хотел было что-то сказать, но передумал.

После уроков из школы они выходили вдвоем. Ки бросала на вышагивающего рядом Филина косые взгляды. Так непривычно… Еще никогда прежде ей не удавалось так быстро заводить друзей. Обычно люди — и сверстники, и взрослые — ее сторонились. А тут… Два друга, и все в один день!

— Почему ты меня не сторонишься? — Молчать она не привыкла.

Филин послал ей удивленный взгляд.

— А почему я должен тебя сторониться?

— Не знаю. Потому что я странная?

— А я люблю все странное, — беззаботно ответил он.

В школьном автобусе они сели на одно сиденье. Ки вышла раньше и помахала Филину на прощание. Зайдя в дом, крикнула с порога:

— Мам, школа ужасна как всегда, но у меня теперь есть два друга!

— Настоящих? — уточнила Дейдра, появляясь из кухни.

На ней были желтые резиновые перчатки и фартук, в руках — намыленная губка.

Ки немного обиделась.

— Конечно, настоящих. Филин — вообще-то он Филипп, но это имя совершенно ему не подходит, поэтому я зову его Филин — и Дайана Морэ, — выпалила она на одном дыхании.

— О, семья Морэ, я хорошо их помню! — обрадовалась мама. — Алистер и Беатрис… такая чудесная пара! И Дайану помню. Очень красивая была малышка.

— Она и сейчас красивая, хотя и совсем не малышка, — вздохнула Ки.

— Эй, котенок, ты чего загрустила? — улыбнулась Дейдра. — Ты у меня самая лучшая.

Ки пожала плечами. Мамы всегда так говорят.

— Надо как-нибудь их навестить, — между тем щебетала та. — Они должны меня помнить. Ой, у нас же почти новоселье! Давай пригласим их к нам!

Ки пообещала, что передаст мамины слова Дайане.

«Ох, та самая Дайана!» — вдруг сказала стена с окном — самая вежливая в гостиной. «Бедняжка», — подхватила вторая. «Такая печальная участь…» — со слезинкой в голосе протянула третья. «Ужасно», — поддакнула четвертая.

Ки навострила уши. Стены — самые большие сплетники. В отличие от предметов мебели и вещей, они всегда стоят на одном месте. И от скуки нет-нет, да и заведут с тремя своими сестрами разговор. Жаль, но стены тут же замолчали, а расспрашивать их было не только невежливо, но и совершенно бесполезно. В спальню Ки вошла в задумчивости. Глядя на Дайану, трудно назвать ее «бедняжкой». И о какой участи говорили стены?

Она решила, что подумает об этом завтра.