Послания апостола Иоанна. Жизнь в Божьей любви

Дэвид Джекман, 1988

Анализируя послания Иоанна, Д. Джекман доказывает, что они, «так же как и Библия в целом, были написаны с целью научить нас отличать истину от заблуждения». 3-е издание, переработанное. В формате PDF A4 сохранён издательский дизайн.

Введение

Джером рассказывает, что когда стареющий апостол Иоанн был настолько слаб, что не мог больше проповедовать, его иногда вносили на руках на собрание в эфесскую церковь и он довольствовался тем, что произносил краткое увещевание: «Дети, любите друг друга». Когда слушателям надоедали без конца повторяющиеся слова, они спрашивали его, почему он так часто говорит им одно и то же. Иоанн отвечал: «Потому что это заповедь Божья, и если вы будете соблюдать только ее, этого будет достаточно»^[1]. Любой, изучающий послания Иоанна, скажет, что эта история выглядит вполне правдоподобно. В NEB Первое послание Иоанна озаглавлено как «Возвращение к основам», что позволяет проникнуть в самую суть авторского замысла и одновременно понять, насколько послание является животрепещущим с точки зрения современной ситуации. Но прежде, чем мы сможем полностью прочувствовать и оценить силу их влияния на нашу собственную жизнь, нам необходимо узнать, зачем, собственно, были написаны эти послания и кем был их автор.

1. Историческая ситуация

Велика вероятность, что автор этих посланий является также и автором четвертого Евангелия; скорее всего, это был апостол Иоанн. Все эти книги содержат достаточно много общих мыслей и выражений. Лишь некоторые ученые придерживаются мнения, что они были написаны несколькими авторами^[2]. Несмотря на то что первое послание не имеет конкретного адресата и подписи, а по стилю несколько отличается от традиционного эпистолярного жанра, принятого в то время, все же оно выглядит как некий циркуляр, как руководство. Возможно, оно было послано ближе к концу I столетия из Эфеса общинам Малой Азии, которые находились под особым попечением Иоанна.

Нам известно, что после вознесения Христа Иоанн некоторое время оставался в Иерусалиме как один из «столпов» церкви (Гал. 2:9). Петр и Иаков взяли на себя руководство ранней церковью, но, тем не менее, согласно подробному описанию, данному Лукой в Деяниях, Иоанн также принимал участие в ее делах (напр. Деян. 3,4). Не исключено, что он участвовал и в церковных собраниях, где решались важные для церкви вопросы (Деян. 15:22). Возможно, Иоанн находился в городе все то время, пока там продолжался многолетний конфликт, следствием которого было разрушение храма и города, а также начало гонений еврейского народа в 70 г. н. э. Многие верующие, включая апостолов, повинуясь указаниям Христа (Мк. 13:14), покинули в это время город перед самым началом осады, и, скорее всего, Иоанн, добравшись до Эфеса, обосновался именно там. Ириней, ученик Поликарпа, который, в свою очередь, был учеником Иоанна, поведал нам, что апостолы продолжали свою церковную деятельность в Эфесе до тех пор, пока там не начал править царь Траян (98–117 г. н. э.)^[3]. Безгрешный апостол дожил до глубокой старости. По-видимому, он имел исключительный авторитет в последние годы своей жизни, так как остался единственным свидетелем земного служения Господа Иисуса. Мы вправе предполагать, что эти послания являются последними по времени написания из всех документов, относящихся к каноническому тексту Священного Писания. Скорее всего, они были написаны в период с 85 по 95 г. н. э.

2. Нравственный климат

Почему Иоанн стал жить именно в Эфесе? Каким образом это отразилось на самих посланиях? В середине 60-х гг., вскоре после того, как на христиан обрушилась первая волна жестоких преследований, проводимых по указанию римского императора Нерона, последовало разрушение Иерусалима. Именно тогда был замучен Петр, а возможно, и Павел. Христиан изгнали из Иерусалима и Рима, а Эфес — самый крупный во всей Азии торговый город — стал естественным центром развивающейся церкви. Эта церковь была основана Павлом примерно в 55 г., и, возможно, пастором в ней был Тимофей (1 Тим. 1:3). Несомненно, она разрослась за годы гонений; географическое положение и значимость сделали ее центром для всех других церквей Малой Азии. Не случайно в Откровении Иоанна, в посланиях, обращенных к семи церквам, эфесская церковь упомянута первой (Отк. 2:1–7).

В этом обращении к эфесянам ясно ощущается определенный гнет, который церковь испытывала, находясь в языческом городе, где слишком сильно были развиты идолопоклонство и суеверие. Мощная индустрия, питаемая языческой религией, центром которой был великолепный, огромный храм Артемиды (Дианы), являлась источником большого материального богатства и одновременно духовного опустошения. Результатом этого была откровенная безнравственность и своеобразные ритуалы восточного пантеизма (см. Еф. 5:1–21). Кстати, именно увлечение магией и волшебством давало возможность тем, кто порвал с язычниками и обратился в христианство, использовать накопленные прежде огромные средства на благо церкви (Деян. 19:19). Поэтому неудивительно, учитывая ту нравственную атмосферу, о которой было сказано, что в посланиях Иоанна снова и снова настойчиво подчеркивается важность высоконравственного поведения как критерия истинности христианской веры. Христиане не могут продолжать жить во тьме (1 Ин. 1:6), любить мир (2:15), доверять всякому духу (4:1) или иметь какое-либо отношение к идолопоклонству (5:21). Любить во имя Бога, Который есть Свет, означает раз и навсегда разорвать цепи зла, какую бы форму оно не принимало.

Однако внимание посланий, к краткому рассмотрению которых мы сейчас переходим, сосредоточено на том, что находилось за пределами этой нравственной трясины, производящей все лжеучения и основанное на них богословие.

3. Богословские разногласия

Многие тексты посланий Нового Завета были написаны для того, чтобы обличить лжеучения и являющиеся их следствием извращенные нормы поведения, а также чтобы выступить против ереси и безнравственности. Послания Иоанна в этом смысле не являются исключением. Отличаются они лишь более поздним временем написания, когда противники Иоанна выдавали свои заблуждения за истину более искусно, чем это делали некоторые из их предшественников. Лжеучения тогда все еще развивались, и было необходимо оказывать им сильное противодействие.

Первое послание посвящено разбору конкретных ситуаций, которые возникали в церквах вследствие раскола, когда лжепророки и их последователи отделялись от основной массы верующих (2:19). Они заявляли, что будто бы имеют особое «помазание» (chrisma) от Духа Святого, Который дал им и подлинное знание (gnōsis) о Боге (2:20,27). Со временем эти тенденции получили свое развитие в широко распространенном и отличающемся многообразием движении, которому ученые дали обобщенное название «гностицизм». Цель Иоанна, как мы увидим, состоит в том, чтобы детально объяснить христианам, в чем заключается истинное познание Бога. Его излюбленным и наиболее часто повторяемым утверждением является «Мы знаем» (2:3,5; 3:14,16,19,24; 4:13; 5:2 и т. д.).

Одним из учителей-гностиков, активно действующих в те времена в Эфесе, был человек по имени Керинф. Еврей, родом из Египта, он пытался объединить идеи Ветхого Завета с философией гностицизма, полностью отвергая все послания Павла и лишь частично принимая Евангелия от Марка и Матфея. Это «высшее знание», на которое опирались гностики, отходило от типичного христианского откровения, сконцентрированного на личности Иисуса, под предлогом реинтерпретации Благой вести с интеллектуальных позиций. Это была философия жизни того времени, себе в угоду не желающая считаться с историческими фактами, такими, как рождение и воскресение Христа. Являясь порождением людей с богатым воображением, эта чисто умозрительная философия утверждала, что только мысль является окончательным и бесспорным критерием реальности. «Ее можно представить как целую серию ни на чем, кроме воображения, не основанных предположений относительно происхождения вселенной и ее связи с Высшим Бытием»^[4]. Среди многих направлений гностицизма нам следует обратить внимание на два основных, имеющих наиболее важное значение для понимания контекста посланий Иоанна. Первое состоит в возвеличивании роли разума и, следовательно, теоретического знания по отношению к вере и поведению. Второе направление основано на убеждении, что материя — это зло по своей сути, поскольку физический мир является результатом действия злых сил.

Какие выводы делали гностики, опираясь на эти аспекты своего учения? Во-первых, они отрицали воплощение Христа (2:22; 4:2,3). Этот вывод логически вытекал из их утверждения, что материя — зло. Как могло высшее божество настолько унизиться, что воедино слилось с нечистым физическим телом человека? Чтобы подвергнуть сомнению очевидную историчность Христа, люди, подобные Керинфу, выдвинули теорию, известную как докетизм (по-видимому, от слова dokein). Согласно этому учению, Божественное Слово — небесный Христос — не стало человеком в полном смысле этого слова. Только казалось, что Он принял человеческое обличье. Некоторые даже утверждали, что в течение всей Своей жизни Христос имел призрачное тело. Другие допускали реальность физического тела Иисуса, но считали, что Иисус не был Христом. Земной Иисус родился и страдал, как обычный человек, но Христос соединился с ним во время Его крещения и снова покинул перед крестными муками. Таким образом отрицается не только подлинность божественной и человеческой природы личности Христа, но также сама реальность Его страданий и, следовательно, их действенность, не говоря уже о воскресении Его тела. В соответствии с учением гностиков, спасение высшей сущности, заточенной в жалком, бренном теле, состоит в освобождении от него.

У Иоанна нет никаких сомнений относительно природы такого учения и таких учителей. В первом послании он трижды называет их «лжецами» (2:4,22; 4:20). Иоанн призывает своих читателей подвергать любое новое учение проверке на соответствие его основополагающим истинам, которые уже им известны и которые основаны на представлении о подлинности воплощения Христа. Его истинная человеческая природа подчеркивается утверждением Иоанна о том, что Иисус Христос — Сын Божий, «пришедший водою и кровию» (5:5,6), и что кровь Иисуса, вечного Сына, «очищает нас от всякого греха» (1:7). Согласно гностицизму, вечный Сын не мог иметь плоть и кровь; согласно Иоанну, именно это и было главным в самой идее нашего спасения. Его тело, отданное за нас, Его кровь, пролитая за нас, стали искупительной жертвой за грехи мира (2:2; 3:16), высшим проявлением и залогом любви Бога к человеческому роду (4:10).

Лжеучение всегда имеет своим следствием неправедную жизнь, и в посланиях Иоанн вновь и вновь возвращается к этическим аспектам гностицизма. Лжеучителя утверждали, что тем, кто, подобно им, обладает знанием высшего порядка, доступно нравственное совершенство. Именно они больше не являются грешниками. В отличие от некоторых других утверждений гностиков, это как будто не выявляло откровенной безнравственности язычества, но, тем не менее, приводило к тому, что они свысока смотрели на обычных христиан, которые, по их мнению, прозябали во тьме и невежестве. Такая позиция неизбежно вела к отделению их от церкви, поскольку они причисляли себя к духовной элите, исповедующей новую мораль. Иоанн ставит перед собой задачу исследовать природу подлинного света и подлинной тьмы и соединить неразрывной связью истинную духовность и любовь (4:20,21). Его собственная любовь к читателям хорошо видна в том, что он достаточно часто обращается к ним как к «детям» (teknia) во 2:12,28; 3:7,18; 14:4; 5:21 и как к «возлюбленным» (agapētoi) во 2:7; 3:2,21; 4:1,7,11. Как говорит Ленски, «это голос отца»^[5].

Эти послания затрагивают вопросы величайшей важности для церкви. Учение гностиков нанесло удар по самой основе христианского учения, отраженного в Ветхом и Новом Заветах. Они отрицали, что Бог был создателем материальной вселенной, отрицали, что Он сделал это «хорошо весьма» (Быт. 1:31), и утверждали, что материальный мир по сути своей полон зла и относится к низшей категории по сравнению с духом. Это привело их к отрицанию подлинности воплощения Христа, Его искупительной смерти и телесного воскресения, к стремлению пересмотреть понятие греха и установить новые нормы христианского поведения. Неудивительно, что Иоанн распознал в этой атаке дух антихриста, который есть уже в мире (4:3). Для Иоанна это было не просто столкновение местного значения с одним или двумя конкретными еретиками. Шло наступление на основные принципы веры и руководство церковью, а это неизбежно вело к разладу в молодых церквах. «Когда разрушены основания, что сделает праведник?» (Пс. 10:3).

У Иоанна не было сомнений относительно ответа на этот вопрос. Осознавая особое значение своих личных взаимоотношений с реальным, историческим Иисусом, Иоанн провозглашает и подтверждает основные великие истины Божьего откровения во Христе. Его цель — укрепить тех, кто верит в подлинность воплощения Сына Божьего, в их уверенности в вечной жизни. Он написал свое Евангелие, чтобы помочь людям уверовать (Ин. 20:31), а первое послание — прежде всего для того, чтобы верующие знали: им дана вечная жизнь (5:13). Признаки подлинной веры, дарующей знание о вечной жизни, не носят сугубо мистический или философский характер, они вплотную касаются нашей повседневной жизни и потому вполне обозримы. Претендовать на знание Бога и вести свободный образ жизни, не следовать Его заповедям и не любить других христиан так же бессмысленно, как и отрицать воплощение Господа нашего Иисуса Христа. Вера и поведение неразделимы. Ум и сердце составляют единое целое. Истинный свет обязательно ведет к настоящей любви.

Сейчас, спустя почти 2000 лет, мы, как и люди, жившие в те времена, так же нуждаемся в том, чтобы учение Иоанна было услышано, воспринято и распространено. Наше столетие подходит к концу, но в мире и сейчас существует множество христианских конфессий, исповедующих искаженное, не основанное на Библии учение. Многие люди, занимающие высокие посты в церквах, не могут с уверенностью сказать, существовали ли на самом деле Христос, Его жертвенная искупительная смерть и телесное воскресение. Внутри самой церкви, так же как и вне ее, сплошь и рядом ставятся под сомнение библейские представления о морали, например, в вопросах сексуального поведения и соблюдения заповедей. Основополагающие принципы Священного Писания, на которых выросло не одно поколение, систематически отодвигаются на задний план во имя новой герменевтики^[6] или современной науки. Вот почему те вопросы, которые поднимает Иоанн, для нас столь же важны, как и для его современников.

Может быть, мы и посмеиваемся над фантастическими измышлениями гностиков относительно происхождения вселенной, но разве их еретическое заявление о том, что знание превыше всего, не живо сейчас так же, как и во все времена? Разве нам не нужно учиться у Иоанна понимать, что главной проблемой человека является именно бунт против Бога, вопреки утверждениям гностиков? Разве не верна сейчас, как и прежде, мысль о том, что «свет без любви — это нравственная тьма»?^[7] Мы не нуждаемся в современных учителях, которые строят свое учение якобы на фундаменте апостольских свидетельств, увлекая христиан к изучению каких-то более глубоких истин, выходящих за пределы Священного Писания, и к более полной, по их мнению, жизни. Всевозможные дополнения к Слову Божьему породили больше ереси и церковных распрей, чем прямое отрицание основных истин, изложенных в Священном Писании. «Евангелие и…» — вот где корень многих заблуждений. Иоанн помогает нам не поддаваться воздействию модных веяний, согласно которым Божье откровение — это нечто устаревшее, не отвечающее духу времени. Нам говорят: «Библия — это то, что Бог говорил вчера; сегодня Он обращается к людям устами новых пророков». Само это противопоставление вызывает тревогу. Получается, что все сказанное в Священном Писании сегодня утратило смысл. А ведь через Писания с нами говорит Бог. Нам необходимо со всей серьезностью отнестись к словам Иоанна о тех, кто заявляет, будто получил новое откровение от Бога, предлагающее каждому христианину необыкновенные возможности, которые учение апостолов никогда не обещало.

Совершенно очевидно, что искажение Библии еще со времен Иоанна в действительности было попыткой приспособить христианскую веру к понятиям светской культуры. Мир всегда бросал вызов церкви, либо противодействуя ей, либо пытаясь подчинить себе. И всегда перед церковью был выбор — либо «сообразовываться с веком сим», либо «преобразовываться обновлением ума… чтобы… познавать, что (есть) воля Божия» (Рим. 12:2, JBP). Сегодня все мы в ответе за то, что допускаем распространение философии экзистенциализма в нашем обществе. Именно она оправдывает нас, христиан, опирающихся в своих суждениях и поступках на личные ощущения и переживания, а не на истину, открытую нам великими реалиями Бога и Его Слова. Иоанн не пытается детально анализировать или критиковать заблуждения; в этом он не видит никакого смысла. Он просто провозглашает истину с характерной для апостолов убежденностью в том, что, если истина возвещена и в нее верят, заблуждения разрушатся и исчезнут сами.

4. Литературная структура посланий

Прежде чем мы обратимся к самому тексту посланий Иоанна, необходимо обсудить проблемы, которые могут возникать при их изучении. В отличие от Павла, Иоанн редко аргументирует свои заявления, и это затрудняет линейное, логическое прослеживание развития его мысли. Связь между идеями не всегда достаточно отчетлива, одна мысль обычно плавно переходит в другую. Ленски представляет себе первое послание «подобным перевернутой пирамиде или конусу»^[8], основание которого покоится на стихах 1:1–4, а само послание как бы «расширяется кверху», все больше охватывая обозначенные вначале темы. Лично мне более удачным представляется образ винтовой лестницы. Поднимаясь по такой лестнице внутри величественного здания, вы видите одни и те же объекты под разными углами зрения, и это позволяет вам каждый раз по-новому оценить их красоту. То же самое происходит, когда Иоанн возвещает нам те или иные великие истины, а затем заставляет возвращаться к ним снова и снова. Чем выше мы поднимаемся, тем прекраснее становится открывающееся взору зрелище, тем ярче сияет небесный свет — и так до тех пор, пока мы не достигнем вершины. Или, возможно, кому-то больше придется по душе образ экрана, на котором одна великолепная картина сменяется другой. Как подходить к подобному явлению с позиций строгого анализа?

Вот почему я решил представлять материал раздел за разделом, помня, как и все другие комментаторы, что первое послание основано на двух величайших истинах, касающихся природы Бога: Бог есть свет (1:5) и Бог есть любовь (4:8,16). Объединяя в себе доктрину и опыт, ум и сердце, Слово и Дух Святой, вопросы морали и любовь, эти истины позволяют понять то, что так хотел объяснить нам Иоанн, — необходимость подлинной веры и праведной жизни. При изучении послания я попытался сгруппировать разделы в соответствии с основными темами, которые говорят о том, что мы должны:

• ходить в Свете Божьем (1:1–2:14),

• применять Божью истину в практической жизни (2:15–3:10 и 4:1–6),

• жить в Божьей любви (3:11–24 и 4:7–21),

• участвовать в Божьей победе (5:1–21).

Второе и третье послания, безусловно, легче для изучения, поскольку они короче и имеют более специфическую направленность. Тем не менее и в них вплетены темы истины и любви. Благодаря этому они подчеркивают и подкрепляют уроки, извлеченные из основного, первого послания.

Примечания

1

Jerome, On Galatians VI.10, quoted by Plummer, p. xxxv.

2

Подробные разъяснения по этому поводу см.: C. H. Dodd, The Johannine Epistles (The Moffatt New Testament Commentary, London, 1946).

3

Irenaeus, Against Heresies III. iii. 4.

4

Plummer, p. xxi.

5

Lenski, p. 363.

6

Герменевтика — греч. hermeneutike — толкование, объяснение; теория и искусство истолкования текста древних литературных произведений, в том числе Ветхого Завета. — Примеч. ред.

7

Plummer, p. xxx.

8

Lenski, p. 366.