Властелин вероятности

Дмитрий Янковский, 2003

С советских времен на территории нашей страны работает Институт экзофизических исследований – военизированная секретная организация, которая занимается изучением и уничтожением астральных паразитов и хищников, питающихся человеческими эмоциями, энергией, жизненной силой. Однако даже столь мощной организации не под силу противостоять внезапно появившемуся загадочному противнику, способному управлять случайностями и провоцировать любое необходимое ему событие. После трагической гибели коллег сотрудники института Аня и Сергей пытаются найти и уничтожить зловещего властелина вероятности. Также роман издавался под названием «Флейта и Ветер».

ГЛАВА

ВТОРАЯ

Анечка сидела перед компьютером и вяло размешивала третью порцию растворимого кофе. Хорошо, что в крохотном кабинете не было окон, иначе яркое дневное солнце окончательно выбило бы ее из колеи.

На экране компьютера уже минут десять ничего не менялось — отчет о проваленной операции был дописан едва до половины, точнее, до того места, где они с Лесиком выскочили на Шкиперский проток. Дальше дело не двигалось.

Постоянно вспоминалось, как упал Лесик и как эктоплазменная кислота растворяла тела. Жутко хотелось спать, мысли путались, события никак не хотели укладываться в стройную схему. И главное — никаких зацепок! Хоть плачь…

Подопечный Дениса лежал в холодильнике морга, и к нему не было доступа, несмотря на милицейские связи Его Превосходительства. Лесик погиб. А в кабинете командира ожидала отправки в Штаб самая обыкновенная флейта, почему-то оставляющая световое пятно в эфирном детекторе.

Единственный человек, который мог бы прояснить хоть что-то, — Ирина. Но она все еще спала после сокрушительной дозы неопознанного транквилизатора.

Грустно…

Девушка взяла тонко отточенный карандаш и вытянула из стопки лист бумаги. Пальцы дрогнули, первые штрихи обозначили горизонт.

Так думалось намного легче.

На листе появились робкие волны залива, тонкие нити колышущейся осоки и беззащитная фигурка Лесика с пистолетом в руке.

Странная вещь — судьба. Никогда не знаешь, что и как на нее повлияет.

Анечка вспомнила, как собирала вещи в родном Ишиме, как прощалась с друзьями, которые не советовали ей никуда уезжать. Как сошла с поезда в Питере, как сняла густо заселенную крысами коммуналку. Мечтала поступить в университет, но оказалось, что это просто лишь в мечтах. А в большом мире за пределами Ишима все упиралось в деньги. Она осталась совершенно одна в чужом городе, почти без денег, без друзей, без квартиры…

Конечно, Лесик ее спас. Еще одну зиму на улице она бы точно не пережила. В общем-то она уже умирала. Не потому, что жить было не на что — она мыла посуду в столовых и вагоны на вокзалах, а также собирала бутылки, но она уже не хотела жить. Просто устала от каждодневной войны за право встретить сырой рассвет.

Осень уже хозяйничала на улицах, выметая опавшими листьями последние остатки лета. Анечка сидела на крыше старого дома и провожала заходящее солнце. Было зябко, и ветер не радовал, как бывало в детстве. По щекам катились слезы — ей было о чем поплакать.

Гулкие шаги по железу неожиданно раздались за спиной, и девушка обернулась. Напугать ее уже ничего не могло, она обернулась не в страхе, а с затаенной надеждой. Возле входа на чердак стоял парень, смотрел ей прямо в глаза и прижимал палец к губам. На его плече висел автомат с толстой блестящей насадкой на коротком стволе. Анечка подумала, что это глушитель.

Незнакомец сделал знак рукой, и из-за кирпичной трубы вышла стройная девушка в кожаных брюках и легкой куртке. Лица ее видно не было, его скрывал большой черный шлем с короткими окулярами и витым черным проводом возле уха. У нее в руках тоже был автомат с точно такой же насадкой. Это могли быть менты или невесть кто еще, но ситуацией Анечка все равно не владела, поэтому равнодушно ждала, что будет дальше.

Парень продолжал прижимать палец к губам, а девушка, не снимая маски, вскинула автомат и шарахнула в Анечку короткой очередью. Но вместо того, чтоб умереть, Анечка поняла, что на стволах были не глушители — слишком уж громко ударил звук. А вот пули прошли через тело мягко, разрывая не плоть, а что-то в душе, вызывая страх, панику и черное, как смола, отчаяние.

Анечка пришла в себя на той же крыше, лежа лицом вниз и ощущая сталь наручников на запястьях.

— Ты кто? — спокойно спросил парень, прижимая ее стволом автомата к крыше.

Анечка промолчала. Менты так точно не работают, а кому попало выкладывать свою биографию она не собиралась.

— Оглохла? — сказал парень.

Он попробовал поднять девушку за воротник куртки, но та улучила момент и укусила его за руку.

— Вот бестия… — фыркнул парень, потирая запястье. — Откуда ты такая взялась? Кошка драная.

Девушка за его спиной прыснула и сняла жутковатую маску.

— Сам ты драный, — заявила Анечка.

Незнакомка присела на корточки и порылась в кармане куртки.

— Будем колоть амнезин? — спросила она. — Или пошла она на фиг, препарат на нее тратить? Десантника с ее спины я сняла, так что контактных можно не выявлять. Поехали, Лесик, а то сейчас на стрельбу начнет серое воронье слетаться.

— Подожди. — Лесик задумался. — Эта дикая кошка с крыши явно ничейная. А у нас двух единиц в ячейке не хватает. Давай ее свозим к Его Превосходительству. Жалко, сдохнет ведь зимой.

— Ты бабник, — усмехнулась девушка и пристально посмотрела Анечке в глаза.

В голове возникло ощущение, будто кто-то копается в мозгах закопченной кочергой. Затошнило, но Анечка взяла себя в руки.

— Н-да… — Незнакомка встала и подошла ближе. — В ней что-то есть. Не пойму, что именно, но что-то есть. Поехали, девочка. Пойдем, пойдем.

Анечка не собиралась никуда идти, но ноги подняли ее и понесли сами, будто кто-то чужой сидел в голове и дергал за ниточки.

А через месяц осень окончательно вступила в свои права.

Анечка стояла в малом кабинете Его Превосходительства и, словно школьница на экзамене, с невероятным стеснением выговаривала слова странной Присяги:

«Я, гражданка России, вступая в ряды сотрудников Института прикладной экзофизики, торжественно клянусь быть хитрым, осторожным, умным и предприимчивым агентом, строго хранить государственную тайну, соблюдать законодательство Российской Федерации в частях, не противоречащих уставу Института, беспрекословно выполнять устав Института и приказы штабного и непосредственного начальства.

Я всегда готова по приказу Института выступить против любого врага российского народа, явного и неявного, видимого и невидимого, материального и нематериального, и, как агент Института, клянусь защищать российский народ мужественно, умело, с достоинством и честью, не щадя своей крови, самой жизни и души для достижения полной победы над врагами.

Если же я нарушу эту присягу, то пусть меня постигнет суровая кара Института — всеобщая ненависть и презрение моих товарищей».

В этот день Лесик подарил ей очень старое зеркальце с литой бронзовой ручкой, почти не годное — серебристый слой под стеклом сильно облез.

— Ну… — За напускным равнодушием тона было трудно понять, что он чувствует. — Это, типа, на счастье. Купил у сумасшедшей старухи на блошином рынке.

— Спасибо. — Анечка здорово удивилась, но подарок взяла.

— Это не просто так, — все же пояснил Лесик. — В него можно увидеть почти все, что берет стандартный эфирный детектор. Кроме обычного фона. Ну, начиная со структур класса «Би». Я хотел переслать его в Москву на экспертизу, но Иван Сергеевич сказал, что ни к чему… Ну, простая игрушка. Мощность слишком мала. Видать, сделал какой-то доморощенный умелец из обычного зеркальца, да еще по инструкции какого-нибудь древнего алхимика. Похоже, он ничего не слышал ни об анизотропии пространства, ни об СВЧ-подсветке. Я забрал, а то лежало бы на складе тысячу лет. Тебе пригодится.

— Зачем? — еще больше удивилась девушка. — Если в него почти ничего не видать?

— Чтоб не забывала, в каком мире живешь. Теперь тебе это постоянно придется помнить.

А через пару дней началась обычная работа. Ячейка Ивана Сергеевича состояла тогда из трех человек — сам Его Превосходительство, Ирина и Лесик. Анечка стала четвертой. Позже к ним присоединился Денис. В общем-то, он и был ее первым заданием.

Все три самоубийства, которые Его Превосходительство поручил тогда расследовать Анечке, имели едва заметную точку соприкосновения. Все три жертвы были художниками. Очень разными — от преуспевающего владельца собственной галереи до полунищего рисовальщика. Таких самоубийств происходит десятки, но Его Превосходительство недаром имел славу замечательного оперативника — у него был нюх, интуиция. Он умел нутром чувствовать Прорыв и поднаторел в этом деле настолько, что выявлял его по мельчайшим, непонятным для остальных деталям.

Анечка пробовала учиться, пыталась понять, что же именно навело его на мысль о попытке Прорыва, но не могла. Точнее, у нее возникло ощущение, что Его Превосходительство просто перестраховывается, выискивая признаки Прорыва в каждом странном случае на подответственной территории. И возможно, он был прав. Даже скорее всего был прав, поскольку перестраховка была его прямой и важнейшей обязанностью. Долгом.

К тому же он редко, очень редко ошибался. Хотя иногда начинал дело лишь по одному, косвенному признаку, например, из-за избытка адреналина, обнаруженного в трупе при вскрытии. Но даже по таким мелочам, которым и естественных объяснений масса, он выявлял и уничтожал силами ячейки от двух до пяти десантников за полгода. Это в среднем. Но по ячейке ходили легенды о том, как Ирина за один день уничтожила полтора десятка этих тварей, в упор расстреляв из пулемета заседание Свидетелей Иеговы.

Поскольку в деле художников столкновений с десантниками не предполагалось, Иван Сергеевич решил поручить это расследование именно Анечке. По его мнению, именно девушка могла справиться с этим делом наилучшим образом, а Ирина в то время была слишком занята — вела дело о сумасшедшем водителе.

Анечка ей завидовала — водитель по результатам психотестирования оказался вовсе не сумасшедшим, но даже под глубоким гипнозом выдавал одну и ту же версию случившегося. Уставший, сонный, замученный, он был уверен, что находится в засекреченном отделе ФСБ, замаскированном под авторемонтную мастерскую. И с монотонной уверенностью писал одно объяснение за другим. Смысл каждого заключался в том, что он, Бондарев Александр Семенович, подвержен нападениям Сатаны и пытался уничтожить врага рода человеческого путем наезда собственным автомобилем.

Наезд не удался — вместо Сатаны был уничтожен киоск «Роспечати», повреждено три автомобиля и разбита огромная магазинная витрина на Невском. Но конечной целью героического выезда Александра Бондарева оказалась не она, а психушка, в которую ему пришлось отправиться после двух ночей, проведенных в милиции. Только оттуда, причем с невероятным трудом, Его Превосходительство смог вытащить совершенно обалдевшее, грязное и избитое орудие борьбы со злом.

И вот, пока это самое орудие выдавало «словесный портрет Искусителя», Анечка вынуждена была ехать на Васильевский остров и, словно воровка, тайком проникать в то, что нищий художник называл когда-то своим жильем. На самом деле это был кое-как оборудованный для жизни чердак без каких-либо удобств, но с явными признаками художественной мастерской.

Работа предполагалась рутинная, и Анечку утешало лишь то, что ей, как любому агенту Института, был положен на задании настоящий пистолет Макарова. Сейчас он висел в поясной кобуре под полой старенького пальто, придавая непривычную значимость происходящему.

На чердаке было много картин, столько она еще никогда не видела. Старые, уже высохшие полотна изображали мосты, город и виды залива, но новые холсты, пахнущие свежей масляной краской, создавали ощущение быстро накатывающегося безумия. Серые тени на почти таких же серых стенах, ветви деревьев, сплетенные в жутком экстазе, капающая через закрытую дверь кровь. Одно и то же лицо в отражении стекол. Одна из картинок особенно удивила Анечку — на ней худощавый мужчина в коротком сером пальто стоял на набережной Невы, а над его головой корчилась бледная медуза. Вернее, голова человека являлась телом медузы, а двенадцать длинных щупалец извивались вокруг нее. На другой картине был нарисован трамвай без номера, совершенно черного цвета, нарисованный так, будто он вот-вот задавит рассматривающего картину. Но не трамвай поразил Анечку, а мечущиеся вокруг духи. Тонкие, изгибистые духи Васильевского острова — точно такие же, как в окулярах эфирного детектора. Анечке и в голову не могло прийти, что кто-то способен видеть их без специального оборудования.

Она беспокойно оглянулась. Рядом с картиной стояло большое зеркало в деревянной раме, тщательно замотанное серым холстом. Анечка отдернула старую мешковину, и тут же в комнатку хлынула столь мощная волна ужаса, что пришлось зажмуриться. Это было похоже на ужас смерти, когда отвратить ее уже невозможно.

Волна схлынула так же неожиданно, как и возникла, оставив в теле неприятный озноб. Открыв глаза, девушка успела разглядеть в зеркале не только собственное отражение, но и неясную тень, мелькнувшую за спиной. Новый приступ ужаса заставил ее выхватить пистолет, хотя уже в следующий миг это показалось ей глупым. В комнате никого не было, чужие глаза смотрели только с полотен картин.

Анечка сунула пистолет в кобуру и попробовала поискать что-нибудь похожее на дневники — самые важные для нее улики, но не нашла. То возникающее, то отпускающее ощущение чужого присутствия мешало работать. В конце концов Анечка не выдержала и снова накрыла зеркало мешковиной. Затем вынула из сумочки блокнот, торопливо сделала наброски «жилища» и поспешила покинуть это страшноватое место.

Уже в подъезде вновь возникло ощущение чужого присутствия, пробежало по спине волной холода. Лесик говорил, что подобное ощущение вызывается у людей близким присутствием значительного объема псевдомассы. Бесплотной тварью, попросту говоря. Эдакий инстинктивный, вбитый в подсознание страх.

Анечка прижалась спиной к стене, понимая, что это глупо, когда речь идет о бесплотном противнике, вынула «ПМ», сняла его с предохранителя и передернула затвор. Затем вынула из сумочки и укрепила на спусковой скобе лептонный преобразователь — короткую стальную штангу с толстой трубкой, примыкающей к срезу ствола. При выстреле насадка превращала пулю в кусок псевдомассы, в клочья рвущий любые лептонные объекты, начиная от человеческой ауры и заканчивая природными духами.

Без эфирного детектора она понятия не имела, куда стрелять, рука с пистолетом дрожала. Анечка потихоньку, боком, ступенька за ступенькой, начала спускаться по лестнице. И вдруг вспомнила про подарок Лесика.

Она сунула руку в раскрытую сумочку, и зеркальце вяло блеснуло, отразив стены подъезда. В него действительно было видно не много, только самые плотные нематериальные структуры — вялый разборщик под потолком, ждущий очередного скандала между соседями, и оголодавшая за осень родовая кошатница, спиралью свернувшаяся в углу.

Ничего опасного. Анечка спрятала пистолет и быстро спустилась к выходу из подъезда. Она с облегчением толкнула тяжелую дверь на улицу, но невнятное ощущение тревоги все равно оставалось. Быстро темнело. Девушка торопливо прошла вдоль Седьмой линии, не выпуская из рук зеркальце и ощущая пистолет на ремне.

Но все прошло без каких-либо приключений, и, вернувшись на базу, Анечка написала подробный отчет с приложением схемы чердака. Отдельно упомянула закрытое мешковиной зеркало и духов, нарисованных явно с натуры.

Через час выяснилось, что с Бондаревым Его Превосходительство прокололся — никаких признаков вселившегося десантника у шофера обнаружено не было, поэтому вечером он отправил Анечку и Лесика избавиться от ненужного свидетеля. Лесик объяснил Бондареву, что его повезут в Самый Главный Штаб, усадил на заднее сиденье «Нивы», а Анечка села спереди, чтоб в случае чего блокировать выход. Ее бесило, что никто даже не попытался разобраться в причинах такого внезапного приступа безумия, но она, как самая молодая, правом голоса не обладала.

Они отвезли Бондарева в лес и под угрозой пистолета вывели из машины.

— Ребята, вы чего? — перепугался он. — Нет, ну подождите!

Лесик пинком отогнал его подальше в заросли, достал шприц-тюбик с амнезином и вколол ему в ляжку.

— Что это? — испуганно взвизгнул Бондарев и попытался бежать, но Лесик ловко подставил ему ногу, и шофер кубарем покатился в сырую после дождя траву. Подергался и замер, закатив расплывшиеся зрачки под самые веки.

Анечка хмуро ждала, присев на бампер машины. Лесик перевернул Бондарева на спину и проверил дыхание.

— Пульс посчитай, — попросил он девушку.

Та подошла и положила пальцы на сонную артерию лежащего. Глянула на часы.

— Сто сорок, — сказала она. — Норма. Шока уже не будет.

— Зашибись. — Лесик оттянул веко Бондарева и посмотрел зрачки. — Ага. Можно внушать. Алло, человек! Ты меня слышишь?

Бондарев вяло шевельнул губами, выказывая установление раппорта.

— Тогда слушай меня очень внимательно. Ты врезался на машине в «шестисотый» «мерс», но денег расплатиться у тебя не было, поэтому владельцы «мерса» вывезли тебя в лес, попинали немного и бросили. Уяснил?

Губы шофера снова вяло дернулись.

— Ну и замечательно, — заключил Лесик. — Поехали, а то я жрать хочу до изнеможения.

— Лесик, а в чем, по-твоему, смысл Прорыва? — решилась спросить Анечка.

— Что значит — смысл? — удивился Лесик. — Прорыв — это стихийное экзофизическое явление.

— Ты уверен?

— Мне наплевать, — признался Лесик. — Хорошая работа, не скучная. Хорошая зарплата. Зачем оно тебе?

— Я хочу знать, — упрямо сказала она, — чем отличается десантник от других тварей? Тебе не кажется, что у них есть какая-то цель? Неужели ты не чувствуешь?

— А… Понятно. — Лесик усмехнулся и, ежась от холода, направился к машине. — Поначалу меня тоже распирало. Ну, типа что в тонком мире тоже есть разум. Эдакий научно обоснованный аналог Сатаны. Всех распирает на эту тему, поверь мне. Но на самом деле наша служба очень похожа на службу отстрела бездомных собак. Все тонкие твари совершенно безмозглые, они куда ближе к растениям, чем к животным. Мы с тобой — служба прополки города от вредных растений. Так что не грузись.

Анечка села в машину следом за ним.

— Клиент не замерзнет?

— Не успеет, — отмахнулся Лесик. — Минут через десять уже будет стоять на ногах и орать: «Люди!!!» Деньги у него есть, так что поймает тачку.

— Но почему в живых людей вселяются только десантники?

— Такое свойство. — Лесик пожал плечами и запустил двигатель. — Почему тебя не удивляет, что соня, например, присасывается к человеку во сне?

— Она просто ест эмоции кошмаров, — мотнула головой Анечка. — Она же не влезает в тело, не управляет сознанием! Даже вампирий захребетник не управляет сознанием, он просто меняет лептонное тело.

— А десантник управляет. Что с того? — Лесик включил передачу и вывел машину на трассу. — Просто разные твари. Курица клюет зерно, а тигр раздирает оленя на части. Десантник и захребетник — это хищники тонкого мира. Встретишь — убей. Вот и вся инструкция.

Он надавил на газ, и машина рванула к городу.

Его Превосходительство похвалил Анечку за отчет об осмотре жилища художника и велел отдыхать, поскольку питерский региональный Штаб ни с чем подобным до сих пор не сталкивался, а потому, прежде чем планировать дальнейшие действия, нужно было сообщить о происшедшем в Москву.

Задание Анечка получила только на следующий день, в десять часов утра. Его Превосходительство вызвал ее в «верхний кабинет» и усадил за стол напротив себя.

— Молодец. — Он одобрительно постучал по столу гелевой ручкой. — Внимательность является отличительной чертой перспективного агента.

Так он хвалил. Не человек — машина.

Он отложил ручку и глянул Анечке в глаза. Этот взгляд она переносила с трудом — странный, тяжелый, будто из-под маски. Лесик говорил, что такой у всех бывших кагэбэшников. Его Превосходительство потянулся к коробке «Беломора».

— Значит, на картине нарисованы духи?

Девушка кивнула.

— Духи… А какие именно, ты обратила внимание? — Его Превосходительство понюхал папиросу, неторопливо размял ее толстыми пальцами и достал зажигалку.

— Фоновые. В основном природные листоруки и два собачьих наездника. Но собак рядом нарисовано не было. И вообще духи метались возле трамвая, как сборище сумасшедших. Так не бывает.

— Ну и что? — Его Превосходительство прикурил и снова взял ручку. — Многое в этом деле выглядит странным. Но попытка Прорыва налицо. Когда размотаем, будет тебе первая премия.

Он перекатил ручку по глади стола, и Анечка невольно задержала на ней взгляд.

— Если попытка Прорыва заканчивается смертью жертвы, надо искать контактных, — процитировал Иван Сергеевич инструкцию. — Свободно охотящийся десантник всегда выбирает жертву из близкого окружения предыдущей.

— Поэтому все три жертвы были художниками? — уточнила девушка.

— Да. Скорее всего. — Начальник задумался. — Может быть, раньше мы просто не замечали чего-то? Может, никто до тебя просто не обращал внимания на рисунки жертв? Мы ведь привыкли основываться на дневниковых записях, которые почти всегда ведут жертвы Прорыва. А тут вместо дневника картины. В конце концов он художник, а не писатель. Нормально, нормально. Если отвлекаться на мелочи, это может завести очень далеко от премии.

Иван Сергеевич задумался и зачем-то переложил папку с одного края стола на другой. Анечка поняла, что можно вставить словечко.

— Вы обратили внимание на закрытое холстиной зеркало в моем отчете?

Его Превосходительство посмотрел на нее удивленно и, пустив к потолку сизое облако дыма, задумался. Анечка принюхалась. То ли одеколон был у шефа пахучий, то ли «Беломор» особенный. При каждой затяжке табак громко потрескивал, разгораясь ярким угольком.

— И что? — спросил он через некоторое время. — Я заметил, что ты акцентировала на нем внимание, но не понял зачем.

— Я просто хотела узнать, вы уже сталкивались с подобным или я нашла что-то новое? — спросила Анечка равнодушно.

Она даже в окошко посмотрела, чтобы показать, что не придает своему вопросу большого значения. За окном накрапывал дождь и, сутулясь, сновали прохожие.

— Нет. А что? Сумасшедший может вытворить и не такое. Не думаю, что это представляет для нас практический интерес. У художников неустойчивая психика. — Он подозрительно глянул на девушку. — Подожди-ка… Может, ты открывала зеркало и заметила в отражении что-нибудь необычное?

— Нет, — соврала Анечка, сама не зная зачем. — Я его побоялась открыть.

— Ладно. Но могу поделиться опытом, чтоб ты больше не занималась бесполезными изысканиями. Запомни: зеркала никаким образом не связаны с тонким миром. Это не вписывается в рамки теоретической экзофизики. Антинаучно это. У нас работа и так на грани поповских сказок, так что не пристало агенту Института до них скатываться.

Девушка подумала, что сейчас он начнет расписывать свое боевое прошлое.

— Ваше поколение, — оправдал он ее ожидания, — насмотрелось ужастиков и начиталось мистики. Модная сейчас вера в бога тоже с толку сбивает. Вот вы и начинаете везде высматривать происки Сатаны и промысел божий. Для вас тонкий мир становится доказательством чуда, чем-то экстраординарным. А мы в семидесятые годы верили в одно — в науку. И радовались, что ученые наконец-то создали прибор, в который можно рассмотреть лептонные структуры. И когда оказалось, что эти структуры формируются в псевдомассивные живые существа, влияющие на психику и здоровье людей, многие офицеры госбезопасности записались добровольцами в новый сверхсекретный отдел. Мы чувствовали себя не попами, как вы, а космонавтами в новом пространстве, открытом людьми. В отчетах тонкий мир назывался тогда «экзофизически наблюдаемым пространством», а бесплотные твари «лептонными формами», и у нас не возникало дурных мыслей, как у вас, завербованных агентов. Мы открыли новый фронт и вели войну, незримую для большинства людей. Мы были героями, это был наш основной стимул. А вы пытаетесь стать попами и бить чертей в экзофизически наблюдаемом пространстве. Нет там чертей! Так что давай договоримся — работа одно, а бабушкины сказки, гадания и прочая чушь — совершенно другое. Можешь даже в церковь ходить. В свободное от службы время. Но чтоб на твоих отчетах это не отражалось никак. Я тебе говорил, что внимательность — черта перспективного агента? — Его Превосходительство придавил бычок в пепельнице.

Анечка кивнула.

— Тогда добавлю еще: воображение — черта бесперспективного агента.

Это Анечку не удивило. Отсутствие воображения у командира давно уже стало легендой. Рассказывали даже, что в семидесятых годах, впервые надев эфирный детектор, он воскликнул: «Что это за мочалки тут болтаются?»

Его Превосходительство вынул из кармана и дважды провернул в замке стола маленький бронзовый ключик. Достал небольшую стопку бумаг и аккуратно выложил перед собой.

Все в ячейке знали, что через окуляры эфирного детектора ключик выглядит намного сложнее, светится пятью цветами, а главное — порождает у скважины закрытого замка искусственно созданное эфирное существо, состоящее преимущественно из зубов и засыпающее только от команды Его Превосходительства.

Однажды, после дела Штерна, неизвестные злоумышленники попытались взломать стол, но милицию члены ячейки тогда вызывать не стали, поскольку слишком многое пришлось бы объяснять, а задерживать все равно было некого. Легче оказалось собрать по комнате клочья двоих грабителей и обработать их эктоплазменной кислотой до полного растворения. Что и было проделано злющим и непрерывно ругавшимся Лесиком.

Ключик исчез в одном из пиджачных карманов Его Превосходительства, и Анечка приготовилась слушать дальше. Иван Сергеевич любил выдавать задания по сложной, одному ему понятной логической схеме.

— Значит, с твоими фантазиями мы решили. Вернемся к работе. — Он отложил первый лист из стопки и уперся взглядом в следующий. — Лесик нашел парнишку, плотно контактировавшего с одним из художников. Это музыкант. Тусовщик, как вы сейчас говорите. У них с художником было что-то вроде дружбы, как рассказала нам соседка. Парня зовут Денисом. Денис Руцкой. Похоже, что они с художниками баловались оккультизмом — свечи там всякие, зеркала.

При слове «зеркала» Анечка внутренне вздрогнула, но не подала виду.

— И что я должна сделать?

— Войти в контакт с этим Денисом, установить с ним доверительные отношения и как можно больше времени проводить с ним. Основная задача — выявить и уничтожить пытающегося вселиться в него десантника. Желательно до вселения.

— Я сама? — удивилась Анечка. — Я же не работала с живыми десантниками!

— Когда-то все бывает впервые, — безразлично пожал плечами Его Превосходительство. — Запомни главное. Перед вселением десантник либо сводит человека с ума, либо пользуется отключением лептонной защиты во время сильной депрессии, как это было с тобой на крыше старого дома. Есть еще один основной признак, по которому можно вычислить близость момента Прорыва: сильное наркотическое опьянение жертвы. Видимо, излучение здорового мозга как-то препятствует вселению, и десантник находит момент, когда мозг отключает защиту. Следи за реакциями подопечного, держи наготове оружие и эфирный детектор. Внимательно изучи СВЧ-фотографии десантника в разных ракурсах, чтобы не ошибиться. Кроме того, я выдам тебе амнезин. Он стоит недешево, так что обращаться с ним осторожно и применять в крайних случаях.

— Как я войду в контакт с подопечным? — Анечка окончательно взяла себя в руки.

— Ты петь умеешь?

— Ну… — Девушка засмущалась, быстро позабыв про тревогу. — На любительском уровне.

— Лесик описывал твои таланты в более ярких красках. Значит, попробуй для начала устроиться в рок-группу, в которой играет Денис. Ирина говорит, что они давно хотят нанять вокалистку. Сейчас они работают в клубе на углу Шестнадцатой линии и Малого проспекта. Группа называется «Тремор». Прояви свое женское обаяние, и все будет в порядке. — Он помолчал, соображая, не забыл ли чего, и добавил: — Со снаряжением осторожней, пожалуйста, не забывай о режиме секретности и не злоупотребляй амнезином. Все, работай.

— Детектор очень громоздкий, — пожаловалась девушка. — Можно я возьму зеркальце? Десантника в него будет отлично видно.

— Ладно. Разумная инициатива тоже признак хорошего агента. И никаких фантазий! До вечера можешь отдыхать.

Но в этот вечер Анечка попала в клуб совершенно неожиданным образом — Иван Сергеевич объявил боевую тревогу. Анечка узнала об этом уже дома, от Лесика, позвонившего на мобильник. Так что пришлось срочно ловить машину, ехать на Петроградку и участвовать в первой боевой операции.

Она попросила таксиста остановить, не доезжая до ворот мастерской. Так требовала инструкция. Когда машина отъехала, Анечка набрала код на воротах, проскользнула в открывшуюся щель и через двор побежала к ремонтному боксу.

Бокс был открыт. Она по лесенке спустилась в яму и приложила ладонь к глухой стене. Взвизгнул лептонный замок, превращая часть стены в псевдомассу, и прямо перед лицом девушки открылся светящийся полупрозрачный проем. Тело обволокло жарким потоком воздуха.

Анечка шагнула в призрачное сияние, и тут же за спиной снова визгнуло — фрагмент стены вернулся в физическую реальность. Тут же пахнуло ледяным холодом, как всегда при материализации лептонных структур.

Девушка пробежала по коридору мимо жилых помещений, кабинетов, тира и туалета, добралась до самого конца и снова уперлась в глухую стену. Но это был лишь кажущийся тупик. Там, за стеной, находился штаб базы: оружейка, склад, кабинет Его Превосходительства, а главное — комната связи с региональным Штабом. Эта стена отпиралась только по команде командира ячейки.

Анечка приложила руку к шершавому камню — обязательная идентификация, иначе изнутри не откроют. Через пару секунд лептонный замок подал голос, открыв широкий и довольно высокий проем.

— Давай скорее! — раздался голос Его Превосходительства.

Она шагнула внутрь и увидела в помещении ячейку в полном составе.

— Привет! — махнула рукой Ирина.

— Привет, — поздоровалась Анечка, не зная, что делать дальше.

Приготовления шли полным ходом. На длинном столе валялась груда оружия и снаряжения, начиная от пистолетов и заканчивая ранцевым распылителем. Ирина, сидя на стуле, подстраивала прицел снайперской винтовки.

— Срочная депеша из Штаба. — Его Превосходительство наконец решил ввести Анечку в курс дела. — В клубе на Шестнадцатой линии охотится вампир.

— Повоюем! — усмехнулся Лесик, водрузив на голову эфирный детектор.

— Работать будем в открытую, — добавил Его Превосходительство. — На маскировку нет времени. Ирина с винтовкой занимает позицию на крыше, блокируя служебный вход. Ира, твоя задача — не упустить захребетника и держать его под огнем до полной дезактивации. Эфирный детектор с головы не снимать.

— В этого захребетника еще поди попади, — скривилась Ирина. — Особенно через насадку. Ни рикошетов, ни искр не видать. Хрен разберешь, куда пуля влетела.

— Разговорчики! — прикрикнул Иван Сергеевич. — Как зарплату получать, так первая!

Ирина умолкла.

— Алексей и Аня заходят в клуб с центрального входа, — продолжил командир. — Насадки со стволов не снимать ни при каких обстоятельствах. Вы меня поняли?

Лесик и Анечка кивнули.

— Детекторы тоже не снимать.

— Иван Сергеевич, паника же начнется! — недовольно сказал Лесик. — Там же все под наркотой, а тут мы войдем, пучеглазые.

— Переживете. В случае чего отбиваться прикладами и псевдопулями. Я прикрываю главный вход из машины. Вопросы есть?

Вопросов была масса, но все промолчали.

— Вопросов нет, — заключил Его Превосходительство. — Вооружаемся и едем.

Анечка подошла к столу и сняла пальто. Взяла автомат с коротким стволом, проверила магазин и заряд батарей в насадке. Потом нацепила на пояс подсумок с двумя магазинами, повесила автомат на плечо стволом вниз, сняла со спинки стула просторный плащ и надела поверх амуниции.

Лесик уже был готов, в черном плаще он был похож на Зорро из фильма. Не хватало только шляпы и маски, но в клубе ее с успехом заменит эфирный детектор. Ирина надела поверх брюк ватные штаны и короткую куртку на овчине, как у летчиков.

Они взяли шлемы детекторов и встали у выхода, похожие на космонавтов перед стартом, а Иван Сергеевич направился к стене и дематериализовал выход.

— Вперед, — тихо скомандовал он.

Лесик двинулся первым, за ним Анечка с автоматом и Ирина с тяжелой винтовкой.

В спины им пахнуло холодом.

«Нива» уже урчала на холостых оборотах, прогревая двигатель, когда Ирина уложила винтовку в короткий багажник и села вперед — ей выходить первой.

— Пристегните ремни, — усмехнулся Лесик, выдавливая газ.

Машина рванула с места.

Глухая черная ночь то и дело брызгала в стекла дождем, в зеркалах уныло посвистывал ветер.

— Печку включи, — попросил Иван Сергеевич.

Лесик повернул рычажок и щелкнул кнопкой. Загудел вентилятор, в ноги потянуло теплом. Анечка уткнулась лбом в боковое стекло и смотрела, как снаружи строем бегут облысевшие мокрые липы.

Лесик глянул на нее в зеркало заднего вида.

— Чего приуныла? — улыбнулся он. — Выше нос!

Анечка вяло улыбнулась в ответ и поправила автомат под плащом.

Ирина нетерпеливо ерзала, бралась то за подлокотник, то за петельку над дверью. Потом достала из-под куртки винтовочный магазин, вылущила патроны в горсть и принялась тщательно протирать их тряпочкой.

Лесик гнал к Васильевскому острову.

— Менты, — шепнула Ирина и стала набивать магазин.

Анечка глянула в лобовое стекло, заметив у въезда на мост силуэт патрульной машины, а рядом инспектора с поднятым жезлом. Лесик включил указатель поворота и прижался к бордюру. Двигатель заурчал на холостых оборотах, и тут же загудело, опускаясь, водительское стекло. Инспектор не спеша направился к водительской дверце, сунув пластиковый жезл под мышку.

— Здравствуйте, — чуть наклонился он, приложив руку к козырьку кепки. — Инспектор ДПС Чернявский. Документы, пожалуйста.

Ирина пристально посмотрела ему в лицо.

— У нас все в порядке, — отчетливо сказала она. — Отвали и забудь. Быстро.

Инспектор кивнул и послушно махнул жезлом, чтоб проезжали.

Лесик, закрыв окно, погнал машину на мост.

— Почему ты им постоянно грубишь? — с укоризной спросил Его Превосходительство у Ирины.

— Телепатия лучше действует на напряженную психику, — буркнула она, пряча магазин за пазуху.

Дождь припустил сильнее, и Лесик включил «дворники» на полную мощность. Они задергались, словно в такт напряженной музыке. Анечка поправила автоматный ремень на плече и села так, чтобы подсумки не давили в бедро. Машина выскочила на Малый, мокрые трамвайные рельсы в свете фар выглядели раскаленными добела.

Не доезжая квартал до Шестнадцатой линии, Лесик остановился выпустить Ирину.

— Не гори, — сказал ей Иван Сергеевич, прежде чем девушка захлопнула дверцу.

Лесик выбрался на мокрый асфальт и помог достать из багажника снайперскую винтовку. Дождь шел частый, мелкий, холодный, Лесик открыл дверцу, смахнул с плаща воду и уселся за руль.

— У тебя маячок не работает. — Его Превосходительство глянул на экранчик локатора.

— Часы забыл, — признался Лесик и медленно погнал машину ко входу в клуб.

Анечка заметила, как силуэт Ирины растворился в черном проеме двора. Иван Сергеевич хмуро щелкнул браслетом, сняв с себя большие «командирские» часы.

— Возьми мои, — протянул он их через плечо Лесику. — А за разгильдяйство в зарплату недосчитаешься ста долларов. Без обид.

Лесик взял часы и с нескрываемой злостью надел на левую руку.

— Умеете вы поднять настроение перед работой, — буркнул он.

— Ты бы еще голову на базе забыл, — сказал Его Превосходительство.

— При чем здесь голова? С нашей жизнью надо больше про задницу думать.

— Надевай часы, — строго прошипел командир.

Лесик остановил машину у обшарпанной двери клуба, застегнул браслет, погасил фары и выключил двигатель. Стало слышно, как дождь мелко поклевывает крышу. Сквозь этот влажный шорох глухо пробивалась танцевальная музыка.

— Еще один момент. — Его Превосходительство всегда выдавал важные сведения напоследок, чтобы лучше запомнились. — В клубе работает гитарист Денис Руцкой. Сейчас он на сцене, и Алексей его знает в лицо. Вот чтобы он не пострадал в потасовке. Это последняя зацепка в деле художников, так что, если с ним случится хоть что-то, штрафом в сто долларов не отделаетесь.

— Уволюсь на фиг, — выдохнул Лесик. — За месяц работы от зарплаты остается едва половина. Шкуродер вы, Иван Сергеевич. Нельзя так.

— Только так и можно, а то распуститесь окончательно. Ладно, вперед. И не горите.

Лесик вышел под дождь и помог выбраться Анечке.

Они распахнули дверь в клуб, поднялись по лестнице и надели эфирные детекторы. В них полутьма не мешала — в помещении было столько фоновых тварей, что они создавали дополнительное голубоватое сияние.

— Гадючник, — шепнула Анечка, передернув плечами.

На лестничной площадке между первым и вторым этажами к стене прислонился кайфующий наркоман. Через детектор он выглядел страшно — на плечах у него сидела темно-синяя соня, вылизывая с макушки излучения галлюцинаций, а в груди копошились светящиеся черви, пульсирующие от нервных импульсов. На потолке притаился похожий на паука разборщик, тянущий к наркоману дрожащие ложноножки. По ногам уже поднимались похожие на улиток жильные грызуны.

— Я курить бросил, когда это увидел, — шепнул из-под шлема Лесик. — Оказывается, наркота просто прибивает защиту, а все ощущения, кайф и глюки, создает эта дрянь. Они же и убивают в конце концов.

Анечка молча протиснулась мимо, музыка гулко отражалась от стен.

— Когда все начнется, не забудь скинуть плащ, — предупредил Лесик. — А то с автоматом будет неудобно работать. И приклад разложи, знаешь ведь, какая отдача.

Сполохи лазеров и прожекторов, блики зеркальных шаров ползали по стенам, заставляя мелких лептонных тварей забиваться в темные углы. Анечка первой вошла в зал, но танцующая и визжащая толпа не обратила на ее внешний вид никакого внимания. У многих на плечах подергивались отъевшиеся сони, то и дело падающие с потолка, а за ноги хватались ползающие по полу жилогрызы.

Вампира она увидела сразу — оранжевый захребетник, вросший в позвоночник и мозг, выдавал его в любой давке. Только он был не один — уже успел размножиться. По крайней мере дважды, потому что первый укушенный уже перешел в активное состояние и рыскал по залу в поисках жертвы, а другой комом лежал у стены, сращиваясь с расплодившимся захребетником.

— Всего трое, — прямо в ухо сказал ей Лесик сквозь грохот музыки.

На него наткнулся один из танцующих, пошатнулся и весело заорал:

— О! Космонавтики!

Лесик коротко ударил его в челюсть, чтоб не мешался. Толпа безразлично отхлынула от упавшего.

Белобрысый гитарист на сцене затянул длинное кислотное соло. Тут же от стены рванулся один из охранников, Лесик усмехнулся и скинул плащ. Секьюрити замер, увидев направленный на него автомат.

— Пиф-паф, — улыбнулся Лесик и выжал спуск.

Рев автоматной очереди перекрыл грохот музыки, толпа дрогнула и хлынула к сцене. Музыка смолкла, послышался грохот падающей аппаратуры и перепуганные вопли. Особенно визжали те, кому под одежду попали раскаленные гильзы.

Охранник упал на колени и закрыл руками лицо. Анечка по себе знала, как это неприятно, когда лептонные пули рвут ауру. Она сбросила плащ и передернула затвор автомата.

— От выхода! — скомандовал Лесик.

Очень вовремя — обезумевшая толпа пришла в себя и рванула на лестницу. Все три вампира, пользуясь суматохой, словно волки принялись резать клыками толпу. Анечка полоснула по ним длинной очередью. Через детектор было видно, как алые трассы псевдопуль прошивают людей. Но было поздно — двое укушенных рухнули, пораженные слюнным секретом, а захребетники вампиров выпустили клоны, впившиеся в позвоночники остывающих жертв. Анечка испугалась по-настоящему, ей еще не приходилось видеть процесс размножения этих тварей.

— Огонь! — заорал Лесик. — Держи их под непрерывным огнем!

Она снова нажала на спуск, целя в оранжевое сияние. Два захребетника, прошитые очередями, свернулись в клубки, отвалились и перешли в латентное состояние. Теперь о них можно не думать, пока рядом не появится свежий труп. Носители распластались на полу, став теми, кем и должны были быть — лишенными душ мертвецами. Лесик уже собирался добить остальных, толпа почти вся просочилась на лестницу, но тут вмешался неучтенный фактор. Закон подлости.

Белобрысый гитарист выхватил из-под кожаной куртки длинноствольный «люгер» и принялся палить в автоматчиков.

— Твою мать! — заорал Лесик, прыгая за прожекторную ферму.

Анечка тоже грохнулась на пол и заползла за барную стойку, с ужасом увидев, как Лесик свинчивает со ствола лептонный преобразователь. Музыкант явно остался доволен произведенным эффектом, спрятался за колонку и стал ждать, когда кто-нибудь из автоматчиков высунется.

Трое оставшихся вампиров бросились к запасному выходу, и Анечка полоснула им вслед короткой очередью, срезав одного захребетника возле сцены. Музыкант тут же ответил двумя прицельными выстрелами.

— В него нельзя стрелять! — крикнула она Лесику, меняя автоматный рожок. — Надо отходить, я его пугну псевдопулями!

С улицы раздались три винтовочных выстрела, это Ирина встретила сбежавших вампиров.

— Отлично. Отходим! — скомандовал Лесик и бросился к лестнице.

Музыкант попробовал выстрелить, но Анечка прицелилась и послала из автомата две алых струи псевдопуль. Оказалось достаточно — гитариста скорчило от ужаса.

Она уже собиралась выскочить из укрытия, когда в зал снова ворвался вампир. Видно, одного Ирина все-таки упустила. Но бросаться на автомат он явно не собирался, приняв единственно верное решение в такой ситуации — размножиться. А единственная потенциальная жертва скрючилась за колонкой.

— Стой, тварь! — закричала Анечка, выскакивая из-за стойки.

Но вампир останавливаться не стал, он прыгнул с места, как кошка, и впился гитаристу в шею. Захребетник тут же выпустил клон, впившийся в позвоночник еще дергающейся жертвы.

— Вот же гад… — Девушка подняла автомат на уровень глаз.

Вампир напрягся и бросился прямо на нее, но автоматная очередь свернула захребетника в оранжевый мячик, а тело носителя шлепнулось на пол, как бесполезная груда костей и мяса.

— Лесик! — во весь голос закричала Анечка. — Скорее сюда!

Голова в эфирном детекторе высунулась из-за угла.

— Лесик, посмотри, что случилось! Надо скорее что-то делать!

— Плакала моя зарплата, — сплюнул Лесик и нажал кнопку на сотовом телефоне. — Иван Сергеевич, у нас ЧП.

Новоявленный белобрысый вампир перестал дергаться и непонимающе открыл глаза.

— Спокойно, — предупредила девушка. — Ты мне можешь не верить, но из этого автомата я могу тебя убить. Так что не доверяй появившемуся ощущению неуязвимости.

Гитарист помотал головой и зло посмотрел на Анечку.

— Так эта тварь была настоящим вампиром? — Он недоверчиво скосил глаза на лежащее неподалеку тело.

Она знала, что сейчас у него в голове полная каша — восстанавливается прижизненная память и встраиваются новые инстинкты. Каждый вампир с «рождения» знает, кем он был и кем стал.

— Не заговаривай мне зубы, — нахмурилась девушка. — Прекрасно все знаешь.

Лесик и Иван Сергеевич тоже подошли к сцене, в руках у Его Превосходительства покачивался громоздкий ультрафиолетовый фонарь.

— Необычный фонарик, — вампир подозрительно сощурил глаза.

— Ультрафиолет, — предупредил Иван Сергеевич. — Доступно?

Белобрысый кивнул.

— Значит, так, — продолжил командир. — Сейчас ты встаешь и идешь с нами. Если попробуешь рыпнуться, мы расстреляем тебя обычными пулями, переломаем все кости, и ты будешь сращивать их секунд двадцать, не меньше. Автомат — это очень серьезная штука. Если попытаешься кого-нибудь куснуть, эта дама, — он показал на Анечку, — убьет тебя лептонными пулями. Вставай.

Вампир встал. Мышечный гипертонус сделал его выше сантиметра на три — штаны не доставали до носков, открывая белую кожу.

Иван Сергеевич зашел ему за спину и ловко застегнул на запястьях наручники.

— Ты думаешь, это тебя не удержит? — усмехнулся он. — Зря так думаешь, мы люди серьезные. В наручниках ультрафиолетовый лазер, который включится через тридцать минут и располосует тебя, если сбежишь. Сталь тоже крепкая, как раз для вампиров.

— Гады, — беззлобно сказал гитарист.

— Пойдем, пойдем, а то менты уже едут, — Лесик махнул в сторону выхода стволом автомата.

Анечка и Лесик вывели вампира из клуба и уложили в багажник лицом вниз, а Иван Сергеевич на несколько минут задержался, обрабатывая охранников амнезином. Латентных захребетников он прижег ультрафиолетом и тоже спустился к «Ниве». Вскоре из полутьмы подворотни показалась вымокшая до нитки Ирина. Ей пришлось сесть назад вместе с винтовкой — в багажнике для оружия места уже не осталось. Его Превосходительство устроился на переднем сиденье.

— Поехали скорее, — сказал он.

Лесик запустил мотор и погнал машину на базу.

К трем часам ночи Лесик закончил делать клетку для вампира. Как и все помещения на секретном уровне базы, ниша для клетки была вырублена резаком, превращавшим физический грунт в лептонную псевдомассу. Это избавляло от необходимости выносить землю наружу, она просто оставалась на месте, и к тому же в экстренном случае нижний уровень базы можно было легко уничтожить, скрыв все следы. Для этого вырубленные участки просто возвращались в исходное состояние — в плотный физический грунт.

Готовую нишу осталось забрать частоколом стальных труб, загнать внутрь вампира и замуровать выход. По настоянию Анечки в клетку поставили диван. Доводы, что вампиры не спят, на нее не подействовали.

— Это моя вина, — заявила она. — Если бы я не испугалась и выстрелила на две секунды раньше, он был бы нормальным здоровым парнем.

— Не грузись, — посоветовал Лесик. — Бывали операции и похуже.

Он включил на резаке реверс и замуровал выход.

— Сволочи вы все-таки, — хмуро заметил Денис, пробуя диван на мягкость. — Лучше бы пристрелили.

Ирина поставила на пол ручной пулемет и села на стул возле клетки.

— Иван Сергеевич! — позвал Лесик. — Готово дело!

Его Превосходительство вышел из кабинета и тоже сел напротив решетки в заранее принесенное кресло.

— Не вырвется? — с сомнением оглядел он двухдюймовые трубы.

— Пусть попробует, — усмехнулась Ирина, проведя ладонью по стволу пулемета.

Денис сгорбился и уткнулся взглядом в пол под ногами. Свет из коридора не доходил до ступней, оставляя вампира в таинственной полутьме.

— Жрать охота, — заявил он.

— Это будет в девять вечера, если согласишься с нами работать.

— У меня ступор начнется.

— Не начнется. — Его Превосходительству было все равно, кем командовать. — До двух суток без крови любой вампир проживет. Теперь слушай внимательно и постарайся включить мозги. Это единственное, что в тебе осталось от человека.

Он закинул ногу на ногу, подтянул брючину и расслабленно положил ладони на подлокотники. В такие минуты он становился сильнее обычного похож на кагэбэшного офицера.

— Первое. Мы тебя на волю никогда не выпустим. Врать не буду. Убить можем, а вот на волю — никак. — Он пристально глянул Денису в глаза, проверяя, дошло ли до него. — Второе. У тебя есть два выхода — либо отвечать на все вопросы, которые я задаю, либо Алексей включит резак и материализует тот грунт, который ты сейчас принимаешь за воздух. Сдохнуть ты не сдохнешь, конечно, но единственная кровь, которая тебе после этого светит, — это кровь археолога, который через тысячу лет будет производить здесь раскопки.

— А если я отвечу, что будет потом?

— Умный вопрос. Тогда у тебя будет шанс в активном состоянии прожить дольше археолога, о котором я тебе говорил.

— Не понял. — Денис чуть привстал с дивана.

— Я объясню. Понимаешь ли, юноша, наша организация довольно старая. И хоть с девяносто первого года государственной конторой мы не являемся, но раньше именно ею мы и были, получали приличные дотации на научные исследования в области экзофизики. Это обширная область. Тебе расшифровать значение слова «экзофизика»?

— Спасибо, — презрительно фыркнул Денис, — понятно и так.

— Тогда тебе должно быть понятно, что лептонные структуры, из которых ты сейчас состоишь на девяносто процентов, мы изучили вдоль и поперек. Досконально.

— Это я уже заметил, — скривился вампир. — Мне-то от этого какая радость?

— Утилитарная. Зная анатомию твоего захребетника, мы можем без труда ликвидировать его способность к клонированию и сделать тебя безопасным для общества.

— Зачем, если не собираетесь выпускать?

— Видишь ли… Некоторые из твоих новых способностей, а именно сила, выносливость, ночное зрение и практически бессмертие, очень удобны в оперативной работе. Так что мы можем не ограничиться допросом, а пойти дальше — нанять тебя на службу, как нанимаем каждого агента, начиная с девяносто второго года. Ты получишь ежемесячную зарплату в две тысячи долларов США, а также ежедневный паек донорской крови объемом в двести пятьдесят миллилитров.

— А отпуск? — От открывшихся перспектив у Дениса заблестели глаза.

— Я рад твоему чувству юмора, — усмехнулся Иван Сергеевич. — Так что мы решим?

— Вы и «пушку» законную мне дадите?

— Я же предупредил, — вздохнул Его Превосходительство. — Мы уже не государственная структура. Так получилось, и не наша в этом вина. Пришло новое время, а с ним и новые люди. Кто-то высоко наверху посчитал, что мы занимаемся ерундой, а существование лептонных структур никоим образом не отражается на безопасности государства. И нас расформировали за ненадобностью. Так что все наши, как ты выражаешься, «пушки» — незаконные.

— Короче, вы бандюки, — заключил Денис.

— Это ты зря. — Иван Сергеевич нахмурил брови. — Контора работает в интересах защиты российских граждан от всяческих тварей вроде тебя, а также в целях сохранения тайны существования экзофизики, пока не истечет срок действия постановления Пленума. Это и есть задача нашей немногочисленной, но солидной организации, с девяносто второго года работающей на самообеспечении.

— Ну… Интересное предложение. К тому же жрать сильно хочется. И две штуки баксов. Так что скорее всего мы договоримся. Это лучше, чем лежать замурованным тысячу лет.

Иван Сергеевич довольно прищурился.

— С логикой и воображением у тебя полный порядок.

— Э… У меня вопросик еще один. — Вампир встал и подошел к прутьям клетки.

— Назад, — спокойно сказала Ирина и подняла пулемет на колени.

— Извините. — Денис снова сел на диван. — Я хотел узнать, а что будет, если я все же слиняю? Ну, на задании, к примеру?

— Охотно поясню, — Иван Сергеевич расплылся в улыбке. — Когда мы будем делать дезактивацию твоего захребетника, мы вошьем в него маленькую, невидимую и неощутимую лептонную бомбочку. А у меня в сейфе за семью печатями будет кнопка красного цвета. Одно нажатие — и захребетник разлетается в клочья, а твое тело без него теперь просто труп.

— Больше вопросов не имею, — вздохнул вампир. — Ваша очередь спрашивать.

Иван Сергеевич встал и подошел к прутьям клетки, щелчком заставив одну из труб зазвенеть. Ирина напряглась с пулеметом в руках.

— Раз мы договорились, беседу можно отложить и на утро, — сказал Его Превосходительство. — У нас был трудный день, поверь. И нам, людям, нужно спать. А ты пока подумай, составь планы на будущее. Спокойной ночи.

Он направился в жилой блок.

— Дежурят все по два часа, — напомнил он перед тем, как скрыться за дверью. — И не расслабляйтесь, он еще не дезактивирован.

Ирина пересела в кресло, поставив у ног пулемет.

— Пойду отсыпаться, — потянулся Лесик. — Я дежурю следующим, и у меня самое трудное время. С двух до четырех. Он подошел к клетке и поманил вампира пальцем.

— Поди сюда, я тебе один умный вещь скажу. Только ты не обижайся.

— Тебя, кажется, спатки отправили, — буркнул Денис. — Вот и катись, а я буду строить планы на будущее.

Он лег на диван и уперся взглядом в потолок. На его бледном лице тени выделялись отчетливо, как на пересвеченной кинопленке.

— Зря ты так, — вздохнул Лесик. — Мы же теперь, типа, в одной команде.

— В одной жопе мы, похоже. Говори, что хотел.

— С зарплатой он тебя обманул.

— Вот гадюка! — Вампир повернул голову. — А сколько платят в натуре?

— Две штуки. Вот только за каждое нарушение дисциплины с тебя будут снимать сотню баксов.

— Изверги. — Денис почесал макушку привычным прижизненным движением. — А как тут вообще? Ну… В конторе? По-моему, на ментовку похоже. Только я внутри клетки, а вы снаружи.

Анечка подошла к Лесику и осторожно взяла его за локоть.

— Иди спать, — сказала она. — Тебе меньше двух часов осталось. А я с ним поговорю.

— Лады.

Он помахал девушкам и скрылся за дверью. Анечка подождала немного и присела на корточки возле кресла.

— Давай с тобой тоже махнемся дежурствами, — предложила она Ирине. — Я все равно не усну.

— Ты серьезно? — обрадовалась Ирина. — Давай. Только в обмен на уговор, что ты меня не заложишь. Мне до зарезу надо смотаться на пару часиков в город.

— Ладно, ладно, — улыбнулась Анечка.

Ирина чмокнула ее в щеку и побежала к выходу с секретного уровня. Анечка придвинула кресло ближе к решетке, оставив пулемет у стены, села и внимательно посмотрела на Дениса.

— Я тебе что, телевизор? — беззлобно буркнул он.

Анечка промолчала.

— Ты среди них меньше всего прослужила, — уверенно заявил вампир. — Можно, я диван ближе к клетке подвину? — Он покосился на пулемет.

— Двигай, — кивнула девушка.

Денис подхватил диван, словно тот весил не больше бутылки пива, и поставил у самой решетки. Теперь свет заливал его полностью, не уродуя лицо густыми тенями. Если бы они с Анечкой протянули друг другу руки, то их пальцы соприкоснулись бы.

— Сколько ты с ними? — поинтересовался вампир.

— Третий месяц. Ты меня прости, пожалуйста, я не хотела, чтобы так вышло.

Лампы дневного света тихонько звенели под потолком.

— Гонишь? — Денис смущенно почесал кончик носа. — Ты-то при чем?

— Я испугалась, когда ты начал стрелять. Если бы выстрелила в вампира чуть раньше… Ты понимаешь?

— Да ладно тебе. Я сам тормоз, начал палить. Вот и получил. А ты наоборот. Типа смелая. Я ведь не знал, что в зале вампиры, а то бы точно помер с перепугу. Знаешь, я, пожалуй, останусь в вашей конторе. Деваться некуда. Ну и мало ли, может, тебе помощь понадобится. А то эти у меня не вызывают доверия, — кивнул он в сторону комнаты Лесика. — Слушай, ну со мной все понятно, а ты-то как к ним попала?

— Почти так же, — пожала плечами Анечка. — Выхода не было. Я уже всерьез помирать собралась, когда они меня подобрали.

— Понятно.

Они помолчали.

— Слушай, а может, ты меня выпустишь? — Денис внимательно посмотрел ей в глаза.

— Иди ты. — Анечка отодвинулась вместе с креслом. — Думаешь меня развести?

— Нет. Не обижайся. Это так, типа проверки. Лучше скажи, чего этот дед хотел у меня спросить?

— Он собирался узнать про художника.

— Ты про Шпрота, что ли, который на чердаке жил? А к вам-то он каким местом? Ну, знал я его. Иногда вместе бухали, иногда он по целому вечеру грузил меня своими глюками. А, кажется, до меня дошло, в чем ваш интерес! Шпрот ведь всем трепал, что духов видел, привидений там всяких, домовой у него жил. Это ведь были не глюки?

— Не глюки, — покачала головой Анечка. — Лептонные существа. Вроде того, которое сидит у тебя за хребтом. Только в отличие от твоего они не хищники. Едят эмоции, тонкие излучения, остатки ауры трупов.

— Сдуреть, — помотал головой вампир. — Нутром верю, а мозги в панике. Слушай, а этот ваш начальник правду говорил, что со мной случилось практически бессмертие? Или наколол, как с зарплатой?

Анечка улыбнулась.

— Можно сказать, наколол, — призналась она. — Опасностей для тебя все равно хватает. Прямой солнечный свет, ультрафиолет, лептонные пули. Потом, тебе каждый день нужна свежая кровь, около стакана, другого способа питать мышцы кислородом у тебя нет. А без этого ты просто не сможешь двигаться. Зато тебе не надо есть, дышать не надо, пить тоже — захребетник отдает в тело энергию, которую получает с тонкими излучениями. Регенерация у тебя сверхбыстрая, скорость реакции и сила чудовищные.

— Я уже заметил.

— И еще, — вспомнила Анечка. — Тебя можно убить, если одним махом отсечь голову. В этом случае захребетник рвется надвое и погибает.

— Надо купить стальной ошейник, — усмехнулся Денис. — Или модный кольчужный шарфик.

Девушка улыбнулась. Вампир отвел взгляд и сказал неожиданно:

— Шпрот умер.

— Я знаю, — кивнула Анечка. — Я была на чердаке, где он жил. Скажи, почему Шпрот затянул зеркало холстиной?

Денис снова посмотрел на нее, в его глазах мелькнуло удивление.

— Почему ты спросила об этом?

— Для меня это важно. — Девушка встретила его взгляд, не отводя глаз.

— Ты бы не спросила, если бы он на тебя не смотрел.

Анечка внутренне вздрогнула.

— Кто?

— Лысый, — тихо ответил Денис.

Лампа под потолком зазвенела громче и несколько раз моргнула, потом стихла и стала гореть ровно, но чуть темнее, чем раньше.

— Кто это? — осторожно спросила девушка.

— Он глюк. — Вампир пожал плечами. — Его нет на самом деле. Человек придумывает его себе, когда не уверен в правильности собственных поступков. Я его звал Лысым, а Шпрот — Мастером. Вообще-то сначала мы думали, что он Сатана. Хотели даже договор с ним заключить, чтоб стать богатыми и знаменитыми. Крутыми.

Он встал с дивана и взялся за прутья решетки.

— Ты что, видел его? — удивилась Анечка.

— Конечно. А ты нет?

— Нет. Я ощутила лишь взгляд из зеркала.

— А мы видели. Шпроту он поначалу снился, объяснял, как надо правильно рисовать. Тот так и стал рисовать. Обрадовался дурень, что картины уходить стали. А то вообще без денег сидел. Короче, Шпроту Лысый типа помогал, а меня только пугал, причем так, что крыша стала ехать. Временами я уже не понимал, то ли сплю, то ли нет. Мы с ним договор заключить собирались, даже подготовили жертвы. А потом поняли, что ничего он нам не даст, потому что мы его просто выдумали. И не только мы.

— Не могут же разные люди придумать одно и то же! — с сомнением сказала Анечка.

— Могут. Это вроде болезни. Грипп ведь у всех одинаковый. И Лысый у всех одинаковый. Знаешь, почему мы его за Сатану приняли? Да потому что он похож на Сатану. Это такой глюк, одинаковый для всех. Только Сатана сам искушает людей, а Лысый приходит к уже искушенным. К тем, кто сам уже решил поступить криво. Он им просто помогает пройти по пути зла. И со мной так было, и со Шпротом, и с Лихой. Каждый раз одинаково.

Он помолчал, раздумывая, стоит ли рассказать подробнее. Решился.

— У Шпрота была девчонка, они случайно встретились на выставке и сразу друг на друга запали. Шпрот в ней души не чаял — на последние деньги подарки покупал, туалет ей разрисовал в стиле сюр. И она за ним тоже хвостом. Короче, любовь — упасть и не встать. А потом Шпрот узнал, что у нее папашка в Москве миллионами воротит, прикинь. Тут у Шпрота депрессняк жуткий начался на тему бабла, мол, не должно быть у тетки денег больше, чем у мужика. Короче, решил Шпрот от нее слинять. Вот тогда он Лысого и увидал в первый раз. Тот ему стал советы давать, как незаметно сбежать, как квартиру снять и как побыстрей заработать денег. Картины учил рисовать. Получилось, знаешь. В натуре Шпрот начал «капусту» косить едва не косой. А когда накосил, по ящику передали, что дочка того миллионера села в тачку и на полном ходу в столб влетела. Специально. Еще и записку оставила, что без Шпрота жить не хочет и не станет.

— Вот гад! — разозлилась Анечка. — Сволочь твой Шпрот, а я его еще пожалела!

— Да ладно, — невесело усмехнулся вампир. — Ты так говоришь, будто Лысый тебе самой не являлся. Даже если ты его и не видела, неужели никто никогда не нашептывал тебе на ухо, не подначивал поступить поперек собственной совести?

Анечка умолкла, вспомнив, из-за чего оказалась на улице.

— Чего покраснела? — Денис отвернулся и сел на диван. — Хотя да, я понимаю. Лысый — это очень стыдная болезнь, хуже сифилиса.

— Нет, я его увидела только вчера, — ответила девушка. — Но что, если он существует на самом деле? Что, если это не болезнь вовсе, а разумное существо, заставляющее людей совершать всякие мерзости?

— Вот тебя вставило! — Вампир чуть не рассмеялся. — Нет его! Никто человека не заставит делать гадости, если он сам не готов их совершать.

— Но у меня было полное ощущение, что за зеркалом в квартире Шпрота прячется что-то темное!

— Вроде той гадости, на которую вы охотитесь?

— Может быть.

— Слушай! — Денис встал с дивана. — Так если он существует в реале, можно его завалить! У вас же есть специальные «пушки», я видел.

— Да. Только Его Превосходительство и Лесик отрицают существование лептонного разума.

Вампир задумался и почесал макушку.

— На меня ты точно можешь рассчитывать, — сказал он. — Если Лысый не глюк, я бы его замочил с удовольствием.

— Спасибо, — улыбнулась девушка. — Иногда очень трудно одной.

— А ты меня не боишься?

— Боюсь. Я не понимаю, что движет вампирами.

— Жажда крови!!! — рявкнул Денис и бросился на решетку.

Анечка чуть не завизжала от ужаса.

— Дурак, — сипло сказала она и повертела у виска пальцем. — Сейчас бы шарахнула из пулемета…

— Извини. Это так, типа шутка. А вообще действительно, куснуть тебя хочется сверх всяких сил. Честно.

— Я верю. Но это не ты, это захребетник хочет размножиться. Когда его подрежут, у тебя эта дикость должна пройти. Лесик говорит, что в конторе довольно много вампиров.

— Может, у них и свой профсоюз есть? — Денис усмехнулся. — Если нет, я имею шанс стать председателем.

— Не получится, — качнула головой Анечка. — Контора состоит из Штаба и автономных ячеек. Ячейки никогда не пересекаются в работе, даже не знают, где какая базируется. И никто не знает, где расположен Штаб. Это все из соображений секретности и безопасности.

— А связь со Штабом по рации?

— Нет. Гораздо сложнее. Ты удивишься, когда увидишь.

— Ну а если случайно наткнешься на другого агента?

— Не бывает такого! У каждой ячейки своя территория.

— Ну а все-таки? В инструкциях на этот счет ничего нет?

— Есть. При встрече с агентом чужой ячейки надо делать ноги, не выдавая собственной причастности к Институту.

— Вот у вас работенка, — усмехнулся вампир.

Так они болтали все два часа, пока заспанный Лесик не вышел на смену.

— Пока. До завтра. — Анечка помахала Денису и пошла спать.

— Пока, — подмигнул ей вслед вампир.

Лесик сонно уселся в кресло и поставил у ног пулемет.

Утром Ирина резала Деню. Анечка нервничала и не выходила из комнаты, а Его Превосходительство работал наверху, принимал заказы на ремонт машин. Крупным ремонтом ячейка никогда не занималась, а вот по мелочи брались, особенно за машины богатых клиентов — Лесик был хорошим автоэлектриком. Цены, установленные Иваном Сергеевичем, ограничивали приток заказов, и хотя все заработанные средства уходили на оплату места под мастерскую, ячейка от этого не страдала. У Института были другие источники финансирования — сеть аптек и крупная фирма по продаже медицинского оборудования. Это лишь те, о которых знал Лесик, а наверняка были еще — слишком уж дорогое оборудование использовалось в институтской работе. Это не считая исследований, хотя Анечка подозревала, что научная база Института держится на открытиях, сделанных еще до девяносто первого года. Эфирный детектор точно был изобретен и пущен в серию в самом начале семидесятых, а лептонные замки, резаки, насадки и скальпели производились с конца восьмидесятых. Это было время прорыва в экзофизически наблюдаемое пространство, но никто об этом не знал, кроме некоторых офицеров КГБ и людей в высших партийных эшелонах.

Операция шла уже третий час. Денис лежал на столе лицом вниз, в наморднике, прикованный легированными цепями, а Ирина склонилась над ним в эфирном детекторе и работала лептонным скальпелем, переводя в физическое пространство ленточки отчуждаемых тканей. Из-под маски текли капли пота.

К середине третьего часа она добралась до клонового мешка и выжгла его ультрафиолетовым лазером.

— Потерпи, — нашептывала она судорожно бьющемуся вампиру. — Это еще не самое неприятное. Но наркоз на тебя все равно не подействует.

Она вставила на пустое место лептонную бомбу, свела края надреза невидимым зажимом и дождалась регенерации.

— Теперь расслабься, надо удалить слюнные железы, а то они у тебя теперь ядовитые.

Она взяла длинную стальную иглу с тупым крючком на конце и уверенным движением вбила вампиру за ухо. Тот взвыл нечеловеческим голосом и дернулся, лязгнув цепями. Ирина ввела иглу глубже и принялась вычищать слюнные железы.

— Вот и все. — Она вынула иглу с зацепившимися кусками бескровного мяса.

— Клыки выдирать не будешь? — Из-под намордника голос Дениса звучал глухо и перепуганно.

— Нет. Клыки твои нам пригодятся. Ну, как себя чувствуешь?

— Будто яйца отрезали.

Ирина фыркнула, отпустила зажимы и сняла с головы эфирный детектор.

— Добро пожаловать в новую жизнь. Радуйся, но помни — за спиной бомба. В физическом пространстве ее взрыв никто не заметит, но тебя она убьет верно, медленно и довольно мучительно. Успеешь понять, в чем был не прав.

— Могла бы и не вставлять. Кто бы заметил? — просипел вампир сквозь намордник. — Чего вы такие злые на весь мир?

— Я не злая, у меня работа такая. Приказ непосредственного начальника для меня закон. Ты тоже присягу будешь давать, так что успокойся, пожалуйста.

Она осторожно сняла с его головы намордник.

— Ты честная. Я тоже, — уже спокойней сказал Денис. — Так что я тебе сразу скажу, потом могу не успеть. Если эта присяга даст мне хоть одну лазейку тебя подставить, я воспользуюсь ею с радостью. И не только за бомбочку. Это ведь ты сидела у служебного входа со снайперкой?

Ирина смолчала и принялась отстегивать цепи.

— Это тоже был приказ, да? Ты ведь могла выпустить вампиров на лестницу и перещелкать их, как курочек в клетке. Но убила только одного, второго оставила. Кому? Мне или девочке-неофитке?

— Заткни свою клыкастую пасть, — посоветовала Ирина. — Сильно умных в конторе не любят. Я промахнулась. Понял? Это бывает. Особенно в темноте, особенно в дождь. Ты когда-нибудь попробуй пострелять из снайперки через детектор, а потом будешь высказываться.

Денис встал и потер запястья.

— Ладно, замяли, — усмехнулся он.

Ирина отвернулась, пока он одевался.

Анечка и Лесик ждали в коридоре.

— Все нормально. — Деня вышел из медицинского бокса и театрально помахал им ручкой. — Теперь я полностью безопасен для общества да еще заминирован для полной гарантии.

— Тогда добро пожаловать в органы, сынок, — усмехнулся Лесик. — Подожди в кабинете, я Ивана Сергеевича позову.

Он провел Деню по коридору и открыл дверь.

— Тут на столе присяга, ознакомься пока.

Анечка присела на стул возле опустевшей клетки.

— Что с тобой? — косо глянул на нее Лесик.

— Депрессняк, — отмахнулась девушка.

— Скоро пройдет. Сейчас мы выявим всех контактных нашего нового друга, и работы будет выше ушей. На депрессии времени не останется. А еще лучше давай вечером смотаемся в кабак, а? Посидим, попьем винца. Сон потом будет ангельский.

— Лучше Ирине предложи, — посоветовала Анечка.

— Ее есть кому в кабак пригласить. Или я не в твоем вкусе?

— Когда у меня депрессняк, мне все не в моем вкусе. Извини. Может, в другой раз. Ладно?

— Мое дело предложить. Просто мне кажется, что в ячейке должны быть дружеские отношения.

— Мне тоже, — улыбнулась девушка.

Лесик подмигнул и пошел звать Его Превосходительство.

К обеду выяснилось, что список контактов Дениса состоит из больше чем двадцати человек только близких знакомых.

— На полгода нам занятие обеспечено, — вздохнул Лесик, рассматривая лист на столе командира.

— Не думаю. — Его Превосходительство откинулся на спинку кресла. — Если в этой среде охотится десантник, то через пару месяцев народу должно поубавиться. Личный опыт. За каждым мы явно уследить не успеем.

— Надо постараться, — пожала плечами Анечка.

Ирина только невесело улыбнулась в ответ.

— Ребята, я присягу сегодня принял, — напомнил Денис. — Вы бы мне хоть немножко подкинули информации. Что это за Прорыв?

Иван Сергеевич кивнул на Лесика, тот усмехнулся и объяснил:

— Есть такая особенная тварюка. Мы ее называем десантником. Откуда она берется, пока не ясно, поэтому момент ее возникновения в экзофизически наблюдаемом пространстве мы называем Прорывом. Тварь эта постоянно пытается вселиться в живого человека, но просто так этого сделать не может, поэтому шатается рядом и ждет момента ослабления ауры. Это может быть опьянение до поросячьего визга или если клиент плотно сидит на наркоте. Иногда нападает на тех, кто просто устал жить. Мало того, если сам собой момент не подворачивается, десантник начинает воздействовать на психику клиента и потихоньку ее разрушать. Человек сильно меняется, становится угрюмым или злобным, а то и просто запуганным, нервным. И тут уже достаточно любой отключки, потери сознания или даже просто сна, чтобы десантник влез клиенту в мозги. И тогда с человеком может случиться все, что угодно, — он может стать гением или маньяком, фанатиком или новым гуру, но самим собой он уже не останется. Иногда десантник в облике человека создает секты, где большие группы людей специально вводятся в состояние, годное для вселения. Тогда случаются эпидемии Прорыва.

— А смысл? — не понял Денис.

— Нет никакого смысла, — скривился Лесик. — Это стихийное явление, как вирус.

— Значит, десантник — это экзофизический вирус?

— Очень похоже. Считай его безумием, вызванным экзофизическими причинами. Если десантнику не удается вселиться в конкретного человека, он выбирает новую цель из близкого окружения предыдущей.

— Вот уж не думал, что придется работать в засекреченной санэпидемстанции, — фыркнул вампир. — С зарплатой в две штуки.

— Ладно, — прервал веселье Его Превосходительство. — Надо осмотреть всех людей из этого списка и выявить наиболее возможных кандидатов. За ними установим постоянную слежку. Конченные наркоманы среди них есть?

— Нет, — пожал плечами Денис. — Большинство даже не балуется.

— Отлично, — кивнул Иван Сергеевич. — Значит, у нас железно есть три месяца. За меньший срок десантнику клиента не подготовить, если тот не сидит на игле. А вот потом надо держать ухо востро. Ответственной за операцию назначаю Ирину. Разбей список на равные части и раздай ребятам. С завтрашнего дня начинаем.

— Я тоже? — осторожно спросил вампир.

— Ты в первую очередь. Это ведь твои знакомые, так что тебе легче и контактировать с ними, и знакомить с ними других. Заодно посмотрим, на что ты годишься.

— Круто. А они меня не вычислят? Ну, в смысле… Что я уже не совсем тот?

— После захода солнца — никак, — уверенно ответил Лесик. — Только не показывай свою силу, не падай с балконов и не попадай под машины. — Он подумал и добавил: — А кровь — только из пайка. Если вздумаешь кого-нибудь куснуть…

— Кнопка от бомбочки в кабинете у командира, — заученно закончил Денис.

— Умница, — усмехнулась Ирина.

В эту ночь как раз пошел снег. Все его ждали, хотя никто не хотел. Но Анечка пересилила себя и пошла с Лесиком в ресторан, это было лучше, чем сидеть на базе и пялиться в потолок.

Они сели у окна, Анечка так захотела. Прозрачная перегородка между теплом, вкусным запахом, уютом и вихрящимся снегом создавала ощущение короткого, глупого, но вполне настоящего счастья.

Официант наполнил бокалы, и Анечка с Лесиком чокнулись.

— Чтобы было не хуже, — сказал Лесик стандартный тост.

Анечка пригубила вина. Снег лип к стеклам, а ближайший фонарь у дороги подрагивал на ветру, отчего тени метались словно буйные сумасшедшие.

— Снег — это наказание людям, — тихо сказала она. — За проступки, которые мы совершили за лето.

— Ну да, — поддержал тему Лесик. — Чем больше грехов совершилось, тем больше выпадает за зиму снега.

Девушка отвечать не стала, просто отпила из бокала. Прошлая зима была очень снежной.

Подошел официант и принес закуски.

— Хорошо здесь готовят, — сказал Лесик. — Нравится?

— Да.

Они ели молча, но Анечка вдруг вспомнила, что давно хотела задать мучивший ее вопрос. Сейчас обстановка для этого казалась вполне подходящей.

— Почему ты никогда не надеваешь часы с маячком? — прямо спросила она. — Командир тебя штрафует на каждом задании, а ты все равно их не носишь.

— Странная смена темы. — Лесик поднял брови, улыбнулся и вытер губы салфеткой.

— Я давно хотела спросить. Стеснялась.

— Честно говоря, я не обязан тебе отвечать.

— А я не обязана сидеть с тобой в ресторане.

— В общем-то да. Но тебя мой ответ может шокировать, а толку с этого все равно не будет. Тебя ведь никто не подпустит к границам нашей зоны контроля, пока ты не станешь заместителем командира, как я.

— При чем здесь граница? — удивилась Анечка, но тут же догадалась. — А! Понятно! Это чтобы агенты других ячеек не засекли тебя на радаре? Да?

— Конечно, — кивнул Лесик.

Анечка доела салат. Через секунду логичный, казалось бы, ответ напарника показался ей просто абсурдным.

— Погоди! Вне службы никто маячки не носит! Но ты ведь и на задание без часов выезжаешь!

Лесик вздохнул и сделал большой глоток вина.

— Никогда не знаешь, куда тебя занесет, а на границе зоны контроля с часами ходить опасно. Я тебе скажу, но ты не закладывай меня, ладно?

— Конечно.

— Есть особая инструкция, только для командиров и их заместителей. При встрече с агентом другой ячейки его следует расстрелять.

— Что?! — Анечка едва не опрокинула бокал.

— Тише ты! Думаешь, почему даже в личное время никому нельзя выходить за границу зоны? Соседние ячейки не должны встречаться. Никогда. Ни при каких обстоятельствах. Понятно? Это основа безопасности Института. По принципу — если ничего не знаешь, то и рассказывать нечего.

— Бред. Люди не способны создавать такие инструкции.

— Правда? — Лесик нехорошо усмехнулся. — Вспомни про заградительные отряды во время войны. То же самое. А Институт был государственным, не забывай.