Арибелла. Последняя из рода Страут

Дора Коуст, 2022

Я – единственная наследница древнего рода, была вынуждена бежать, когда наше графство по приказу императора-завоевателя захватил Рейнар ар Риграф – страх северных земель, герцог, от чьей дьявольской улыбки кровь стынет в жилах. Он – смертельно опасен, волнующе прекрасен и по слухам невероятно безжалостен к своим врагам. И он уже идет по моему следу.

Глава 1: Беглянка

— Беги, Белла! — закричал отец, насильно подталкивая меня к темному проходу, из которого веяло сыростью.

За этим проходом, что скрывался за массивным книжным шкафом, находилась небольшая лестница, ведущая в подвалы. На старых скрипучих ступеньках меня уже ждала трясущаяся от страха служанка в светло-сером платье, что казалось почти белым в этом полумраке и сливалось с белым же накрахмаленным передником. Неровный свет, исходящий от свечей, вставленных в канделябр, удерживаемый ею, выхватывал из темноты ее испуганное бледное лицо, но я не торопилась спускаться.

— Отец… — я всхлипнула, пытаясь по его глазам понять, что происходит.

— Граф, они прорвались через ворота! — крик донесся из гостиной, соседствующей с кабинетом отца, и принадлежал кому-то из слуг. — Их больше сотни!

— Папа! — Я попыталась выскользнуть из ниши, но отец не дал мне этого сделать, насильно вернув внутрь, преградив путь собой.

— Береги себя, родная. Прости нас за все и помни: мы с мамой любим тебя.

Шкаф встал на свое законное место в единый миг. Я слышала грохот, слышала крики людей, отчаянно била кулаками по задней стенке шкафа, но не смогла сдвинуть его даже на миллиметр. Проход просто не открывался с этой стороны, и я об этом отлично знала, но все равно безуспешно пыталась сместить массивный предмет мебели. И пыталась бы дальше, не дерни меня служанка за руку.

На скрипучие ступени я едва не свалилась, путаясь в новом верхнем темно-синем платье. Сейчас оно казалось мне нелепым и вычурным, но еще несколько минут назад я с удовольствием примеряла его, представляя, как буду блистать в белом пышном облаке кружев на балу в честь годовщины со дня свадьбы родителей.

Еще несколько минут назад никто из нас не знал, что на графство напали.

Скатившись с последней ступеньки, абсолютно не чувствуя ног от страха, я порывисто обернулась, но служанка — худощавая шатенка средних лет, в скромном наряде — потянула меня за руку, с новой силой увлекая в темноту.

Эти тоннели являлись частью нашего особняка столько, сколько я себя вообще помнила. Насквозь пропахшие сыростью, они остались еще с «Войны пяти королей» и теперь в прилив время от времени затапливались солеными водами Экинарии.

В отлив же вода уходила, но запах сырости никуда не исчезал.

— Лучше вернуться. Быть может, мы сможем им как-нибудь помочь? — взволнованно произнесла я, остановившись посреди скрытого тьмой тоннеля.

— Единственное, что мы сейчас действительно можем, — это помочь себе, миледи.

Не слушая моих возражений, не имея возможности коснуться занятыми руками мокрого от слез лица, служанка упрямо тащила меня все дальше. Но куда вело это «дальше», точно не знали ни я, ни она.

В этих тоннелях имелось несколько подвальных хранилищ, тайных входов и выходов, а сами они представляли собой лабиринт, уходящий далеко на юг под землями графства. Слуги между собой говорили, будто в нем есть скрытые комнаты и ходы, а еще защитные механизмы и смертельные ловушки, но сама я своими глазами ничего такого не видела.

Наверное, потому, что бродить по этим тоннелям родители мне никогда не разрешали, хотя сам отец — я видела — часто ими пользовался, чтобы выйти в город незамеченным и влиться в толпу таких же просто одетых горожан.

Так он узнавал последние новости и проблемы графства, о которых его помощники умышленно забывали докладывать. Народ любил нашу семью, но еще больше любил жить в сытости и спокойствии.

Выпустив мою безвольную руку, служанка достала из кармана фартука старую карту, выданную ей отцом. Бумага давно истончилась, в месте загибов имелись прорехи, но тоннели кое-как просматривались. Я сама могла убедиться в этом, заглянув через плечо женщины.

— Где-то здесь… — произнесла она дрожащими губами, ближе к карте поднося канделябр.

— Что здесь? — спросила я тихо, вновь обернувшись туда, откуда мы только что пришли.

Желание вернуться было просто невыносимым. Я не знала, чем могу помочь родителям, но хотела быть с ними рядом, даже если это будет наш последний час.

Сделав робкий шаг вперед, я мгновенно обернулась на чужой пронзительный крик. Следом раздался громкий стук, эхом отразившийся за приглушенным всхлипом, — это канделябр упал на каменный пол.

Две свечи сломались, потухли, попав в лужу вместе с картой, но неровного света от последней хватало, чтобы я разглядела служанку и вмиг похолодела.

Сдерживая вой, что рвался из ее груди, сейчас она лишь тихо всхлипывала. Ее нога попала в один из трех капканов, что крюками врезались в каменный пол. Еще мгновение назад их здесь совершенно точно не было.

Отупев от увиденного, я стояла, вросшая в пол, еще несколько секунд, но вскоре спохватилась и кинулась к служанке. Пыталась разжать жесткие тиски капкана, но железки совершенно не поддавались.

Моих сил просто не хватало на то, чтобы выпутать из него чужую окровавленную ногу, а служанка помочь мне была не в состоянии.

Вскоре и всхлипы ее прекратились. Сквозь пелену из слез она взглянула на меня осознанно впервые за прошедшие минуты.

Потянувшись к вороту своего платья, женщина достала из выреза бархатный красный мешочек. Судя по звукам, звякнули в нем монетки.

Протянув его мне, она разомкнула высохшие и почему-то обесцветившиеся губы.

— Немедленно убегайте, миледи, — произнесла она сипло. — Впереди больше нет ловушек. Никуда не сворачивайте.

— Я вернусь в особняк и позову на помощь. — Слезы и в моих глазах стояли стеклом.

Пейди я знала не меньше десяти лет с тех пор, как она впервые появилась в нашем доме. Она была хорошим человеком и замечательным работником.

Исполнительная, добрая, честная — она всегда приглядывала за мной, рассказывала мне интересные истории на ночь, а позже стала личной служанкой, которая была положена мне по статусу.

— Вам нельзя обратно, миледи, — тон Пейди стал тише, а лужа крови на каменном полу больше. — Наш захватчик — герцог ар Риграф. Бегите.

Сердце мое пропустило удар. Крепко прижав к себе мешочек с монетами, я медленно поднялась. Слюна во рту стала вязкой от страха, а я вдруг забыла, как дышать.

— Бегите! — из последних сил процедила служанка, и только тогда я рванула с места.

В голове стояла звенящая пустота. Перед глазами все плыло, а сердце стучало так быстро, что казалось, еще немного — и оно вырвется из моей груди.

Герцог Рейнар ар Риграф…

Я видела этого страшного человека один-единственный раз. Несколько недель назад он зачем-то приезжал в особняк к родителям. В то время, пока он ждал встречи в холле, я выбежала на ступеньки лестницы, намереваясь отыскать матушку вопреки заверениям Пейди, что делать сейчас мне этого просто нельзя.

Но на ступеньках и замерла, увидев незнакомца.

Он был облачен в черный военный китель, расшитый золотом, темные брюки и высокие сапоги. Меч с выгнутой рукоятью мирно покоился в ножнах, но я не обманывалась.

Цепкий взгляд, четко очерченные скулы, слегка полноватые губы, застывшие в неприятной усмешке. Длинные пепельные волосы аристократа были забраны в тугую косу, перекинутую на широкую грудь.

Тогда я еще не знала, кто он, но тем не менее мужчина показался мне опасным, а от его сильного голоса с налетом превосходства кровь в моих жилах и вовсе застыла.

— Леди Страут, — слегка кивнул он мне в знак приветствия, попирая все правила этикета.

Нас должен был познакомить кто-то третий, кто бы знал и его, и меня, но в холле таких людей не нашлось.

Не имея никакого права разговаривать с незнакомым человеком, я спешно сбежала под его веселый смех. Этот смех еще долго дрожью отзывался в моем теле, а его лицо холодной маской застыло в воображении.

Это уже потом, невольно подслушав разговор родителей в кабинете отца, я услышала имя этого зверя. Именно Зверем звали его во всех павших королевствах, что были на севере от нас. По приказу своего императора герцог завоевывал все новые и новые земли, безжалостно убивая всех несогласных с новой властью.

Сегодня этот Зверь добрался и до нашего графства, а у нас между тем даже войска как такового не имелось.

Несколько раз я порывалась вернуться обратно, но слова отца и Пейди намертво засели в голове. Сил бежать вперед больше не было. Я шла по каменным плитам, стиснув зубы и плача, и понятия не имела, что мне делать дальше.

Неужели сегодня я видела отца в последний раз? А матушку?

Я гнала прочь все подобные мысли. Злилась на себя за то, что вообще смела думать о таком. Этих родителей я точно не потеряю, а иначе…

Иначе просто не переживу.

Я была слишком мала, когда мои настоящие родители умерли. Мать сгинула родами, дав жизнь мне, а папа после ее смерти прожил не так уж и долго. Говорили, будто в его гибели были замешаны какие-то бандиты, но правды нареченный отец мне никогда не рассказывал.

Граф Эредит был лучшим другом моего покойного отца и, когда я осталась одна, взял надо мной опеку. Его супруга — графиня — была совсем не против, по ее заверениям, потому как сами они своих детей завести так и не смогли.

Мне досталась вся их нерастраченная любовь, вся забота, а теперь я трусливо сбегала, бросив их в лапах этого Зверя. Вернуться обратно хотелось все сильнее.

Я не знала, как долго шла. Мягкие домашние туфли давно вымокли, ноги замерзли, а подол праздничного платья отяжелел. Оставшись без света — свечу я с пола так и не подняла, когда убегала, — я не видела ничего в этой кромешной темноте, а потому на лестницу просто налетела.

Ощупав тонкие железные перекладины, отвела руку в сторону, чтобы наткнуться на стену. Впереди меня ждал только тупик, а значит, вариант был один — наверх.

По ступенькам забиралась осторожно, держа кошель с монетами в зубах, а упершись головой в потолок, в первые секунды запаниковала. Но потом догадалась толкнуть шершавый потолок рукой, ведь если имелась лестница, значит, она куда-то вела.

Дневной свет, попадающий в комнатку через запыленные окна, вначале показался мне ослепительно ярким после кромешной темноты. Глаза заслезились, я часто заморгала, но, придя в себя, все же смогла увидеть то, что меня окружало.

Единственная комната была пустой от людей. Выбравшись из подпола, я наскоро осмотрелась. Пыли было много — видно, что сюда давно никто не заходил, но в наличии имелись кровать у стены, добротный стол в окружении стульев и печка.

У деревянной двери, посеревшей от времени, бесхозной лежала рыбацкая сеть.

Показалось, что откуда-то снизу раздались приглушенные голоса. Вслушиваясь в неясные звуки, я испугалась и вернула на место сколоченные вместе шершавые доски. Дольше оставаться в этом доме не могла. Если за мной действительно послали, то вскоре они найдут это убежище, и деваться мне будет некуда.

Быстро глянув по сторонам, на гвоздике я обнаружила старенький плащ, черная ткань которого давно выцвела, став грязно-серой. На плечи его себе накидывала уже на ходу, но входная дверь так просто не поддалась. Пришлось приложить усилия, чтобы сдвинуть с места тяжелый засов.

Из дома я вылетела, боясь упустить время, но тут же вынужденно остановилась, врезавшись в незнакомую женщину. Она несла корзину, полную яблок, и из-за меня несколько красно-желтых плодов оказались на земле, покатились по пыльной дороге и утонули в вязкой грязи.

— Простите, — произнесла я испуганно, обходя ее стороной.

Мне было стыдно, я честно хотела помочь, но страх был сильнее. Погоня могла объявиться в любую минуту.

Я не знала, куда так быстро шла, едва успевая петлять между прохожими. Тошнотворный запах рыбы забивал нос. Рыбные очистки: чешуя, головы, внутренности и хвосты — валялись прямо на улице. Не было никаких сомнений, что я попала в рыбацкий район, который неровными линиями лавок и домов окружал наш порт, но что делать дальше — не понимала.

Пытаясь обойти прохожих, я наступила в грязь и окончательно остановилась. На меня смотрели как на привидение. Из-под плаща, что не сходился в районе юбки, выглядывало пышное платье, которое абсолютно не подходило этому району. Как бы я ни прятала лицо за капюшоном, дорогая ткань выдавала меня и, судя по взглядам, вызывала вопросы.

А еще меня окатили грязной водой прямо из ведра.

— Чего встала? — рявкнула незнакомая мне женщина, высунувшаяся вместе с ведром из окна, и я поспешила свернуть с оживленной улицы в проулок.

В рыбацком районе жизнь продолжала кипеть, будто еще никто не знал о том, что на графство напали люди герцога. Они не знали, что нас захватывают. Эта весть еще не долетела до противоположной окраины города.

Крепко сжимая мешочек с деньгами в побелевших пальцах, я ощущала себя потерянной. Понимала, что мне срочно нужно раздобыть другую одежду, но даже не подозревала, где здесь ее можно купить.

Я никогда не посещала лавок с готовой одеждой. К нам в особняк всегда приходила модистка, которая снимала мерки, а потом присылала всевозможные наряды, выбранные из каталога.

Улица, на которую я забрела, не отличалась особой оживленностью. Здесь стояли только старые жилые дома, в большинстве случаев даже не скрытые за заборами, но на меня все равно обращали повышенное внимание.

Именно поэтому я и решилась на преступление.

Вечер ложился на город под отблески розово-фиолетового заката. Ступив на чужую землю, я скрывалась за разросшимися кустами. Двор был неухоженным — вещи, висящие на бельевой веревке, едва удалось разглядеть, но мне это было только на руку.

Быстро сдернув серую льняную рубашку и черные штаны с заплатками, переодевалась прямо в кустах. Было жутко стыдно за воровство, но сейчас эти вещи мне и правда были нужнее.

Накинув сверху плащ, я с неудовольствием отметила свои грязные туфли. Старые стоптанные ботинки стояли прямо на покосившемся крыльце, но, прежде чем кинуться за ними, я долгие минуты кусала себя за палец, борясь с нерешительностью.

Нерешительность была побеждена, а я обзавелась подходящей обувкой. Подходящей по случаю, но не по размеру. Ботинки болтались на ногах при ходьбе.

Совесть не позволяла мне уйти просто так. Нырнув пальцами в кошелек, я оставила на крыльце две золотые монетки и уже после спешно сбежала, боясь быть пойманной. Сердце билось в груди, словно трепыхающаяся птица в клетке.

Была беглянкой, а стала преступницей. Не такого будущего для меня хотели родители.

Хоть бы они отбились, хоть бы победили герцога!

Привязав кошель к штанам, как это однажды сделал отец, я вновь выбралась на главную улицу, что вела прямиком к порту. В сгущающихся сумерках полоска моря становилась все темнее, но оно по-прежнему казалось бескрайним. Пугающим и волнующим.

На этот раз я знала, что искала. Раз паника до сих пор не распространилась на эти улицы, значит, есть все шансы на хороший исход. Мне всего лишь нужно было где-то пересидеть «бурю», но прежде, чем я нашла такое место, меня грубо толкнули в людском потоке.

Теперь я точно могла сказать, что эти люди принимали меня за свою.

Шумная таверна нашлась совсем рядом с берегом, у которого громоздкими монстрами скопились торговые корабли. Подождав, пока едва стоящий на ногах мужчина освободит путь, я нырнула в полутемное помещение, также пропахшее рыбой, но этот аромат значительно отличался от того, что блуждал по улицам. Здесь пахло копченой рыбой.

Есть не хотелось от слова совсем. Я ощущала тревогу, испытывала страх, тонула под тяжелой толщей волнения, но свободный стол в глубине небольшого зала все равно заняла.

Неопрятный бородач за соседним столом заказал у девушки жаркое, и, когда подавальщица подошла ко мне, я попросила того же. И горячего отвара сверху, чтобы унять дрожь, мало связанную с холодом. Старалась говорить твердо, громко, уверенно, но мой голос потонул в шуме.

В этой грязной таверне, насквозь пронизанной табачным дымом, я ощущала себя жалкой и маленькой. За моей спиной в дальнем углу посетители играли в карты и бурно обсуждали каждый ход, а еще через мгновение кто-то за тем столом начал драться.

Вжав голову в плечи, я так и сидела, пока мне не принесли мой заказ. Поставив передо мной глубокую тарелку и деревянную кружку, от которой пахло незнакомыми травами, подавальщица замерла.

— Мне бы плату, — произнесла она, насмешливо глядя на меня.

В столичной ресторации, где я была с родителями лишь единожды, оплату оставляли прямо на столе перед тем, как намеревались уйти. Вперед официанты просили деньги лишь с тех, в чьих финансовых возможностях сомневались.

Осознав, что меня приняли за оборванку, которая хочет поесть и сбежать, я оскорбилась.

— У меня есть деньги! — произнесла я, не скрывая возмущения, и потянулась к мешочку, что висел на штанах.

Но кошель на своем месте не обнаружился. От него остались только шнурки.

Испугавшись, вмиг похолодев, я посмотрела на подавальщицу.

— У меня был кошель с деньгами, видите? — продемонстрировала я одинокие шнурки. — Его кто-то украл!

Вспомнив, как меня толкнули на улице, я осознала, в какой именно момент осталась без средств к существованию. Бархатный мешочек просто срезали в толпе, пока я крутила головой по сторонам.

— Извините, мне нечем расплатиться. Я сейчас уйду…

Увидев, что некоторые посетители смотрят на меня, я еще сильнее вжала голову в плечи, пытаясь скрыть лицо за капюшоном. Собиралась освободить место за столом и поскорее уйти, но грузный мужчина, что всего мгновение назад протирал стойку грязной тряпкой, тоже решил уделить мне свое внимание.

— В моей таверне так дела не делаются, пацан. За харчи придется заплатить.

— Но я же еще ничего не ел-л. — То, что в глазах присутствующих я выгляжу парнем, до меня дошло раньше, чем я себя выдала. Верное окончание мною было безжалостно проглочено. — Дайте мне просто уйти.

Сделав шаг назад, я спиной уперлась в кого-то. Меня тут же схватили за руки, больно выворачивая их, вынуждая согнуться. Слезы брызнули из глаз.

— Сейчас уйдешь. Вместе со стражей, — пообещал хозяин этого заведения, а я обрадовалась.

Правда обрадовалась, потому что объяснить страже, что происходит, я точно смогу. Почему я раньше о них не подумала? Вот у кого нужно было просить помощи!

Но мои радостные мысли внезапно оборвал чужой грозный голос:

— Сэм, отпусти мальчишку и запиши его ужин на мой счет.

— Господин Айверс… — неуверенно протянул хозяин, став как-то разом меньше и тише.

— Я второй раз повторять не буду.

Руки мои из крепкого захвата тут же выпустили. Потерев пострадавшие конечности, я все смотрела туда, откуда слышался голос, но не могла рассмотреть того, кто вступился за меня, до тех пор, пока подавальщица не отошла.

За таким же столом, который заняла я, сидел короткостриженый темноволосый мужчина. Не старый, но и не мальчишка.

Его карие глаза в обрамлении черных ресниц предупреждающе сверкнули.

— Чего смотришь? — произнес он холодно и тут же неоспоримо приказал: — Ешь.

— Я лучше пойду, извините, — окончательно сникла я под его взглядом.

— Я сказал: сядь и ешь.

Иногда страх делает с нами ужасные вещи. За столом я оказалась раньше, чем незнакомец сказал что-нибудь еще. Схватившись за ложку, ела жаркое, желая справиться с ним как можно скорее и убраться отсюда, но даже вкуса не чувствовала. Просто жевала и глотала, а подавившись, разом ополовинила кружку с отваром.

И именно в этот момент с улицы послышались крики.

— Город захватывают! — прокричали где-то там за дверью, а через мгновение створка едва не слетела с петель.

— Герцог ар Риграф в городе! — воскликнул молодой тощий парнишка в рубахе не по размеру. — Дом графа захвачен, семья графа убита!

Стоило фразе осесть в жуткой тишине, что образовалась секундами ранее, как посетители повскакивали со своих мест. Они переворачивали столы и лавки, толкали друг друга и пытались как можно скорее оказаться на улице, а я все так же продолжала сидеть.

Потому что услышала то, что услышать не желала никогда.

Моя семья была убита.

— Пацан, уноси ноги! — окликнул меня хозяин таверны, спешно накидывающий плащ.

Схватив за плечо, мужчина толкнул меня прямо в толпу. Людской поток быстро вынес мое тело на улицу, где меня чуть не затоптали. Запнувшись, я едва не свалилась под ноги толпе, но кто-то дернул меня прямо за шкирку, поставив на ноги.

Резко повернув голову, я увидела того самого мужчину, который оплатил мой ужин, а точнее, приказал записать мой долг на свой счет. В растерянности я смотрела на него несколько мгновений. Я просто не понимала, куда мне дальше бежать. Люди спасались по разным сторонам.

— Ты ноги свои уносить собираешься? — грубо тряхнули меня еще раз, так и не отпуская мой плащ. — Сейчас здесь будет жарко.

Выпустив меня из плена своих пальцев, мужчина влился в толпу. Я бежала за ним, ориентируясь на его черный развевающийся плащ. Из-под него с одной стороны то и дело выглядывал короткий меч, спрятанный в ножнах.

Застопорилась я лишь у самого берега, увидев перед собой огромный фрегат, покрытый темной краской. С него к берегу тянулся такой ненадежный на вид деревянный трап, на который мужчина ступил уверенно.

Его уверенность пошатнулась в тот самый момент, когда за моей спиной вдруг прозвучал взрыв. Незнакомец обернулся. Я тоже.

Прямо в конце длинной улицы, что еще несколько часов назад была едва ли проходимой из-за толпы горожан, показались гвардейцы герцога. В тех, кто пытался на них напасть, они бросались сферами с магией, раскидывая недовольных по сторонам, словно котят.

— Чего встал? Поджариться хочешь? — дернули меня за плащ, фактически затаскивая на трап.

Я едва не свалилась на палубу, но пришлось посторониться. Трап спешно затащили наверх.

— Все на борту? — рявкнул темноволосый.

— Да, капитан, — отчитался мужчина в годах, с опаской поглядывая на берег.

Я же на незнакомца взглянула по-новому. Тот, кто заплатил за мой ужин, стоял в шаге от меня и довольно улыбался.

— Отдать швартовы, — приказал он своей команде и обратился к растерянной мне: — Добро пожаловать на борт Морского Дьявола.

Услышав название фрегата, я похолодела. Сердце мое упало в пятки от страха, потому что я была наслышана о судне, на котором оказалась. Это был не просто фрегат, а самый настоящий пиратский корабль.

Тот самый корабль, что давно обрел дурную славу на этих и других берегах.

Я попала в руки к грабителям и безжалостным убийцам.