Я буду любить тебя вечно

Домна Токмина

В этом романе, где присутствует тайна, интрига, юмор, главная героиня скрывается от прошлого. Но в один момент оно её настигает в виде памятника, установленного бывшим неверным женихом в знак вечной любви. Судьба даёт шанс сделать выбор: вернуться к прошлой любви, или жить настоящей. В книге переплетаются жанры: любовно-исторического женского романа и детектива. Книга гарантирует хорошее настроение, где на первый взгляд грустные ситуации становятся смешными.

Глава 2

Большой родительский дом стоял на пригорке, всегда роскошный огород, нынче выглядел удручающе безжизненным. Похоже, поливать посадки было некому.

Встречать гостей вышла жена брата Верка, еще больше растолстевшая. И без того мелкие глазки-пуговки, вообще утонули за щеками. Черные нечесаные волосы были покрыты сединой. Да и халат был все тот же.

Увидев представшую перед ней покойницу, невестка чуть не помешалась. Стала как попало креститься, упав на колени, бить поклоны, читать какую-то молитву.

Наконец, придя в себя, заорала:

— Вот, значит, как! Пятнадцать лет где-то пропадала, ни слуху, ни духу. А как почуяла наживу, так объявилась наследство делить! Дом не отдам! Я в нем евроремонт сделала! Столько трудов! Стены конским навозом оштукатурила, обои прилепила. А тут ты, на всё готовенькое!

— Успокойся! Никто на твое богатство не претендует. Марина приехала с матерью попрощаться, — вмешалась Птенчик.

— А где она всё это время околачивалась? — не унималась сноха.

— Это тебя не должно касаться. Марину похитили сначала инопланетяне, а потом внедрили её в такие места, что тебе и не снились. В общем, история долгая и секретная. Если кому проболтаешься, у воды одни тапки твои останутся. Намёк поняла? — Птенчик выразительно поводила бровями.

Верка затравленно кивнула. Хотя совсем ничего, кроме того, что её утопят в случае болтливости, не запомнила.

— Маринку теперь окружают такие люди, не хухры-мухры. И живет в огромном особняке. Так что на твой сарай с евроремонтом она не позарится. Можешь быть спокойна, — решила дипломатический вопрос Таня.

Гости вошли в дом. Зная материну приверженность к чистоте, граничащей с маниакальностью, Марина поразилась, насколько в доме грязно. Валяющийся мусор, похоже, не убирался месяцами. На стенах — газеты в пятнах, приклеены две потускневшие от времени полосы обоев.

— Вот, — с гордостью махнула рукой на стены креативный дизайнер.

— Да, евроремонт сразу бросился в глаза: похоже, кони сами по стенам размазывали свой навоз и сверху лепили сикось-накось обои аналогичного цвета с непонятным рисунком, — прокомментировала Птенчик.

Но Верку смутить было невозможно. Она с любовью смотрела на плоды своего труда и, кажется, гордилась этим.

Мать была еще жива. Едва увидев Марину на пороге, протянула исхудавшие руки:

— Доченька.

Птенчик подтолкнула Марину локтем, намекая, как провела старушку. Материнское сердце не обманешь. Об этом Таня не подумала. Мать то и дело засыпала, потом также неожиданно просыпалась и звала дочь.

— Я чувствовала, что ты жива. Где же ты была все это время?

— Выздоравливай. Я тебе все потом расскажу, — Марина тайком вытирала слезы и сожалела, что даже не попыталась узнать, что же произошло после ее бегства. Она всю ночь просидела у постели матери, разговаривала с ней. Хотя вряд ли умирающая слышала ее.

К утру матери не стало. Начали прибывать многочисленные родственники, для которых похороны оказались меньшим шоком, чем появление ожившей покойницы, которую они поминали много лет назад.

— Можешь не вспоминать, как кого зовут. Они сегодня уедут. А вот с двоюродными сестрами — Людой и Ирой Маринка была очень близка. Я им сказала про амнезию, но их провести сложно. Лишнего не сболтни, изображай скорбь и молчи, — инструктировала Птенчик.

— Ты случайно, не режиссер-постановщик по специальности? Изображать скорбь мне не надо, без твоих советов тяжело, — заплакала Марина. — Неужели ты думаешь, что на похоронах всем становится весело? Даже если умершего человека не знаешь.

После погребения, как положено по традиции, накрыли столы для поминовения усопшей.

— Я, наверное, сегодня и уеду, — после поминок решила Марина.

Ей было тяжело смотреть на дом, в котором она была по — своему счастлива, только в то время не понимала этого. Огромный дом казался пустым, хотя в этот момент в нем находилось много людей. Жилище без родителей — это все равно, что человек без души и сердца. Как будто вырвано что-то главное, без чего теряется смысл — философия жизни.

Но Верка была при своей философии:

— Конечно, чего тебе здесь ловить? Заступников больше нет. За дом я буду биться до последнего. Я в нем…

— Да, ты в нем провела огромные строительные работы, твой евроремонт мы видели. С каким вкусом все наляпано, — перебила ее Птенчик.

— Одна ты понимаешь, — не почувствовала подвоха труженица, — а то некоторые явятся на халяву и оттяпать норовят.

— Нельзя тебе сейчас уезжать, побудь хотя бы девять дней, как положено. Да и у нас есть возможность погостить. Столько лет не виделись! Мы ничего о тебе не знаем, — будто не слыша стенания Верки, возразила Ира.

— Конечно, останься, все-таки это твой родительский дом. А кому не нравится, пусть в своем шалаше сначала евроремонт завершит, начатый десять лет назад. А то, как кот — все дома метит, — Люда добавила штрих к портрету родственницы.

Верка подскочила и с шумом хлопнула дверью, видимо, доделывать упомянутый ремонт.

— Вы — замужем? — решила поинтересоваться Марина.

— Да, но похвастаться нечем, — ответила Людмила.

Людмила полностью оправдывала свое имя — «людям милая». Настолько она была привлекательна, что сразу обращала на себя внимание. В первую очередь, необычного орехового цвета огромные глаза, такого же оттенка кудрявые волосы, красивые губы и очень женственная фигура. Она всегда казалась старше своего возраста.

— Ты же ждала кого-то необыкновенного, говорила, что с кем попало, свою судьбу связывать не станешь, — напомнила Татьяна.

— Если хочешь рассмешить Бога, расскажи о своих планах, — усмехнулась Людмила.

Птенчик тоже могла посоперничать со старшей сестрой, но в ее фигуре не было тех плавных изгибов, что имела Люда. Глаза Птенчика отличались размером, отчего она выработала привычку один глаз слегка прищуривать. Ее нос был далек от идеала, но если не анализировать каждую черту отдельно, то Танька была вполне симпатичной особой. А учитывая ее непредсказуемость, еще и неотразимой для большинства особей противоположного пола. Все это она называла шармом, иногда намекала на наличие в ней изюминки, да не одной. Но то, что перед Птенчиком не устоял ни один мужчина, которому она перебежала дорогу, то это-факт неоспоримый.

Ирина на роль роковой красотки не претендовала и спокойно относилась к своим достоинствам и недостаткам. Хотя все признавали, что ее миниатюрная фигурка с тонкой талией вызывает тихую зависть.

— С твоей внешностью ты могла бы выбирать женихов, — глядя на сестру, сделала вывод Марина.

— Из кого? Помнишь, на дискотеку ходили? Сама видела, кто вокруг меня крутился. Выбирать не из кого.

— Людка всегда была слишком привередлива, — пояснила Танька. — И у тебя низкая самооценка, — ткнула она пальцем, украшенным маникюром, как и все остальные, в сторону красавицы.

— Зато ты — любишь всех и каждого. Наша Таня любит быть единственной. Если рядом появляется представитель противоположного пола, Птенчик трясет своими феромонами. Лишь бы обаять, не строя при этом дальнейших планов. Ей нравился сам процесс охоты, — не осталась в долгу Людмила.

— И согласитесь, это у меня хорошо получается, — ухмыльнулась Птенчик.

Со стороны могло бы показаться, что сестры находятся в постоянном конфликте между собой, но на самом деле все было иначе. Подтрунивание друг над другом развлекало. У них не было привычки обижаться на каждое слово. В случае беды они объединялись и помогали друг другу.

— Птенчик любит изобразить из себя слабую женщину и плавно отойти в обморок, искоса при этом, следя за действиями ошарашенного ухажера, — Люда комично изобразила Таньку.

— Глупые вы, мужчины любят проявлять внимание к слабым женщинам. Я своими обмороками демонстрировала мастер-класс. Но вы, как были железобетонными, такими и остались: никакого кокетства, тем более, вольностей. Нужно позволять себя любить.

— Что, всем подряд? — Людмила не могла принять точку зрения Птенчика.

— Ничего не изменилось, как будто вам по шестнадцать лет. Мы с Маринкой танцевать не любили. Я ходила только из-за возможности посмотреть на сестриц. Я просто развлекалась, наблюдая за вами, — призналась Иринка.

— Что мы такого смешного вытворяли? Я не помню, — задумалась Люда.

— Я тоже не помню, — откликнулась Танька. — Лучше оцените мой маникюр, ни одна не похвалила. Вы представляете, у меня сегодня были такие красивые ноги!

Птенчик продемонстрировала предмет своей гордости — не идеальные конечности.

— А до этого, у тебя какие были? — поинтересовалась Люда.

— Да, ну вас, завидуйте дальше. Ничего вы в красоте не понимаете! — вовсе не обиделась Птенчик.

— Ты чего, Ирка, замолчала? Ждем с нетерпением критику в свой адрес, — направила в нужное русло разговор Людмила. — Ты просто заинтриговала меня, меня всегда считали благоразумной девушкой.

Ирина начинала вспоминать:

— Например, к Люде подходил какой-нибудь парень и пытался пригласить на танец. Та оценивающим взглядом осматривала его с ног до головы:

— Вряд ли я для вас буду удобным партнером, пригласите кого-нибудь пониже росточком.

— Обидеться молодой человек не успевал, к нему тут же подлетала Птенчик.

— Да, я уверяла его, что мал золотник, да дорог. Все великие люди были маленького роста. Я обожаю невысоких мужчин, с ними так комфортно! Согласна, я врала. Но ведь человеку было приятно, — призналась Татьяна.

— И через минуту он уже лежал щекой на её выпуклостях под душераздирающее завывание певца о несчастной любви, — вспоминала Ира.

— Зачем человеку голову морочить, если не нравится? — недоумевала Людмила.

— Когда следующему парню так же отказала Люда, никто не удивился, что он тут же попал в партнеры к Татьяне.

— Знаете, у вас такой загадочный взгляд, — рассказывала она очумевшему от неслыханных ранее комплиментов юноше, у которого глаза смотрели в одну точку — к носу, — Иринка продолжала вспоминать пору далекой юности.

— Зато он был счастлив, что кому-то интересен, — оставалась при своем мнении Танька.

— А не от него ли ты потом убегала, когда он стал слишком навязчивым? — напомнила Людмила.

— Я вообще думала, что Людка в старых девах останется. Если всех парней от себя отпугивать будет или выберет самородок. Выбрала — самоуродка, — прокомментировала Таня.

— Хотелось необыкновенной любви. Чтобы любил до умопомрачения. А когда гормоны в ушах от слов булькают, мозги отдыхают. Теперь я с ним страдаю, — с грустью произнесла Люда.

— Всегда можно начать жизнь с чистого листа. Зачем наслаждаться жалостью к себе? Жизнь одна, — пыталась вразумить кузину Татьяна, набравшаяся семейного опыта.

— Легко говорить. Если бы я была одна, то ушла и не обернулась. А с детьми куда? Там хоть крыша над головой есть. Без образования только уборщицей на работу возьмут, на эти деньги в городе не проживешь, — искала себе оправдание несчастная женщина.

— Я предлагала переехать ко мне, она отказалась, — сказала Ирина.

— Почему ты медучилище бросила, сейчас разгуливала бы в белом халатике?! — вспомнила Птенчик.

— Что об этом вспоминать? Замуж торопилась. А муженек запретил учиться. Сама сто раз пожалела, что на поводу у него шла.

— Вернуть бы то время и исправить свои ошибки, — размечталась Иринка.

Марина в разговоре участия не принимала, боялась рассекретиться перед Птенчиком. Но полностью была согласна с сестрой, так бездарно драгоценные минуты жизни разбрасывать.

— Я иногда думаю: мы все не уродки, но счастья в личной жизни ни у одной нет. Вы трое хотя бы состоялись в своей профессии, а я половину отмеренной богом жизни подарила какому-то полудурку, — пожаловалась Людмилка.

— Я, например, не жалуюсь на личную жизнь, — заметила Птенчик.

— Танька, нам — то не ври. Да и себе тоже! Ты вся из мозгов сшита, но временами швы трещину дают. Я же не о количестве говорю, а о качестве. О настоящем мужике, который и пожалеет, и защитит, и любить будет, не кобелируя на сторону. А молодость, можно сказать, прошла…

— Какие наши годы! — не унывала Татьяна.

— А помните, как мы пешком двадцать километров по лесу на пасеку к дяде Сене ходили? Сейчас бы я не рискнула, а тогда-романтика, приключения. Ах, как прекрасна молодость! — вздохнула Людмилка.

— Молодость-это не цифра в паспорте, не наличие морщин и седины на голове. Молодость — это состояние души, говорю вам, как знаток человеческих душ, — заявила Птенчик.

— Нас тогда ангел уберег, не иначе, — вернулась к воспоминаниям Людмила.

— Я с вами в тот раз не ходила, — напомнила Татьяна.

— И хорошо. А то с твоей любовью к мужскому полу, мы бы живыми из лесу не вышли, — не преминула заметить Люда.

История эта произошла семнадцать лет назад. И, если они живы и общаются, то лишь благодаря своим ангелам-хранителям или иной высшей силе. Но с другой стороны, и на печи смерть находит, поэтому сетовать о том, что сделал или не сделал — смысла нет. Генератор всех идей, Иринка, вдруг решила устроить пикник на свежем воздухе. Но ни где-нибудь поближе, на берегу реки, а отправиться на пасеку к дяде Сене.

— Совсем ближний свет, — отказалась Птенчик. — Час ехать на автобусе. Потом двадцать километров пешком через лес, чтобы день посидеть за чашкой чая с медом! И обратно той же дорогой! Ну, уж нет! Я лучше в городе отдохну.

— Для бешеной собаки сто километров — не расстояние, — привела свою любимую присказку Ира.

— А мне идея нравится. Город давит. Так все лето пролетит, а мы в городе просидим, — поддержала идею Людмила.

— Вам лишь бы по лесу шастать, а я на остров собиралась. Со мной поехали, там отдохнем, пикник устроим! — Марина предложила идею получше.

— Теперь мы не такие наивные, как в прошлый раз были, когда согласились с тобой на остров отправиться. С утра до позднего вечера на огороде пахали. Я не против того, чтобы тетке помочь. Но я понимаю, что все эти сотни банок с помидорами и огурцами к твоему братцу перекочуют. И лакомиться будет твоя сноха Верка, которая отдыхает целыми днями. Не обижайся, Маринка, но я устаю от такого отдыха, — высказала свое мнение Люда.

— Вот поэтому и ты поедешь с нами, попробуй только увильнуть. Прогулка полезна для здоровья, а остров подождет, — сказала Ира.

Она тоже запомнила отдых на острове.

— Все собираемся к назначенному часу, не опаздывать! Сами понимаете, если на первый рейс не успеем, то ночью там делать нечего.

Собраться решили в квартире Иринки и Людмилы, потому что автостанция находилась недалеко от их дома, всего две автобусных остановки. Дом когда-то строился для элиты города — областных и городских начальников. Правда, из представителей народа здесь получили жилье — главврач и директор музыкальной школы. Оттого пролетарских разборок здесь не было, если не считать короткое пребывание в мужьях Иркиного и Людкиного отца. Хотя их папаша занимал солидную должность на мебельной фабрике, нрав имел необузданный. А подогретый спиртным, вообще становился неуправляемым. Что и привело к разводу.

— Он, конечно, мой брат. Но я понимаю Марию, почему она с ним развелась — он очень жестокий и эгоистичный. Разве дело, Мария Васильевна на такой должности в городской администрации, а вынуждена синяки прятать, — не раз говорила Марине ее мать.

Да и у сестер сохранились не очень светлые воспоминания о тятеньке. Поэтому об его отсутствии в семье никто не жалел, наоборот, все вздохнули свободно.

Подождав Татьяну, троица решила отправиться на автостанцию, боясь опоздать на нужный рейс. Надежда умерла сразу, даже не появившись — Татьяна проигнорировала совместный поход.

— Я сразу поняла, что она не поедет. Когда Птенчик забывает прищуриваться, значит, какую-то пакость задумала, — пришли к общему решению сестры.

— На Таньку ни в чём положиться нельзя. Поехали! — распорядилась Ира, забросив за плечи небольшой рюкзачок.

Автобус остановился на трассе в живописной местности. Невдалеке красовалась деревушка из десятка домов, но она оставалась в стороне от намеченного пути. Путешественницам предстояло свернуть в лес. Видно было по примятой траве, что, хоть изредка, но машины здесь ездят. Не легковые, конечно. Только сумасшедший отправится по такой дороге на своей машине, где находится яма на яме.

— Хоть бы подвез кто-нибудь, — простонала Марина, представив расстояние, которое им необходимо преодолеть.

— Она еще шагу не сделала, а уже измучилась! — Люда проигнорировала страдания сестры.

— Какая все-таки здесь красота! Воздух медом пахнет. Не зря приехали! — радовалась Иринка, попутно собирая дикую землянику в лист лопуха.

— Это для вас, городских, — экзотика. А я выросла в таких местах. Поэтому ничему не удивляюсь, — заметила Марина.

— Как я тебе завидую! Человек, выросший в такой красоте, просто обязан быть счастливым, — не унималась Ирина.

Она подбегала к каждому понравившемуся цветочку, наслаждаясь запахом и очарованием растения.

— Конечно, так наработаешься за весь день, что времени нет на эту красоту любоваться. Одно желание — выспаться, — ответила жительница острова.

— Скучная ты, Маринка, а я люблю с цыплятами возиться, на грядках что-нибудь выращивать. Наверное, крестьянские гены во мне заговорили, — поделилась Ирина самым сокровенным. — Иногда кажется, что в прошлой жизни я была фермершей.

— Я бы тоже любовалась с недельку. А когда изо дня в день одно и то же, — не до радости, — Марина порой не понимала своих городских сестер.

— Слушайте, сельские философы, сейчас родник будет. Надо воды набрать, а то следующий будет — в конце пути. Сразу и привал сделаем, перекусим, — Люда всегда была более приземленной и в долгие разговоры на бесполезные темы, с ее точки зрения, не вступала.

— А как ты, Людмилка, относишься к сельской жизни? Хотя, чего я спрашиваю, ты же у нас госпожа. Не барское дело свиней кормить, — заметила Марина.

— В сельской жизни мне нравится одно — природа. Но жить и тем более, возиться с коровами и свиньями — это не по мне, — лучше сразу на березе повеситься, — ответила Люда. — Да и что я в деревне забыла?

— А вдруг-судьба? — не унималась Маринка.

— Человек сам свою судьбу выбирает, — отвергла даже мысль о возможности поселиться в деревне, Люда. Больше всего она предпочитала комфорт.

— Разве не Бог выбирает судьбу каждому человеку? От нашего хотения мало что зависит, — в теософском споре приняла участие Иринка.

— Бог всегда оставляет право выбора, — настаивала на своем Людмила.

— Разве? Например? — Марина тоже верила в промыслы высших сил.

— Например, тебе нужны деньги. Есть несколько путей их получить: заработать, ограбить, продать почку, выйти замуж за богатого, стать проституткой… Право выбора за тобой, а отсюда уже складывается твоя судьба, — прокомментировала Людмила.

— Хорошо, что ты будешь делать, если богатый откажется на тебе жениться? Какой остается выбор? — Иринка между погоней за бабочками и рассматриванием цветочков успевала принимать участие в разговоре.

— Мне и не нужен богатый. Я выйду замуж за умного. Чтобы любил меня и пылинки с меня сдувал, — определила свои предпочтения в семейной жизни барышня, не желающая иметь ничего общего с сельским хозяйством.

— А почему не добавила — «чтобы на руках носил»? — поинтересовалась Иринка.

— Не хочу, чтобы грыжу заработал. Жалко, все-таки родной человек, — рассмеялась Людмила.

Повалявшись на траве некоторое время, подкрепившись взятыми с собой продуктами, Люда скомандовала:

— Подъем!

— Ну что мы так торопимся, дай еще отдохнуть! Я ногу натерла, — пожаловалась Марина, демонстрируя травму.

— Ты как будто вчера родилась, кто надевает новую обувь в дальнюю дорогу? — возмутилась Люда, — перед кем выбражать собралась, здесь одни зайцы на нас заглядываются!

— Что мне делать? — стонала барышня, пожалев, что пошла на поводу у сестричек и отправилась с ними в далекое путешествие.

— Идти босиком. Или давай лапти тебе сплетем, на носилках мы тебя точно не понесем. Даже не надейся, — Людмила умела убедить, что надеяться, кроме себя-не на кого.

Чем помочь, она не знала. Конечно, сочувствовала обезноженной сестрице. Но по собственному опыту понимала, что жалость не всегда приносит пользу. Скорее, наоборот, расслабляет и лишает силы воли.

Марина, хромая, поплелась по дороге. Сестрам пришлось сбавить шаг.

— Как ты? — то и дело интересовались они.

Страдальческое лицо жертвы обувной промышленности говорило без слов.

— А как я обратно пойду? — умирающим голосом задала риторический вопрос страдалица.

— Не переживай, обратно дядя Сеня травками полечит. Мазь какую-нибудь придумает, как на кошке все зарастет, — успокаивала Иринка.

— В крайнем случае, у Анны обувь возьмешь на время, — подсказала выход из ситуации Люда.

Сестры начали истерически хохотать, представив эту картину. Жена дяди Сени, Анна, мощной комплекции баба, имела нестандартный размер ноги-сорок седьмой. К тому же формой, напоминающей ласты. Понятно, что обувь для нее не продавалась в обычных магазинах. И носила она мужские штиблеты из магазина «Богатырь».

— Честно говоря, я уже устала. Может быть, сделаем привал? — предложила многострадальная особа.

— Километра три осталось, какой еще привал? Тихо! Кажется, машина едет, — приказала Люда.

— Ура! Может быть, нас подвезут? — появилась надежда у мученицы.

— Не получится, она со стороны деревни едет, — объяснила Людмила.

Навстречу вылетел грузовик, в котором сидело четверо парней. Машина притормозила.

— О, какие красавицы и одни! Может быть, мы составим вам компанию? — предложили они.

Марина с Ирой заулыбались, а Люда повела себя в обычной манере:

— Так, ребята, мимо проезжайте! За нами следом мужья идут, а они ревнивые. Ружьишко взяли в лесу пострелять. Смотрите, чтоб охотничий сезон раньше не открылся.

— Да, ладно, мы к замужним девушкам не пристаем, — отказались джентльмены от желания познакомиться.

Машина уехала, оставив за собой пыльный след.

— Ты чего так себя ведешь? Мальчики могли бы нас до деревни подбросить! Мы с Иркой улыбались и старались обаять, — застонала Маринка, представив, что ей придется ковылять еще три километра.

— Ага, подбросили бы тела в лесочек. Совсем что ли мозг потеряли? Они же все в татуировках зоны и пьяные к тому же. Радуйтесь, чтобы не вернулись. Поймут, что обманули, где окажемся? — Люда обладала странной особенностью нагнетать ситуацию, придумывать страшилки, которые могли случиться.

— Тебе самой никто не нужен и от нас всех женихов разгоняешь. Парни симпатичные. Мне семнадцатый год, а я даже ни с кем не встречалась! — обиделась на сестру Маринка.

— Я — тоже, — поддержала ее Иринка, она на год была моложе Маринки.

— Потому что не встретили своего единственного. Не вешаться же на всех подряд как Птенчик. Качеством надо брать, а не количеством, — вразумляла их Люда, хотя сама могла похвастаться лишь одним неудачным опытом любви. Это когда жених одновременно любезничал со всеми ее близкими подругами, что и послужило причиной расставания.

— Наверное, ты права. За мной пытались ухаживать три парня, но ни один не нравился. Не хотелось на них время тратить. Я обожаю красивых! — мечтательно закатила глаза Марина.

— Главное, чтобы человек был хороший. Красота-это не столь важно. Может быть, красивый, но-дурак, — не согласилась с ней Ирина.

— Красивый не может быть дураком, я убеждена в этом, — возразила сестре Марина.

В этот момент послышался шум машины, прервавший дальнейшую дискуссию о красоте, любви и глупости.

— Прячьтесь! Та машина возвращается! Мужики поняли, что никаких мужей нет, — быстро сообразила Людмила.

— Вы как хотите, а я им верю, — не согласилась с мнением сестры Марина.

Людмила знала, что упрямство их наследственная черта характера. Спорить и доказывать — бесполезно. Только особый подход к делу помогает спасти ситуацию.

— Как хочешь, из погреба виднее. Но на похороны твои не приду из вредности! Будешь лежать молодая, красивая. Или то, что от тебя останется, — доходчиво объяснила она наивной сестрице.

— Здесь спрятаться негде, на открытую местность вышли. Справа-болото, но там хотя бы кусты есть. А слева-сопка. Куда прятаться? — оценила ситуацию Ирина.

— В болото, куда еще? — распорядилась старшая сестра.

Люда и Ира быстро легли в болото, накрывшись ветками. А Марина заметалась то в одну, то в другую сторону. Она не знала, что делать-в болоте грязно, на сопке не спрячешься. В конце концов, инстинкт самосохранения направил ее в нужном направлении. Поняв, что машина вот-вот появится, упала в траву на сопке. И — вовремя.

Появилась та самая машина. Ее швыряло из стороны в сторону, похоже, водитель был сильно пьян.

То же самое можно сказать о его компаньонах, которые, цепляясь за борт грузовика, пытались рассмотреть, где могут скрываться беглянки.

Болото находилось достаточно далеко от дороги и невысокие кустики стали достаточным укрытием.

— Ну, и где вы красоту увидели? — прошептала Люда.

Действительно, симпатичными их навязчивых поклонников, назвать было сложно. С бритыми головами, сплошь покрытые синими татуировками с могилами, крестами, ножами и женскими именами они больше смахивали на тюремные гобелены. Агрессивное выражение на их лицах миловидности не добавило.

Видимо, звериное чутье заставило водителя остановиться как раз в том месте, где замаскировались отвергшие их девушки.

Прямо напротив их машины, звездой, в красном костюме, лежала Маринка. Вжавшись в низкую выгоревшую на солнце траву, молясь всем святым о помощи и ругая себя за безалаберность. Ей казалось, что их взгляды прожигают ее насквозь, и она вот-вот задымится. Но, возможно, всего лишь обжигало солнце.

— Где они?

— Здесь спрятаться негде.

— Может быть, вперед ушли?

Каждое, сказанное ими слово, наводило ужас на затаившихся девушек.

— Поехали, надо догнать! — скомандовал водитель.

Водитель с такой злостью крутнул руль, что чуть не опрокинул машину вместе с товарищами. Лишь чудо не выбросило их из кузова. В последний момент они упали на дно, уцепившись за борта автомобиля.

— Только не это! — прошептала Ирина, представив свалившихся рядом молодых людей. И вдруг местонахождение будет обнаружено?

Шофер мастерски вырулил на дорогу и поехал в сторону деревни, надеясь догнать обманщиц. Пассажиры высоко подпрыгивали на каждой кочке и болтались из стороны в сторону.

Немного подождав, когда машина окончательно скрылась, из болота вышли Ира и Люда. Марине было так страшно, что не хотелось подниматься.

— Ты, что, траву ешь, оторвать невозможно! Ау, Маринка, уехали они, вставай, — уговаривали сестры.

Но пережитый стресс лишил воли сделать хоть одно движение.

Наконец, Марина пришла в себя и бросилась обнимать сестер:

— Девчонки, я такой страх пережила. Боялась пошевелиться, чтобы не привлечь к себе внимание. По мне бегали муравьи, кто-то кусал. Даже, если бы змея проползла по мне, я бы лежала как мертвая, но не выдала нас.

— Ладно, успокойся, все позади! — успокоила старшая сестра.

— Людка, это ты нас спасла! Какая я все-таки легкомысленная! А они не вернутся? — Маринка не могла отойти от страха.

— Вряд ли, в деревне своих баб хватает, — философски ответила Людмила.

— Тогда мы-то им зачем? — пыталась понять психологию мужчин, Маринка.

— У Птенчика спросишь потом, она тебе все объяснит. Я мало в этом разбираюсь. Просто интуиция подсказала, что опасность грозит, — призналась Люда.

— А, если бы парни на нас напали, страшно подумать об этом. И что делать в этой ситуации не знаю, — вновь вспомнила пережитый кошмар Маринка.

— В таких ситуациях не нужно глазки строить, — дала разумный совет старшая сестра.

Конец ознакомительного фрагмента.