101 далматинец

Доди Смит, 1956

У пары далматинских догов Понго и Миссис случилось необыкновенное пополнение в семье – пятнадцать прекрасных щенков. Малыши радовали всех, особенно они приглянулись коварной Круэлле де Вил, большой любительнице мехов и роскошных шубок. Злодейка крадет щенков, а Миссис и Понго без раздумий отправляются в путь, чтобы спасти своих детей. Когда же опасное приключение осталось позади, домой вернулся ни много ни мало сто один далматинец. История, написанная английской писательницей Доди Смит больше полувека назад, легла в основу одного из лучших и практически «вечных» мультфильмов.

Глава 4. Два визита Круэллы де Вил

На следующий день в кухню перенесли еще пятерых щенков, и Пэдди прекрасно их накормила. Так что мистер Душечка смог наконец отправиться на работу. Впрочем, отсутствовал он недолго и быстро вернулся, чтобы опять помогать собакам, но застал в шкафу за этим занятием миссис Душечку, а в кухне обеих Нанни. Сначала мистер Душечка почувствовал даже некоторую досаду, однако быстро с ней справился, потому что в конце концов самое главное было всех кормить и при этом беречь силы Миссис и бедной отощавшей Пэдди.

Пэдди уже соорудили собственную постель, для чего выделили ящик в комоде, в котором было достаточно темно для щенячьих глаз. Глазки у щенков открылись на восьмой день. А еще через неделю появились и пятнышки.

Как все обрадовались, когда мистер Душечка обнаружил первое! Потом пятна стали появляться быстро, одно за другим, — хотя, конечно, их все равно было не столько, сколько у взрослых, последние пятнышки у далматинцев проявляются к полугоду. Зато уже через несколько дней щенков стало можно различать. Их оказалось семь девочек и восемь мальчиков. Самой хорошенькой стала та самая слабенькая малышка, которую вернул к жизни мистер Душечка. В деревнях самому слабому и маленькому поросенку в помете частенько дают прозвище Охвостыш. Мистер Душечка вспомнил об этом и решил назвать крошку Хвостиком — очень даже хорошее имя, если произносить его ласково.

А самым крупным и сильным среди всех так и остался щенок с черным пятном на ухе, получивший прозвище Клякса. Клякса все время старался не отходить от Хвостика, будто взял ее под свою защиту. Еще один щенок был смешной и толстый и всегда попадал впросак, и его назвали Пудингом. А другой был необыкновенный красавчик, у которого пятнышки на спине сложились в идеально правильную подкову, и этого щенка назвали Счастливчиком. Счастливчик оказался до ужаса энергичный, и всем стало понятно, кто в этой семье скоро будет главный проказник.

Однако несколько дней спустя после появления первых пятен случилось и одно печальное событие: у Пэдди пропало молоко. Пэдди очень огорчилась, потому что успела полюбить своих семерых питомцев. И очень испугалась. Теперь пользы от нее никакой, значит, ее, чужую собаку, прогонят из дома, где впервые она наелась досыта. Но еще больше, чем теплую постель и полную миску, Пэдди не хотелось терять любовь. Здесь она обрела семью. И мысль о том, что с ней скоро придется расстаться, была для бедняжки невыносимой.

Всем известно, что происходит с собакой, когда она становится не нужна. Сердце у Пэдди щемило от страха.

Утром, едва обнаружив, что у нее больше нет молока, несчастная, Пэдди выбралась из комода и увидела миссис Душечку, которая пила в кухне чай вместе с обеими Нанни. Миссис Душечка протянула собаке кусочек печенья. Пэдди его не взяла. Только положила голову на колени хозяйке и тихо застонала.

Миссис Душечка погладила ее и сказала:

— Бедняжка Пэдди! Как бы мне хотелось, чтобы ты поняла: мы все вместе выкормим твою семерку, и не о чем волноваться. Милая Пэдди, ты чудесно их моешь, так чудесно согреваешь их по ночам. Ты нам очень, очень нужна.

Миссис Душечка и думать не думала, что собака ее поймет. Она хотела только подбодрить Пэдди лаской. Но Пэдди, каждый день выучивавшая теперь какое-нибудь новое слово, прекрасно все поняла. И до того возликовала, что просто не знала куда деваться от счастья. Впервые в жизни она обрадовалась по-настоящему, и подпрыгнула, поцеловав миссис Душечку, и бросилась обратно в комод умывать малышей.

Через несколько дней ее щенки и сами научились пить из блюдца молоко, а еще через несколько — есть молочный пудинг и хлеб, вымоченный в подливке. Все они подросли, им уже не хватало места в шкафу и в комоде. Миссис и восемь ее щенков переселились в прачечную, а Пэдди со своими остались в кухне, где малыши без конца попадались под ноги обеим Нанни, отчего те пугались до смерти.

— Очень жаль, что и этих нельзя отправить в прачечную, — как-то утром сказала Нанни Повар.

— Миссис может их покусать, они для нее теперь все равно что чужие, — сказала Нанни Мажордом. — А кроме того, Миссис может подраться с Пэдди.

Понго, услышав такие слова, решил что-нибудь предпринять. Он-то хорошо знал: что бы там ни сделала в такой ситуации другая, обыкновенная собака, его Миссис своих детей непременно признает и уж ни за что не подерется с Пэдди. Потому через щель под дверью он перекинулся с женой парой словечек и в тот же день, когда обе Нанни ушли наверх, прыгнул на дверь и с размаху ее открыл. Миссис и восемь щенков немедленно выбрались наружу, и когда обе Нанни снова спустились вниз, то обнаружили в кухне все семейство — Понго, Миссис, Пэдди и пятнадцать щенков, которые весело играли вместе и так перемешались, что уже никто не смог бы разобраться, где чей.

В конечном итоге всех щенков переселили в прачечную. Дверь оставили открытой, но вход перекрыли широкой доской — чтобы не разбегались щенки, но чтобы Миссис и Пэдди могли выйти, если им что-то вдруг понадобится в кухне.

К тому времени уже наступил декабрь, однако дни стояли хорошие и на удивление теплые, так что щенков часто выпускали поиграть на «участке». Там они находились в полной безопасности — на калитке установили тугую пружину, и открыть ее щенки не могли. Однажды утром, когда все три собаки вместе со всеми пятнадцатью щенками вышли подышать воздухом, Понго заметил возле ограды высокую женщину, которая остановилась возле их дома и разглядывала щенков.

Он мгновенно ее узнал. Это была Круэлла де Вил.

Круэлла была, как обычно, в своем совершенно простеньком белом норковом манто, однако на этот раз под ним виднелся пиджак из темной норки. Еще на ней была шляпа из меха, ботинки с меховой оторочкой, а на руках красовались меховые перчатки.

— Интересно, в чем она будет ходит, когда и впрямь ударит мороз? — подумала Нанни Мажордом, которая как раз вышла взглянуть на собак.

Круэлла открыла калитку и пошла вниз по ступенькам, расточая похвалы «прелестным крошкам». Счастливчик, уже приобретший репутацию первого проказника, подкрался к ней сзади и впился в меховую оторочку ботинка. Круэлла взяла его на руки и приложила к манто, словно он был кусочек меха.

— До чего прелестная подковка, — сказала Круэлла, разглядывая пятнышки у него на спине. — Впрочем, тут все прелестные. Их уже можно забрать от матери?

— Скоро будет можно, — сказала Нанни Мажордом. — Только мистер и миссис Душечка решили щенков не продавать.

Иногда обе Нанни между собой высказывались по этому поводу не совсем одобрительно.

— Очень мило! — сказала Круэлла и повернула обратно, так и не опустив Счастливчика. Понго, Миссис и Пэдди хором подняли громкий лай, а Счастливчик вытянул шейку и укусил Круэллу за ухо. Та вскрикнула и его уронила. А Нанни Мажордом, проявив чудеса проворства и ловкости, поймала щенка в передник.

— Ну что за женщина! — сказала Нанни Повар, которая тоже вышла из дома. — От одного ее вида даже пятнышки и те могут побледнеть от страха. В чем дело, Счастливчик? — спросила она, потому что щенок стрелой метнулся назад в прачечную и принялся жадно пить воду. У Круэллы даже ухо оказалось перченое.

Щенки с каждым днем становились все сильней и все самостоятельней. Подкармливать их стало не нужно, они прекрасно управлялись не только с молочным пудингом или хлебом, вымоченным в подливке, но и с кусочками мяса. Каждое утро Миссис и Пэдди с удовольствием оставляли их на час-другой и шли на прогулку, прихватив с собой миссис Душечку и Нанни Мажордом, а Нанни Повар тем временем готовила обед и приглядывала за щенками. Но однажды, едва она их выпустила, в дверь позвонили.

Это снова была Круэлла де Вил, которая, услышав, что миссис Душечки нет дома, все равно попросила разрешения войти и подождать. Она тараторила и тараторила и засыпала Нанни Повар бесконечными вопросами про щенков и Душечек, и та наконец потеряла терпение и сказала, что ей пора идти и впустить щенков в дом, потому что на улице ветер и холодно. А Круэлла тогда сказала, что лучше пойдет в парк и поищет миссис Душечку там.

— Только позвольте-ка я взгляну, вдруг она уже возвращается, — сказала Круэлла, быстро подойдя к окну.

Нанни Повар тоже подошла к окну с намерением показать гостье короткую дорожку к парку, которой обычно миссис Душечка и Нанни Мажордом водили собак. Возле дома стоял небольшой черный фургон. Едва Нанни Повар выглянула в окно, как фургон в ту же секунду завелся и на большой скорости отъехал от дома.

Круэлла тоже вдруг заторопилась. Почти бегом она выскочила за дверь и спустилась с крыльца.

«Никогда бы не подумала, что в этих ее мехах можно двигаться с такой скоростью, — пробормотала по себя Нанни Повар, закрывая за ней дверь. — А бедные мои щеночки в тоненьких своих шубках, наверное, совсем замерзли».

Она заторопилась в кухню и распахнула нижнюю дверь.

На участке было пусто.

— Они решили поиграть со мной в прятки, — сказала себе Нанни Повар. — В прятки. — Нанни прекрасно понимала, что на этом крохотном пятачке пятнадцати щенкам спрятаться совершенно негде. Но все равно заглянула по очереди в каждую щелку, куда не поместилась бы даже мышь. Калитка стояла закрытая, справиться с пружиной щенки не могли. Но все равно бедная Нанни Повар выбежала на улицу и принялась искать их там.

— Украли, — наконец простонала она и залилась слезами. — Ну конечно, их увезли в черном фургоне.

А Круэлла де Вил, наверное, передумала идти в парк. Потому что она быстрым шагом двигалась в сторону своего дома.