Женский ликбез

Доктор Нонна, 2011

Страна и город сменили имена, но не стали для Нины, Светы и их детей чужими. Старшая сестра встретилась с отцом, однако общения не получилось: они не почувствовали своего родства, не знали, о чем говорить друг с другом. Идти знакомиться с родней не захотела. Светлана еще раз поняла, кого она потеряла, оставшись без матери и отчима. Вместе с Ниной они в каждый приезд приходят на кладбище – поклониться людям, давшим им жизнь и научившим жить. И как Клара, в трудные минуты они дают своим детям уроки «ЛИКБЕЗА»: я хочу, чтобы эти уроки через много лет вы передали своим дочерям…

Глава 3

Мама работать не могла, у нее от артрита опухли все суставы, давление, как она говорила, «зашкаливало», и бедную женщину шатало из стороны в сторону. Пищевой паек приносила только Клара. Они вдвоем недоедали. Мать помогала Наташе по дому. Советовалась с ней в поисках мужа и сыновей. От них не было никаких известий. Мать очень волновалась за двенадцатилетнего Петеньку, которого не успели забрать из пионерского лагеря. Отец тогда сказал:

— Детей эвакуируют в первую очередь, не волнуйся!

Но сейчас докатились вести о концлагерях для евреев, и все оставшиеся в Минске родственники, по страшным Фаининым догадкам, видимо, попали туда. Тема эта в доме не обсуждалась. Несмотря ни на что, в сердцах Клары и Фаины теплилась надежда на встречу.

В один из редких вечеров, когда Клара отсыпалась в их углу, мама присела к ней на лавку и взяла за руку.

— Доченька, стань ты любовницей этого Игоря. Говорят, что у некоторых и пищевой паек получше, и… — она замолчала, увидев прищуренные от гадливости и боли глаза дочери.

— Ты должна выжить! Запомни, моя хорошая! Женщина может все, если захочет! — гладила она руки дочери.

Мать тихо вышла из дома. Эти слова Клара запомнила навсегда. Это был второй урок, который она позже давала и своим дочерям.

Наступила зима. Белорусские названия зимних месяцев «студзень» и «люты» именно здесь оправдывали свое название. Холодный ветер студил лицо, морозил руки. Снег завалил Наташину избушку. Сугробы поднялись до окон. Мама рассталась с золотым кольцом, которое не снимала с пальца уже двадцать пять лет. Колечко подарил ей первый муж. Молодой инженер умер от чахотки в Смоленске. Старший сын был от него. Красавец Илюшенька тоже выучился на инженера. Фаина перебралась в Минск. Вышла замуж за портного из столичного ателье. Семья обжилась, Илья с отчимом хорошо ладили. Мать мечтала, что сын женится, родятся внуки… Война лишила смысла все прежние планы. Сегодня единственным смыслом было помочь друг другу выжить. Кольцо Фаина обменяла на две старые телогрейки, Кларины цепочка с кулоном и серьги (подарок отца на выпускной) ушли на валенки и два пуховых серых платка. Одна из Наташиных приживалок связала им варежки в благодарность за уход за заболевшим сыном. Днями Фаина оставалась дома одна, хозяйство и соседские дети были теперь на ее руках.

Больше к разговору о том, чтобы Клара стала любовницей Игоря Степановича, мама не возвращалась. И обменять больше было нечего. Жили они впроголодь, но Фаина всегда умела сварить кашу из «топора». Иногда она мастерила затейливые игрушки, полюбившиеся N-ским ребятишкам. Получив обрезки свиной кожи (это был огромный грех, потому что есть свинину евреям запрещено), мама говорила:

— Я помолилась и попросила прощения. Господь знает, что этот шаг мы сделали, чтобы выжить.

Иногда вместо картошки ей платили мерзлой капустой. Это был праздничный обед: щами пахло на всю избу. Но зима была такой холодной и долгой, что мама просто слегла. Она лежала на сундуке в еле протопленном доме в телогрейке, валенках и платке и почти ни с кем не разговаривала, не жаловалась на недуг и не ожидала помощи от давно уставших душой и телом людей.

Однажды, вернувшись домой, Клара услышала тревожный шепот мамы:

— Доченька, это ты?

— Ты что, мама? Я, конечно.

— Кларочка, дочка, я не вижу. Вчера вечером пришел ответ на наш запрос в военкомат… — Слезы катились по щекам, глаза были широко раскрыты. — Погиб Илюшенька. На третий день войны…

Так мама ослепла от горя. Клара обегала весь N-ск, нашла врача и с огромным трудом уговорила прийти к ним домой.

— Вы что, девушка?! С ума сошли, в самом деле? Я один врач на три района остался. Никуда я не пойду. Веди сюда.

— Да она не поднимается. Неходячая она, второй месяц уже. И слепая. Похоронку на сына получила. Не бросайте в таком горе, доктор! Умоляю! — Клара встала на колени и начала целовать врачу руки.

Звали врача Алексей Иванович. Он поднял ее, посмотрел в огромные глаза, наполненные мукой и отчаянием, и влюбился.

— Жди! — сказал доктор хриплым голосом.

Осмотрев маму, Алексей Иванович сообщил Кларе:

— Это авитаминоз и нервный срыв, потом будет депрессия. Фрукты и овощи ей нужны, а также курорт с минеральными водами, сказал бы я в мирное время, но сейчас это нереально. Не-ре-аль-но. Вот рецепт на лекарство.

На следующий же день Клара решительно зашла в кабинет Игоря Степановича, повернула ключ в дверях и начала быстро раздеваться. Игорь Степанович вжался в стул, покрылся липким потом. Клара привычным жестом вытянула шпильки из косы, и волосы тяжелой волной упали на плечи. Девушка обладала идеальной фигурой, Игорь Степанович отметил про себя и молочную кожу, и роскошные пряди, которые стыдливо прикрыли девичью грудь, но она торчала сквозь них, как будто просила дотронуться до нее. Соски от холода сжались в тугие кнопки, кожа стала гусиной. Клара закрыла глаза и обреченно легла на кожаный потрескавшийся диван. Все, что она запомнила, — это шероховатость дивана и дикую боль при лишении девственности. И еще… В руках у нее оказались пищевые талоны. В это же день Клара выменяла талоны на деньги и купила лекарства для мамы.

Фаина выздоравливала, а Клара увядала, но для мамочки она была готова на все. Так она думала до…

Прошли долгих два года войны. Теперь Игорь Степанович требовал не только секса, он хотел свадьбы. Он целовал Клару, а та долго потом помнила запах гнилых зубов. Когда она впервые увидела, как он одевался после близости, ее потрясло его уродство — между лопатками был огромный горб, покрытый черной шерстью, напоминающий выросшую не в том месте голову.

В тот день Клара после очередного соития подошла к письменному столу у окна, у нее что-то щелкнуло в голове, она взяла бронзовый бюст товарища Сталина и с размаху бросила в мучителя. Игорь Степанович стал медленно оседать. Из виска текла тонкая струйка очень темной крови.

«Даже кровь у него черная, как душа», — почему-то спокойно подумала Клара. Он лежал на правом боку с открытыми глазами и не двигался. Клара никогда так близко не видела мертвых, но сразу поняла, что мучитель умер и что убила его она. Девушка быстро оделась, выскочила из приемной и побежала за доктором.

С тех пор, как он лечил маму, она избегала встреч с ним.

Клара ворвалась в кабинет к врачу, он, не поворачивая головы и не видя ее, грубо произнес:

— Вы что, не видите?! У меня больная! — И тут он поднял глаза. — Что с мамой?

— Не с мамой. Помогите мне, — прошептала Клара. Она схватила его за руку… Несколько минут спустя они шли по заводской улице.

— Да он же мертв! — воскликнул доктор, осмотрев Игоря Степановича.

— Что же делать? Это я его убила! Я больше не могла…

Клара разрыдалась.

— Кто видел, что ты была здесь?

— Мы встречались после того, как он отпускал секретаршу.

— Я все сделаю. А ты исчезни на недельку. Я дам тебе больничный. Лежи дома и кашляй!